Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой (СИ)

Помолчу некоторое время. Не дураки же, сами поймут, как сделать лучше для всех. И сделают. Если разлучат не сегодня-завтра, буду решать новую проблему. Снова найду способ шантажировать. Пока получалось.

Решено, молчу.

Вечерело. Когда оконного света уже не хватало, в дверях кухни появился дядя Люсик.

— В прощание дню повторим святые заповеди, данные нам Аллой-спасительницей, да простит Она нас и примет.

Застучали отодвигаемые скамьи. Ладони легли на края столешниц, лица благостно опустились. С короткими перерывами раздалось многоголосое:

— Не сотвори себе идола, ни духовного, ни реального.

— Не произноси Святого Имени без надобности, а произнеся — помолись.

— Соблюдай закон.

— Почитай матерь свою и чужую, ибо Алла, да простит Она нас и примет, дала нам мир, а они дали жизнь.

— Не убий, если это не враг, посягнувший на твою жизнь, семью и родину.

— Не укради.

— Не произноси ложного свидетельства.

— Не возжелай мужа и дома ближней своей, и другого имущества.

— Алле хвала! — подытожил дядя Люсик и отпустил всех с миром.

В потемках разбрелись по комнатам. Халаты со смешными штанами и мягкие «ангельские» чувяки у нас уже забрали, пришлось привыкать к местной традиции ходить босиком. У Зарины и прочих имелись сапоги, но, видимо, для обуви особые дни. Меня босоногое передвижение не смущало, а Тома морщилась.

Зарина первой юркнула в восторженно отверзшуюся дверь, поэтому я немного задержался. Карина глянула зловеще-строго, глаза сказали, что все помнит и не простит. Тома с едкой полуусмешкой-полуулыбкой пожелала спокойной ночи и с шумом захлопнула за собой дверь. Варвара с чванливой наперсницей-выскочкой, которую она назвала Аглаей, скрылись в комнате, следующей за моей. На всякий случай досчитав еще до двадцати, я вошел. Словно понимая ситуацию, дверь прикрылась бесшумно.

Отвернувшись зубами к стене, соседка дрыхла без задних ног. Под милое похрюкивание я разделся и впрыгнул в спасительное укрытие лежака.

Сонные звуки смолкли. За легким неясным шорохом последовал скрип. Я осторожно приоткрыл один глаз. За ним быстро распахнулся второй. На меня глядело маленькое грустное привидение.

— Не спишь? — тихо спросила завернутая в простыню Зарина. — Можно к тебе?

Рта не успел открыть. Лежак вскрякнул под лишней тяжестью. Бесцеремонно плюхнувшееся тело принялось возиться, устраиваясь с удобством.

Натянув укрывающую простыню под самое горло, я машинально отпрянул. На самый-самый краешек. Зарина с радостью воспользовалась нежданным подарком, повернувшись ко мне. Лицо приблизилось. В ухо жарко зашелестело:

— Так волнуюсь за сестер… Милослава… Она гордая, не простит.

— Чего и кому? — пришлось поддержать разговор.

— Лисавете. Она следующая за Милославой. На год младше, восемнадцать, а уже три мужа. Милослава разборчивая, у нее всего два. Не берет кого попало. А Лисавете лишь бы выглядеть. И чтоб завидовали.

Ладошки девушки уютно сложились под щечку.

— Лисавета у нас самая красивая. Ее все любят, — Зарина удрученно вздохнула, — а она пользуется. Ходили слухи, что ее в наследницы выдвигали. Но мама возразила. Зато сторонников среди войниц и войников у Лисаветы больше, чем у Милославы.

Девушка завозилась. Прядь, случайно упавшая на лицо, отправилась за ухо. Теперь одна рука осталась под головой, другая неосознанно крутила краешек простыни. Я высказался:

— Всегда существует закон, кто должен наследовать. Кто ваш наследник по закону?

— Милослава, она старше. И умнее. Ей и титул-то не нужен. Она мечтает о спокойствии в семье, и чтоб другие уважали. За это кому угодно глотку порвет. С ней не пропадем.

— Тогда каким боком Лисавета возбухает? — не слишком этично выразился я.

Зарина словно лимон укусила:

— Сплетни. Разговоры. Домыслы. Вчерашнее покушение очень некстати.

Я устремил взгляд в потолок, пальцы сплелись над животом, ноги машинально скрестились. Меня не трогали перипетии Варфоломеиной семейки, сами разберутся. Пришлось перебить, склоняя тему на более злободневное и непонятное:

— Почему мужчины ходят исключительно в юбках? Их заставляют, как ты говорила, собственницы?

Зарина хихикнула:

— Еще чего. Зачем заставлять? Представь мужчину и подумай… — она снова не удержалась от смешка, прикрыв рот ладошкой. — Им же в штанах неудобно!

Вон оно как. Логично. А против логики не попрешь.

— Папринций — что за должность? — я опять поменял тему.

— Эй! — негромко раздалось в окне. — Спите? Всю жизнь проспите.

Словно нарисованные, в проеме маячили две головы. Первая, звавшая нас, принадлежала любопытно заглядывающей внутрь — я вспомнил имя — Аглае. Вторая — Томе.

Всписк Зарины ушел в ультразвук. Взвившийся златоглавый вихрь в мгновение ока перенесся на собственную лежанку. Словно по воздуху. Скорее даже телепортировался.

Это движение во тьме не осталось для Томы не замеченным. Ее голова сразу исчезла, сменившись несколькими другими.

— Полнолуние! — как бы объяснили они, словно что-то объясняя. — Вылезайте, только тихо.

Все одеты как Зарина. Парад приведений. Закутавшись в простыни с головой, загадочно блестели выглядывающими лицами. Глаза горели предвосхищением чего-то грандиозного.