Зимний сон Малинки

И не заметила, как дверь на пятачок открылась и мужик вдруг меня отпустил. Отшатнулся в бок, ударившись затылком о стену, а между нами встал Гордеев.

— Что здесь происходит? — спросил Димка и грозно надвинулся на мужика. — Ты! Отвечай! Разве я тебе непонятно сказал?!

Это я привыкла видеть в однокласснике руководителя, а незнакомец не понял. Возмутившись, полез на парня пузом. Разозлившись, зыркнул на меня зло, и выдал тираду вперемешку с матом. И про секс, и про Анталию, и про украденный кошелек с наличкой. И пальцем в меня тык: она, мол. Даша. Мамой клянусь.

И вроде радоваться надо, что Гордеев пришел, а стало так стыдно, словами не передать. Грязь в человека плеснуть легко, а ты попробуй, отмойся. Особенно, когда оба смотрят. И не хотела, а в глазах защипало.

— Какая Анталия, Гордеев? — пропищала мышью. — Да я дальше Гваздюкино и не уезжала никогда. Я бы так не смогла, ты же знаешь. — Ведь он знает?

— Иди в купе, Маша. Сейчас же! Я сам разберусь.

— Что? Не нравится, когда тебе баба рога наставляет? Заимел красотку, а она оказалась подстилкой! Сочувствую, брат…

— Сейчас я тебе расскажу: кто кому брат. Иди, Маша!

Дальше я слушать не стала. Побежала звать на помощь проводника, потому что сзади раздался шум и громкие маты, но женщина с охраной уже и сама, заметив потасовку, спешила к мужчинам.

Глава 12

— Заткнись! Сейчас я тебе расскажу: кто кому брат.

Дальше я слушать не стала. Кинулась звать на помощь проводника, потому что сзади раздался шум возни и громкие маты, но женщина уже и сама с охраной спешила к мужчинам, заметив потасовку.

Ой, мамочки! Что же будет? Пропустив компанию, я и себе побежала назад выручать Димку. За мной прибежал из купе друг Жеки, такой же нетрезвый тип Виталя, и мы все снова потолкались, перекрикивая друг друга.

— Он не виноват! Парень не виноват, слышите! Отпустите, Гордеева! Этот пьянчуга сам ко мне пристал! Да отпустите же его!

— Эй, она аферистка! Арестуйте ее!

На деле оказалось, что Гордеев разбил мужику нос и скрутил вдвое, после чего нас всех допросили. Успокаиваться боров не желал, и на его истеричное требование дать ему бумагу и ручку, он будет жаловаться, охранники не очень вежливо объяснили, что если пожалуюсь я, его заявлением можно будет заткнуть дыру в бачке общественного туалета. Так что либо он, как рыба под воду, по-хорошему уходит в свое купе и не отсвечивает распухшим носом, либо они его сдают в руки полиции за дебош уже на следующей станции.

— Малинкина, если я говорю идти в купе, это значит: идти в купе. Какого черта ты снова там оказалась?

— А ты не командуй здесь, Гордеев, не на работе. Что же, прикажешь мне сидеть и ждать, пока тебя там отлупят? А вдруг ты драться не умеешь? Откуда я знаю!

— Лупила меня только ты, и то в далеком детстве. С тех пор я кое-чему научился. Так что не стоит впредь за меня переживать! Сам разберусь!

— Вот и не буду!

— Вот и не надо!

— Какой же ты… Упертый гусь!

— А ты…

Но кто я, Гордеев договорить не успел, потому что я вдруг испуганно уставилась на его щеку, на которой красовалось пятно крови и, потянувшись, коснулась щеки пальцами. В голове моментально вспыхнула мысль: это провал! Ведь если вместо солидного подрядчика с солидному заказчику приедут два техасских рейнджера, договор может и уплыть!

— Ой, Димка, кажется, тебя ранили!

— Где? — Гордеев вскинул руку, накрыл ею мою ладонь, и тут… сердце пропустило удар.

Та-ак! Стоп-стоп-стоп! Постойте! Э-э, что оно сделало?!

А можно на пару секунд отмотать назад? Что-то я не поняла.

Так, вот я вижу кровь, поднимаю руку к лицу Димки, касаюсь гладко выбритой щеки пальцами, а вот Гордеев накрывает мою ладонь своею. Где-то за мгновение до этого мы встречаемся взглядами.

Ага, вот в этот самом месте все и случилось. Сердце пропустило удар.

Хм! Что еще за ерунда?

Дверь в купе открылась и на пороге возникла проводница с двумя стаканами чая. Мы с Гордеевым тут же отпрянули друг от друга, усевшись на свои места, а женщина заулыбалась:

— Да ладно вам, голубки, чего смущаться-то! Я здесь и не такое видала! Я ведь сразу поняла, что вы вместе. Ох, молодежь! Закрыться только не забудьте и не сильно шумите — у вас за стенкой серьезные люди едут! А стаканчики я утром заберу.

Подмигнула нам многозначительно… и вышла.

Чего? Это она сейчас о чем?

Мы с Гордеевым уставились друг на друга. На щеки снова пополз румянец. Ситуация и правда вышла неловкая, ну так я не специально же. И драку спровоцировать думать не думала. И вообще, я бы сейчас от чая не отказалась, что так уютно покачивается в стаканах, исходя парком. Вот только…

Вздохнув, гордо отодвинула от себя свой стакан:

— Ты как хочешь, а я пить не стану. У меня своя чашка и пакетики есть. Мне такой сервис не по карману!

— Когда ты со мной, по карману, — холодно буркнул Гордеев, и не успела я взмутиться: с чего это он такой самоуверенный? Как Димка объяснил: — В вагоне СВ чай бесплатный.

— Правда? — только и спросила, а рука уже сама потянулась к металлической ручке. — А-а, ну тогда ладно.