Зло

Он выложил этот козырь с мрачной торжествующей улыбкой. Виктор знал, что Эли еще ничего не сказал Анджи. Именно на это он и рассчитывал. По ее глазам было видно, что она чувствует себя преданной. Она вытащила ключ из зажигания, вышла, захлопнула дверь и привалилась к ней. Виктор тоже вылез из машины и обошел кругом. На снегу оставались его следы. Через затемненные стекла он увидел на водительском сиденье ее мобильник, где вспыхивал красный сигнал. Виктор перевел взгляд на Анджи.

– Когда он это сделал? – спросила она.

– Вчера вечером.

Она посмотрела на тонкий слой снега, накрывший бетон между ними.

– Но я заходила этим утром, Вик. Он выглядел нормально.

– Вот именно. Потому что это сработало. И опять сработает.

Она застонала:

– Это безумие. Ты сумасшедший.

– Ты ведь знаешь, что нет.

– Но зачем бы ему…

– Он тебе ничего не сказал? – разбередил ей рану Виктор, который уже дрожал в одном пиджаке.

– Он в последнее время был странным, – пробормотала она, но тут же сосредоточилась уже на нем. – То, о чем ты меня просишь… безумие. Это же пытка.

– Анджи…

Она сверкнула на него гневными глазами:

– Я вообще тебе не верю. А если что-то пойдет не так?

– Не пойдет.

– А если все-таки?

Его телефон злобно зажужжал в кармане.

– Исключено, – ответил он максимально хладнокровно. – Я принял пилюлю.

Она нахмурила брови.

– Мы с Эли, – начал он объяснять, – выделили те компоненты адреналина, которые включаются в экстремальных ситуациях. Мы их изготовили. По сути, эта таблетка действует как инициатор. Как трамплин.

Это была ложь, но он увидел, как идея этого якобы существующего вещества подействовала на Анджи. Наука – даже полностью фиктивная наука – имела власть. Анджи выругалась и сунула руки в карманы куртки.

– Долбаный холод! – проворчала она, шагая ко входу в лаборатории. Виктор знал, что само это место может стать проблемой. Камеры охранной системы. Если что-то пойдет не так, останутся записи.

– Где Эли сейчас? – спросила она, задействовав свою ключ-карту. – Если вы заодно, то почему ты здесь со мной?

– Он весь в наслаждении своим новым статусом бога, – с горечью ответил Виктор, проходя за ней через запертые двери и оглядывая потолок в поисках красной лампочки записывающего устройства. – Послушай, тебе всего-то надо отключить меня с помощью электричества. А потом включить обратно. Остальное обеспечит таблетка.

– Виктор, я изучаю ток и воздействие наведенных полей на приборы, а не на людей.

– Тело – это механизм, – негромко сказал он.

Анджи завела его в одну из электротехнических лабораторий и включила рубильник. Половина ламп загорелась. Вдоль одной из стен стояло оборудование – разнообразные устройства. Часть казались медицинскими, часть – техническими. В комнате было множество столов – длинных и узких, но достаточно больших, чтобы разместить на них тело. Он почувствовал нерешительность стоящей рядом Анджи.

– Это надо спланировать, – сказала она. – Дай мне пару недель, и, наверное, я смогу модифицировать кое-какие приборы…

– Нет, – возразил Виктор, шагая к устройствам. – Это должно произойти сегодня.

Она явно ужаснулась, но он не дал ей возможности протестовать: подхватил уже использованную ложь и развил ее.

– Та таблетка, о которой я тебе сказал… я ее уже принял. Она как выключатель, и ее действие зависит от того, в каком состоянии находится организм. – Он посмотрел ей прямо в глаза, мысленно молясь о том, чтобы она разбиралась в гипотетических компонентах адреналина гораздо хуже, чем в электрических цепях. – Если я не сделаю этого в ближайшее время, Анджи, – тут он для убедительности поежился, – то вещество меня убьет.

Она побледнела.

Он затаил дыхание.

Телефон снова завибрировал.

– Сколько осталось? – спросила она.

Он шагнул к ней так, чтобы одно колено у него чуть не подогнулось от вымышленного напряжения. Поморщившись, он удержался, ухватившись за край стола, и поймал ее взгляд. Вибрация мобильника в кармане прекратилась.

– Минуты.

* * *

– Это безумие, – снова и снова шептала Анджи, помогая привязывать ноги Виктора к столу.

Даже сейчас, когда приборы вокруг них загудели, просыпаясь, а она деловито приматывала его щиколотки резиновой лентой, он боялся, как бы она не отступила, и потому согнулся в притворной боли, пытаясь свернуться калачиком.

– Виктор! – окликнула она его. – Виктор, ты как?

В ее голосе звучали боль и паника, и ему пришлось бороться с желанием остановиться, успокоить ее и пообещать, что все будет хорошо.

Вместо этого он кивнул и сквозь сжатые зубы прошипел:

– Быстрее.