Зимняя встреча

Аня немного опомнилась, обуздала африканский темперамент и бухнулась на кресло, где еще недавно сидел папа-генерал. Зло уставясь в безмятежную физиономию наглого страдальца, выпалила:

– Что ты тут плел?! Какая я тебе любовь?

Он ласково пояснил:

– Большая, разумеется, раз из-за тебя такие муки терплю. – И показал на торчащие из ноги штыри. Мне, между прочим, еще неделю вставать нельзя будет.

Она приуныла. Но тут же, встряхнувшись, пробормотала:

– Ну, в этом-то уж точно твоя вина. Нечего было меня в квартиру силой тащить.

Он закатил глаза и протяжно вздохнул.

– Милая! Да я тебя просто пожалел. Ты же уже вся как льдинка была. Я когда тебя обнял, понял, что, ежели я не приму кардинальных мер, ты просто замерзнешь по дороге. Я вполне приличный человек и ничего такого, – тут он погрозил ей пальцем, – и не хотел! Это всё твое пылкое воображение, и ничего более того!

Она возмущенно фыркнула.

– Не надо заливать! Тоже мне, чист и безгрешен, как святая водица.

Он вытянулся на кровати во весь рост и устало прикрыл глаза, являя собою крайнюю немощь.

– Вот именно! В этом я с тобой вполне согласен! И нечего было меня в машину кидать, не резиновый мячик, чай!

Аня замолчала, обдумывая ситуацию. Хотя не верила ему ни на грош, честно признала, всё могло бы быть и так, как он описал сейчас. Посидели бы, поболтали, и разошлись.

– Ну, хорошо. Допустим, что именно этого ты и хотел. – Ее голос являл крайнюю степень недоверия. – А сейчас ты чего желаешь за мое спасение от лап отечественного правосудия?

Антон расслабленным голоском вяло пояснил:

– Мне домработница нужна. Полы мыть, еду готовить, по магазинам бегать. Сама понимаешь, я сейчас полный инвалид. Поживешь у меня пару-тройку месячишков, пока нога в норму не придет, и квиты. Здесь-то в любой момент санитарку позвать можно. – Он указал подбородком на кнопку вызова, прибитую рядом с кроватью. – А дома как?

Аня закрыла глаза и начала размеренно считать до десяти, не замечая, что он наблюдает за ней сквозь ресницы.

– И как тебя понимать?

Он строго уточнил, не давая ей поблажек:

– Да очень просто, как выполнение гражданского долга. Что-то типа «неотвратимость наказания предотвращает преступление», но наоборот, естественно. Кормить и одевать я тебя буду, не беспокойся. Так сказать, будешь жить на казенном коште.

Аня сразу вспомнила лейтенанта, угрожавшего ей казенным коштом, и вздрогнула. Неужели в ее жизни вновь началась черная полоса? Стараясь рассеять неприятное предчувствие, категорически отказалась:

– Мне это совершенно ни к чему. К тому же жить в одной квартире с мужчиной значит поставить себя в двусмысленное положение. Найми сиделку. Думаю, тебе это по карману.

Он жутко возмутился.

– Не считай чужие деньги, их у меня, кстати, не так уж и много. Если не хочешь добром, вот тебе ультиматум: не едешь ко мне, едешь в КПЗ. Я сообщаю этому крутому лейтенанту, что ошибся, будучи одурманен анальгетиками, но теперь вспомнил, как всё было на самом деле. Как ты понимаешь, в результате он радостно загребает тебя в тюрьму. Ему показатели по своему участку надо красивыми делать. Так что выбирай!

Аня охнула. Вот ведь скотина! Что ж, придется выбирать из двух зол меньшее и отправляться к Антону. Хотя пожить у него пару месяцев и не проблема, тем более что он вряд ли будет на что-либо годен с металлическими украшениями на ноге, но как быть с мамой? Если рассказать правду, она набьет Антону морду, невзирая на сломанную ногу и папу-генерала. Придется придерживаться дурацкой версии о пламенной любви.

Парень просек ее намерение о капитуляции и мирно предложил:

– Если хочешь, приведи сюда родителей, поведаем и им сказочку о безумной страсти.

– У меня только мама. Отец с нами не живет.

Антон кивнул.

– Аналогично. У меня только папа. Мама с нами не живет.

Аня поразилась:

– Почему?

Он помялся, но, решив, что странно, когда невеста не знает подробностей личной жизни жениха, неохотно пояснил:

– Папаша достал. С ним жить совершенно невозможно. Что и доказали две последующие жены, вернее, два последующих развода. Сейчас он сделал правильные выводы, и жениться больше не собирается. Встречается, правда, кое с кем, но не серьезно. Мать и К0 от него сбежали, потому что он – истовый борец за порядок.

Аня недоуменно уставилась на него, не в силах уразуметь его слова, и он пояснил, криво ухмыляясь:

– Ну, у папаши все должно лежать строго на своем месте. Чай должен быть подан непременно в одно время, в одном месте, в одной посуде и одной температуры. Жена должна дома надевать приличное платье, никаких халатов и тюрбанов на голове после ванны. Перебивать мужа – ни-ни! Это неуважение! В выходные поспать подольше не моги – это нарушение режима, и т. д. и т. п. В общем, он своих бедных жен так замуштровал, что они сбежали, не чуя ног. А после развода признавались, что только теперь поняли прелесть нормальной жизни без мужа-генерала. А папаша до сих пор не уразумел, чем это они были недовольны, ведь он хорошо к ним относился.