Зигзаги судьбы

На следующий день меня уже положили в центральный госпиталь, и один из знаменитых врачей Германии (друг семьи Штреземана) начал искать причину моей болезни. Увы, она была весьма прозаична — огромный, величиной с советский рубль, камень в левой почке. Через три дня он уже лежал в стеклянной баночке, в спирте, и бесконечные посетители (студенты и врачи) приходили навестить меня и посмотреть на этот «булыжник». Так он был необыкновенен. Потом его забрали в музей госпиталя. Сам же я лежал плашмя со стальным катетером и резиновыми трубочками, висящими со всех сторон моей койки. Дело в том, что этот камень, выглядевший как кусок коралла, так поцарапал мою почку, что её уже хотели удалить. Только вмешательство Штреземана и его друга-врача помогли её сохранить. Ценой этому была сложная двухчасовая операция, которая, конечно, могла иметь плачевные последствия. И это чуть было не случилось.

После нескольких дней, проведённых мной в реанимационной палате, откуда каждый день вывозили бедняг, не перенесших операционных осложнений, меня перевели в общую палату, а потом, по настоянию Эрнста, и в отдельную палату.

Как ни странно, хоть я и был больным, но не потерял способности реагировать на женскую красоту. Когда очень миловидная сестра массажировала меня для улучшения кровообращения своими нежными руками, то воткнутый в меня катетер сводил меня с ума. И я упросил сестру вынуть из меня эту стальную трубку, избавив меня тем самым от ненужного раздражителя.

На следующий день я почувствовал себя как-то не по себе. Вечером пришел Эрнст. Первым делом он проверил мой температурный график. Налицо было повышение температуры. Измерив температуру ещё раз, он забил тревогу. Меня отвезли в операционный зал, вскрыли швы и начали очищать почку от накопившейся там гадости. Без катетера началось заражение. Опять я лежал в реанимации, и мой организм боролся за жизнь. Я выжил, снял комнату в Берлине и остался там для поправки на несколько месяцев…

Оставалось несколько дней перед отлётом назад в Новую Гвинею. Через моих друзей я узнал, что Ганс Зиельман, один из самых известных продюсеров документальных фильмов в Германии, хочет встретиться со мной. Остановившись по пути домой в Мюнхене, я встретился с ним. Позднее он проявил себя как эгоист и автократ и не выполнил свои обещания и наши договорённости в отношении нашей будущей совместной работы. Но… об этом потом.

Моя слава фотографа и кинооператора разнеслась по всей Новой Гвинее, и ко мне стали заезжать очень интересные люди. Так познакомился я с профессором-орнитологом Е.Томасом Гиллиардом из США (ныне уже покойным), который уговорил меня заснять на плёнку одну очень интересную и никем до сих пор не снятую на плёнку птицу семейства шалашниковых — Amblyomis macgregoriae, что я и сделал для его книги.

Второй знаменитостью был германский продюсер и коллекционер Гюнтер Маркерт, ставший моим очень хорошим другом, к сожалению, он тоже теперь «в лучшем из миров». Благодаря ему, я не только хорошо заработал на съёмках, но и научился разбираться в туземном искусстве — резных работах антропологического значения. У меня появился собственный пятнадцатиметровый моторный бот, принесший мне много пользы и дохода. На нём, обгоняя местных католических миссионеров, уничтожавших туземные реликвии для ускорения превращения чернокожих в христиан, я успевал добраться до самых дальних уголков острова. Там я мог приобрести для музеев во Франкфурте, Штутгарте, Нью-Йорке, Базеле и Чикаго маски и фигуры столетней давности и огромной антропологической ценности — до того, как церковь их сожжёт как «вредные для туземного ума вещи» или заберёт для Ватикана.

Подошёл час, когда я получил письмо от уже упомянутого Ганса Зиельмана, продюсера документальных фильмов. Он извещал меня, что собирается прилететь в Новую Гвинею, и просил найти места для съёмок тех же птиц семейства шалашниковых, которых я уже фотографировал для Е.Т.Гиллиарда. Труда поехала со мной, и мы провели пару месяцев в горах Новой Гвинеи, подготавливая места для съёмки этих очень пугливых птичек. В наши планы входили и так называемые «райские птицы», распространённые по сему острову.