Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Неплохо,– признала царисса, поняв, что после Аглаи больше никто не выскажется. – Но Евпраксия, как любая другая правительница, воспримет такую просьбу как оскорбление. Это повод для войны. Нам нужна война? Нужно быть осторожнее со словами, от них зависят головы.

– Почему же оскорбление? – настаивала на своем Аглая. – Все знают, что сейчас Евпраксия слаба…

– Что ты хочешь этим сказать? – раздался напряженный голос Феодоры.

– Девочки, не ссорьтесь. – Дарья успокаивающе подняла открытые ладони. – Аглая учится мыслить, но у нее еще не получается. Тебе Феодора, тоже иногда может быть неудобно за какие-то слова или поступки. Учитесь прощать. Для того мы в школе. Здесь учимся уживаться и жить по закону так, чтобы потом оставаться добрыми друзьями и столь же добрыми соседями.

Феодора опустила голову. Вряд ли простила, но сделала вид. Я стал понимать, против кого собирается тайная коалиция. Видимо, не в первый раз у них стычки.

– Теперь сделаем так. – Царисса повернулась к царевичу Руслану. – На всякий случай нужно сменить кладовицу и врачевательницу, прежних с мужьями пристроить хорошо, но подальше. Они поймут. Дополнительную охрану из учениц не отменять. Папринцию вменить чаще проводить досмотры комнат и лучше контролировать самих учениц. Следить за их свободным временем. Ночью запретить любой выход из комнат, кроме как в уборную. Отчет по Кудеяровским отправить царберам. Если помощь одной из царисс предложат они, проблем не возникнет.

Она вновь обвела всех нас взглядом:

– Вам понятно, как делать выводы и насколько глубокие принимать решения? Урок окончен. Возвращаемся.

Глава 16

Большинство учениц во главе с Аглаей унеслись вперед. Я никуда не торопился и увидел, как к ехавшей передо мной Варваре подъехала Дарья и что-то долго шептала. Кивнув маме, дочка умчалась догонять подругу, там что-то шептала ей, та внимала сначала с любопытством, затем с неподдельным интересом. В глазах читалась работа мысли, которая пахала на износ, а еще через минуту Аглая отстала и что-то долго предлагала цариссе, кипятясь и доказывая. Со сдерживаемой улыбкой удовольствия Дарья некоторое время отнекивалась. Выискивались и приводились многочисленные причины для отказа, но затем царисса признала правоту девочки и милостиво разрешить соизволила. Интриганка.

Теперь Аглая делилась со всеми нами высочайше одобренной идеей, которую искренне считала своей.

– К крепостным нельзя относиться как к скоту, – обратилась она с речью к ученицам и всем, кто слышит. – Это неправильно и недальновидно. С ними еще жить, от них кормиться. Нельзя вручать ключи от собственной жизни людям, которые тебя ненавидят.

Ее надменное и властное лицо горело энтузиазмом, щеки пылали. Воздев подбородок и расправив плечи, она вдохновенно продолжила:

– Сегодня одним из жителей деревни был попран закон. Помощь разбойникам – величайшее преступление. Виновный справедливо наказан. В то же время, деревенские свидетели наказания считали, считают и будут считать смерть излишней строгостью. Им не дано до конца ощутить глубину слов Аллы-законодательницы, да простит Она нас и примет. Крестьяне, конечно, неправы, но они такие, с этим ничего не сделать. Мудрый правитель должен знать людей и учитывать их настроения. Если гнев копится, он вызреет в бунт. Чувствам требуется выход. Нужно помочь сегодняшней ярости выплеснуться, безопасно слиться и впитаться в землю, словно капли дождя.

Аглая сумела заинтересовать, повернутые к ней головы внимательно слушали.

– Что же делать? – не выдержала самая маленькая из малолеток.

Она младшая, ей простительно. Остальные старались делать вид, что изначально думали как Аглая.

Наша высокомерная предводительница завершила:

– Царисса Дарья согласилась с моей мыслью устроить в деревне забаву. Как бы извиниться и предложить крепостным разойтись миром – решить проблему мячом. Выигрываем мы – они окончательно смиряются с нашим право казнить и миловать как заблагорассудится. Если вдруг выиграют они…

Все напряглись. Упало:

– Они как бы получат законное право нас наказать.

– Как наказать? – взвилась Феодора.

Конь под стройной упрямой царевной плясал и словно рвался в бой вместе с всадницей. Взгляд убивал.

Вызов не приняли.

– Как-нибудь. О столь маловероятной возможности даже думать не стоит.

– А если все-таки? – поддержала соседку-подругу нахохлившаяся Глафира.

– Им все равно как, – отмахнулась Аглая, – лишь бы озвучили возможность.

Она упорно не верила в проигрыш. Она привыкла выигрывать.

– Правитель должен предусматривать все варианты, – подсказала царисса. Она специально подъехала ближе. – Впрочем, не буду мешать. Присутствие меня и свиты вас будет смущать, а крепостных ограничивать в выражении чувств. Благородные девочки для них все же девочки, это снизит накал. Но благородные есть благородные, а это значит, что в расчете на справедливую месть крепостные действительно выложатся до конца. Они решат, что поквитались… то есть участвовали в шансе поквитаться. Пар будет выпущен, зла не затаят. Что, собственно, нам и требуется.