Злодей

Тина потянулась под мой член и сжала мои яйца. Она была настоящим профессионалом. Я закрыл глаза и позволил ей творить чудеса своими умелыми руками и ртом. Но когда мой оргазм стремительно нарастал, меня мучило мое подсознание. Я не мог понять, что меня сдерживает. Это, конечно, не было перекрещивающимся движением языка Тины или ощущением ее горла.

Черт, что со мной не так? Я прислонился головой к грубому винилу заднего сиденья. Блондинка — было что-то отдаленно знакомое в женщине, которую трахал Себастьян. Но что?

Мои яйца напряглись, чтобы спустить свой заряд. Тина стонала, как дешевая шлюха вокруг моего члена, призывая меня покончить с этим.

Я был так близко. А потом меня осенило. Блондинка была очень похожа на Камиллу. Без предупреждения я взорвался у Тины во рту. Она попыталась отстраниться, но я держал ее голову на месте и наслаждался ощущением, как она глотает кончик моего члена вместе со спермой.

Когда я закончил, она закашлялась, потом села рядом со мной и уставилась на меня слезящимися глазами.

— Прости, детка. Я просто нуждалась в этом. Все хорошо.

Я погладил ее по щеке, но когда она наклонилась для поцелуя, я попятился.

— Как насчет того, чтобы попасть в клуб или два? Тебе бы это понравилось, да?

Она нахмурилась, ее размазанная помада придала ей вид грустного клоуна.

Я провел пальцами по ее бедру.

— Ты получишь свое.

Я не был заинтересован в том, чтобы вылизать ее киску, но если пустое обещание заставило ее прекратить показывать мне это выражение лица, я был за это.

— Все в порядке.

Она открыла пудреницу и поправила макияж.

Мои мысли вернулись к матовым окнам ресторана. Блондинка. Ее глаза. Она была в тридцати футах, может быть, больше, но что-то было в ее глазах, легком наклоне подбородка. Чем больше я думал о ней, тем больше она была похожа на Камиллу. Но это было невозможно. Камилла сидела на деревьях в тропическом лесу, изучала растения и занималась всякой всячиной, в которой преуспела. Верно?

Я вытащил телефон из кармана и просмотрел сообщения. Минт прислал мне еще дюжину сообщений за последние несколько дней. Я проигнорировал их, хотя и не заблокировал его номер. Он был хорошим парнишкой, и, возможно, какая-то часть меня купилась на его паранойю. В конце концов, я не разговаривал с Камиллой с тех пор, как она села в лимузин. В какой-то момент казалось, она мне больше не позвонит, хотя последние сообщения, которые я получил от нее, были теплее. Я просто подумал, что она скучает по мне. Быть вдали от меня должно быть тяжело для нее, учитывая, что через несколько дней Рождество.

Просматривая сообщения Минтона, я обнаружил, что он все больше и больше беспокоится. Ублюдок наполнил мой телефон всевозможными сумасшедшими заявлениями — обвинение в том, что из школьной оранжереи пропали растения, действительно заставило меня усомниться в здравомыслии ребенка. Как только я все улажу, мне придется серьезно поговорить с ней об ее увольнении. Не то чтобы это имело значение. Она переедет со мной в город в конце весеннего семестра. Он больше никогда ее не увидит.

Я вернулся к экрану и нашел сообщение от Вероники. Очевидно, они с Минтом пили один и тот же «Кул-Эйд»[27].

Вероника: Я проверила каждый научный журнал, каждый университет и под каждым чертовым камнем. Нет никакого «доктора Уильямса», ответственного за экспедицию на Амазонку. Что-то не так. Позвони мне.

Для полного счастья мне еще не хватало вмешивающейся подруги Камиллы. Я положил телефон в карман, когда Тина высыпала полоску кокса на тыльной стороне ладони. Она принюхалась, как засоренный пылесос, затем высыпала еще одну полосочку из серебряного флакона. Я затянулся и ущипнул себя за переносицу, когда такси подъехало к переднему входу перед клубом.

Камилла была на Амазонке, а не трахалась с чертовым Себастьяном Линдстромом в Нью-Йоркской высотке. Это было слишком неправдоподобно. Я принял еще одну дозу с запястья девушки. Блондинка мелькнула в моей голове. Дело в том, что я никогда не видел этого выражения на ее лице, когда она была со мной — не широко раскрытыми глазами, а тем, что было до этого. Насыщенный взгляд блаженства и той тонкой неосязаемости, которую более поэтичный человек мог бы назвать любовью. Одно это говорило мне, что это не могла быть она. Если она и собиралась кого-то любить, так это меня.

Несмотря на это, блондинка, кажется, кричала на меня. Возможно, происходило что-то неладное, но я ничего не мог с этим поделать.

— Идем веселиться.

Тина схватила меня за руку и указала на ближайший клуб.

Когда от кокаина пошло блаженство, все мысли о Камилле вылетели из моей головы.

Глава 35 Себастьян