Зимний сон Малинки

Гордеев оказался прав: обстановка за столом не напоминала собой ни беседу в рабочем цеху, ни обстоятельный доклад в зале для конференций — к началу ужина заказчик уже был в курсе всего. Все звучало предельно вежливо, не без амбиций, но по существу. Шел торг за тендер — гласный и негласный. Цель вечера состояла в том, чтобы заставить нас опустить цену на подряд, и Ольховский с Эльвирой мастерски продавливали условия, все время поминая «Реформ-строй» с их привлекательным предложением.

Мне приходилось слушать это и, повторяя за Димкой, ненавязчиво гнуть свое: мы первые на рынке, мы успешны, мы надежны и мы ценим доверие наших партнеров. Мы не с теми, кто сомневается, мы с теми, кто стремится к успеху. Два часа накала пролетели незаметно и от напряжения за столом я устала. Даже не заметила, как проглотила французский суп «Буйябес» с лимоном и креветками, и, кажется, ужасно вкусное блюдо под название «Кордон блю».

Почему кажется? Потому что распробовать его толком не получилось. Мое внимание все время отвлекали разговоры с Михаилом Ольховским с Владленом. А еще Мамлеев, который, по всей видимости, решил прожечь во мне дыру. Его секретарь Ольга, симпатичная, но угрюмая девушка, принарядившаяся в брючный костюм, тоже порядком устала и не стала спорить, когда Эльвира предложила дамам выпить белое вино.

— Друзья, сколько можно о делах? Мне нужна пауза и мое любимое «Шато Лагранж»! Миша, ну что же ты? Распорядись!

Но засуетился не Миша, а Кирилл. Заерзал на стуле, подзывая официанта. Сострил какую-то шутку, и блондинка благодарно коснулась его руки. Качнула светлой головой, впрочем, быстро теряя к этой шутке и к Кириллу интерес. Пригубила вино и стала игриво прокручивать в пальцах бокал. Рядом с ней сидел Димка, и ее глаза светились при взгляде на Гордеева.

Мои глаза тоже словно внезапно прозрели. Я удивилась: куда же делся юмор Кирилла, который мне когда-то так нравился? Его фирменная улыбочка уверенного в себе парня и обаяние? Сейчас я искала все это, и не находила. А может, он никогда и не был смешным, а только хотел таким казаться? А может, это я была настолько глупой, чтобы сходу влюбиться в мальчишку, однажды огорошившего незнакомую девчонку признанием в любви?

«Привет, Малинкина! Я тебя люблю! Не веришь? Хочешь с крыши спрыгну? Говори с какой, я докажу!»

Тогда, в шестнадцать, мне было страшно неловко оттого, что он сказал это при моих подругах, но сердечко зажглось. А потом, в восемнадцать, так же быстро потухло.

«Маша, а ты уверена, что беременна?

— Да, Кирилл. И я не знаю что делать.

— Наверно, таблетки какие-то выпей или к врачу сходи, все так делают. Я не планирую жениться, не сейчас. Но я тебя люблю. Хочешь докажу?

— Что, с крыши спрыгнешь?

— Нет, конечно. Что я дурак?

Тогда, помнится, я сама была готова спрыгнуть с крыши, когда он не позвонил мне— ни на следующий день, ни через неделю…»

Так почему именно Димке улыбается красотка Эльвира? Именно его шуткам смеется? Неужели он всегда был интересным, а я не замечала?

Я уставилась на Гордеева. Он сидел в белой рубашке с галстуком, пиджак висел на спинке стула, запястье, опоясанное дорогим часовым браслетом, лежало на столе. Ткань красиво облепила широкие плечи. Сейчас его лицо было расслаблено, глаза полуприкрыты, а на губах витала ленивая улыбка… Не обольстителя — гордеца. Молодого мужчины, знающего себе цену. Не привыкшего бороться за внимание, а привыкшего достигать цели. Это его надо завоевывать и его обольщать. Это ему надо соответствовать. Я знала Гордеева почти всю свою жизнь, и понимала: таким невозможно стать, таким нужно родиться.

Когда-то в школе мы все над ним смеялись. Нам казалось: он хочет быть лучше нас.

Сегодня я поняла: он не хотел, он был.

В голове кружился странный вихрь мыслей, налетевший будто из ниоткуда. Был ли тому причиной Кирилл — не знаю. Мне не хотелось его замечать. Я сидела и смотрела на Димку. Права Феечка насчет его губ — они у него потрясающие. Интересно, думает ли о них красотка Эльвира, глядя на мужчину перед собой?

Наверно, я засмотрелась, потому что Гордеев вдруг поднял взгляд и перевел на меня. Блондинка продолжала говорить, говорить, а я видела, как улыбка сползла с лица парня. Карие глаза моргнули, и взглянули прямо. Сейчас мне надо было бы отвернуться, но не смогла. Я продолжала по-новому узнавать Димку.

Он отвел взгляд первым. Отвернулся к блондинке, налил ей вина и сказал что-то, на что женщина в ответ рассмеялась. Красиво повела плечами. В полупустом зале играла музыка, танцевали несколько пар….

Он пригласил ее на танец.

— И на этом, друзья, деловая часть ужина закончилась! — глядя вслед паре, рассмеялся Ольховский. — Но не закончился сам ужин! Кирилл Сергеевич, не огорчайтесь. Поверьте мне, еще ничего не решено! Эта женщина умеет удивлять. Мария, — мужчина поднялся со стула и протянул руку, — разрешите и мне пригласить вас на танец. Что мы и в самом деле все о делах, да о делах…