Журнал Наш Современник №3 (2003)

Наталья Данилова • "Я не видывала никогда такого существа" (к 260-летию Екатерины Романовны Дашковой) (Наш современник N3 2003)

К 260-летию Екатерины Романовны Дашковой

 

Наталья Данилова

“Я не видывала никогда такого существа”

 

Какая женщина!

Какое сильное и богатое

существование!

А. И. Герцен

 

Екатерина Романовна Дашкова (1743—1810) — первая и единственная русская женщина XVIII века — кроме коронованных особ, — которая занимала ответственный пост. Она была и дирек­тором Академии наук, и президентом Российской Академии. Е. Р. Даш­кова, как образованная, умная, энергичная женщина, много сделала для развития науки и просвещения в России конца XVIII века. Но она оставила след не только в деятельности Академии наук, но и как переводчик и писатель. Известные “Записки” венчают литературное твор­чество этой выдающейся женщины.

Свои “Записки” Дашкова писала с 1803 по 1805 год, по просьбе двух гостив­ших у нее сестер — Катрин и Марты Вильмот, племянниц ее английской знакомой Гамильтон. Это литературное произведение русского классицизма представляет собой не собрание дневниковых записей, которые безусловно использовались в работе, а сочинение, построенное по законам литературной теории, разработанным в античных поэтиках. “Записки” пронизаны просветительской идеей общественного блага, служению которому всегда следовала Екатерина Романовна. Чувство долга — девиз ее благородной натуры, ее общественной и частной жизни.

Катрин Вильмот оставила нам яркое описание Дашковой в ее зрелые годы. “В ней все, язык и платье — все оригинально; что бы она ни делала, она решительно ни на кого не похожа, — писала она о необыкновенной русской княгине своим родным в далекую Ирландию. — Я не только не видывала никогда такого существа, но и не слыхивала о таком. Она учит каменщиков класть стены, помогает делать дорожки, ходит кормить коров, сочиняет музыку, пишет статьи для печати, знает до конца церковный чин и поправляет священника, если он не так молится, знает до конца театр и поправляет своих домашних актеров, когда они сбиваются с роли; она доктор, аптекарь, фельдшер, кузнец, плотник, судья, законник; она всякий день делает самые противоположные вещи на свете — ведет переписку с братом, занимающим одно из первых мест в империи, с учеными, с литераторами, с жидами, со своим сыном, со всеми родственниками. Ее разговор, увлекательный по своей простоте, доходит иногда до детской наивности. Она, нисколько не думая, говорит разом по-французски, по-итальянски, по-русски, по-английски, путая все языки вместе. Она родилась быть министром или полководцем, ее место во главе государства”.

Но все же лучший свой портрет оставила нам сама Екатерина Романовна в своих “Записках”, где ярко и самобытно предстают перед нами ее живые черты и ее насыщенная необыкновенными событиями жизнь, в которой отразилась и вся бурная и блистательная эпоха. Начинает свое повествование Е. Р. Дашкова с рассказа о детстве...

По своему рождению Екатерина Романовна — Воронцова — принадле­жала к высшему кругу русского общества. Ее крестной матерью была императрица Елизавета Петровна, связанная родством с ее дядей, канцлером Михаилом Илларионовичем Воронцовым, а также имеющая обязательства по отношению к матери самой Екатерины Романовны, которая ее ссужала деньгами. М. И. Воронцов, просвещенный государственный деятель, в свое время оказывал поддержку М. В. Ломоносову в его творческой деятельности. Воспитывалась Дашкова в доме дяди вместе с его дочерью, где получила превосходное “европейское” образование: “...мы говорили на четырех языках, и в особенности владели отлично французским; хорошо танцевали, умели рисовать... мы слыли за отлично воспитанных девиц”. Но при этом Екатерина Романовна, будущий президент Академии русского языка, в юности довольно плохо изъяснялась на родном языке: ее свекровь, не знавшая ни одного иностранного языка, и вся московская родня мужа считали ее почти чужестранкой. Со свойственным ей упорством она решила заняться русским языком и вскоре сделала большие успехи.

Дашкова с горечью замечала и другой недостаток тогдашнего воспитания: “Но что же было сделано для развития нашего ума и сердца? Ровно ничего”. Она вспоминала, что с детства жаждала любви окружающих ее людей. Екатерина Романовна была рождена женщиной, не только выдающейся по своему уму, но и по своему сердцу. Эту важнейшую ее черту, неизменную составляющую всех ее успешных предприятий, в которые она прежде всего вкладывала свою страстную душу, отметил еще А. И. Герцен, один из первых публикаторов ее “Записок”: “...Дашкова родилась женщиной и женщиной осталась всю жизнь. Сторона сердца, нежности, преданности была в ней необыкновенно развита... Чувство дружбы, самой пламенной, самой деятельной, чуть ли не было преобладающим в этой женщине, гордой и упрямой”.