Журнал Наш Современник №9 (2001)

После выгрузки в Красноводске санитарные бригады выносили с барж трупы, дезинфицировали баржу и отправляли в Баку, за следующей партией. Там ожидали переправы несколько тысяч людей.

Вокруг причала Красноводска была безводная пустыня. Трупы укладывали рядами вдоль моря, не успевали хоронить. Через некоторое время они превращались в высохшие мумии. Ольга заболела в пути, на барже. Санитарная бригада вынесла ее на носилках вместе с дочерью. Передвигаться самостоятельно она не могла. По опыту, санитары решили, что ей долго не жить, и отнесли ее на похоронный край. Через некоторое время мимо ехал старый казах, он заметил, что ребенок теребит неподвижную мать. Подъехав ближе, увидел, что мать еще жива. Отрезав большой кусок арбуза, стал показывать ей знаками (русского языка он не знал), чтобы она ела арбуз и кормила дочь. Казах уехал по своим делам, а вечером, возвращаясь, снова подъехал к Ольге и дал еще кусок арбуза. Утром он вновь накормил Ольгу и дочку, после чего, окрепнув, Ольга встала и побрела шатаясь к причалу, где ее и дочку отправили дальше. Там ее нашел муж. После войны она родила еще и сына...

Теперь расскажу, как эвакуировалась семья моего мужа Телесницкого Бориса, которому было тогда десять лет. Его отец руководил сахсвеклосовхозом в селе Новоселица Полонского района Хмельницкой области. Семья состояла из пяти человек — отца, матери, двоих детей, десяти и двух лет, и бабушки. Кроме того, к ним приехала сестра матери с сыном двенадцати лет. Она была беременна на последних месяцах и приехала родить.

4 июля 1941 года весь крупный скот совхоза (а это был скот ценных элитных пород, и его было немало) был разделен на гурты по 40 голов, и — с пастухами, скотниками, доярками, с их семьями, во главе с зоотехником — все двинулись на восток, во временную эвакуацию в соседнюю Винницкую область. Вместе с ними эвакуировались семьи специалистов совхоза, учителя. Для каждой семьи выделялась подвода, которая грузилась фуражом, сверху садились дети и старики. Взрослые и старшие дети шли пешком. С собой взяли перемену одежды и еду на три-пять дней. Уходили на три-четыре недели, а ушли навсегда, потеряв все свое.