Зимопись. Путь домой. Аз

Дядя Люсик поднял руку:

– Стоп. Полностью легален из нас только я. Мне приказывали вернуться в школу, но по просьбе Томы я задержался и виноват лишь в недостаточном усердии в выполнении приказа. Худшее, что со мной сделают – понизят в должности, и надо ли говорить, что теперь это меня не волнует? Если кому-то идти за новостями, то мне. И идти следует не на дорогу, а в ближайшую башню. Мы находимся на землях Анисьи, я был здесь недавно с «посольством» Томы, когда она вербовала будущих войниц. До башни дойдем еще до темноты.

Царисса Анисья – это мама Ефросиньи, дочь беловолосого чужака и супруга Шурика. Первое – несомненный для меня нервный геморрой, второе – возможные новости об окружающем мире, а третье – безоговорочная необходимость идти туда наперекор любым другим обстоятельствам. Появился еще один шанс поговорить с Шуриком и как-то повлиять на него. Сейчас, когда мы собрались вместе, его реакция может оказаться другой. И прошедшее время могло повлиять на решение – мало ли что произошло в его семье с прошлого приезда дяди Люсика?

– Значит, идем к башне, – подытожил Малик. – Дорогу теперь пересекать не надо, пойдем вдоль, опять через кустарник. В обычном порядке, я рублю первым, Котя – замыкающий. Вперед!

Пока Малик прокладывал путь, я поинтересовался у дяди Люсика:

– В башню зайдем в каком составе? И как думаете, вашего титула и моих заслуг в спасении царевны Ефросиньи достаточно, чтобы просить гостеприимства?

– Рассчитывать на ночевку можно даже втроем, – ответил он. – Знаменитый вождь рыкцарей Малик Носатый тоже будет любопытным гостем, башневладелицы и их домочадцы любят все необычное. Вспомни, какой ажиотаж вызвали твой человолк и, затем, Грозна Святая. Чтобы развеять скуку, здесь даже законы нарушают. Иначе я сейчас с вами не разговаривал бы.

Малик, орудовавший мечом безостановочно, как перезарядившийся робот, на миг обернулся:

– Это все хорошо, но при условии, что не нарвемся на очередных меркантильных царберов или еще кого-нибудь столь же неадекватно относящегося к нашим личностям.

Круто завернул. Наверное, общение с папринцием сказалось. Я за собой тоже замечал, что периодически перехожу на один стиль разговора с собеседником: по-другому строю фразы, жестикулирую или держу непривычную дистанцию, употребляю слова, о существовании которых в собственном лексиконе прежде не подозревал… Вывод из этого следует такой: общаться нужно с теми, кто умнее, это благотворно сказывается на интеллекте и общем развитии.

Впрочем, нынешняя компания меня устраивала полностью, на другую ни за что не сменяю.

– Да, мы рискуем, – спокойно согласился дядя Люсик. – Но для большинства нормальных граждан у нас есть документ-амнистия на бывшего рыкцаря Малика и на Чапу, невестора Тамарина, как я вписал, едва увидев, что Чапа жив. Кстати, оказалось, что весьма своевременно.

Дядя Люсик с неким обличением посмотрел на Малика. Тот словно спиной почувствовал и, вновь обернувшись, с улыбкой развел руками:

– Признаю, был неправ. Бумажка, даже если она кожаная – всему голова. Но на тот момент я честно не понимал, почему нужно что-то писать, когда пора бежать навстречу.

– Ты не жил в девяностые, – с непередаваемым отвращением к последнему слову и, одновременно, странной ностальгией проговорил дядя Люсик. – Во многих городах в те годы без оружия было страшно на улицу выйти, но если найдут при проверке – уедешь в Сибирь снег убирать. Приходилось ежедневно перед выходом из дома писать заявление в милицию – да-да, тогда еще не в полицию – что, дескать, нашел сегодня – вот дата и подпись – и, как добропорядочный гражданин с высокой социальной ответственностью, несу сдавать.

– И втроем в башне будет проще отбить Шурика, – не совсем в тему, но очень кстати досказал Малик то, что занозой сидело в голове у каждого.

Дядя Люсик нахмурился:

– Нет. Шансы ничтожно малы, будут жертвы с обеих сторон. Шурик захотел остаться, и мы лишь испортим ему жизнь.

– Он просто не в себе, – упорствовал Малик. – Когда встретимся – дайте мне пару минут и увидите, что вывихнутые мозги вправляются так же быстро, как суставы.

Дядя Люсик покачал головой:

– В его случае поможет только время. Мы сделаем все возможное, но давайте сразу договоримся: последнее слово останется за…

– Шурик же не в себе, – перебил Малик, – он не все знает и не может решать…

– …за мной, – закончил дядя Люсик.

Малик остановился, лицо озарилось белозубой улыбкой:

– Этот вариант мне нравится. Вы решите, а мы с Чапой сделаем. С вашей помощью, конечно. Принято.