Зло

Ястреб внимательно осмотрел шкафы. Корешки книг были покрыты многолетней пылью, створки дверей открывались с натугой и скрипом. Видимо, маршал не очень увлекался чтением, а его сынок еще меньше.

Старый сломанный диван, два кресла из такого же материала не привлекли внимания. А вот панорама битвы за Перекоп, в которой покойный маршал командовал полком, заинтересовала Ястреба.

Трехметровый, из полированного дерева ящик стоял на четырех мощных ножках. От ящика шел электропровод. Ястреб осмотрел штепсель, воткнул его в розетку. Подошел к панораме, повернул выключатель. Старый электроприбор щелкнул, и панорама осветилась. Ястреб протер стекло и увидел один из фрагментов боя за Перекоп. Здесь было все: серо-синяя вода Сиваша, миниатюрные окопы и доты. Бежали в атаку крошечные красноармейцы. Вернее, застыли в стремительном броске. Сработало невидимое реле, и вспыхнули красные лампочки разрывов. На стенке была прикреплена серебряная табличка, оповещавшая всех, что панораму подарили своему бывшему командиру однополчане к двадцатому юбилею штурма Перекопа.

Миниатюрный эпизод боя производил впечатление, и Ястреб обругал матерно маргинального сынка, бросившего отцовскую реликвию. Он даже не стал осматривать ящик панорамы. Тайник рядом с проводами мог сделать только сумасшедший.

Оставалась последняя комната — бильярдная. Он вошел под ее стеклянный потолок и понял: искать надо здесь. Неизвестно почему, но он почувствовал это.

В пятьдесят втором он брал квартиру одного директора магазина. Слава богу, что торгаш с семейством грел кости на Южном берегу Крыма. Наводка была точной, в квартире должно было находиться больше ста тысяч, целое состояние по тем временам.

Целый день он с подельником шмонал двухкомнатный директорский терем. Поднял половицы, стены простукал — пустой номер.

Уставший от трудов праведных, он зашел на кухню попить воды и сразу почувствовал: деньги здесь. В углу, рядом с раковиной, стоял редкий по тем временам предмет роскоши — холодильник «Газоаппарат». Они вытащили его и отвинтили заднюю стенку. На пол посыпались пачки денег. И сегодня он испытал похожее чувство. Словно чей-то голос кричал ему: «Здесь, здесь!»

Нашел он тайник через час. Замаскировал его маршал в стене, там, где находилась пирамида для бильярдных киев.

Первое, что он увидел, был знаменитый ятаган эмира бухарского, эфес которого обрамляли десять крупных рубинов и изумрудов. Ястреб читал о нем в журнале «Знание — сила», в статье о бесследно исчезнувших сокровищах, слышал рассказы много знающих старых воров. Редкая это была вещь. Огромной цены.

Ястреб выбрал пять клинков с дорогими эфесами, а остальное положил на место и закрыл тайник.

Камушки он вынет из гнездышек и сдаст кому надо, после такого навара ему играть в игрушки с Умником больше незачем.

На три жизни он себя обеспечит.

Шорин ничего об этом не знал, собираясь в баню в этот субботний день.

Он уже приготовил банный кейс, как снизу позвонил Ястреб.

— Что тебе?

— Я поднимусь, шеф, доложу.

Ястреб вошел довольный собой и сказал, лукаво прищурившись:

— Все выполнил. На воротах два вертухая. Повар ждет звонка, чтобы ставить в плиту горячее, напитки завезены, даже официанта нанял.

— Ну ты и размахнулся. Сколько истратил?

Ястреб достал бумажку, на которой были записаны цены.

— Одна тысяча семьсот шестьдесят рублей, копейки не считаем.

— Круто. Знаешь, во сколько мне эта дача встала?

— Знаю, но помни, шеф, экономия — верный путь к разорению.

— Мне бы твои заботы.

— А мне бы твои расходы.

— Ладно, получи. — Шорин достал деньги, отсчитал семнадцать сотен и восемьдесят рублей десятками.

Ястреб пересчитал деньги, усмехнулся.

— Что-то ты темнишь, — напрягся Шорин.

— Есть малость.

— Что такое?

— Информация от Макарова поступила. Есть камни громадной цены.

— У кого?

— У твоего банного друга.

— У кого именно?

— Это журналист-международник Тимченко.

— Олег? Откуда у него?

— Отстал ты от жизни, дорогой наш Александр Михайлович, отстал. Он женился…

— Я знаю его Дашку, обычная московская прошмондовка. Видел ее много раз, на ней ничего интересного не было. Туфтит Макаров.

— Ты же знаешь, что он никогда ничего зря не говорит. Слушай, что он мне рассказал. Бабушка этой самой Дашки, как ты ее именуешь, прошмондовки, — дочь известного нефтяника Манташева.

— Ну и что?

— На ее родной сестре женился иранский шах. Так вот, в конце двадцатых годов бабулька к ним ездила, и шахиня подарила своей сестре алмазы, редкой красоты и цены. Макаров их видел.

— Когда?

— Несколько дней назад.

— Не может быть!

— Значит, может. Даша эта приглашала его для оценки.

— А бабушка?

— Ее не было. Макаров говорит, что тайничок у них в правой половине квартиры. Он девицу эту пропас, когда она камни прятать уходила. Кухня, ванная. Темная комната, коридор.

— Цена?

— Макаров сказал, что готов заплатить триста тысяч джорджей.

— Фунтов?

— Именно.

— Берешься поставить это дело?

— Только поставить, — Ястреб закурил, — сам не пойду.

— Почему?

— Шеф, одно дело у Абалова цацки забрать, цеховиков и зверьков глушить, и совсем другое — с легальными ценностями связываться. Уголовка и КГБ на уши станут.