Журнал "Млечный Путь" №02 2012 г.

А может, он и в этот раз не пытался. Кто-то открыл дверь и позвал Бекке. А он, как существо тихое и покорное, двинулся навстречу своей смерти. И застрелите меня из ржавого садового ведра, если доктору эта мысль не приходила в голову.

А ведь это гораздо хуже, чем пугать психов страшными байками. И то — снаружи вряд ли кто мог проникнуть. У парадного входа наверняка охранник, дверь заперта. Время было не позднее, персонал заметил бы постороннего. Весь вопрос, зачем все это нужно.

— Мы почти пришли, — сообщил Штейнберг.

В конце улицы виднелась высокая ограда. У ворот ярко горели фонари, так что с этой стороны никто не мог приблизиться к лечебнице незаметно. А вот само здание было погружено во тьму. Если б не замечание доктора, я бы вообще не обратила внимания на дом.

— Там высажен сад, — сообщил Штейнберг, — но относительно недавно. — Он отпер замок на воротах. — Днем здесь стоит привратник, однако в ночное время мы ограничиваемся сторожем в доме. Вероятно, он не спит… — Доктор не закончил фразу, вздохнул, задумался.

Деревья в саду были молодые, тонкие. Штейнберг правильно заметил, что сад высажен недавно. Кустарник невысокий, подстрижен ровно. Вообще все было устроено так, чтоб пациенты могли получить удовольствие от прогулки, но не спрятаться. Все более-менее просвечивало. В дневное время.

Но сейчас ночь.

Вздыхал доктор не зря. Пройти незамеченными не получилось: сторож бодрствовал. Это оказался немолодой, грузноватый, но крепкий дядька. Наверное, отставной солдат или полицейский.

— Хорошая ночка, доктор! — приветствовал он Штейнберга. — Никак с карнавала… и девочек, смотрю, с собой прихватили.

В тоне его явственно слышалось не осуждение, но недоумение — две-то тебе зачем?

— Ошибаетесь, Патрик, — сурово сказал доктор. — Эти молодые особы просят принять их в качестве милосердных сестер. Я покажу им лечебницу.

— Ночью?

— Ночью, чтоб не доставлять беспокойства пациентам.

Сторож хмыкнул, потом перевел взгляд с Либби на меня.

— Ну, может, и в хожалки, то есть в сестры…

Признаю, что с виду я больше похожа на типическое представление о сотруднице скорбного дома, чем Либби, поэтому я не стала поправлять Патрика. Он пропустил нас.

В больницах я бывала много раз, причем (тьфу-тьфу) исключительно по работе. Но в сумасшедшем доме доселе бывать не приходилось. Однако из того, что я слышала, вряд ли они отличались от обычных муниципальных лечебниц в лучшую сторону. Скорее наоборот.

Здесь было не так.

Прежде всего, здесь не воняло.

Даже в лучших больницах, где по возможности все моют и чистят и не кормят больных тухлятиной, стоит специфический запах — думается, не следует его описывать. Здесь даже лекарствами не пахло. И карболкой — нет. Хотя вообще было вполне чисто (я сделала мысленную пометку, что уборщиц, как возможных подозреваемых, не стоит сбрасывать со счетов). На парадной лестнице и в коридорах лежали ковры, газовые рожки горели, хоть и в четверть силы.

Но за многоквартирный дом я бы эту лечебницу тоже не приняла. Наверное, для жилого помещения здесь было слишком чисто. И холодно. Хотя, по идее, тут должно быть отопление.

Мне показалось, что доктор, очутившись в привычных стенах, пожалел, что привел нас сюда. Как-то слишком он посерьезнел. Сообразил, что выпил лишнего перед дежурством и вляпался. Того и гляди скажет — а шли бы вы, девушки, отсюда.

Но сказал он другое:

— Мне сейчас прежде всего нужно проверить журнал записей и обойти больных. Поэтому прошу подождать меня.

Правильный мужик. Уважаю. Призраков ловим, а о работе не забываем.

А может, ему перед сторожем стало неудобно. Привел девиц и тут же отпустил. Не сдюжил, стало быть.

— Хорошо. Только где нам переждать?

— Сейчас я покажу вам круглую гостиную.

Гостиная в психушке — это что-то новенькое. Прогрессивные методы доктора Сеголена, да. Они б еще салон здесь устроили.

— На самом деле это не совсем гостиная, — пояснил доктор. — Она по старой памяти так называется. А сейчас спокойные больные бывают здесь, когда погода дурная и прогулки невозможны. Профессор считает, совместное времяпровождение полезно…

Он толкнул дверь, пропуская нас вперед, зажег свет.

— Действительно круглая, — пробормотала я.

— Так подождите, а я скоро буду.

Я огляделась. Убранство здесь было простое и достаточно подходящее для отдыха больных. Два полукруглых дивана у стен, несколько плетеных стульев, на полу ворсистый ковер. Поплотнее тех, что были в коридоре. Если с кем-то из больных случится припадок и он упадет, то не ударится. А если драку затеют, то, прежде чем прибегут санитары, никто не сумеет нанести противнику ощутимого вреда. Стулья легкие, а диваны, наоборот, от пола не отдерешь.

Либби плюхнулась на стул.

— Забавно. Никогда не была в совсем круглой комнате.

Я призадумалась.

— И я тоже. Доктор помянул, что название — от прежних времен… наверное, теперь так не строят. И знаешь? Что-то мне здесь не нравится.

— А по-моему, вполне уютно.

— Ну, на чей вкус… — Я вновь оглядела идеальную окружность стен. — Может, потому что окон нет.

— А к чему тут окна? Комната в самой середине здания.