Журнал СовременникЪ № 9

Не дрогнула моя рука,
Когда писала после встречи
Тебе «люблю»… И облака
Приплыли вдруг издалека.
Дождём залитый был тот вечер.

О чём-то пела мне вода,
Стекая на асфальт по трубам.
Всё непроглядней пелена,
И тусклым стал свет фонаря,
А лёгкий ветер – резким, грубым.

Закрыл полмира долгий дождь
Холодной водяной завесой,
Смывал границы, правду, ложь…
Быть может, ты ко мне придёшь,
Уставший, в поисках навеса.

Но я гнала надежду прочь,
А дождь играл во тьме «К Элизе»,
И звуки улетали в ночь,
На вальс похожие точь-в-точь,
Вальс самый быстрый в моей жизни.

Потом настала тишина.
Она казалась звонче капель
Во тьму ушедшего дождя.
Был прост и скромен, как всегда,
Моего платья синий штапель.

В такси

Я еду вечером в такси,
Холодным вечером осенним.
Мне сердце скажет: «Не проси
Любви взаимной». Вдохновеньем

Не наполняется душа,
А листья красные кружатся,
Играя с каплями дождя,
Что на стекло авто ложатся.

Пустынно. Светят фонари.
Скамейки. Мокрая дорога.
Жизнь опустеет без любви.
Любовь моя – подарок Бога.

Я еду вечером в такси,
Холодным вечером осенним.
Шьёт осень красные плащи
Осинам в парке с вдохновеньем.

Я помню всё

Букет голландских красных роз.
Дубовый стол. Веранда. Лето.
В лучах заката – пять берез.
Я помню всё. Я помню: где-то

Шуршал камыш, звучал азан.
Твои слова… Ах! Я забыла:
«Её люблю я», – ты сказал.
Ты знал, что я тебя любила.

Фатеев Сергей Валентинович

Окончил романо-германское отделение филологического факультета Саратовского госуниверситета имени Н. Г. Чернышевского. После окончания университета служил в армии на офицерских должностях. После увольнения в запас работал учителем английского языка. В настоящее время руководит детским музыкальным театром «Маленькие ангелы», для которого пишет песни и мюзиклы.

Их было восемь

Клином овраг, словно змейка ползущая.
Травы упрямые склоны взлохматили.
Вроде вокруг только мирное сущее,
Эта земля нам была вроде матери.

Тот человек говорил не по-нашему —
Лающей речью, немецкою, грубою.
Им было восемь, а девочке старшенькой
Было двенадцать. Её звали Любою.

Двигатель смолк, как канон недосказанный,
Словно последний молебен на Троицу.
Спрыгнуть на землю им было приказано
И на краю у оврага построиться.

Китель с крестами, погоны мышиные,
Тот офицер был одетым с иголочки.
Вышел, в руках пистолет, из машины он,
Взглядом окинул растущие ёлочки.

Ствол пистолета, металлом окованный,
Жалит затылок, висок, переносицу.
Выстрел сухой, словно ветка надломана.
Падает тело, душа же возносится.

Выстрел за выстрелом. Мальчики, девочки…
Склоны оврага, крутые и чёрствые,
Смерть поднесли им на чёрной тарелочке.
Были живые, стали же мёртвые.

Романенко Виктор Андреевич