Зигзаг

— Да, об этом много писали. — Элиса прочитала заголовки газет. — Но это всего лишь печальное совпадение, которое…

Это даже не подлежит обсуждению. Я расскажу тебе о другом совпадении.

Она встревоженно посмотрела на Бланеса.

— После гибели Колина Крейга тоже не осталось ни свидетелей, ни места происшествия, — продолжил Бланес. — Через два дня после его смерти его жена покончила с собой в больнице, а ребенок умер через несколько часов после того, как его нашли с симптомами обморожения. Семья Колина и семья его жены не захотели оставлять себе тот дом и выставили его на продажу через посредников. Дом купил молодой директор компьютерной компании под названием «Техтем».

— Это компания, которая служит прикрытием «Игл Груп», — пояснил Зильберг.

— Дом сразу снесли до основания, — добавил Бланес. — В обоих случаях одно и то же: ни свидетелей, ни места происшествия.

— Как вы раздобыли всю эту информацию? — спросила Элиса, листая бумаги.

— Мы с Райнхардом навели кое-какие справки.

— Но все равно, Давид, это не доказывает, что смерть Колина и Нади связана с тем, что произошло на Нью-Нельсоне.

— Я знаю, однако посмотри на все с другой точки зрения. Если гибель Колина и Нади никак не связана с Нью-Нельсоном, зачем устраивать весь этот театр, чтобы уничтожить место преступления? И зачем увозить и накачивать наркотиками всех нас?

Жаклин Клиссо скрестила длинные ноги, открытые до бедра под удивительным платьем без рукавов, разделенным на три части (ворот, топ и юбка) с отверстиями между всеми уровнями. Элисе она казалась очень соблазнительной: накрашена до предела, черные волосы собраны в узел.

— У тебя есть доказательства того, что нам давали наркотики? — нетерпеливо спросила она.

Бланес ответил спокойно:

— Жаклин, ты проводила осмотр тела Розалин Райтер. А после взрыва ты спускалась в кладовую, потому что Картер позвал тебя что-то посмотреть. Ты обо всем этом помнишь?

На какой-то миг Жаклин перестала быть собой: с ее лица исчезло всякое выражение, тело неподвижно застыло на стуле. Ее сексуальная внешность настолько контрастировала с этой реакцией сломанной заводной куклы, что Элисе стало страшно. Она увидела ответ в растерянности бывшей преподавательницы еще раньше, чем услышала ее слова.

— Я… кажется… немного…

— Наркотики, — сказал Зильберг. — Нам стерли воспоминания наркотиками. Сейчас такое возможно, ты знаешь. Существуют производные от лизергиновой кислоты, которые даже создают ложные воспоминания.

Элиса чувствовала, что Зильберг прав. В тумане памяти она, казалось, смутно видела, что, пока она находилась на базе в Эгейском море, ей делали какие-то инъекции.

— Но для чего? — повторила она. — Допустим, гибель Колина и Нади как-то связана со смертью Розалин, Рика и Черил. Что им нужно от нас? Почему они везут нас туда, колют и возвращают назад? Какую информацию мы можем им дать? Или какие воспоминания они хотят у нас стереть?

— Это самый главный вопрос, — согласился Зильберг. — Они давали наркотики всем нам, не только Жаклин, хотя все остальные не проводили осмотр тел и не были свидетелями преступлений…

— И мы ничего не знаем, — сказала Элиса.

Бланес поднял руку:

— Это значит, что мы все-таки что-то знаем. У нас есть что-то, что им нужно, и прежде всего нам надо узнать, что именно. — Он обвел всех взглядом, останавливаясь на каждом из присутствующих. — Нам нужно выяснить, что у нас общего, что нас объединяет, хотя мы, возможно, об этом не знаем.

— Мы все были на Нью-Нельсоне и видели прошлое, — сказала Жаклин.

— Но какую информацию они могут из этого извлечь? И какие воспоминания они хотят стереть? Мы все помним о проекте «Зигзаг» и о записях с «Солнечным озером» и «Иерусалимской женщиной»…

— Я их никогда не забуду, — прошептал Зильберг, мгновенно постарев на годы.

— Тогда — что у нас общего? Что у нас было общего на протяжении всех этих лет после возвращения с Нью-Нельсона, что они хотят узнать, а потом стереть в нас?

Глядя на Жаклин, Элиса внезапно ощутила дрожь.

— Он… — прошептала она. Ей было показалось, что они ее не поймут, но резко изменившееся выражение лица всех остальных побудило ее продолжить: — То, что нам снится… Я зову его Белоглазым Господином.

У Бланеса и Зильберга одновременно отвисла челюсть. Повернувшаяся к ней Жаклин кивнула:

— Да, — проговорила она. — У него именно такие глаза.

— Это ощущение зараженности. Зачумленности, — сказала Жаклин. — Ты тоже это чувствуешь, правда, Элиса?

Она кивнула. «Зачумленность» — самое подходящее слово. Ощущение «испачканности», словно она вся вывалялась в тине огромного болота. Но это было больше, нежели просто физическое ощущение, это была идея. Жаклин очень точно выразила ее словами, и Элисе подумалось: насколько же этой женщине пришлось выстрадать все это — возможно, больше, чем ей самой.

— Я словно жду чего-то ужасного… Я — часть его и не могу убежать. Я одна. И оно притягивает меня. Надя тоже это чувствовала, теперь я вспоминаю…