Журнал «Если», 2002 № 07

В папке содержался список тех, кто должен был вернуться на Землю этим рейсом. Теперь Чалмерс понял, что имела в виду Кахру, употребив слово «почти». Некоторые из новичков должны будут заменить прежних сотрудников, из тех, чьи имена значатся в подозрительно длинном списке. Имена, которые Чалмерс сразу узнал.

Он буквально взметнулся в воздух и выбежал из кабинета, бросив на ходу Луизе:

— Она не посмеет этого сделать!

Протиснувшись сквозь очередь вновь прибывших, он ринулся в коридор и остановился только перед директорским кабинетом. Нажал на кнопку и, когда дверь не открылась сразу, принялся бешено колотить кулаками по металлу.

Дверь скользнула вбок так неожиданно, что он почти ввалился в помещение. Кахру, как обычно, сидела за столом. Вид у нее был донельзя изможденный: очевидно, она совершенно вымоталась за последние пять месяцев, но Чалмерса это нисколько не тронуло. Он строевым шагом промаршировал к столу, еще с порога разразившись криками и укоризненно грозя пальцем.

— Да как вы посмели! Урезать мой отдел! Как раз в ту минуту, когда я больше всего нуждаюсь в людях!

Он наконец добрался до стола и угрожающе навис над Кахру. Та пригвоздила его к месту стальным взглядом.

— Как? Не ждете приглашения? И сразу, с порога, начинаете бросаться на людей?

Чалмерс, игнорируя уничтожающую реплику, сунул список ей под нос.

— Взгляните-ка! Больше половины улетающих работают в моем отделе!

Кахру вгляделась в свою копию списка:

— Если точнее, немного меньше половины, сорок восемь и две десятых процента.

— Прошу прощения за то, что ошибся на один и восемь десятых процента! — процедил Чалмерс. — Но и я владею математикой. Свыше семидесяти процентов этих имен противоречит нашему ходатайству!

— Не обратила внимания, — сухо ответила Кахру. — Была слишком занята эвакуацией, чтобы внимательно изучить это самое ходатайство.

— Вы убираете моих людей, чтобы освободить места для новичков. Весьма недобросовестная политика!

— А я, доктор, считаю свои действия вполне обоснованными.

Чалмерс тяжело уселся в кресло.

— Докажите!

— Аз-Захир передал мне ваши протесты по поводу уничтожения низкоорбитальных спутников. Но это часть нашего плана эвакуации. Скажите, доктор, работа какого отдела сильнее всего зависит от этих спутников?

Не получив ответа, она спокойно продолжала:

— Гуманитарных Наук, разумеется. Мы вряд ли сумеем получать прежний объем данных по Алале, так что бесполезно держать большее число сотрудников, чем требуется для анализа того, что у нас уже есть. Что же до прилетевших сегодня… все они обладают необходимыми знаниями и умением, которые могут быть использованы для свертывания базы. Так что сами видите, принимая решение, я руководствовалась элементарной логикой.

— Все это — отговорки, — покачал головой Чалмерс.

Кахру чуть прищурила глаза.

— Если вам так угодно. Откровенно говоря, доктор, мне абсолютно все равно, как вы это назовете. Я скрупулезно следую правилам, поэтому Земля непременно меня поддержит. И так оно и будет, если подадите жалобу.

«Какой смысл?» — подумал Чалмерс. Уйдет почти девять месяцев, пока дождешься результата, а сама жалоба отправится вместе с тем кораблем, на котором улетит большинство его сотрудников. Ответ же прибудет с тем судном, которому предстоит увезти последних людей и оборудование.

— Вам следовало предупредить меня раньше… — начал он.

— Только вас?

— Я имел в виду «нас», — отмахнулся он. — Всех начальников отделов. Вы же не вчера приняли решение? Почему же не рассылали списки до сегодняшнего дня?

Он понимал истинную причину: она специально отложила все на последний момент, чтобы для жалоб не осталось времени.

— Доктор Чалмерс, пожалуйста, запомните: вы подчиняетесь моим приказам, а не наоборот. Вам понятно?

— Я только…

— Вам понятно?

— Да, Директор, — сказал Чалмерс. — Понятно.

— В таком случае, займитесь своими делами.

И Чалмерс занялся.

Ему пришлось вводить в курс дела новых сотрудников Гуманитарных Наук: чужаков, интервентов, подменышей, вытеснивших людей, которым он верил, которых знал.

Он совершал все необходимые телодвижения, не потрудившись скрыть негодования и не заботясь о том, последовала ли Луиза его примеру.

Настроение не улучшилось и в последующие две недели: сказывались горечь прощания с друзьями и полное неприятие новичков, занимавших их места. Техники продолжали планомерно уничтожать базу, пространство которой с каждым днем все уменьшалось. Как-то ночью ему приснилось, что он проснулся именно в тот момент, когда потолок исчез и в комнату ворвался вихревой поток, с яростью урагана швырнувший его во мрак.

Уинстон открыл глаза, боясь вдохнуть, опасаясь, что дышать будет нечем.

Экран монитора слабо мерцал, возвещая о том, что на утро назначено совещание персонала. Теперь ему окончательно стало не до сна.