Зиккурат

И с треском переломилась. Сердце дернулось. Струна лопнула. Он полетел вниз. Рот судорожно глотнул воздух. Слева замелькали плиты стены. Ветки и листья хлестали падающее тело. Руки болтались, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Листва исчезла, обнажая вспоротый корнями чернозем. Земля набросилась на него и слух взорвался от крика.

А потом крик смолк. Но он еще долго лежал, сжимая дрожащими руками одеяло и уставившись раскрытыми от ужаса глазами в тускло светящийся потолок. Сон. Всего лишь дурной сон. Кошмар. Дрожь понемногу стихает. Дыхание восстанавливается. Утро. Сейчас утро.

Какое-то тяжелое, прогорклое ощущение на душе. Несколько ушев Энмеркар тихо лежал на тростниковом мате, под шерстяным одеялом и, глядя в каменный потолок, силился понять, в чем дело. Наконец вспомнил: Гарза. Что-то рухнуло внутри и разбилось, как кувшин с броженым молоком. Пусть.

Он отбросил одеяло и встал. Натянул серую рубашку-безрукавку. Повязал набедренную повязку с бахромою внизу. Влез в сандалии. Нацепил металлические обручи – на правую руку указывающий его сословие, на левую руку – его положение в нем. Ножные обручи, дающие понять, что он свободный, и является учеником, снимать было не принято. Остановившись у двери, мальчик осмотрел комнату со странно щемящим чувством, будто что-то разыскивая… Ах да: все это в последний раз.

Отца уже не было. Есть в одиночку Энмеркар не хотел и, взяв предложенные старухой-рабыней сладкие финиковые лепешки, выскочил в коридор, а оттуда – на улицу.

Сегодня в городе оживленнее. То и дело в воздухе мелькают летатели. Между башнями множество пешеходов. Энмеркар направился было к Дому Основания Неба, но по пути столкнулся с отцом Магану. Не ответив на поклон и учтивое приветствие мальчика, Глава торговцев набросился на него с криком, размахивая руками. Он запрещал приближаться к сыну. Утверждал, что Энмеркар подначивает Магану сопротивляться и подвергать себя бесполезным страданиям. Что он забил свою голову глупыми выдумками о том, чего не понимает. Глава торговцев еще много чего говорил – Энмеркар не слушал, лишь делал вид, что слушает.

Мальчик терпеливо стоял, склонив голову перед дергающимся от ярости круглолицым мужчиной, и смотрел вдаль. Отряд воинов с парализаторами шел к Дому Поднятия Головы. Несколько служителей в серебристых облачениях несли золотые курильницы. Все готовились к Гарзе… Одного из них «оседлало» и он повалился, извиваясь. Идущий следом служитель подобрал его курильницу и пошел дальше…

Утомившись от криков, Энмеркар еще раз поклонился, поднял голову и, взглянув прямо в глаза Главы торговцев, перебил:

– Сегодня Гарза, достопочтеннейший господин. Избран я. Не примите за дерзость или непочтение к вам, но я хотел бы заполнить свои последние часы чем-нибудь еще, помимо разговора с вами.

Отец Магану захлебнулся на полуслове и замолчал, испуганно глядя на мальчика. Энмеркар выдержал взгляд. Изменившись в лице, толстяк поклонился, а затем грузно, кряхтя, опустился на колени и коснулся лбом плиты:

– Простите меня, достославный господин, – произнес он. – Ваш ничтожный раб не знал, что вы – Избранный. Разумеется, если вы пожелаете посетить моего несчастного сына, это осчастливит отцовское сердце вашего ничтожного раба.

Изумление быстро испарилось: Энмеркар вспомнил, что согласно древнему закону в последний день тот, кто избран для Гарзы, имеет волю творить все, что пожелает. Кроме, конечно, одного: избежать Гарзы. Как много, оказывается, память хранила сведений, которые, казалось, никогда не должны были пригодиться. И сколь многие из них действительно уже никогда не пригодятся…

– Встаньте, – ответил мальчик. – Я не буду использовать свое положение для того, чтобы попрать вашу волю. Если вы не хотите, чтобы я приближался к Магану, я не приближусь. Только, если можно… когда ваш сын проснется, передайте, что у меня не было лучшего друга, чем он.

Еще раз коснувшись лбом плиты, Глава торговцев поднялся с колен и церемонно изъявил согласие, после чего они, еще раз раскланявшись, разошлись.

Энмеркар брел по городу и на душе его было муторно. То, что знатный взрослый принес извинения, совсем не радовало. Мальчик жалел даже, что сказал о своем избрании. Да, Глава торговцев был страшно зол и наговорил много обидных слов. Но он ругал Энмеркара как отец его друга, который всегда может и выговорить, и, отойдя, потрепать обоих по щекам, улыбнуться и разрешить прокатиться на летателе. А теперь, после того, как он стоял перед ним на коленях, Глава торговцев никогда не будет относиться к Энмеркару как отец его друга.

Впрочем, отрадно было узнать, что Магану все же сопротивляется. Вот бы у него получилось!