Зигзаг неудачи

– Доигрался! В смысле допился. Давайте сначала вытащим его из-под стола и оттащим в опочивальню, а потом займемся Янкой.

Интуиция подсказывала мне, что девушка жива и здорова. Просто ее нет в комнате.

Маэстро действительно лежал под столом. Я сначала не поняла, что красная жидкость на его футболке и на полу не «Каберне» из разбитой бутылки. Удар по темечку был достаточно сильным.

Замешательство прошло быстро. Наталья с Аленой кинулись к Маэстро, пытаясь обнаружить признаки жизни. Я, как всегда, путалась у них под руками.

– Пульс есть! – отрапортовала Аленка, пока Наталья осторожно подсовывала под Яшину голову сдернутую со стола скатерть.

– Слава богу, – перекрестилась я, – живой. И под наркозом.

– Я бы так не сказала, – пробормотала дочь. – Скорее, полуживой. Как бы его гастроли здесь не были последними. Пульс прерывистый, надо срочно «скорую»!

Алена моментально активизировалась:

– Славка, дуй за родителями Маэстро, Лешка, вызывай врача и милицию!

– Яша, я не советую тебе умирать на моих руках, – в волнении зачастила Наташка. – Включи поворотник на этот свет. Хотя ты с перепугу и тюкнул Леонида Сергеевича, лучше за это отсидишь. Не надо больше смертей. Негритенок из тебя хреновый, я точно говорю. Ты больше на башибузука похож, только я их никогда не видела… Ирка! Не стой столбом, тащи бинт или вату, видишь, осколок вытягиваю, сейчас кровь ливанет. А может, пока не вытягивать? Вдруг он глубоко вонзился? Ирка, стой! Замри столбом! Куда ты несешься?

А я никуда не неслась и заговорила довольно уверенно:

– Значит так. Мы ничего не знаем о том, что бубнила под дверью Бабобаба насчет Яшиного нападения на Леонида Сергеевича. Маэстро его не убивал. И я с Яшей не вела задушевного вечернего разговора за этим столом, не пила и посуду со стола не сбрасывала. Этот бардак не моих рук дело. Мы все вместе были в нашей с Аленой комнате. Понятно?

– Не считай нас идиотами, – огрызнулась Наташка. – Была охота без конца тебя из-под ареста вытаскивать. Не изображай руководителя Генштаба, возьми полотенце и протри все бутылки и фужеры, из которых пила. Ленусик, предупреди о маминой просьбе ребят.

По коридору будто неслось стадо гиппопотамов. Эффект стадности производили супруги Сахновские в четыре ноги. Удивительно, как Ванечка не проснулся! Молодежь предусмотрительно отстала, ожидая диких воплей. Они не задержались. Мама Маэстро с громким треском ввалилась в открытую дверь, отшвырнув немного обогнавшего ее супруга в сторону. Непонятно, зачем ей нужно было выбирать ту, где столбом стояла я. Можно подумать, его легко удержать… Сориентировалась быстро. Вампирический Саша еще был в полете, когда я молниеносно освободила ему дорогу. Он на это не рассчитывал и, прихватив горшок с цветами, нырнул в открытое окно. Воздух в саду был изумительный! Намного лучше, чем в столовой. Короткий вскрик я услышала скорее душой – уши заложило от пронзительного вопля Олимпиады Игнатьевны. И все бы ничего, но у нее от случившегося с сыном съехала крыша. Женщина выказала намерение оторвать Яшу от пола и взять на руки.

Наташка заревела в голос и потребовала подкрепления, уверяя всех, что родная мать, породившая сына, сама же его и убьет. Родная мать ничего не желала слушать, а силы подруги таяли. Аленка сидела на коленках, не выпуская Яшино запястье, и испуганно ждала развязки. Славка с Лешиком плясали вокруг Олимпиады некое дикое подобие лезгинки, пытаясь схватить ее за руки и оттащить. Больше хватать было не за что, дама во всех местах была необъятной. Окончательно обезумев от горя, она переменила намерение и выразила желание прикрыть сына своим телом. Рискуя быть раздавленной в первую очередь, Алена, как могла, загородила Маэстро собой. Выхода у меня не было. Я схватила валявшуюся на полу полную пластиковую бутылку «Пепси» и, понимая, что иду на преступление, шарахнула ею Бабобабу по голове…

Возможно, она на это и не обратила бы никакого внимания, если бы не прикусила язык. Именно это и привело ее в чувство. То, что Бабобаба выдала в следующий момент, было малопонятно, а поэтому и не обидно. Главное, что ее удалось усадить на пол. Там самоедка продолжала лопотать что-то неразборчивое, прижав к языку протянутую Вячеславом салфетку.

– Господа, что, уже пора ужинать? – раздался от двери мелодичный, но немного надтреснутый голос Вероники Георгиевны.

Я решила, что старушку тоже уронили. Опираясь рукой на свою неизменную выручалочку, она стояла перед нами в голубой ночной сорочке, поверх которой был небрежно накинут знакомый нам халат, и мирно позевывала, не обращая внимания на хаос в столовой. Крашеные в рыжий цвет волосы жутко смотрелись на бледном лице. Слухового аппарата не наблюдалось. А это значило, что вступать с ней в диалог – пустая затея. Удивительно, если она заявилась в столовую на шум.

Снизу, в районе окна, стали слышны завывания:

– Олимпия-а-а-а… Олимпия-а-а-а…

– Да помолчите вы там! – рявкнула Наташка. – Воет, блин, как из могилы.