Зигзаг

— Мы не знаем, есть ли какие-то более серьезные симптомы, — продолжал Зильберг. — То есть серьезное Воздействие. В связи с чем мы вынуждены принять ряд мер безопасности, которые я прошу всех вас выполнять. Важнейшая из них следующая: первый просмотр изображения должен происходить в группе, как мы сделали это сегодня. Таким образом, мы сможем наблюдать за происходящими в нас реакциями. Кроме того, наше поведение за пределами этого зала, даже в уединении, будет неким образом контролироваться — этой цели служат смотровые окошки в дверях и отсутствие замков. Никто не говорит, что мы должны шпионить друг за другом, это задумано, чтобы никто не оставался один. Если Воздействие затронет кого-либо из нас каким-то особым образом, все остальные должны узнать об этом как можно раньше… И несмотря на все это, существует определенная степень некой неизвестной опасности. Мы столкнулись с чем-то новым и не можем предвидеть, как это на нас подействует.

Сначала тон голоса Зильберга вызвал в зале шепоток. Однако уже через минуту общее настроение изменилось. Этот первый показ ожидающей их работы вызвал у всех откровенный энтузиазм. Глаза Элисы увлажнились, в горле стоял комок. Горы четвертичного периода… Господи, я еще тут, это я, я не сплю… Я видела Землю, мою планету, такой, какой она была почти миллион лет назад… Голос Серджио Марини прозвучал сильнее других, с юмором подытоживая ситуацию:

— Ну, мы уже знаем обо всех трудностях. Чего еще ждать? Пошли работать!

Элиса с воодушевлением встала. Но в этот миг Валенте прошептал ей:

— От нас что-то скрывают, дорогуша… Я уверен, что нам не сказали всей правды.

15

В ночь на понедельник, 25 июля, Элиса впервые увидела тень.

Потом она поняла, что это был еще один знак: прибыл Белоглазый Господин.

Я тут, Элиса. Я пришел.

Теперь я буду с тобой всегда.

Легко и бесшумно, как душа, совершающая одно из тех эзотерических, «астральных», путешествий, в которые свято верила ее мать, тень проплыла мимо окошка ее двери и исчезла. Элиса усмехнулась. Еще кто-то не может уснуть.

Ничего удивительного. Комнаты были удобными, но домом их никак не назовешь. Меж металлических стен было жарко, потому что, как и предупреждал Валенте, на ночь кондиционеры выключали, а окно было откидным и до конца не открывалось. Укрытая лишь крохотными трусиками, Элиса исходила потом на постели в неясной взвеси света и тьмы: справа от нее горело зарево прожекторов заграждения, слева тускло светился прямоугольник окошка. И тут вдруг тень.

Она проследовала мимо комнаты Элисы в сторону двери, разделявшей два крыла корпуса, это наверняка должен был быть кто-то из ее коллег: Надя, Рик или Розалин. Все остальные спали в противоположном крыле.

Куда это он идет? Элиса прислушалась. Двери открывались без особого шума, но все равно были металлическими, поэтому она приготовилась услышать через несколько секунд стук.

Но ничего не услышала.

Тишина ее заинтриговала, заставила подумать, что дело не только в заботливом желании не потревожить спящих. Похоже было, что якобы страдающий бессонницей намеренно старался не шуметь.

Элиса встала с постели и подошла к окошку. За ним слабо светились лампочки аварийного освещения. Коридор казался пустым, но она была уверена, что мимо ее двери проплыла какая-то тень.

Она надела футболку и вышла из комнаты. Дверь между двумя крыльями корпуса была закрыта. Но кто-то должен был ее открыть всего пару минут назад: среди возможных вариантов объяснения тени привидений не было.

Элиса на миг усомнилась. Может, сначала проверить, не отсутствует ли кто-нибудь из ее товарищей? Нет. Но и в постель она просто так тоже не вернется. Она открыла дверь в другое крыло. Перед ней тянулся темный коридор, разделенный слабыми лампами на отрезки. Справа — двери спален, слева — проход в другой корпус.

Внезапно ею завладела смутная тревога.

В глубине души ей хотелось рассмеяться. Нам приказали друг за другом следить, так я и делаю. В трусах и футболке посреди коридора она была похожа на…

Шум.

На это раз она услышала шум, хоть и где-то далеко. Возможно, в параллельном корпусе.

Она направилась ко входу в коридор, ведущий во второй корпус. Тревога, как навязчивый друг, отказывалась ее покидать, но с виду это было незаметно. В общем, она была спокойна: будучи единственным ребенком в семье, она очень рано научилась одна ходить в ночном мраке и тишине.

Что ж, скоро она должна была совсем утратить эту привычку.

Она дошла до коридора и выглянула.