Зияющие высоты

Сожительница о чем-то пошепталась со Спекулянткой и вздохнула. Не горюй, говорит Спекулянтка. Я тебе все устрою. Появилось новое противозачаточное средство, говорит Девица. Новое, говорит Сожительница, а мы еще старое не попробовали. Очень эффективное, говорит Хмырь. Бабы беременеют только через раз, да и то, если мужик приличный попадется. Выдают только по специальным рецептам с тремя печатями. Или из-под прилавка за десятикратную плату. Начальство имеет его сколько угодно. Даже собачек своих кормят. А нашему брату - шиш с маслом! Идиотизм, говорит Балда. Оно же копейки стоит, надо думать. Какое людям облегчение было бы! Это не идиотизм, говорит Учитель, а мудрая политика. Меньше свободы действий людям, больше скованности и опасений. При чем тут политика, говорит Лапоть. А если бы таких лекарств не было бы? Тогда была бы просто естественная необходимость, говорит Учитель. От того, что тела падают на землю, люди не становятся психопатами. А изобрети средство от падения, сделай его привилегией и дай знать людям об этом, увидишь, к каким это приведет последствиям. Не горюй, говорит Спекулянтка. Я тебе этой дряни мешок достану. Я не горюю, говорит Девица. Я из принципа.

У нас, говорит Балда, начали громить одного действительно крупного ученого. Громить, говорит Лапоть, вроде теперь не в моде. Почему же, говорит Учитель. У нас всегда кого-нибудь громят. Меняются лишь формы погрома. Раньше громили с воплями. Теперь - тихо, незаметно, бесшумно. Раньше начальство громило само, теперь оно позволяет это делать всем желающим снизу. Теперь бить - значит не защищать. Ты отстал, теперь бить - значит защищать, но не настолько сильно, чтобы не били, говорит Балда. Ученого, которого сейчас у нас бьют, даже хвалят открыто. Иногда премии подкидывают такие, что даже дураку ясно, что ему конец. По масштабам его идей и возможностей ему не такая защита нужна. По справедливости ему институт давно следовало дать, в академики избрать и все такое прочее. А он еле-еле старшего получил.

Пустяки все это, говорит Спекулянтка. Подумаешь, беда какая - в академики не выбрали! Народ не имеет и того, что имеет этот твой непризнанный гений. Важно, чтобы народ был доволен. Чем больше довольных, тем лучше. Вот вам и весь секрет истории. А что, говорит Лапоть, она в самом деле права. Количество довольных роли не играет, говорит Учитель. В конце концов людей можно сделать довольными насильно или медицинскими средствами. Проблема не в этом. Проблема - в рациональных критериях оценки. Важна степень осознания и удовлетворения, а не бессознательная довольность. А нам, говорит Лапоть, спустили задание готовить новую речь для Заибана. Причем, не какую-нибудь, а дающую глубокий научный анализ всех сторон жизни общества. От нашего сектора выделили опять меня, сволочи.

Если кому рассказать, о чем мы тут трепались, говорит Балда, не поверят. И правильно сделают, говорит Хмырь. Люди никогда между собою не говорят о том, о чем говорят, что они об этом говорят, они всегда говорят о том, о чем никогда не говорят, что они об этом говорят.

Когда свадьба, спрашивает Спекулянтка. Свадьба отменяется, говорит Участковый. Этой стерве наплевать на то, что я из себя представляю как человек. Она считает, что я бесперспективен. Бессмысленно искать в социальном индивиде качества человека как такового, говорит Учитель. Человек есть социальная позиция, и только. У нас в части был один младший лейтенант. Он хотел жениться. Но он хотел, чтобы будущая жена полюбила его не за его высокий чин, а просто как человека. И он тщательно скрывал свое высокое звание от кандидаток на роль своей супруги. Наконец, нашел то, что искал, и женился. Как-то раз он спросил свою жену, знала ли она о том, что он не просто кто-нибудь, а младший лейтенант. Конечно, ответила жена, у тебя же на роже написано, что на большее тебе нечего надеяться. Ну и что, говорит Участковый. Ничего, говорит Учитель. Этот болван сделал попытку застрелиться, но промазал и попал в пса командира роты. После этого служба для него превратилась в кошмар.