Журнал Борьба Миров № 3 1924

Среди этой работы, торопясь, мы услышали крики: к нам бежала толпа. Бросив добычу, мы ударились в бегство. К своему изумлению мы убедились, что нас не преследует! Обернувшись, мы увидели, что преследователи наскоро свежуют корову. Оказалось, что они пришли за тем же делом, что и мы. Рассудив, что мяса хватит на всех, мы вернулись. Последовавшая сцена не поддается описанию! Мы дрались и ссорились на дележе, как дикари. Брентвуд, помнится мне, вел себя совершенным зверем. Он рычал, захлебывался и грозил совершить смертное убийство, если нам не дадут нашей законной доли! Покуда мы занимались дележом, на сцену появились новые лица. На этот раз страшные полицейские Ф. П Р. Их привела маленькая девочка! Они были вооружены бичами и дубинками и их было два десятка. Девочка приплясывала в бешенстве, слезы текли по ее щекам, но она вопила:

— Задайте им! Задайте им! Вон тот малый, в очках, — он это сделал! Разбейте ему морду! Бейте его в морду!

«Малый с очками» — это был я! И мне разбили-таки «морду», хотя у меня хватило присутствия духа предварительно снять очки. Боже, но какую же нам задали лупку, когда мы убегали врассыпную! Брентвуд, Гэльстед и я побежали к машине. Из носа Брентвуда лилась кровь, а на щеке Гэльстеда алел багровый рубец от полученного удара бичом.

О счастье! Когда преследование прекратилось, и мы добрались до машины, за нею оказался спрятавшийся перепуганный теленок! Брентвуд знаками приказал нам не шевелиться и пополз к теленку, как волк или тигр какой-нибудь. Нож и секач были забыты на месте побоища, но у Брентвуда остались его руки, и он катался по земле с бедным теленком, стараясь задушить его. Мы бросили телячий труп в автомобиль, прикрыли его плащом и двинулись домой. Но это было только начало наших злоключений.

Мы бросили телячий труп в автомобиль, прикрыли его плащом и двинулись домой. Но это было только началом наших злоключений…

У нас лопнула шина. Заменить ее было нечем, между тем наступили сумерки. Мы бросили машину, и Брентвуд, пыхтя и пошатываясь, двинулся вперед, неся на плечах теленка, прикрытого плащом. Мы тащили этого теленка по-очереди и чуть не погибли от него! Вдобавок мы заблудились и, после нескольких часов скитаний и трудов наткнулись на шайку буянов. Это были не рабочие из Ф. П. Р.; вероятно, они были так же голодны, как мы. Во всяком случае им достался теленок, а нам тумаки. Брентвуд бесновался всю дорогу домой, и впрямь похож был на помешанного со своим разодранным платьем, распухшим носом и глазами в синяках.

После этого мы уже не отваживались воровать коров. Генерал Фольсом выслал своих кавалеристов и конфисковал всех коров, и его кавалеристы, при помощи милиции, съели львиную долю мяса. Генерала Фольсома не в чем было упрекнуть; ведь на нем лежал долг поддерживать законность и порядок, и он поддерживал их при помощи солдат, вследствие чего и вынужден был кормить их первыми.

Приблизительно в это время началась великая паника. Богатые классы первыми обратились в бегство. От них заразились жители трущоб, и началось бурное выселение из города. Генерал Фольсом был доволен. По приблизительному расчету, Сан- Франциско покинуло не меньше двухсот тысяч душ, и соответственно уменьшились и заботы о продовольствии. Я очень хорошо помню этот день. Утром я съел корку хлеба. Почти весь остаток дня, после полудня, я простоял в хлебной очереди; с наступлением темноты, усталый и измученный, я вернулся домой с четвертью фунта рису и куском сала. Браун встретил меня у дверей. Лицо у него было вытянутое, испуганное: оказалось, что все наши слуги бежали, остался только он один. Я был тронут его преданностью, и когда узнал, что он ничего не ел, разделил с ним свою добычу. Мы сварили половину рису и половину сала, по-братски поделили обед, а половину оставили на утро. Я лег спать голодным и беспокойно ворочался всю ночь. Утром оказалось, что Браун сбежал и, что было еще хуже, унес с собою остатки риса и сала.

В это утро в клубе собралась кучка мрачных, как ночь, людей. Прислуживать было некому, слуги разбежались все до последнего. Я открыл также, что исчезло клубное серебро, и узнал, куда оно исчезло. Слуги не брали его по той причине, я думаю, что члены клуба первыми разобрали его. Сбывать серебро было очень нетрудно. К югу от Базарной улицы находился квартал членов Ф. П. Р. Хозяйки охотно кормили обедами за серебро. Я вернулся домой. Так, и мое серебро исчезло все, за исключением массивного кувшина. Я завернул его и понес продавать на юг от Базарной улицы.