Зима в Эдеме

Армун не стала есть сырое мясо, как Харл. Одно дело свежая дичь – ей случалось есть ее сырой, другое – осклизлый кусок мяса, который Ангаджоркакв извлекла из ниши в земляной стене. От полуразложившейся плоти ужасно воняло. Ангаджоркакв этого словно не замечала и отрезала кусок для себя, а потом и для Армун. Отказаться она не могла, но и не в силах была затолкать его в рот. Она неуверенно мяла кусок мяса в руках. Что будет, если она откажется съесть этот скользкий кусок? Оскорбит ли она этим хозяев? Она поискала взглядом вход, потом положила Арнхвита на шкуры, – тот радостно сосал жесткий кусок копченого мяса, – отвернулась и поднесла руку ко рту, будто отправляя туда угощение. Делая вид, что жует, она раздвинула шкуры у входа и направилась к травоису. Там незаметно спрятала мясо среди шкур и отыскала открытый пузырь с мясом мургу. Студенистая, почти полусырая плоть, от которой тану воротили нос, наверняка придется по вкусу парамутакам.

Тек и случилось. Они были просто в восхищении. Ангеджоркакв нашла вкус потрясающим и позвала Калалеква попробовать новое яство. Он жадно набросился на него, заталкивая в рот огромные куски окровавленными пальцами, и стонал от удовольствия. Угостили и Кукуджука, Харл тоже получил свою долю. Пока все ели, Ангаджоркакв согрела воду в каменной чаше над маленьким очагом и залила ею сушеные листья в кожаных чашечках. Калалекв шумно выхлебал настой, потом съел и листья. Армун попробовала, и ей понравилось. День заканчивался куда лучше, чем начался. В землянке было тепло и не дуло. Она могла поесть и отдохнуть и, ложась спать, не думала со страхом о завтрашнем дне, как в прошедшие ночи.

Утром Калалекв покопался в глубинах землянки и извлек оттуда несколько узлов. Это были черные шкуры такой длины, что Армун даже не могла представить себе, с какого зверя их сняли. Несколько сшитых из шкур мешков были заполнены густым белым жиром. Калалекв зачерпнул немного, попробовал и дал отведать ей. Жир оказался сытным и вкусным. Выразил желание попробовать и Арнхвит.

– Есь, есь! – проговорил он, и Армун дала ему облизать свои пальцы.

Тем временем Калалекв разыграл целое представление. Он разворачивал и сворачивал шкуры, глядел на Армун, показывал на тропу, держа в одной руке кремневый нож. Тряс другой рукой шкуру, а затем менял местами предметы в руках и говорил «до свидания». Все это было совсем не понятно.

Однако Харл, похоже, лучше понимал этих людей.

– Я думаю, он хочет узнать, где остальные тану. Он хотел бы отдать им часть жира.

Армун показала на себя и детей, потом в сторону тропы и несколько раз сказала «до свидания». Когда Калалекв понял ее наконец, он глубоко вздохнул и свернул шкуры. Потом понес их к морю. Кукуджук поспешил на помощь, следом за ним побежал Харл. Добежав до воды, он вернулся к Армун с восторженным криком:

– Смотри, смотри! Видишь черную скалу?.. Это вовсе не скала. Пойдем, увидишь сама. Это лодка, вот что это!

Следом по дюнам, мимо кочек с засохшей травой на песчаном берегу, заковылял Арнхвит. Харл оказался прав, черная глыба действительно оказалась лодкой, перевернутой днищем вверх. Калалекв внимательно осмотрел поверхность днища, проверяя, нет ли в нем дыр. Лодка оказалась странной – она была не выдолблена, как челноки тану, из целого ствола дерева, а сделана из огромной черной шкуры. Удовлетворившись осмотром, Калалекв нагнулся и, ухватившись за борт, перевернул ее. Харл немедленно перегнулся через высокий борт и заглянул внутрь. Заплакал Арнхвит. Его подняли, чтоб он тоже смог посмотреть.

Это была удивительная конструкция. Длинные палки были связаны вместе, образуя прочный каркас. На него была натянута шкура. Армун увидела, что шкура скроена по форме каркаса, а отогнутый край прошит. Швы были замазаны каким-то темным веществом, что делало лодку непромокаемой. Это было удивительно.

Теперь, когда Калалекв решил сниматься с места, попусту время не теряли. Из землянки вынесли все пожитки, вплоть до плотной шкуры, закрывавшей вход, и свалили на песок. Работали все, даже Арнхвит, спотыкаясь, тащил какую-то шкурку. Когда все оказалось на берегу, Калалекв столкнул лодку в воду и забрался в нее. Она закачалась на невысоких волнах. Похоже, только он знал, как и куда укладывать вещи, а потому все время кричал, чтобы ему несли тот или иной предмет. Когда Ангаджоркакв взяла с травоиса припасы и понесла к лодке, Армун поняла, что время решать, вернее, – что все уже решили за нее. Она оглянулась на дюны, на холмы за ними, прекрасно представляя себе, что там их ждет только голодная смерть. Выбора не было. Придется отправляться с парамутанами, куда бы ни вел их путь.