Злата. Жизнь на "Отлично!" (том Третий)

— Вроде как, соцработники, заполучая обманом подпись своих подопечных пенсионеров на пустом листе, у «своих» нотариусов оформляли так называемые ренты пожизненного содержания. Короче говоря, переписывали на себя их московские квартирки, а старики затем…

Он вновь замолчал, но на сей раз, просто подбирая нужные слова.

— Старики затем супчик не очень свежий кушали или на лестнице неудачно оступались. — пришел я ему на помощь, поняв о чем идет речь.

— Супчик, да… — задумавшись, пробормотал папаша. — В общем, мошенникам из соцзащиты в этом деле помогали, да и вроде бы как до сих пор эта тема у них вполне рабочая, и милиция, и нотариусы…

Отец махнул рукой в сторону нежилого подъезда.

— …и судьи, и эксперты-почерковеды, и… Да бог его знает, кто еще во всем этом замешан! Там такие бабки крутятся, Злат! Московские квартирки же! И весь этот клубок тянется на…

Отец замолчал и, достав из кармана куртки пачку «Parliament lights», вынул сигарету, но затем, поглядев на меня, засунул ее обратно в пачку, а из моей памяти всплыл давнишний разговор с Забавой:

«— У Нэльки…это парикмахер, которая приходит стричь меня, Аньку и Иринку…короче! Ее мама работает соцработником, и одна из бабок, которую она обслуживала, отписала ей свою долю в квартире. И Нэлька мне такая говорит, представляешь: «Ну а что, мама взяла! Те родственники, конечно, очень недовольны были…».

Вспомнил и рассмеялся, представив себе картинку «неудовольствия родственников», хотя с точки зрения тех незнакомых мне людей, долей в квартире которых завладела соцработница, втершаяся в доверие к пожилой женщине, это было совершенно несмешно. Да и, с точки зрения, нашего с отцом разговора тоже…

— Злат… — папаша, похоже, чуток подрастерялся от моего внезапного и совершенно неуместного смеха.

— Мама взяла… Родственники, конечно, очень недовольны были… — утирая слезы смеха, проговорил я, а затем, успокоившись, поинтересовался. — Окей, уважаемый отец, а вам-то какое дело до печалей всей этой мафии?

— Злата…! — отец начал выходить из себя. — Ты про закон сообщающихся сосудов чего-нибудь слышала? В общем, из-за тебя…

От раздражения у отца, кажется, начались какие-то проблемы с дыханием.

— Короче говоря, своими жалобами на соцслужбу во всевозможные инстанции, ты доставила немерено проблем тем товарищам в высоких кабинетах…в очень высоких кабинетах, Злат, вплоть до…которые уже много лет, как кормятся с этих квартирных схем, а там… — закончил он, когда восстановил дыхание.

— Я поняла, уважаемый отец, можете не продолжать…

Папаша мой и все прочие члены шайки так называемого «Союза предпринимателей города Москвы» — бизнесмены, а прищучить практически каждого из них, имея в руках административные рычаги, быть может, и не очень просто, но вполне реально. Особенно если очень захотеть. Проверки там всякие и прочее. Вот он и опасается, что из-за моих действий начнутся очень серьезные «терки» с теми из чиновников, в чье «корыто», после моих «писем счастья», здорово нагадили. А у него выборы на носу…

Впрочем, его проблемы меня волновать не должны. Любой отец обязан, что называется, держать руку на пульсе того, что происходит в жизни его чад. Даже если отец этот считает, будто бы это уже «бывший ребенок». Иначе…

— …или вы специально обо всем этом поведали, дабы сказать, что с «опекой» мне помочь ничем не сможете?

— Злата! — покраснев как рак, оттого, что я попал в самую точку, раздраженно воскликнул папаша. — Я…я…я… Да! Да, Злата, это так! Я теперь ничем не смогу помочь в твоей борьбе с теми людьми! Если бы ты столь лихо не раздраконила их «гнездо», я, скорее всего, сумел бы договориться, но… Не теперь! Злат, пойми меня правильно, пожалуйста, я сейчас совершенно не в том положении, чтобы делать чего пожелаю!

— Ясно. Как же хорошо, что отец всегда встанет на защиту родной дочери, правда…?

Отец отвернулся, смяв пачку сигарет, которую все это время вертел в руках. Услышать подобное от родной дочери, пусть даже нелюбимой и давным-давно оставленной только лишь на попечение матери, должно быть просто нестерпимо для любого человека мужского пола.

Несколькими минутами позже, возле пруда в 15 микрорайоне.

Идя в сторону дома, я обнаружил бабушку, сидящую на лавочке, возле пруда, и глазеющую на уток.

— Все-таки хорошо, что с мамой Ирочки у меня теперь вроде как нейтралитет. — усаживаясь рядом, сказал я, прокручивая в голове произошедший разговор с папашкой насчет мошенников из соцзащиты.

Маловероятно, конечно, что все эти прекрасные люди станут мстить какой-то там малолетней девице, накатавшей на «опеку» «телегу», из-за которой они в итоге и пострадали, но, как знать, как знать…

В конце концов,тамя встречал столь интересных личностей на чиновничьих должностях, что…

Все возможно, короче.