Зимопись. Путь домой. Аз

Братья царевны перестали жевать и застыли с открытыми ртами.

– Чьим быть Чапе, – спокойно ответил дядя Люсик, – будет решать Верховная ца….

– Кстати, – перебила что-то надумавшая Ефросинья. Ее взгляд перескочил на Малика, выражение глаз изменилось: в них появилось нечто новое, с разгорающимся огоньком и чертиками в разворошенном омуте. – Я хочу, чтобы амнистированный разбойник Малик Носатый отныне и навсегда, для всех и каждой тоже назывался невестором Ефросиньиным. Это официальное заявление, и да будет так. Пусть мама узнает, что усилить семью можно даже не выходя за стены башни.

На лице довольной собой царевны расцвела победная улыбка.

Глава 3

Где-то поблизости – не в обеденном зале, а, скорее, на лестнице или в соседних помещениях – верещал, жалуясь на жизнь, звонкий сверчок. В окошки-бойницы с шорохом задувал ветер. Было слышно, как в поселке за внешней стеной женский голос истерично отчитывал нерадивого мужа. А когда Иона потер ладони, от неожиданности все обернулись на него, отчего парнишка жутко покраснел.

Долгую паузу нарушил дядя Люсик:

– Делать судьбоносный выбор лишь для того, чтобы угодить маме или доказать ей что-то…

Ефросинья скривилась, будто вместо апельсина грейпфрут откусила, но ответить не успела и тоже застыла с открытым для возражения ртом, поскольку в разговор внезапно встрял Малик.

– Если мне дозволено будет сказать, – медленно и весомо проговорил он, – то я хочу поблагодарить царевну за мудрый выбор и поддержать в нем. Она – будущая глава семьи, ее надежда и опора. Царевна Ефросинья уже сейчас руководствуется в решениях не личными хочушками, а общими интересами, и это говорит о многом. Я вижу в молодой царевне огромный потенциал. Мое мнение в этом вопросе – это, конечно, не самое главное, но прошу учесть, что я готов подождать, сколько требуется, чтобы в качестве одного из будущих мужей помочь ей достичь вершин, которых, нисколько в этом не сомневаюсь, она заслуживает. – Малик положил ложку в опустевшую тарелку и поднялся во весь чудовищный рост, отчего показалось, будто в холмистой местности землетрясение вытолкнуло из недр грозный каменный пик. – Мне лестно внимание юной царевны к моей скромной персоне. Я готов делом доказать, что ее выбор – мудр и оправдан.

Когда дело касалось чего-то важного, Малик умел находить нужные слова. Наверное, потому он и стал вождем – не за силу мышц, которая в избытке встречалась у многих, а за силу слова, сказанного нужным людям в нужное время.

Удовольствия на лице Ефросиньи хватало, чтобы на пару веков сделать счастливыми несколько стран средних размеров.

– Мне приятно это слышать. – Она оглядела пустые тарелки на столе и тоже поднялась. – Мой избранник покажет нам свой меч?

Достаточно было приказать, но царевна спрашивала. И у меня возникло подозрение, что она хочет сказать больше, чем говорит.

– Мой меч всегда к услугам моей госпожи. – С прижатой к груди рукой Малик низко поклонился.

В самой нижней точке он чуть повернул голову и подмигнул мне. Я выпятил нижнюю челюсть, стараясь соорудить на лице максимально суровое выражение. Только бы не засмеяться.

События повернулись так, что обо мне забыли. Ничего лучше не придумать.

Для меня – да. А для Малика…

Ежкин кот, да он же смотрит вперед дальше нас всех!

Отличный ход. Отныне Малику и любым легальным спутникам, которые будут его сопровождать, вход в башню, где живет Шурик, открыт. То, от чего я всеми конечностями отбрыкивался, нам оказалось нужно. Малик взял удар на себя.

Глядевшая со своей внутренней колокольни, Ефросинья просто сияла от счастья. Она видела случившееся по-другому.

Другое дело, как намерение о помолвке с бывшим вождем разбойников воспримет царисса Анисья. Никто не гарантирует, что позже не придется пожалеть. Ну, это позже. Сейчас маневр Малика дал нам еще один шанс вернуть Шурика с минимальными жертвами, а то и без них. У дяди Люсика выпрямилась спина, глаза заблестели. Он тоже склонился в поклоне:

– Я рад, что все так удачно устроилось.

Иона, Брячислав и Антип вскочили:

– Ну пойдемте же уже!

Походкой коронованной императрицы Ефросинья вышла из обеденного зала первой, все остальные последовали за ней.

В нашей комнате Малик попросил мальчишек принести ему стоявший около стула меч. Они бросились втроем, старший распихал мелких и, одной рукой взявшись за рукоять, а второй едва удерживая тяжелую ношу на весу, подал ее владельцу. В руках Ионы оружие больше походило на вырванный из земли столб, если сравнивать масштабы мальчика с этим мечом и Малика со столбом.

– Спасибо. – Малик прокрутил вынутым из ножен «столбом» свистящие восьмерки, при этом умудрился не задеть ни мебели, ни пола, ни потолка. Ни, самое главное, никого из присутствующих. Хотя, кое-кого, на мой взгляд, стоило бы, желательно – по голове, и так, чтобы там больше ни одной мысли в прежнем духе до конца жизни не возникло. – Надеюсь, в скором времени мои умения пригодятся.

Мы с дядей Люсиком навострили уши: разговор вновь вышел на нужную тему. Проговорится ли царевна о происходивших снаружи событиях?

Прогадали. Она, как обычно, думала только о себе.