Читаем ЖЖ 2010-2012 полностью

  Но. прошло три часа - он не попросил взаймы!

  Видимо, приступ его раскаяния был знаком сильнейшего похмелья, когда от высокого давления часто возникает чувство вины. Брат Люси выпил на юбилее, а утром вызвал скорую. «Что вы чувствуете?» - «Что я перед всеми виноват».

  Вчера мы ходили в Дом писателя на юбилей «Илья-премии». Там звучало много прекрасных стихов и песен, самых нежных слов о литературе и литераторах, вспоминали не только Илью Тюрина, но также Дмитрия Банникова и Арсения Бессонова (так рано ушедших в мир иной).

  - Всё ли добрый дух сильней недобрых двух. (Пели Матвеевы)

  Потом они исполнили две песни на слова Рубцова. Особенно мне понравилась: «Ты прости нас, полюшко усталое.»

  У кого-то прозвучало: судьба сейчас за нас. Слава:

  - Она всегда за нас, даже когда против.

  Ирина Медведева вручала выступавшим пряники в виде львов (по рисунку пятилетнего Ильи).

  Их не всем хватило. Юра Беликов:

  - Все правильно, по Окуджаве: но пряников сладких всегда не хватает на всех. Слава Запольских:

  - Эти львы так хороши - одного бы в музей пермской литературы!

  Я подарила Ире «Сову» в рамке и сказала несколько слов о мистичности всякой духовной работы...

  С. Д. подошел ко мне и сказал:

  - При муже, конечно, не буду приставать. Мой муж сверкнул молдавскими шарами:

  - Нина! Ты подсыпаешь мне снотворное и ходишь к кому-то?!

  Вдруг двое в стихах. про росу. Один кормил ею медведя, другая скатывала с головы мысль, как росу с травы. В советское время казалось, что образ росы на тысячу лет закрыт известной пародией:

  - Я иду по росе,

  В росе ноги мочу. Я такой же, как все: Я е.аться хочу.

  Ан нет! Через секунду я сказала Славе:

  - У жены Матвеева лицо, как цветок, и слезы на нем во время пения - как роса. (Вот и мы про росу!)

  о русском характере. Слава:

  - Русского характера не было, нет и никогда не будет. Наша история в этом смысле имела абортивный момент. Только начинал национальный характер зарождаться, как его срезали.

  В ресторане подали водку «Пять озер». Слава:

  - Она очищена с помощью нанотехнологий. Ж.:

  - Я специалист по НОНОтехнологиям. Потому что мою жену зовут Нонна. Слава:

  - А я специалист по НИНОтехнологиям. Юра вдруг:

  - Нина, говори первый тост.

  Я сказала из Бродского: что лучшее у нации - язык нации, а лучшее в языке - литература на этом языке (за литературу).

  А. попросили сказать тост.

  - Я еще не напился.

  Через несколько минут опять к нему обратились.

  - Я уже напился.

  - Эпидемия метаморфоз и других форс-мажоров.

  А под потолком шли по периметру жирно-серебристые трубы с какими-то ответвлениями- присосМ-А? Слава:

  - Имейте в виду, это мозгососные устройства.

  Восемь картин в зале были в таких стилизованных по 18век рамах с купами резных цветов. Они вызывали у мня зависть: вот бы мои натюрморты в такие вот рамы!

  - За недолгую нежность в груди.

  Это пели Матвеев и его жена. Очень хорошо! Кто-то шутливо: 86

  - Что-то стало Беликова много.

  Юра тут же невозмутимо выдал экспромт:

  - Что-то стало Беликова много! - Чей-то возглас потревожил Бога. Бог проверил оптику высот:

  - Люди! От Москвы и до Урала Оного не много и не мало - Столько, сколько вам не достает.

  Роман Мамонтов читал очень хорошие белые стихи свои.

  - Оптимизма у меня не было и не будет!

  - Не зарекайся, это несчастье может случиться с каждым. ВиктОр снимал вечер и застолье на видео и цитировал Иова:

  - Что положено в основание земли.

  1.4.14 над архивами (2010-12-12 09:54)

  «Поздравляю! В этот день 11 марта в 1302 году (всего-то 708 лет назад) были [1]обручены Ромео и Джульетта. Так утверждал великий Шекспир». Это с утра прислала Ира Кизилова. Может быть, еще нужна людям литература?

  Перефразировав Шекспира, я подумала про свой суд: природе не хватает вещества, чтобы доброму человеку сохранить доброе окружение.

  - Она закончила историко-патологичесМ-'факультет (оговорка).

  Сережин племянник из райцентра был у него в гостях. Посмотрел на книжную полку:

  - Что это у вас: Достоевский, Достоевский, Достоевский - и так 15 раз?

  Он не знал, что у писателей может быть собрание сочинений. А учится в техникуме на архитектора.

  Сережа:

  - Культура книги накрылась медным тазом. Слава:

  - А культура манускрипта в свое время тоже накрылась медным тазом. А до этого - высочайшая культура высекания на камне.

  Сережа:

  -3D - это новое слово в культуре.

  - Нет, это глубоко забытое старое. Архаический человек переживал миф как трехмерную реальность, изнутри. (Слава)

  Я:

  - Достоевский, конечно, гений: он вдобавок еще и обериутов породил лебядкинскими стихами.

  - Нет. Лебядкин - это продукт, который выделила жизнь. Лебядкин писал очень серьезно. Обериуты сделали его стиль сознательно ироничным.

  Художник из райцентра (50 ЛЕТ) мечтает купить подержанный автомобиль. Читает объявления в газете «Из рук в руки»:

  - Объявления, которые в рамках - в них был труп после ДТП.

  Так рождаются мифы в деревне о городской ужасной жизни. Рекламная рамка путается с траурной.

  Сережа принес «Красную бурду», а Слава вернул ему «З-С» и «Вокруг света»:

  - Помню, в детстве звук этих названий: «Знание-Сила», «Вокруг света» - бил словно волшебным током. И хотелось в один миг все прочесть, все узнать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии