ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

Вечерами, после того как баба Дуня приносила двухлитровую банку тёплого молока и когда на завалинке сидеть становилось уже невозможно из-за комаров, мы все шли в избу (ударение на первом слоге) и там тётя Таня читала вслух какой-нибудь рассказ. Запомнились рассказы про Алёшу Бесконвойного, про то, как плясал поп и, прости Господи, про то как Владимир Солоухин собирал в лесу не то солёные рыжики, не то иконы. Потом прочитанный рассказ обсуждался. Ну в смысле как обсуждался — обсуждался исключительно с моей матушкой, которая единственная из всей семьи стала городская и более того, состояла в Коммунистической Партии. У бабы же Дуни вообще никогда не было никакого мнения ни по какому поводу, она всегда была всем совершенно довольная и ей всё вообще нравилось, а у меня мнений было очень дохуя, я к тому моменту прочитал все девятнадцать томов Диккенса, но эти мнения тогда ещё никого не интересовали, что меня чрезвычайно раздражало. Так что я тихо сидел в углу, натирал корку хлеба чесноком и ел его с тёплым молоком.

С тех пор (опять) прошло много-много лет. Я долго пытался найти где-нибудь ту зелёную толстую книжку «Беседы при ясной луне», но так и не нашёл, видимо она там в том времени и осталась. В прошлом году перечитал двухтомник Шукшина — что-то понравилось, что-то показалось слишком пафосным и как бы это сказать, сделанным. Я купил себе дивиди с кинофильмом калина красная и, когда напьюсь совсем пьяный, смотрю его и плачу, потому что этих людей больше никого нет и никогда уже не будет. Мой любимый там момент — это когда Егор Прокудин говорит прокурорше: «Нет, сапоги мне не жмут. У меня другая проблема — ноги очень потеют. А позвольте вам пепелок стряхнуть»

Я не знаю, был ли Шукшин гений или не был, да и какая в жопу разница.

26 июля 2004 — Безотносительно ничего

ЖЖ-юзер массолит, то есть Житинский, иногда любит рассуждать про то, что творчество, извините за это слово Художника (певца, композитора, поэта, не важно) не может рассматриваться в отрыве от его судьбы или называя вещи своими именами, смерти. Ну, грубо говоря, стихи Пушкина не стали бы хуже, если бы его не убили на дуэли, но вряд ли их кто-нибудь помнил бы до сих пор, так же, как мало кто помнит стихи Жуковского, Кукольника или Баратынского.

Я так думаю, что он прав. Читатель (зритель) любит заглянуть на последнюю страницу и узнать, что автор совершенно честно повесился, застрелился или скакал голым по своей клетке. То есть, всё что он написал, нарисовал, спел — всё это была чистая правда. Читателю приятно знать, что Гоголь сошёл с ума, а Лев Толстой умер на безвестном полустанке, что Веня Ерофеев честно помер от рака горла, а Олег Григорьев — от цирроза печени. Настоящий артист обязан умереть на сцене, певец должен дать последнего петуха и рухнуть в зал, Цой должен умереть молодым, а Кобейн — сдохнуть от передоза, тогда все по-правде, по-настоящему. Потому что так правильно.

Ну вот взять писателя Сорокина. Он пишет всё время про говно, но дома у него вряд ли стоят везде тарелочки с этим самым говном. Скорее наоборот — писатель Сорокин наверняка ходит по дому в вишнёвом бархатном халате, курит сигары из деревянного футляра и увлажняет свою бородку не говном вовсе, а дорогостоящей какой-нибудь буржуазной притиркой. Вот если бы зрителю было наверняка известно, что писатель Сорокин поперхнулся ложкой жидкого говна и умер, он бы относился к нему совсем по-другому, а так — дрянь а не Сорокин, наёбка одна и пиздёж. Ну или главный наркоман и порнограф Баян Ширянов — он мало того, что не употребляет наркотиков, он ещё выходит курить на лестницу и не выпивает за один раз более поллитра пива.

Однажды в гостях у Житинского я беседовал с одной известной рок-музыканткой о творчестве певца и композитора Сергея Шнурова. «Да хули там Шнур, — сморщилась рок-музыкантка, — он везде ходит с бутылочкой виски и как-будто из неё всё время отхлёбывает, а на самом деле просто так — прикладывает к губам».

Я вот не понимаю, зачем это нужно делать. Нет, я всё хорошо понимаю про имидж там, хуимидж, бабло, всё такое, но всё равно не понимаю, вот хоть зарежьте.

28 июля 2004

Там говорят Быков избил Дарью Донцову и пытался её потом изнасиловать. Я верю что всё это чистая правда. Я даже подозреваю что добрая старушка решила обелить Быкова. Потому что сказать всего навсего «Вы — вселенское зло!» и не сказать, что она старая сушёная пизда — это Быков должен был быть очень больной и печальный, а скорее всего старушка это утаила, потому что втайне ему видимо симпатизирует.

Ну а про то что Быков завидует литературной славе Донцовой — про это я даже и не сомневаюсь. Я совершенно уверен, что он мечтает написать роман не о глупой какой-нибудь реформе правописания, а про то, как запечь курицу в духовке при помощи повареной соли, и он иногда его пишет, но у него ничего не получается, потому что ему всё время мешают Пастернак с Мандельштамом, которые лезут ему в голову и галдят.