Зимний вечер

Ф р о с я. Вот вам! (Обливает парубков.)

П а р у б ок. Ух, сумасшедшая! Держи!

Ф р о с я (Олексе). Ой, спасите!

Д е м ь я н (кланяется). Ну, так добрый вечер!

Парубки здороваются, угощают девчат грушами, орехами, а девчата семечками; рассаживаются парами.

Тихий шепот, смех, шутки.

П р о х о ж и й (Лукерье). Веселые у вас посиделки.

Л у к е р ь я (вздрогнула). Бывают и веселее… Сегодня отец что-то загрустил.

П р о х о ж и й. Чего бы это?

Л у к е р ь я. Видно, вспомнил что-то, и воспоминания змеей обвили сердце… Вы его знали… моего Яська? Дайте мне хоть весточку о нем, жив ли еще?

П р о х о ж и й. Жив…

Л у к е р ь я. Боженька мой! (Закрывает лицо.)

П р о х о ж и й. А вы его помните? Вы не забыли… не прокляли того бесталанного (еле сдерживаясь), что клялся вам в горячей любви у криницы?

Л у к е р ь я (с ужасом). Кто вы? Кто вы, что все знаете?

П р о х о ж и й. Признался мне, сам рассказывал…

Л у к е р ь я. Он был не виноват… у него такое сердце… нет второго на свете!

Г а н у л ь к а. Что же вы сидите и молчите? Хоть бы ты, Демьян, загадки загадывал!

Д е м ь я н. Давайте, давайте! А ну!

Еду, еду,
Следу нету,
Палкой погоняю,
Смерти ожидаю.
Угадайте, что это?

Д е в ч а т а (между собою). Следа нету… палкой…

П а р у б к и. Смерть… не пойму…

Д е в ч а т а. Не угадаешь…

Ф р о с я. Ни складу, ни ладу!

Д е м ь я н. А врешь, это — лодка.

Ф р о с я. Лодка? Вишь ты!

Г а н у л ь к а. А верно, верно: следа нет. Палкой, то есть веслом. (Тихо Демьяну.) Почему ты мне не шепнул?

Д е м ь я н. Послушай, вот я другую:

Полон хлевец белых овец,
Один баран мемекает. (На ухо Ганульке.) Язык!

Г а н у л ь к а (после паузы). А я знаю! Язык!

Д е в ч а т а. Ишь ты! И в самом деле отгадала!

П а р у б к и. А может, Демьян сказал?

Г а н у л ь к а. Нет, нет! Сама отгадала…

Д е м ь я н. Ей-ей, не говорил…

Ф р о с я. А ну-ка, возьму я Ганульку к себе, а ты загадай еще, посмотрим…

О л е к с а. Вот я тебе загадаю.

Ф р о с я. Убирайся, знаем вас!

Г а н у л ь к а. Не надо больше загадок, лучше сказку. (Подбегает к бабе.) Бабуся, расскажите, голубушка!

Б а б а. А вы бы угостили бабусю! У нее, может, в горле пересохло…

Д е м ь я н. Найдется, найдется, бабуся; а ну-ка, хлопцы, у кого бутылка и чарка?

Обступили б а б у, угощают.

Г а н у л ь к а (подходит). Что с тобой, Лукерья? Не сказал ли чего?

Л у к е р ь я. Не тронь меня, не тронь!

Г а н у л ь к а. Тише, тише!

Д е м ь я н. Не дышать!

Б а б а. Жил да был на свете казак и было у него трое сыновей: два лентяя, а третий работник. Вот отец и приказал им стеречь в саду грядки; два старших быстро уснули, а младший у своей грядки и глаз не сомкнул. А ночью откуда ни возьмись дикий кабан и разрыл у старших грядки. Проснулись братья, смотрят — у них все грядки изрыты, а у младшего целехонька. Вот они со злости и досады взяли его да убили, нож в сердце всадили.

Г а н у л ь к а. Ай! (Закрывает лицо руками.)

Д е м ь я н. Так сразу и убили?

Б а б а (сердито). Взяли и убили, нож в сердце всадили, в землю закопали, песком засыпали, в головах бузину посадили и ушли домой. А тут едет какой-то пан и говорит: "А ну-ка вырежу я из этой бузины дудочку".

Вырезал, наладил ее и заиграл, а дудочка поет:
Тихонько-тихо, паночек, играй,
Снова ты сердца мне не терзай!
Братья сгубили, нож в сердце всадили,
За то, что грядки разрыты в край.

Д е м ь я н. Так-таки сама играла?

Г а н у л ь к а. Да еще словами?

Б а б а (охмелев, постепенно засыпает). Вот пан к отцу: так и так… А отец сыновьям: а ну-ка сыграйте вы! Взял один и начал играть, а дудочка поет и приговаривает:

Тихонько-тихо, братец, играй,
Сердца в конец ты не разрывай!
Меня ж ты убил, нож в сердце всадил…

П е р в а я д и в ч и н а. Ой, господи, страх какой!

Г а н у л ь к а. А бабуся уснула!

Д е м ь я н. Ишь, как испугались!

Г а н у л ь к а. Бабуся! Бабуся!

Б а б а (встрепенулась). Брат меня убил, второй — нож вонзил…

О л е к с а. Прячьтесь кто в бога верует — разбойник! Довбня здесь… с таким ножом!

Д е в ч а т а. Ой, ой, караул, спасите!

Прохожий сразу кинулся к своей палке и застыл в углу, как волк, готовый обороняться.

О л е к с а. Ха-ха-ха-ха! (Антону.) Ты видел, как он вскочил; идем к писарю!

А н т о н. Идем!

О р и с я. Ну зачем, на ночь глядя, поминать такого страшного человека? Еще накликаешь, и придет как-нибудь…

О л е к с а. И придет, конечно, придет, с этаким вот ножом… Аида!

Девчата визжат.

Д е д. Хватит! Спели бы лучше!

Д е м ь я н. Давайте, давайте… но какую?

Начинают тихо петь.

П р о х о ж и й (заметив, что на него не обращают внимания, осмелел, подошел во время пения к Лукерье). Спой голубка, и ты, ту, что пела у криницы…

Л у к е р ь я (вскинувшись). Голос… голос знакомый… кто, кто вы?

П р о х о ж и й. Спой, скажу…