Злодеи-чародеи

Щелчок… Пауза… Второй… Дуняша осторожно приоткрыла дверь, а оттого, что та скрипела безбожно, девушка зажмурилась крепко-крепко и плечи подняла. Марго втолкнула ее внутрь, вбежала сама и осторожно закрыла дверь. Дуня крестилась и шевелила губами, видимо, читала молитвы. Ну и бог с ней. Марго подняла подсвечник повыше, осматриваясь.

Элизу явно баловали. Кровать под балдахином, постельное белье из тончайшего полотна с кружевами, у кровати – коврик. Письменный стол, два стула. У стены – книжный шкаф. Туалетный столик, на нем баночки, пузырьки, расчески, ленты, шпильки – всего в избытке. Платяной шкаф… С чего же начать? Где бы сама Марго хранила записки, письма, подарки от поклонника? Почему – где бы? Она и хранит! В ящике бюро в своем кабинете, непременно запирая его на ключ. Пусть только посмеет кто-нибудь залезть туда – пожалеют, что на свет родились, будь то муж, сестра, мать или отец! Марго выбрала письменный стол, но ящики его оказались запертыми.

– Где ключи? – бросила она через плечо Дуняше.

Если только эта дура сейчас скажет, что ключи у экономки в комнате, Марго ее собственноручно прибьет! Дуня вообще ни слова не промычала, она кинулась к кровати и откуда-то выудила связку маленьких ключиков. Прекрасно!

– Скажи, Дуняша, – открывая верхний ящик, произнесла Марго, – ты не помнишь, где Элиза познакомилась с ним?

– С кем?

Комедию, мерзавка, ломает, а казалась такой чудесной девушкой, Марго даже подумывала ее к себе переманить, со временем, когда Анфиса уйдет в актрисы.

– Из-за кого она плакала, – подсказала, копаясь в содержимом ящика.

– А… Так, это… в парке они повстречались. Да, в общественном парке.

– И на балах она с ним тоже виделась?

Марго-то балы не пропускала, ибо из всех прелестей светской жизни больше всего обожала танцы. Если бы только удалось припомнить, с кем Элиза чаще всего танцевала…

– Нет, барыня, по балам он не ездил.

– Ты точно знаешь?

– Да-с. Элизанька Алексеевна балы разлюбили враз, так как ейный обожаемый на них не ездил.

Марго открыла второй ящик, перерыла там все – ничего подходящего не нашла. Затем последовал третий ящик, четвертый… Пусто!

– Черт возьми! – досадливо выругалась Марго.

В эту ночь не спал и Викт'oр. Кто же способен усидеть на месте, когда разбитые надежды и мечты вдруг возвращаются обратно? Точнее – могут вернуться, но для этого нужно приложить собственные усилия, а не ждать, что кто-то их тебе вернет. Князь Дубровин, однажды уже лишившись будущего, страшился его вновь потерять, потому он решил лично отправиться на поиски. Графиня Ростовцева, сама того не желая, подсказала ему, где искать Элизу: конечно же, там, где он ее встретил. Девушка откуда-то шла, а раз уж его ударили по голове, то непременно там ее-то и поджидали. Не исключено, что эта встреча состоится и сегодня. Или завтра. В случае неудачи Викт'oр собирался и днем походить по той улице, присмотреться к людям, к местности, обстановке.

Переоделся он в скромную одежду, по которой не определить, что ты за человек и каково твое происхождение. Одинокий прохожий притягателен для бандитов, а уж состоятельный прохожий просто напрашивается, чтобы его ограбили. Сапоги натянул те, что для верховой езды, других (попроще) не нашлось, а чтобы они не блестели, он стащил у кузины пудру и припудрил их до матового оттенка. Рубашка, жилет – из старья подобрал, вязаный шарф намотал на шею, а коричневую хламиду из грубой непромокаемой ткани позаимствовал у конюха. Ну, и не забыл самую необходимую вещь для путешествия по ночному городу – пистолет.

Викт'oр вышел через боковой черный ход, и его никто не заметил. Впрочем, если бы и заметили – что с того? Он волен ходить, куда ему заблагорассудится и в какое угодно время дня или ночи, к тому же многочисленной родне дядюшки было глубоко безразлично, что за беда с ним может приключиться: меньше наследников – больше добычи (если дядя вскоре помрет). Приладив на голове каскетку и надвинув козырек на глаза, Викт'oр смело ринулся в ночь, на продуваемые насквозь ветром улицы. Идти было не так уж далеко, просто утомительно, особенно ночью, да и погода стояла – не для прогулок, но последнее обстоятельство не остановило бы Викт'oра, даже если бы полил ливень.

Мимо него пронеслась газета, кувыркаясь по мостовой, словно живая, налетела на препятствие – деревце, обняла его тонкий ствол и затрепетала под ветром. Надоел этот ветрила, но тут уж так повелось: задул ветер и, если на следующий день он не прекратился, так и будет дуть подряд три дня, а если и после этого не стихнет, то все шесть, и так далее, пока фаза луны не поменяется. Виктор любил проявления бунта в природе, в нем просыпалась жажда деятельности и появлялась уверенность, что все им задуманное непременно осуществится. При всех своих сомнениях, сегодня тоже он чувствовал: путь им выбран правильный, нужно только все точно просчитать…