Журавлик - гордая птица (СИ)

***

В назначенный день Изабелла стояла у нотариальной конторы, собираясь с силами, чтобы зайти внутрь. От волнения руки у неё тряслись, а сердце стучало, как сумасшедшее. Ей предстояло встретиться не только со старшими представителями семьи Каллен, но и с их младшим сыном, стараниями которого чуть меньше года назад её жизнь разделилась на «до» и «после». Наконец, глубоко вздохнув и в сотый раз напомнив себе, что её присутствия хотела сама миссис Каллен, Белла с силой толкнула входную дверь и вошла внутрь. Все они были уже здесь, в холле здания, ожидая приглашения в кабинет нотариуса. Эсме и Карлайл сидели на просторном диване, молоденькая девушка с длинными тёмными волосами, скорее всего, их младшая дочь Элис, стояла рядом, подперев стенку, и с интересом разглядывала Беллу. Рядом с родителями сидел Эммет, нетерпеливо постукивая по полу ногой. А вот и он — человек, умудрившийся сломать ей жизнь, но сделавший при этом такой бесценный подарок, как радость материнства — Эдвард Каллен, собственной персоной. Он стоял чуть поодаль от всех остальных, рассеянным взглядом обводя пространство противоположной стены. Белла понимала, что не должна сейчас разглядывать его, не должна впиваться взглядом в эти непослушные волосы, в точёные черты лица. Понимала и не могла ничего поделать — слишком сильно она скучала по нему, слишком тяжело ей давались разлука и стремление быть гордой и независимой. Эдвард, почувствовав её взгляд, поднял глаза и посмотрел на свою бывшую девушку, полоснув по ней знакомой зеленью, такой же, какую она видела теперь каждый день, встречая взгляд своего сына. Сына, про которого его отец не знал… На какую—то долю секунды Изабеллу накрыло чувство вины: девушка вдруг начала сомневаться, так ли правильно она поступила, скрыв от Эдварда рождение ребёнка. Но тут взгляд парня, в котором ещё минуту назад плескались боль и растерянность, снова потускнел и стал равнодушным. Эдвард опустил голову, разглядывая пол так сосредоточенно, как будто нашёл там что-то очень интересное. В эту минуту испарилось и чувство вины в душе Изабеллы — она снова была уверена, что нашла единственно верное решение, попросив сначала Энни, а потом и брата Эдварда не выдавать её тайну. Их переглядывания заняли не больше полуминуты, но Белле показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она смогла отвернуться от бывшего парня. Снова посмотрев на остальных представителей семьи Каллен, Изабелла наткнулась на внимательный взгляд Эсме, от которой, не было никаких сомнений, не ускользнул недолгий зрительный контакт её сына и его бывшей девушки.

Эммет, заметив Журавлёву, подошёл к ней и, приобняв по—дружески за плечи, повёл знакомить с родственниками, успев при этом ободряюще шепнуть на ухо, что всё будет окей. Карлайл Каллен, высокий светловолосый мужчина, приветливо поздоровался с девушкой на русском, заметив, что слышал о ней много хорошего от Эммета. А потом сказал, что искренне благодарен Белле за заботу о его матери и за то, что Изабелла была рядом во время приступа Анны. Затем подошла очередь знакомства с Эсме. Та легонько сжала руку Беллы своей тёплой мягкой ладонью, произнеся с сильным акцентом: «Рада знакомству с вами, Изабелла». А Белла смотрела на неё и видела перед собой стройную красивую женщину с тем же цветом волос, что и её у младшего сына, и с такими же зелёными глазами. Теперь было понятно, от кого Эдвард Каллен унаследовал свою фантастически притягательную внешность.

Элис только кивнула с улыбкой и пожала протянутую руку девушки. Белла тоже улыбнулась ей, но рассматривать самую младшую Каллен более пристально постеснялась и просто обвела Элис беглым взглядом, не вдаваясь в детали.

Секундой позже отворилась дверь в кабинет нотариуса и прозвучало приглашение войти. Оказавшись внутри, все сели, выбрав кто удобный кожаный диванчик, кто кресло. Белла же скромно устроилась на маленьком пуфике, стоявшем в самом дальнем углу кабинета. Юрист, невысокий лысеющий мужчина лет сорока пяти со странной фамилией Капелькин, после короткого знакомства и проверки необходимых документов, предоставленных присутствующими, начал процедуру оглашения завещания. Изабелла не особо вникала в суть того, что получил каждый из родственников Анны согласно её воле. То, что миссис Каллен была женщиной далеко не бедной, она знала давно, но не считала себя вправе подробно интересоваться этим. И, если уж на то пошло, девушка вообще не понимала, зачем понадобилось её присутствие на этом сугубо семейном мероприятии, где для всех собравшихся она, по сути, являлась чужим человеком. Сейчас её больше волновали те усилия, которые Белла прикладывала, чтобы унять бешено скачущий пульс, барабанным боем стучащий в ушах. А перед глазами вновь и вновь всплывали глаза Эдварда, сначала растерянные и больные, а потом резко превратившиеся в равнодушные зелёные льдинки. Изабелла так увлеклась своими размышлениями, что, когда в тишине просторного кабинета, нарушаемой лишь ровным голосом нотариуса Капелькина, вдруг прозвучало её имя, она только растерянно переспросила:

— Что, простите?

— По желанию покинувшей этот мир Анны Каллен, вы, Изабелла Журавлёва, получаете квартиру, владелицей которой миссис Каллен стала ещё несколько месяцев назад, выкупив её у прежнего владельца. От себя хочу добавить, что это действительно так: именно я, в силу своих профессиональных обязанностей, участвовал в оформлении купли—продажи данного жилья.

Когда нотариус назвал адрес, Белла поняла, что это — та самая квартира, где Энни жила с тех пор, как приехала в родной городок.

— Так же на ваше имя, госпожа Журавлёва, открыт счёт в одном из банков этого города, — невозмутимо продолжал нотариус. — Количество денежных средств на счёте и название банка вы можете узнать у меня лично.

Белла ошеломлённо смотрела на юриста.

«Энни оставила мне квартиру и деньги?! Нет! Кто я такая, чтобы претендовать на всё это? Так не должно быть!» — мысли нестройной вереницей проносились в голове девушки.

Она подняла глаза, обводя взглядом людей, находившихся рядом с ней. Эммет тепло улыбался и ободряюще кивал головой. Карлайл и Эсми тоже были удивлены, но на их лицах не было злости и возмущения. Они, казалось, были согласны с решением Анны. Как и Элис. А Эдвард… Он снова рассматривал пол, не поднимая взгляда. И Белла не понимала этого. За что? Почему? Что такого она сделала своему бывшему парню, чтобы из любящего и нежного человека он превратился в равнодушную льдину без эмоций? Ей подумалось, что, заметь она сейчас презрение или ненависть в его глазах, это было бы легче перенести, чем старательно демонстрируемое им равнодушие.

— Нет! — твёрдо произнесла Изабелла. — Я не могу это принять!

Карлайл открыл, было, рот, чтобы возразить, но девушка решительно подняла руки, выставив вперёд ладони.

— Поймите, — с жаром воскликнула она, — Энни была для меня близким человеком! Я уважала и любила её. У меня никогда не было какой—то корысти по отношению к ней!

-Скажите, — повернувшись к нотариусу, спросила Изабелла, — могу я отказаться от своей части наследства в пользу кого—то из близких родственников завещателя?

Эсме потрясённо вздохнула.

— Конечно, — протянул Капелькин, удивлённо посмотрев на Беллу. — Это вполне возможно.

— Ну, тогда я хотела бы это сделать, как можно скорей, — заявила девушка, обведя взглядом семью Анны, остановившись на брате Эдварда. — Я хочу, чтобы то, что миссис Каллен завещала мне, досталось Эммету Каллену.

— Белла! Ты что творишь?! — воскликнул Эммет. — Энни не просто так завещала тебе квартиру и деньги — она знала, что делает.

— Эм, прости, но это — моё решение. Я считаю, что не вправе владеть этим. Извини, — последние слова девушка произносила уже шёпотом.

— Ладно, я уже понял, ты — девушка упрямая, — примирительно сказал Эммет. — Давай поступим следующим образом: от квартиры, если тебе так легче, отказывайся. Но не от денег, Изабелла! Деньги ты оставишь себе, потому что (и ты это знаешь не хуже меня) они тебе нужнее, чем нам всем вместе взятым! Тем более теперь, когда…

— Эммет! — остановила здоровяка Изабелла, не дав ему наговорить лишнего.

— Это — моё условие! — продолжал Эм голосом, в котором уже звучали стальные нотки. — А если не согласишься, то и квартиру тебе придётся оставить себе!

Белла молчала, обдумывая слова Эммета. Он и так уже почти проболтался, когда упомянул о том, что деньги ей сейчас необходимы.

«Вот как возьмёт да и ляпнет сейчас что-нибудь прямым текстом про Сашу», — подумала девушка, холодея от страха.

— Я согласна, — в итоге хрипло выдавила она из себя.

— Ну и прекрасно! — хлопнув в ладоши, радостно произнёс нотариус. — Кстати, Изабелла, моя клиентка оставила у меня запечатанное письмо с распоряжением передать его вам лично в руки в день оглашения её завещания. Я передаю вам послание вместе с бумагами из банка, где находится денежный вклад, оформленный на ваше имя.

Капелькин протянул девушке плотный конверт и небольшую папку с банковскими документами. Та дрожащей рукой приняла бумаги, убрав их в сумку. Она решила, что разберётся с письмом и остальными документами дома, когда немного успокоится и начнёт нормально соображать.

Проигнорировав новую порцию удивлённых взглядов от всех Калленов, включая на этот раз даже Эдварда, до этих пор делавшего вид, что его тут нет вообще, Изабелла робко кивнула нотариусу, предоставив тому право и дальше руководить юридической процедурой.

— Что ж, продолжим, — бодро протараторил Капелькин.

Он опять что-то говорил, зачитывал по бумажке информацию, касающуюся остальных родственников Энни. Девушка, больше не вслушиваясь в его речь, снова погрузилась в собственные мысли, касающиеся последней воли Анны Каллен в отношении неё. Столько чувств терзали сейчас девушку: страх, удивление, смущение, боль от потери близкого человека. Но было и ещё одно, нарастающей волной перекрывавшее все остальные ощущения: благодарность за заботу о ней и Саше.

Изабелла беспокойно поёрзала на пуфике, обнаружив, что грудь стала тяжелее и начала тихонечко ныть. Перед выходом она покормила малыша и сцедила оставшееся молоко в чистую детскую бутылочку, но прошло достаточно времени для того, чтобы новая порция молока вновь дала о себе знать. Белла только надеялась, что их пребывание в конторе скоро закончится, и она сможет, наконец, попасть домой. Девушка уже продумывала, какой повод найти, чтобы исчезнуть пораньше. Окинув себя взглядом, она вдруг увидела два больших влажных пятна на топике в районе груди.

Почувствовав панику, Белла резко втянула носом воздух и невольно привлекла внимание Эсме, сидящей к девушке ближе других. Женщина сначала обеспокоенно посмотрела на испуганное лицо Изабеллы, потом взгляд её опустился ниже. Сначала она с недоумением разглядывала пятна на одежде девушки, потом в глазах матери Эдварда отразилось понимание. А затем Изабелла сделала то, чего сама от себя не ожидала: не отдавая себе отчёта в своих действиях, она со страхом быстро стрельнула взглядом в сторону Эдварда, желая убедиться, что тот ничего не заметил. Но парень сидел, как и прежде, пристально разглядывая мысы своей обуви.

Зато его матери, которая всё это время не сводила глаз с Беллы, этого хватило для того, чтобы её глаза снова расширились от удивления. И девушке, испуганно взиравшей на миссис Каллен, казалось сейчас, что она буквально слышит, как трещат и скрипят колёсики и пружины в голове у Эсме, запуская нужные механизмы. А потом во взгляде женщины появилось потрясение — она всё поняла, Изабелла уже не сомневалась в этом.

Белла испуганно помотала головой, словно призывая Эсме молчать. Вскочив со своего места и быстро запахнув полы жакета, надетого поверх топика, Белла сбивчиво пробормотала извинения. Схватив сумку и сославшись на внезапно ухудшившееся самочувствие, девушка пулей вылетела из кабинета, не обратив внимания ни на недоумение во взглядах присутствующих, ни на предложение Эммета подвезти её до дома. Она не видела, как Эсме с горечью смотрела ей в след и боролась со слезами, пытаясь сглотнуть застрявший в горле горький комок.

Изабелла не помнила, как преодолела расстояние от конторы до дома. Влетев в квартиру, она быстро разделась и вымыла руки, а потом проскочила мимо удивлённой бабушки, желая оказаться в комнате сына как можно скорее. Саша мирно спал в детской кроватке, тихонько причмокивая во сне крошечными губками. Белла нежно провела тыльной стороной ладони по щёчке мальчика и внезапно расплакалась от облегчения, стараясь всхлипывать как можно тише, чтобы не разбудить ребёнка. Она так испугалась, когда поняла, что Эсме догадалась обо всём. Она ведь женщина, поэтому ей не составило труда определить природу пятен на груди девушки. И дёрнуло же её посмотреть на Эдварда в тот момент! Его мать просто сложила один плюс один и получила верный ответ. Изабелле только оставалось надеяться, что здравый смысл возьмёт верх над эмоциями в душе Эсме Каллен, и тогда она догадается поговорить сначала с матерью своего внука, прежде чем обсуждать эту новость с Эдвардом.

Танечка всё это время стояла в дверях детской, не зная, с чего начать разговор. Белла молча повернулась, подошла к бабушке и, взяв её за руку, повела в гостиную, чтобы поведать о последних событиях.

***

Когда девушка закончила свой рассказ, она допивала уже третью чашку травяного чая, который заботливо подливала ей Татьяна Тимофеевна. Нервная дрожь, поначалу сотрясавшая тело Изабеллы с такой силой, что ей приходилось сжимать зубы и крепко цепляться руками за горячую кружку, постепенно начала исчезать. Она выговорилась и теперь, казалось, стало легче дышать. Танечка, за всё то время, пока Белла сбивчиво говорила, не проронила ни слова. Зато теперь бабушка решила высказаться, произнося свою речь тихо и неторопливо.

— Знаешь, — начала Танечка, — я не удивлена поступком Анны. Она знала, как тебе будет тяжело в первое время: и материально, и морально. Уверена, она переживала за тебя и за своего правнука. Ты ведь понимаешь это? Девочка моя, ты отказалась от квартиры, и я не удивлена — ты всегда была такой хрупкой, но гордой и упрямой натурой, довольствуясь в жизни самым малым. И если бы ты отказалась и от денег тоже, я бы не стала судить тебя, это — твоё право.

— А сейчас? Ты осуждаешь меня сейчас, когда я решила не отказываться от счёта в банке? — подавленно спросила Изабелла.

— Нет, конечно! Будь уверена, мы не пропали бы и без этих денег. Но Энни сделала это для тебя от чистого сердца. Для тебя и для Саши. Так будь же сильной женщиной, моя хорошая! И прими достойно подарок от той, которая любила тебя всем сердцем! Анна ведь считала тебя близким человеком.

— Ты права, Танечка, — Кивнула Изабелла, нежно улыбаясь бабушке. — Я оставлю деньги для сына. Когда-нибудь настанет момент, и Саша, повзрослев, сможет воспользоваться этими деньгами.

— Думаю, это — правильное решение, — поддержала женщина Беллу.

— Что теперь делать с тем, что Эсми обо всём догадалась? Она ведь может рассказать Эдварду о ребёнке.

— Изабелла, — проговорила Татьяна Тимофеевна, успокаивающе гладя внучку по запястью, — ты ведь знаешь, что в последнее время мы с Анной сильно сблизились и практически стали подругами. Так вот, она часто рассказывала о своей семье и, в частности, о своей невестке. Со слов Энни я поняла, что Эсме — мудрая женщина. Давай надеяться, что она сделает правильные выводы. Ведь, по твоим словам, от неё не ускользнуло, как испуганно ты смотрела на Эдварда, опасаясь его реакции. Значит, Эсме должна была понять и то, что её сын не в курсе твоей ситуации.

— Но… Ведь миссис Каллен прежде всего ЕГО мать. Не поспешит ли она в первую очередь к сыну, спеша открыть ему глаза на происходящее?! — воскликнула девушка, безуспешно пытаясь скрыть в голосе панику.

— Вот именно, она — мать. Мать, как и ты. И поэтому Эсме должна понимать, что далеко не все истории любви имеют счастливый финал, и что, если ты до сих пор не известила Эдварда Каллена о таком важном событии, значит, у тебя есть на то свои причины. Верь, девочка, сначала она решит встретиться с тобой, я это чувствую.

Изабелла только кивнула, неистово надеясь, что её бабушка окажется права.

— Ой! — Белла подскочила на месте. — Я же забыла совсем! Энни оставила мне письмо.

Она метнулась в прихожую, где лежала её сумка, и быстро выудила оттуда конверт вместе с банковскими бумагами, которые отдал ей нотариус. Потом вернулась в гостиную, где терпеливо ждала бабушка. Оторвав край конверта, Изабелла достала и развернула плотный лист бумаги, испещрённый с двух сторон аккуратным почерком миссис Каллен.

— Если хочешь, я могу оставить тебя одну, — неуверенно пробормотала Танечка, намереваясь покинуть комнату.

— Нет, останься со мной, пожалуйста. Мне будет легче, если ты посидишь рядом, — попросила девушка.

Танечка кивнула, и Белла, глубоко вздохнув, начала читать.

«Здравствуй, Белла, — писала Энни. — Если ты держишь в руках моё письмо, значит, я уже покинула этот мир. Моё здоровье стремительно ухудшается, и доктор говорит, что я сильно рискую, отказываясь лечь в больницу. Но я не хочу! Я проживу столько, сколько отмерил мне Господь. И всё это время я хотела бы находиться не в лежачем состоянии, утыканная иглами от капельниц. Давящие стены больничной палаты сведут меня в могилу куда быстрее, даже если там я буду получать необходимое лечение. Может быть, глупо и легкомысленно поступать так в моём возрасте, но, тем не менее, я уже всё решила, и не вижу никаких причин менять своего мнения.

Белла, ты, скорее всего, уже побывала у Капелькина — ведь этот конверт должен передать тебе он. Поэтому ты знаешь, что я оставила тебе квартиру и открыла на твоё имя счёт в банке. Знаю твой гордый характер! Но, прошу, не отказывайся. Это всё пригодится вам с ребёнком. Пусть я и избалованная деньгами упрямая старушка, но это не значит, что не я представляю себе, как трудно молодой девочке, так рано повзрослевшей, растить сына одной. Знаю, что у тебя есть куча любящих родственников, но позволь и мне внести свою лепту и помочь вам. Если уж ты не примешь квартиру, то оставь себе хотя бы деньги.

Моя смелая девочка! Я так горжусь тобой и твоим поступком: дать жизнь этому мальчику. Судьба когда—нибудь вознаградит тебя за это, я знаю абсолютно точно. У тебя всё будет хорошо!

Изабелла, я прожила долгую, порой трудную, но счастливую жизнь. И, поверь мне, наступит время, когда Эдвард Каллен придёт к твоему порогу. Пусть не сейчас, не скоро, но придёт. Жизнь — хороший учитель. Она часто даёт нам шанс исправить наши ошибки. И я молюсь, чтобы мой внук не пропустил этот шанс. Настанет момент, когда он растеряет, наконец, свои юношеские амбиции и начнёт думать головой. И, прошу тебя, в этот момент найди в себе силы не оттолкнуть его! Пускай сейчас твоими поступками руководит гордость. Но ведь ты любишь его! Как много раз я видела это чувство в твоих глазах! Поверь, далеко не всем и не всегда выпадало испытать такую любовь, какая живёт в твоём сердце. Она не уйдёт без следа, она всегда будет с тобой. Поэтому, когда Эдвард придёт с покаянием, позволь вам двоим снова быть счастливыми, а своему сыну дай возможность расти рядом с родным отцом. И пусть пройдёт год, пять, семь, а, может, и десять лет — время не имеет значения, если однажды тебя посетило столь сильное чувство, прочно заняв место в твоей душе.

Но это — потом, в будущем. Сейчас же — живи, расти сына, дари ему свою нежность и теплоту. А ещё вспоминай хоть иногда Анну Каллен, так крепко успевшую прикипеть сердцем к сильной и гордой русской девочке Изабелле Журавлёвой. Передавай привет бабушке, успевшей за время нашего знакомства стать мне хорошей подругой. Обними за меня Сашу, когда он родится. Я помню, ты говорила, что выбрала это имя для своего сына. А я сказала тогда: „Александр — звучит красиво“. Да будет так!

Люблю вас всех. Ваша Энни».

Изабелла закончила читать и подняла глаза на Танечку. Обе они, и девушка, и пожилая женщина, плакали. Слёзы катились по щекам, и Белла даже не прикладывала усилий, чтобы избавиться от них. Мысленно она всё ещё была там, в тексте послания, переваривая прочитанное.

— Мне так её не хватает, — всхлипывая, прошептала Танечка.

— Мне тоже, бабуль. Мне тоже, — прохрипела девушка в ответ.

Белла встала, молча направляясь в детскую, которую делила с Сашей. Так ей было удобнее и спокойней — находиться поблизости от сына, моментально оказываясь около ребёнка, если тот вдруг начинал плакать, требуя внимания, или просто просыпался ко времени очередного кормления. Девушка достала с полки книжного шкафа большую шкатулку, где хранила самые дорогие для неё сокровища: смятое и местами надорванное в порыве гнева прощальное письмо Эдварда и осколки мобильного телефона, который когда—то подарил ей Каллен. Изабелла помнила, как разбила его об асфальт, желая стереть из памяти лишнее напоминание о своей горькой любви. Помнила она и то, как вернулась на место «экзекуции» и поспешно собрала жалкие останки мобильника, поняв, что не в силах расстаться с вещью, которой когда—то касались ЕГО руки. Теперь всё это лежало на дне шкатулки. А сейчас туда же перекочевало и письмо Энни, ставшее ещё одной дорогой для девушки вещью. Захлопнув заветный сундучок, Изабелла устало прислонилась лбом к дверце книжного шкафа. Строчки из письма всё ещё стояли перед её глазами: «Эдвард Каллен придёт к твоему порогу… Найди в себе силы не оттолкнуть его… Не сейчас, не скоро, но придёт…»

— Энни, Энни! — вымученно прошептала Белла. — Ты задала мне нелёгкую задачу. Может быть, я и справлюсь с ней. Но точно не сейчас! А, может быть, этого вообще никогда не случится…

От тяжёлых мыслей её отвлекло негромкое кряхтение, донёсшееся из детской кроватки: Саша был голоден. По опыту Белла знала, что долго терпеть её маленький непоседа не станет, и вот—вот раздастся обиженный плач сына, требующего свою порцию молока. Поэтому она заметалась по комнате, скидывая одежду, которую так и не сменила, вернувшись из нотариальной конторы. Переодевшись в чистую пижаму и приготовившись к кормлению, она взяла малыша на руки и поднесла к своей груди. Белла наблюдала за ребёнком, пока тот, причмокивая, ел, и постепенно расслаблялась, позволяя тревожным мыслям покинуть её хотя бы на короткое время.

========== Глава 7. Часть 1. “Он не предаст и не осудит…” ==========

Бросаешь гневные взгляды

И веришь в пустую ложь.

Прошу, не трудись, не надо:

Ты вряд ли меня поймёшь.

Где спрятал былую нежность?

Где вера в глазах твоих?

Лишь горькая неизбежность

И холод мелькают в них.

Ты держишь, не отпускаешь

Из плена жестоких фраз,

Упрёки в лицо бросаешь,

Как камни, за разом раз.

Прости, меня тот заждался,

О ком ты не должен знать,

Кто мне через боль достался,

Кто смог самым нужным стать.

Сегодня с утра пораньше Изабелла находилась в своём любимом парке рядом с домом. Саша капризничал всю ночь, просыпаясь каждые два часа. То ли виной этому были детские колики, так часто встречающиеся у малышей его возраста, то ли мальчик просто чувствовал сложное эмоциональное состояние матери, и это беспокойство передавалось ему и мешало спокойно спать. Белла же, на протяжении всей ночи стойко боровшаяся с желанием закрыть глаза и забыться желанным сном хоть на несколько минут, под утро поняла, что всё—таки пересилила сама себя. И когда её сын уже уснул в посветлевшей от предрассветной дымки комнате, сама девушка бодрствовала, уставившись усталыми глазами в потолок.

С приходом утра Изабелла чувствовала себя вымотанной из-за бессонной ночи. Поэтому она, чтобы не скиснуть окончательно, быстро собрала Сашу и отправилась на прогулку в парк. Сидя на старой скамейке под огромным дубом, Белла тихонько покачивала коляску и наблюдала за мальчишками, которые строили снежную крепость неподалёку, шумно выясняя, какой высоты должно быть сооружаемая стена.

Задумавшись, девушка не сразу поняла, что рядом с ней кто-то есть. А когда заметила и подняла голову, встретилась глазами с Эсме Каллен. Та просто стояла, переводя взгляд с Изабеллы на коляску, а потом обратно на девушку. В облике женщины скользила неуверенность. Видно было, что она не знает, как начать разговор. Белла прервала молчание первой.

— Здравствуйте, миссис Каллен, — начала она голосом, осипшим от волнения. — Как вы меня нашли?

— Здравствуй, Белла. О, это было не трудно, — несмело улыбнувшись, произнесла Эсме. — Твой адрес был в записной книжке моей свекрови. Я звонила в дверь вашей квартиры, но мне никто не открыл.

Белла кивнула. Дома действительно никого не было — бабушка ушла в стоматологическую поликлинику.

— Погода на улице хорошая, — продолжала миссис Каллен, — и я решила, что ты, должно быть, гуляешь с ребёнком где—то поблизости. Заглянула в парк рядом с вашим домом, и мне повезло — я увидела здесь тебя.

Эсме говорила неторопливо, с трудом подбирая русские слова и стараясь грамматически верно выстроить фразы. Изабелла не торопила женщину, хотя бы таким способом стремясь оттянуть неизбежный разговор, так пугающий девушку.

Мама Эдварда подошла поближе к коляске, в которой мирно посапывал Саша.

— Мальчик? — шёпотом спросила она, разглядывая детский комбинезон голубого цвета.

Девушка только молча кивнула.

— Белла, — Эсме тяжело вздохнула, — ты ведь понимаешь, о чём я хочу поговорить с тобой?

— Догадываюсь, — тихо произнесла девушка, опустив голову.

— Этот малыш приходится мне родным внуком, ведь так? — наконец, произнесла женщина вслух то, ради чего пришла сюда.

Белла, выпрямившись и посмотрев Эсме прямо в глаза, ответила:

— Вы ведь и сами поняли всё ещё тогда, в день оглашения завещания. Но я отвечу. Да, Саша — сын Эдварда. И, да, он — ваш внук.

Миссис Каллен тепло улыбнулась. Только вот улыбка у неё получилась слишком грустная и почти не затронула глаз — в них зелёной рекой разливалась боль, грозя вылиться за берега подступившими слезами.

— Саша. Какое красивое имя… Как получилось, что ты воспитываешь малыша одна, а мой сын совершенно не в курсе, кого оставил в России? — спросила Эсме с горечью, торопливо стирая слёзы, крупными капельками бежавшие по щекам. Солёные дорожки портили её безупречный вид, размывая старательно наложенный слой косметики, но, казалось, она не обращала на это никакого внимания — слишком тяжело давался женщине разговор.

Вздохнув и приготовившись заново пережить всю боль и разочарование, выпавшие на её долю прошлой весной, Белла начала свой рассказ, не видя смысла утаивать что—либо от женщины, сидящей напротив. Когда девушка закончила, Эсме всё так же плакала, не в силах справиться с эмоциями. На её лице сейчас отражалась целая гамма чувств: шок, разочарование, горечь. Белле вдруг стало жаль женщину.

— Послушайте, — тихо проговорила девушка, проникновенно заглядывая миссис Каллен в глаза, — я понимаю, что вы ощущаете, и я представляю, насколько велико сейчас ваше желание пойти к сыну и открыть ему правду. Но, поверьте, это совершенно ни к чему в данной ситуации.

— Но, Изабелла…

— Эсме, — прервала её Белла, не заметив, что назвала женщину по имени, забыв про «миссис Каллен», — скажите, ваш сын хотя бы раз упоминал меня?

Эсме отрицательно покачала головой

— Хоть однажды он горел желанием вернуться в наш городок? Говорил ли Эдвард когда—нибудь, что намерен изменить свою жизнь? Вы молчите? А знаете, почему? Потому что вам нечего сказать. Наши жизни слишком разные — он дал мне это понять прежде, чем уехать, — Белла горько усмехнулась.

Эсме же, стушевавшись под напором девушки, опустила глаза.

— Так скажите, стОит ли Эдварду знать о ребёнке? Как вы представляете себе нашу дальнейшую жизнь? — всё спрашивала и спрашивала девушка свою собеседницу. — Он будет чувствовать себя обязанным и поэтому, делая нам одолжение, будет показываться раз в год с дежурными подарками, бередя моему мальчику душу. А потом настанет момент, когда ваш сын не приедет совсем, потому что когда-нибудь у него будет собственная семья и, конечно же, тогда Эдварду уж точно станет не до навязанного ему сына. И что в этот момент я скажу своему ребёнку? Знаете, Эсме, пусть лучше у Саши не будет никакого отца, чем появляющийся, а потом испаряющийся призрак. И поэтому я прошу… нет, я умоляю оставить всё, как есть, и не сообщать Эдварду ничего. Понимаю, что для вас это станет тяжёлой ношей — хранить такое в тайне. Ведь Эдвард — ваш родной сын. Но так будет лучше для всех, поверьте, потому что вы не сделаете доброго дела, если поставите Эдварда в известность. Вы бы стали навязывать собственного ребёнка тому, кто бросил вас? Вы бы как минимум были сильно разочарованы в нём, а как максимум вас бы разрывало от боли и обиды. Так почему же я должна сообщать о ребёнке человеку, который именно так со мной и поступил?!

Эсме потрясённо молчала, не находя ответа на столь откровенные, но, тем не менее, довольно весомые доводы матери своего внука.

— Что ж, — наконец выдавила миссис Каллен, — наверное, ты права. Не скрою, это действительно будет нелегко — не ставить Эдварда в известность. Но я принимаю твой выбор, хотя бы потому, что испытываю к тебе безмерное уважение — ты оставила ребёнка, зная, как тяжело тебе будет растить его без отца. Ты — сильная девочка. Гордая и смелая. Можешь верить мне, я сделаю так, как ты просишь. Единственная моя просьба: пожалуйста, не пропадай. Я дам тебе адрес электронной почты и свой номер телефона. Обещаю, Эдвард ничего не узнает. Разреши мне быть хоть малой частью жизни Саши.

Белла согласно кивнула, тихонько улыбнувшись.

— Эммет сказал то же самое, — прошептала девушка, ободряюще глядя на миссис Каллен.

— Эм? Он тоже знает? — пролепетала Эсме удивлённо.

— Ну, а как ему было не узнать, если мы встретились у Энни в день, когда я вызывала ей «скорую»?

— «Скорая» — это…

— Так в народе называют бригаду врачей, выезжающих на вызов к больному.

— Теперь понятно. Значит, мой старший сын был всё это время осведомлён о твоей ситуации и молчал?

— Да, так вышло. Не сердитесь на него. Это был мой выбор, и он пообещал, что отнесётся к нему с уважением, — произнесла Белла с грустью.

— Я поняла тебя, — успокаивающе прошептала Эсме, поглаживая девушку по плечу.

— В общем, Эммет застал меня там и, естественно, увидел мой большой живот. Он, как, впрочем, и вы, сразу догадался, кто отец малыша. И так же, как и в вашем случае, я взяла с него клятву, что он сохранит мою тайну.

— Понимаю и совершенно не виню его.

Они вынуждены были прервать разговор, потому что Саша начал ворочаться, просыпаясь. Изабелла встала и, слегка откинув защитный капюшон коляски, взглянула на сына. Тот уже не спал и лежал, энергично мутузя во рту соску. Этот означало, что пора кушать. Эсме, подойдя к коляске с противоположного от Беллы бортика, потянулась к малышу и ласково провела рукой по одеяльцу. Видимо, уже чувствуя голод, Саша начинал капризничать. Он выплюнул соску и, наморщил личико, намереваясь заплакать. Эсме подняла на Изабеллу нерешительный взгляд.

— Можно мне подержать его? — осторожно, словно опасаясь реакции девушки, спросила миссис Каллен.

— Конечно, это же ваш внук.

Эсме благодарно кивнула, потом, откинув одеяло, осторожно взяла мальчика на руки. Она разглядывала Сашу с умилением, покачивая его. А тот внезапно передумал плакать. Перечитав во время беременности горы литературы, Белла знала, что долго удерживать взгляд на одном предмете дети учатся только к трём — четырём месяцам. Но сейчас девушка могла поклясться, что её сын, которому нет ещё и месяца, пытался подольше сфокусировать взгляд на лице Эсме.

— Ты — просто прелесть, родной. И, Господи помилуй, как же ты похож на своего…

Изабелла метнула на женщину предупреждающий взгляд, и так резко осеклась, так и не успев закончить фразу.

— Ладно, это сейчас неважно, — примирительно пролепетала новоиспечённая бабушка, продолжая любоваться внуком.

А Белла просто стояла рядом и, качая головой, смотрела на происходящее перед её глазами действо. Она видела женщину, стильно одетую, с идеально уложенными волосами. Красивым чертам её лица не вредил даже безнадёжно испорченный слезами макияж. А ещё у мамы Эдварда в глазах было столько нежности и доброты, когда она смотрела на Сашу, что девушка поняла: её сын сейчас находился в надёжных и любящих руках. У Эсме Каллен были все шансы стать замечательной бабушкой, пусть и обречённой видеться со своим внуком крайне редко. Белла ещё не решила, что скажет своему сыну, когда тот подрастёт, и как объяснит, кто такая Эсме, обойдя при этом тему отсутствия отца в жизни мальчика. Она что-нибудь придумает, обязательно найдёт такие слова, которые позволят Саше видеться с родным человеком, пусть даже в его детской версии этот человек будет всего лишь старой знакомой его матери.

На улице было прохладно, кожу пощипывал лёгкий морозец, поэтому Эсме, ещё несколько минут поворковав над мальчиком, уложила его обратно в коляску, заботливо укрыв детским пледом. Она проводила молодую маму до подъезда, после чего села в машину и уехала, напоследок послав Саше воздушный поцелуй.

***

Несколько дней спустя Изабелла сидела в машине, которую Эммет арендовал на время пребывания в России. Для этого парню пришлось помотаться по московским автосалонам, потому что в родном городке Беллы такой услуги, как прокат автомобилей, просто не существовало. А машина Эму, как он выразился, снова неправильно употребив один из фразеологизмов русского языка: «Была нужна позарезу». Когда девушка попыталась его исправить, Эммет только махнул рукой, легкомысленно бросив: «Bella? Don, t be boring!» («Белла, не будь занудой!»)

Молодые люди только что покинули владения Капелькина, где в присутствии нотариуса была проведена процедура передачи квартиры, завещанной Изабелле, в собственность Эммета Каллена. Утром на протяжении всего пути до нотариальной конторы Эм уговаривал девушку подумать и не совершать поспешных действий, но, поняв, что одной из характерных черт характера Изабеллы Журавлёвой является упрямство, наконец, просто махнул рукой и сдался.

Теперь, когда все документы были оформлены, как положено, Белла засобиралась домой, попросив Эма подвезти её. Тот открыл рот, намереваясь что-то сказать, но его прервал звонок сотового Изабеллы. Вытащив из кармана новенький аппарат, подаренный ей родителями совсем недавно, девушка увидела на дисплее знакомый номер.

— Женька! — закричала она в трубку радостно, приняв звонок.

Эммет, пристально взглянув на Беллу, резко отвернулся и с равнодушным видом принялся копаться в бардачке.

— Ну, как вы там? Как мой будущий крестник? — бодро поинтересовалась Евгения.

— Да всё хорошо. Ты зайдёшь к нам? Давно ведь не виделись.

— Сегодня собиралась, честно. Раньше никак не получалось, уж прости меня. Учёба, будь она неладна, отбирает всё свободное время.

— Ладно, прощаю, — шутливо ответила Белла. — Жду тебя вечером.

— Договорились! — коротко бросила подруга и отключилась.

— Вы общаетесь? — грустно спросил Эм, когда Изабелла повернулась в его сторону.

— Общаемся. И, больше тебе скажу, мы дружим.

— Как она? — спросил парень, отводя глаза и разглядывая пейзаж за окном.

— Живёт, Эммет. Просто живёт и старается всем и вся показать, что с ней всё в порядке, — тихо ответила девушка, пытаясь поймать взгляд Эммета, однако потерпела неудачу — тот смотрел куда угодно, но только не на неё.

— Ясно, — просто сказал парень, а потом замолчал, играя с замком бардачка.

— Слушай, — встрепенулся вдруг он, резко меняя тему разговора, — у нас остались детские вещи. Наверное, их Энни купила для Саши уже давно. Может, заберёшь?

После слов Эммета Изабелла тоже вспомнила, что так и не забрала детские обновки — всё так закрутилось после тех трагических событий, что это просто вылетело у неё из головы. Но их купила Анна, с любовью и заботой выбирая одежду для её сына! Поэтому…

— Я бы забрала, Эммет, но встречаться с Эдвардом мне совершенно не хочется, — виновато прошептала Изабелла

— А его нет, — горько усмехнулся парень. — Мой брат уже второй день сам себе устраивает экскурсию по местным барам и прочим забегаловкам.

— Он, что, пьёт? — ужаснулась девушка.

— Есть немного…

— Он же попадёт в неприятности! Народ у нас разный, сам знаешь! — воскликнула Белла с беспокойством.

— Да ты не переживай так, Белз, — начал успокаивать её Эммет, назвав девушку на иностранный манер. — Завтра родители вернутся, и отец найдёт, как привести его в чувство. Знаешь, это было даже забавным — увидеть своего брата в не совсем трезвом виде первый раз в жизни.

— Ваши родители уехали? — снова переспросила Белла.

— Да. Отец решил навестить тех дальних родственников, к которым мы с Энни как—то ездили, — Эм усмехнулся. — Представляю лицо Карлайла, когда ему тоже вздумается посетить баню.

— Ты знаешь, что Эсме была у меня?

— Как?! — Эммет аж подскочил на сиденье.

— Да вот так! — передразнила парня Изабелла. — Она обо всём догадалась ещё в день оглашения завещания. Заметила, что моя одежда намокла от прибывшего молока, а потом увидела, как я кидала взгляды в сторону Эдварда, опасаясь, что твоему брату придёт в голову обратить на меня внимание именно в это время. Ну и…

— Я всегда знал, что моя мама — умная женщина! — с гордостью воскликнул Эм, вскинув вверх огромный кулак.

— Скорее — мудрая. Так вот, она нашла меня, мы поговорили. Я убедила её молчать. Правда, убеждать пришлось долго, но, в конце концов, она со мной согласилась. Расстались мы на вполне тёплой ноте, договорившись переписываться. Я пообещала делиться фотографиями Саши, взамен взяв обещание, что эти фото никогда не попадутся на глаза… Сам знаешь, кому. Но ваш отец не в курсе. Так что ты осторожней там, пожалуйста, со словами.

— Белла, за кого ты меня принимаешь? Я всё понял, — Эммет стушевался, обиженно засопел, но потом всё—таки снова начал улыбаться.

— Ну, так мы едем за одеждой моего племянника?

— Ладно, — сдалась Изабелла. — Но недолго — маму надо отпустить. Она у нас сегодня в няньках.

— Окей, — радостно пробасил Эм, заводя мотор и выезжая со стоянки на шоссе.

***

Когда молодые люди оказались в бывшей квартире Энни, парень достал с одной из полок своего шкафа одежду для Саши, упакованную в большой пластиковый пакет. Белла также забрала несколько своих личных вещей, оставленных ею здесь в то время, когда она часто гостила у Анны Каллен. Отказавшись от предложенного Эмом чая, девушка вышла в прихожую, чтобы снова накинуть куртку и отправиться домой. Эммет вышел за ней следом, сжимая в руках какую—то бумажку и связку ключей.

— Белз, — начал он, — ты ведь знаешь, что мы скоро уезжаем? Квартира будет пустовать. Могу я попросить тебя приглядывать за ней в моё отсутствие?

— Конечно, мне не тяжело делать это, — улыбаясь, ответила Изабелла.

— Тогда держи ключи, сестрёнка! — Эммет протянул девушке связку.

— Сестрёнка? — переспросила Изабелла, покраснев от смущения.

— Ну, а кто же, Белла? Ты была рядом с моей бабушкой, когда ей было одиноко, когда было плохо. Ты — мама моего очаровательного племянника. Ты — замечательный, добрый, скромный человечек. Я буду счастлив, если у меня будет такая сестра, как ты.

Белла смущённо пожала плечами.

— Ну, вообще-то, мне тоже всегда хотелось иметь старшего брата. Так что замётано, здоровяк!

Эм улыбнулся и радостно подпрыгнул на месте, не в силах сдержать эмоций. Правда, тут же остановился, испуганно покосившись на заходившую ходуном мебель в прихожей и на люстру, которая начала слегка раскачиваться от тряски. Белла весело расхохоталась, представив, какой урон квартире может нанести эта двухметровая гора мускулов, если начнет бурно радоваться жизни.

— У меня есть ещё одна просьба, — продолжил Эммет. — В промежутках между нашими приездами за могилой будут ухаживать Сукачёвы. Ты помнишь, родня бабушки, которую она часто навещала.

— Сукачёвы? Те, что живут в посёлке недалеко от города? Муж с женой, в доме которых ты устроил ночной переполох, растянувшись около порога, когда решил выйти на поиски удобств, расположенных на улице, — вспомнила Белла, хитро улыбаясь.

— Ага, они, — смущённо протянул Эммет. — Отец договорился, что они будут бывать у Энни иногда, чтобы содержать в порядке участок, где она захоронена. Родители даже оставили им какую—то сумму. Знаешь, они, вроде, люди небогатые. Поэтому деньги пригодятся. Ну, там, ограду покрасить, щебень привезти для дорожек, и всё такое…

— Понятно. Я могу помочь чем-то ещё? — с сочувствием спросила девушка.

— Видишь ли, я решил оставить тебе их адрес. Это так, на всякий случай. Мало ли что случится… Ольга, троюродная племянница Анны, — женщина хорошая. Она поможет, это точно. А вот её муж, Степан… Какой-то он скользкий, что ли. Даже не знаю, как ещё его назвать. Да и выпить он любит. Так что, если вдруг что-то пойдёт не так, навести их и мне не забудь сообщить.

— Договорились! — поклялась девушка, убирая бумажку с адресом в карман. — Не переживай, братик, я сделаю, как ты просишь. Всё будет хорошо.

— Спасибо тебе! — шёпотом произнёс парень и крепко по—дружески обнял девушку.

— Оу, какая сцена! — раздался вдруг сзади знакомый до боли голос. — Что, Crane, решила бросить своего женишка и переключиться на моего брата?

Белла с Эмметом отпрянули друг от друга. Эм поднял глаза на Эдварда, стоящего в проёме входной двери и послал тому сердитый предупреждающий взгляд. Изабелла же стояла ни жива ни мертва, не находя в себе сил повернуться к бывшему парню лицом. Она была так напугана его внезапным появлением, что сначала даже не обратила внимания на фразу про какого-то там «женишка». Зато от её внимания не ускользнул грубый тон Каллена—младшего, так не свойственный ему. Эммет с тревогой смотрел на девушку перед ним. И то, что он видел сейчас в её глазах, наполнило сердце парня ужасом и жалостью. Паника, боль, обида и дикий страх — вот те эмоции, которые в этот момент отражались на лице Беллы. Она прикрыла на мгновение глаза, пытаясь взять себя в руки. И это, по всей видимости, ей удалось, потому что, когда её ресницы дрогнули, взлетая вверх, взгляд девушки выражал только холод и равнодушие.

— Эдвард, — спокойно произнесла Белла, повернувшись к виновнику её душевной боли, — есть такое слово: «друзья». И друзья, знаешь ли, тоже иногда обнимаются, желая выразить поддержку и уважение. И причём тут «женишок», мне совсем не понятно.

На последних словах Изабелла гордо вскинула голову и посмотрела прямо на Каллена—младшего, желая испепелить того взглядом. В этот момент Эдвард как-то рвано вздохнул и тоже уставился на девушку так, словно не в силах был оторваться. Они оба тонули друг в друге, и никто не хотел первым разрушать то немыслимое притяжение, которое возникло в этот момент между ними. Белла невольно отметила про себя, что Эдвард немного изменился внешне: волосы стали короче, но оставались такими же непокорными. Лицо осунулось и слегка похудело. Под глазами, если приглядеться, можно было заметить небольшие тёмные круги. Но, самое главное, изменилось выражение глаз. Вместо спокойствия и умиротворённости, которые раньше излучал взгляд парня, там, в знакомой зелени, мелькал холод. И лишь изредка, на несколько секунд, где—то очень глубоко появлялась и тут же исчезала боль. Видимо, происходило это в те моменты, когда Каллену не хватало сил полностью контролировать свои эмоции.

Где-то за спиной девушки хлопнула межкомнатная дверь — Эммет удалился, дав им возможность поговорить наедине.

Притяжение взглядов длилось всего пару минут, а потом Каллен тряхнул головой, скидывая остатки наваждения, и шагнул вперёд, приближаясь к девушке и сжимая её запястье. От него шёл сильный запах спиртного, и Белла невольно сморщила носик, отвернувшись.

— Причём тут женишок, говоришь? — выдал он злым тоном, в котором от волнения слышался сильный акцент. — Думала, что я ничего не узнаю? Что так и буду, как бестолковый щенок, верить каждому слову? За что ты так со мной, Белла? Я же…

— Хватит! — резко прервала его девушка. — Ты не имеешь права говорить со мной в таком тоне! И, будь добр, отпусти мою руку. Ещё чуть—чуть, и останутся синяки.

Эдвард резко отпрянул, прижавшись спиной к шкафу в прихожей, и закрыл лицо руками, слегка покачиваясь из стороны в сторону то ли от усталости, то ли от того, что перебрал с алкоголем.

— Прости, — вдруг прошептал он приглушённо, запуская обе ладони в свою шевелюру и взъерошивая волосы с потерянным выражением на бледном лице. Теперь его взгляд был, как у загнанной в угол собаки.

— Прости меня. Я не должен был так себя вести. Да и, действительно, кто я такой, чтобы лезть в твою жизнь? Особенно после того, как сам отказался…

— После того, как сам отказался от меня? От нас? Это ты хотел сказать? Ну, так я поддержу тебя в этом. Ты действительно утратил возможность задавать вопросы с тех пор, как выбросил меня из своей жизни, не посчитав необходимым поговорить со мной лично и оставив жалкое письмецо! Ты просто сбежал, Эдвард, сообщив мне напоследок, что мы слишком разные. И вот здесь ты оказался прав — мы, правда, разные. Но не потому, что живём в разных странах, — Белла резко остановилась, переводя дыхание.

— Ты всё твердишь о том, что я не была честна с тобой. Хочешь так думать? Пожалуйста, это — твоё дело! Знаешь, кого ты сейчас мне напоминаешь, Каллен? Старую сплетницу, от скуки собирающую слухи по всей округе, — с вызовом произнесла Изабелла. — Только теперь это уже неважно…

— Неважно?

— Нет, Эдвард. Что было, то прошло, сейчас всё по-другому. Так что можешь больше не чувствовать себя виноватым и наслаждаться жизнью на полную катушку.

— Белла, нет, ты не так всё поняла. Я не…

— Извини, Эдвард, но у меня нет времени. Меня ждут.

— Кто? — быстро спросил парень. — У тебя есть кто-то? А раньше?

— Раньше — не было, ты был первым и единственным. А теперь — да, есть.

— Ты любишь его? — прошептал Эдвард, отводя глаза.

— А ты, Каллен, никак ревнуешь? — саркастически усмехнулась Белла.

Эдвард промолчал, только скрипнул зубами, потом снова спросил:

— Ты любишь его?

— О, да! Даже не представляешь себе, как. Он — самый дорогой, самый близкий человек для меня.

— И ты планируешь остаться с ним, — еле слышно пробубнил Каллен, словно констатировал факт.

— Да, он теперь навсегда со мной, — улыбнулась девушка, вспоминая о сыне. — И знаешь, в чём разница между вами? Я уверена, что он будет любить меня всегда. Он никогда не предаст и не осудит. Для него я — самая лучшая на свете.

«Мама, лучшая на свете мама», — добавила Белла уже про себя. Что бы ни думал Каллен, задавая все эти вопросы, она имела в виду только сына. Но ставить об этом в известность своего бывшего парня, естественно, не собиралась.

Белла в последний раз посмотрела на Эдварда, вздохнула и, собрав последние силы, произнесла на выдохе:

— Прощай!

Эдвард открыл рот, будто хотел что-то сказать, но так и не произнёс ни слова. Он стоял, ссутулившись и уставившись потерянным взглядом в одну точку.

— Эммет! — крикнула девушка.

Брат Эдварда выглянул из комнаты и расстроенно покачал головой, мгновенно оценив ситуацию и поняв, что эти двое опять не пришли к согласию.

— Подвезёшь меня? — спросила Изабелла голосом, хриплым от непролитых слёз. Она твердила про себя, как заклинание: «Только не плакать. Только не здесь, не при нём. Не плакать. Не смей реветь, Журавлёва!»

— Конечно, — быстро сориентировался Эм. — Только куртку накину.

Белла кивнула и, схватив пакет с вещами, понеслась к лифту. Эммет вышел следом за ней, успев в качестве моральной поддержки сочувствующе хлопнуть по плечу брата, застывшего каменной статуей в прихожей.

Эдвард остался один. Громкий стук входной двери вывел его из ступора. Он сгорбился, словно немощный старик, и застонал, снова запустив руки в волосы. Каллен снова упустил девушку, которая, исчезнув из его жизни, оставила только пустоту и чувство огромной потери.

========== Глава 7.Часть 2. “Я справлюсь!” ==========

Ты выбрал. А я свой выбор

Оставила за собой.

Достаточно глупых игр —

Опасно играть с судьбой.

Достаточно слёз, метаний,

Достаточно ссор, обид.

Эпоха прошла мечтаний,

И кровь моя не кипит.

Попробую всё начать я

Сначала. Да будет так!

Попробую не кричать я,

Из снов прогоняя мрак.

Уехал. А я осталась,

Мечтая тебя забыть.

Мне, видимо, показалось,

Что мог ты меня любить.

В машине Эммета всю дорогу висела тишина. Эм смотрел на дорогу, лишь изредка бросая на Изабеллу тревожный взгляд. Сама же девушка молчала, давясь слезами, так настойчиво пытающимися пробраться наружу. Она понимала, что, если скажет сейчас хоть слово, начнёт реветь прямо тут, в дороге. Поэтому упрямо хранила молчание.

Когда Эм остановился у подъезда Беллы, та, словно извиняясь перед парнем, сжала его локоть и выскочила наружу, бросив напоследок: «Помни, ты обещал молчать!». Эммет кивнул и прямо с места ударил по газам, резко выскочив на проезжую часть. Вскоре его автомобиль скрылся из виду.

Дом встретил Изабеллу громким плачем, доносившимся из детской: Маргарита пыталась покормить Сашу из бутылочки, с чем он был, по всей видимости, категорически не согласен, требуя маму, а точнее, ту часть её тела, где всегда было свежее грудное молоко. Белла быстро ополоснулась, переоделась и села кормить ребёнка под пристальным взглядом матери, которая, скорее всего, заметила то взвинченное состояние, в котором появилась дома её дочь.

— Где Танечка? — тихонько поинтересовалась девушка, чтобы не потревожить ребёнка.

— Ушла в магазин, — так же тихо ответила Маргарита.

Оставшееся время кормления прошло в молчании.

Когда сын поел, Изабелла подняла его «столбиком», дожидаясь, пока отойдёт воздух с частичкой молока, потом уложила сонного мальчика в кроватку. Собираясь пойти на кухню и перекусить, девушка развернулась и обнаружила, что мама стоит совсем близко, подозрительно её разглядывая.

— Что произошло, Бельчоныш? — спросила женщина, не желая ходить вокруг да около. — На тебе лица нет. И губы трясутся…

И тут, в домашнем тепле и уюте, рядом с родным человеком, Изабелла больше не в силах была сдерживать себя. Она опустилась на кровать и, закрыв лицо руками, разрыдалась горько и отчаянно. Девушка говорила и говорила, прижавшись к матери и посвящая ту в сегодняшние события. Закончилось всё тем, что Маргарита тоже расплакалась. Она гладила дочь по волосам и повторяла:

— Прости меня, девочка моя. Прости, моя хорошая…

— Мам, — удивлённо произнесла Белла, подняв голову, — за что ты просишь прощения?

— Да так… За всё сразу, — улыбнувшись сквозь слёзы, пролепетала мать и снова обняла девушку, спрятав её лицо у себя на груди.

Только Маргарита знала, в чём состоит её вина перед собственной дочерью. Но даже сейчас, видя мучения девушки, у женщины не хватило духу признаться, что, если бы не её единственный разговор с Эдвардом Калленом прошлой весной, её внук мог бы расти рядом с родным отцом. Глобальность своего поступка Журавлёва-старшая полностью начала осознавать только после рождения внука. Иногда, в выходные дни, они с мужем, стремясь дать дочери небольшую передышку, забирали Сашу на прогулку. Везя коляску по парковым аллеям, супруги частенько были свидетелями того, как очередная молодая семья выгуливала своё чадо, по очереди хлопоча над ним. Часто из уст уже подросших малышей слышалось: «папа», когда они общались с собственным родителем, требуя продолжения какой-нибудь весёлой игры. Саша Журавлёв отличался от этих детей только одним — его отца не было рядом с ним. Когда эта мысль накрывала мать Беллы с головой, у неё перехватывало дыхание от чувства вины, бетонной плитой сдавливающего грудь. О, кто бы знал, сколько раз она порывалась поговорить с Изабеллой и покаяться перед ней. Но, делая шаг вперёд, женщина отступала назад на несколько шагов. Страх останавливал её. Дикий страх противным голоском нашёптывал, что дочь не простит. Наверное, поймёт, что виной всему стал обычный материнский эгоизм, но простить не сможет точно. И разговор всё откладывался и откладывался, потому что в глубине души Маргарита понимала, что вряд ли вообще когда-нибудь наберётся смелости, чтобы просветить дочь насчёт своей роли в их расставании с Эдвардом.

Пока Журавлёва—старшая занималась внутренним самобичеванием, Белла, выплакавшись и пригревшись у матери на груди, заснула. Осторожно уложив голову дочери на диванную подушку, Маргарита подошла к детской кроватке, поправила сбившееся на внуке одеяльце и, бесшумно закрыв дверь в комнату, на цыпочках отправилась на кухню, чтобы поставить чайник. Она села за обеденный стол и снова ушла глубоко в себя, утонув в горьких раздумьях. Несколько минут спустя в дверях появилась Танечка, обеспокоенно разглядывая дочь.

— Рита, что с тобой? Я уже несколько раз окликнула тебя, а ты никак не реагируешь. Что-то случилось? На тебе лица нет. С Изабеллой всё хорошо? А с Сашей?

— Да, всё в порядке. Саша спит, Белла тоже заснула. Она долго плакала, потом, вымотанная, провалилась в сон.

— Плакала? — испуганно переспросила Татьяна Тимофеевна. — Почему?

— Были причины. Белла виделась с ним сегодня.

— С кем «с ним»? О ком ты… Изабелла встречалась с Эдвардом?!

Маргарита кивнула, горько усмехаясь.

— Мам, — пробубнила Рита, — я, кажется, сильно напортачила.

— О чём ты? — непонимающе поинтересовалась Танечка.

И Маргариту прорвало. Она рассказывала, ревела, размазывая тушь по щекам, потом снова рассказывала и опять заливалась слезами, вываливая на голову ошарашенной матери всю тяжесть, давившую на неё вот уже почти год. Когда женщина выговорилась, Татьяна Тимофеевна долго молчала, приходя в себя от услышанного, потом подняла на дочь тяжёлый обвиняющий взгляд.

— Ты понимаешь, бестолковая, что ты натворила?! — шёпотом воскликнула она, боясь потревожить спящих в соседней комнате внучку и правнука. — Он же уехал из-за тебя!

— Из-за меня, — обессиленно протянула Маргарита, признавая свою вину.

— А что будет с Изабеллой, если она узнает?! Думаешь, она сможет простить тебе предательство? — яростно шептала бабушка, всё больше распаляясь. — Твой внук растёт без отца только потому, что ты не захотела дать Белле шанс быть счастливой. Ты бы видела, что творилось с ней, когда он исчез: она разваливалась на кусочки. Ходила, как тень, по квартире, почти не разговаривала. Знаешь, я благодарю Бога, что Белла оказалась беременной тогда. Этот ребёнок вернул ей желание жить.

— Не говори ей, прошу, — умоляюще пролепетала Рита. Она отвернётся от меня, я знаю.

— Как знать? Сначала я тоже была в этом уверена, но… У нашей девочки доброе сердце. Но я не скажу, не волнуйся, — горько изрекла Татьяна Тимофеевна. — Когда—нибудь ты сделаешь это сама. Должна сделать!

Маргарита покорно кивнула.

— Хотя Каллен этот её тоже хорош — поверил пустым словам, даже не поговорив с Изабеллой, — проворчала Танечка, осуждающе качая головой.

— Он так легко принял за правду то, что я наговорила тогда, — сокрушённо прошептала Рита.

— Ничего, время всё расставит по своим местам. Может быть, их пути ещё пересекутся. В один прекрасный день понимание свалится на его голову, как снежный ком. И тогда Эдвард будет полным идиотом, если упустит свой шанс вернуть девушку, которая любит его больше жизни, — мудро изрекла Танечка.

— Думаешь, она простит? Его? Меня?

— Поживём — увидим.

***

Когда Белла проснулась, на улице уже стемнело. Заглянув в кроватку к сыну, она увидела, что тот не спал, но и не плакал, тараща глазёнки на модуль с погремушками, висевший над ним. Матери не было. Видимо, та ушла, пока Белла спала. Танечка, как убедилась Изабелла, заглянув к бабушке, дремала перед телевизором, устав от дневных хлопот. Девушка прошла в ванну, решив умыться, чтобы прогнать остатки сонливости. Она уже вытирала лицо, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Женька, держа в одной руке игрушечного зайца, а в другой — большой торт.

— Привет, Журавлёва! — влетая в прихожую и звонко чмокая подругу в щёку, воскликнула она.

— Наконец-то, — проворчала Изабелла. — Я уж начала забывать, как ты выглядишь.

— Ну, прости, я не нарочно. Ты ж знаешь, учёба. И я тебе фотку свою подарю, чтобы ты помнила неописуемую красоту Евгении Керницкой.

Белла тихонько захихикала и, взяв торт, отправилась готовить чай. Вскоре на кухне появилась и Евгения с Сашей на руках и, обращаясь к мальчику, принялась ласково нести всякую ерунду и корчить смешные рожицы. Когда чай был готов, Женя положила Сашу в переноску, стоявшую рядом, и уселась за стол напротив Беллы.

— Что—то вы, девушка, неважно выглядите, — задумчиво протянула Керницкая, внимательно разглядывая подругу. Случилось чего?

— Случилась встреча с Эдвардом Калленом и эмоциональный обмен любезностями, — Изабелла саркастически усмехнулась.

— Да ладно?! Всё—таки столкнулись? И чем дело кончилось? Ты ему не сказала? — Женька засЫпала Беллу вопросами.

— Не сказала, конечно. А дело кончилось тем, что каждый остался при своём мнении. А ещё моими слезами, но уже дома, когда встретилась с мамой. Поэтому у меня вид такой помятый — я потом сразу уснула, наревевшись.

— При маме — можно, — вздохнула Евгения. — У мамы на руках поплачешь, и легче становится, по себе знаю.

— Точно.

— Белла, — вдруг тихо произнесла Женя, задумчиво водя пальчиком по салфетке, — ты ведь виделась с Эмметом? Ну, помнишь, ты писала в смс-ке, что вы квартиру, которую завещала тебе миссис Каллен, на него собирались переоформлять?

Изабелла кивнула, с сочувствием глядя на подругу. Они редко говорили с Евгенией о её бывшем парне, по совместительству приходившемся Эдварду родным братом. Белла видела, насколько болезненной была эта тема для Жени, и старалась лишний раз не упоминать Эммета при ней.

— Виделась, — тяжело вздохнула девушка. Он отдал мне ключи от квартиры, попросив проверять её иногда, и адрес дальней родни, с которой наладила связь Энни и которая должна присматривать за могилой.

— А тебя он, в свою очередь, попросил присматривать за этой самой роднёй?

— Получается, что так, — засмеялась Изабелла над выводами Евгении.

— Он спрашивал про тебя, — кинув быстрый взгляд на Женю, проговорила Белла. — Интересовался, как ты живёшь.

— И что ты ответила? — подскочив на стуле, протараторила подруга.

— Сказала, что более или менее… Что ты в порядке, в общем. Если честно, мне показалось, что ему и самому тяжело говорить об этом.

Женька грустно улыбнулась, потом гордо вскинула голову.

— И правильно, что так сказала. Я справлюсь как—нибудь. Ничего со мной не случится, вот увидишь.

— Ну, да. Ну, да, — саркастически протянула Изабелла, закатив глаза.

Женя посидела ещё немного, поворковала над Сашей, поболтала с Беллой, виртуозно обходя тему бывших парней, а потом ушла, обняв подругу на прощание. Когда Белла смотрела в окно на её удаляющийся силуэт, она видела, как Евгения часто подносит руку к лицу, видимо, смахивая катившиеся по щекам слёзы.

***

Каллены улетели через два дня. Перед отъездом к Белле ненадолго забежала Эсме, принеся с собой кучу разноцветных упаковок — подарки для внука. Стоя у двери, миссис Каллен обняла девушку, прошептала тихое «спасибо», пообещала быть на связи и ушла, оставляя за собой тонкий шлейф дорогих духов. С Эмметом же Изабелла простилась по телефону, не рискуя больше появляться в его квартире. Она опасалась, что вновь столкнётся там с Эдвардом.

Сейчас Белла стояла у окна в своей комнате и задумчиво разглядывала облака, неровной стайкой плывшие по небосводу. Совсем недавно это небо стало молчаливым свидетелем того, как огромный белоснежный лайнер уносил прочь человека, который почти год назад изменил её жизнь и оставил, сам того не ведая, самый ценный подарок — сына. Эдвард Каллен снова вернулся в ту жизнь, которой, как казалось сейчас девушке, так сильно дорожил. А она осталась, в который раз повторяя про себя, что выстоит, выдюжит это испытание, выпавшее на её долю, что всё будет хорошо. Журавлик — гордая птичка, так ОН когда-то сказал. Как же он был прав!

========== Глава 8.Часть 1. “Уходи…” ==========

9 лет спустя

Сентябрь 2014 года

Ты умираешь за годом год…

Осталась сказка мечтой красивой,

Растаял сон. И с тобой не тот,

Кто делал самой тебя счастливой.

Чужие руки… Но помнишь ты

Других ладоней тепло родное.

И, как виденье, ЕГО черты

Вдруг затмевают лицо чужое.

— Открой!

— Нет!

— Открой, мать твою, эту дверь и впусти меня!

— Я сказала, нет! Уходи! Не позорься, Дима. Пожалей, в конце концов, хотя бы ребёнка: Аня так боится, когда ты начинаешь долбить по двери.

— Слушай меня, идиотка! Ты больше, гораздо больше потеряешь, если не дашь мне войти! Ты поняла меня?! Либо я вхожу по-хорошему, либо…

Она молчала. Молчала и давилась слезами. В комнате, обняв Татьяну Тимофеевну, плакала пятилетняя Аня. В кухне, забравшись под стул и прижав уши к голове, тихонько поскуливал всеобщий любимец, вест хайленд терьер Фаня. В коридоре маячил сын. Двигался, не меняя траектории: из угла в угол. На миг он поднял глаза, и Белла задохнулась от того, что увидела там: загнанный зверёк, задыхающийся от страха и отчаяния.

«Боже, Сашке только исполнится десять, а он уже столько пережил, сколько не всегда выпадает на долю взрослого человека!» — вдруг пришла в голову женщины мысль.

— Ты ведь впустишь его? — спросил сын. Обречённость, которая прозвучала в вопросе мальчика, пробрала его мать, подпиравшую входную дверь, до костей.

— Я хочу, чтобы он ушёл! — Саша уже кричал, не контролируя себя, по щекам его текли слёзы. — Как же он меня достал! Сколько можно верить ему?!

— Сынок, я…

Конец фразы утонул в испуганном Анином крике, прозвучавшем из комнаты, потому что в квартире вдруг погас свет — мужчина за дверью добрался до рубильника в щитке.

Ласковые слова и тёплые руки прабабушки уже не помогали. Дочь Беллы захлёбывалась слезами и не реагировала ни на что, повторяя только: «Пусть перестанет, боюсь… я боюсь. Не хочу! Пусть не будет темно. Мам, мамочка, ну включи свет, очень-очень большое пожалуйста!».

Белла посмотрела вокруг: вот они, те, кто являлся её семьёй. Им было сейчас неимоверно страшно, горько и мерзко только потому, что один кретин за дверью возомнил себя жертвой обстоятельств и искал мести, отыгрываясь на детях и женщинах. Кто он? В кого превратился за последние несколько лет?

Щелчок, тихий, услышанный только ею. Щелчок в её голове, словно открывший шлюзы всей ненависти и злости к человеку, так долго и старательно обращавшему их жизнь в ад.

Шаг, другой по направлению к двери. И вот она понеслась, не помня себя. Открыла дверь, толкнув стоящего у двери далеко не трезвого мужчину, когда-то считавшего, что он имеет право называться её мужем. Наступая на него, пятящегося назад, Изабелла высказывала всё, что накопилось в душе за долгое время, что накипело за годы её терпения и боли, за столетия его лжи и притворства, за реки грязи, которой он умудрился запачкать всё, что было когда-то хорошего между ними. Потом, когда Белла почувствовала, что голосовые связки безбожно устали и вот-вот откажут совсем, женщина перешла на шёпот. Слова лились рекой: «Пойми же ты, наконец, что это — всё. И лучше уже не будет никогда. Будет хуже, неужели ты сам не видишь этого?»

Белла подбежала к щитку, привычным движением вернув рубильник на место для того, чтобы в квартире вновь появился свет. Потом, повернувшись к мужчине, продолжила:

— Мы давно, слишком давно стали чужими друг другу. Зачем эти скандалы, крики? Ты ничего уже не исправишь, не надрывайся зря…

— Ах, вот как? — во взгляде Дмитрия, где до сего момента сквозила растерянность, вызванная внезапной агрессией жены, вспыхнула злость. — Значит, ты решила окончательно порвать со мной? Знаешь, кто ты? Неблагодарная тварь! Я взял вас под крыло, тебя и твоего обожаемого сыночка! Я растил его с двух лет. Помнишь, он даже называл меня папой когда-то? Я терпел его выходки, старался сделать из него человека, но, видимо, напрасно. И то, что сейчас твой сын считает меня чужим дядей…

— Только твоя вина. Вот именно, ты «терпел». Терпел, но не любил его. А дети чувствуют ложь. Да и как, скажи, мог он привязаться к тебе, если на его глазах ты столько раз унижал его мать? А его выходки… Ты ведь знаешь, у него переходный возраст. И если в семье ребёнка разлад, как можно ждать от него хорошего поведения?

— А как насчёт того, что у нас есть общая дочь? — мужчина всё больше заводился. — О ней ты подумала?

— О, да! И, поверь, лучше неполная семья и спокойная обстановка дома, чем родители, которые живут вместе, но при этом давно погрязли в ссорах и скандалах!

Муж молчал несколько минут. А Изабелла ждала, затаив дыхание. Неужели сейчас ей всё-таки удастся его убедить в том, что пришла пора прекратить бессмысленную войну и просто разойтись?

Наконец, Дмитрий заговорил:

— А, может, дело тут совсем в другом? Может, ты до сих пор сохнешь по своему давнему приятелю? Ну, помнишь, тот, что сделал тебе ребёнка десять лет назад и смотался в свою Америку? Он опять объявился?

— Что?! Ты с ума сошёл? Мы расстались давно, и он даже не знает, что у него есть сын! При чём тут вообще это? Разговор сейчас о нас с тобой!

— Да при том, что он тебе и сейчас небезразличен! Ты думаешь, я не знаю, где ты прячешь его старые фото? Думаешь, не замечал ни разу, какой у тебя бывает взгляд, когда ты смотришь на Сашку: ты словно сравниваешь их, ищешь в сыне черты его родного отца. И находишь их, потому что он с каждым днём всё больше похож на своего папочку. Уж я тоже это заметил, когда много раз залезал в твой тайник и разглядывал фотографии твоего бывшего дружка. Только где он, а? Где этот герой — любовник? Живёт в своих штатах, давно наплевав на наивную русскую дуру, с которой когда—то хорошо провёл время? Я ещё помню, как ты много раз звала его во сне, а потом просыпалась и рыдала, уходя на кухню, думая, что я сплю и ничего не знаю. Надо же, как ты оплакивала свою потерянную американскую любовь! Ты, наверное, по собственной мамаше так не убивалась, когда в прошлом году она отдала Богу душу!

— Замолчи! — Белла уже хрипела, боль скрутила внутренности так, что не было сил даже закричать на мужчину, который стоял сейчас перед ней и бил словами в самое больное место, вытаскивал наружу то, что женщина давно и, как ей казалось, успешно сумела загнать в самый глухой уголок своей памяти.

— Замолчи, — снова выдавила она из себя. — Мы не общаемся сейчас и не общались вообще ни разу с тех пор, как он уехал после смерти его бабушки. И не смей трогать память моей матери. Где ты был во время похорон? Развлекался с очередной шлюхой? Моя подруга, моя семья — все мы были вместе, когда хоронили маму, а вот ты…

— А что, я должен был прийти и старательно выдавливать из себя слезу, делая вид, что убит горем? Я никогда не ладил с твоими родителями, а мать твоя меня откровенно презирала.

— И было за что — теперь я это ясно понимаю! А теперь уходи! Уходи и никогда больше не возвращайся в этот дом. Мы больше не вместе, ты понял?!

— Не сомневайся, я понял. Сейчас уйду. Но запомни: ты плохо меня знаешь. Никто не знает настоящего Дмитрия Корнева. Я отомщу тебе и всей твоей родне! А ещё я заберу тебя у тебя дочь! Скорее всего, я не смогу сделать это официально, да и не буду. Но поверь, я найду способ решить эту проблему, даже если придётся прибегнуть к не совсем законным методам. Я сделаю это хотя бы для того, чтобы побесить тебя лишний раз!

— Зачем ты приплетаешь сюда ребёнка? Аня не нужна тебе. Тебе вообще никто не нужен, кроме себя любимого. — Белла не боялась такого поворота событий, понимая, что угроза забрать дочку — всего лишь блеф, способ лишний раз надавить на неё, причинить боль. Вдоль и поперёк изучив за годы совместной жизни характер мужа, женщина знала, что он никогда не осмелится на такой поступок. Но материнский инстинкт взял своё, и она добавила:

— Попробуй, у тебя ничего не выйдет? Видимо, ты плохо понимаешь, на что может пойти мать, защищая своего ребёнка. Я не отдам её тебе никогда, ни при каких обстоятельствах!

— Я всё равно заберу её, вот увидишь. Это будет твоим наказанием за то, что ты выгнала меня.

— Наказанием? — переспросила Изабелла. — А кто ты такой, чтобы рассуждать о наказании? Господь Бог? Ты возомнил себя вершителем судеб, решив распоряжаться чужими жизнями и чувствами? Побереги лучше силы, чтобы устроить СВОЮ жизнь, чтобы окончательно не опуститься ниже уровня пола.

— Сам решу, ясно? А ты… Ты ещё вспомнишь обо мне!

Белла стояла и молча смотрела на Дмитрия, думая о том, как сильно он изменился за последние несколько лет.

«А он ведь всегда был таким, а я просто не замечала! — пришла в голову молодой женщины мысль. — Или не хотела замечать его истинного лица, до последнего надеясь, что всё вдруг чудесным образом наладится и само встанет на свои места?»

Ни сил, ни желания продолжать разговор у неё не было. Да и стремления и дальше удивлять соседей разборками в подъезде тоже не наблюдалось.

«Уходи!» — резко бросила Белла и быстрым шагом вошла в квартиру, захлопнув за собой дверь.

Муж, теперь уже бывший, остался стоять на лестничной площадке. Немного погодя из-за двери послышались его удаляющиеся шаги — он ушёл, громко топая и выкрикивая какие—то ругательства.

Изабелла вошла в комнату, где на диване сидели рядышком её бабушка и дочка. Девочка, устав плакать навзрыд, только тихонечко всхлипывала. Белла села рядом, прижав к себе Аню.

— Всё хорошо, малыш. Не плачь, я с тобой. Всё будет хорошо.

— Было темно, я так испугалась, мамочка. И папа так кричал. Почему? Он не любит меня?

— Ну что ты, солнышко, папа очень тебя любит, — женщина решила, что бы ни случилось, не говорить плохого в присутствии ребёнка. — Просто у него сейчас такое время, когда он немного запутался в жизни и поэтому забыл, как нужно себя вести.

— А он вспомнит когда-нибудь? Я боюсь, когда он такой.

— Надеюсь, что со временем он поймёт, что значит быть папой, и тогда будет по-другому относиться к нам.

— Знаешь, — произнесла вдруг Аня таким тоном, словно собиралась доверить матери большой секрет, — это постарались какие-то злые волшебники.

— Почему ты так думаешь?

— В нашей группе в детском саду у нескольких ребят есть только мамы. Наверное, их отцы тоже забыли, что значит быть папами. И неизвестно, как их теперь расколдовать.

Изабелла проглотила горький комок и только молча обняла дочку, встретившись взглядом с бабушкой. У той в глазах стояли слёзы. Белла потянулась вперёд и дотронулась ладонью до руки пожилой женщины, сжав её дрожащие пальцы в своей руке.

— Прости за всё это, — только и смогла вымолвить она.

— Ничего, деточка, ничего, — старушка уже не сдерживала слёз, и они крупными горошинами катились по морщинистому лицу.

— Ничего, моя родная, всё будет хорошо. Ты только держись, — сейчас бабушка утешала Беллу, как минуту назад молодая женщина утешала свою дочь.

Её родному человеку, её бабуле, сейчас было больно. Но она снова и снова утешала свою внучку и поддерживала её, оставаясь с ней в трудную минуту. Впрочем, так было всегда: бабушка была её якорем, её тихой пристанью. Что бы ни случалось в жизни, Изабелла знала, что здесь, в её объятиях, она в любое время найдёт утешение и покой. И стало действительно легче. В голове прояснилось, тяжёлая и острая горечь, раскалённым куском железа застрявшая в горле, начала медленно, но верно исчезать, пока не превратилась в маленький, еле ощутимый шарик уже привычной душевной боли. Дышать стало легче.

— Спасибо, — тихо прошептала Белла. Бабушка только кивнула, ласково посмотрев на внучку.

Другой рукой Изабелла всё ещё обнимала свою дочь. Та, уставшая от слёз, уже успела заснуть, уткнувшись носом в материнскую шею и размеренно сопя. Женщина ласково провела ладонью по волосам девочки, тихонько отстранив её от себя. Потом встала, положив спящего ребёнка на диван и, взяв в шкафу одежду для сна, аккуратно, чтобы не разбудить, переодела дочь в пижаму, разрисованную её любимыми мультяшными героями — щенками-спасателями. Белла тихонько переложила дочь в кровать, укрыв одеялом. Так и не проснувшись, Анюта тихонько что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок. Бабушка медленно поднялась, шёпотом пожелав спокойной ночи, и ушла к себе, намереваясь тоже лечь спать.

Белла зашла в комнату сына. Он лежал на кровати поверх покрывала, так и не переодевшись ещё в пижамные брюки и футболку. На прикроватном коврике, давно успокоившись, мирно дремал Афанасий. Фаня, как все привыкли его называть, приоткрыл один глаз, взглянув на хозяйку, пару раз лениво махнул ей своим хвостиком—морковкой и, перевернувшись на другой бок, снова уснул.

Саша разглядывал потолок, словно найдя на безупречно белом полотне что-то очень увлекательное. Услышав шаги матери, сын повернул к ней голову.

— Как ты? — спросила она у мальчика.

— Он ушёл совсем? — в голосе сына звучала неприкрытая надежда.

— Сынок, прости меня, — сказала Изабелла, умоляюще глядя на мальчика. — Точку надо было поставить гораздо раньше, ты был прав. Но мне так было жалко Аню! Мне казалось, что я не вправе разлучать её с отцом, какой бы он ни был.

— Да ладно, мам, всё я понимаю, я ж не маленький уже. Ты думаешь, я не видел, как ты мучаешься. Ты тоже прости меня за то, что так грубо с тобой разговаривал.

Саша вдруг резко сел и обнял Изабеллу. Она обняла его в ответ. Несколько минут они сидели молча, обнявшись, возвращая друг другу, казалось, утраченный шанс на доверие между родными людьми, между матерью и сыном.

— Мам, — вдруг послышался голос Саши, — могу я спросить у тебя кое-что?

Что-то в интонации мальчика подсказывало Журавлёвой: разговор будет не из лёгких.

— О чём ты хочешь поговорить?

— О моём… — Саша глубоко вздохнул, а потом на выдохе произнёс: — Я хочу поговорить о моём настоящем отце.

Изабелла никогда не скрывала от сына, что его отцом является другой человек. Когда он был совсем маленьким, на все его вопросы о папе она отвечала, что тому пришлось уехать очень далеко, объясняла, что, к сожалению, так иногда случается. Потом, когда в их жизни появился Дмитрий, женщина решила предоставить право выбора, кем считать нового члена семьи, самому мальчику. И Саша вроде бы быстро привязался к мужчине, даже стал называть его папой. Но время летело, характер Димы постепенно стал меняться в плохую сторону. И в какой-то момент Белла вдруг осознала, что её сын снова всё чаще и чаще называет отчима по имени. Слово «папа» теперь уже на долгие годы исчезло из словаря Саши.

Грустно покачав головой, женщина вновь посмотрела на сына.

— Хорошо, — Белла глубоко вздохнула, собираясь с силами. — Мы с тобой никогда не обсуждали эту тему. Иногда я чувствовала, что ты вот-вот спросишь меня. Но проходило время, ты не касался этого и, казалось, на какое-то время забывал обо всём. А я… Может быть, это было неверно, откладывать все ответы на потом, но тогда это казалось мне правильным решением. Я ошибалась, ведь так?

Саша неопределённо пожал плечами.

— Я думал, тебе будет неприятно, если я начну спрашивать…

— Нет, здесь другая причина. Понимаешь, иногда слишком тяжело ворошить прошлое, и мы стараемся избежать этого любыми путями. Что ты хочешь узнать?

— Почему мой отец бросил меня?

— Нет, это не совсем так, — Белла замялась, тщательно подбирая слова. — Он уехал ещё до того, как я поняла, что ты должен появиться на свет.

— Почему ты не сказала ему?

— Видишь ли, я была очень обижена, — тихо произнесла Изабелла и опустила голову, не выдержав пытливого взгляда сына. — Он исчез внезапно, не удосужившись даже поговорить со мной. Что я могла тогда подумать? Вывод был один — я не нужна ему. Я была совсем юной, а в такие годы смотришь на вещи совсем в ином свете. Я была уверена, что если он не нуждается во мне, то и ребёнок ему тоже ни к чему. В то время это казалось мне единственным верным решением.

— Ты знаешь, где мой отец сейчас?

— Ну, всё, что я знаю, это то, что он живёт очень далеко отсюда, в другой стране.

— Скажи, — спросил, вдруг Саша, внимательно вглядываясь в материнские глаза, — а что ты думаешь сейчас? Тебе до сих пор кажется правильным твоё решение?

— Честно? Я даже не знаю, как бы поступила теперь в такой ситуации. Может быть, и не стала бы переступать через собственную гордость, а может…

Саша кивнул, снова опустил голову на подушку и свесил руку с дивана, рассеянно перебирая пальцами густую шерсть Афанасия, словно пытаясь найти в этом действии успокоение и ощущение стабильности. Фаня был очень даже не против такого внимания к своей персоне. Он мгновенно перевернулся на спину, задрал вверх все четыре лапы и подставил под руку мальчика живот, тут же довольно засопев от ласковых поглаживаний.

Белла усмехнулась, разглядывая умильную сцену, потом встала и вытащила из шкафа одежду сына, предназначенную для сна. Протянув её мальчику, она нежно поцеловала его в лоб, на что Саша закатил глаза.

— Мальчиков не целуют. Что ты из меня девчонку делаешь? — проворчал он, осуждающе глядя на Изабеллу.

— Ну, прости, прости, больше не буду. И к тому же, никто не видит, — рассмеялась женщина.

— Ладно, так и быть, — смирился Саша с проявлением маминой нежности.

— Как ты думаешь, — спросил сын, когда Белла уже держала руку на выключателе, чтобы погасить свет и уйти к себе, — мой папа захотел бы увидеть меня, если бы узнал, что я есть на свете?

Столько надежды, столько желания иметь не только мать, но и отца, было в этом вопросе, что у Беллы на глаза навернулись слёзы. Она вновь вернулась к кровати Саши и присела, опустив колени на пол. Лицо сына оказалось на уровне её глаз, отливающих столь знакомым зелёнью с оттенком летней травы.

— Мальчик мой, ты — замечательный сын, добрый и заботливый человечек. Неужели ты думаешь, что кто-то по своей воле сможет отказаться от такого сокровища?

Саша смущённо улыбнулся матери, пожав плечами.

— Ладно, а сейчас — спать. Время позднее. У нас был трудный день, поэтому нужно отдохнуть! — ласково произнесла Изабелла и, выпрямившись, подошла к двери. Щелчок выключателя — и комната погрузилась в полумрак, разбавленный светом уличных фонарей, проникавшим в помещение сквозь неплотно задёрнутые шторы. Женщина покинула комнату сына, направляясь к себе.

Попав в свою спальню, Белла подошла к книжному шкафу, отодвинула несколько тяжёлых старых томов и, просунув руку в глубину, достала старую шкатулку. Она присела на диван и открыла её. Со временем, к обломкам телефона, когда—то подаренного Эдвардом, и двум прощальным письмам, адресованным ей сначала бывшим парнем, а потом Энни Каллен, добавились бирки из роддома после рождения сына и дочери. Изабелла погладила старую на вид, вырезанную из клеёнки бирку Саши. Потом взяла в руки пластиковую, более современную на вид, дочкину. Затем пришла очередь останков телефона, все эти годы бережно хранящихся в шкатулке. Изабелла перебирала кусочки покорёженной пластмассы, грустно улыбаясь при воспоминаниях о том, с какой злостью много лет назад шмякнула аппарат о землю, потому что это был ЕГО подарок. Покачав головой, словно удивляясь собственным глупым эмоциям, она аккуратно убрала все до единого кусочка обратно в шкатулку и тяжело вздохнула. Белла понимала, почему вспомнила о заветном сундучке именно сегодня. Сначала упрёки Дмитрия, а потом — откровенный разговор с сыном выпустили на волю то, что она старалась держать взаперти. Письма Белла открывать не рискнула, опасаясь, что окончательно расклеится и снова разревётся. Она захлопнула крышку шкатулки и убрала её на место, радуясь, что бывшему мужу ни разу и не пришла в голову идея порыться в книжном шкафу. Дмитрий Корнев книг не читал принципиально, считая это занятие пустой тратой времени, поэтому идея спрятать шкатулку в самом дальнем уголке книжного шкафа оказалась правильной. Зато он нашёл фотографии! Изабелла встрепенулась и дёрнулась к отделению, где лежала папка с документами. Пакет со снимками был на месте, и сами фото были целы и невредимы. Она достала из конверта тонюсенькую стопочку изображений, и, поддавшись минутной слабости, всё-таки просмотрела их. На каждой фотографии она видела Эдварда Каллена, ещё совсем молодого, смотревшего в объектив камеры с мягким, счастливым выражением лица… Белла нервно вздохнула и поспешно убрала снимки на место, чувствуя приближение слёз.

Боль в висках, сначала слегка покалывающая, теперь имела все шансы превратиться в мощные, сдавливающие мозг тиски. Молодая женщина, игнорируя неприятные ощущения, легла на кровать. Она ясно понимала, что сегодняшней ночью вряд ли уснёт: слишком много мыслей, образов и переживаний крутилось в её голове.

========== Глава 8. Часть 2. Воспоминания ==========

Моя комната вновь темна —

Ночи день уступает место.

И теперь я — ничья жена,

И давно уж ничья невеста.

Этой ночью мне сон — не друг,

Он не даст мне покой желанный.

Этой ночью замкнётся круг.

Моей памяти круг печальный.

Девять лет, словно взмах крыла

Журавля в небосводе синем

Пронеслись. И я так жила,

Как умела, как мне по силам.

Я бежала от глаз твоих,

Своё счастье с другим искала,

Но ошиблась: в руках чужих

Я счастливей, увы, не стала.

Дом был погружён в тишину. Танечка и дети давно спали в своих кроватях, устав от слишком тяжелого дня. И только в комнате Изабеллы горел ночник, от которого мягкий рассеянный свет растекался небольшим желтоватым пятном по ковру рядом с кроватью. Белла, как и предполагала, так и не смогла до сих пор провалиться в желанное забытье. Воспоминания, как о недавних событиях, так и последних годах её жизни мелькали перед глазами. Воспоминания были такие разные: тяжёлые, удивительные, а некоторые и счастливые. Они дружной толпой лезли в голову, никак не желая выходить обратно. Один образ сменял другой, кружась вереницей. Ночь памяти началась.

Вот, спустя неделю после отъезда Калленов, Белла стоит у окна, держа Сашу на руках. Ему только исполнился месяц. Она решила! Она готова начать новую жизнь! В ней нет места Эдварду, потому что он сам не захотел этого. Будет Белла, будет Танечка, как заботливая наседка, квохчущая над правнуком, будут отец и мать, так любящие внука (а папа так вообще до дрожи в руках обожает мальчика), будут редкие визиты Эммета и Эсме. Не будет только ЕГО.

Вот Саше десять месяцев, и он, осторожно перебирая ножками, делает свои шаги от дивана до кресла. А бабушка, следуя старинной примете, быстро хватает ножницы и взмахом руки в воздухе пересекает путь за его спиной, чтобы умение ходить крепло с каждым днём. Изабелла хлопает в ладоши и улыбается, глядя в восторженные глаза сына…

Саше полтора года. К этому времени Изабелла успешно восстанавливается в университете, перейдя на заочную форму обучения. Ещё через шесть месяцев она устраивается на работу в детский сад сначала на должность нянечки, а потом — воспитателя. Директриса идёт ей на встречу, оценив старания девушки, а также перспективу в будущем иметь в штате работника с высшим образованием. Дополнительные деньги сейчас совсем не лишние для Беллы. Конечно, она помнит о банковском счёте, в своё время оставленном для неё Энни. Но когда—то Белла поклялась себе надеяться только на собственные силы, и обещание своё старается держать…

Вот Белла на свадьбе Жени. Окончив университет, Евгения выходит замуж за бывшего однокурсника. Никита Дубов бегал за девушкой с первого курса университета, и Женька, наконец, оценив его настойчивость, решила дать ему шанс, начав с ним встречаться, потом и вовсе согласилась выйти за парня замуж. У них немного странные отношения: Никита обожает и боготворит свою вторую половинку, а Женька… Женя просто позволяет себя любить и возносить на пьедестал. Любит ли она? Может, и любит, но по-своему. И, как ни странно, этот вариант семейной жизни устраивает обоих. Но Изабелла прекрасно знает, кому из мужчин на самом деле принадлежит сердце подруги, кто так остался тем самым единственным для Евгении Керницкой. Хотя, нет: теперь уже — для Евгении Дубовой. Они редко теперь говорят об Эммете, но Белла часто замечает, какой болью наливаются глаза подруги, когда его имя случайно всплывает в разговоре. Но, как видно, Женя действительно отказалась от надежды на возвращение первой любви, и решила двигаться дальше…

Именно на свадьбе Никиты и Жени Белла знакомится с Дмитрием Корневым. Он — гость со стороны жениха и хороший знакомый Никиты ещё со школьных времён. Вот Изабелла выходит из дамской комнаты ресторана, в котором проходит свадьба. В какой—то момент она не удерживается на высоких каблуках и с ужасом готовится встретиться с полом, но её подхватывают чьи—то руки. Приняв устойчивое положение, девушка вскидывает голову и видит два карих глаза. Радужки коричневые, но настолько тёмного оттенка, что кажутся почти чёрными. Пропутешествовав взглядом по внешности своего спасителя, она отмечает про себя, что тот является среднего роста темноволосым мужчиной. У него некрупные, резковатые черты лица. Карие глаза с длинными, слегка загнутыми вверх ресницами, хорошо гармонируют с его немного смуглой кожей. Взгляд немного дерзкий, но сейчас, кроме дерзости, в нём скользит беспокойство.

«Девушка, вы в порядке?» — слышится его низкий голос, так не похожий на голос другого мужчины, с которым связано много горьких воспоминаний.

Но эти глаза перед ней — первые за два года, от которых не хочется отвернуться и пройти мимо. Они — другие, в них нет и намёка на любой оттенок зелёного. Может, в этом и состоит вся их прелесть? А вдруг, в этом и есть спасение — найти того, кто совершенно не похож на причину её непрекращающейся душевной боли? И Изабелла решается: впервые за долгое время она дарит улыбку мужчине, потом отвечает на вопрос:

— Спасибо. Сейчас — да, в порядке. Но моя координация иногда меня подводит.

— Ничего, бывает. Я рад, что оказался рядом, — произносит мужчина, довольно кивая.

— Я — Дмитрий. А как вас зовут, прекрасная незнакомка? — пытается он продолжить разговор.

— Изабелла, — отвечает девушка, краснея под пристальным взглядом своего спасителя.

— Какое необычное имя! Но вам оно идёт, — удивлённо вскидывает брови Дима.

Белла только пожимает плечами. Почти три года назад она уже слышала что-то подобное из уст другого человека. Но сейчас совсем не хочется объяснять, почему её так назвали.

Оставшееся время, отведённое на торжество, они проводят вместе. Потом Дмитрий провожает Изабеллу домой, не забыв пригласить её на свидание. И девушка соглашается…

Время бежит. Молодые люди встречаются уже несколько месяцев. Дима не скрывает того, что Белла нравится ему, сильно нравится. Он знает, что у неё есть двухлетний сын. Они проводят много времени втроём, устраивая походы то в кафе, то в главный городской парк, где совсем недавно появился новый детский городок с множеством горок, лесенок и качелей. Саша в восторге от Дмитрия! До недавнего времени в его жизни присутствовал только один мужчина — дедушка, отец Беллы. Но Дима — это немного другое. В понимании мальчика он тот человек, который может стать ему папой. Папой, которого у Саши никогда не было, и которого ему так хочется иметь…

Вот они, спустя полгода, уже живут вместе в квартире Танечки. До встречи с Изабеллой Дима снимал квартиру в том же городе. Но Татьяна Тимофеевна, узнав, что Белла вместе с мальчиком намерена переехать в однокомнатные «хоромы» мужчины, приветливо предлагает молодой паре остаться у неё:

— Квартира большая, места всем хватит. Да и мне без Саши будет тяжело. Так что, оставайтесь.

И Дмитрий кивает, как кажется Белле, с облегчением. Может, ей действительно кажется? Она поспешно выбрасывает дурные мысли из головы и с улыбкой смотрит на сына и человека рядом с ним, теперь уже превратившегося в её гражданского мужа. Они возятся на ковре в гостиной, строя из больших кубиков гараж для игрушечных машинок. Что она чувствует к мужу? Нет, она не испытывает к нему большой и страстной любви, но ей хорошо с ним, он нравится девушке. С Димой спокойно и легко. Да и Саша привязался к нему. А любовь… А что — любовь? Она уже была в её жизни. Огромная, заполняющая каждую клеточку тела, она чуть не сожгла сердце Беллы дотла, когда тот, кто был ей так дорог, отказался от неё, испугавшись, что расстояние от России до Америки станет для них непреодолимым препятствием. И, словно, подтверждая мысли Изабеллы, в комнате вдруг слышится детский смех, а следом за ним звучит: «Папа!»…

Вот одна из многочисленных ночей, когда Белле снова снится Эдвард. Девушка просыпается от ощущения горячей ладони на своей талии и не спешит открывать глаза, представляя себе: сейчас она поднимет голову и встретится с такими знакомыми глазами, отливающими зеленью лунном свете, пробившем себе дорожку сквозь щели в ночных шторах. Потом она всё же поворачивается к обладателю обжигающей её кожу ладони и видит перед собой другую пару знакомых глаз с радужкой почти чёрного цвета, которая не отражает, а поглощает частицы скупого ночного цвета. И тогда привычной волной накатывает понимание: не ОН, не тот, кто приходил к ней во сне. Не его имя она опять шептала, умоляя не покидать её. Несмотря на то, что Дмитрий знает её историю, он, как и любой другой мужчина — собственник. Поэтому Дима болезненно реагирует на звуки чужого мужского имени, вылетающего по ночам из уст спящей жены. И Изабелла понимает это, чувствуя вину перед Димой. И, когда он начинает свои пылкие, торопливые ласки, словно желая убедиться, что теперь она полностью принадлежит ему, а не какому—то мифическому Эдварду, Белла отвечает мужу так же эмоционально, принимая его условия, всей душой стремясь стряхнуть с себя осколки воспоминаний. Вот только освободиться из плена памяти получается далеко не всегда — Эдвард Каллен острой занозой держится в её сердце, не желая покидать его…

Саше уже четыре года. В его День рождения Дима приходит домой глубокой ночью, пропустив праздничный стол и визит родителей Беллы и Евгении, пришедшей поздравить обожаемого крестника! Муж в стельку пьян. Заплетающимся языком он сообщает девушке, что потерял очередную работу. И она не удивлена, только обречённо кивает: кто же будет держать человека, так часто в последнее время налегающего на алкоголь. Белла задумчиво гладит свой уже большой животик и молча глотает слёзы. Всё совсем не так, как казалось ей раньше. Дима изменился, стал грубее, часто задерживается где-то, приходя домой в приличном подпитии. Она вспоминает, как обрадовалась, когда узнала, что ждёт второго ребёнка. Проблемы с мужем тогда только начинались, и Изабелла списала всё на временный кризис в их отношениях — такое ведь часто случается в семьях. Узнав о её интересном положении, Дима отреагировал как—то вяло: не расстроился, но и огромной радости в его голосе не наблюдалось. Поняв, что у жены, в ответ на его реакцию, начинается истерика, он опомнился и принялся её успокаивать. Твердил, что всё будет в порядке. Он говорил, пряча глаза, что нужно дать возможность этому ребёнку появиться на свет, раз уж так вышло, что Белла забеременела. А молодую женщину не покидает чувство, что муж, бросая громкие фразы, которые, как ему казалось, смогут утешить её, сам себе не верит. И вот теперь, когда срок родов неумолимо приближается, она стоит в тёмной прихожей и, глядя на покачивающегося от опьянения мужчину, понимает, что лучше их жизнь не стала точно. Снова становиться милым и понимающим созданием Дмитрий определённо не собирается, добровольно пуская своё существование по наклонной плоскости…

Ане примерно месяцев восемь. Белла устало передвигается по комнате, укачивая дочку. Она никак не хочет засыпать, беспокойно ворочаясь в маминых руках. У девочки режется уже второй зуб, и он, как и первый когда-то, доставляет малышке боль и дискомфорт. Муж где—то снова пропадает, не отвечая на телефонные звонки. Бабушка, время от времени заглядывающая к Белле, только горько вздыхает и негромко ворчит что-то о нерадивом отце, променявшем семью на сомнительные удовольствия на стороне. Наконец, когда Аня, обессиленная, всё же проваливается в сон, «нерадивый отец» появляется, принося с собой запахи перегара и женских духов, а потом, еле ворочая языком, начинает читать жене лекцию о правильном ведении хозяйства и воспитании детей. И вот тут нервы Изабеллы не выдерживают: в ту ночь она впервые выгоняет гражданского мужа из дома, в который раз в течение последние месяцев придя к выводу, что идея Дмитрия не оформлять официально их с Изабеллой отношения оказалась не такой уж и плохой.

Спустя несколько дней он приходит с повинной головой, на коленях умоляя Беллу начать всё с начала. И она, вспомнив о дочери и о Саше, который всё ещё привязан к отчиму, соглашается и даёт мужу шанс исправить ошибки. Как покажет время, таких шансов впоследствии накопилось достаточно, но Дима, получая их большим авансом, не воспользовался ни одним. Он так и не удочерил официально Аню, хотя признание отцовства, как правило, является обычной практикой, если мать и отец ребёнка состоят в гражданском браке. Мужчина каждый раз откладывает это на более поздний срок. В конце концов, дочка Беллы так и осталась Анной Журавлёвой…

Ане пять лет, а Саше уже девять. К этому времени семейная жизнь Изабеллы Журавлёвой и Дмитрия Корнева уже давно напоминает американские горки. Несколько дней затишья и, как исключение из правил, отсутствие запаха перегара и ночёвки мужа в родной постели. Потом, как закономерность, неделя пьяных глаз и триумфальное появление под утро — вот то, из чего состоит теперь его жизнь. Вековая усталость и тяжёлое молчание — обычные составляющие реальности Беллы. Тихое осуждение со стороны Танечки, из последних сил сдерживающейся, чтобы не вмешаться. Закипающий от гнева отец при виде заплаканного в очередной раз лица дочери. Привязанность Саши к Дмитрию, на глазах превращающаяся в жгучую ненависть к человеку, столько раз обижавшему его мать. Всё накапливается постепенно, как снежный ком, грозя вот—вот взорваться и разорвать замкнутый круг.

Женька, часто появляющаяся на пороге с намерением прибить незадачливого мужа подруги, уже не скрывает своей злости и раздражения.

«Гони его прочь, Журавлёва! Сколько ты ещё намерена это терпеть? И почему ВООБЩЕ ты это терпишь?» — шипит она, сжимая кулаки.

Почему? Да Белла и сама не знает, почему. Может быть, из-за страха остаться одной. А может, она боится опять испытать то давнее чувство вины, лишив и второго своего ребёнка отца. А её муж понимает это. В нём, кстати, погибает неплохой психолог. Дмитрий часто во время ссор в красках рисует перед ней картины страданий дочери, оторванной от одного из родителей. И в это время его совсем не беспокоит факт, что Аня именно по его вине не знает, что означает выражение «мир в семье».

Изабелла задыхается от ощущения, что она находится под колпаком. Этот колпак прозрачный и пропускает свет. И, вроде, вот он — выход, только протяни руку и ударь посильнее по стеклянным стенкам накрывшего её плена. Только сил на это почему—то совсем нет.

— Знаешь, — тихо произносит Евгения внезапно осипшим голосом, — вот я сижу на твоей кухне, плююсь праведным гневом, требую справедливости, а сама… Я же ведь с Никитой развожусь.

— Женя! — поражённо выдыхает Изабелла. — Почему? У вас ведь всё было хорошо! Вы столько сделали, столько прошли, добиваясь возможности иметь детей!

— Вот именно, Белла, мы столько уже испробовали средств и методов! А сколько слёз я пролила, отчаиваясь всё больше и больше после очередной неудачной попытки, — бесцветным, шелестящим голосом шепчет подруга. — Ты же знаешь, что мы оба прошли полное обследование. С моим мужем всё в порядке, а вот со мной… Все врачи дружно твердят только одно: мои шансы забеременеть равняются всего нескольким процентам из ста.

Изабелла потрясена. Она прикрывает рот ладонью, пытаясь сдержать изумлённый возглас. Потом всё-таки находит слова, призванные утешить подругу:

— Никита так любит тебя! Даже если ничего не получится, он будет рядом. Женюль, я уверена: как бы он ни хотел иметь детей, он смирится, если ваши попытки ни к чему не приведут, потому что ты для него дороже всего на свете.

— Знаю, поэтому и подала на развод. Пойми, Никита — молодой парень. Он ещё найдёт ту, которая сможет подарить ему кучу детей, сможет подарить ему полноценную семью.

— Да и ты, вроде, далеко не старуха и даже ещё не женщина среднего возраста, — тихо произносит Изабелла, и голос её дрожит от обиды на Женькин пессимизм.

— Да устала я, пойми, солнышко! Так устала! Больницы, анализы, немалые суммы денег, лекарства, графики моих циклов длиной как красная голливудская дорожка — у меня уже в глазах рябит от всего этого! И самое главное, всё напрасно. Мы с Никитой уже шесть лет тешим себя пустыми надеждами. Хватит! Слышишь, Белла, хватит уже! Ты не представляешь, как это — ждать после очередной попытки зачатия, придут ли в этот раз твои месячные. И вот — задержка, день, два. И ты ходишь, забывая о реальности, боишься даже дышать, чтобы не спугнуть удачу. А потом среди ночи — знакомые ощущения, боли внизу живота и заткнувшееся чувство надежды, помноженное на пустые глаза твоего мужа, отчаянно пытающегося вспомнить очередные слова утешения.

Изабелла слушает и плачет, машинально потирая рукой ту область груди, где находится сжавшееся сейчас от боли сердце. Журавлёва вдруг срывается с места и через мгновение уже крепко обнимает подругу. Теперь они рыдают уже вместе, отчаянно вцепившись друг в друга, пока громкие всхлипы не уступают место тишине.

— Жень, — говорит Белла, пытаясь справиться с дыханием, — я хочу завтра съездить на могилу к Энни. Ты — со мной?

Женя поднимает голову, долго разглядывает пятно от своей потёкшей туши на плече Изабеллы.

— Конечно, поехали вместе, как всегда. Мы уже несколько месяцев там не были, — хрипло отвечает она.

— А помнишь, — неожиданно усмехнувшись, вспоминает Евгения, — как года два назад мы с тобой решили навестить Сукачёвых?

— Да уж! — хмыкает Белла. — Незабываемое было зрелище.

В памяти Изабеллы всплывает посёлок, куда она отправилась, ориентируясь на адрес, когда—то оставленный ей Эмметом. Евгения поехала с ней в качестве моральной поддержки. Отыскав нужный дом и зайдя в распахнутую настежь калитку, болтающуюся на одной петле, они видят заросший бурьяном двор. Толкнув незапертую входную дверь, девушки попадают внутрь. В сенях — длинная батарея пустых бутылок, явно не из-под молока или кефира. За следующей, внутренней, дверью перед ними предстаёт помещение, вероятно, когда—то называвшееся кухней. Сейчас это просто запущенное пространство с разбросанными в хаотичном порядке грязными тарелками, стенами, засиженными мухами, и давно немытым, покрывшимся толстым слоем жира и грязи, полом. Единственные предметы мебели — старый растрескавшийся стол и такой же табурет на трёх ножках, который непонятно как удерживается в вертикальном положении. За столом — небритый и давно нечёсаный мужик, похожий на бомжа. Перед ним стоит бутыль с мутноватой, чуть белёсой жидкостью.

«Подозрительно напоминает самогон», — шепчет Женька, наклоняясь к уху Беллы.

Та лишь пожимает плечами, поражённая картиной запустения, представшей перед ней. Сей представитель рода человеческого, услышав Женин шёпот, поднимает на девушек мутный взгляд и вдруг пьяным басом выдаёт:

— Ититься—колотиться! Каких кралей занесло на нашу полянку! Ну, чего стоите? Проходите! И вам налью по стопочке.

— Простите, — тоненьким голоском пищит Изабелла, не обращая внимания на приглашение, — вы — Степан Сукачёв?

— Он самый, — подозрительно сузив глаза, произносит мужчина. — И чего надо?

— А того надо, — вступает в разговор Женя, — что очень хочется узнать, когда в последний раз вы, уважаемый, были на вверенном вам участке захоронения известной вам Анны Каллен? Нет, мы, конечно, делаем, что в наших силах. Но там полно работы, требующей исключительно мужских рук.

Степан таращится на Евгению, молча переваривая её слова.

— Где ваша жена? — спрашивает Белла, так и не дождавшись ответов на предыдущие вопросы.

— А нет её, лебёдушки моей. Ещё год назад в городе машина сбила. Вот, один теперь кукую.

Степан вдруг хватает бутылку и начинает жадно пить прямо из горла. Неожиданно изрядно опустевшая тара выпадает из его рук, а сам он с багровым лицом падает на пол, где его начинает нещадно выворачивать наизнанку. Женька хватает телефон, быстро нажимая какие-то кнопки. Звучат слова: «скорая», «алкогольное отравление», «плохо».

— Ты точно знаешь, что это отравление? — ошарашенно спрашивает Изабелла.

— Ты забыла, где я работаю? В первый год службы в местном отделении МВД меня много раз ставили в наряды по городу. Знаешь, сколько таких вот забулдыг прошло перед моими глазами? Не все же алкаши пьют дома. Некоторые предпочитают делать это прямо на свежем воздухе, где и сваливаются, когда организм уже не в состоянии принимать такое количество отравы, — в голосе Евгении сквозит спокойствие. Она вообще всегда была девушкой не робкого десятка, а работа в органах, казалось, только закалила её ещё больше.

Белла только потрясённо мотает головой.

Девушки дожидаются бригады врачей и выслушивают долгий монолог о том, что лиц в состоянии алкогольного опьянения они имеют право не обслуживать. После чего лейтенант Евгения Дубова так рявкает на них, что оба мужчины—фельдшера смущаются и начинают, наконец, заниматься стенающим на всю округу пациентом…

С этого момента, плюнув на спившегося Сукачёва, Изабелла и Евгения целиком и полностью берут на себя обязанности по уходу за могилой Анны. Белла просто не может иначе — здесь похоронен родной её душе человек. Женя помогает Изабелле, как может, шутливо предупреждая подругу, что, если та проболтается об этом Эммету, она перестанет с ней разговаривать…

Эммет… Они изредка перезваниваются. Несколько раз за прошедшее время они с Эсме навещают Сашу. При этом Изабелла спешит объяснить сыну, что эти люди — её хорошие друзья из США, имеющие русские корни. Её мальчик быстро нашёл общий язык с бабушкой и дядей и называет их просто — тётя Эсме и Эммет. Они всегда встречаются в каком—нибудь кафе, потому что дома находится Дмитрий, мающийся от безделья по причине потери очередной работы. На вопрос Калленов: «Как жизнь?» — Изабелла всегда отвечает одно и то же: «Нормально», изо всех сил старясь натянуть на лицо искреннюю улыбку. Эммет только хмыкает, а Эсме с тревогой заглядывает в глаза матери своего внука. Миссис Каллен не откажешь в проницательности, вот и теперь она хорошо чувствует фальшь в голосе Беллы. Но лишних вопросов не задаёт. При встрече Белла делится фотографиями Саши. Они говорят только об её сыне. Конечно, Изабелла понимает, что иногда в Россию вместе с матерью и братом наведывается и Эдвард. Но девушка за все годы не позволяет себе ни одного вопроса о нём, как будто этого человека больше не существует на этой земле. Эммет и Эсми тоже никогда не упоминают его в разговорах, видимо, из-за боязни затронуть больную для Беллы тему…

Эммет, кажется, нашёл своё счастье там, у себя на Родине. Из рассказов своего «братишки», как Изабелла иногда в шутку называет здоровяка, она знает, что тот живёт вместе с девушкой по имени Розали, и что у них у них уже есть сын, ровесник её Анюты. В памяти всплывает момент, когда Эммет прислал сообщение, что стал отцом. В это время Белла как раз находится в супермаркете вместе с Евгенией. Узнав о столь кардинальных переменах в жизни своего бывшего парня, Женя спокойно кивает. И только внезапно побледневшее лицо подруги выдаёт, насколько тяжело даётся ей эта новость…

Следующее воспоминание. Ему всего год. Оно тяжёлое. Оно сильно горчит и воскресает в памяти вкусом слёз на губах и ощущением невосполнимой потери. Белла на кладбище. Но в этот раз она пришла сюда не к Анне Каллен. Она находится здесь, отмечая сороковину со дня смерти матери. Жизнь Маргариты Журавлёвой унёс банальный грипп. То, что начиналось, как обычная простуда, всего через несколько дней переросло в сильнейшую пневмонию. Сердце женщины не выдержало высокой температуры, долго державшейся, несмотря на капельницы и вводимые в её организм многочисленные антибиотики. Изабелла помнит своё тогдашнее состояние: оцепенение, неверие в такую внезапную и бессмысленную смерть родного человека, ещё недавно не знавшего недуга сильнее, чем простой насморк. Танечка, осунувшаяся и похудевшая, днём старается держаться из последних сил. Но Белла, теперь часто страдающая бессонницей, иногда застаёт пожилую женщину перед иконой, неистово молящуюся и всхлипывающую. Желая успокоить Танечку, она покрепче прижимает её к себе и слышит, как та бормочет ей в шею: «Не дай Бог никому в этой жизни пережить своего ребёнка…» Помнит Белла и глаза отца — больные, отчаянные. Какое-то время после смерти матери Изабелла живёт на два дома, каждый день следя за тем, чтобы отец, потерянный в своём горе, нормально питался и не терял человеческий облик. Ночи Изабелла часто проводит в кровати своей девятнадцатилетней сестры. Поглаживая её вздрагивающую от судорожных рыданий спину, Белла держится до последнего. Но дело почти всегда заканчивается тем, что девушки, обнявшись, плачут вдвоём, деля друг с другом общее горе. Проходит примерно полгода, прежде чем её родные медленными темпами всё же начинают возвращаться к жизни…

Новый скачок во времени, и новые, совсем свежие ощущения. Им всего несколько часов. Белле срочно нужно позвонить в детский сад, где она так и осталась работать воспитателем, расставшись с давней мечтой о карьере учителя. Как назло, стационарный телефон барахлит уже несколько дней, а у сотового Изабеллы села батарея. Решив сделать звонок с телефона Дмитрия, женщина берёт его в руки и уже собирается набрать свой рабочий номер, когда замечает множество неоткрытых смс — сообщений. В первый раз в жизни ей приходит в голову мысль прочитать чужие письма. И, убедившись, что муж увлечённо опустошает на кухне холодильник, она открывает сообщения одно за другим. Самые приличные из них выглядят примерно так: «Котик Митенька, я заждалась тебя. Когда придёшь, милый? Твоя Н.». Беллу начинает тошнить уже на третьем по счёту излиянии загадочной «Н.». Она брезгливо откидывает в сторону аппарат, вытирая руки о футболку, словно только что испачкалась в грязи. Подняв голову, девушка встречает тяжёлый взгляд Дмитрия, стоящего в дверном проёме. Он, не отводя глаз, молча подходит к ней. Оказавшись совсем близко, мужчина хватает жену за ворот футболки и резко притягивает к себе.

— Проверяем чужие телефоны, жёнушка? — шипит он, сверля Изабеллу злыми, налившимися кровью глазами.

— Я… Мне нужно было срочно позвонить, — лепечет Белла испуганно. — Мой телефон разрядился и…

Белле страшно: раньше Дима мог быть грубым, мог быть равнодушным, но ещё никогда он не разговаривал с ней так зло, как сейчас. Но ненависть и презрение в ней пересиливают все остальные чувства. С силой оторвавшись от мужа и оставив в его кулаке кусок ткани от того, что ещё несколько минут назад называлось футболкой, она глубоко вдыхает, а потом произносит на выдохе:

— Пошёл вон!

— Что?!

— Я сказала: пошёл вон отсюда! — повторяет женщина, из последних сил пытаясь казаться спокойной.

Как ни странно, Дмитрий, даже не пытаясь спорить, начинает одеваться. Белла, словно находясь в каком—то трансе, дрожащими руками собирает его вещи, хватая те их них, что первыми подвернулись под руку. Оставшееся имущество он заберёт потом. Щелчок замка — Дмитрий ушёл. А потом, несколько часов спустя, когда он, вернувшись, начинает барабанить во входную дверь с требованием впустить его обратно, происходит тот разговор на лестнице, который поставил последнюю точку в семейной жизни Изабеллы Журавлёвой и Дмитрия Корнева…

Белла, вынырнув из глубин собственной памяти, протянула руку и выключила ночник. Темнее в комнате почти не стало — за то время, что она была погружена в воспоминания, незаметно подкрался рассвет, и мрак за окном почти отступил. Женщина чувствовала себя опустошённой и вымотанной. Но если это чувство было ценой за расставание с человеком, который последние годы методично превращал жизни её и детей в ад, то она, больше ни минуты не сомневаясь, готова была заплатить эту цену.

От усталости, навеянной тяжёлым днём и последовавшей за ним бессонной ночью, молодая женщина не сразу вспомнила, что на подходе — утро субботы. Это означает, что сегодня не будет раннего подъёма и сумасшедших сборов на работу для неё и в школу — для Саши. Да и маленькую Аню, которая ходит в тот же садик, где работает её мама, не нужно поднимать ни свет ни заря, чтобы Изабелла смогла успеть к началу утренней смены.

За дверью раздался звук, будто кто-то царапал лапой по дереву. Улыбнувшись, Изабелла встала и впустила Афанасия, тоскливо поджидавшего, когда ему разрешат зайти в комнату. Пёс радостно завилял хвостиком, пробежал мимо женщины и ловко заработал короткими лапами, пытаясь затащить на кровать сначала голову и туловище, а потом — свою довольно упитанную заднюю часть. После нескольких неудачных попыток он всё же добился успеха и тут же вольготно разлёгся на середине кровати, не забыв положить голову на подушку. Белла усмехнулась и улеглась рядом, аккуратно спихнув собаку ближе к краю. Фаня недовольно заворчал, потом широко зевнул и, не обращая внимания на реплики хозяйки о наглой лохматой морде, имеющей персональную лежанку, но привыкшей спать там, где ей вздумается, уснул, негромко похрапывая.

Белла покачала головой, глубоко вздохнула, перевернулась на живот и, обняв свободную подушку, тоже провалилась в долгожданный глубокий сон.

========== Глава 9. Часть 1. “Хочешь в Америку?” ==========

Зачем ты приходишь, стоишь у двери?

Зачем вдруг звонишь в полуночный час?

Не верю. Ты слышишь? Давно не верю

В другого тебя и не верю в нас.

Зачем ворошишь ты опять страницы

Прочитанной книги с концом плохим?

Пойми, что настала пора проститься —

Давно мы на разных путях стоим.

Ты хочешь войти в одну реку дважды

И пепел забытый поднять с земли.

Ты думаешь, всё возвратить однажды,

Про боль позабыв, мы б с тобой смогли.

Ты думаешь, способ найдёшь вернуться?

Ты веришь, что хватит лишь громких слов,

Чтоб смог ты уставшей души коснуться,

Пробив из застывшего льда покров.

Не верь — где когда-то земля горела,

Не будет травы, не взойдут цветы.

Там тихо и пусто, там птицам смелым

Не петь над раздольями с высоты.

От души хлопнув подъездной дверью и громко выругавшись, Дмитрий вышел на тротуар и быстрыми шагами полетел прочь от ненавистного дома. Он был в бешенстве: его жена, эта неблагодарная тварь, которой он отдал почти семь лет своей жизни, опять посмела выкинуть его из дома, словно приблудного пса. Он взял её с ребёнком и столько лет терпел чувство дикого раздражения, когда видел, насколько мальчик похож на своего родного отца. Откуда он узнал, как тот выглядит? Да уж постарался! Дмитрий Корнев был не так прост, каким иногда хотел казаться. Он уже давно проверил заветную папочку с личными документами Изабеллы, где в плотном непрозрачном пакете из картона хранилось несколько фотографий молодого парня, так сильно напомнившего ему его пасынка. Не передать словами, насколько он взбесился тогда, держа в руках старые фото. Перед ним был тот, чьё имя Белла часто повторяла во сне, прося не исчезать.

Ничего не сказав жене о своей находке, он хранил своё недовольство в себе, раз за разом по ночам пытаясь доказать женщине, что она только его.

Последние несколько лет Белла часто упрекала его в грубости и равнодушии, смотрела потухшими, пустыми глазами, твердила, что Дмитрий стал совсем другим. Она ошибалась только в одном: он не изменился, потому что всегда был таким. Будучи от природы изворотливым, он умел в нужный момент подстраиваться под ситуацию так виртуозно, что ему мог бы позавидовать сам хамелеон, славящийся стремительной сменой окраса под цвет окружающей среды. А то, что Дима любил выпить… Ну, подумаешь. У каждого есть свой способ расслабляться. Вон Изабелла, например, лучшим отдыхом считала возможность уткнуться в какую-нибудь книжку. Так и ему, что ли, нужно было начать читать эту муть? Спасибо, нет! Уж лучше пропустить стаканчик — другой. Это успокаивало его нервы не хуже самого интересного чтива.

Так рассуждал мужчина, быстро шагая по улице. Перед ним не возникло дилеммы, где переночевать. Дима знал, какая дверь откроется для него в любое время суток. Вот и знакомый дом. Этаж, другой, он нажал на звонок. Дверь открыла девушка, на которой из одежды был только лёгкий шёлковый халатик.

— Митя?! — радостно взвизгнула она.

Он слегка поморщился от такого варианта своего имени. Его это бесило до тошноты. Но мужчина терпел, не желая обижать ту, с которой иногда проводил ночи и от которой он пока не собирался отказываться. Зачем, если в руки к тебе сам плывёт хороший секс?

— Привет, Настёна, — произнёс Дмитрий низким голосом, сопровождая фразу взглядом а—ля «роковой соблазнитель», взятым из его личного арсенала взглядов, уготовленных на все случаи жизни. — Ждала меня, красавица?

— Ждала! Столько смс-сок отправила, а ты всё молчал. Случилось что? Ой, не стой в дверях, заходи!

Дмитрий с царственным видом перешагнул порог.

— Случилось то, зайка, что Белла решила воспользоваться моим телефоном, чтобы куда-то позвонить и наткнулась на твои страстные послания.

— Она знает, что я — это я?

— Да откуда ей, клуше, догадаться? Ты же полгода назад номер сменила. Примерно столько времени вы почти не общаетесь, — терпеливо, как бестолковому ребёнку, стал объяснять мужчина.

— Да, точно. Я сама перестала звонить, заходить. И ты знаешь, почему. Была когда-то Настя Кулагина, подруга и бывшая одноклассница Изабеллы Журавлёвой, а теперь я вроде как переквалифицировалась в любовницы её мужа. Знаешь, не могу я находиться рядом с твоей женой: смотрю на бывшую подругу и представляю вас вместе. — Настю передёрнуло. — Меня тут же трясти начинает!

— Белла меня из дома выгнала, — состроив обиженную гримасу, выдал Дима.

— В который по счёту раз? — тихо спросила девушка, грустно усмехнувшись.

— Думаю, в последний. Знаешь, было у неё в глазах что-то такое… Она настроена серьёзно.

«Но это не значит, что я забуду это и проглочу, не разжёвывая. Белла ещё сильно пожалеет, что посмела унизить меня, вышвырнув из своей жизни», — подумал мужчина про себя.

— Так что теперь я — без крыши над головой, — заметил он уже вслух. — И, так как со старой работы меня уволили, а новую я пока не нашёл, у меня есть все шансы стать бомжом.

Согласно заготовленному плану, здесь должна была иметь место скупая мужская слеза, но с этим как-то не получилось, потому он просто ограничился скорбным выражением лица. И, как мужчина и ожидал, Настя, с готовностью заглотив наживку, быстро нашла решение.

— Оставайся у меня! — радостно воскликнула она. — Живи, сколько хочешь! Ведь нам же хорошо вместе.

— Ты уверена? — спросил он, уже зная ответ.

— Как никогда! — с жаром произнесла девушка.

Она подошла к Дмитрию и быстро скинула с него куртку. Потом, взяв за руку, Настя потащила его в сторону спальни, намереваясь доказать, насколько сильно она хотела, чтобы Дима остался.

***

Настя давно спала, по-детски уткнувшись носом в подушку. Дмитрий же, которого сон сегодня решил обойти стороной, стоял на кухне, пуская струйки сигаретного дыма в открытое окно. Его план удался — он, как и предполагал, остался жить у Кулагиной. Ему было с ней удобно. Настя никогда не задавала лишних вопросов, не устраивала скандалов, если он бывал не в настроении и игнорировал её звонки. Она терпеливо ждала момента, когда мужчина сам вспоминал про любовницу и оказывался на её пороге, требуя ласки. Так повелось с самого начала их тайной связи, начавшейся несколько месяцев назад. Дмитрий давно замечал заинтересованные взгляды Анастасии во время её визитов в дом бывшей одноклассницы. Но отвечать не спешил, предпочитая не смешивать понятия «амуры на стороне» и «подруга жены».

Всё решил случай. После очередного апофеоза своего эгоизма и грубости по отношению к семье и последовавшей за ним размолвки с женой Дима отправился в один из местных баров. Сидя за стойкой и вспоминая, в каком из карманов припрятана священная заначка, предназначенная как раз для такого случая, мужчина почувствовал чью-то руку на плече. Лениво повернув голову, он увидел Настю Кулагину. Она приветливо улыбнулась, а потом присела на соседний стул, медленно закинув одну ногу на другую.

— Деньги потерял? — поинтересовалась девушка.

— Не потерял, где-то здесь лежат. Сейчас найду, — недовольно пробурчал парень, продолжая осматривать свои карманы.

— Да расслабься, Митенька. Давай я тебя угощу, — пролепетала Настя сладким голоском, легко коснувшись его предплечья.

Дмитрий усмехнулся, но руку не убрал.

— Я думал, по правилам всегда должен угощать кавалер, — протянул он, путешествуя взглядом по ногам девушки, которые почти не скрывала коротенькая юбка.

— Знаешь, раз есть правила, значит, существуют и исключения из них, — прошептала Анастасия с видом заговорщика, придвигаясь ближе к мужчине и облизывая губы.

Тот вечер они закончили в Настиной квартире, испытывая на прочность широкую кровать девушки. Их встречи продолжались до сих пор. Он обещал что-то, она верила. Он иногда был груб и равнодушен, она прощала. Он приходил с кислым лицом, жалуясь на слишком много, по его мнению, возомнившую о себе жену, она сочувствовала, ласково, как преданная болонка, заглядывая в глаза…

— Мить, ты чего не спишь?

Мужчина вздрогнул и обернулся.

— Да так… — Дмитрий начал сочинять на ходу. — Думаю, где деньги взять.

— Деньги?

— Я подумал, были б средства, можно было бы начать своё дело.

— Ну—у, я бы помогла, но столько у меня нет, — промурлыкала Настя, прижимаясь к нему со спины и обвиваясь вокруг него, как ласковая кошечка.

Дмитрий молчал, рассеянно обводя взглядом разводы фактурной штукатурки на кухонной стене. Ему было скучно. Он и не надеялся, что любовница даст ему денег, просто ляпнул то, что в голову пришло, когда она застала его с сигаретой у окна. А Настя вдруг подскочила на месте, заставив мужчину резко обернуться к ней с удивлённым выражением лица.

— Я знаю, кто нам поможет! — воскликнула девушка. — Не хочешь слетать в Штаты?

— Чего я там не видел? — шокированно пробурчал Дмитрий.

— У меня в Сиэтле живёт двоюродный дядя. Он уехал в Америку уже давно, в своё время смог открыть там ресторан, а теперь у него их уже несколько. Понимаешь, к чему я клоню? Двоюродный брат моего отца — человек обеспеченный. Из родственников у него остались только мои родители и я. А меня он вообще обожает, относится, как к дочери.

— Что ты задумала? — поинтересовался Дима с наигранным равнодушием. Он давно понял, о чём толкует его пассия, но упорно продолжал делать невинное лицо.

— Я позвоню ему, обрадую известием он нашем предстоящем визите. Дядя живёт один и будет только рад временной компании. Думаю, и против тебя он возражать не станет. Съездим на пару недель, а за это время я уж найду способ подмазаться к дядюшке и попросить необходимую нам сумму.

— Настёна, ты — гений! — воскликнул Дмитрий, восторженно глядя на девушку.

Настя счастливо вздохнула, польщённая похвалой.

— Загранпаспорт у тебя, надеюсь, есть? — спросила она Дмитрия, сменив радость на беспокойство.

— Был где-то. В доме у Журавлёвой остался.

Загранпаспорт у Димы действительно имелся. Он оформил его ещё в то время, когда жил один, решил при ближайшей возможности хоть раз побывать на отдыхе за пределами страны. Ни на один из заграничных курортов он так и не попал, но документы обновлял регулярно, словно чувствовал — когда-нибудь заветная книжечка обязательно пригодится.

— Значит, решено! — Настя подвела итог. — Сегодня же созвонюсь с дядей и попрошу его прислать приглашение на двоих для оформления гостевой визы. А ты в ближайшие дни можешь съездить на квартиру к своей Белле и забрать нужные документы. Если хочешь, возьми мою машину. Ключи — на тумбочке в коридоре.

— Съезжу через несколько дней.

— Только сделай всё без скандала, прошу. Думай о том, что мы с тобой начинаем новую жизнь. А Изабелла твоя пускай варится в своей собственной каше и дальше перебивается от зарплаты до зарплаты, — умоляюще прошептала девушка, повиснув у Дмитрия на шее.

Он механически вернул ей объятья и, пока она счастливо вздыхала у него на плече, думал о том, что забыть не сможет ничего и никогда. Поэтому найдёт время и возможность отомстить бывшей жене.

***

Дмитрий появился на пороге у Журавлёвой через неделю после той знаменательной ночи. Было воскресенье, поэтому дверь ему открыла сама Белла, находившаяся дома. Увидев на лице женщины возмущение и злость, он раздражённо объяснил, что приехал за документами и оставшимися вещами. Анюты не было, она гостила у отца Изабеллы вместе с Татьяной Тимофеевной. Саша, выскочивший из комнаты при звуке голоса отчима, встал рядом с матерью, сжав кулаки, и настороженно наблюдал, как Корнев собирает свое имущество. Все попытки Беллы отправить мальчика в свою комнату закончились неудачей — он упорно не желал уходить, время от времени пытаясь встать так, чтобы Изабелла оказалась за его спиной. Его бывший отчим только усмехнулся, заметив, с какой настойчивостью мальчик защищал мать.

Собрав всё, что нужно, в большую сумку, он вспомнил об оставленных здесь документах. Дима забрал и их, спрятав в карман куртки. Оглянулся вокруг, дабы убедиться, что ничего не забыл, потом перевёл взгляд на Изабеллу. Она стояла в проходе комнаты, скрестив руки на груди, и не спускала настороженных глаз с бывшего мужа.

— Когда я смогу увидеть МОЕГО ребёнка? — с пафосом спросил мужчина.

— Не знаю, но точно — не в ближайшее время. Сначала я должна убедиться, что ты обрёл способность вести себя адекватно, а не продолжаешь срываться на окружающих по пустякам. Пойми, я не могу доверить тебе дочь, зная, в кого ты превратился сейчас, — объясняла Белла, стараясь контролировать свой голос, чтобы предотвратить ещё один скандал.

— Значит, я, по твоему мнению, не гожусь в отцы?! — не выдержал Корнев, срываясь на крик.

Белла сжалась в комок, но продолжала стоять на месте, глядя Дмитрию прямо в глаза.

— А твой бывший ухажёр, его папаша, — мужчина кивнул в сторону Саши, — тоже был недостойным кандидатом, раз ты спрятала от него мальчишку?! А, может, он сам не захотел иметь ничего общего с тобой и с тем подарочком, который ты ему преподнесла?

— Заткнись, — тихо, но угрозой прошипела Изабелла сквозь зубы, пытаясь удержать на месте сына, который вот—вот был готов ринуться на отчима с кулаками.

— Что ты дёргаешься? — спросил Корнев, обращаясь к Саше. — Думаешь, я не справлюсь с малолетним щенком вроде тебя?

— Тебе, кажется, пора, — процедила Белла сквозь зубы и махнула рукой в сторону входной двери. — Выход там, если ты вдруг забыл.

— Да пошли вы оба! — рявкнул Дмитрий и направился к выходу, волоча за собой сумку с вещами.

Уже рядом с порогом он обернулся и, недобро усмехнувшись, произнёс: — Думаешь, кто-то когда—то, будучи в здравом уме, позарится на такую, как ты? Наивная дура, да ещё с прицепом в виде двух отпрысков… А обо мне ты ещё услышишь!

Белла молчала. Она покрепче прижала к себе сына, подняла голову и одарила Дмитрия взглядом, в который постаралась вложить столько презрения к бывшему мужу, сколько накопилось у неё в душе за все годы их совместного существования. Так и не дождавшись от женщины никакого ответа и испытывая разочарование от того, что ему не удалось спровоцировать новый скандал, мужчина хлопнул дверью и удалился.

Он не видел, как Изабелла, облегчённо вздохнув, отпустила, наконец, слёзы, которые с трудом контролировала при Дмитрии. Он не видел, как Саша, обняв мать, долго успокаивал её, отчаянно шепча, что его мама — лучшая в мире. Он не видел, а если бы увидел, не оценил бы: Дмитрий Корнев не любил и не терпел женских слёз, ощущая при виде их только раздражение и злость. Только он сам знал, каких усилий ему стоило сдерживаться ещё тогда, когда Изабелла была беременна и часто плакала, идя на поводу у гормонов. Сжав зубы, Дима сначала пробовал успокоить её, а потом просто разворачивался и уходил, не справляясь с волнами накатывающей злости.

Время бежало вперёд, оставляя позади сентябрь, а потом и октябрь. В городе появились первые весточки зимы в виде слякоти от первого выпавшего, а потом растаявшего снега. Природа замирала, готовясь к самому холодному времени года.

Дмитрий Корнев не замечал этих перемен. Его мысли были заняты предстоящей поездкой в Сиэтл вместе с Настей. Они почти два месяца ожидали, пока будут готовы их гостевые визы. Корнев даже прекратил на какое-то время доставать звонками бывшую жену, отложив попытки в очередной раз испортить ей жизнь на потом.

Дядя Анастасии обрадовался возможности увидеться с племянницей и ещё в сентябре прислал приглашение на двоих. Его не удивило то, что девушка приедет не одна. В письме, отправленном по электронной почте, Настя представила Дмитрия, как своего жениха, что вызвало у гражданина США Михаила Кулагина бурную радость. Его любимая двоюродная племянница собралась замуж!

И вот, в самом начале ноября, день, которого так ждал Дмитрий, наконец, настал! Сегодня они вылетали в штат Вашингтон, где в аэропорту Сиэтла их должен был встречать вышеупомянутый Настин родственник.

***

Дмитрий, усталый и злой, спускался по трапу только что приземлившегося самолёта. Позади остались долгие часы перелёта и пересадка в Нью—Йорке. Дорога порядком утомила мужчину, и он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться, слушая счастливое щебетание Насти, которая успевала болтать на ходу и энергично тащить его за руку на процедуру прохождения таможни.

Когда со всеми бюрократическими проволочками было покончено, парень и девушка вышли к толпе встречающих. Настя вдруг взвизгнула и ринулась вперёд, через несколько секунд повиснув на шее у мужчины лет шестидесяти. Тот тепло улыбался и радостно обнимал её в ответ. По всей видимости, это и был Михаил Кулагин. Он имел такую внешность, словно сошёл с одной из иллюстраций к «Волшебнику изумрудного города», которые в далёком детстве часто рассматривал маленький Дима Корнев. Сюжет его тогда не особенно заинтересовал, а вот картинки… Они были такие яркие и красочные, что невольно запомнились ему на долгое время. Кулагин был похож на Гудвина, каким его изобразил художник в книжке: полноватый, невысокого роста человек с приветливым, чуть лукавым выражением на широком лице и с хорошо заметными залысинами на голове.

«Вам бы, дядюшка, ещё очки с зелёными стёклами, и сходство с „великим волшебником“ стало бы поразительным», — подумал Дмитрий, тяжело вздохнув, и приготовился к личному знакомству с Михаилом.

Когда Настя представила мужчин друг другу, Дима пожал протянутую ладонь родственника её спутницы. Улыбнувшись, Михаил взял чемодан девушки и повёл гостей на автомобильную стоянку, где оставил машину.

Они ехали уже несколько минут. Анастасия трещала без умолку, делясь с дядей последними новостями из жизни в России. Дмитрий же, не замечая мелькавших за окном автомобиля местных достопримечательностей, был погружен в свои мысли, бросая только скупые «да» и «нет» в ответ на вопросы своей спутницы. Он очнулся, только когда они подъехали к дому Кулагина.

Перед глазами парня предстал большой двухэтажный коттедж, по меркам Корнева, больше похожий на дворец, чем на обычный дом. Оказавшись внутри, он с восхищением рассматривал обстановку, переходя из комнаты в комнату. На первом этаже, кроме гостиной и кухни, оборудованной по последнему слову техники, находились две спальни. Поднявшись на второй этаж, Дмитрий обнаружил ещё несколько гостевых комнат. Здесь же находилась спальня хозяина, примыкавшая к его личному кабинету. Корнев вырос в небольшом селе под Тамбовом. Потом, будучи уже взрослым, он решил поискать счастья в Москве. Не выдержав ритма большого города, Дмитрий передислоцировался в Подмосковье, довольствуясь скитаниями по съёмным однокомнатным «хрущёвкам» вплоть до встречи с Изабеллой Журавлёвой. И сейчас он ощущал головокружение от непривычного ему простора, царившего в доме.

Войдя в выделенную им с Настей спальню, оформленную в спокойных светло—бежевых тонах, Дима подошёл к окну. Взгляд его упал на огромный ухоженный газон, который сейчас был мокрым от холодного дождя, так часто льющего в Сиэтле в ноябре. Из приоткрытого окна тянуло холодом, а ещё остро чувствовался запах сырой земли. Но Дмитрию казалось сейчас, что к этому аромату примешивались и другие, такие желанные и долгожданные для него запахи. Пахло деньгами и красивой жизнью. И, по его мнению, нужно было быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться возможностью и не урвать хоть малую толику этого богатства. К слову сказать, Дмитрий Корнев никогда не считал себя таковым.

***

Прошло несколько дней из двух недель, запланированных парой для пребывания в Америке. Всё это время Дмитрий с Настей предавались праздности, чередуя визиты в увеселительные заведения Сиэтла с походами по дорогим магазинам. Анастасия носилась, как угорелая, успевая подбирать и покупать новую одежду себе и при этом таскать кучи вещей в примерочные к Диме. Мужчина не задавал лишних вопросов по поводу источника средств на такую красивую жизнь, потому что несколько раз замечал, как мелькает в руке девушки золотая кредитка, явно пожертвованная щедрым дядей для любимой племянницы.

Разговор о деньгах, которые Настя должна была попросить у Кулагина, Дмитрий решил пока не поднимать. Он решил действовать осторожно и пока не торопить девушку, дав ей возможность решить эту проблему самостоятельно. Он был уверен, что у Анастасии всё получится. Добродушный характер её дядюшки плюс обожание, с которым тот относился к девушке — всё это должно было дать хороший результат. И Корнев не ошибся. Шла вторая неделя их поездки, когда в один из дней Настя предложила Дмитрию побыть немного одному.

«Вчера мы поговорили с дядей Мишей, и он обещал помочь. А сегодня после завтрака попросил зайти к нему в кабинет», — произнесла она, загадочно улыбнувшись, и вышла за дверь спальни.

Корнев дождался, когда стихнут её шаги в коридоре и в кабинете Михаила послышатся приглушённые голоса девушки и её родственника. Мужчина поднялся с кресла и, быстро покинув комнату, бесшумно двинулся к кабинету Кулагина. Ему повезло — между дверью и косяком осталась небольшое расстояние, и в эту щель он мог видеть достаточно, чтобы до него дошел весь разговор. Настя смотрела на Михаила щенячьими глазками, видимо, ожидая дядиного решения. Тот вздохнул и по-доброму посмотрел на племянницу.

— Что ж, — протянул Михаил. — Твой день рождения был ещё в марте. Я планировал наведаться к вам и вручить свой подарок при встрече. А ты вот сама приехала. Я хотел подарить тебе деньги на новую квартиру. Думал, ты подберешь себе что-нибудь дорогое, экстра—класса. Но теперь, если хочешь, можешь потратить эти средства так, как посчитаешь нужным это сделать.

— Дядя Миша, спасибо! — восхищённо пролепетала Настя.

— Вчера я снял со счёта нужную сумму.

Он протянул руку и открыл верхний ящик письменного стола, видимо, намереваясь достать деньги. В ящике лежало несколько пачек денежных купюр, достоинство которых Дмитрий не смог разглядеть с расстояния, на котором находился от стола. Настя вдруг замерла, остановив взгляд на содержимом отсека.

— Ой! — вскрикнула девушка.- Ты, что, хранишь дома пистолет?!

— Да, — словно извиняясь, ответил Кулагин. — Захотелось старику новую игрушку. Ты чего так испугалась? Здесь многие хранят дома огнестрельное оружие. Необходимые документы я оформил, сделал всё по закону. Так что теперь я — полноправный владелец револьвера модели Smith & Wesson.

Настя только покачала головой, ничего не ответив.

— В нём и патроны есть, — с гордостью продолжал Михаил. — Хочешь, покажу?

— Не надо. Я верю, — торопливо отказалась его племянница. — Ты что-то говорил о деньгах…

— А, да, — спохватился мужчина, потом достал две пачки денег, задвинув остальные к дальней стенке ящика. — Вот, держи!

— Спасибо! — ещё раз воскликнула Анастасия, взяв деньги, и обняла Михаила. — Я пойду, ладно?

— Да беги уже, непоседа, — усмехнулся мужчина. — Подарок не потеряй.

— Ага, — на ходу бросила Настя, мчась к выходу из кабинета.

Дмитрий быстро нырнул в дверь свободной гостевой спальни, находящейся по соседству. Не хватало только, чтобы Настя догадалась, что он подслушал весь её разговор с Михаилом. Прислонившись к стене, он облегчённо вздохнул. Мысль, что их затея удалась, и любимый родственничек поделился своим кровно заработанным, согревала его душу. Мужчина неожиданно хмыкнул, вспомнив, как его девушка испугалась при виде револьвера.

«Гусыня глупая! Ещё бы в обморок упала от чувств, как какая-нибудь барышня из старинного романа!» — подумал Дмитрий, презрительно скривившись.

В отличие от впечатлительной Насти, его вид оружия не пугал. Он не раз держал его в руках. Друг Димы держал когда-то небольшой оружейный магазин, да и сам умел пользоваться тем товаром, который был выставлен у него на полках. В своё время он научил этому и Дмитрия, частенько беря того с собой на стрельбища, легальные и не совсем. А иногда они просто выезжали в какую-нибудь глухомань и стреляли в открытом поле по банкам. Его приятель давно закрыл свой магазин и занялся бизнесом в совсем другом направлении. Но Дмитрий до сих пор помнил приятное ощущение от тяжести холодного металла в руке и чувство удовлетворения и собственной значимости, возникавшее, когда он понимал, что меткость при стрельбе даётся ему легко. Мужчина помотал головой, прогоняя старые воспоминания, и направился к Насте: нужно было убедить девушку, что деньги на оставшееся до отъезда время должны храниться у него. Так ему будет спокойней.

========== Глава 9. Часть 2. Перейти грань. ==========

До пропасти — только шаг,

И в прошлое нет возврата.

В душе обитает мрак,

Что сам ты впустил когда-то.

Ты зла воплощеньем стал —

Циничный, пустой, жестокий.

Предела ты лжи не знал,

Лелея свои пороки.

Дмитрий принимал ванную, развалившись в джакузи и удовлетворённо закрыв глаза. Теперь деньги были надёжно спрятаны на дне его чемодана — после недолгих препирательств Настя всё-таки отдала их. И вроде теперь было всё так, как и планировал Дима: цель, ради которой он сорвался в такую даль и из-за которой вытерпел долгую бумажную волокиту с документами, была достигнута.

«Это, конечно, не бешеные деньги, — думал он, — но сумма всё же немаленькая. Её мне хватит, чтобы прожить какое-то время, не отказывая себе в маленьких удовольствиях».

— Митенька, ты тут? — послышался Настин голос, после чего дверь в ванную распахнулась.

Корнев нервно выдохнул. В последнее время она так бесила его, что контролировать свой гнев было всё труднее. И если там, на Родине, он привык просто не обращать внимания на раздражение при виде этой девушки, то на чужой территории его негативные эмоции по отношению к Насте Кулагиной резко обострились, рискуя выйти из-под контроля в любое время.

— Закрой дверь, — процедил мужчина сквозь зубы.

— Ч-что? — пролепетала девушка удивлённо.

Корнев втянул в себя воздух и выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Настя, я сейчас выйду, и ты скажешь всё, что хотела. Хорошо?

— Ладно, — примирительно прошептала Анастасия и удалилась, прикрыв дверь.

А Дмитрий вытащил из-под воды руки, которые во время разговора судорожно сжимал в кулаки, медленно разжал уже начавшие неметь пальцы и погрузился в воду с головой, пытаясь смыть терзавшие его мысли.

В оставшиеся до отъезда дни между Корневым и Анастасией больше не вспыхивало ссор. Дмитрий был молчалив и задумчив. Настя же старалась не лезть к нему в душу, списав перемену в его настроении на неудобство от пребывания в чужой стране. Она надеялась, что всё вернётся в своё русло, как только они с Дмитрием окажутся дома.

Наконец, настал и тот день, когда пара должна была возвращаться обратно в Россию. Дмитрий, коротая время до отъезда в аэропорт, валялся перед телевизором, с ловкостью пианиста щёлкая пультом и перебирая программы. Деньги так и остались у него, с чем Настя больше не спорила, доверив ему хранение заветной суммы. Мысль о том, что он обещал девушке открыть общий бизнес, всё реже посещала голову Димы. Зато всё чаще в этой же голове гостила идея избавиться от Настиного общества. Только вот сделать это нужно было уже дома, на знакомой территории. При этом выглядеть Дмитрий должен был стороной пострадавшей. Нужен был повод. А уж в том, что он найдёт его, мужчина не сомневался. Он знал свою изворотливую натуру и был уверен, что отыщет причину, по которой сможет расстаться с Кулагиной с видом униженного и оскоблённого человека.

И ещё кое-что не давало ему покоя: он точно помнил, что в ящике письменного стола Михаила, в самой его глубине, оставались ещё несколько пачек купюр. Дима поменял положение, встав, и боязливо оглянулся на дверь, прислушиваясь. Но в доме было тихо. Кулагин ещё утром уехал в один из своих ресторанов, где у него появились внезапные неотложные дела. Он заранее попрощался с молодыми людьми и извинился за то, что им придётся брать такси, чтобы попасть в аэропорт. Настя же решила принять ванную, посчитав необходимым привести себя в порядок перед дальней дорогой.

Корнев покинул гостевую комнату и двинулся в сторону кабинета Михаила. Нажал на ручку двери, и она поддалась. Дверь без помех отворилась, пропуская его внутрь. Дима подошёл к столу и, протянув руку, дёрнул верхний ящик на себя. Отсек остался на месте, не выдвинувшись ни на миллиметр. «Заперт! — пронеслась мысль. — Что же делать?». Здравый смысл подсказывал: развернуться и уйти! Но эта мысль быстро улетучилась, проспорив жадности и заманчивой перспективе пополнить свой карман дополнительными средствами. Метнувшись в их с Настей спальню, он быстро вытащил из чемодана своей спутницы маникюрный набор и через минуту снова стоял, нагнувшись над ящиком стола и ковыряясь в замке острой и тонкой пилочкой для ногтей. В механизме замка что-то жалобно хрустнуло, потом щёлкнуло. Корнев ещё раз дернул за ручку, и, к его радости, ящик беспрепятственно выдвинулся, открывая глазам парня своё содержимое. Пачки денег лежали на том же месте, где их оставил несколько дней назад Кулагин. Дмитрий взял одну в руки.

— Митя! Что ты делаешь в кабинете дяди? — прозвучал голос Насти, заставив мужчину вздрогнуть.

— Я…

— Ты рылся в его столе?! — воскликнула девушка, подходя ближе. — Зачем? Что ты…

Тут взгляд её упал на пачку купюр в руке Дмитрия.

— Ты взял его деньги?!

— А что, твой родственничек обеднеет, если лишится ещё одной небольшой кучки долларов? — вызывающе ответил Корнев вопросом на вопрос. Поняв, что отнекиваться и оправдываться уже поздно, он, состроив презрительное выражение лица, решил идти напролом.

Настя как-то странно посмотрела на своего парня и с горечью усмехнулась, покачав головой.

— Знаешь, несмотря на то, что я всё это время была влюблена в тебя, как кошка, я всегда понимала, какой ты.

— И какой же? — с явным равнодушием поинтересовался Дмитрий.

— Не самый честный человек, не самый внимательный и заботливый муж, далеко не самый лучший отец для своей дочери… Всё я понимала, но при этом наивно полагала, что я-то уж точно смогу тебя изменить, не то что эта блаженная Белла. Я такая глупая! А вот ты, оказывается, ещё и вор!

— Заткнись! — грубо рыкнул Корнев, угрожающе приближаясь к Насте. — Ты никому не скажешь! Ты поняла меня?!

— Не смей мне угрожать! — взвизгнула Анастасия.- Ты жалок сейчас. Где были мои мозги, когда я связалась с таким ничтожеством, как…

Громкий шлепок по её щеке не дал девушке закончить фразу. На левой стороне Настиного лица тут же появился багровый отпечаток крупной мужской ладони. Дмитрий с яростью смотрел на неё, сжимая кулаки.

— Повторить? — зло спросил он, — или сама успокоишься?!

— Ты меня ударил, — ошеломленно пролепетала Кулагина, поглаживая пострадавшую щёку.

Корнев молчал, глядя на девушку налитыми кровью глазами. Он был так взбешён внезапным неповиновением девушки, что просто не мог контролировать поднявшуюся в его душе сильнейшую ярость.

Настя вдруг отскочила назад, с обидой и страхом глядя на мужчину, потом развернулась и помчалась вниз по лестнице.

«Перебесится, — подумал Дима. — Сначала она успокоится, а потом, когда мы окажемся уже в самолёте, я сумею найти к ней подход. А пощёчина… ничего, переживёт».

Минуту спустя он услышал, как хлопнула входная дверь. Подбежав к окну в кабинете, которое как раз выходила на дорожку перед главным входом, он увидел, как Настя быстро удаляется по направлению к воротам. Рванув створку окна на себя, Корнев выглянул в проём.

— Куда собралась, Настюша? — приторно—сладким тоном решил уточнить Дима.

Настя резко остановилась и обернулась к нему. Лицо её было залито слезами.

— Я не поеду с тобой. И в ближайшее время я планирую сделать так, чтобы дядя узнал обо всём. Ты же, если хочешь, можешь ехать в аэропорт. Всё равно дальше регистрационной стойки тебя не пропустят, если обо всём станет известно полиции. Здесь другие законы, Димочка. Поэтому твоё рукоприкладство дорого тебе обойдётся! А уж если прибавить сюда твою попытку взять чужие деньги…

— Это ещё нужно доказать, — заявил Дмитрий, но уверенности в голосе при этом у него поубавилось.

— Есть свидетель — я, — с горькой решимостью отчеканила Анастасия и поспешила скрыться за воротами.

Ситуация принимала неожиданный оборот. Настя всегда была в руках Дмитрия куском пластилина, из которого он с удовольствием лепил всё, что ему хотелось. Но, видимо, факт воровства в доме её родного человека так взбесил девушку, что она вдруг превратилась в разъярённую фурию и не испытывала больше желания вести себя, как преданная собачка, прощая и дальше скверные выходки любимого.

Корнев заметался по комнате. Он попробовал позвонить девушке, но, услышав знакомый рингтон из соседней спальни, понял, что телефон она просто не взяла, забыв о нём впопыхах. Корнев был взбешён до такой степени, что, останься Настя рядом с ним, он бы без раздумий задушил её голыми руками. Яростно рыча, он уже собирался ринуться вслед за Кулагиной, но остановился. В голову пришла сумасшедшая мысль: воспользоваться пистолетом Михаила, чтобы припугнуть девушку. Он помнил, с каким страхом она смотрела на оружие, когда им хвастался её дядя, поэтому решил, что помахать перед Настей револьвером станет действенным способом закрыть ей рот хотя бы на то время, пока они не уедут из Сиэтла. А потом он вышвырнет её из своей жизни, и пускай она верещит, сколько хочет. Ринувшись к письменному столу, он достал пистолет из выдвинутого ящика, засунул его за пояс джинсов и расправил толстовку, чтобы силуэт оружия не сильно выделялся. Холодный металл, прижатый к голой коже, будоражил его рецепторы и вместо того, чтобы охладить боевой пыл, ещё больше обострял чувства злости и раздражения.

Дмитрий сбежал на первый этаж и ринулся вон из дома. Он знал, где находился тот ресторан, в котором сегодня вечером пребывал Михаил — они с Настей несколько раз обедали там в первые дни после приезда. Мужчина быстро зашагал в том направлении, в котором, как он догадывался, убежала Настя. На улице уже стемнело, и это доставляло ему определённые трудности, когда он пытался разглядеть немногочисленных прохожих впереди себя. Наконец, заметив знакомую женскую фигурку, успевшую оторваться от него уже на приличное расстояние, Корнев, прибавив скорость, рванул за ней.

Он нагнал Анастасию на полпути к ресторану. Оглянувшись вокруг и убедившись, что народу на улице немного, и до них никому нет дела, Дима схватил Настю за локоть и резко дёрнул её в свою сторону. Мгновенно сориентировавшись, мужчина быстро потащил девушку в ближайшую подворотню и, заприметив место за огромными мусорными баками, тут и остановился.

Возмущённое шипение Насти он прервал, пригрозив: «Будешь орать, сучка, я сверну твою тонкую шейку. Не веришь? А ты поверь, если жить хочешь…»

Настя на какое-то время впала в ступор, испуганно взирая на того, с кем ещё недавно планировала счастливую жизнь в любви и радости.

— Отстань от меня! — прохрипела вдруг девушка. — Что, Димочка, уже штанишки намочил, когда тебя полицией припугнули?!

— Закрой свой рот! — проревел Дмитрий и, размахнувшись, со всей силы ударил Настю кулаком в лицо.

Из губы девушки брызнула кровь. Но это не остановило Корнева. Наоборот, вид крови и ощущение превосходства над слабостью и беззащитностью разъярило его ещё больше. Удары сыпались один за другим. Лицо. Грудь. Живот. Снова лицо, а потом руки, которыми Настя пыталась прикрыться от мужчины. Когда он опомнился, девушка всё ещё пребывала в сознании, но сильно ослабела. Одной рукой он схватил её за волосы и намотал их на кулак. Другой вытащил из-за пояса пистолет и поднёс его к лицу Кулагиной так, чтобы она могла видеть направленный на неё ствол. Один глаз Насти (другой уже заплыл, несколько минут назад попав под кулак Дмитрия) с ужасом взирал на револьвер перед ней.

— Ч-что т-ты делаешь? — прошептала она с ужасом, еле двигая разбитыми губами.

— Видишь это, дорогая? — тяжело дыша, прохрипел Дмитрий и прижал Настю к кирпичной стене. — Сначала я хотел просто припугнуть тебя, чтобы ты держала свой ротик на замке и молчала о том, что произошло в доме твоего обожаемого дядюшки. Но, учитывая, что ты вывела меня из себя, и мне пришлось более жёстко объяснить тебе, что длинный язык до добра не доводит, то…

Настя, собрав последние силы, вдруг закричала:

— Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста! — последнее слово она просто прохрипела, обречённо опустив голову. Вокруг было темно и пусто, помощи ей было ждать неоткуда.

Дмитрий так и стоял, сильно сжимая рукоятку пистолета, направив его на девушку.

Внезапно со стороны входа в подворотню послышался топот нескольких пар ног, а затем прозвучало несколько фраз на английском. Мужской голос что-то выкрикивал, явно обращаясь к ним. Корнев напрягся и, всё ещё стоя спиной к неожиданным визитёрам, прошипел девушке в лицо:

— Только пикни, и твою башку будут отскребать от этой стенки по фрагментам. Теперь переводи. Что он сказал?

— Он велел тебе отойти от меня и поднять вверх руки, — так же тихо ответила Анастасия, с трудом произнося фразы опухшими губами.

Дмитрий задумался. Отпускать Настю было нельзя — один её избитый вид гарантировал ему приличный срок за решёткой. Это он понимал, даже не зная всех тонкостей законодательства данного штата. В то же время ему самому нужно было как-то уносить отсюда ноги. Ощущение того, что его загнали в угол, натолкнуло Корнева на отчаянные действия.

Стремительно обхватив одной рукой девушку, находившуюся в полубессознательном состоянии, и приставив к её шее пистолет, он развернулся к тем, кто так упорно обращался к нему на английском языке, вновь, судя по интонации, выдвигая какие-то требования. Настя молчала, быстро теряя последние силы от страха и боли.

На расстоянии нескольких метров от себя Корнев увидел двух человек: высокого мужчину и женщину со светлыми волосами. Они настороженно замерли, поняв, как развивается ситуация. Дмитрий заметил, что правая рука мужчины замерла на поясе джинсов и сжимала что-то подозрительно напоминающее рукоятку пистолета.

Корнев был уверен, что мужчина его не поймёт, но всё же выкрикнул: «А как тебе такой поворот, защитник обиженных и угнетённых?!»

Американец удивлённо уставился на него, а потом с акцентом ответил ему вопросом на вопрос, используя родной язык Дмитрия:

— Русский? Ты — русский?

— О! Я вижу, общаться будет легче, чем мне казалось! — пробормотал Корнев, ёрничая. — Сейчас ты медленно вытащишь свой пистолет из-за пояса и бросишь его далеко вперёд. И попробуй только дёрнись. Я — парень нервный, могу и не сдержаться. Одно движение моего пальца на спусковом рычаге, и можешь винить себя в её смерти.

Спутница мужчины взволнованно посмотрела на него и что-то тихонько ему зашептала. После её слов тот кивнул с таким видом, словно смирился с ситуацией, и бросил свой пистолет далеко вперёд. Его оружие осталось лежать на асфальте.

— Отпусти девушку! — ровным тоном произнёс американец.

— Вот чего ты сюда припёрся?! — с досадой заорал Корнев, неосознанно ещё сильнее вжимая дуло пистолета в шею Насти. — Шёл бы себе мимо!

Блондинка снова начала что-то втолковывать парню. Тот внимательно выслушал её, потом с мрачным видом снова кивнул головой.

— Слушай, — заговорил мужчина медленно, взвешивая каждое слово, — одумайся. Отпусти её, и я дам тебе уйти. Наверняка, ты сейчас и сам не рад сложившемуся положению вещей.

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне или давать разрешение исчезнуть отсюда?! Я сам буду распоряжаться своей жизнью и…

Закончить Дмитрий не успел, потому что у него над ухом вдруг раздался звон и грохот, и какое-то мохнатое существо выскочило из мусорного контейнера, разбрасывая пустые жестяные банки и смятые картонные упаковки. От испуга он нажал на курок прежде, чем успел понять, что волосатым монстром был всего лишь бездомный кот, решивший поискать что-нибудь съестное среди отходов.

В следующую секунду, отбрасывая от себя ставшее вдруг невыносимо тяжелым тело Насти, он выстрелил ещё раз туда, где заметил движение. Он попал в спутницу американца, которая автоматически дёрнулась в его сторону. Корнев медлил лишь секунду, а потом побежал вон из подворотни. Он обернулся только один раз, на бегу успев заметить, что его противник подхватил раненую женщину на руки, а потом резко повернул голову к убегающему парню.

***

Дима бежал. Бежал, сам не зная куда, пребывая в ужасе от того, что натворил. Он всё время оглядывался, ожидая погони. Но её не было.

«Этот спаситель носится там, наверное, со своей подружкой, — думал он на ходу, не рискуя притормозить и передохнуть. — Не знаю, убил ли я её, но ранил точно».

Поняв, что ещё немного, и его лёгкие взорвутся от недостатка кислорода, Корнев всё-таки остановился, чтобы перевести дыхание. Он огляделся вокруг. Парк, в котором он оказался, был ему знаком. Здесь они были с Настей всего несколько дней назад, и кажется, он знал, как добраться отсюда до дома Кулагина. Сообразив, что до сих пор сжимает в руке пистолет, он мысленно похвалил себя за то, что выбрал, пусть и неосознанно, именно дорогу через парк, который сейчас был пуст. Риск, что он мог встретить тут кого-то, был минимальным. На глаза ему попался небольшой пруд, окружённый по периметру скамейками. Совсем недавно Настя кормила здесь уток, а он сидел на одной из этих скамеек и раздражённо ждал, когда Кулагиной надоест лепетать, пребывая в восторге от этого занятия, и они отправятся обратно в дом её дяди.

Корнев подбежал поближе к пруду и, размахнувшись как следует, зашвырнул оружие в середину водоёма. Тяжёлый пистолет с громким всплеском сразу ушёл на дно.

Следующим делом Дима решил избавиться от куртки, сильно испачканной Настиной кровью. Сняв её и оставшись в плотной толстовке с капюшоном, он свернул куртку в тугой валик и долго перебирал в уме варианты того, как поступить с данным предметом одежды. Не придумав ничего лучше, Дмитрий просто зарыл куртку в кучу потемневших прелых листьев, выбрав укромное место подальше от парковой дорожки.

От усталости и страха в голове начала образовываться каша. С трудом вспомнив примерный путь до дома Михаила, он накинул на голову капюшон толстовки и побежал в нужном направлении. Там, где заканчивалась парковая территория и начиналась обычная улица, Корнев перешёл на спокойный шаг, не желая привлекать к себе внимания немногочисленных прохожих. Только он один знал, чего стоила ему сейчас эта спокойная расслабленная походка, в то время, когда каждую минуту услужливое воображение рисовало в голове картины погони, звуки полицейских сирен, сцены ареста и вид его собственных запястий в наручниках. Ему хотелось рвануть и нестись, не оглядываясь, вперёд. Вместо этого он спокойно, вымеряя каждый шаг, шёл к дому Настиного дяди. Почти никому не было до него никакого дела, лишь несколько запоздалых путников смерили удивлённым взглядом легко, явно не по сезону, одетого парня.

***

Когда Корнев подошёл к дверям коттеджа, он жаждал только одного — чтобы хозяина не было дома. Но нервничал он напрасно: в доме стояла тишина. На полу валялись вещи, раскиданные им и Анастасией перед уходом. Подобрав их и сложив в чемоданы, Дмитрий не поленился проверить все помещения, желая устранить возможный беспорядок. Он решил, что правильным будет создать видимость того, что они с Настей, пребывая в мире и согласии, спокойно уехали вдвоём, оставив после себя чистый и прибранный дом. В кабинете Кулагина Дмитрий задвинул на место злополучный верхний ящик стола. Он понимал, что Михаил хватится пистолета, но надеялся только на то, что к этому времени успеет исчезнуть из страны. Потом, рассчитав время на сборы и дорогу, Корнев пришёл к выводу, что, если поторопится, то вполне может успеть на свой самолёт. СВОЙ… Ещё несколько часов назад это был ИХ рейс, его и Анастасии. Мужчина раздражённо рыкнул.

«Эта сука сама виновата. Она довела меня, не сумев вовремя прикусить свой длинный язык. Но и убивать я её не хотел! Всё вышло случайно: я был так зол, что просто не смог вовремя остановиться», — так он думал, пытаясь найти хоть малейшее оправдание своим действиям.

Решив, что сейчас не время философствовать, Дмитрий быстро принял душ, надеясь смыть с себя не только грязь, кровь и пот, но и липкий страх, постоянно возвращавшийся в его душу при воспоминаниях о том, что произошло сегодня. От грязи видимой он избавился, а вот та, что была внутри…

Плюнув на всё, Дима переоделся в чистые вещи, а испачканные засунул в непрозрачный пакет, который бросил в мусорный бак во дворе. Он проверил, на месте ли деньги и документы, с удовлетворением отметив, что Настины паспорта так и остались лежать у него. Это означало, что там, в подворотне, при ней не было ничего, что помогло бы быстро установить её личность. Конечно, здешние копы решат эту задачу, но он надеялся, что у него хватит времени, чтобы уехать к тому моменту, когда они поймут, кем является убитая девушка. Он решил забрать документы Кулагиной с собой, подальше от глаз Михаила. Два чемодана девушки тащить с собой в аэропорт было слишком неудобно, но и бросить их на улице Дмитрий не мог — кто-то обязательно наткнётся на них и заявит в полицию. Поэтому мужчина решил спрятать вещи прямо под носом у Кулагина, поместив чемоданы под широкую кровать в пустующей гостевой спальне. Хозяин дома редко заглядывал туда, а уж лезть под кровать, как полагал Корнев, тому уж точно не придёт в голову. Дмитрий очень спешил, поэтому использовать именно этот вариант показалось ему единственно верным решением.

Одевшись, он выволок свой чемодан на крыльцо, потом вернулся в дом, и, исковеркав до невозможности несчастный английский язык, кое-как умудрился вызвать такси. Через десять минут Корнев был уже на пути в аэропорт.

Он успел к самому концу регистрации. Он без проблем прошёл её и спустя некоторое время уже сидел в самолёте, приготовившись к долгим часам, которые должен был провести в воздухе.

Весь полёт Дмитрий не находил себе места. Хотелось спать, но, как только он опускал веки, перед глазами вставала Настя. Она была такой, какой он видел её последний раз: мёртвая, с простреленной шеей лежащая в луже крови на грязном асфальте в подворотне. Дмитрий застонал, схватившись за голову.

— Сэр, вам плохо? — обратилась к нему на английском проходящая мимо стюардесса.

Он не понял ни слова, и предпочёл снова закрыть глаза, сделав вид, что не заметил обращённой к нему фразы.

— Сэр? — снова произнесла девушка рядом с ним, легко тронув его за плечо.

Корнев, крайне раздражённый такой навязчивостью, со злостью уставился прямо в глаза стюардессы.

— Я сплю, — процедил он, и в этот момент ему было всё равно, сможет ли она понять смысл сказанного.

Девушка отшатнулась, потом пробормотала что-то похожее на извинения и удалилась, оставив, наконец, Корнева в покое.

Он же откинулся на подголовник кресла и продолжил борьбу с пугающими образами, не желающими покидать его мозг.

***

Дима вышел из здания московского аэропорта, еле передвигая ноги. Ему так и не удалось поспать в самолёте, и сейчас он чувствовал смертельную усталость. Но сон пока не входил в его планы — были срочные дела, разобраться с которыми он должен бы в ближайшее время. Взяв такси, первым делом мужчина направился в квартиру Насти. Нужно было забрать оттуда все вещи, принадлежавшие ему, убрать все видимые следы того, что он жил здесь какое-то время. Он был уверен, что о его связи с Анастасией не знал никто. Белла и Настя имели слишком много общих знакомых и, не соблюдай любовники конспирацию, до бывшей жены Корнева вмиг дошли бы слухи, где Дмитрий иногда проводит ночи.

Открыв дверь своим ключом, Корнев оказался внутри. Он быстро собрал всё принадлежавшее ему имущество, не забыв прихватить и несколько Настиных золотых украшений. «На чёрный день», — успокоил он сам себя. Но был ещё один нерешённый вопрос. Он должен был найти себе новое жильё. В отцовский дом в родной деревне Дмитрий отправиться не решился — если будут искать, то непременно проверят его нахождение по месту прописки. Он задумался, не зная, как поступить.

И тут Дима кое-что вспомнил. Это было примерно год назад. В то время он ещё жил у Изабеллы. Мужчина тайком от жены рылся в её кошельке, надеясь найти там деньги на сигареты. Сам он давно был на мели и знал, что Белла, попроси он её о деньгах прямо, откажет ему. Тогда Дмитрий и наткнулся на бумажку с незнакомым адресом: название посёлка и номер дома. А ещё через несколько дней он подслушал разговор Изабеллы и зашедшей в гости Жени.

— Надо бы съездить в Алёхино, проверить, как там Сукачев поживает, — произнесла Белла.

— А что ему будет? Пьёт, наверное, как и раньше, если вообще жив ещё, — хмыкнув, ответила подруга. — Ты, кстати, говорила им, что он перестал ухаживать за могилой Энни?

— Нет. Я не поднимала эту тему. Могила ухожена, мы с тобой справляемся. Эм не спрашивал о Степане, ну и… я тоже промолчала.

— Ясно. Ну и ладно.

Тогда в разговоре прозвучало то самое название посёлка, которое упоминалось в адресе, записанном на клочке бумаге, найденным Корневым в кошельке теперь уже бывшей гражданской жены. Название деревни он запомнил, а вот номер дома записал на огрызке, оторванном им же от попавшегося на глаза альбомного листа, не сильно расстроившись от того, что для этой цели ему пришлось испортить рисунок дочери. Зачем он вообще решил сохранить координаты какого-то там Сукачёва? Он и сам толком не знал ответа на этот вопрос. Просто подумал тогда, что как-нибудь наведается в эту деревню и выяснит, зачем жена с подругой вообще посещали это место и какую выгоду Корнев сможет извлечь из этого для себя. И сейчас Дима мысленно похвалил себя за предусмотрительность, думая, что Алёхино — идеальное место, чтобы спрятаться на неопределённое время. Правда, бумажку с номером дома он где-то потерял, но на память мужчина не жаловался, поэтому две цифры с потерянного листочка помнил наизусть. Конечно, этот самый Степан Сукачёв за прошедший год мог сто раз отдать Богу душу из-за чрезмерного увлечения спиртным, но попробовать всё же стоило.

Был уже поздний вечер, когда Корнев подходил к посёлку. Проклиная слякоть и грязь, которой в изобилии была покрыта деревенская дорога, он с трудом отыскал в темноте нужный дом. Калитки в проёме покосившегося забора не было, и Дмитрий беспрепятственно попал во двор. В одном из окон горел тусклый неровный свет. Корнев зашёл в дом, прошёлся взглядом по небольшой кухоньке, где царило немыслимое запустение. Он уже начал думать, что никого здесь не найдёт, но в одной из двух комнат обнаружил спящего человека, свернувшегося на старой обшарпанной кровати и громко храпящего во сне. Свет, который парень заметил с улицы, шёл от экрана старенького видавшего виды телевизора, работавшего без звука. Комнатная дверь за спиной Дмитрия вдруг громко скрипнула и захлопнулась из-за сильного сквозняка. Человек на кровати резко дёрнулся и подскочил, непонимающе уставившись на Корнева. Лохматый, давно не бритый, в грязной засаленной рубахе, он сильно напоминал привокзального бомжа.

— Тебе чего? — хрипло пробасило существо мужского пола.

— Степан?

— И чё?

— Хозяин, — осторожно начал Дима, — комнату не сдаёте случайно?

— Чего? — непонимающе прохрипел мужик.

— Я говорю, мне бы комнату у вас снять, — ещё раз повторил Дмитрий.

— А с какой это стати? — подозрительно прищурился хозяин дома. — Все из посёлка в город сбегают, а ты вот… в наше захолустье заявился. Странно это.

— Мне тишина нужна. С женой поругался, хотел отдохнуть от города. Знакомый ваш посёлок посоветовал. Ну, так как? Вы вроде один живёте. Вторая комната, наверное, пустует? Я хорошо заплачу.

— Скока дашь?

Корнев назвал сумму. Деньги были небольшие, но и от того, что пообещал Дима, глаза мужика жадно заблестели.

— Договорились, — быстро согласился он. — Но учти: бардак в своей комнате сам разберёшь. И с тебя — пузырь к новоселью.

— Уже, — Дима жестом фокусника извлёк из-за пазухи бутылку дорогой водки, которой он запасся по дороге, зная, куда направляется. Он рассчитывал, что хозяин оценит данный жест доброй воли, и в предположениях своих не ошибся. Глядя, как Степан ретиво пошаркал на кухню за стаканом, Дмитрий с удовлетворением отметил, что лучшего места, чтобы спрятаться он и не смог бы найти.

« Пусть ломают голову, пока не надоест, — думал он, — никто никогда не станет искать Дмитрия Корнева здесь. Даже если о том, что произошло в Сиэтле, станет известно и в нашем городе, никому не хватит ума связать меня и этот Богом забытый посёлок в одно целое».

========== Глава 10. Детектив Эдвард Каллен ==========

Ноябрь 2014 года

Сиэтл

Твоя вина, твоё желанье

Сплелись давно в один узор.

Раскаяние, страх, молчанье

И сердце — в кровь, как приговор.

Ты год за годом носишь маску,

Тая под нею боль свою:

Когда-то ты разрушил сказку,

Пред счастьем стоя на краю.

Ты, громким криком захлебнувшись,

Своим кошмарным веришь снам,

И вскакиваешь, вновь проснувшись

В пустой квартире по ночам.

Твоё «прости» к тебе вернётся,

Ударив больно по вискам,

И с губ сухих опять сорвётся

Стон с горьким смехом пополам.

Он стоит на мосту, перекинутом через небольшую речку. Опустив взгляд на перила, видит большое количество привязанных к ним ленточек и верёвочек. Их так много, разноцветных, ярких и потускневших от времени, что очень скоро в глазах начинает рябить от кучи оттенков, представленных здесь. Вдруг его внимание привлекает что-то знакомое. Цепочка, когда-то снятая им с собственной связки ключей. Она потемнела, но следов ржавчины не видно. Вокруг цепочки завязан кусок материи. В памяти всплывает момент, когда кареглазая девушка с каштановыми волосами сняла с шеи платок и оставила его тут же, на перилах, закрепив поверх цепочки причудливым узлом. Краски на нём выцвели, но, если приглядеться, можно заметить почти стёртые дождями и ветром линии, бывшие когда-то орнаментом, украшавшим платок.

Мужчина так увлёкся рассматриванием своей находки, что не сразу слышит шаги рядом с собой. Подняв голову, он встречается с парой тех самых глаз цвета молочного шоколада. Он рассматривает ту, что стоит сейчас на мосту, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Она похорошела ещё больше, из девушки превратившись в красивую молодую женщину.

— Эдвард? — первой нарушает она молчание. — Ты здесь…

— Белла, — произносит он и не узнаёт своего голоса — он низкий и хриплый от эмоций, зарождающихся сейчас в его душе.

— Ты нашёл наши памятки? — спрашивает Белла.

Эдвард кивает.

— Ты хочешь забрать то, что оставил здесь? — с горечью произносит она.

— Нет. А ты?

— Не хочу, — тихо отвечает женщина и грустно усмехается, качая головой.

Где-то совсем рядом раздаётся детский смех. Белла вздрагивает и торопливо произносит:

— Прости, мне пора. Меня ждут.

— Подожди, останься ещё хоть на минуту…

— Нет, Эдвард. Я должна идти, потому что меня ждут, — снова повторяет она.

— Кто? Ответь, Изабелла. Кто тот человек, к которому ты так торопишься?

Чистый и звонкий смех, явно принадлежащий не одному, а, как минимум, двум детям, слышится ближе. Белла теперь не пятится назад, а уже бежит в обратном направлении. Эдвард же, срывая голосовые связки, кричит и кричит ей вслед, моля остановиться. Ещё миг, и она исчезает за кустами ивы, раскинувшимися по берегу…

— Белла! — он подскочил, проснувшись от собственного крика.

Эдвард, сев в кровати, помотал головой и вытер со лба пот. Постельное бельё намокло от влаги, пока он метался, блуждая в своих сновидениях. Снова этот сон… Как часто он видел его в последнее время! Образ Изабеллы и раньше являлся ему по ночам. Но тогда она выглядела такой, какой была девять лет назад: юной, несмелой девочкой, клявшейся ему в вечной любви. Но этот сон, повторяющийся с поразительной точностью уже в который раз, показал Эдварду совсем другую Изабеллу Журавлёву. А Журавлёву ли? Скорее всего, она давно сменила фамилию, выйдя замуж. Он снова почувствовал, как по сердцу словно полоснули ножом, причинив острую боль. Каллен горько усмехнулся, удивляясь самому себе. Сколько воды утекло с тех пор, а он всё никак не мог перестать думать о НЕЙ! Время, прошедшее с их последней встречи, изменило Эдварда, добавив в его характер больше мудрости и терпения. А тогда… Тогда он просто уехал, черкнув пару сумбурных строк. А она молчала, не делая никаких попыток связаться с ним. Он помнил, как встретился с ней в квартире Эммета в маленьком городке в Подмосковье. Эдвард ждал вопросов и слёз, а получил только справедливые упрёки и обвинение в трусости. А потом Белла ушла с гордо поднятой головой, сказав: «Прощай!». И в этот момент он чувствовал себя таким ничтожеством, что и самому было тошно…

Он уехал, забрав с собой багаж в виде огромной душевной боли и сумасшедшей любви, которую, как выяснилось со временем, так и не смог искоренить в себе ни через год, ни два года, ни много лет спустя. А ещё было чувство огромной потери. С этим ему теперь предстояло жить. И он жил. Существовал, как мог. Постепенно Каллен привык к тяжести, лежащей на сердце. Она стала неотъемлемой его частью. Он привык носить маски. В зависимости от ситуации они были разные: беззаботность, если находился в кругу семьи (это особенно выручало его, когда Эдвард время от времени ловил на себе странный встревоженный взгляд матери); равнодушие, если он становился свидетелем счастливой семейной жизни кого-то из друзей или родных.

Со временем он тоже женился, решив, что брак с хорошенькой хохотушкой Лорен — это шанс создать полноценную семью. Но всего через год его жена, когда-то восхищавшаяся его работой и млевшая от вида Каллена в форме полицейского, превратилась в неврастеничку, закатывавшую Эдварду сцены ревности, когда он возвращался домой под утро, вымотанный от ночного дежурства. Своё горе Лорен заливала многочисленными порциями крепких напитков в городских барах, устраивая там же пьяные скандалы. Хозяева заведения вызывали полицию, и Эдвард, работавший тогда простым патрульным, сам несколько раз оказывался тем, кто приезжал на вызов. Пытаясь утихомирить собственную жену, он сгорал от стыда за неё и от злости, замечая сочувствующие взгляды напарника.

Однажды утром он усадил перед собой помятую и не совсем проспавшуюся супругу и, глядя ей в глаза, поставил жёсткий ультиматум: Лорен ложится в наркологическую клинику и проходит курс лечения, или они расходятся. Он твердил, что ей пора остановиться, что она — жена полицейского, поэтому из-за её вызывающего поведения он может потерять работу. А она рыдала и кричала на него, обвиняя в невнимательности, а ещё в том, что из-за своей службы в полиции он слишком редко появляется дома.

«Я даже детей рожать от тебя не хочу, — шипела она, используя аргумент, который, знала точно, обидит его очень сильно, — потому что боюсь остаться вдовой с визгливым младенцем на руках, требующим внимания больше, чем я готова ему дать!» Каллен вздрогнул от её наполненных цинизмом слов, потом посмотрел на Лорен тяжёлым взглядом, процедив: «Выбирай: или клиника, или развод!» Его жена выбрала клинику, что вернуло её к нормальной жизни месяцев на шесть. А потом всё началось сначала: бары, выпивка, скандалы.

Терпение Эдварда лопнуло, когда, случайно попав домой средь бела дня, чтобы сменить запачканную кофе рубашку, он услышал из спальни громкие стоны. Распахнув дверь, мужчина стал свидетелем незабываемой сцены. Лорен, голая и пьяная, распласталась на простынях, а над ней, не жалея сил, трудился какой-то парень с татуировками по всему телу. На голове парня были фуражка и галстук Каллена, позаимствованные, скорее всего, из комплекта его парадной полицейской формы, висящей в шкафу. Эдвард кашлянул. Парочка, прервав своё увлекательное занятие, наконец, удостоила его своим вниманием. Каллен молчал, выгнув одну бровь, и ждал продолжения. Незнакомец, бросив на Эдварда испуганный взгляд и выставив перед собой руки в защитном жесте, быстро натянул свою одежду и выскочил из дома. Лорен, поняв, что муж не собирается устраивать скандал, тоже начала собирать валявшиеся на полу вещи и натягивать их на себя.

— Оделась? — равнодушно поинтересовался Эдвард.

— И что? — с вызовом ответила Лорен.

— А теперь — пошла вон отсюда, — ледяным тоном произнёс мужчина.

— Ты вышвыриваешь меня из своего дома?! — завизжала она.

— Именно, — Каллен кивнул, удаляясь в сторону кухни. — Документы на развод я тебе пришлю.

— Я никуда не пойду!

Эдвард тяжело вздохнул, глядя на жену.

— Пойдёшь, Лорен, пойдёшь. Нам давно пора было расстаться, но я всё тянул, сам не знаю, почему.

— Ты ещё пожалеешь, Каллен! Я оставлю тебя без гроша в кармане при разводе! Ты думаешь, я не знаю о том трастовом фонде, который у тебя имеется? Обещаю, что он значительно оскудеет, когда я запущу в него руку!

— Попробуй, — Эдвард усмехнулся. — Поверь, я сумею найти хорошего адвоката.

— Да пошёл ты, правозащитник сраный! — грубо выкрикнула женщина и умчалась, с силой захлопнув за собой дверь.

Развод они всё-таки оформили, хоть он и стоил Каллену немалого количества испорченных нервов. И вот уже год он находился в статусе одинокого холостяка, о чём нисколько не жалел…

Его размышления прервал телефонный звонок. Было ещё очень рано, поэтому Эдвард решил, что звонят либо со службы (такое иногда бывало — его могли вызвать и посреди ночи), либо его бывшая жена снова нашла неприятности на свою голову и теперь названивает ему. Несмотря на то, что они с Лорен давно были чужими друг другу людьми, она не брезговала иногда просить его о помощи. В первое время после расставания он, по старой памяти, срывался и нёсся выручать Лорен из очередной передряги, но постепенно научился давать твёрдый отказ, поняв, что находить проблемы его бывшая жена не перестанет никогда — ей это нравилось.

Телефон всё звонил и звонил.

— Что ты хочешь, Лорен? — спросил Каллен, увидев на дисплее знакомое имя и приняв вызов.

— Эдди, — пролепетала женщина пьяным голосом, — можно, я приеду к тебе?

— Зачем?

— Я соску-училась, — протянула Лорен.

— Ты несёшь чушь! Извини, мне скоро на работу, и я хотел бы ещё часок поспать.

— О! Давай, Эдди, ложись спать. Мне вот интересно, ты всё так же разговариваешь во сне с какой-то Беллой?

— Что?! — прошептал Каллен, обомлев.

— А что? Знаешь, как часто по ночам ты звал её? Ты называл её журавликом, — Лорен пьяно хихикнула. — Каллен, у тебя что, нездоровая страсть к птицам?

Эдвард, проигнорировав довольно плоскую шутку, спросил:

— Что ещё ты слышала?

— Ну, несмотря на то, что ты частенько ложился спать в гостиной на диване, не желая видеть меня рядом с собой и морщась от запаха спиртного, я всё-таки слышала по ночам твоё бормотание. Иногда ты разговаривал на русском, и понять твою речь я не могла. Но потом ты снова переходил на английский. Ты звал эту самую Беллу, кричал, умоляя, чтобы она не уходила. Это началось ещё за несколько месяцев до нашего развода. Может, поделишься со мной и откроешь тайну?

— Это тебя не касается, Лорен! Моя жизнь тебя не должна больше волновать. Зачем ты вообще звонишь?! — Эдвард начал выходить из себя.

— Повторяю, я соскучилась, — ответила Лорен, пытаясь придать своему нетрезвому голосу соблазнительности.

Каллен скептически хмыкнул.

— А на самом деле…

— Вообще-то, — Лорен сдалась и решила открыть истинную причину столь раннего звонка, — я тут застряла в одном баре. Мне бы надо домой, но с этим как раз трудности. У меня кончились деньги, не хватает даже на такси. А на своих двоих я, пожалуй, не доплетусь.

— Я — не твой личный шофёр, Лорен, ты знаешь. И, я уверен, рядом найдётся какой-нибудь идиот, который польстится на твои пьяные прелести и согласится выступить в роли провожатого. И ещё… Сделай так, чтобы я никогда больше не слышал твоего голоса и не видел тебя рядом с собой в радиусе ста миль, как в трезвом виде, так и в неадекватном состоянии. Сделай одолжение, удали мой номер из книги контактов в своём телефоне и научись самостоятельно решать свои проблемы!

На этих словах Эдвард нажал отбой и с раздражением откинул телефон подальше от себя. Он думал о том, что услышал от бывшей жены. Оказывается, когда он звал Изабеллу в своих снах, он кричал наяву. Представив, как Лорен стоит над ним и вслушивается в его сонное бормотание, Каллен только горько усмехнулся.

Он кинул взгляд на электронное табло часов. До привычного времени подъёма оставалось всего полчаса. Поняв, что пытаться снова заснуть нет смысла, Эдвард тряхнул головой, чтобы прогнать туман, навеянный недостатком сна, и отправился в душ. Встав под ледяные струи, он оперся руками о стену и прислонился лбом к прохладной плитке, продолжая заниматься самобичеванием. Как он жил все эти годы? Чего достиг? Он стал офицером полиции, как и мечтал когда-то, дослужившись до должности детектива при Управлении Полиции Сиэтла. Эдвард Каллен любил свою работу, несмотря на то, что по долгу службы ему часто приходилось сталкиваться не только с грязью и кровью, но и с самыми отвратительными проявлениями человеческой натуры. Иногда, когда на душе было тяжело после очередной тяжёлой смены в участке, он ехал в дом к родителям, где, он был уверен, ему всегда будут рады. Тем более, несколько лет назад необходимость преодолевать довольно большое расстояние от Сиэтла до Форкса неожиданно отпала. Карлайлу предложили должность хирурга в одной из самых крупных больниц Сиэтла, и он, подумав, согласился. Они с Эсме купили просторный дом в пригороде и переехали туда. Сам же Эдвард после развода не стремился вновь создать семью. Он твердил себе, что причина этому — неудавшийся первый брак. И даже себе мужчина боялся признаться, что дело не только в этом. Каждую девушку, так или иначе попадавшую в поле его зрения, он начинал сравнивать с его личным, давно сформировавшимся идеалом. Идеал этот подозрительно напоминал ту, которая осталась в далёком прошлом и превратилась в воспоминание о счастье, продлившемся всего несколько недель. И снова Каллен думал о том, что, если бы не он со своими дурацкими мальчишескими амбициями, это счастье могло бы длиться и по сей день.

«Белла! — простонал Эдвард, царапая ногтями плитку. — Прости меня…»

Ему ответило только эхо, отскочившее от стен ванной. Эдвард замолчал, потом поднял голову, очнувшись и приходя в себя после нахлынувшей на него волны боли, и дрожащей рукой выключил воду. Ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы взять себя в руки — впереди был рабочий день, и нужно было поторапливаться.

Спустя час машина Каллена появилась на стоянке полицейского участка. Он припарковался рядом с автомобилем Розали Хейл. Хозяйка машины стояла рядом. Заметив Эдварда, она решила дождаться, когда тот выйдет наружу. Роуз работала в этом же участке в должности штатного психолога. А ещё она по совместительству являлась гражданской женой Эммета Каллена. Они до сих пор не были женаты, хоть и имели пятилетнего сына. Причиной этому был довольно специфичный взгляд Розали на официальную процедуру оформления отношений. В ответ на многочисленные предложения она только отшучивалась, повторяя, что свидетельство о браке — не гарантия счастливой семейной жизни.

— Привет, Каллен! — отчеканила Роуз. — Чего такой кислый?

— Привет, Хейл. Не выспался.

— Что, опять среди ночи ездил выручать свою бывшую из очередной передряги?

— Ну… была такая просьба с её стороны. Но я не поехал. Когда-то это должно было закончиться. Почему бы не сегодня?

— Точно, Эдди! Золотые слова!

— Слушай, Роуз, я понимаю, что дурные привычки заразительны. Но не могла бы ты больше не брать пример со своего мужа и не называть меня Эдди?

Розали только хмыкнула.

— Ты помнишь, что мы собирались поужинать втроём: ты, Эм и я? К семи освободишься?

— Да, я не забыла. Эммет, кстати, просил забрать его с работы — вчера вечером ему пришлось срочно отогнать свою машину в ремонт. А нам всё равно по пути.

— Окей, — бросил Эдвард. — Тогда созвонимся ближе к вечеру.

Розали кивнула.

За время разговора они успели попасть в здание. Поэтому, распрощавшись до вечера, каждый отправился в свой кабинет.

Рабочий день продвигался быстро. Помимо нескольких допросов по текущим расследованиям, на Каллена свалилась ещё куча бумажной работы. Поэтому скучать ему некогда. Но, так как ночное дежурство сегодня приходилось не на его смену, он планировал к условленному времени освободиться. В семь часов вечера они с Роуз снова встретились на стоянке.

— Может, поедем на моей машине? Оставь свою тут, а на обратном пути я подвезу вас с Эмметом сюда, чтобы вы могли забрать её.

— Не знаю, Эдвард, — задумчиво протянула Розали. — Это получится дольше по времени. А нам с Эмом ещё нужно забрать Алекса из дома твоих родителей.

— Роуз, не переживай ты так, — успокаивающе произнёс Эдвард. — Я звонил Эсме, и она в курсе, что сегодня мы ужинаем в ресторане. И, потом, ты же знаешь, что Алекс обожает бывать у бабушки с дедушкой.

— Знаю, — ответила Розали с улыбкой. — И Эсме с Карлайлом его очень любят. Я Эсме так благодарна, что она вызвалась забирать ребёнка из школы.

— Я так понимаю, что это для неё не обязанность, а занятие, доставляющее удовольствие. Элис — самая младшая из нас. Но и она давно выросла и, выскочив, замуж, умчалась за своим ненаглядным в Техас.

— Да, — рассмеялась Розали, — теперь она — хозяйка огромного ранчо и мать очаровательных дочек—погодок. Представляешь, Элис и ранчо! Раньше я думала, что два этих явления не совместимы между собой. Но, как оказалось…

— Точно! — расхохотался Каллен. — А мама вновь окунулась в ситуацию, когда нужно о ком-то заботиться.

Розали только тепло улыбнулась, но ничего не ответила.

Эдвард выехал на шоссе и понёсся в сторону спортклуба, которым владел Эммет, собираясь забрать брата. Они решили поужинать в том русском ресторане, где их бабушке когда-то так нравилось бывать. За девять лет заведение преобразилось. Михаил Кулагин, его владелец, расширил площадь и сменил внутренний интерьер. Попутно он умудрился открыть ещё несколько ресторанов, но этот, первый, до сих пор оставался самым большим из всех. Каллены часто приезжали сюда. А для Эдварда это место вообще было чем-то особенным. Ему казалось, что оно, пусть и совсем немного, но всё-таки приближало его к маленькому городку в Подмосковье, где была похоронена его бабушка, где осталось то, что было ему дорого.

Они подъехали к зданию, где располагался спортклуб. Эммет называл его своим детищем и много времени проводил здесь, лично занимаясь вопросами руководства, финансами и вообще всем, что касалось успешного функционирования заведения. Эммета ещё не было около входа, где они договорились встретиться. Эдвард решил подождать брата на улице. Он вышел из машины и облокотился на капот, вдыхая влажный воздух вечернего города. В Сиэтле стоял сезон дождей, привычный для этого времени года. С неба капало так часто, что атмосфера не успевала избавляться от лишней влаги.

Роуз решила последовать его примеру, поэтому, хлопнув дверцей автомобиля со своей стороны, тоже оказалась на улице. Каллен уже достал телефон, чтобы позвонить брату и поторопить его, как вдруг его внимание привлёк какой-то звук. Кажется, он был похож на сдавленный женский крик. Эдвард поднял голову и стал оглядываться по сторонам, пытаясь определить, откуда донёсся звук. Ближайший проулок показался ему наиболее подходящим источником.

— Роуз, ты это слышала?

— А? Ты о чём? — рассеянно спросила Хейл, увлечённо копаясь в своей сумочке в поисках телефона.

— Женщина кричала. Кажется, оттуда, — сказал Каллен, махнув рукой в нужном направлении.

— Тебе, наверное, показалось, — Розали пожала плечами, — потому что я ничего не…

Крик повторился. Он был чуть приглушённым из-за шума от машин на ближайшем шоссе, но все-таки его можно было разобрать.

— Схожу, проверю, в чём дело, — сказал Эдвард.

Он подбежал к автомобилю и достал из бардачка пистолет, который быстро спрятал за пояс и прикрыл полой куртки.

— Это — мой личный, — прокомментировал он свои действия, заметив напряжённый взгляд Розали. — Служебный пистолет — в сейфе, в рабочем кабинете.

— Эдвард, прошу, будь осторожен. И аккуратней с оружием. Пусть ты сейчас и не при исполнении, но всё равно остаёшься полицейским. Ты же понимаешь, если тебе придётся стрелять, велика вероятность, что за этим последует служебное расследование. Это обычная процедура при…

— Розали! — оборвал женщину Каллен нетерпеливо. — Ты сейчас будешь пересказывать мне полный внутренний кодекс офицера полиции? Я и так его знаю, поверь.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Это опасно. У тебя даже нет оружия. Ты останешься здесь.

— Каллен! — рявкнула Роуз. — Я вроде как тоже офицер. И нечего мной командовать. Я сказала, я иду!

— Хорошо! — Эдвард вдохнул. — Только не лезь впереди меня. Я не знаю, как буду смотреть в глаза Эму, если с тобой, не дай Бог, что-то случится.

Они подбежали к подворотне и нырнули внутрь, оказавшись на плохо освещаемой территории. Единственный фонарь находился далеко, почти у самого противоположного выхода. В полумраке Эдварду и Розали удалось разглядеть, как какой-то мужчина прижимал к стене хрупкую, наверняка, женскую фигурку. Она то молчала, то начинала тихонько подвывать. На страстные объятья двух влюблённых это не походило даже с большой натяжкой.

— Эй! — крикнул Каллен, — отойди от женщины и подними руки над головой! Быстро!

Услышав за спиной посторонний голос, мужчина у стены замер, потом что-то прошипел девушке в лицо. Та ответила ему очень тихо.

За время работы в полиции у Эдварда Каллена выработалось очень неплохое профессиональное чутьё. Оно и сейчас не подвело его, шепнув, что ситуация принимает опасный оборот. Эдвард положил руку на рукоять пистолета, намереваясь достать его из-за пояса джинсов. Но сделать это он не успел, потому что незнакомец резко развернулся вместе с девушкой, оторвав ту от стены и выставив её перед собой в качестве живого щита. Одной рукой он обхватил её вокруг груди, зажав руки в области плеч. Во второй руке оказался пистолет, который был вдавлен сейчас в шею девушки в опасной близости от сонной артерии. Эдвард напрягся, поняв, что интуиция его не подвела — всё оказалось гораздо серьёзней, чем виделось на первый взгляд. Попутно Каллен пытался разглядеть лицо мужчины, но надвинутый слишком глубоко капюшон куртки с меховой оторочкой не давал ему это сделать. Часть лица девушки была скрыта за длинными растрёпанными волосами. Но даже в полумраке на расстоянии нескольких шагов было видно, что там, где лицо не закрывают спутавшиеся влажные пряди волос, кожа изуродована многочисленными ссадинами и кровоподтёками. Губы превратились в кровавое месиво. Одно веко опухло и на глазах оплывало всё сильнее, грозя совсем закрыть глаз.

— А как тебе такой поворот, защитник обиженных и угнетённых? — злобно выдал незнакомец по-русски.

— Русский? — пробормотал Каллен удивлённо, механически переходя на родной язык стоящего перед ним мужчины. — Ты — русский?

— О! Я вижу, общаться будет легче, чем мне казалось! — пробормотал мужчина с сарказмом. — Сейчас ты медленно вытащишь свой пистолет из-за пояса и бросишь его далеко вперёд. И попробуй только дёрнись. Я — парень нервный, могу и не сдержаться. Одно движение моего пальца на спусковом рычаге, и можешь винить себя в её смерти.

Розали перевела взгляд с мужчины на Каллена, процедив:

— Я плохо понимаю русский, но, кажется, он велел выбросить пистолет. Делай, как он велел, Эд. На кону — человеческая жизнь.

— Да, — Эдвард медлил, размышляя над тем, как лучше поступить.

Наконец, он осторожно вынул оружие из-за пояса и бросил далеко вперёд.

— Отпусти девушку, — произнёс Каллен, пытаясь выровнять интонацию и вернуть голосу спокойствие.

— Вот чего ты сюда припёрся?! — с досадой заорал парень, ещё сильнее вжимая дуло пистолета в шею заложницы. — Шёл бы себе мимо!

— Эд, — еле слышно начала шептать Розали, — постарайся его не злить. Он сейчас в таком состоянии, что сам себя боится. Он колеблется. Попробуй донести до него только одну мысль: ты его понимаешь и сочувствуешь ситуации, в которой он оказался. Это тип так напряжён, что любой неосторожный жест или лишнее слово — и он выстрелит. — Каллен еле заметно кивнул ей.

— Слушай, — начал Эдвард проникновенным тоном, тщательно подбирая те слова, которые помогли бы создать видимость сочувствия, — одумайся. Отпусти её, и я дам тебе уйти. Ведь тебе и самому тяжело находиться в такой ситуации.

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне или давать разрешение исчезнуть отсюда?! Я сам буду распоряжаться своей жизнью и…

Договорить незнакомец не успел, потому что в следующую секунду сработал тот самый фактор случайности, о котором предупреждала Хейл. Из мусорного бака, стоящего рядом, послышался грохот и звон, а потом оттуда вылез и умчался прочь худющий и облезлый бездомный кот, видимо, искавший среди мусора съедобные отходы. Всё произошло очень быстро. Мужчина, нервы которого и так были натянуты, как тетива у лука, резко вздрогнул и механически нажал на спуск, в упор прострелив девушке шею.

Розали, не отдавая себе отчёта в собственных действиях, неосознанно дёрнулась вперёд, и второй выстрел, прозвучавший через секунду после первого, достался уже ей. Эдвард, предупреждающий крик которого прозвучал вместе со звуком повторного выстрела, поймал Роуз. Она сразу обмякла в его руках и захрипела. Краем глаза Каллен увидел, что мужчина, уже успевший откинуть тело своей жертвы в сторону, кинулся вон из подворотни. Каллен заметался: он хотел было кинуться в погоню. Но как он мог оставить Хейл, находившуюся на грани обморока, одну? Бегло осмотрев свою спутницу, мужчина понял, что бросить её здесь в одиночестве не было никакой возможности. Достав из заднего кармана телефон, он вызвал 911. У Розали было сквозное ранение груди. Кровавые пузырьки, лопающиеся на её губах, только подтверждали то, о чём Каллен уже и так догадывался, глядя на зияющую рану в области грудной клетки женщины —прострелено лёгкое. Ещё со времён профессиональных тренингов по оказанию первой помощи Эдвард помнил, что нужно делать. Он аккуратно приблизился к стене и устроил возле неё Розали в полусидячем положении. Одной рукой зажав рану, другой он подтащил к себе её сумку в надежде найти там что-то, из чего можно было бы соорудить герметизирующую повязку. Ему повезло: в сумке оказалась тонкая, но широкая пластиковая упаковка влажных салфеток. Он вытряхнул остатки салфеток на асфальт, а саму упаковку прижал к ране и зафиксировал ремнём, выдернутым из пояса своих джинсов. Руки его тряслись от пережитых эмоций и от страха за жизнь Хейл.

— Я сейчас вернусь, — прошептал он, понимая, что Розали вряд ли поняла его, находясь в полуобморочном состоянии.

Эдвард, подобрав по дороге свой пистолет, подбежал к девушке, которая ещё пять минут назад пребывала в роли заложницы, а теперь лежала на тротуаре, похожая на сломанную куклу. Тяжёлый характер её ранения не оставлял никаких сомнений: девушка была мертва. Эдвард присел на корточки и осторожно откинул пропитанные кровью пряди волос с её лица. Воспользовавшись экраном своего смартфона, как фонариком, он направил пятно света на лицо жертвы. Несмотря на многочисленные повреждения, ссадины и синяки, Каллен отметил про себя, что черты её лица кажутся ему смутно знакомыми. Где-то она уже встречалась ему. Вот только где? Размышления мужчины прервал громкий топот. В проулке показалась массивная фигура Эммета.

— Эдвард! Что случилось? Я не нашёл вас возле машины. Потом услышал выстрелы и рванул сюда. Кого-то убили? — спросил он с тревогой, увидев, что брат сидит возле неподвижного тела. — Где Роуз?

Ответить Эдвард не успел, потому что от стены, где находилась Розали, раздался звук, в котором слились сразу хрип и стон. Эммет кинулся к жене. Его брат подбежал следом, с размаху упав на колени рядом с Хейл.

— Эд, что с ней? Почему она хрипит? Её ранили? — прошептал Эммет трясущимися губами, заметив необычную повязку, наспех наложенную младшим Калленом.

— Мы услышали крики из подворотни. Я решил проверить, что произошло. Твоя жена ринулась за мной. Клянусь, братишка, я пытался её остановить, но…

— Я понял, — нахмурился Эммет и кивнул. — Если она что-то вбила себе в голову, то лучше не стоять у неё на пути.

Где-то недалеко завыли сирены. Розали вдруг приподняла веки, взглянув на братьев Каллен затуманенными от боли и слабости глазами. Эдвард взял запястье женщины, пытаясь нащупать пульс. Он был замедленным.

— Рози, детка, потерпи. Скоро прибудет помощь, — начал умолять Эммет, пытаясь поймать взгляд жены.

— Эммет, — прошептала она, тяжело дыша и борясь с внезапным приступом сильного кашля, — прости меня…

— Милая, прошу, не трать силы — тебе нельзя разговаривать сейчас.

— Не… перебивай, Эм, п-прошу, так… мало сил. Скажи… Скажи Алексу, что я его очень люблю. Помоги, ему… помоги ему пережить… всё это.

— Нет! Не надо, Рози, держись!

В этот момент у входа в подворотню остановилась «скорая», а следом за ней подъехала полицейская машина.

— Холодно… Как же холодно, — прошептала Розали. Потом из уголка её рта показалась пенистая струйка крови. Хейл как-то странно дёрнулась и замерла, уставившись перед собой пустым, невидящим взглядом.

— Не-ет! — истошно заорал Эммет, стоя на коленях перед телом жены. — Не уходи, Розали! Господи, нет!

Эм поднял голову и завыл в небо, как огромный раненый зверь, не в силах справиться с горем. Потом он вдруг затих, и, вцепившись в волосы обеими руками, стал раскачиваться вперёд — назад, мотая головой.

Эдвард растерянно смотрел на убитого горем брата. Казалось, что происходящее с ними не могло быть реальностью — настолько оно было страшным и не вписывалось в понимание. Эдвард на минуту прикрыл глаза, потом открыл их, надеясь, что это всё окажется только ночным кошмаром. Но не ничего не изменилось: тело Розали всё еще лежало на асфальте. Молодой парамедик подошёл к Эммету и, осторожно тронув того за руку, предложил пройти к машине. Ещё двое докторов приблизились к мёртвому телу Роуз.

— Сколько прошло времени с момента выстрела? — спросил один из медиков, обращаясь к Эдварду.

— Минут десять, не больше, — ответил тот, сглатывая тугой комок в горле, мешавший ему вдохнуть полной грудью.

— Удивительно, как она протянула даже это время. Видимо, тугая герметизирующая повязка сделала своё дело. Это вы наложили?

Каллен только кивнул.

— Конечно, более тщательное обследование даст полное заключение, — доктор замялся, — но могу сказать, что мы бы всё равно не довезли её до клиники.

— Я понял, — процедил Эдвард сквозь сжатые зубы.

Он развернулся и пошёл к команде полицейских, работающих с телом другой девушки, чтобы рассказать им всё, что знал по факту двойного убийства, свидетелем которого стал сегодня. Кратко изложив информацию и пообещав дать подробные письменные показания непосредственно в участке, Каллен направился к брату, сидевшему рядом с машиной медиков. Взгляд Эма всё так же оставался пустым. Казалось, со смертью Роуз искорки задора и жажды жизни ушли из глаз Эммета Каллена навсегда. Один из медиков только что ввёл ему успокоительное и теперь прикладывал к месту укола стерильную салфетку. Заметив подошедшего Эдварда, врач деликатно отошёл в сторону, оставив братьев одних. Эдвард сел рядом и, не говоря ни слова, сжал предплечье брата ладонью. Эммет вздрогнул, а потом тихим надтреснутым голосом произнёс: «В этот уикэнд я собирался снова сделать ей предложение. Купил новое кольцо, потому что несколько старых после её многочисленных отказов из колец на помолвку переименовались в обычные украшения. Я всё боялся, что она снова скажет „нет“, и всё откладывал на потом новую попытку предложить Розали стать миссис Каллен, а когда, наконец, решился, то… я не успел, Эд. Я не успел…»

Эдвард ничего не говорил, зная, что никакие слова сейчас не смогут облегчить страдания Эммета. Поэтому он просто сидел рядом, сжимая его руку, и давал возможность своему брату выплеснуть хоть малую часть его боли.

Каллен—младший не сразу заметил, что глаза его стали мокрыми от слёз. Неожиданно Эдвард вспомнил, как, будучи маленьким, сильно разбил коленку, упав с дерева, и как не сдержался тогда, заревев от сильной боли. Эсме, обработав рану, ласково прижала его к себе, улыбнулась и прошептала: «Ну, сынок, тихо, тихо. Рана заживёт, боль пройдёт. Мальчики не плачут».

Эдвард Каллен давно вырос и превратился во взрослого мужчину. Сейчас, здесь, его душевная боль была так сильна, что он бы, не задумываясь, обменял её на физическую. И даже если бы его тело болело во сто крат сильнее, он с радостью перенёс бы это без единой слезинки, лишь бы не чувствовать то, что он чувствовал теперь, медленно разваливаясь на кусочки.

========== Глава 11. Решения ==========

Решение — твой шанс начать сначала

И смело в свою душу заглянуть.

И сердцу пробудившемуся мало,

Как прежде, жить во лжи и по чуть — чуть.

Зовёт попутный ветер и тревожит.

Пройдясь по нервам, как по проводам,

Прохладу дарит для горячей кожи

И манит к позабытым берегам.

Не упусти подаренный судьбою

Шанс вымолить прощение у той,

Которая могла бы за тобою

Пройти сквозь воду и огонь любой.

Что впереди? Но кто об этом знает?

А за спиною — темнота и боль

Твоей надежды нити обрывают

И ждут, когда ты проиграешь бой.

Несколько дней спустя Эдвард сидел в своём рабочем кабинете, вспоминая недавний разговор с шефом. Тот вызвал его к себе, чтобы объявить последнюю новость: Каллена отстраняют от расследования по факту убийства Розали Хейл и девушки, личность которой до сих пор не установили. Он вспомнил, как разозлился тогда:

— Почему, сэр? Вы не доверяете мне? Я был там. Пусть я и не смог разглядеть лица преступника, но мы с Роуз были единственными, кто общался с ним лично. Кому, как не мне, теперь заниматься этим делом?!

— Эдвард, — вздохнул шеф, — ты — профессионал и поэтому не хуже меня должен понимать, что я не могу допустить тебя до расследования. Офицер Хейл была женой твоего брата. Как бы ты ни старался, тебе не удастся сохранить беспристрастность при ведении этого дела. Поэтому, прости, но… нет. Ты, кстати, уже несколько лет не брал отпуск. Понимаешь, о чём я? Пока это — не приказ, а настоятельная просьба с моей стороны: две недели отпуска для тебя.

Каллен, сжав зубы, развернулся и вышел вон из кабинета начальника, направившись к себе.

Эдвард понимал, что в словах босса есть своя правда. Он стремился расследовать это дело не только из-за профессионального долга. Эдварду до смерти хотелось найти того, кто отнял жизнь у жены его брата. А ещё Каллен мучился от чувства вины: если бы он был более настойчивым, Розали, возможно, и не понеслась с ним в ту подворотню. Если бы он смог тогда найти слова, которые убедили бы её остаться рядом с машиной и дождаться Эммета… Если бы…

Эдвард закрыл глаза и замотал головой, вспомнив, что его брат снова хотел сделать Роуз предложение. Не рвани она за Калленом в проулок, они, возможно, вскоре стали бы готовиться к свадьбе. А теперь в семью Каллен пришёл траур, предшествующий скорым похоронам Розали. Эдвард подумал об Эммете. За эти дни он видел его всего несколько раз. Эм был похож на зомби. На его лице теперь всегда было одно и то же выражение — застывшая маска боли и отчаяния. Он почти не ел, мало говорил и кое-как находил в себе силы заниматься делами, касавшимися предстоящей церемонии похорон.

Роуз была сиротой. Поэтому маленького Алекса на время забрали к себе Эсме и Карлайл — его единственные бабушка и дедушка. Мальчик постоянно спрашивал о маме, и бедная Эсме, как могла, объясняла ему её отсутствие. В основном женщина говорила внуку, что маме пришлось уехать очень далеко отсюда.

— Почему она не взяла меня с собой? — задал вопрос Алекс, когда Эдвард прошлым вечером заехал проведать родителей и племянника.

— Она хотела бы, малыш, но вряд ли это возможно теперь, — тихонько проговорил Эдвард, опустив глаза под пристальным взглядом мальчика.

Алекс вдруг прищурился, раздумывая над словами мужчины. Потом его губы задрожали.

— Она на небесах, да? Теперь она живёт на облачке?

— Откуда ты это знаешь? — спросил Каллен, опешив.

— Ну, — стушевался мальчик, — сегодня Энди Томпсон из моего класса сказал мне, что слышал, как его родители говорили, что моя мама умерла. А ведь тот, кто умер, всегда попадает на небеса, так, Эдвард?

Эсме, сдавленно охнула. А Каллен уставился на племянника. Горло мужчины будто стянуло тугим жгутом.

— Алекс…

— Скажи мне, — тихонько попросил Алекс, глядя на Эдварда несчастными глазами.

Эдвард поднял взгляд на мать, словно спрашивая совета, как поступить. Эсме молча кивнула в ответ, опустив веки, из-под которых тут же показались слёзы. Мужчина присел перед ребёнком на корточки и обнял его.

— Да, малыш, это так. Но ты должен знать: где бы не находилась твоя мама сейчас, она всегда будет любить тебя. Она будет с тобой рядом, пока ты будешь помнить её. Ты слышишь меня?

— Слышу, — пролепетал Алекс дрожащим голоском, а потом Каллен почувствовал, что ткань рубашки на том плече, к которому прижимался мальчик, намокла от детских слёз…

Каллен вздрогнул и вернулся из воспоминаний в настоящее время. Этому поспособствовал громкий голос его напарника Гаррета, который появился в кабинете и вернул мужчину в действительность сегодняшнего дня. Гаррет разговаривал с кем-то по телефону. Последняя фраза, услышанная Эдвардом, заинтересовала его: «Хорошо, мистер Кулагин, жду вас сегодня в участке. Поговорим на месте об обстоятельствах, касающихся исчезновения вашей племянницы».

— Ты сказал: «Кулагин»?

— Да. Это касается убитой девушки. Кстати, сочувствую — тебя отстранили от дела, — ответил Гаррет.

Эдвард невесело усмехнулся, потом задал новый вопрос:

— Скажи, а это не тот Кулагин, у которого в нашем городе…

— Сеть ресторанов, да, — закончил напарник его мысль. Слушай, Эд, я, вообще-то, не должен делиться с тобой информацией, но я знаю, как подкосила тебя и твою семью смерть Роуз.

Мельком глянув на закрытую входную дверь, Гаррет продолжил:

— Сегодня утром в полицию поступило заявление мистера Кулагина о том, что его племянница, которая, как он предполагал, несколько дней назад вылетела из Сиэтла в Москву вместе со своим женихом, так и не появилась дома. Вдобавок к этому приходящая в коттедж горничная обнаружила под кроватью в одной из нежилых гостевых спален чемодан мисс Кулагиной, с которым та должна была отправиться домой. Согласись, это странно. И самое главное, возраст и внешность, указанные в заявлении Михаила, подходят под описание незнакомки, застреленной на твоих глазах.

У Каллена сейчас было такое чувство, будто его ошпарили кипятком. Анастасия! Вот кого напомнила ему та девушка, когда он вглядывался в её черты при свете телефона!

— Это и есть его племянница! — уверенно выдал Эдвард.

-Что?! Откуда тебе это известно?

— Помнишь, я рассказывал тебе, что иногда бываю в одном русском ресторане? Его хозяином как раз и является Михаил Кулагин. Когда-то я был знаком и с его племянницей.

— Ты узнал её?

— Прошло много лет. Настя изменилась, стала старше, да и лицо её в тот вечер было сильно изуродовано. Поэтому я сначала никак не мог сообразить, где раньше встречался с ней.

— Знаешь, — произнёс задумчиво Гаррет, — я думаю, что шеф правильно поступил, когда отстранил тебя от этого дела. Эмоционально ты увяз в нём даже глубже, чем я думал сначала.

— Скажи, кто ещё будет присутствовать при беседе с Кулагиным? — поинтересовался Эдвард, не обращая внимания на выводы напарника.

— Только я. Ты же знаешь, в нашем отделении все завалены своей работой под завязку. Но с завтрашнего дня шеф обещал выделить кого-нибудь мне в помощь вместо тебя. Почему ты спрашиваешь?

— Гаррет, — взмолился Каллен, — разреши мне присутствовать при допросе.

— Каллен! Ты вообще слышал, что я только что тебе сказал?! Я даже не имел права рассказывать тебе о поступившем заявлении, а ты теперь просишь ещё и при беседе присутствовать! Совесть у тебя есть?!

— Прошу тебя! Я побуду за стеклом. Он не увидит меня. Клянусь, я буду держать себя в руках, что бы ни услышал там. Ты же знаешь, насколько это важно для меня!

Гаррет какое-то время внимательно разглядывал своего напарника.

— Хорошо! Но ты будешь за зеркальной стеной.

— Конечно. Спасибо тебе! — сдался он наконец.

— Пожалуйста. Ещё бы только мне от начальства не влетело за самоуправство, — раздражённо пробубнил Гаррет.

***

Эдвард стоял по ту сторону зеркальной стены и вслушивался в беседу, транслируемую через динамики.

— Мистер Кулагин, в своём заявлении вы указали, что уборщица нашла вещи вашей племянницы.

— Да, — Михаил заметно нервничал, — с этими вещами Настя должна была улететь домой.

— Вы связывались с родственниками Анастасии?

— Да. Она не прилетела обратно. И знаете, что странно? Она была у меня вместе со своим парнем, представив его как жениха. Но, как оказалось, ни мой брат, отец Насти, ни его жена никогда не слышали ни о каком женихе дочери.

— Что вы можете рассказать об этом мужчине?

— Я знаю, что он из того же города, что и Настя. Она называла его Митей. Это — сокращение от русского имени Дмитрий. В любом случае, его данные есть в службе, которая выдавала гостевые визы.

— Да, — кивнул Гаррет, — мы займёмся этим в самое ближайшее время. Какое впечатление сложилось у вас о Дмитрии? И опишите, пожалуйста, его внешность.

— Тёмные волосы, тёмно-карие, почти чёрные, глаза. Выше среднего роста. Он старался вести себя сдержанно, но, понимаете, у меня было такое чувство, что иногда Настя его сильно раздражала, и он просто старался не показывать своих эмоций. Незадолго до отъезда Анастасия подошла ко мне с просьбой одолжить ей денег. Я дал, потому что всё равно собирался сделать ей подарок на прошедший день рождения.

— Как много денег вы дали своей племяннице? Назовите точную сумму, пожалуйста.

Михаил написал на бумажке несколько цифр.

— Однако, — протянул Гаррет, задрав вверх одну бровь.

— Да, — пожал плечами Кулагин, — я — человек не бедный. Своих детей у меня нет, а Настя мне дорога, как дочь. Я решил побаловать девочку. Что в этом такого?

— Деньги в чемодане, найденным вашей горничной, были?

— Нет. И ещё… — Михаил замялся. — Предыдущие дни я был сильно занят на работе и почти не заходил в свой домашний кабинет. Но сегодня я обнаружил, что верхнее отделение рабочего стола не заперто на ключ, как я это обычно делал, а просто задвинуто вглубь. Замок покорёжен, как будто его взламывали. Там лежали деньги и пистолет.

— Что-то пропало? — напрягся Гаррет.

— Часть наличных и… оружие, — выдохнул Кулагин, промокая платком вспотевший от волнения лоб.

— Я надеюсь, документы на пистолет у вас были оформлены, как полагается? — строго спросил полицейский.

— Да, — Михаил торопливо закивал.

Допрос продолжался. Эдвард слушал, и постепенно отдельные пазлы в его голове начали складываться в некую картинку. Парень в подворотне был русским. Скорее всего, это тот самый жених Насти, с которым она заявилась в Сиэтл. Из-за того, что личность Кулагиной установили не сразу, он получил фору, чтобы улететь домой. А достать его там было куда как сложнее, чем если бы Дмитрий оставался на территории США. И деньги, Эдвард не сомневался, забрал тоже этот Митя. Дело, приняв неожиданный оборот, обещало затянуться на неопределённый срок. Каллен не завидовал сейчас своим коллегам, вынужденным заниматься этим расследованием. Пока до маленького российского городка, побывав во многих инстанциях, дойдёт официальная просьба Департамента Полиции Сиэтла посодействовать в установлении местонахождения Дмитрия, пройдёт немало времени. И даже если его поймают, судить, скорее всего, будут на территории государства, гражданином которого он является…

За собственными рассуждения, он не заметил, что комната для допросов опустела. Гаррет, скорее всего, предложил Кулагину провести процедуру опознания тела Насти.

Каллен направился в свой кабинет с намерением навести порядок на рабочем столе перед тем, как уйти в двухнедельный отпуск. Когда с бумажными завалами было покончено, Эдвард покинул здание полицейского участка. Он долго сидел в своей машине, переваривая услышанное в комнате для допросов, но мыслей было так много, что они никак не желали выстраиваться в цепочку и метались в голове в хаотичном порядке. Эдвард решил отложить всё до вечера, когда, немного успокоившись, он мог обдумать происходящее более обстоятельно. А именно сейчас мужчина хотел заехать к Эммету, а потом наведаться к родителям, чтобы взять Алекса на прогулку.

***

После похорон Розали прошла неделя. Думая о том, что через несколько дней ему нужно будет вернуться к работе, Эдвард постоянно ловил себя на мысли, что не хочет этого. Он не помнил точно, когда это желание приобрело свою важность. Знал только, что оно стало появляться вместе с ощущением собственной никчемности и беспомощности. Когда накануне выхода на работу позвонил Гаррет, чтобы удостовериться, что завтра увидит своего напарника на рабочем месте, стремление оставить службу в полиции только усилилось.

«И куда ты пойдёшь? — спрашивал Эдвард сам себя. — Чем займёшься? Ты же — коп. Что ещё ты умеешь делать?»

«Но я не могу! — всплывал в голове ответ. — Я не смог защитить Роуз, хотя должен был всё предусмотреть! У меня на глазах застрелили двух женщин, а мой пистолет в это время валялся всего в нескольких шагах от меня. Какой я после этого профессионал?»

Мысль, что он не справился с ситуацией, посещала мужчину постоянно. И ему просто хотелось выть от бессилия.

В тот день, когда Эдвард вновь должен был приступить к своим обязанностям, он входил в здание полицейского участка, сжимая в руке заполненный бланк заявления об увольнении из рядов полиции. А через пару часов, сдав табельное оружие и полицейский значок, уже грузил в машину коробку с личными вещами, которые забрал со своего рабочего места. Перед глазами всё ещё стояло вытянувшееся от удивления лицо шефа, когда тот увидел письменную просьбу Каллена. На вполне уместный вопрос: «Почему?» — Эдвард только пожал плечами. Он и сам не знал точных причин. Просто чувствовал неимоверную усталость и апатию. За две недели работа из любимого дела вдруг превратилась в непосильную, страшно тяготившую ношу.

Вечером того же дня Каллен коротал время перед телевизором в компании банки пива, размышляя, чем заняться дальше. Так и не решив ничего на этот счёт, он, в конце концов, дал себе месяц, чтобы определиться. А ещё у него из головы не выходил убийца Насти и Розали. Он был в курсе, что Гаррет и его новый напарник через службы выдачи гостевых виз установили личность преступника. Дмитрий Корнев — так его звали. Так же стало известно, что этот человек благополучно вернулся в Россию. В деле было указано и место его прописки, но вероятность, что он находился именно там, равнялась нулю.

Его размышления прервал дверной звонок. Открыв дверь, Эдвард обнаружил на пороге Эммета и Алекса.

— Привет, Эдвард, — поздоровался мальчик тихим голосом и несмело улыбнулся.

— Привет, ребята. Проходите.

Эммет скинул куртку и помог раздеться сыну. Вслед за хозяином дома они прошли в гостиную. Эдвард разглядывал брата и ждал, когда тот первый начнёт разговор. Но Эм молчал.

— Как твои дела, приятель? Как школа? — обратился Эдвард к Алексу.

— Нормально, — вздохнул мальчик. — Вчера моя учительница сказала папе, что я — молодец.

— Это замечательно! — улыбнулся мужчина. — Знаешь, хорошим мальчикам полагаются подарки.

— У тебя есть для меня что-то? — встрепенулся Алекс.

— Точно! Сходи-ка, дружок, в мою спальню. Там на тумбочке ты найдёшь новый набор «Lego». Я купил его для тебя сегодня.

Алекс кивнул и отправился в соседнюю комнату. Через минуту оттуда донёсся радостный возглас. Заглянув к племяннику, Эдвард увидел, как тот увлечённо потрошит яркую упаковку, высыпая на ковёр детали конструктора. Эммет зашёл в комнату и присел перед сыном на корточки.

— Нужна помощь, сынок? — спросил он. — Давай соберём вместе эту пожарную машину.

— Пап, я хочу попробовать сам. Ты не обидишься? — словно извиняясь, пожал плечами мальчик. — Но, если ты так хочешь поиграть, можешь присоединиться, когда всё будет готово.

— Договорились! — Эммет ласково потрепал сына по светлым волосам. — Зови на подмогу, если что.

— Ага, — рассеянно кивнул мальчик, увлечённо раскладывая разноцветные блоки по отдельным кучкам.

Когда мужчины вернулись в гостиную, Эммет произнёс:

— Я хочу уехать, Эдвард.

— Как уехать? — потрясённо воскликнул Эдвард. — А Алекс?

— Алекс поедет со мной. Пойми, братишка, не могу я тут находиться! Куда бы я ни пошёл, чем бы ни занимался — всё напоминает о Роуз. Если бы ты знал, как тяжело каждый день просыпаться в нашем доме и, задержав дыхание, надеяться, что вот—вот услышу её шаги, а с кухни донесётся её голос, зовущий завтракать. А когда я выхожу в город, то, на чём бы ни остановился мой взгляд, в голову тут же приходят воспоминания: в этом кафе мы любили обедать, а в этом — я сделал Роуз третье по счёту предложение, а в этом парке она любила гулять по выходным, держа за руку нашего мальчика… Я не могу так больше, — простонал Эммет, закрыв лицо ладонями.

— И куда ты поедешь? — обречённо поинтересовался Эдвард.

— На родину Энни.

— В Россию?! Что ты там будешь делать?

— Вчера мне позвонил мой старинный приятель из того самого подмосковного городка, где находится могила бабушки. Мы поддерживали связь всё это время. Он — риелтор. И вчера в разговоре он случайно обмолвился, что никак не может решить проблему с одним из зданий, предложенным для аренды. Раньше там был большой спортивный центр, но потом прежний владелец умер, а его вдова не захотела дальше вести дальше бизнес мужа и закрыла заведение. Сначала я не обратил внимания на эту новость, но потом подумал, что это — то, что нужно. Поеду туда, начну новый проект с нуля.

— Ты уезжаешь навсегда? — грустно спросил Каллен—младший.

— Надеюсь, что нет, — покачал головой его брат.

— А как же учёба Алекса?

— Он может учиться и там. Алекс неплохо говорит по-русски, ты же знаешь. Старания Карлайла не пропали даром. Мой приятель сказал, что можно нанять преподавателя для мальчика. А ещё там сейчас полно частных развивающих центров, где Алекс может получать знания, необходимые ребёнку его возраста.

— Ну, что ж, Эм, если ты уже решил, то нет смысла отговаривать тебя. Ведь так? — грустно усмехнулся Эдвард.

Эммет кивнул, одним взглядом выражая брату признательность за поддержку.

— Родители знают? — спросил Каллен—младший.

— Знают, — вздохнул Эм. — Мама ужасно расстроилась, но перечить не стала. Она у нас замечательная, Эд.

— Да, это точно. Нам повезло с родителями, — ответил Эдвард с теплотой в голосе.

— Ну, а у тебя как дела? Как служба? Вроде, вчера закончился твой отпуск, — вспомнил Эммет.

— Я уволился, Эм, — тихо ответил мужчина.

— Почему?! Что случилось? Ты ведь так любил свою работу!

— Ключевое слово: «любил». А теперь я даже не знаю, стоило ли мне когда-то выбирать эту стезю… Чего вообще я стою, как коп, если не смог…

— Эд! Даже не смей говорить такое! Что ты мог предпринять тогда? Привязать Роуз к сиденью автомобиля верёвками?!

— Я не знаю…

— Пойми одно, братишка, — есть только один человек, который должен ответить за её смерть — тот ублюдок, забравший её жизнь. Я так понимаю, его не поймали?

— Нет. Его объявили в розыск, но теперь с этим будут большие трудности, потому что он успел удрать обратно в Россию.

В голове Каллена—младшего внезапно с бешеной скоростью закрутился целый хоровод мыслей. Он — безработный, свободный от обязательств человек. Он знает, что Корнев скрывается у себя на Родине. Уехать далеко из Подмосковья тот не рискнёт, наверняка побоявшись засветиться, если нужно будет взять билет на поезд или самолёт. Значит, сейчас он затаился где-нибудь неподалёку от Москвы, выжидая, как будут развиваться события дальше. Денег у Насти в чемодане не было. Скорее всего, Дмитрий забрал их с собой. Значит, в средствах он не ограничен и поэтому запросто может себе позволить жить безбедно в любом тихом уголке недалеко от города. Он — не дурак, поэтому прекрасно понимает, что у полиции Сиэтла нет абсолютно никаких полномочий вести розыск на территории другой страны. А для того, чтобы его начали искать местные оперативники, должно пройти время. Да и будут ли те заниматься этим с должным рвением — вот вопрос.

«Я сам займусь его поиском, — принял Эдвард решение. — И для того, чтобы делать это неофициально и по личной инициативе, мне не нужно ничьё разрешение!»

— Эдвард, — Эммет встревоженно потряс брата за плечо, — ты чего притих? О чём думаешь?

— Эм, я еду с вами, — чётко проговаривая каждое слово, произнёс Эдвард.

— Ну, ты даёшь, Каллен! — ошеломлённо пробубнил мужчина.

— Так точно, Каллен! — криво усмехнувшись, выдал Эдвард.

Эммет странно посмотрел на брата, словно обдумывая что-то. Потом произнёс:

— А, может, оно и к лучшему, что ты решил вернуться туда. Клянусь, Эд, ты не пожалеешь об этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Да так, ничего особенного, — стушевался Эм, пристально разглядывая обивку дивана.

— Слушай, могу я задать тебе вопрос? Ты только не удивляйся, ладно? — решился Эдвард.

Эммет кивнул и терпеливо ждал, пока его брат соберётся с духом.

— Когда мы ездили на могилу к Энни, ты хоть раз виделся с…

— Ты имеешь в виду Изабеллу? — Эммет поднял взгляд на младшего брата.

— Да, — выдавил из себя тот.

— Ты никогда не интересовался этим, — тихо пробубнил Эм. — Но, если ты помнишь, я оставил ей ключи от квартиры, попросив присматривать за ней. Так что… да, я иногда вижусь с ней, когда бываю в том городке.

— Как она живёт?

— Если честно, то мы практически не обсуждали её личную жизнь. Но могу сказать, что за последние лет пять мы встречались всего несколько раз. И у меня сложилось впечатление, что в семье у Беллы не всё гладко. Она была какая-то вымотанная, уставшая, дёргалась от каждого телефонного звонка… Слушай, как-то неправильно, я думаю, обсуждать Изабеллу за её спиной. Вот приедешь в Подмосковье и сам всё узнаешь.

— Что, предлагаешь мне заявиться к ней с бутылкой шампанского и тортом, предложив по-дружески поболтать? — саркастически усмехнулся Эдвард. — Я сомневаюсь, что её муж мне сильно обрадуется, как, впрочем, и она сама.

Эммет только пожал плечами.

— Почему ты тогда так внезапно уехал? — вдруг задал он вопрос, который волновал его все эти годы.

Мужчина вздохнул и начал пересказывать брату разговор с матерью Беллы.

— И ты поверил?! — с негодованием заорал Эм, когда Эдвард дошёл до конца своего повествования. — Почему не поговорил с ней прежде, чем смотаться в Америку?! А, может, дело было не только в этом? Может, ты действительно испугался, что у вас ничего не получится?

— Я помню, что злость и обида тогда затмили во мне все остальные чувства. Решение уехать было слишком импульсивным. Только спустя какое-то время до меня начало доходить, что я, возможно, был неправ. В следующий раз мы встретились в день оглашения завещания Энни. Я, не зная, как вести себя с ней, просто отвёл взгляд, рассматривая, как последний идиот, пол в конторе нотариуса. Я подумал, что лучше демонстрировать равнодушие, чем встретиться с холодом и презрением в её глазах.

— С чего ты взял, что…

— С того и взял, Эм, — прервал брата Эдвард. — Чего ещё я заслуживал за своё бегство, за то, что отступил, не сражаясь за дорогого мне человека?

— Да! — глубокомысленно выдал Эммет. — Мой брат — осёл.

— А потом она унеслась из кабинета юриста быстрее ветра, сославшись на плохое самочувствие… Несколько дней спустя я всё же решил поговорить с ней. Но идти к Изабелле домой не пришлось, потому что я застал её в твоей квартире, — продолжал рассказывать Эдвард.

— Я помню этот день, — кивнул Эммет. — Мы как раз вернулись от нотариуса, где оформляли процедуру перевода квартиры на меня. Помню, как с самого утра уговаривал Беллу оставить жильё себе, но пересилить её упрямство у меня так и не получилось. Когда все документы были подписаны, Изабелла заехала ко мне, чтобы забрать детс… кое-какие личные вещи. Она уже собиралась домой, когда на пороге вдруг появился ты и начал предъявлять какие-то претензии.

— Ревность, мать её, — грустно усмехнулся Эдвард. — Теперь я понимаю, что выглядел глупо, приревновав к собственному брату девушку, которую сам же когда-то и бросил.

— Боже, — простонал Эммет, — мой брат — дважды осёл. Белла мне как сестра, Эд. Так было тогда, так остаётся и по сию пору.

— Да, я это понял уже давно. Она здОрово осадила меня, объяснив значение слова «друзья». Когда ты оставил нас одних, я понял, что это — шанс выяснить отношения. А Белла посмотрела мне в глаза, справедливо упрекнув в трусости. Она напомнила мне, как я сбежал, как предпочёл уйти от разговора когда-то… И в этот момент я всё ещё надеялся, что смогу вернуть Беллу. Но она оттолкнула меня, дав понять, что теперь не одна, что теперь у неё есть человек, который с успехом заменил ей меня. Именно к нему она и спешила в тот день. Все мои надежды пошли прахом. В её взгляде было что-то… Я понял тогда: Изабелла не простит. Да я и сам не мог простить себя за свой малодушный поступок. Её «прощай» стало последним, что я помню из того разговора. А потом Белла, попросив тебя довезти её до дома, ушла прочь. Кажется, она очень спешила.

— Да она спешила к…

— К кому? Скажи, Эммет, что ты знаешь об этом?

Эммет испуганно уставился на брата. В этот момент зазвонил его телефон и он, извинившись и сославшись на важность звонка, взял трубку. Быстро закончив разговор по телефону, Эм произнёс:

— Эд, прости, но нам нужно ехать. Давай потом поговорим. Звонил Карлайл. Он приехал к нам с Алексом домой без предупреждения, и, не застав никого, решил связаться со мной по мобильнику. Так что, извини, но…

— Всё в порядке, братишка, езжайте.

Эммет прошёл в спальню брата, где копался в деталях «Lego» Алекс. Известив мальчика об отъезде, он помог ему собрать блоки конструктора обратно в коробку. Вскоре они уже стояли в прихожей одетые и были готовы покинуть дом Эдварда.

— Ну, до встречи. На днях я займусь билетами на самолёт. Ты точно решил ехать с нами? — уточнил Эм.

— Да, я принял решение. Оно кажется мне правильным, поэтому можешь настраиваться на путешествие втроём, — развеял Эдвард его сомнения.

— Тогда созвонимся, — бросил Эммет на прощание и, подхватив Алекса, который уже начинал клевать носом от усталости, ушёл.

Позже, оставшись один, Эдвард еще долго сидел на диване, уставившись в телевизор и не воспринимая ни одной фразы из фильма на экране. Он думал о предстоящей поездке. Что ждёт его там? Кто ждёт его там? Да и ждёт ли хоть кто-то? Сможет ли он отыскать след Корнева, так легко отнявшего жизнь у матери маленького Алекса? Увидит ли он Изабеллу? А, если увидит, будет ли у него возможность заслужить хоть малую толику её доверия? И захочет ли Белла вообще смотреть в его сторону после того, что он натворил девять лет назад?

«Скорее всего, она давно забыла меня и до сих пор счастлива в браке», — невесело размышлял Каллен.

Он так и не сказал Эммету, откуда ему известно о муже и ребёнке Беллы. После того, как она попрощалась с ним в квартире Эммета и исчезла, Каллен долго сходил с ума. Он винил себя за нерешительность. Он надеялся, что со временем сможет забыть Беллу. Но год за годом она всё так же оставалась в его сердце. И Эдвард не выдержал. Когда его семья в очередной раз приехала в Россию на могилу бабушки, мужчина, не сказав никому ни слова, решил съездить к её дому. Он хотел увидеть её, хотел поговорить. Каллен не знал, что скажет Белле при встрече, не знал, оттолкнёт ли она его или даст им шанс… Уже сидя в машине около её дома, он долго собирался с силами, планируя, с чего начать разговор. А потом из подъезда вышла сама Изабелла. И она была не одна. Какой-то мужчина держал её за руку, а рядом с ними шёл мальчик лет трёх. Они смеялись и болтали, направляясь на детскую площадку во дворе. Эдвард просто смотрел, не в силах отвести взгляд от этой картины. Мальчик залез на самую высокую горку и оттуда позвал Беллу и её спутника, крикнув: «Мам, пап, смотрите, как я высоко!» А потом мужчина ответил ему: «Сынок, осторожней!» Они идеально смотрелись втроём. Этакая дружная семья на прогулке в воскресный день…

Что Каллен сделал потом? Он просто уехал, поняв, что опоздал. До этого момента мужчина надеялся, что Белла соврала ему, когда сказала, что встретила кого-то особенного, желая задеть самолюбие человека, который отказался от неё. Он тешил себя иллюзией, что она просто хотела тогда позлить его этими словами. Но, как оказалось, Белла не лгала — она действительно нашла своё счастье без Каллена.

«Наверное, вычеркнуть меня из своей жизни было справедливым решением. Ведь я причинил ей боль, предал её, за что и получил по заслугам», — отходя от тяжёлых воспоминаний, размышлял Эдвард.

Потом он заснул прямо там, на диване в своей гостиной, убаюканный мерным шумом негромко работающего телевизора. И, как часто с ним случалось в последнее время, посреди ночи Каллен проснулся, захлёбываясь собственным криком. Во сне он опять видел Изабеллу. И снова, как и всегда, она уходила от него по узкому полотну старенького моста, не дав мужчине ни единого шанса вымолить прощение.

========== Глава 12. Часть 1. Тот, о ком хотела забыть ==========

Декабрь 2014 года

Подмосковье

Я мираж свой принять не смею,

Холодок по спине бежит.

И стремительной каруселью

Под ногами земля кружит.

Я встречаюсь с тобою взглядом,

Не могу отвести я глаз.

Ты — реальность, ты снова рядом,

Между нами лишь шаг сейчас!

Как и ты, я храню молчанье —

Горло судорогой свело.

Мои птицы — воспоминанья

Бьются в душу мне, как в стекло.

И летят вниз стекла осколки,

Забирая с собой покой.

Посмотри, на земле их сколько…

Что ты сделал с моей душой?!

Изабелла шла по улице, держа за руку дочку. Час назад закончилась её смена на работе, и теперь они с Анютой спешили домой, весело переговариваясь и строя планы на вечер. Несмотря на то, что на дворе было только начало декабря, Аня уже пребывала в ожидании Нового года. Она, мечтательно закатив глаза, вслух рассуждала о том, какой подарок хотела бы обнаружить под ёлкой в новогоднюю ночь. Белла улыбнулась, когда увидела, что дочке не хватило пальцев на обеих руках, когда она начала считать всё, что хотела бы получить от Деда Мороза.

— Думаю, что бедному дедушке не унести столько, родная, — сквозь смех проговорила женщина.

— Да? — разочарованно протянула Анюта и вздохнула. — Ну, тогда я выберу что-нибудь одно, самое — самое нужное… Бедный дедушка — пока он всем подарки разнесёт, у него, наверное, руки заболят.

Изабелла с любовью погладила девочку по голове и снова улыбнулась.

Когда они вошли в квартиру, первый, как всегда, их встретил Афанасий. Он выражал бурную радость от встречи, виляя хвостиком—морковкой и прыгая вокруг хозяев. Аня начала хохотать от того, что пёс лизнул её в нос, когда девочка нагнулась, чтобы снять сапожки. Следом за Фаней в прихожей появилась Танечка, потом выглянул из своей комнаты Саша.

— Мойте руки, девочки, у меня ужин готов.

— Бабуля, я соскучилась! — выдала Аня и прижалась к Татьяне Тимофеевне.

Та растроганно обняла правнучку и стала гладить её по голове. Саша приветливо кивнул матери, а потом перевёл взгляд на сестру.

— Привет, мелкая! Как в садике дела? — покровительственным тоном спросил он.

— Ой, Сашка, да ну тебя! Не скажу, — с важностью изрекла девочка. — В прошлый раз я тебе на своего зайчика, которого полдня в саду рисовала, дала посмотреть, а ты потом весь вечер хихикал и вредничал, спрашивая, где тут хвост, а где голова. А потом вообще сказал, что это не заяц, а ушастый бегемот.

— Да ладно, не обижайся, — примирительно ответил ей брат. — Я ж пошутил!

Белла с бабушкой наблюдали за детской перепалкой и улыбались. Со времени ухода Дмитрия из их жизни атмосфера в квартире стала абсолютно другой. Дышать как будто стало легче. Вместе с Корневым исчезли тяжёлые и вязкие, как глина, вечера, от которых Саша прятался в своей комнате, уткнувшись в игровую приставку, а Анюта становилась непривычно молчаливой и притихшей. Танечка тоже сильно изменилась в последнее время: стала больше улыбаться. В глазах, впервые после ухода Маргариты, появился огонёк. Изабелле даже казалось иногда, что бабушка словно помолодела за эти два месяца.

За ужином Саша предложил в ближайшее время сходить на каток.

— Ура! — заголосила его сестра. — Мам, пожалуйста, пойдём кататься на коньках!

— Договорились! — с энтузиазмом поддержала Изабелла идею сына. — Погода на улице подходящая. Так что…

— Когда? — уточнила дочка, подпрыгивая на месте от нетерпения.

— Завтра выходной. Вот завтра и пойдём.

— Да! Да! — завопили дети в два голоса.

— И тётю Женю с собой возьмём. С ней весело! — подытожил Саша.

— Возьмём, конечно.

После ужина Саша достал три пары коньков: свои, Анины и Изабеллы. Анюта всё время крутилась рядом с ним и лепетала о том, как здОрово они завтра проведут время. Её брат только по-доброму усмехался, терпеливо снося радостные крики и непоседливость девочки, которая вскоре начала приплясывать на месте от восторга. Как и Саша, она любила кататься на коньках. Прошлой зимой Изабелла только удивлённо хмыкала, видя, как хорошо у дочки получается держать равновесие. То, что многим детям, впервые ставшим на лёд, удавалось далеко не сразу, для Ани оказалось парой пустяков. Вскоре после первого знакомства с катком она уже носилась по нему с космической скоростью. Саша только удивлённо мотал головой, еле успевая за сестрой и крича, чтобы та была осторожней. В ответ до него доносился лишь звонкий хохот и чирканье лезвий по льду. Поэтому и в нынешнем декабре девочка не могла дождаться, когда снова выйдет на каток, заражая своим оптимизмом мать и брата.

Утро субботы нарушило их планы: Саша проснулся с высокой температурой и сильной болью в горле. Изабелла, забрав у сына градусник и оценив показатели на электронном табло, заметалась в поисках лекарства.

— Каток отменяется! — твёрдо произнесла она.

— Ладно, — протянула Аня с сожалением.

— Не грусти, малыш, в следующий раз обязательно сходим, — как могла, успокоила Белла дочку.

— В следующий, так в следующий. Тем более, без Сашки там всё равно будет скучно, — казалось, Анюта уговаривала сама себя.

— Мам, — прохрипел Александр, — может, вы вдвоём сходите? Я, правда, это переживу. Вон как мелкая расстроилась…

— И ничего я не расстроилась, — выпятив нижнюю губу, начала спорить с ним сестра.

— Расстроилась, расстроилась, — ухмыльнулся мальчик, — только показывать не хочешь.

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Нет.

— Да! — в очередной раз ответила девочка и замерла.

— Я ж говорил!

— Да ну тебя!

— Белла, — прервала спор Танечка, зайдя в комнату, — сходите вдвоём с Аней, а с Саней я побуду.

— Но как же…

— Идите. Всё будет в порядке, — твёрдым голосом оборвала внучку Татьяна Тимофеевна. — Пусть девочка прогуляется. И ты немного развеешься. А то: работа, дом, нигде больше и не бываешь. Ты же знаешь, Саша в надёжных руках.

— Ма-ам, — Аня легонько потянула Беллу за рукав домашней толстовки, — может, сходим, а? Мы недолго.

И Изабелла сдалась, глядя в умоляющие глаза дочери. Созвонившись с Женькой и договорившись встретиться на месте, Белла начала собираться. Если бы она знала, что принесёт ей сегодняшний поход на каток, то без сожалений осталась бы дома, забыв про своё желание приобщиться к одному из зимних видов спорта…

***

Женька давно каталась, первой ринувшись в бой. Изабелла быстро зашнуровала коньки и ступила на лёд, ища глазами Аню, которая уже была где-то в середине катка, носясь между другими любителями активного отдыха со скоростью бывалого гонщика. Сначала среди большого количества людей она никак не могла отыскать дочку. Потом взгляд Беллы всё же зацепился за её ярко-розовую курточку. Девочка, как ни странно, сейчас стояла на месте. Приглядевшись, женщина поняла, что Анюта разговаривает с каким-то высоким мужчиной. Тот периодически наклонялся, чтобы оттряхнуть штаны от снега и крошек льда. Белла поняла, что он только что поднялся на ноги после падения, имея счастье столкнуться с её непоседой—дочкой. Скорее всего, так и было, потому что Анюта смотрела на него виноватыми глазами и, судя по движению её губ, что-то робко лепетала. Мужчина стоял спиной к Изабелле, поэтому она не могла по выражению его лица судить о том, сильно ли он зол или раздражён. Помахав рукой проехавшей мимо Евгении, она двинулась в сторону дочери с намерением извиниться и увести Аню в сторону.

— Простите. Моя дочка, наверное, столкнулась с вами, — извиняющимся тоном произнесла она, подъехав поближе.

Мужчина резко выпрямился и замер, но головы так и не повернул.

— Ещё раз примите мои извинения, — снова начала объяснять Изабелла. — Она летает, как метеор, поэтому…

Окончание фразы застряло в горле, потому что в этот момент мужчина повернулся к ней лицом. Белле показалось, что лёд под её ногами покачнулся. Перед ней стоял тот, кого девять лет назад она поклялась вычеркнуть из своей жизни. Тот, кто, несмотря на её клятвы, так часто приходил к ней в снах, дарил надежду и внезапно исчезал, каждый раз оставляя после себя океан отчаяния и боли. Здесь и сейчас на расстоянии ладони перед Изабеллой стоял Эдвард Каллен, смотря ей прямо в глаза. На его лице за несколько мгновений успело смениться несколько выражений: шок, удивление, неверие в происходящее, интерес, грусть, радость, вина.

— Т-ты? — спросила Изабелла, чувствуя, что язык начинает заплетаться от волнения. Она невольно попятилась назад.

— Белла?! — Эдвард ответил вопросом на вопрос и снова замолчал, не зная, как вести себя дальше.

— Мам, — откуда-то снизу послышался голос Ани, — а это кто?

— Малыш, это… мой старый знакомый.

— Как тебя зовут? — обратилась Аня уже к Эдварду.

Тот присел перед девочкой на корточки и не смог сдержать улыбки, сказав:

— Я — Эдвард. А ты?

— Я — Аня. Анна Журавлёва, — важно выдала девочка.

Каллен поднял на Беллу удивлённый взгляд, но ничего ей не сказал, вновь переключив внимание на ребёнка.

— Ты замечательно катаешься, Аня.

Дочка Беллы улыбнулась, довольная похвалой.

— А почему ты так странно говоришь? Ты немного неправильно произносишь слова, между прочим, — осуждающе покачала головой девочка.

— О! — Каллен смутился. — Понимаешь, я живу в другой стране, люди там говорят на другом языке, на английском. Но моя бабушка была русской и научила меня своему родному языку. Наверное, из меня получился не самый прилежный ученик, потому что я иногда путаю русские и английские слова, да и звуки многие произношу не совсем правильно.

— Ясно, — кивнула Аня. — Ты поэтому такой грустный? Не расстраивайся. Хочешь, я научу тебя говорить правильно? В прошлом году я не выговаривала «р», поэтому ходила к логопеду. Он показал мне много упражнений, я их запомнила и теперь научу тебя. Смотри, открываешь рот…

— Эд, ты куда пропал?! — раздался за спиной Беллы знакомый голос. — Белла?! Привет, красавица! Вот уж кого не думал здесь встретить!

— Эммет! — радостно воскликнула женщина

Эммет сжал Изабеллу в медвежьих объятиях.

— А это кто тут у нас? — спросил Эммет, увидев Аню.

— Это моя дочь Анна. Анюта, это — Эммет, брат Эдварда.

Эммет наклонился к девочке, здороваясь.

— Привет, Аня. У тебя красивое имя. Мою бабушку тоже так звали.

— Да? А мама мне по секрету рассказывала, что назвала меня в честь своей знакомой, Анны Кел… нет, Кал…

— Её звали Анна Каллен, малыш, — тихим голосом поправила Белла дочку и смущённо уставилась на обоих мужчин.

Эдвард застыл, не в силах произнести ни слова. Эммет же с благодарностью посмотрел на Изабеллу и тепло улыбнулся.

— Ты очень смышлёная девочка, — снова обратился он к Ане. — Хоть я и знал, что у моей подруги есть маленькая дочка, но честь познакомиться с тобой выпала мне только сейчас.

Аня смущённо улыбнулась, потом тихонько хихикнула. Белла тоже попыталась выдавить улыбку, но всё, на что её сейчас хватило — это слегка растянуть непослушные губы. С одной стороны, она была действительно рада встрече с Эмметом, а с другой… В непосредственной близости от неё стоял Эдвард, и это неимоверно напрягало. Она боялась лишний раз повернуть голову в сторону Каллена, потому что, когда встречалась с ним глазами, тут же чувствовала, что её помимо воли утаскивало куда-то в зелёную пропасть его взгляда. А этого Белла не хотела. Совсем не хотела.

— Daddy! — внезапно послышалось совсем рядом.

К ним подъехал светловолосый мальчик лет пяти—шести и, взяв Эммета за руку, с любопытством стал разглядывать присутствующих.

— Hello… то есть, привет, — обратился он ко всем сразу, закончив приветствие уже на русском.

— Это мой сын, Алекс, — произнёс Эммет. — Мы приехали втроём.

Взгляд Эммета вдруг стал очень грустным, и Белла, обеспокоившись такими резкими переменами в поведении Эма, решила позже узнать, что произошло.

— Привет, Алекс, — весело произнесла Анюта, — почему ты так медленно катаешься?

— Он только недавно встал на коньки и ещё не совсем освоился, — объяснил Эммет за сына, который молчал, смущённый словами девочки.

— Хочешь, я покажу тебе, как нужно? — поинтересовалась Аня и приветливо протянула Алексу руку.

Тот неуверенно взглянул на отца, как бы ища поддержки. Эм кивнул и потрепал сына по голове.

— Аня, — вмешалась Изабелла, — на катке много народу. Будет лучше, если рядом с вами поедет кто-то из взрослых. — Она уже приготовилась сопровождать детей, но, к своему удивлению, поняла, что Аня выбрала в провожатые совсем не её.

— Эдвард, — хитро прищурившись, произнесла девочка, — поедешь с нами?

Взгляд Эдварда заметался, словно он обдумывал предложение Ани. Белла решила вмешаться и немного утихомирить столь непосредственную натуру своей дочери, но Эдвард опередил её с ответом.

— Конечно, с удовольствием. Вперёд! — воскликнул он и, взяв обоих детей за руки, исчез вместе с ними в толпе катающихся.

Изабелла с Эмметом смотрели им вслед и на лицах обоих застыло сильное удивление.

— Да-а, — выдал брат Эдварда.

— Вы надолго приехали? — решила уточнить Изабелла.

— Мы… — Эммет замялся. — Если честно, мы и сами не знаем. Кое-что произошло с нами в Сиэтле. Моя жена Розали… Она погибла.

— О, Боже! Эммет, прости за бестактность! Сочувствую вашему горю. Как твой сын перенёс это?

— Ему очень не хватает матери, Белз, — удручённо прошептал мужчина. — Я делаю всё, что могу, но…

— Ты уехал, потому что ваш общий с Розали мир причинял слишком много боли, ведь так? — понимающе спросила Изабелла.

Эммет кивнул.

— А брат твой чего тут забыл? — в тоне женщины появилось раздражение.

— Когда он узнал, что мы едем в Россию, внезапно решил отправиться с нами. Роуз работала в полиции, как и Эдвард. Её застрелили у него на глазах. После этого он уволился со службы и, видимо, тоже решил сменить обстановку. Эдвард чувствует свою вину в происшедшем с Розали.

— Понятно. Он всё-таки стал полицейским, — утверждающе сказала Белла. — Когда-то твой брат мечтал об этом…

— Ну, а вы как живёте? — переключился Эм на жизнь женщины. — И где, кстати, мой племянник?

— Твой племянник лежит дома с ангиной и высокой температурой, — проигнорировав первый вопрос, ответила Белла.

— Знаешь, незадолго до отъезда у нас с Эдом состоялся довольно откровенный разговор. Так вот, он откуда-то знает, что ты замужем и у тебя есть сын.

— Что? — встрепенулась Белла. — Откуда он знает про Сашу?!

— Я не знаю, но, как я понял, он думает, что Саша — сын того мужчины, твоего мужа. Я спросил, откуда Эдварду вообще стало известно о твоём замужестве, но он не ответил. Я тоже не стал обсуждать с ним твою личную жизнь, хотя знал, что, кроме сына, у тебя теперь подрастает ещё и дочка. Кстати, из того кулька, каким я её запомнил, когда видел последний раз (помнишь, ты однажды взяла её на встречу со мной и Эсме?), она превратилась в очаровательную девчушку. Я понимаю, Белз, у тебя семья и муж…

— Эммет, — вздохнула Изабелла, — мы расстались несколько месяцев назад.

— Оу, — стушевался Каллен, — я сожалею.

— Не надо, братик, — усмехнулась Журавлёва, — бывают люди, о которых сожалеть не стоит.

— «Братик», — ласково протянул Эм, — ты ещё помнишь наш давний уговор? Помнишь, что я когда-то называл тебя сестрёнкой?

Белла кивнула и обняла здоровяка, погладив по широкой спине.

— Значит, ты теперь одна? — подытожил Каллен со странным выражением лица.

— Что ты задумал, неугомонный?

— Да так, просто спросил…

Белла подозрительно прищурилась, но Эм сделал вид, что не заметил этого и стал с самым невинным выражением лица вглядываться в толпу, высматривая Эдварда, Аню и Алекса.

— Белла! — раздался за их спинами звонкий голос Жени. — Скажи, что у меня обман зрения, и это не Эдвард Каллен сейчас разъезжает по катку за руку с твоей дочерью! А ты в это время спокойно беседуешь с кем-то.

Эммет, стоя спиной к Евгении, замер каменной статуей. Белла обернулась к подруге.

— Твоё зрение, Женёк, в порядке. Это и в самом деле Каллен, собственной персоной. Просто он оказался ещё одним человеком, который не смог устоять перед Аниным напором и обаянием и согласился немного покататься с ней.

В это время Эммет медленно развернулся лицом к Жене, произнеся:

— Здравствуйте, мисс Керницкая.

Та ошарашенно уставилась на бывшего парня. Но Женька была бы не Женька, если бы уже через несколько мгновений не нашлась с ответом:

— Ну, во-первых, не Керницкая, а Дубова, во-вторых, добрый день, мистер Каллен.

— А в-третьих, как я понимаю, не мисс, а миссис? — с сарказмом произнёс Эммет, принимая Женин стиль общения.

— А это на сегодняшний день уже не актуально, — сладко пропела Евгения, смерив Эммета испепеляющим взглядом.

— Оу, — только и ответил Эм.

— А вы с братом, я смотрю, снова решили посетить наш скромный городок и даже вытащили свои пятые точки на лёд, — заметила Женя.

— Ага, — кивнул Эммет.

Белла, поняв, что обстановка накаляется, решила вмешаться.

— Давай, Жень, сделаем пару кругов. Эммет, ты с нами?

— С вами. Не стоять же. От нашего топтания на одном месте, вон, вмятины на льду образовались.

— Хорошо, — поддержала его Изабелла, взяв Женю за запястье и увозя следом за собой. — Немного покатаемся, а потом — домой.

Белла отыскала глазами Эдварда, который что-то увлечённо рассказывал Алексу и Ане. Те хохотали и, перебивая друг друга, бойко отвечали ему. Для Беллы стало неприятным сюрпризом, когда она обнаружила, как доверчиво и восхищённо её дочь смотрит на Каллена. Анна, судя по всему, была в восторге от нового знакомого и ловила каждое его слово.

«Да что же это такое?! — возмутилась Белла про себя. — Не хватало только, чтобы Анюта привязалась к нему!»

Конечно, Изабелла понимала причины такого поведения дочери — девочке не хватало отцовской заботы. Живя с ними, Дмитрий не обращал на дочь особого внимания, и Аня была обделена любовью отца практически с самого рождения. Поэтому со всех ног бросилась к Эдварду, откликнувшись на его доброе к ней отношение — именно так успокаивала себя Белла, наблюдая за поведением дочки и удивляясь тому, как быстро та нашла общий язык с Калленом. Алекс тоже принимал участие в игре, но вёл себя более сдержанно, периодически оглядываясь по сторонам и ища глазами отца. Даже невооружённым взглядом было видно, как важно мальчику, чтобы Эммет всё время оставался в поле его зрения. Потеряв мать, Алекс цеплялся за своего папу, как за последний островок надёжности и стабильности.

Белла оттолкнулась и быстро поехала к Ане, чтобы забрать её домой. Женька была рядом с ней и не сводила с подруги тревожного взгляда. Изабелла поняла: разговора по душам не избежать, и, если сейчас Евгения молчала, то происходило это только потому, что следом за ними, пытаясь не отставать, ехал Эммет.

— Аня, — позвала дочку Белла, подъехав к веселящейся троице, — нам пора.

При появлении Изабеллы улыбка с лица Эдварда исчезла, уступив место виноватому и потерянному выражению. Он кивнул Жене в знак приветствия, а та с наигранным равнодушием бросила:

— Привет, Каллен. Давно не виделись.

— Давно… — протянул мужчина и опустил глаза, осознавая, видимо, весь смысл, который Женя вложила в это слово.

Эммет, хранивший до этого молчание, вдруг предложил:

— Может, посидим немного в кафе? Я видел рядом с катком одно. Да соглашайся, Белз. Давай, ради меня. Мы же сто лет не виделись. Мисс Дубова, вы с нами?

— Э-э, — пробормотала Женька, — я не могу. У меня ещё важная встреча сегодня. Она виновато глянула на Изабеллу. Та вернула подруге взгляд, наполненный молчаливым укором. Женька, чмокнув Беллу и Анюту, поспешно умчалась прочь, а Белла, взглянув на Эммета, заметила странное выражение его глаз: там как будто смешались два чувства — сожаление и облегчение.

Белла открыла рот, чтобы тоже отказаться: она переживала за сына и хотела быстрее оказаться дома. Но это была только одна из причин, по которым женщина спешила исчезнуть отсюда. Вдобавок её сильно тяготила близость младшего из братьев Каллен. Она не знала, как вести себя рядом с ним, и чувствовала предательские мурашки на своей коже, когда боковым зрением замечала его долгий внимательный взгляд. И тогда в её душе поднималась целая гамма эмоций. Белла не хотела этого, гнала прочь бурю из своего сердца. Она боялась потерять ощущение душевной стабильности, за которое так долго боролась, преодолевая собственные страхи и неуверенность в завтрашнем дне. Но Аня думала иначе.

— Ма-ам, — попросила она, выставив вперёд нижнюю губку, — пойдём в кафе, пожалуйста. Мы чуть—чуть посидим, правда.

— Анюта, мы не собирались надолго отлучаться из дома.

Анюта состроила свою фирменную умоляющую моську, которая, как давно поняла Изабелла, всегда действовала на окружающих безотказно.

— Ладно, — сдалась Белла под просящим взглядом дочери. — Но недолго!

— Ура! — подпрыгнула Аня на месте и начала приплясывать, с лёгкостью держа равновесие на коньках. — Эдвард, пошли переобуваться!

Она схватила мужчину за руку и потащила к выходу с катка. Белла прищурилась, упёршись злым взглядом в Каллена. Тот только виновато улыбнулся и направился вслед за девочкой. Алекс тихонько хихикнул, поражаясь энтузиазму своей новой подруги. Эммет хмыкнул вслед за ним.

— Что? — спросила Белла, удивлённая их реакцией.

— Похоже, что твоя дочь покорена Эдом, — пояснил Эммет свою реакцию. — У него здОрово получилось найти с ней общий язык.

— Ну да, конечно. И опять это легендарное калленовское обаяние, — проворчала Изабелла, качая головой. — Раньше я думала, что оно распространяется на всех представительниц слабого пола от пятнадцати до девяносто пяти. Оказалось, что нижняя граница слегка сдвинулась. И теперь она начинается с пяти лет.

— Да, брось, Изабелла, не ворчи, — примирительно сказал Эммет. — Эдвард сильно изменился за эти годы. Теперь это не тот незрелый юнец, который ничего не видел дальше своих эмоций. Жизнь его кое-чему научила, поверь мне. Он вообще хорошо находит общий язык с детьми. Мой сын его просто обожает. Правда, Алекс?

— Да, — кивнул мальчик, — дядя Эд — классный! С ним весело.

— Белла, — прошептал Эммет, нагнувшись к самому уху женщины, — может, у вас ещё будет шанс…

— Эммет! — прошипела Изабелла сквозь зубы, — ты сейчас мне напоминаешь старую сваху — неудачницу, которая носится со своим клиентом, как курица с яйцом, пытаясь пристроить его в хорошие руки.

— Молчу, — поднял Эм руки в примирительном жесте.

Когда Белла отошла от него несколько шагов, он крикнул ей вслед:

— Но ты всё же подумай над моими словами!

Изабелла, не оборачиваясь, только пожала плечами и помотала головой, шокированная предложением Эммета.

========== Глава 12. Часть 2. Слушать сердце ==========

Телу жарко, а сердцу больно

Слышать голос забытый твой.

Разум шепчет: «Постой! Довольно!

Вон из памяти! С глаз долой!»

Мне сбежать бы скорей отсюда.

Только б ноги не подвели!

Так давно я не верю в чудо,

Так боюсь я своей любви!

Крепко держат глаза — магниты,

Заслоняя весь мир собой.

Не смотри ты! О, не смотри ты!

Я не выдержу эту боль…

Вкус горячего шоколада

Горло жжёт, словно горький яд.

Я прошу, не смотри, не надо,

Отведи виноватый взгляд.

Они не без труда нашли в заполненном кафе свободный столик. Анюта в очередной раз удивила Изабеллу, сев поближе к младшему из братьев Каллен. Тот, казалось, был совсем не против такого соседства. Но, вопреки вспыхнувшей в его глазах надежде, Белла не села рядом с ним с другой стороны, предложив свободный стул Алексу. Она устроилась на диванчике, поняв, что снова не угадала с выбором — теперь она находилась прямо напротив Каллена и вынуждена была постоянно встречаться с ним взглядом.

В целом всё проходило вполне спокойно. И Изабелла даже позволила себе немного расслабиться, слушая, как лепечет тоненьким голоском дочь, перескакивая с одной темы на другую. Расслабленное состояние женщины длилось до тех пор, пока она не поняла, что Эдвард обращается прямо к ней:

— Белла, я закажу для Ани и Алекса ещё горячего шоколада. Ты будешь?

— Н-нет, — выдавила женщина, — спасибо, не нужно.

— Может быть, ты хочешь чего-то ещё?

«Я хочу домой, — с мукой подумала Изабелла, — подальше от твоих глаз, от твоего голоса, который сейчас обволакивает меня, как кокон, парализуя и не давая свободно вздохнуть. Хочу убежать от твоих рук, от пальцев, которые то нервно барабанят по столу, то зарываются в непослушные волосы и этим сводят меня с ума…»

— Нет, Эдвард, спасибо, но я действительно ничего больше хочу, — уже вслух произнесла она, усилием воли заставляя себя разорвать зрительный контакт с мужчиной.

Звонок её сотового, прозвучавший секундой позже, показался Белле спасением. Звонила бабушка. Она с тревогой сообщила, что у Саши снова поднялась температура. Обеспокоенная этим, Изабелла пообещала, что скоро они с Аней будут дома.

— Мам, это бабушка? Что случилось? Саше плохо? — начала сыпать вопросами Аня.

— Да, солнышко, нам нужно домой. Одевайся, пожалуйста.

— Эм, прости, но… — обратилась Белла к Эммету с мольбой в глазах.

— Я понял, сестрёнка, собирайтесь. Я заскочу к вам на днях. И, кстати, номер сотового телефона у тебя тот же?

— Да, звони, если что, — кивнула женщина.

При слове «сестрёнка» Эдвард удивлённо поднял брови и вопросительно глянул на брата, но тот лишь отмахнулся от него, пробормотав, что это слишком долго объяснять.

Аня начала прощаться со всеми, потом обратилась к Эдварду.

— Пока, Эдвард. Нам нужно идти. У меня есть старший брат, и он сейчас болеет, поэтому…

— Ты молодец, принцесса, заботишься о своём брате. Ты, наверное, очень его любишь.

— Люблю, его все любят, кроме па…

— Аня, — Белла тихо одёрнула дочь, не дав той договорить, и строго посмотрела на неё, — пора одеваться.

От обоих братьев не ускользнуло, насколько испугалась Изабелла слов дочери. И, когда девочка перед выходом из кафе унеслась в туалет, Эммет, сощурив глаза, произнёс:

— Кроме кого, Изабелла?

Эдвард непонимающе переводил взгляд с брата на женщину.

— Эм, — Белла смутилась, — давай потом, а?

— Я хочу знать. Он, что, обижал его?

— Он ко всем относился с пренебрежением, Эммет. Поэтому я сделала так, чтобы он исчез из нашей жизни. Это всё? — гордо вскинула голову Изабелла. — Могу я теперь идти к сыну? У него опять поднялась температура, поэтому я беспокоюсь.

— Прости, Белз, — тихо ответил Эммет, — просто я услышал от Ани эту новость, и она меня взбесила. Я злюсь не на тебя. Но и сам факт того, что кто-то мог так относиться к м… к мальчику вывел меня от себя.

— Теперь всё нормально, Эммет, правда. Его больше нет с нами.

— О чём вы говорите? — вмешался Эдвард в разговор.

Ответить его брат не успел, потому что вернулась Аня. Белла только процедила, глядя на Эма: «Не при дочке…» Тот согласно кивнул.

Они уже шли к выходу, когда Эдвард окликнул женщину:

— Белла!

Она обернулась, с удивлением заметив, что мужчина уже стоял совсем рядом.

— Вы же пришли сюда пешком?

— И? — непонимающе спросила Изабелла.

— Я на машине, поэтому отвезу вас, если ты позволишь, а потом вернусь за братом и племянником.

— Нет, не стоит, мы и так…

— Слушай, — оборвал её Каллен, — не отказывайся. Твой сын болен, и ты спешишь домой. Пожалуйста, я хочу помочь.

— Мам, я устала, — пробубнила дочка. — Давай поедем на машине Эдварда. Нас там Саша ждёт.

Белла неуверенно пожала плечами и согласно кивнула, решив, что от одной поездки до дома ничего сверхъестественного не произойдёт. Да и дочка, выплеснув большой заряд энергии на катке и разомлев в теплом помещении кафе, на самом деле выглядела утомлённой.

Эдвард, схватив куртку и бросив Эммету и Алексу пару слов, быстро вернулся и повёл их к своей машине.

До дома Изабеллы они ехали в полном молчании. Аня клевала носом, убаюканная плавным ходом машины, Эдвард следил за дорогой, явно находясь в сильном напряжении, а Изабелла исподтишка следила за Эдвардом, не зная, что сказать, да и, в общем-то, не испытывая особой тяги заводить разговор. Остановившись у подъезда, Эдвард вышел из автомобиля, открыв Белле дверь с её стороны, потом вытащил с заднего сиденья полусонную Анюту. Прежде чем передать девочку Изабелле, он тихо произнёс:

— Ну, малышка, до свидания. Я рад, что познакомился с тобой. Мы хорошо сегодня покатались.

— Я тебя ещё увижу? — пролепетала Аня сонным голосом и доверчиво прижалась к Эдварду.

— Надеюсь, что так и будет. Мы приехали надолго. Так что, если мама разрешит, можем снова сходить на каток.

— Договорились, — прошептала девочка. А потом добавила: — Ты — хороший. И не кричишь, как…

— Как кто? — шепнул Эдвард, осторожно поправив шапку Анюты, сползшую ей на лоб.

— Как папа, — совсем тихо произнесла Аня. — Он теперь с нами не живёт.

— Ты скучаешь по нему, да?

— Наверное… Я не знаю. Зато теперь никто не ругается на нас с Сашей и на маму. Я не хотела бы, чтобы мой родной папа обиделся на меня за такие слова, но всё-таки: я была бы рада иметь такого папу, как ТЫ.

Эдвард потрясённо уставился на девочку и ласково погладил её по спине.

Белла, стоявшая чуть поодаль, напряжённо прислушивалась к разговору Эдварда и Ани, но они беседовали так тихо, что, как она ни старалась, не смогла услышать ни слова. Она не знала, что сказала мужчине её дочка, но видела, с каким удивлением он вдруг посмотрел на девочку, бережно проведя по её спине ладонью. Он подошёл к Изабелле и осторожно передал Аню ей на руки. Потом ринулся вперёд и, выхватив у Беллы ключи от домофона, открыл и придержал перед ней дверь подъезда.

— Может, я помогу? — робко предложил мужчина, видя, что Белле довольно тяжело нести ребёнка. — Донесу до нужного этажа хотя бы.

— Нет, я сама, — поспешно отказалась женщина. — Иди, тебя Эммет с Алексом ждут. И спасибо за помощь.

Белла, не оборачиваясь, вошла в подъезд, стараясь как можно быстрее исчезнуть из поля зрения Каллена. Она не видела, как он ещё некоторое время стоял на одном месте, уставившись на подъездную дверь с потерянным выражением на лице. Потом, словно опомнившись, медленно сел в машину и уехал прочь.

***

На руках у Беллы Аня уснула окончательно. Поэтому, попав в квартиру, женщина аккуратно раздела её прямо на кровати, желая дать дочери возможность вздремнуть после насыщенного событиями дня. Она прошла в комнату Саши, где в кресле рядом с постелью мальчика сидела Танечка. Изабелла с волнением стала ощупывать лоб сына, влажный от испарины. Тот открыл глаза и слегка улыбнулся при виде матери.

— Этот сорванец так меня напугал, — вздохнула Татьяна Тимофеевна. — Жар никак не спадал. Вот я и решила тебе позвонить.

— И молодец, что позвонила. Кстати, лекарство подействовало — Саша весь мокрый от пота. Температура снижается.

— Слава Богу. Саня, может, ещё поспишь? — ласково обратилась Татьяна Тимофеевна к правнуку.

Тот согласно кивнул и, закрыв глаза, вскоре уже мирно сопел, провалившись от слабости в сон.

Бабушка посмотрела на Изабеллу и прошептала:

— Пойдём на кухню, поговорим.

— Пойдём, — удивлённо протянула женщина.

Когда они сели за кухонный стол, Танечка произнесла:

— Я видела, как вы подъехали… Это ведь ОН был за рулём? Эдвард снова в нашем городе?

Белла смутилась.

— Да, — прошептала она, не рискуя встретиться с бабушкой взглядом. — Они втроём приехали: Эдвард и Эммет с сыном. У Эма в жизни произошла трагедия — погибла его жена.

— Ужас какой! — воскликнула Танечка, приложив ладони к щекам и потрясённо качая головой

— Эм решил сменить обстановку. А его брат бросил всё, уволился с работы и тоже вернулся сюда.

— И надолго они приехали? — задумчиво спросила Танечка.

— Я думаю, что быстро возвращаться в Штаты они не планируют. Эммет, как я поняла из их с братом разговора, собирается открыть здесь собственный бизнес.

— Ты понимаешь, что это значит? Эдвард теперь будет находиться рядом. Ты и дальше собираешься прятать от него сына?

— Танечка, я не знаю, как мне поступить. Мне страшно, понимаешь? И если раньше я не могла переступить через собственную гордость, чтобы рассказать ему о Саше, то теперь к моей гордости присоединился ещё и страх. А вдруг он не примет Саню? Думаешь, сын, о котором Эдвард не знал девять лет, входит в его планы? И тогда мой мальчик, не успев обрести отца, сразу потеряет его! Я не хочу, чтобы Саше было больно! Я, если честно, не знаю, что думать вообще: давным—давно Каллен уехал, дав понять, что я ему не нужна. А сегодня он полдня не сводил с меня глаз, смотрел, словно умирающий от жажды на стакан с водой. А Анюта! Ты бы видела, как быстро они нашли общий язык! Мы встретились на катке, и с этой минуты она не отходила от него ни на шаг. Даже когда он подвёз нас до дома, Аня не сразу пошла ко мне на руки, обняла Эдварда и о чём-то долго шепталась с ним.

— Изабелла, — вздохнула Танечка, — я не знаю, что будет дальше, но, прошу, подумай хорошенько, прежде чем допустить ошибку, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Что ты имеешь в виду?

— Не отталкивай его, не прячься, если он захочет видеться с тобой. Пусть всё идёт своим чередом. Дай Каллену шанс, а там посмотрим.

— Я… Танечка, прости, но давай вернёмся к этой теме позже. Слишком много событий для одного дня. Я не знаю, что и думать. Голова идёт кругом.

— Конечно, девочка, — бабушка тепло улыбнулась и кивнула. — Отдохни, приди в себя и приведи в порядок мысли. Может так получиться, что завтра всё будет видеться в совершенно ином свете. Если тебе нужен мой совет, то вот он: слушай своё сердце.

Белла подняла на женщину несчастные растерянные глаза.

— Знаю, звучит, как банальность, солнышко. Но это убережёт тебя от ошибок. Слушай сердце, это поможет. И ещё… Я хочу спросить тебя о чём-то. Ты ведь до сих пор любишь Эдварда Каллена?

— В твоих устах это звучит скорее как утверждение, — лишь пролепетала Изабелла.

Но Татьяна Тимофеевна молчала, внимательно глядя на внучку и ожидая ответа. Поэтому женщина набрала в грудь воздуха и покаянно выдохнула:

— Да… Да! Да! Да! Я люблю! Я до сих пор люблю треклятого Эдварда Каллена, несмотря на то, как он поступил со мной много лет назад!

— Это, в общем-то, для меня не новость, — сочувствующе сказала Танечка.

— Извини, мне нужно побыть одной, — пробормотала Белла, погладила бабушку по руке и отправилась к себе.

Изабелла давно исчезла за дверью своей комнаты, обретя, наконец, возможность привести в порядок мысли, а Татьяна Тимофеевна так и не сдвинулась с места. Она сокрушённо качала головой и думала о своей умершей дочери, а ещё о том, как всего один давний поступок Маргариты, непревзойдённый в своём эгоизме, искалечил жизнь Беллы на долгие годы.

— Рита, Рита! — прошептала Танечка вслух, не в силах сдерживать горечь. — Что же ты натворила?! Кто знал, что жизнь твоя окажется коротка? Всё откладывала признания на потом, боялась открыть правду. И в результате ушла, не успев покаяться перед дочерью в собственной глупости.

***

Белла лежала на кровати, вспоминая недавний разговор с Танечкой. Бабушка, не откладывая дела в долгий ящик, задала ей вопрос, на который женщина боялась ответить даже себе, очень долго пряча истину в самые отдалённые уголки своего разума. И вот сегодня это всплыло на поверхность. Да, она любила Эдварда. Любила ничуть не меньше, чем девять лет назад. Одновременно с признанием, взбудоражившим тишину в маленькой кухне, открылись и невидимые шлюзы в её душе, выпустив наружу океан боли и растерянности. Ей казалось когда-то, что она научилась жить с этой болью, привыкнув к ней, как к неизменной составляющей своего существования. Ей казалось, что со временем болевые ощущения притупились и покрылись твёрдой коркой. Но сегодня эта корка сначала покрылась трещинами под взглядами Каллена, а потом и вовсе лопнула вместе с признанием её чувств к Эдварду, высказанным вслух. И что теперь делать с вновь открывшейся раной? Она не знала. Белла опасалась, что просто не выдержит нового урагана эмоций и сойдёт с ума.

Окончательно увязнуть в грустных мыслях ей не дал тихий стук, и в дверном проёме показалась голова Женьки. Видимо, её впустила Танечка, так как Изабелла не слышала звонка, слишком глубоко уйдя в себя.

— Самоанализом занимаешься? — усмехнувшись, спросила подруга.

— А ты откуда знаешь?

— Ну, во-первых, сегодня много чего произошло, — начала перечислять Евгения, намекая на знаменательную встречу на катке. — Во-вторых, у тебя такое выражение лица, будто ты решаешь сложнейшую математическую задачу, сжевав при этом килограмм лимонов без сахара.

— Ясно, — кивнула Белла и невесело усмехнулась, — все мои мысли написаны у меня на лбу. Со мной так часто бывает, ты же знаешь.

Женька плюхнулась на кровать рядом с подругой.

— Я крестника пришла навестить, но он спит, как и Анюта.

— Да, — подтвердила Изабелла, — она устала, да и в её возрасте дневной сон только на пользу. А у Саши недавно жар спал, но он так ослаб от болезни, что постоянно дремлет.

— Сон лечит, пускай поспит, — ласково прошептала Женя.

— Ты чего сегодня сбежала, предательница? — с напускным гневом поинтересовалась Белла.

— Как в кафе сходили? — проигнорировав вопрос, спросила Женька деланно равнодушным тоном.

— Да нормально, — потянула Белла, прищурившись. — Ты мне не ответила.

Женя потупилась, сосредоточенно разглядывая свой маникюр.

— Понимаешь, подруга, когда я Эммета на катке увидела, у меня сердце в пятки ушло. Дерзить начала в качестве защитной реакции. Страх быстро сменился радостью, но… когда увидела его сына, вернулась с небес на землю. Он ведь давно женат, у него ребёнок. Я вдруг почувствовала… Как бы тебе объяснить это? Какой-то лишней, никчемной, что ли… Всё ждала: вот-вот появится его жена и представляла, как в этот момент буду смотреться со стороны: одинокая дура, раскатавшая губы на женатого мужика…

— Жень, — тихо оборвала подругу Белла, — Эммет один приехал. Его жена погибла месяц назад. Она вместе с Эдвардом работала в полиции, и её убили у него на глазах — так Эм рассказывал.

— Погибла?! — ошеломлённо проговорила Евгения. — А как же… Как он это перенёс? Как его сын, сильно переживает?

— Плохо перенёс. У Эммета было столько боли в глазах, когда он сообщал мне эту новость. Да и Алексу тяжело сейчас. Ты заметила, как он всё время жмётся к отцу, как будто боится потерять и его?

— Заметила, — кивнула Евгения. — Но я думала, что мальчик просто не привык к чужой стране. А оказалось, что дело тут совершенно в другом…

— Постарайся быть с Эмметом помягче. Ему нелегко приходится.

— Ты шутишь, что ли, Белла? Да я вообще теперь к нему на километр не подойду!

— Почему?

— Да это же очевидно! Ему точно сейчас не до меня. Он только что жену потерял. У него на руках ребёнок, который мало того, что матери лишился, так ещё и должен привыкать жить в новом месте. Представляешь, как сейчас будет смотреть на меня Эм? Словно на досадное недоразумение, усложняющее его и без того непростую жизнь! Кто я ему? Какая-то давняя подруга, отшившая его сто лет назад? — Женька обречённо покачала головой.

— Дубова, прекрати разводить самокритику. Я же знаю, что ты до сих пор к нему неровно дышишь. Тебя никто не заставляет кидаться ему на шею с пылкими признаниями! Это, действительно, неуместно в такой ситуации. Но стань ему другом. Когда человек переживает такую трагедию, дружеское участие — это совсем не лишнее, — предложила Изабелла и обняла Евгению, слушая, как та шмыгает носом. — Я же знаю, ты не сможешь долго оставаться в стороне, видя, как ему плохо.

— Не смогу, — пробубнила Женька, уткнувшись в плечо Беллы. — И мальчика так жалко! Сколько ему?

— Пять лет. Он — ровесник Ани.

— Такой маленький и уже столько свалилось на его плечи, — заметила Евгения, отстраняясь от подруги и вытирая слёзы.

Белла с сожалением смотрела на свою собеседницу. Тема детей с тех пор, как в жизнь подруги вошло понятие «бесплодие», была для неё слишком острой. Много раз, находясь вместе с Женей на улице, Изабелла замечала, какое отчаяние появляется в глазах той при виде счастливых мамочек с колясками. Поэтому и горе маленького Алекса вызвало у Евгении не просто сочувствие, а бурную реакцию со слезами.

— Теперь про себя расскажи, — вытирая платком глаза, предложила Женька. — Как Эдвард себя вёл?

Изабелла тяжело вздохнула и принялась снова пересказывать подруге то, что говорила Танечке.

-Да-а… — протянула Дубова. — Вот смотрю я на тебя и понимаю только одно: ты его до сих пор любишь!

— Ты не первая, кто сегодня констатирует сей факт, — фыркнув, пробормотала Белла. — Танечка меня уже просветила.

— Угу, вот и я говорю то же самое. Что дальше делать собираешься? Как скажешь ему о Саше?

— С чего ты взяла, что я вообще стану…

— Ну, не знаю, — пожала плечами Женька. — Мне показалось, всё к этому идёт.

— Что ты предлагаешь? Я должна заявиться к нему и вывалить на его голову новость: «Привет, Эдвард. У нас с тобой подрастает сын, о котором ты девять лет ничего не знал, потому что мой бьющий через край юношеский максимализм и безумная обида когда-то не позволили мне поставить тебя в известность»?!

— Ну, может и так.

— Да, точно, — с сарказмом в голосе продолжила Изабелла. — А потом я скажу ему: «Давай, Каллен, раскрывай шире объятия и принимай меня, какая я есть — с истоптанной душой и двумя детьми. Люби, пожалуйста, их обоих, заботься о них, стань мне хорошим мужем, а им — хорошим отцом, потому что на меньшее я не согласна».

— Почему бы и нет? Он, кажется, неплохо поладил с Аней. Белла, если он тебя любит, то всё так и будет.

— И это говоришь мне ты, которая считала Эдварда трусом, неспособным на благородные поступки?

Женька грустно взглянула на подругу.

— С тех пор многое изменилось, Изабелла. Мы с тобой стали взрослее, как и он. Люди меняются, поэтому иногда они заслуживают второго шанса. Посмотри на меня. Когда-то я сама прогнала свою любовь, и ничего стоящего из этого не получилось. Посмотри на себя. Много хорошего принесла тебе жизнь с Корневым? Кроме дочки, на которую он не обращал внимания, он ничего тебе не дал. И, если бы ты не настояла тогда на том, что будешь рожать, он с удовольствием отослал бы тебя на аборт! Кто знает, может, скажи ты Каллену о ребёнке в то время, вы давно были бы вместе…

— Может, ты и права. Но, если бы я не встретила Дмитрия, у меня не появилась бы Аня. И сейчас моя жизнь, даже если большой её отрезок прошёл под знаменем ошибок и доверия тому человеку, который этого не заслуживал, ассоциируется у меня с двумя детьми. Каждый из них мне дорог, пойми.

— Хорошо. Тогда просто радуйся, что этот донор спермы исчез из твоей жизни, оставив тебе прекрасную дочку. А Каллену дай шанс. Конечно, если он будет хорошо себя вести! — Женька подмигнула подруге.

— А если плохо? — хихикнула Изабелла.

— А если плохо, — уже серьёзно продолжила Евгения, — поедет опять в свою Америку, нацепит значок и будет гонять местных бандитов. А ты постараешься вычеркнуть его из своей жизни теперь уже навсегда, как бы это ни было больно и тяжело.

— Посмотрим, — прошептала Белла, — поживём — увидим.

========== Глава 13. Часть 1. “Если бы ты был моим папой…” ==========

Ты её сердечко покорил —

Как росточек солнечной весною,

За тобой она что было сил

Потянулась детскою душою.

С колыбели ей не повезло

Жить, любви отцовской не имея.

Ты стал тем, кто ласку и тепло

Подарил ей, сердца не жалея.

Детские глаза твой ищут взгляд,

И дрожат пушистые ресницы.

И уже нельзя шагнуть назад

И нельзя предать и оступиться.

Засыпает на руках твоих,

Маленькой ладошкой обнимает

И, забывшись на короткий миг,

Тебя тихо папой называет.

Тяжело дышать, в груди щемит.

Замираешь ты, вздохнуть не смея…

А она, прижавшись, сладко спит,

Носиком в твою уткнувшись шею.

Эммет навестил их через пару дней. Он приехал один, оставив Алекса дома. В руках у него было несколько ярких коробок — подарки для Ани с Саши и большая упаковка шоколадных конфет для Изабеллы и Танечки. Татьяна Тимофеевна, увидев, кто стоит на пороге, искренне обрадовалась, но всё же во взгляде её оставалось какое-то напряжение. Окончательно она расслабилась, только когда поняла, что Эм приехал один. Белла же при виде здоровяка испытала смешанные чувства. Сначала она облегчённо выдохнула, никого не обнаружив за спиной Эммета, но потом поймала себя на том, что душу кольнуло странное разочарование от того, что Эдвард не появился в дверях вслед за братом. И разочарование было так велико и так взбудоражило Изабеллу, что она разозлилась на саму себя и мысленно уже приготовилась надавать себе отрезвляющих пощёчин. Вот только желание видеть Каллена никуда не исчезло. Эммет за время её тяжких раздумий уже успел познакомиться с Фаней, который, поняв, что гость присел на корточки и стал его гладить, поспешил перевернуться на спину и подставить под руку мужчины свой упитанный животик. Эммет, добродушно усмехнувшись, несколько раз провёл ладонью по белоснежной шёрстке и, поднявшись, направился в комнату к Саше.

Как только мальчик увидел Эммета, на лице его появилась широкая улыбка. Он знал этого человека, как хорошего друга своей матери, с которым они изредка, раз в несколько лет, встречались в каком-нибудь кафе.

— Дядя Эммет! — радостно воскликнул мальчик.

— Хей, парень, я ещё не так стар, поэтому зови меня просто Эммет, или даже Эм. Договорились? — предложил Каллен и подмигнул Саше.

— Ага, — кивнул тот согласно.

— Эммет, привет! — раздался восторженный крик Ани, когда та выбежала из своей комнаты проверить, кто пришёл.

— Привет, кнопка! Как дела? — Эм обнял девочку, которая к этому времени быстро, как обезьянка, вскарабкалась на его колени и обняла за шею.

— Хорошо! А ты один? А где Алекс? А Эдвард где?

— Ну, ты даёшь! — воскликнул мужчина с восхищением и доброй усмешкой. — Тысяча слов в секунду! Алекс дома, но обещаю, что он навестит вас, когда твой брат выздоровеет. Заодно и с Сашей его познакомим. А пока он просил передать вам подарки.

— Он просил, а ты купил, да? — хитро прищурившись, уточнила Аня.

— Точно!

Саша хмыкнул.

— Ань, ты — болтушка.

— Да! — радостно кивнула его сестра. — Мне мама это часто говорит.

Эммет спустил девочку на пол и раздал детям коробки.

Саша благодарно посмотрел на него, когда обнаружил в упаковке новую модель бластера Нёрф в комплекте с большой пачкой мягких патронов. А от Ани мужчине достался звонкий чмок в щёку за большую коробку Lego для девочек.

— Девчачий Лего! — раздался её звонкий голосок. — Я так хотела его иметь! Но мама сказала, что он слишком дорогой, поэтому…

Белла смущённо посмотрела на парня и покраснела. Эм только слегка улыбнулся и посла ей успокаивающий взгляд.

— Любишь Lego? — спросил он Аню.

— Люблю.

— Ну, тогда вы с Алексом точно сговоритесь. Он тоже обожает конструкторы этой марки.

Аня, прижав к себе подарок, снова решила спросить:

— А где Эдвард? Он обещал, что мы ещё увидимся.

— Кто такой Эдвард? — вмешался в разговор Саша, не заметив, как напряглись от, казалось бы, невинного вопроса взрослые.

— Ой! Я же тебе не сказала! — начала объяснять Аня брату. — Это — брат Эммета и мой новый друг. Эдвард такой хороший. Мы вместе катались на коньках, а потом он привёз нас домой на машине.

— Правда? — мальчик повернулся к матери. — Вы не рассказывали. Жаль, что я не смог пойти.

— Выздоравливай, и мы обязательно сходим на каток ещё раз. Я познакомлю тебя с сыном, — успокоил Эммет племянника.

Белла только вздохнула, размышляя над словами Эма и не зная, огорчаться ли ей или радоваться предложению, которое он сделал её сыну.

— Так почему Эдвард не пришёл? — напомнила о себе Аня.

— Оу… понимаешь, принцесса, сегодня я попросил его присмотреть за Алексом. Но, думаю, что он найдёт время встретиться с тобой, даже несмотря на то, что у него постоянно появляются какие-то срочные дела, — попытался Эммет найти оправдание отсутствию Эдварда, потом перевёл взгляд на Беллу. Она удивлённо подняла брови.

— Да, — продолжал мужчина, обращаясь уже к ней. — Я сам не пойму, в чём дело. Мы даже взяли напрокат две разные машины, пока наши собственные не доставили сюда. Видя мое недоумение, он только пожал плечами и пообещал объяснить всё позже.

— Странно, — протянула в недоумении Изабелла. — Какие дела у него могут быть в городе, где он почти никого не знает?

— Хотел бы я быть в курсе, сестрёнка, — тяжело вздохнул Эммет. — Мой брат вообще странный в последнее время. У него есть на уме что-то, и он точно не горит желанием посвящать меня в свои мысли.

Белла, не сказав ни слова в ответ, только кивнула и отправилась на кухню готовить чай для гостя. Эммет же, разглядывая детей, бурно обсуждающих новые игрушки, сам не заметил, как погрузился в глубокую задумчивость, вспоминая недавний разговор с братом. Это произошло вечером того же дня, когда они встретились с Беллой на катке. Алекс, устав за день, уснул прямо на диване в общей гостиной, так и не досмотрев мультфильм. Эммет осторожно отнёс сына в комнату, выделенную под детскую, и вернулся к брату. Тот был хмур и молчалив. Погруженный в себя, он сидел, уставившись на руки, и словно обдумывал что-то.

— Ты поговорил с ней? — начал Эммет, без предисловий переходя к теме отношений Эдварда и Изабеллы.

— Нет, — тихо ответил тот, нервно мотнув головой.

— Ты в курсе, что она разошлась с мужем?

— Да, Аня сказала мне, что папа больше не живёт с ними. Знаешь, Эм, когда я вытащил её из машины около дома, она обняла меня и прошептала, что я хороший, что она была бы рада иметь такого папу, как…

— Такого отца, как ты? Эдвард, у этой девочки никогда не было хорошего отца. Как я понял, её родной папа или не обращал на них с Сашей никакого внимания, или орал на них, потому что они его раздражали, — с горечью произнёс Эммет.

— Это я уже понял, — кивнул его брат. — Дочка Беллы поделилась со мной информацией.

— Но теперь Изабелла одна, братишка! Давай, вперёд! Это — твой шанс завоевать её доверие.

— Я не знаю, Эм. Просто не знаю… Она всё время прятала от меня взгляд сегодня и была как на иголках. Она вела себя так, как будто ей неуютно и даже неприятно было находиться рядом со мной. Прошло много времени. Может, я давно опоздал? А вдруг, она вообще до сих пор сохнет по бывшему мужу?

— Я видел, как она смотрела на тебя, когда думала, что никто этого не замечает. В её глазах было столько боли и столько там было л…

— А если тебе показалось? — перебил брата Эдвард. — Кто я теперь для неё? Всего лишь бывший парень, когда-то сильно обидевший её. Может, она давно вычеркнула меня не только из своей жизни, но и из сердца?!

— А может, — Эммет начинал злиться, — дело в другом. А вдруг ты просто боишься? Представь, что она вновь пустила тебя в свою реальность. Но теперь она не одна. У неё есть дети, один из которых тут же привязался к тебе, не успев как следует познакомиться. Скажи, ты боишься ответственности? Боишься, что не сможешь найти общий язык с обоими детьми, что тебе не хватит сил стать им таким отцом, которого они заслуживают?

— Что? Нет! Я даже не думал об этом! Да будь у неё хоть пятеро детей… Это же Белла, понимаешь? Как бы я мог отказаться от неё?

— Однажды ты уже это сделал! — отчеканил Эммет, строго глядя на брата.

Эдвард резко вскинул голову, но, не выдержав прямого и жёсткого взгляда своего собеседника, тут же опустил глаза.

— Однажды… — горько усмехнулся он. — Однажды я совершил самую большую глупость в своей жизни и жалел об этом все прошедшие годы.

— Тогда почему не вернулся раньше?! Почему не нашёл в себе сил вымолить прощение?! — удивлённо воскликнул Эммет.

Эдвард помолчал, нервно взъерошил волосы обеими ладонями, а потом рассказал брату о своём визите в родной город Изабеллы. Он поведал о том дне, когда, сидя в машине около знакомого подъезда, готовился к важному разговору, который, увы, так и не состоялся. И причина была только одна: перед его глазами предстала идеальная семья. Изабелла, её муж и ребёнок были такими счастливыми, что Эдвард просто уехал, поняв, что его присутствие совсем неуместно. Он был лишним. Ему показалось тогда, что здесь его больше никто не ждал.

— И ты больше не делал попыток связаться с ней, — вопрос Эммета прозвучал, как утверждение, поэтому его брат просто кивнул.

— Знаешь, что я скажу тебе, Эд, — медленно произнёс Эммет, — всё иногда бывает не так, как кажется на первый взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могу сказать наверняка, но… Ты ведь знаешь, что мы виделись с ней, когда бывали здесь? Я уже говорил тебе об этом, но повторюсь: счастливой она не выглядела. Даже когда была беременна второй раз. Её как будто что-то угнетало. На все мои вопросы она вежливо, но твёрдо давала понять, что её личная жизнь меня не касается.

— Я не…

— Как знать, брат, если бы ты приехал раньше и добился бы расположения Беллы, ты смог бы сделать ее счастливей.

— Думаешь, всё можно было исправить?

— Да! Я так думаю, Эд! — Эммета понесло. — Да, аллигатор тебя раздери, она была просто обиженной девчонкой, которою бросили, ничего толком не объяснив! Будь ты хоть на каплю настойчивей… Кто знает, если бы ты остановил её тогда, после вашего разговора, когда Белла решила окончательно попрощаться с тобой, вам бы не пришлось расставаться на долгие годы!

Эммет затих, сокрушённо поникнув головой. Но молчание его длилось недолго. Он снова поднял на Эдварда взгляд.

— Сейчас я хочу задать тебе вопрос и, надеюсь, ты ответишь честно, — произнёс он, пытливо рассматривая младшего брата. — Ты любишь Беллу?

— Да, — выдавил Эдвард так, как будто признание давалось ему очень тяжело. — Люблю, Эм. Одному Богу известно, как сильно я люблю её. Всегда любил. Знаю, я виноват — один неверный шаг, и вся жизнь пошла не в том направлении.

— Эд, — Эммет сжал плечо брата, — недавно я понял одну важную вещь: всегда и всё можно исправить… Всё, кроме смерти… Поэтому, если ты и правда любишь Изабеллу, не упусти её снова. Докажи ей, что ты — человек, на которого можно положиться. Сделай так, чтобы она без оглядки смогла доверить тебе себя и своих детей!

Эдвард с благодарностью взглянул на брата.

— Обещаю, Эммет, я сделаю всё, чтобы её вернуть, — твёрдо произнёс он…

Эммет почувствовал, что кто-то трясёт его за плечо, возвращая в реальность. Он увидел рядом с собой Беллу, которая удивлённо смотрела на него и что-то говорила.

— А? — переспросил мужчина. — Прости, я задумался.

— Я сказала, что чай готов. Пойдём, выпьем по чашечке. Бабушка прилегла отдохнуть, она давлением опять мучается, поэтому посидим вдвоём.

Эммет кивнул и отправился вслед за Беллой на кухню, успев мимоходом подмигнуть Саше, который, заметив, что Аня запуталась в деталях нового конструктора и упрямо пытается разобраться с этим самостоятельно, опустился на ковёр рядом с сестрой и потихоньку начал помогать ей.

— Я хотел попросить тебя, Белз. Отпусти Аню ко мне домой на пару часов.

— Зачем? — удивилась Изабелла.

— Понимаешь, у Алекса все друзья остались дома, в Сиэтле. А с твоей дочкой он вроде как неплохо ладит. К тому же они одногодки. Может, поэтому так быстро сумели договориться, несмотря на то, что иногда они общаются между собой на разных языках. Обычно это происходит в те моменты, когда мой сын не может вспомнить нужную ему фразу на русском и по привычке переходит на английский. Дети поиграют пару часов, а потом я привезу девочку обратно, не волнуйся. А почему она, кстати, не в садике?

— Я взяла больничный из-за Саши, а эта хитруля уговорила меня и её оставить дома на несколько дней.

— Как твоя работа?

— Ничего. К Новому году готовимся. Я буду вести детский праздник, так что долго на больничном не просижу. Аня ходит в тот же детский сад, в котором работаю я. А ты чем решил заняться в нашем городе?

— О! Я арендовал здесь здание и собираюсь открыть спортивный комплекс. Он будет больше, чем тот, который я основал в Сиэтле. Я планирую наряду с тренажёрным залом и бассейном открыть несколько детских спортивных секций. Может, и для Эдварда найду какую-нибудь должность, чтоб без дела не сидел.

При упоминании об Эдварде Белла слегка покраснела и опустила глаза в свою чашку.

— Белз, — тихо позвал её Эммет, — посмотри на меня, пожалуйста.

Женщина нехотя подняла настороженный взгляд.

— Он очень изменился за эти годы, сестрёнка. Правда, изменился. Надеюсь, у него ещё будет время и возможность доказать тебе это.

— Я… не знаю, Эм. Всё так сложно. Я просто не уверена в том, что смогу доверять ему теперь.

— Давай не будем торопить события, — примирительно сказал Эммет. — Пусть всё идёт своим чередом. Может, ты и сможешь изменить своё мнение насчёт моего брата.

— Давай, — выдохнула Изабелла.

— Кстати, — Эммет поспешил перевести разговор на другую тему, — не посоветуешь какой-нибудь детский обучающий центр? Алексу нужно учиться, а обычный детский сад, думаю, ему сейчас не подойдёт.

— Конечно. Я дам тебе координаты нескольких заведений. В одном из них занимается Аня. Ей нравится учиться, поэтому я вожу её на дополнительные занятия.

Изабелла нашла ручку и листок бумаги и написала нужные адреса. Эммет, убирая лист в карман джинсов, благодарно кивнул, потом снова спросил:

— Ну, так что? Отпустишь дочку ко мне в гости? Алекс будет очень рад.

— Хорошо, — немного подумав, ответила Изабелла. — Только ненадолго. Справишься с двумя непоседами сразу?

— Хей, сестрёнка, ты меня недооцениваешь! Думаю, смогу поладить с парочкой пятилетних детьми, не волнуйся! — заверил Эммет женщину.

Когда Аня узнала о предстоящей поездке, она начала пританцовывать на месте. Из её восторженного лепета Белла поняла, что радует её не только совместное время препровождение с Алексом, но и перспектива встречи с Эдвардом. Девочка быстро собралась и вскоре уже стояла в прихожей, одной рукой держась за ладонь Эммета, а другой — прижимая к себе коробку с новым конструктором, который решила взять с собой. Аня терпеливо выслушивала последние наставления матери о необходимости хорошего поведения.

— Белз, — нетерпеливо прервал её мужчина, — да не переживай ты так, всё будет нормально. У тебя замечательная дочь и, думаю, она и так знает, как и где нужно себя вести. Правда, Энни?

— Правда, — согласилась девочка, а затем решила уточнить: — Ты назвал меня Энни?

— Да. Так я называл свою бабушку, её тоже звали Анна, как и тебя. Но мы предпочитали называть её Энни. Тебе нравится?

— Хм, — Аня задумалась, подняв вверх указательный пальчик. — Это очень красиво, поэтому… я согласна.

— Ну и замечательно! Пошли, а то Эдвард с Алексом, наверное, нас заждались.

Белла закрыла за ними дверь, потом подошла к окну и, глядя вниз, долго махала дочери рукой, пока та садилась в машину вместе с Эмом.

***

Эдвард сидел в гостиной вместе с Алексом, который решил посмотреть мультфильм. Каллен склонился над стареньким блокнотом и делал аккуратные пометки в собственных записях. Привычка строить схемы и фиксировать на бумаге выстраиваемые в уме логические цепочки сформировалась у него во время службы в полиции. Чего он достиг в поисках убийцы Насти и Розали, приехав в Россию? Пока похвастаться внушительными успехами Каллен не мог. Дело осложнялось тем, что поисками мужчина занимался неофициально, потому что, во-первых, к этому времени расстался со значком копа, а во-вторых, находился на территории чужой страны. К тому же, он часто ловил себя на том, что мысли его текут совершенно в другом направлении, никак не связанном с расследованием. Изабелла Журавлёва занимала в его голове так много места, что сосредоточиться на размышлениях и выводах, касающихся поисков преступника, было очень трудно. Вновь и вновь образ повзрослевшей и ещё более похорошевшей Беллы всплывал перед его глазами, заставляя терять нить рассуждений.

Но Каллен старался, как мог, уделять внимание тому делу, которое решил довести до конца, хоть и с трудом, но отрываясь от мечтаний о женщине, на протяжении долгих лет остававшейся занозой в его душе. Эдвард даже успел наведаться в родное село Корнева, преодолев долгие километры на машине. Дом, где жил когда-то человек, ставший после совершённого им двойного убийства личным врагом Каллена, стоял с заколоченными окнами. Видно было, что тут никто давно не живёт. Замок на дверях заржавел так, что, даже если кому-нибудь пришло бы в голову смазать его, нужно было бы приложить немало усилий, чтобы открыть. Поинтересовавшись у проходившей мимо местной старушки о судьбе хозяев дома, Эдвард узнал, что отца Дмитрия, который растил сына в одиночку, давно нет в живых, но на другом конце посёлка живёт дальняя родня Корневых. Шансов узнать что-то было ничтожно мало, но Каллен всё же отправился туда. Он представился давним приятелем Дмитрия, желающим наладить потерянные с юности связи, и начал осторожно задавать вопросы о теперешнем местонахождении «дорогого друга». Но никто здесь ничего не знал о судьбе дальнего родственника ещё с осени, когда он появился у них, задержавшись всего на несколько часов. На все вопросы о том, как живёт и с кем, Дима только загадочно усмехался и отвечал, что живёт нормально, а скоро будет жить ещё лучше. Потом Корнев уехал, не забыв занять у хозяина дома несколько сотен, потому что, видите ли, случайно оставил дома бумажник.

Эдвард терпеливо выслушал рассказ и вежливо поблагодарил хозяев, собираясь тронуться в обратный путь. Дорога ему предстояла нелёгкая, и он с тоской подумал, что зря убил столько времени. Теперь ему предстояло провести за рулём большую часть ночи, чтобы добраться да Подмосковья. Каллен уже заводил автомобиль, когда увидел, что из дома вышла жена хозяина и торопливо засеменила в его сторону.

— Вот, возьмите, — запыхавшись, произнесла женщина, протягивая Эдварду какую-то бумажку. — Я нашла это на полу после ухода Димы. Должно быть, он выронил её, когда доставал сигареты перед тем, как вышел от нас. Хотела выбросить, но потом передумала — здесь вроде записан номер дома или что-то типа этого. Передайте ему, если встретите. Вдруг она ещё нужна ему.

— Непременно, — заверил её Эдвард, когда женщина вложила клочок тонкой потёртой бумаги ему в ладонь.

Вернувшись домой, Каллен вот уже больше недели занимался тем, что ломал голову на злополучным бумажным обрывком. На обратной его стороне была короткая запись: «д. 23» А на лицевой стороне сохранился фрагмент детского рисунка. Там неуверенной, но старательной детской рукой было изображено неизвестное науке животное, представляющее странную смесь зайца, кошки и бегемота. «Зайцегемот» выглядел жалко, потому что в результате варварски порванного листа лишился задней части туловища и неуверенно опирался на передние лапы. Эдвард предположил, что у Корнева мог быть ребёнок. Но в то же время он мог взять этот рисунок, находясь в гостях у чужих людей. В конце концов Каллен решил, что от этого клочка бумаги слишком мало толку, и раздражённо засунул его между последних страниц блокнота с глаз долой. Выбросить его он не решился: если оставался хотя бы один процент из ста, что данная улика может пригодиться ему в будущем, значит, она должна была быть сохранена — к такому поведению он привык, служа в полиции. Любая мелочь, любой малюсенький узелочек на запутанной нити преступления могли пригодиться для его успешного раскрытия.

Эдвард поморщился от бессилия, понимая, как мало у него есть информации, чтобы сделать правильные выводы. Катастрофически мало… Каллен понимал, что беседа с тем, кто хорошо знал Настю, могла значительно упростить его поиски. Родители Насти были не в счёт. Эдвард помнил, что Михаил Кулагин на допросе несколько раз упоминал о том, что ни двоюродный брат, ни его жена не были осведомлены о женихе дочери. Видимо, свои отношения с Дмитрием Настя держала в тайне. Но почему? Это выглядело странно. Хотя, по мнению Каллена, на её молчании мог настаивать и сам Корнев. И это было бы небезосновательно, имей он жену и, возможно, ребёнка, а Кулагину держа в качестве развлечения на стороне. Скорее всего, он успешно вешал ей на уши лапшу о совместном будущем. Судя по его словам о светившей ему хорошей жизни, хвастливо брошенным во время визита к дальней родне, у Корнева были корыстные намерения по отношению к девушке. Это подтверждало и то, что сумма, выделенная Михаилом Кулагиным для племянницы, бесследно исчезла вместе с Дмитрием. Михаил на допросе упомянул о том, что, по его наблюдениям, Настин жених еле сдерживал раздражение по отношению к его племяннице. Наверное, в какой-то момент это вылилось в их ссору, приведшую к страшным и необратимым последствиям в той злосчастной подворотне…

Эдвард потряс головой, пытаясь избавиться от напряжения, вызванного сложными умозаключениями. Он снова пришёл к выводу, что нужно найти того, кто мог быть в курсе подробностей Настиной жизни. На ум сразу пришла Изабелла. Но кто сказал, что она до сих пор не разорвала дружеских связей с бывшей одноклассницей? У Эдварда вообще сложилось впечатление, что ни она, ни Женя вообще не знали о смерти Насти…

Спутав бегущие плавной чередой мысли, на его глаза опустились две тёплые ладошки.

— Угадай, кто! — раздался за его спиной звонкий голосок Ани.

Эдвард поймал себя на том, что не испытывает ни капли раздражения от того, что кто-то так стремительно ворвался в его размышления. Наоборот, в груди стало тепло от запаха клубники, шоколада и какого-то особенного, чистого и нежного аромата, который часто исходит от маленьких детей.

— Дай подумать. Я даже не знаю, что сказать. Может, это та маленькая принцесса, которая замечательно катается на коньках? — медленно произнёс он, накрыв маленькие ладошки девочки своими руками.

— Ага, — подтвердила Аня. Она обошла мужчину со спины и встала к нему лицом.

— Привет, — улыбаясь, поздоровался Каллен.

— Привет, Эдвард! Привет, Алекс, — громко произнесла девочка, повернувшись в сторону мальчика. — Смотри, что я принесла!

Она взяла коробку со своим конструктором у вошедшего в гостиную Эммета.

— Ух ты, новая серия! — воскликнул Алекс. — Пошли в мою комнату, у меня там целый город построен. А ещё база пришельцев есть. Мы с папой и Эдом её из нескольких наборов собрали!

— Твой папа тебе помогал? — восторженно пролепетала Аня.

— Да. А что? — Алекс, казалось, был удивлён такой постановкой вопроса. — Папа всегда помогает мне, если я сам не могу разобраться, в каком порядке нужно соединять детали.

Девочка обвела присутствующих каким-то грустным и растерянным взглядом.

— Я… Мне всегда помогали Саша или мама, — тихо сказала она.

Эдвард неожиданно для самого себя почувствовал, как в груди, где ещё минуту назад разливалось приятное тепло от встречи с Аней, сильно кольнуло. Это было… Через секунду он нашёл определение тому, что тугими щипцами сдавило его грудную клетку: острое и, как таран, бьющее прямо в сердце желание защитить и пожалеть. А ещё Эдвард отметил, что Аня была сейчас очень похожа на Беллу. Черты лица девочки и выражение её лица напоминали о той юной Изабелле, какой она была во времена их первой встречи.

— Я помогу, — выдал он, не раздумывая.

Аня подняла на него несчастные, растерянные глаза, потом посмотрела на руку Каллена, протянутую к ней, и робко уцепилась за его пальцы своей маленькой ладошкой.

— Пошли? — счастливо выдохнула она и, наконец, улыбнулась.

— Вперёд! — громко произнёс Каллен, пытаясь игнорировать вставший в горле комок.

Он, держа дочку Беллы за руку, кивнул Алексу, и они втроём направились в комнату мальчика, собираясь построить из деталей конструктора новый шедевр. Услышав за спиной негромкое хмыканье Эммета, Эдвард обернулся и вопросительно уставился на брата. Но тот только кивнул головой и произнёс одними губами: «Всё хорошо!» Эдвард закатил глаза и, больше не поворачиваясь к Эму, повёл детей в комнату племянника.

***

Время летело стремительно. За окном, как это бывает в декабре, быстро стемнело. Белла сама позвонила Эммету, видимо, волнуясь о долгом отсутствии дочери. Аня, узнав, что пора ехать домой, не скрывала своего разочарования — они вчетвером составили неплохую команду, быстро собрав блоки конструктора в нужном порядке, и сейчас девочке было жаль прерывать увлекательную игру. Эммет уже начал одеваться, чтобы отвезти Анюту домой, но Эдвард, повинуясь внезапному порыву, сам вызвался доставить ребёнка. Аня даже не скрывала своей радости от того, что поедет в машине Каллена, поэтому, забыв о том, что минуту назад была сильно расстроена, рванула в прихожую одеваться.

Они шли вместе с Эдвардом к автомобилю, и тот крепко держал девочку за руку. Аня смотрела на него хитрющими глазами и довольно улыбалась. Весь путь до своего дома Аня болтала без умолка, часто перескакивая с одной темы разговора на другую. За пятнадцать минут мужчина успел узнать много интересного. Например, то, что Аня Журавлёва любит рисовать, и что скоро Новый год, и она с нетерпением ждёт подарков от Деда Мороза (Эдвард сбился со счёта примерно на десятом). А еще Аня радостно поведала ему, что на праздник в детском саду, где её мама будет ведущей, девочка придёт в костюме Белоснежки. Потом, вытянув губки, Аня пожаловалась, что Серёжка Петров из её группы вредный, так как постоянно портит её рисунки и дёргает за хвостики. Так же до сведения Каллена было доведено, что их с Сашей пёс Афанасий любит таскать у неё печенье, выжидая удобный момент, чтобы вытащить лакомство прямо из рук потерявшей бдительность девочки.

— Да он у вас разбойник! — заметил Эдвард смеясь.

— Но его все любят, — ответила Анюта. — Только папа на Фаню постоянно ругался. Да и Фаня его тоже не любил. Он даже рычал на папу, если тот подходил слишком близко. Папа иногда бывал таким злым…

Эдвард заметил, что девочка, не отдавая себе отчёта, говорит об отце в прошедшем времени. Со стороны всё выглядело так, будто она смирилась с исчезновением этого человека из своей жизни. Каллен помнил, как девочка упоминала о том, что папа часто кричал и ругался. Конечно, она до сих пор могла скучать по нему, но, скорее всего, неосознанно чувствовала себя лучше от того, что гнев и крики близкого человека больше не были частью её жизни.

Доехав до места, Каллен заметил у подъезда знакомую фигуру — Белла вышла встречать дочь на улицу. Эдвард решил, что она, должно быть, не горела желанием видеть его у себя дома. Он грустно усмехнулся и вышел из машины, помогая и Ане вылезти наружу.

— Мам! — Аня, раскинув руки, бросилась к Изабелле.

— Привет, котёнок, — Белла крепко обняла дочку. — Как ты провела время?

— Хорошо. Эдвард играл со мной и Алексом. А потом и Эммет присоединился. Мы построили целый город!

Изабелла одобрительно кивнула и подняла голову, отрываясь от девочки и встречаясь глазами с мужчиной.

— Спасибо, что привёз её, — тихо сказала она.

Тот кивнул, лихорадочно подбирая слова для следующей фразы.

— Белла, — несмело предложил Каллен, — может, поговорим?

— О чём? — испуганно пролепетала Изабелла.

— Мне кажется, нам есть, что обсудить, — неуверенно протянул Эдвард, заранее настроившись на то, что его попытка будет безуспешной, и он получит отказ.

Но Белла вдруг присела перед дочерью на корточки и предложила:

— Поднимешься одна в квартиру? Я немного поболтаю с Эдвардом и вернусь.

Аня послушно кивнула, потом подошла к Каллену, обняв того на прощание и прошептав ему на ухо:

— Приезжай ещё, ладно? Я буду скучать.

— Приеду, обещаю. Мы ещё увидимся.

— Пока, — шепнула девочка, а потом, придвинувшись к Эдварду ещё ближе, добавила: — если бы ты был моим папой, я отдала бы за это мою самую любимую куклу.

Эдвард моргнул, оторопев от такого признания, потом прохрипел в ответ:

— Знаешь, я бы тоже хотел иметь такую дочку, как ты.

Аня, довольно хихикнув, вырвалась из его рук и понеслась в подъезд, несколько раз обернувшись по пути и помахав Каллену рукой.

========== Глава 13. Часть 2. Правда ==========

Как же так случилось,

Мамочка? Ну как?

Я теперь не знаю,

Кто мне друг, кто — враг.

Я не верю в правду,

И боюсь я лжи…

Что ты натворила,

Мамочка, скажи?!

Знаю, ты хотела

Дочку уберечь

От случайной боли,

От ненужных встреч.

За меня решила,

Как должна я жить,

Сжечь мосты какие

И кого любить…

Пусть же боль уходит,

Отпусти её!

Да найдёт прощенье

Пусть тебя моё.

Да умчатся грозы

На семи ветрах,

Да иссякнут слёзы

На твоих глазах!

Отзовись же, мама,

Страх прогнав ночной!

Дай мне знать, что слышишь

Тихий голос мой.

Но в ответ — ни звука…

С фото на стене

Смотришь ты, печально

Улыбаясь мне.

Фото в чёрной рамке —

Злой утраты знак.

Как же так случилось,

Мамочка? Ну как?!

Когда они остались одни, Эдвард предложил женщине поговорить в машине, не видя смысла стоять на холодном декабрьском ветру. Та согласно кивнула и вслед за мужчиной, севшим на место водителя, расположилась на пассажирском сиденье автомобиля.

— Как ты живёшь? — первым прервал Каллен молчание.

— Нормально. Живу, существую. Работаю в детском саду. Воспитываю детей. Живу, как все Эдвард, не лучше и не хуже остальных.

— Как твои родители? Как бабушка?

— Годы берут своё, — Белла грустно пожала плечами, — Танечка сильно сдала, особенно это стало заметно после…

— После чего?

— После смерти мамы, — прошептала Белла, напряжённо рассматривая свои руки.

— Что?! — Эдвард подскочил на своём месте так, что автомобильные рессоры заходили ходуном, и машина слегка затряслась. — Но почему? Как это произошло?!

— Грипп с осложнениями. Сильнейшее воспаление лёгких. Моя мама была очень упрямым человеком, — объясняла Белла, по-прежнему опустив взгляд на кисти рук и не замечая, как Эдвард при этих словах произнёс одними губами: «O, йe-e!» — Мы против её воли вызвали «скорую», когда поняли, что всё гораздо серьёзней, чем казалось на первый взгляд. Но организм не вынес нагрузки, поэтому…

— Почему ты не позвонила? Ладно, я допускаю, что мы с тобой не общались все эти годы. Но Эммет! Ему же ты могла сказать! Может, нужна была какая-то помощь? Я не знаю, может быть…

— Каллен! — резко перебила его Изабелла, и он вздрогнул, поняв, что она обращается к нему по фамилии. Последний раз Белла так называла Эдварда в тот день, когда сказала ему «прощай» девять лет назад.

— Каллен, — повторила она уже тише, — зачем? К чему нужно было беспокоить Эммета? Мы справились собственными силами, как, впрочем, и должно было быть.

— Узнаю прежнюю Беллу: скромную, но гордую и независимую, — Эдвард тепло улыбнулся.

— Верно.

— Эммет сказал, что ты разошлась с мужем. Может, это не моё дело, но… Могу я узнать, почему?

— Точно, не твоё. Но я отвечу, потому что не вижу смысла скрывать. В последние годы он сильно изменился, плохо относился ко мне, к детям. Даже собаке, и той от него доставалось, — с печальной усмешкой произнесла Изабелла.

— Ты до сих пор любишь его? — выпалил Каллен, мысленно стукнув себя по лбу. Он признавал, что это сильно интересовало его, но озвучивать вопрос не собирался. Слова вылетели против его собственной воли.

Белла ошарашенно взглянула на мужчину, скорее всего, удивляясь такой наглости, но потом выражение её лица изменилось, появилась грусть и обречённость.

— Ты считаешь, что вправе спрашивать о таком?

— Послушай, я хотел… Знаю, что слова для тебя — пустой звук, но всё же… Прости меня, Белла. Я не представляю, что могу сделать, чтобы вымолить твоё прощение за тот бессмысленный поступок девятилетней давности.

— Эдвард… — прошелестела Изабелла, поморщившись, словно от сильной боли.

— Выслушай, пожалуйста! — Каллен, понимая, что нарушает давно возведённую им же самим границу, протянул руку и сжал ладонь Изабеллы. Он почувствовал, как её пальцы задрожали под его горячей кожей, но руки Белла не отдёрнула. — Я был просто глупым, упрямым и неуверенным в себе дураком, который из-за собственной глупости упустил девушку, которую…

Внезапно, оборвав исповедь Каллена, зазвонил телефон Беллы. Она удивлённо приподняла брови, заметив, что на дисплее высветился незнакомый номер.

— Как поживаешь? — прозвучал в трубке знакомый голос, когда Белла поднесла телефон к уху, ответив на звонок.

— Что тебе нужно? — моментально напрягшись, с ненавистью произнесла женщина. Краем глаза она заметила, что Эдвард пристально наблюдает за ней, удивлённый ее неприветливым тоном.

— Что, не успела остыть постель после дорогого супруга, как ты уже спокойно садишься в машину к какому-то хлыщу? И почему, позволь поинтересоваться, моя дочь обнималась с ним, как с родным, пять минут назад?

Изабелла похолодела. Корнев был здесь. Он стоял где-то поблизости и наблюдал за ними с тех пор, как Эдвард с Аней подъехали к дому. А может, он пришёл ещё раньше? Женщину передёрнуло, когда она представила, как бывший муж, способный на многое из списка возможных подлостей, наблюдал за ней из кустов, когда она стояла одна в темноте, ожидая приезда дочери. Собрав волю в кулак и постаравшись придать голосу спокойствия и уверенности, она ответила:

— Это не твоё дело.Мы разошлись, если ты вдруг забыл, — напомнила Белла твёрдым голосом. — Как я живу и с кем общаюсь, тебя не касается!

— Ты — просто шлюха, Белла, такая же, как и все остальные. Раньше ты предпочитала лить слёзы и молчать, когда тебя окунали лицом в грязь. А теперь голос прорезался? И за это я тебя накажу. Помнишь, я обещал тебе забрать дочь? Я это сделаю! Поверь, у меня хватит средств и методов, чтобы вытравить память о тебе из её детской головки. Она будет слушаться меня, станет такой, какой я захочу её воспитать.

— Попробуй, — прошипела Белла в трубку, испытав при упоминании дочери неожиданной прилив адреналина и злости, — и я собственноручно сниму с тебя скальп, а потом прилеплю обратно задом наперёд! Если ты только подойдёшь к моей девочке, можешь считать свою жизнь законченной!

— Что?! Ну, надо же, Журавлёва показывает зубки! Это что-то новенькое. Дорогая, ты меня снова волнуешь. Может, встретимся как-нибудь и снимем напряжение вместе? — снова попытался нахамить Дмитрий.

— Зато меня от тебя тошнит. Не смей приближаться ко мне или к дочери за километр!

— А как там себя чувствует твой сынок? Ты ещё не рассказала ему о биологическом папочке? — вкрадчиво произнёс Корнев. — Хочешь, я это сделаю, чтобы облегчить тебе задачу?

— Если я узнаю, что ты крутишься вокруг Саши, я напишу заявление в полицию! Тебе нужны неприятности?

— Ты не посмеешь, — тон Дмитрия вдруг стал очень серьёзным. — Да и что ты им скажешь? На деле это выглядит так, как будто я очень хочу увидеться с детьми. Да кто тебя вообще станет слушать? После того, как твоя дорогая подружка ушла из полиции и заделалась адвокатом, заступиться за тебя больше некому.

— Вот именно, адвокатом. И этот адвокат по старой дружбе, я думаю, посоветует мне, как сделать, чтобы как минимум ты не приближался к нам, а как максимум тебя надолго упекли за решётку! — отчеканила Изабелла на одном дыхании и быстро нажала отбой.

Телефон снова зазвонил, но женщина просто отключила его. Неожиданно в другом конце двора послышался визг шин, и какой-то автомобиль с незажжёнными фарами на полной скорости унёсся прочь. Водитель воспользовался дальним выездом на шоссе, и Изабелла с Эдвардом не видели, кто был за рулём, но, судя по прозвучавшему, как издевательство, громкому сигналу, Изабелла догадалась, кто мог находиться в той машине. Её колотило, руки и губы мелко дрожали, а кожа, всегда имевшая красивый сливочный оттенок, сейчас была бледно–серой. Глаза Беллы блестели от непролитых, едва сдерживаемых слёз. Она с опаской посмотрела на притихшего Эдварда, прошептав:

— Извини, что тебе пришлось всё это услышать.

— Это был твой бывший муж? — сжав зубы, процедил Каллен. — Я правильно понял, что он угрожал тебе?

— Да, и… — Белла замялась, гадая, стоит ли посвящать в это Эдварда, — он наблюдал за нами всё это время. Слышал, как он громко попрощался?

— Изабелла, тебе нужна помощь. Если твой бывший муж ведёт себя подобным образом, просто так он не сдастся. Что ты будешь делать дальше?

— Может, пойду в полицию. Но что-то я сомневаюсь, что из этого выйдет хоть какой-нибудь толк, — пожала плечами Белла.

— Я хочу, чтобы ты знала: я с тобой. Ты и дети… Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь и защиту.

— Спасибо! — Белла с благодарностью теперь уже сама потянулась к руке Эдварда и сжала её. — Знаешь, папа теперь совсем не тот, он словно ушёл в себя после смерти мамы. Да и что он может сделать с наглецом, возомнившим себя Богом и решившим наказать тех, кто пошёл против его воли? Твоя поддержка… Это так неожиданно, но это, правда, очень для меня важно.

— Я понимаю, что сейчас продолжать наш разговор ты не в состоянии, — тихо произнес Каллен, нежно отводя прядь волос с лица Беллы, от чего она слегка задрожала. — Но пообещай мне, что мы вернёмся к этому в ближайшее время.

Белла только кивнула, не в силах оторваться от глаз Каллена, который сейчас находился очень близко, наклонившись в её сторону практически всем корпусом.

— Мне пора, — Белла вдруг опомнилась, так резко отстранившись от мужчины, что врезалась спиной в обшивку автомобильной двери.

— Ладно, — вздохнул Каллен, пытаясь скрыть разочарование. — Только я провожу тебя до двери!

— Но…

— Не нужно спорить! — заявил он категоричным тоном. — Тот, кто сыпал угрозами в твой адрес, только что уехал. Но где гарантии, что он не стоит где-нибудь за углом, собираясь вернуться?

— Эдвард!

— Что… — Каллен запнулся и тихо попросил: — Повтори, пожалуйста.

— Эдвард, — растерянно повторила Белла.

Он улыбнулся, чувствуя учащённое сердцебиение от звука собственного имени, слетевшего с уст Изабеллы.

— Пойдём, — махнул он головой в сторону подъездной двери, пытаясь освободиться от наваждения, навеянного её голосом. Стараясь скрыть нахлынувшие чувства, мужчина придал голосу твёрдости и добавил: — Хорошо, что он не подошёл к тебе, когда ты стояла на улице одна, ожидая нашего с Аней приезда, потому что неизвестно, чем бы закончилась ваша встреча.

— Да, — нехотя признала Белла его правоту, — я тоже об этом подумала.

— Как я понимаю, тараканы в голове у твоего бывшего разгулялись по всей катушке. И неизвестно, что придёт ему на ум в следующий момент.

— На всю катушку, — машинально поправила Изабелла Каллена.

— Что? — удивлённо переспросил он, притормозив на лестничном пролёте.

— Нужно говорить: НА ВСЮ катушку, а не ПО ВСЕЙ, — пояснила Изабелла, и опустила глаза, почему-то смутившись под пристальным взглядом мужчины.

Тот цокнул языком и довольно улыбнулся, заметив:

— Всё та же Изабелла Журавлёва. Ты раньше столько раз поправляла нас с Эмметом, когда мы говорили что-нибудь не то, что это, похоже, вошло у тебя в привычку.

— Ну, я же педагог. Грамотная речь — неотъемлемая часть моей профессии, — отбила Изабелла подначивание Каллена.

— О, да-а. Особенно ты поразила меня своими речевыми оборотами, когда пообещала бывшему мужу снять с него скальп и надеть его ему на голову задом наперёд, — саркастически произнёс Эдвард, с трудом сдерживая усмешку.

Белла неожиданно посерьёзнела и пристально посмотрела мужчине в глаза.

— Он угрожал моим детям, Эдвард, — тихо и с расстановкой произнесла она. — Если бы дело касалось только меня, я бы просто рассмеялась ему в ответ. Но любого из своих детей я не позволю обижать никому, даже если угроза будет исходить от родного отца. Мой бывший муж никогда не уделял внимания своей дочери, она только раздражала его. Она не нужна ему и сейчас, он хочет забрать её, чтобы сделать больно мне. Этого я не допущу!

— А Саша? Аня как-то сказала, что к Саше он относился ещё хуже, чем к ней. Это правда? Почему собственный сын его так бесил?

Белла потрясённо молчала, не зная, что ответить. Эдвард тем временем неожиданно заявил:

— Я был женат несколько лет.

Белла резко втянула в себя воздух.

— Да… — Эдвард покаянно опустил голову. — С самого начала этот брак был обречён, но тогда я этого не понимал. Все мои друзья к тому времени имели семьи, и мне казалось, что и я смогу забыть тебя, смогу жить, как все. Однажды моя жена завила мне, что не хочет рожать детей от копа, не хочет однажды остаться вдовой с маленьким ребёнком на руках.

— Но…

— Я испытал тогда двойственные чувства. С одной стороны, это было облегчение, потому что к тому времени я понял, что жить с нелюбимым человеком и сохранять видимость семейного благополучия нет смысла. Но вместе с этим горько было осознавать, что я, по её мнению, не заслужил право на отцовство. Поэтому я и спросил тебя об отношении твоего бывшего мужа к вашему сыну. Как можно не любить собственного ребёнка?!

— Эдвард, — Белла сглотнула, пытаясь остановить подступающие слёзы. — Прошу, это долгий разговор. Давай перенесём его на другое время. Мне пора.

— Договорились. Иди, тебя дети ждут.

— И Танечка.

— Да, и Танечка. Только не надо плакать, — попросил Каллен, нежно стерев со щеки женщины одну предательскую слезинку, прорвавшуюся наружу.

Белла, в последний раз обернувшись на Эдварда, быстро преодолела оставшийся лестничный пролёт и скрылась в квартире. Прислонившись спиной к двери, она закрыла на минуту глаза, медленно приходя в себя и пытаясь разложить мысли по полочкам. Это давалось ей так тяжело! Общение с Корневым и попытка поговорить с Эдвардом по душам сделали своё дело — Белла чувствовала неимоверную усталость, как моральную, так и физическую. Женщина решила отложить всё до утра, понадеявшись, что ночной сон сделает своё дело, и завтра она не будет чувствовать себя такой разбитой.

***

Поздним вечером, когда дети находились каждый в своей комнате и мирно спали, Изабелла ворочалась в постели, безуспешно пытаясь устроиться так, чтобы расслабиться и уснуть. Она уже собиралась встать и найти в книжном шкафу какое–нибудь лёгкое чтиво, надеясь, что это поможет освободиться от лишних мыслей, но тут дверь в комнату тихонько отворилась, впуская Танечку.

— Бабуль, ты чего не спишь? — удивилась Белла.

— Ждала, когда наши сорванцы угомонятся. При них ведь не поговоришь, — вздохнула пожилая женщина. — Как прошёл разговор с Эдвардом?

— Ничего определённого, — Белла пожала плечами. — Когда мы сидели в его машине, позвонил Дима.

— Что ему нужно? — забеспокоилась Танечка.

— Угрожал, — пояснила Изабелла ровным тоном, не желая, чтобы её испуг передался и бабушке. — Как всегда, в общем-то. Ничего не изменилось.

— Белла, детка, ты должна быть осторожней. У твоего бывшего мужа, как это сейчас говорят, едет крыша.

— Танечка! — Белла даже усмехнулась. — Что за выражения?

— Выражение, может, и не совсем литературное, но зато — по делу, — отрезала старушка, и в тоне её не было ни намёка на привычную мягкость.

— Поверь, я знаю, что от Корнева можно ожидать чего угодно. Обещаю, что буду осмотрительней.

— Я так волнуюсь за вас троих, — сокрушённо прошептала Татьяна Тимофеевна. Она погладила внучку по плечу, потом улыбнулась сквозь слёзы и спросила: — Ну, а с Эдвардом как?

— Всё, что я могу сказать на данный момент — он сильно изменился, возмужал. Он совсем другой. В то же время я сегодня несколько раз испытала странное чувство дежавю, будто и не было этих девяти лет молчания и такого горького расставания.

— Ты скажешь ему о Саше?

— Я… не знаю, это трудно. И потом, я как вспомню, что он уехал тогда, ни объяснив причин.

— Боже! — старушка закатила глаза. — Да он уехал, потому что…

— Что ты знаешь об этом?! — Белла перестала дышать, пристально уставившись на Танечку.

— Не могу больше молчать, не могу видеть, как вы оба ломаете себе жизнь! — Татьяна Тимофеевна поймала взгляд внучки и сказала: — Эдвард уехал после встречи с твоей матерью.

— Что?!

— Да, — Танечка виновато кивнула. — Мне уже много лет, и воспоминания иногда подводят меня, но этот разговор с Маргаритой до сих пор у меня перед глазами. Это было уже после похорон Анны. Помнишь, ты вернулась и долго плакала, когда несколькими часами ранее вы встретились с Эдвардом в квартире его брата?

Белла ошеломлённо кивнула.

— Так вот, ты уснула, а я, оказавшись дома, застала твою мать в слезах. Тогда она и покаялась передо мной. Рита… Видимо, именно тогда она в полной мере осознала, что натворила.

— Что такого мама сказала Каллену, если он унёсся со скоростью звука обратно в Америку, — сквозь зубы прохрипела Изабелла.

Танечка снова тяжело вздохнула и принялась пересказывать внучке исповедь Маргариты. Белла слушала, не перебивая. Она словно окаменела и сидела, уставившись в одну точку.

— Рита взяла с меня слово, что я буду молчать, потому что боялась, что ты не простишь её. Она тряслась от одной мысли о том, что ты перестанешь считать её своей матерью, узнав о предательстве. Я пообещала хранить эту тайну, но сказала, что она должна сама всё тебе рассказать. Маргарита и сама это понимала, но… чем больше времени проходило, тем труднее ей было решиться на откровенный разговор с тобой. А потом ты встретила этого… Корнева. Мне казалось поначалу, ты счастлива. Когда в твоей семье начались проблемы, мы решили, что сейчас не то время, чтобы ворошить прошлую боль — тебе и так было несладко. Мы думали, что возвращаться назад уже слишком поздно, не хотели усложнять твою жизнь. Наверное, это было очередной нашей ошибкой.

— Господи! — воскликнула Изабелла, вцепившись в волосы. В её голосе было столько отчаяния, что Танечке стало страшно. — Почему она так поступила со мной?! Теперь я понимаю, за что она так часто просила прощения, видя мои слёзы. Но почему?! Почему она сотворила такое, бабуль?!

— Обычный материнский эгоизм, — потерянно протянула пожилая женщина. — Рита не хотела расставаться с тобой, боялась, что ты упорхнёшь вслед за своей любовью в другую страну. Она боролась за своего ребёнка, выбрав для этого, к сожалению, не самые гуманные методы. Ты же помнишь, какой характер был у твоей матери? Она была очень упрямой, привыкшей добиваться своего, чего бы ей это не стоило. Иногда, как в случае с тобой и Калленом, её слишком заносило. Она действовала слишком резко, и я ни в коем случае не оправдываю её. Но Маргарита очень любила тебя. Ей казалось, что залётный иностранец обязательно обидит её девочку.

— Я… Я не знаю, что сказать. В голове такая каша, — Белла помотала головой, пытаясь прийти в себя.

— Хочу попросить у тебя прощения, — прошелестела Танечка и начала всхлипывать, не в силах больше сдерживать рыдания. — Мне бы, старой дуре, нарушить своё обещание и самой открыть тебе глаза. Но я всё ждала, когда твоя мать сама решится. Не дождалась… Рита умерла, так и не облегчив перед тобой душу.

Белла тоже плакала. Крупные капли бежали по щекам, попадали на подбородок, стекая дальше и исчезая в вороте футболки. Она протянула руку и прикоснулась к сухим морщинистым пальцам бабушки, ощутив их дрожь.

— Не надо так, — попросила женщина хриплым от слёз голосом. — Я знаю, ты хотела как лучше, хотела дать моей матери шанс исправить свою ошибку. В конце концов, это же не ты когда-то разрушила жизнь собственной дочери, вылив на человека, которого она любила, ведро лжи, руководствуясь благими побуждениями.

— Деточка моя! — Танечка подалась вперёд и порывисто обняла внучку. Та бережно прижала её к себе.

— Знаешь, что самое горькое в этой ситуации? — прошептала Изабелла, шмыгая носом. — Он поверил тогда! Он просто сдался и сбежал, не поговорив со мной. Может, Эдвард Каллен никогда меня и не любил?

— Белла, — Татьяна Тимофеевна отстранилась от внучки, чтобы поймать её взгляд, — вы оба были молоды, оба наделали ошибок. Ты не сумела переступить через собственную гордость, поэтому не решилась на откровенный разговор. А он… Ему не хватило упорства, чтобы догнать тебя, схватить за руку и увести за собой, невзирая ни на каких мифических женихов и принадлежность к разным государствам. Энни как-то сказала, что её внуку не мешало бы повзрослеть. Именно это и произошло с Эдвардом за эти годы. Девять лет — хороший срок, чтобы осознать собственные ошибки. Подумай над этим, прошу. Саше нужен отец. Да и Аня, как я понимаю, успела привязаться к Каллену.

— Не каждый мужчина примет чужого ребёнка.

— Не каждый, — согласно кивнула Танечка. — Но не каждый и откажется от него. Всё зависит от того, насколько большое у человека сердце. Если ты всё так же нужна Эдварду, он будет рад и собственному сыну, и нашей девочке. Ты и сама выросла с неродным отцом, который очень тебя любил.

— Да, так и есть, — тихо произнесла Белла. — А вот моему сыну с отчимом не повезло. Помнишь, Сашка когда-то называл его папой, а потом…

— Этот только доказывает то, что у Димы никогда не было к Сане отцовских чувств. Так не бывает, что сегодня ты любишь ребёнка, а завтра готов выкинуть его из своей жизни, потому что он перестал тебя слушаться. Корнев сам виноват — вёл себя неподобающе по отношению к своей семье, чем и заслужил ненависть мальчика. Знаю, сейчас ты жалеешь о том, что твоя жизнь, благодаря матери, сложилась не лучшим образом.

— Недавно Женька сказала, что Корнев растоптал мою жизнь, — протянула Белла с задумчивым видом. — Я тогда ответила ей, что не стану горевать о прошлом, потому что после моря слёз и огромного количества истраченных нервов у меня остался хороший бонус — Аня. От дочки, как и от сына, я не отказалась бы ни за что на свете. Всё было, как было, Танечка. Было и прошло.

— Ты поговоришь с Эдвардом о Саше? — с надеждой спросила бабушка.

— Это трудно. И ещё мне страшно. Я боюсь, что он возненавидит меня, когда узнает, что я скрывала от него ребёнка.

— Ты должна, Изабелла. Тебе нужно быть сильной. Молчание слишком затянулось. Ради сына тебе нужно преодолеть свой страх.

— Я это сделаю. Обещаю, что не буду тянуть с разговором, — произнесла Белла серьёзным тоном, а потом, попутно вытирая большими пальцами слёзы под полукружьями бабушкиных век, попросила: — Давай спать, а? Я так устала! Сегодня был тяжёлый день!

— Конечно! Время действительно позднее. Отдыхай, девочка, — согласилась Татьяна Тимофеевна, погладив Беллу, как когда-то в детстве, по волосам.

Оставшись одна, Изабелла уже приготовилась пережить бессонную ночь, ожидая, что тревожные мысли не дадут ей расслабиться. Но, видимо, тело её настолько устало от происшедшего за эти сутки, что, как только голова коснулась подушки, веки женщины сомкнулись сами собой, и через минуту она уже крепко спала.

***

Утром, открыв глаза, Белла почувствовала себя отдохнувшей. Она спокойно проспала всю ночь, не вскакивая из-за кошмаров, так часто посещавших её ранее. Вчерашний страх, вызванный угрозами Дмитрия, отошёл на второй план и больше не царапал душу противными острыми коготками. Бывший муж и раньше кормил её обещаниями сделать очередную гадость, сильно оскорбившись тем, что его выставили за дверь, но всегда трусливо поджимал хвост, ограничиваясь пустыми словами.

«Так чем же этот раз отличается от предыдущих?» — спросила она себя. «Ни чем. Он — трус, способный только работать языком, обещая отомстить всему миру», — ответила она на свой же вопрос. Белла отбросила подальше мысли о Корневе и направилась в душ, не забыв по пути заглянуть в комнату к дочке, чтобы разбудить её.

Женщина быстро собрала Аню и чмокнула ещё дремлющего в кровати Сашу. Они вышли из дома вместе с дочкой, которая была не слишком-то довольна ранним подъёмом и обиженно сопела, шагая по заснеженной дорожке и держа мать за руку.

— Сашка, значит, дрыхнет, я должна идти в садик, — выпятив нижнюю губку, выдала она.

— Котёнок, ты же знаешь, что твой брат ещё не выздоровел до конца, поэтому он остался дома. В школу нельзя ходить, если болеешь, — терпеливо начала объяснять Изабелла. — К тому же, скоро праздник, а ты читаешь там стихи, не забыла? Репетиции нельзя пропускать.

— Знаю, мам. Ладно, пойдём. Меня, наверное, там подружки ждут. Я сегодня опять буду рисовать зайчика. Саня сказал, что те, которых я нарисовала раньше, были похожи на бегемотов. Попробую ещё раз. Может, лучше получится.

— Замечательные у тебя выходили зайцы. Саша просто пошутил.

— Правда? Ну и хорошо! — радостно кивнула девочка и, вытащив руку из материнской ладони, побежала вперёд уже с поднявшимся настроением.

Когда они зашли в сад, Белла помогла дочери раздеться. Сдав её с рук на руки воспитателю, она заскочила к начальнице, клятвенно пообещав той выйти на работу в ближайший понедельник, и быстро покинула здание. Изабелла спешила на городское кладбище. Спустя полчаса она уже подходила к могиле матери. Тишину на погосте нарушали только крик галок, обосновавшихся в кронах высоких многолетних клёнов, в изобилии растущих на кладбищенской территории, и скрип свежевыпавшего снега под подошвами сапог Беллы. Она приблизилась к памятнику вплотную, присела на корточки, протянув затянутую в перчатку руку, и смахнула снег с поверхности гранита, потом освободила от снежного плена и фотографию Маргариты. Внезапно вокруг наступила абсолютная тишина. Даже глупые птицы почему-то прекратили галдеть и только, сидя на высоко растущих ветках, вертели головами, с любопытством разглядывая одинокую посетительницу, появившуюся здесь в столь ранний час.

— Здравствуй, мам, — хрипло прошептала Белла, особенно остро сейчас чувствуя тяжесть от потери близкого человека. — Знаешь, когда я шла сюда, то хотела задать только один вопрос. Почему? За что ты так поступила со мной, с нами?

Белла горько усмехнулась, не обратив внимания на выступившие на глазах слёзы.

— Понимаю, что не получу ответа. Тебя нет, некого теперь обвинять. Господи, мамочка, мне было так больно все эти годы! Знаешь, сколько раз я видела во сне Эдварда? А потом он снова и снова уходил от меня. И я просыпалась, давясь слезами и сходя с ума от того, что ничего нельзя изменить!

Белла нервно провела рукой по лицу, пытаясь утереть слёзы, и снег, остававшийся до этого на её перчатке, теперь размазывался по щекам вместе с влагой, сочившейся из глаз. Он быстро таял от тепла её кожи и дорожками стекал вниз, смешиваясь со слезинками. Слизнув с губ солоноватые капельки, Изабелла подняла глаза к небу, словно пытаясь отыскать там хоть какой-то знак того, что она услышана. Женщина вдруг ощутила короткий, но сильный порыв холодного зимнего ветра, который коснулся её лица и тут же исчез. Она снова посмотрела на фотографию матери и опустилась на колени прямо в снег.

— Тебе было тяжело хранить молчание. А мне тяжело жить, храня обиду на тебя. Поэтому… Я прощаю тебя за то, что ты натворила много лет назад. Я прощаю тебя за то, что у меня не было возможности быть с Эдвардом. Эдвард… Я так его любила, что была готова пойти за ним в огонь и в воду. Но ты решила иначе…

Изабелла судорожно вдохнула, набирая в грудь побольше воздуха.

— И я прощаю тебе то, что мой сын все это время рос без родного отца. Может, когда-то и я поступила неправильно, не рассказав Каллену о Саше. И вот он, горький итог: большую часть своей маленькой жизни мой мальчик рос рядом с человеком, который ненавидел его. А настоящий отец был очень далеко и даже не подозревал, что у него есть сын. Все мы делаем ошибки, мама, и я — не исключение. Поэтому прими моё прощение, а я всегда буду помнить о том, что ты до конца своих дней жалела о том, что сделала с нами.

Изабелла закрыла лицо руками и теперь уже громко, в голос, разрыдалась. Галки снова подняли гвалт у неё над головой, суетливо перелетая с ветки на ветку. Но, перекрывая их гомон и звуки её рыданий, за спиной женщины вдруг прозвучал до боли знакомый и родной голос:

— Белла…

========== Глава 14. “Я всё - равно буду рядом…” ==========

Я на коленях пред тобой, сынок —

Я вымолить прощение хочу.

Ты от меня так долго был далёк!

Я за ошибки прошлые плачу.

Передо мной, как зеркало, глаза.

И этих глаз мне не найти родней.

Ты плачешь, и хрустальная слеза

Пробьёт насквозь броню души моей.

Наверное, я много пропустил:

Твой первый смех, твой первый робкий шаг,

По выходным не я тебя водил

На долгие прогулки в тихий парк.

Не я тебя до школы провожал

В твой первый день. Не я был горд тобой…

За школьными воротами встречал

Не я… Прости за это, мальчик мой!

Белла закрыла лицо руками и громко разрыдалась, стоя на коленях. И тут, перекрывая крики птиц, мельтешивших над головой, и звуки её рыданий, за спиной женщины раздался до боли знакомый и родной голос:

— Белла…

Она застыла, не находя в себе смелости обернуться и посмотреть Эдварду в глаза. Она отняла руки от лица и, еле двигая непослушными губами, спросила:

— Ты всё слышал?

— Да, — в голосе мужчины угадывалось потрясение.

Он медленно двинулся вперёд, сокращая расстояние между ними. Подойдя, Каллен опустился на колени перед Беллой, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но она сидела с опущенной головой, растерянно теребя в пальцах комок снега. Тогда он одной рукой приподнял за подбородок её лицо, а второй принялся бережно стирать скатывающиеся хрустальными горошинками слёзы.

— Почему ты не сказала мне? Почему так долго молчала? Саша — мой сын? — Эдвард говорил с надрывом. Он и сам вот-вот готов был расплакаться от новости, только что свалившейся на него, и чувствовал, что предательская влага всё сильнее застилает глаза.

— Я… Ты уехал тогда так внезапно. Я думала, что не нужна тебе, что ребёнок тоже не будет нужен.

Каллен зажмурился, пытаясь справиться с дикой болью, которая, казалось, заполонила и тело, и душу. Ныла каждая клеточка, а сердце, так вообще, выкручивало мучительными, обжигающими спазмами. Распахнув веки, он заметил, что Изабеллу трясёт. Губы её посинели, видно было, что она сильно замёрзла.

— Пойдём, — предложил он, резко вставая и протягивая ей руку, — поговорим в машине.

Женщина покорно поднялась, ухватившись за его пальцы, и, кинув прощальный взгляд на фотографию матери, поплелась вслед за Эдвардом. Она сжимала челюсти, чтобы не было слышно, как её зубы стучат друг о друга, и пыталась игнорировать дрожь, появившуюся то ли от холода, то ли от навалившегося стресса.

Сев машину, Каллен включил печку на полную мощность.

— Сейчас согреешься, — пообещал он Белле.

— Чт-то ты вообще т-тут делаешь? — поинтересовалась она, продолжая стучать зубами.

— После нашего последнего разговора мне так и не удалось уснуть. Утром я поехал на могилу к Энни, надеясь, что смогу найти здесь хотя бы частичку душевного спокойствия. В какой-то мере это помогло мне привести в порядок мысли. Я возвращался обратно, когда заметил тебя и решил подойти ближе. Но ты была настолько погружена в себя, что даже не заметила моего приближения, — ответил Каллен, нервно стуча пальцами по рулю. В машине повисло напряжённое молчание.

— Изабелла, выслушай меня. Знаю, что поступил тогда, как трус. Я поверил твоей матери, решив, что вмешиваюсь в твою жизнь. Кстати, как ты узнала, что она приходила ко мне?

— Танечка не выдержала и всё рассказала. Мама когда-то взяла с неё обещание молчать, собиралась всё рассказать сама, но…

— Ясно. Твоя мать была очень убедительна. А когда она поведала, что у тебя есть парень, за которого ты собираешься выйти замуж, а я — так, сильное увлечение, временная слабость, я не выдержал и уехал. Знаешь, что я должен был тогда сделать? Мне нужно было выломать твою дверь, закинуть тебя на плечо и увезти в неизвестном направлении. Прямо из-под носа твоего жениха! А я, идиот, просто решил благородно отойти в сторону. — Каллен грустно покачал головой, словно бы удивляясь собственной глупости.

— Н-не было ни… никого.

— В смысле?

— Ну какой жених, Эдвард?! — эмоционально воскликнула Белла, отметив, что от злости перестала заикаться. — Это тоже мама моя придумала! Ты был моим первым парнем, первым во всём! Я вообще до тебя ни с кем не встречалась!

— Б…дь! — выругался Эдвард, употребив чисто русское выражение.

— О-о, — не сдержала Изабелла усмешки. — Ты решил выучить не только литературный вариант русского, но и познакомиться с народными выражениями великого и могучего?

— С Эмметом пообщаешься, и не такое узнаешь. Не сомневайся, он виртуозно ругается на обоих языках.

— Не сомневаюсь, зная, что Эм за словом в карман не полезет ни при каких обстоятельствах, — женщина улыбнулась, вспомнив своего «братишку», но улыбка на её лице быстро превратилась в гримасу горечи.

— Моя мать солгала тебе, Каллен. Она не сказала ни слова правды. И знаешь, что самое страшное? — Белла бросила на Эдварда обвиняющий взгляд, от чего тот смутился и отвернулся к окну. — Ты поверил! Почему ты не спросил у меня? Может, тебе так было удобней, если ты всё же планировал расстаться со мной?

— Это не так! — проревел Каллен, из всех сил стукнув ладонью по рулю.

Белла вздрогнула и обиженно отвернулась к окну.

— Это не так, Crane, — повторил он уже тише, употребив давнее прозвище Изабеллы, которое сам дал ей когда-то.

Услышав знакомое и такое дорогое ей слово, Белла вцепилась в обивку сиденья, пытаясь утихомирить нахлынувшие воспоминания. Ей казалось, что бешеный стук её сердца являлся сейчас самым громком звуком из всех, что витали в небольшом внутреннем пространстве автомобиля.

— У тебя есть Сашино фото? — тихо спросил Эдвард.

— Да, сейчас, — Белла достала телефон и открыла приложение, где хранились фотографии. — Вот.

Каллен взял у нее мобильник и долгов всматривался в фотографию сына. Руки его заметно дрожали.

— У него твои волосы, — наконец, отметил он.

— И твои глаза, — добавила Изабелла смущённо.

— Мои глаза… Боже, у меня есть сын! — Эдвард потрясённо усмехнулся. — Ещё есть фото?

— Только дома. Много фотографий хранится у…

— У кого? Не молчи, Изабелла!

— У Эсме, — прошептала Белла и отвернулась к окну, пряча виноватый взгляд.

— Кто ещё знал? — процедил Эдвард сквозь зубы.

— Эммет.

— Конечно же, Эммет, как это я сразу не понял? — в голосе Каллена звучал неприкрытый сарказм. — У вас же такие доверительные отношения! «Братишка», «сестрёнка», дружба навеки!

— Не злись на них, Эдвард, — взмолилась Изабелла, глядя на мужчину из-под ресниц. — Это я вытянула из твоих родственников признание молчать. Представляю, как Эсме было тяжело все эти годы хранить всё в тайне. Да и Эм столько раз порывался открыть тебе глаза, но не делал этого из уважения ко мне. Энни, кстати, тоже знала. Как она могла не знать, если мы с ней проводили столько времени вместе?! Она очень ждала рождения Саши, но… Твоя бабушка покинула этот мир спустя несколько часов после его появления на свет.

— Как это случилось? — спросил Эдвард шёпотом.

— Энни стало плохо в день очередного приезда Эммета. Когда он увидел мой большой живот, у него отвисла челюсть. Некогда было объяснять, да и незачем. Он и так понял, чей это ребёнок. В больнице возле палаты Энни у меня начались схватки. Я оказалась в родильном отделении и узнала о смерти миссис Каллен только через несколько дней. Танечка не знала, как сказать об этом, боясь, что от стресса у меня пропадёт молоко.

— Если бы я знал, Белла, — Каллен провёл пятернёй по волосам. — Вашу ж мать! Пол-Америки знало, что у меня есть сын, один я пребывал в счастливом неведении! Хотя в счастливом ли?

— Не преувеличивай, Эдвард. Половине Америке на тебя плевать, — грустно улыбнулась Изабелла, — как, впрочем, и второй половине. А вот твои родственники… Мотивы Эсме и Эммета я тебе уже разъяснила. А Энни… Мы оба знаем, что твоя бабушка всегда и на всё имела своё собственное мнение. И, если бы она захотела тебя просветить, никакие мои доводы её бы не остановили. Если она молчала, значит, это было её решение. Она как-то сказала мне, что ты должен повзрослеть душой и дойти до всего самостоятельно.

Эдвард промолчал, обдумывая последние слова Изабеллы.

— Расскажи мне о том, как вы жили все эти годы, — попросил он, глядя на неё с грустью.

— Ну, если кратко, то я умудрилась окончить университет, пока Саша ещё был совсем маленьким. Потом устроилась воспитателем в детский сад, где и сейчас работаю. Когда сыну было два года, встретила Диму. Мы стали жить вместе спустя какое-то время. Сначала всё шло неплохо, Саша начал называть его папой…

При этих словах Эдвард дёрнулся, затем на секунду зажмурился.

— Прости, — пролепетала Белла, понимая, что затронула больную тему.

— Продолжай, — тихо произнёс он, склонив голову.

— Аня родилась спустя ещё два года. Уже тогда наша семейная жизнь дала трещину, но ни я, ни он не хотели этого признавать. Дима сильно изменился, начал пить, ни на одной работе подолгу не задерживался. Его всё раздражало, постепенно разладились и его отношения с Сашей. Может, достаточно? — Белла посмотрела на Каллена несчастными беспомощными глазами.

— Нет! — отчеканил мужчина. — Я хочу знать. Он обижал мальчика?

— Ну… — Изабелла стушевалась. — Он обижал меня. Саша это видел и пытался заступиться. А Диму это бесило.

— Он поднимал на него руку?

— Нет, до этого не дошло, к счастью. Но… у моего бывшего мужа слишком грязный язык, и он часто позволял себе обидные высказывания по отношению к нам. Слушай, я…

— Я хочу увидеть сына, — перебил её Эдвард. — Это возможно?

— Д-да, — ответила Белла не слишком уверенно, — но, думаю, разговор будет не из лёгких. Сейчас для него ты — Эдвард, брат Эммета, которого Саша знает, как моего хорошего друга. Но Аня уже все уши прожужжала брату, о том, какой ты классный.

— Аня, — Эдвард улыбнулся. — У тебя замечательная дочка, Изабелла. Я просто не понимаю твоего мужа, как можно было оставаться равнодушным к такому сокровищу. Будь она моей дочкой, я бы…

Эдвард прервался, о чём-то напряжённо размышляя.

— Мы поедем к тебе домой прямо сейчас, — фраза прозвучала не как вопрос. Это, скорее, было похоже на утверждение.

— Хорошо, — тяжело выдохнула женщина, словно переступая через себя, — поехали.

Большая часть пути прошла в полном молчании. Оба заметно нервничали. В какой-то момент мелодия, лившаяся из динамиков магнитолы, показалась Белле слишком уж заунывной, и она машинально протянула руку, чтобы приглушить звук. Эдвард одновременно с ней решил сделать то же самое. Их руки столкнулись у кнопки переключения громкости, и оба вздрогнули от неожиданности. Каллен взглянул Изабелле прямо в глаза. То, что она увидела в его взгляде, заставило её кожу покрыться мурашками. Там тлел огонь. Зрачки Эдварда сильно расширились. Казалось, он и сам был удивлён своей реакцией, вызванной коротким прикосновением к коже Изабеллы.

— Следи за дорогой, пожалуйста, — прохрипела Журавлёва, едва справляясь с одеревеневшими губами.

— Извини, — растерянно пробормотал мужчина и поспешил отвернуться, снова вернув всё внимание рулю.

К моменту, когда они подъезжали к дому Беллы, напряжение между ними только увеличилось. Каждый после того случая с магнитолой не желал первым нарушать установившуюся тишину. Так и не сказав друг другу ни слова, они миновали несколько лестничных пролётов и подошли к квартире. Белла открыла дверь и шагнула за порог, Эдвард последовал за ней. Лениво потягиваясь и зевая, появился взъерошенный Афанасий. Лизнув руку Изабеллы, он подошёл к Эдварду, обнюхал его обувь и, коротко тявкнув, сел на задние лапы, приветливо разглядывая посетителя. Тот улыбнулся и, нагнувшись к собаке, погладил его по лохматой голове. Фаня вывалил язык и неожиданно протянул Эдварду переднюю лапу.

— Ну, надо же! — закатила глаза Белла. — То его не допросишься лапу дать, то он, видите ли, сам решил показать чудеса вежливости. Чем-то ты ему приглянулся.

Эдвард не успел ничего ответить, потому что в этот момент им навстречу вышла Танечка, услышав шум в прихожей. Увидев Каллена, неуверенно переминавшегося с ноги на ногу за спиной Изабеллы, она только сдавленно охнула.

— Привет, бабуль, — тихо поздоровалась Белла, боясь встретить бабушкин взгляд. — Я, как видишь, не одна.

— Здравствуйте, — вежливо произнёс Каллен.

— Здравствуй… Эдвард.

Когда Татьяна Тимофеевна перевела взгляд на Беллу, в её глазах застыл молчаливый вопрос. Белла, поняв её, только молча кивнула, подтверждая предположения Татьяны Тимофеевны.

— Он знает, — пояснила она уже вслух и повернулась к уже успевшему скинуть куртку Каллену, предложила: — Пойдём в Сашину комнату.

Они прошли вперёд, а Танечка, глядя им вслед, обеспокоенно прижала руки к щекам и прошептала:

— Помоги вам Бог.

Эдвард, услышав эти слова, обернулся и благодарно посмотрел на пожилую женщину.

— Иди, — кивнула ему бабушка Беллы.

Саша сидел на диване и, судя по разбросанным вокруг тетрадкам и учебникам, делал домашнее задание, пытаясь нагнать то, что пропустил за время болезни. По всей видимости, получалось у него не очень, потому что он то и дело отбрасывал авторучку в сторону и раздражённо запускал пальцы в волосы, взлохмачивая их. Эдвард опешил, узнав собственную привычку. Он тоже часто взъерошивал волосы, когда нервничал или злился. Его реакция не укрылась от Изабеллы, но она только понимающе хмыкнула и пожала плечами.

— Саша, — позвала она сына, — у нас гость.

— О! Привет, мам! — Саша улыбнулся и посмотрел на Каллена, произнеся: — Здравствуйте.

Эдвард судорожно вздохнул. Ему показалось, что он смотрит в зеркало, когда его сын взглянул на него своими зелёными глазами. Язык как будто прилип к нёбу. Поняв, что весь его словарный запас внезапно испарился, Каллен лишь напряжённо кивнул в ответ на приветствие сына.

— Уроки делаешь? — уточнила Изабелла. — Оторвись, пожалуйста. Нужно поговорить.

Мальчик настороженно глянул на мать, удивлённый серьёзностью её тона.

— Это — Эдвард Каллен, — Белла указала головой на мужчину.

— Вы — брат дяди Эммета? — радостно воскликнул мальчик. — Аня про вас постоянно говорит. Вы…

— Саня, — Изабелла как можно мягче постаралась перебить сына, — помнишь, мы говорили о твоём отце?

Саша кивнул, он всё еще не понимал, куда клонит мать.

— Эдвард — твой папа.

Саша замер на диване. Тетрадка, лежавшая на его коленях, с тихим шелестом сползла на пол, но он даже не заметил этого.

— Папа? — переспросил мальчик, и Белла заметила, как расширились от потрясения глаза мальчика. — Мой папа — Эдвард?

— Ты ведь хотел встретиться с ним? — прошептала Белла.

Саша пристально посмотрел на Каллена. Тот шагнул вперёд и протянул к сыну руку.

Но реакция мальчика удивила обоих родителей. Саша стремительно вскочил с дивана и, оттолкнув ладонь отца, пронёсся мимо него. Он вылетел из комнаты, не сказав ни слова.

Белла прикрыла рот рукой, еле сдерживая всхлипы, а Эдвард, обернувшись в ту сторону, где только что исчез мальчик, смотрел на закрывшуюся за сыном дверь потерянным взглядом.

Изабелла тронула мужчину за плечо, тот вздрогнул, очнувшись, и повернулся к ней.

— Его реакция могла быть любой. Пойми, ему сейчас тяжело. Он так долго мечтал встретиться с тобой. И даже если бы мы долго готовили его к этому, он бы всё равно растерялся. Знать, что твой отец существует, и увидеть его воочию — совсем разные вещи. Даже взрослого человека такое событие могло вывести из равновесия, а Саше всего девять лет. Эта встреча — большое потрясение для него.

— Я понимаю, — Каллен неосознанно, так же, как несколько минут назад его сын, взлохматил волосы. — Могу я поговорить с Сашей наедине?

— Попробуй, — тяжело вздохнула Изабелла. — Но обещай, что, если почувствуешь, что всё идёт не очень хорошо, ты отложишь этот разговор до следующего раза.

Эдвард одарил женщину признательным взглядом. Это «до следующего раза», вернувшее в его сердце ощущение тепла, означало, что Изабелла не собирается обрубать все концы, остановившись на одной неудачной попытке познакомить сына с отцом.

— Обещаю, — произнёс Эдвард и осторожно взял руку женщины, поднеся к губам и нежно поцеловав тыльную сторону её маленькой ладони.

Глаза Беллы широко открылись от такого откровенного проявления нежности, но руку она не отдёрнула. Она прошептала:

— Эдвард…

— Я не отступлюсь, Белла, — так же тихо ответил мужчина. — Только не теперь, когда у меня появился шанс исправить свои ошибки.

— Наши ошибки, — поправила его Изабелла.

— Хорошо, пусть будут наши. Как ты хочешь, так и будет, — согласно кивнул Каллен, продолжая держать Беллу за руку.

— Иди к нему, попробуй ещё раз, — попросила она, проведя ладонью по верхним пуговицам его рубашки.

— Да, — Каллен отпустил руку женщины и вышел из комнаты.

Белла же ещё несколько минут стояла на месте и осторожно водила пальцами по тому месту на ладони, которого совсем недавно касались губы Эдварда.

***

Каллен вошёл в гостиную, где прятался Саша. Сын сидел на диване, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Он бросил на мужчину короткий взгляд и тут же отвёл глаза. Эдвард медленно приблизился и сел рядом с мальчиком. Афанасий, вольготно раскинувшийся на диванной подушке, неожиданно спрыгнул на пол и улёгся у ног Каллена, положив голову ему на ступни. Саша поднял брови от удивления.

— Подлиза, — проворчал он, обращаясь к своему любимцу.

— Он всегда такой ласковый? — спросил Эдвард, желая как-то завязать разговор.

— Нет, — покачал головой мальчик, но глаз так и не поднял. — Если человек ему не нравится, он даже не даст себя погладить. Может даже зарычать. А вам… тебе он, наверное, доверяет.

— Могу я поговорить с тобой? — осторожно спросил Эдвард.

Саша неожиданно резко вскинул голову и посмотрел отцу прямо в глаза.

— Почему тебя так долго не было? — обвиняющим тоном спросил он.

— Я… — Эдвард запнулся. — Я не знал, что у меня есть сын. Твоя мама ничего мне не сказала. Пойми, я не обвиняю её. Она была сильно обижена, потому что много лет назад я плохо поступил с ней, уехал, а, когда мы встретились ещё раз, закидал глупыми обвинениями. И ещё одна вещь не даёт мне покоя: я мог вернуться, мог поговорить, но не сделал этого.

Саша смотрел на Эдварда. Пытаясь справиться с трясущимися губами, он сильно сжимал их. Несколько раз мальчик закидывал вверх голову, чтобы загнать обратно выступившие на глазах слёзы.

— Сынок, — пробормотал Каллен, чувствуя, как ёкнуло сердце от нового для него слова, — я так виноват. Ты плачешь…

— Нет, — упрямо сжав зубы, ответил Саша, — мальчики не плачут.

— Иногда и мальчикам можно поплакать, если сильно болит вот тут, — Эдвард дотронулся до сына, коснувшись того места, где билось маленькое сердце, и чувствуя под своей рукой его легко различимый под тонкой тканью футболки бешеный ритм.

— Дай мне шанс быть рядом, — взмолился Каллен, ощущая на своей щеке тепло от собственных слёз. — Я знаю, что прошлого вернуть, но… у нас есть настоящее. Сейчас я здесь и не собираюсь никуда уходить, даже если ты оттолкнёшь меня. Я всё равно буду рядом, несмотря ни на что.

— Ты точно больше не уйдёшь? — переспросил мальчик. — А если мама не захочет принять тебя?

— Обещаю тебе. И даже если… Даже если твоя мама решит, что я её недостоин, я никуда от тебя не денусь. Мы будем видеться с тобой так часто, как это только возможно.

— Хорошо, — Саша вытер слёзы.

Эдвард облегчённо выдохнул, почувствовав, будто с него свалилась огромная бетонная плита, до этого момента давившая на плечи своей тяжестью и перекрывавшая кислород. Его беспокоила лишь одна вещь: Саша так и не назвал его папой. Но Каллен решил не зацикливаться на этом, думая, что всему свой срок. Он справедливо полагал, что сыну нужно время, чтобы привыкнуть к новому положению вещей и понять, что рядом с ним теперь не только мать, но и отец, слишком внезапно ворвавшийся в его детский мирок. А когда придёт осознание… Может, тогда Каллен и услышит от Саши заветное слово. Эдвард желал этого всем сердцем, но торопить Сашу ему казалось неправильным. Веры — вот чего он должен был добиться от собственного сына. Потому что (и Каллен осознавал это слишком ясно), как бы Саша ни был настроен на общение, глубоко в душе он опасался, что отец опять исчезнет.

***

Как только Эдвард исчез за дверью гостиной, у Беллы зазвонил телефон.

— Эсме! — выдохнула она в трубку. — Здравствуйте.

— Белла, как вы там?

— Нормально, спасибо…

— Белла, — взволнованно пролепетала мать Эдварда, — я хочу перед тобой извиниться. Только не злись, пожалуйста. Понимаешь, я не выдержала! Столько лет я хранила всё в тайне по твоей просьбе. А недавно мои сыновья уехали в Россию после того, как в нашей семье произошла трагедия. Я места себе не находила, гадая, как всё сложится… В общем, вчера я всё рассказала Карлайлу.

— И как он отреагировал? — осторожно спросила Изабелла.

— Оу… Он был в шоке сначала. Потом мой муж отругал меня за то, что я так долго молчала. Он считает, что я должна была открыть глаза нашему сыну гораздо раньше. Понимаешь, все мы долгие годы наблюдали за тем, как Эдвард отдаляется от нас. Он жил, работал, улыбался. Он, вроде, был с нами, и в то же время душой находился очень далеко… Карлайл, если честно, до сих пор со мной не разговаривает. Но тебя он не осуждает. Сказал, что у него нет такого права. Ты была совсем молодой девочкой, считавшей, что её предал любимый человек.

— Эсме, простите, мне жаль, что из-за меня у вас испортились отношения с мужем.

— Это ничего, — прошептала женщина успокаивающе. — Всё наладится. Вот только… Изабелла, я сомневаюсь, что Карлайл оставит Эдварда в неведении…

— Эсме, Эдвард знает о Саше.

— Как?! Ты серьёзно?!

— Да, мы недавно встретились в городе. Так получилось, что я приняла решение открыть ему правду.

— Это же замечательно, Белла! — Эсме вдруг замолчала, потом тихо спросила: — Как воспринял его появление мальчик?

— Это сложно объяснить… — Белла замялась. — Саша просто сбежал из комнаты, узнав такую новость. Ваш сын сейчас разговаривает с ним наедине, пытаясь исправить ситуацию.

— Только бы у него получилось! — воскликнула Эсме.

— Да! И мне бы этого хотелось!

— Белла, — осторожно начала миссис Каллен, — как ты считаешь, тогда, девять лет назад ты совершила ошибку? Просто тон у тебя сейчас такой… ты словно чувствуешь себя виноватой.

— Я не знаю, что ответить. — Изабелла тяжело вздохнула. — Может, сейчас я на месте себя тогдашней и поступила бы по-другому. Но я рассуждаю с позиции женщины, которая повзрослела и получила возможность смотреть на вещи в ином свете. Много лет назад я была очень молодой, очень обиженной девочкой, которая видела всё с позиции своих лет. Так что…

— Да, я поняла тебя, — мягко шепнула Эсме. — И спасибо за честность, моя хорошая. Скажи, Эдвард сильно злится на меня и Эммета за наше молчание?

— Скорее, разочарован. Но…

В это время Белла услышала, как отворилась дверь, ведущая в гостиную, а следом за этим раздались голоса Каллена и Саши.

— Эсме, извините меня, давайте отложим окончание нашего разговора на потом. Я должна идти.

— Конечно, Белла, звони, как только появится время. Сомневаюсь, что мой сын сейчас захочет поделиться со мной информацией. Хотя бы ты держи меня в курсе, прошу! — взмолилась Эсме взволнованным голосом.

— Обещаю! — шепнула Белла и нажала отбой.

— Мам, с кем ты разговаривала? — раздался за спиной голос Саши.

— Я разговаривала с твоей американской бабушкой, сынок. Её зовут…

— Эсме! — сказал Саша. — Мою бабушку зовут Эсме.

— Откуда ты знаешь?

— Мама, — Саня закатил глаза, — это просто: Эдвард — брат Эммета. А Эсме — его мама. Помнишь, мы раньше встречались с Эмом в кафе, и он иногда приходил вместе с ней? Ты ведь часто говорила, что они родственники. Вывод: Эсме — моя родная бабушка.

— Точно! — Белла улыбнулась и потрепала сына по непослушным волосам.

— Снова секретничала с моей матерью? — саркастически усмехнулся Каллен.

— Эдвард, — Белла взглянула на мужчину умоляюще, — знаю, ты обижен. Но, прошу, не злись на Эсме. Она выполняла МОЮ просьбу. Ей и так несладко сейчас, потому что твой отец, узнав правду буквально вчера, не разговаривает с ней.

— А как бы ты вела себя на моём месте? Смогла бы ты простить своей матери подобный… — Эдвард осёкся, поняв, что вопрос прозвучал не очень тактично.

Но забрать обратно своих слов он уже не мог, поэтому ему только оставалось наблюдать, как Белла, гордо подняв голову и смело встретив его взгляд, сухо произнесла:

— Эдвард Каллен, если ты помнишь те мои слова на кладбище, я смогла простить своей матери и не такое. К сожалению, я не даже не знаю, услышала ли она меня.

Изабелла покачала головой, словно удивляясь тому, что её собеседник забыл об утреннем происшествии.

— Извини, — Каллен легонько дотронулся до пальцев женщины.

Белла только кивнула.

Саша бросал на родителей обеспокоенные взгляды.

— Это вы, типа, ругаетесь сейчас?

Белла только испуганно ойкнула. Она знала, как болезненно Саша после существования рядом с Корневым относился к любым, даже мелким, конфликтам, происходящим в его присутствии. Она уже открыла рот, чтобы успокоить сына, но Каллен первым нашёлся с ответом.

— Нет, — произнёс он мягким тоном, сев перед мальчиком на корточки, — между мной и мамой возникло небольшое недопонимание. Но всё уже улажено. Ты же видел, я извинился.

— Ладно, — улыбнулся Саша, успокоенный словами отца.

Белла облегчённо выдохнула.

— Как ваши дела? — осторожно спросила она сына. — Поговорили?

— Эдвард обещал, что никуда больше не уйдёт. Мам, пусть он останется с нами, пожалуйста.

— Эдвард? — Белла удивлённо взглянула на Каллена, поняв, что Саша второй раз назвал отца по имени, избегая слова «папа».

Мужчина предостерегающе помотал головой, давая Изабелле понять, что сейчас не время заострять на этом внимание. Она понимающе кивнула.

— Мам, ты не ответила, — мальчик слегка дёрнул её за рукав, желая услышать её мнение.

— Д-да, сынок. Эдвард будет рядом, я думаю, — выдавила Белла, не решаясь встречаться взглядом с мужчиной. Ей отчего-то было неловко. Она даже покраснела от смущения, так некстати вспомнив сейчас, как он меньше часа назад оставлял на её ладони лёгкие поцелуи.

Саша подпрыгнул на месте от радости и понёсся к Танечке, решив поделиться с той последними новостями.

Изабелла почувствовала, как на её плечо легла тёплая мужская ладонь. Она в смятении подняла голову и посмотрела на Каллена. Его глаза были сейчас глубокого тёмно-зелёного оттенка и блестели от плескавшихся там эмоций.

— Я не солгал, когда пообещал сыну быть рядом. Рядом с ним, с Аней и… с тобой. — Эдвард слегка нагнулся, ещё пристальней взглянув на женщину. — И даже если ты решишь прогнать меня, я всё равно останусь. Я не повторю прежних ошибок, Белла, и не стану сбегать, корча из себя оскорблённого идиота. Ты выставишь меня за дверь, я залезу в окно. Закроешь перед моим носом окно, постучусь к соседям и перелезу через их балкон на твой. А если не получится, поселюсь в туристической палатке под твоими окнами, пока ты не позволишь мне стать частью твоей жизни. Я больше не оставлю тебя!

Слова Каллена грели Изабелле душу и заставляли сердце биться в сумасшедшем ритме.

«Можно подумать, у меня хватит сил прогнать тебя…» — подумала она про себя.

— А не высоковато ли, Каллен, будет лезть в окошко? Четвёртый этаж всё-таки, — произнесла она, не в силах сдержать улыбку.

— Кран подъёмный найму, — парировал тот абсолютно серьёзным тоном.

— Да и в палатке зимой холодно, — с напускным сочувствием протянула Белла.

— Ничего. Когда-то мы с Эмом, будучи скаутами, проходили принципы выживания в экстремальных ситуациях, — успокоил её Эдвард.

Белла не выдержала и расхохоталась. Эдвард тоже немного расслабился и попытался улыбнуться. Но улыбка коснулась только его губ, в глазах же застыло напряжённое ожидание.

— Думаю, мы сможем обойтись без столь крайних мер, — произнесла она.

— Это означает… — осторожно начал мужчина.

— Это означает… — повторила Белла и ласково коснулась пальцами его щеки, от чего Эдвард прикрыл на миг глаза и наклонил голову, прильнув щекой к её ладони. — Это означает, что я не прогоню тебя, но и кидаться в омут с головой тоже не стану. Пойми, и ты, и я — мы сейчас другие. Мы давно повзрослели. Я не та девочка, которую ты когда-то знал. К тому же, кроме Саши, есть ещё и Аня…

— Это — не проблема. Аня привязалась ко мне, как и я к ней. Она — замечательный человечек. Это девочка стала дорога мне, Белла, неужели ты не видишь? Её искренность, детская непосредственность… Они подкупают и не могут оставить равнодушными даже бесчувственного чурбана. А я таковым никогда не был и, уж тем более, не являюсь сейчас! Знаешь, что она сказала мне при последней встрече?

— Что? — тихо спросила Белла, еле сдерживавшая благодарные слёзы.

— Что она отдала бы любимую куклу за то, чтобы я стал её папой. Я… — Каллен закинул голову вверх, часто моргая и пытаясь остановить влагу, застилавшую глаза. — Я думал, что у меня сердце из груди выскочит, когда услышал такое. Я ответил тогда, что был бы счастлив, если бы имел такую дочку…

Белла сомкнула веки, из-под которых уже градом бежали слёзы.

— Спасибо, — хрипло шепнула она.

— Тебе спасибо, — ответил Каллен, нежно проводя большими пальцами под глазами женщины, — за то, что не указала мне на дверь.

— Я тоже совершила много ошибок, Эдвард. Поэтому было бы несправедливым обвинять во всём одного тебя.

— Значит, мы попытаемся? — с надеждой уточнил мужчина.

— Попытаемся, шаг за шагом, не торопя события. Время всё расставит по местам, — пообещала Изабелла.

Каллен осторожно протянул руку и бережно прижал женщину к себе, легонько поцеловав в волосы на макушке. Она обхватила его за плечи, уткнувшись Эдварду в ключицу. Каллен усилил объятия, шепнув:

— Я никуда тебя больше не отпущу. Слышишь? Никуда!

— Не отпускай, — голос Изабеллы прозвучал глухо из-под воротника его рубашки. — Не отпускай, пожалуйста. Будь рядом.

Они ещё долго стояли, наслаждаясь объятиями. Они были прижаты друг к другу так крепко, что слышали перекрестное биение своих сердец. И для каждого из них это был один из самых лучших звуков, которые им доводилось слышать за последние несколько лет.

========== Глава 15. “Верь мне, пожалуйста!” ==========

i>Когда обнимешь, веря и любя,

Я чувствую, как вечный тает лёд.

Я вспоминаю годы без тебя —

Столетия ошибок и невзгод.

Всего три слова: «Я тебя люблю!»

Сейчас мне воздух могут заменить.

Вчера я был у бездны на краю,

Сегодня я дышать могу и жить.

Вчера моей потери горький дым

Витал вокруг густою пеленой.

Вчера не видел ничего за ним

И наугад шагал я, как слепой.

Сегодня буйство красок я познал,

Едва коснувшись тёплых губ твоих.

Сегодня я нашёл, что потерял,

Мир разделив с тобою на двоих.

Эдвард стал частым гостем в доме Изабеллы. Саша поначалу чувствовал себя немного неловко в его присутствии, но время шло, и мальчик, привыкнув к тому, что Каллен много времени проводит рядом с его семьёй, стал вести себя более открыто. У Эдварда, который помогал Эммету улаживать последние юридические вопросы, касающиеся открытия спортклуба, был свободный рабочий график. Поэтому он имел уйму свободного времени, предпочитая проводить его с сыном. Иногда, когда Белла находилась на работе, Каллен помогал сыну с уроками. У Саши были проблемы с математикой, и Эдвард терпеливо объяснял ему решение очередной задачи. Ещё он смог подтянуть собственного ребёнка в английском. Раскрывая для мальчика азы своего родного языка, мужчина с удовольствием замечал, как загораются глаза Саши, когда он хвалил его за правильное произношение и верное построение фраз.

Однажды, придя в очередной раз навестить Беллу и детей, Эдвард застал у них гостей: отца и сестру Изабеллы. С Дашей он быстро нашёл общий язык, а вот Николай Журавлёв отнёсся к нему крайне настороженно. Улучив момент, он позвал Эдварда с собой на балкон, как выразился мужчина: «Подымить».

— Пап, — пропищала Белла тоненьким голоском, — тебе же врач запретил.

Николай только махнул рукой и направился на балкон вместе с Калленом.

— Куришь? — протянул Журавлёв пачку Эдварду.

— Бросил. Ещё три года назад.

— Молодец. А я вот… Дочки ворчат, переживают. Сердце у меня слабое после…

Хоть Николай и запнулся, но это не помешало Каллену понять, что тот имел в виду — проблемы с сердцем у Николая начались после внезапной потери жены.

— Я хотел поговорить с тобой, — предупредил Журавлёв.

— Я понимаю, что не внушаю вам особого доверия с тех пор, как уехал тогда, — Эдвард старался вести себя уважительно, выслушивая претензии отца Изабеллы.

— Сложно это всё, Эдвард, — вздохнул Журавлёв, задумчиво выпуская дым. — Белла рассказала мне, как поступила с вами Маргарита. Упрямая она у меня была, слишком упрямая… Но ты-то! Ты ведь тоже смалодушничал, уехав без лишних слов! Пойми, мне за дочь обидно!

— Я понимаю. Я, действительно, как вы выразились, смалодушничал. Да и потом никак не мог заставить себя вернуться. Мне казалось, что я лишний. Если бы я знал, что Саша — мой сын! — проговорил Каллен с досадой.

— Изабелла… Она другая, конечно, но упрямства ей не занимать, — кивнул Николай. — Это ей от матери досталось. Решила вот ребёнка одна растить и растила, пока этого своего Диму не встретила. Хотя помощи от него не было, только одни проблемы… Что теперь думаешь делать? — Николай пытливо взглянул на Эдварда.

— Я буду рядом. Буду настолько близко к Белле, насколько она мне это позволит. Я всё ещё надеюсь, что когда-нибудь мы сможем быть вместе. — Эдвард смутился под внимательным взглядом своего собеседника. Я имею в виду, быть вместе, как… Как семья.

— Надейся, — благосклонно кивнул Николай и по-доброму усмехнулся. Но вдруг взгляд его стал очень серьёзным. — Но если ты обидишь мою девочку второй раз, ты сильно пожалеешь, клянусь, парень!

Эдвард тяжело сглотнул.

— Я понял вас. Спасибо за откровенный разговор! Обещаю, что буду беречь Беллу и защищать её и детей. Поверьте, у меня было время поразмыслить над собственными ошибками! И, если у меня сейчас есть хоть малейший шанс исправить их, я им воспользуюсь.

— Хочется в это верить, — настороженно протянул Журавлёв, а потом, хмыкнув, добавил: — Ладно, иди к ней. А то, вон, смотри, какой круг уже нарезает под балконной дверью. Переживает, как бы я тебя тут не съел живьём, зятёк.

Эдвард оглянулся, увидев по ту сторону дверного стекла Изабеллу, и успокаивающе ей улыбнулся, потом вернулся в комнату.

— О чём вы говорили? — обеспокоенно спросила женщина.

— Да так… — Эдвард неопределённо пожал плечами.

Даша хихикнула:

— Папа проводил воспитательную работу?

— А ты откуда знаешь? — ответил Каллен вопросом на вопрос.

— Догадываюсь. Когда я поздно домой возвращаюсь, у него такое же лицо бывает.

— И откуда же ты поздно возвращаешься? — протянула Белла тоном строгой мамочки.

Каллен, хмыкнув, посчитал лучшим выходом тихонько удалиться из комнаты и дать сёстрам возможность поговорить.

В кармане его джинсов завибрировал телефон. На дисплее высветилось имя матери. Несколько дней назад она уже пыталась до него дозвониться, но Эдвард не брал трубку. Он не хотел разговора на повышенных тонах, но и делать вид, что ничего не произошло, тоже не мог. И вот теперь Эсме решила попытать счастья ещё раз. Поняв, что дальше игнорировать мать он не сможет, Каллен ответил на звонок.

— Сынок? — раздался в трубке тихий женский голос.

— Привет, мам, — начал мужчина и замолчал, не зная, как продолжить беседу.

— Эдвард, прошу, не молчи, — взмолилась Эсме. — Ты обижен, я знаю, но не отворачивайся от меня!

По тому, как хрипло и надрывно звучал голос матери, Каллен понял, что она плачет. Сердце его дрогнуло.

— Мам, — уже мягче произнёс он, — умоляю, только не плачь. Давай поговорим.

— Я хотела извиниться за своё молчание. Пойми, я дала Белле слово…

— Я знаю. Мне действительно было нелегко принять то, что близкий человек столько лет скрывал от меня что-то важное, но… — Эдвард прервался и тяжело сглотнул, — я справляюсь с этим понемногу. Ты же знаешь, я не умею долго злиться. Не ты одна виновата в случившемся. Все мы сглупили когда-то. Я и сам поступил не очень хорошо.

— Спасибо, — выдохнула женщина с облегчением. — Спасибо тебе.

— Скажи, вы помирились с отцом?

— Да, ещё позавчера. Он сказал мне примерно то же, что и ты. Ему нужно было время, чтобы он мог принять эту ситуацию и рассмотреть её под другим углом. Мы — семья, Эдвард. И твой отец это понимает не хуже меня. А как дела у тебя? Как у вас с Беллой? С Сашей?

Эдвард начал отвечать на вопросы матери, в общих чертах описывая их с Изабеллой ситуацию. Когда через несколько минут он закончил разговор, то остался стоять на одном месте, задумчиво вертя в руках телефон. Всё так изменилось! Ещё недавно он считал себя одиночкой, обречённым жить с разбитым сердцем. А теперь у него есть сын, есть маленькая пятилетняя девочка, которую он, ни минуты не раздумывая, станет считать дочерью, если её мать позволит ему это. А ещё есть Изабелла, давшая ему шанс на счастье, а он когда-то считал ее потерянной для себя навсегда, теряя разум от безысходности. Каллен был рад, что помирился с матерью, обида на которую давила на него тяжким грузом и до сегодняшнего дня не давала вздохнуть свободно. С Эмметом у них тоже состоялся откровенный разговор, начавшийся с упрёков и обвинений в предательстве, а закончившийся мировой, подтверждённой наполовину опустевшей бутылкой виски. И Эдвард был действительно рад тому, что им с братом удалось найти общий язык. Они почти никогда не ссорились раньше. И то, что им удалось сохранить хорошие отношения после того, как вся правда об Изабелле всплыла наружу, грело Эдварду душу.

***

Эдвард с Беллой сидели в гостиной одни. Танечка у себя в комнате смотрела любимый сериал. Николай с Дашей, после того, как Аня наигралась с ней в куклы, ушли домой. Саша всё ещё был во дворе, увлечённый постройкой крепости.

— О чём ты говорил с отцом? — осторожно спросила Белла.

Каллен повернул голову в её сторону. Она сидела так близко, что Эдвард чувствовал тепло её тела и ощущал запах ванильного шампуня, исходящий от ей волос.

— Он беспокоится за тебя и за внуков. Боится, что вам опять причинят боль.

Белла опустила голову.

— Я пообещал ему, что всегда буду оберегать вас. И я не лгал.

Эдвард протянул руку и нежным прикосновением отвёл непослушный каштановый локон с лица Изабеллы. Она робко подняла на него глаза. Каллен погладил её по щеке.

— Верь мне, пожалуйста, — тихо прошептал он.

— Я верю, — так же тихо ответила молодая женщина.

Не в силах больше сопротивляться собственному влечению, Каллен наклонился и коснулся её губ. Он остановился, испугавшись, что Белла сейчас оттолкнёт его, и уже хотел отодвинуться, но Белла сама продолжила поцелуй. Сердце забилось от радости, как сумасшедшее, и Эдвард, теснее прижав женщину к себе, стал целовать её с бОльшим напором. Белла прошлась ладонями по плечам мужчины, по шее, потом зарылась пальцами в его волосы, слегка задев ногтями кожу на затылке. Он тихо простонал от приятных ощущений и, прекратив терзать её рот, заскользил губами по щеке Изабеллы к уху. Оставив влажный след от своего языка на чувствительной коже за ушной раковиной, Каллен провел губами по шее Беллы, а потом ещё раз прошёлся по тому же месту кончиком носа. Он остановился в ключичной ямке, обжигая кожу Женщины горячим дыханием. По телу Изабеллы пробежала дрожь, и она застонала, вцепившись одной рукой в плечо Эдварда, а другой комкая ткань джемпера у него на груди.

— Эдвард, — раздался её ласковый голос.

Его имя из её уст прозвучало, как красивейшая мелодия. Он отстранился, посмотрел Белле в глаза и, не в силах больше молчать, выдохнул:

— Я люблю тебя! Всегда любил.

Губы у Изабеллы задрожали, и глаза стали влажными из-за выступивших слёз.

Расценив это, как растерянность и испуг, мужчина, словно извиняясь, забормотал:

— Прости… Всё это, наверное, слишком рано. Я поторопился. Просто не смог больше держать чувства в себе, но…

Белла приложила пальчики к его губам, прерывая извинения.

— Я люблю тебя. И ты это знаешь. Должен знать. Эта любовь была со мной все годы. Было и ещё много чувств: обида, разочарование, злость на тебя. Со временем всё это ушло, — Белла грустно усмехнулась, — а любовь осталась. И я ничего не могу с этим поделать.

— И не надо, — попросил Каллен, отводя её пальцы и прижимая их к своей щеке. — Пожалуйста, не надо. Ты не представляешь, насколько я рад слышать, что мои чувства до сих пор взаимны.

Он прижал Изабеллу к себе и опустил подбородок к её голове. Она счастливо вздохнула, зарывшись лицом в вырез его свитера. Какое-то время они просто молчали. Потом Каллен сказал:

— Я хочу пригласить тебя на свидание. Завтра. Можно?

— Можно, — согласилась Белла. — Куда мы пойдём?

— Где бы ты хотела побывать?

— Я даже не знаю, — протянула Изабелла смущённо и усмехнулась, — сто лет не была на свидании.

-Ладно, я что-нибудь придумаю, — обнадёжил её Эдвард и, наклонившись, снова поцеловал женщину.

— В городе недавно открылся замечательный ресторан, — раздался голос Эммета за их спинами. — Привет, голубки! А что это у вас входная дверь не заперта?

Каллен и Белла резко отпрянули друг от друга. Белла покраснела от смущения и уткнулась Эдварду в плечо.

— Ой, я не смотрю, не смотрю, — дурашливо затянул Эм и в притворном ужасе закрыл глаза рукой.

— Эммет, — пробормотала Изабелла, потом, услышав возню в прихожей, спросила: — Ты с Алексом?

— Ага, я только что забрал его с занятий. Кстати, Белла, прими мою благодарность — тот развивающий центр, который ты мне посоветовала, замечательный! И сыну там нравится.

— Рада была помочь!

— Мы Сашу во дворе встретили вместе с его лохматым другом. Мальчишки, — обратился он к сыну и племяннику, — раздевайтесь скорее.

— Эммет! Алекс! — Аня, до этого момента увлечённо рисовавшая у себя в комнате, радостно выбежала навстречу гостям. Её ладошки и личико были сильно перемазаны акварельными красками.

— Привет, кнопка! — Эм подхватил девочку на руки. — Как дела?

— Хорошо! — Аня, быстро обняв его, спрыгнула на пол и убежала в комнату, ловко вскарабкавшись Эдварду на коленки. Тот бережно подхватил её, улыбнувшись, и ласково провел носом по макушке, пахнувшей детским шампунем. Взяв с тумбочки пачку влажных салфеток, Каллен начал осторожно вытирать перепачканные в акварели мордашку и руки ребёнка. В этой, казалось бы, простой сцене было столько тепла и заботы, что у Беллы невольно перехватило дыхание от нахлынувших чувств. Она быстро опустила глаза и вцепилась пальцами в обивку дивана, чтобы не разреветься.

Эммет прошёл в гостиную и шлёпнулся в свободное кресло, от чего мебельные пружины под его мощным телом жалобно заскрипели. Вслед за отцом в комнате появился Алекс. Последним в помещение залетел раскрасневшийся от долгой прогулки на морозном воздухе Саша, только что закончивший воевать с комками снега, застрявшими в густой шерсти Афанасия.

— Мам, — воскликнул он, вклинившись между родителями, — я голодный! Мы обедать будем?

— Дэдди, пап, я тоже есть хочу, — осторожно протянул Алекс.

Эммет с радостным удивлением посмотрел на сына. Тот в последнее время часто страдал отсутствием аппетита, и мужчина частенько из кожи вон лез, чтобы убедить ребёнка съесть хоть половину от его обычной порции.

— Да, конечно, сынок, — засуетился Эм. — Мы сейчас поедем куда-нибудь поедим. Белла, извини, нам надо…

— Эммет Каллен! — отчеканила Изабелла, смерив «братишку» строгим взглядом. — А ну-ка, сядь на место и послушай меня! Вместо того чтобы травить ребёнка в какой-то забегаловке, вы останетесь и пообедаете у нас!

— Но…

— Никаких «но», «это неудобно» и тому подобных глупостей чтобы я от тебя не слышала! — Изабелла подняла вверх указательный палец.

Эдвард удивлённо вскинул брови — такой тон Беллы был для него в новинку. Эммет же, опешив от подобного напора, выдавил с усмешкой:

— Ого, Crane, у тебя появился командный голос. Это неожиданно…

— Эй, — шутливо одёрнул брата Эдвард, — «crane» — это моё слово.

— Ой, прости, — в притворном испуге Эммет вытаращил глаза, — я не знал, что оно запатентовано.

Белла закатила глаза.

— Вы ведёте себя, как мальчишки, — с улыбкой прокомментировала она их шутливую перепалку.

Аня захихикала.

— Так, прошу к столу, — распорядилась Изабелла строгим голосом. — Саша, зови бабушку.

Место за кухонным столом нашлось для всех. Суп был давно разлит по тарелкам, и в кухне слышалось только звяканье ложек и редкие фразы, которыми все собравшиеся обменивались между собой. Алекс, заинтересованно глядя в свою тарелку, тихо спросил:

— Как называется этот суп?

— Это борщ, малыш, — с улыбкой ответила ему Танечка.

— Боршч… — повторил он, немного коверкая название блюда. — Очень вкусно!

— Ага! — подтвердил Эммет, быстро работая челюстями.

Белла зарделась от похвалы, а Эдвард подбадривающе ей подмигнул.

Когда с первым и вторым блюдами было покончено, а на столе в окружении чашек с дымящимся чаем стоял приготовленный Изабеллой яблочный пирог, раздался звонок в дверь. Танечка остановила собравшуюся выйти в прихожую внучку:

— Я открою, сиди, моя хорошая.

За входной дверью обнаружилась улыбающаяся Женька.

— Здравствуйте, Татьяна Тимофеевна! — бодро поприветствовала она старушку.

— Привет, егоза. Ты что-то похудела, — впустив в дом подругу внучки и придирчиво её оглядев, заметила Танечка. — Скоро станешь совсем лёгкая и будешь летать, как пёрышко.

— Нет, — помотала Женька головой. — Я не пёрышко. А летаю, потому что пёрышко у меня в…

— Хулиганка, — Татьяна Тимофеевна шутливо погрозила Дубовой морщинистым пальчиком. — Проходи, ты как раз к чаю успела.

— А я знаю, где у тебя пёрышко! — звонко прокричала Анюта, выбежав навстречу Жене.

Белла, сидя за столом, напряглась, мысленно пообещав устроить подруге выволочку за длинный язык. Но услышав, следующую реплику дочери, облегчённо выдохнула.

— И где? — осторожно спросила Женя.

— В волосах, где ж ещё? — удивилась Аня. — Как у индейцев. Мне Саша показывал в книге. Она называлась… Ин-кло-пе-ди-ди-я, вот!

— Энциклопедия, — машинально поправила Женька девочку, заходя вместе с ней на кухню.

Окинув взглядом присутствующих и вздрогнув при виде Эммета, Дубова попятилась назад, машинально озираясь на входную дверь. Она перевела несчастный взгляд на Беллу, сидевшую к ней ближе всех. Та приветливо ей кивнула и опустила вниз глаза. Женька, проследив за взглядом подруги, удивлённо уставилась на её сжатую в кулак руку. Белла вскочила и, надавив на плечи подруги, чуть ли не силой заставила её опуститься на свободный стул. Мимоходом она успела шепнуть ей на ухо:

— Только попробуй снова сбежать, Дубова.

Та возмущённо вздохнула, но потом обречённо кивнула головой.

Все разобрали чашки с чаем и куски пирога. Алекс и Аня болтали и смеялись над чем-то. Внезапно Алекс неловко взмахнул рукой, и его порция пирога полетела на пол, задев светлые Женькины джинсы и измазав их яблочной начинкой.

— Ой, — мальчик смущённо потупился и начал извиняться.

— Алекс, — простонал Эммет.

Белла послала Эммету успокаивающий взгляд и хотела уже приободрить и его сына, но тут Женька, хранившая до этого молчание, вдруг произнесла, положив руку мальчику на плечо:

— Эй, малыш, не расстраивайся. С каждым может случится… Всё поправимо. В конце концов, зачем придумали стиральную машинку, если бы ей приходилось стоять без дела? К тому же, сегодня ты осчастливил ещё одного члена этой семьи, поделившись с ним пирогом. Слышишь громкое чавканье у себя под ногами?

Алекс робко посмотрел на девушку, потом с интересом заглянул под стол, где Фаня, пользуясь моментом, уже доедал так неожиданно перепавшую ему порцию десерта. При этом он успевал косить одним глазом на Алекса и признательно вилять хвостом.

Мальчик засмеялся, Аня с Сашей начали громко хихикать вслед за ним. Взрослые, переглядываясь, тоже не смогли сдержать улыбки.

— Всё, — подвела итог Евгения, нагнувшись к самому уху Алекса и делая вид, что открывает ему великую тайну, — это шерстяное создание — теперь твой друг навек, потому что Фаня — жуткий сластёна. А ты сегодня сделал ему такой ценный подарок.

Алекс поднял на Женю глаза, подарив ей радостную улыбку. Афанасий же расправился с угощением, и, словно подтверждая слова Евгении о зародившейся дружбе, улёгся под его стулом и удовлетворённо засопел.

Женя подняла глаза на Беллу. Та, опустила и подняла веки, выразив подруге своё одобрение её действиями. Евгения не удержалась и посмотрела в сторону Эммета. Но вместо уже привычных ей испуга и настороженности, в его взгляде сейчас была только огромная благодарность пополам с облегчением.

— Спасибо, — одними губами прошептал он.

Женя только пожала плечами и коротко кивнула, после чего быстро отвела глаза.

Через несколько минут неловкая ситуация была забыта, и за столом возобновился лёгкий и непринуждённый разговор. Алекс получил новую порцию десерта и принялся за еду, изредка бросая на Евгению восхищённо–благодарные взгляды.

Эдвард, сидя рядом с Беллой и сжимая под столом её ладонь, хранил молчание и просто наслаждался тёплой атмосферой. Он принялся наблюдать за всеми, кто находился здесь. Эммет, поймав на себе его взгляд, поднял одну бровь, а потом с задумчивым видом стал рассматривать поверхность стола, то и дело прерывая своё увлекательное занятие, чтобы украдкой кинуть взгляд в сторону Евгении. Аня и Алекс снова о чём-то шептались, пряча руки под столом. Немного понаблюдав за ними, Каллен понял, что они продолжали баловать Афанасия, по очереди пихая ему маленькие кусочки пирога. Умный пёс быстро уяснил систему, по которой проходила выдача желанного лакомства, и курсировал между двумя детьми, останавливаясь рядом с тем, чья очередь была делиться пирогом на этот раз. Саша, наблюдавший за их вознёй, только усмехался и закатывал глаза, когда снизу снова доносился стук собачьих когтей по полу, а потом тихое чавканье. Состояние мисс Дубовой мало чем отличалось от состояния старшего из братьев Каллен. Она, так же как и Эммет, пребывала в лёгкой задумчивости и из-под ресниц посматривала на мужчину, бывшего когда-то её парнем. Татьяна Тимофеевна просто сидела, расслабленно улыбаясь и наслаждаясь обстановкой. Каллен посмотрел на Изабеллу и залюбовался её нежным профилем, её густыми волосами, спускавшимися ниже лопаток. Лучик холодного зимнего солнца, светившего в кухонное окно, скользил по каштановым прядям, и там, где он пробегал, локоны женщины вспыхивали красным. Эдвард ошеломлённо покачал головой, дивясь тому, насколько непредсказуемой может быть человеческая жизнь. Ещё недавно он и представить не мог, что у него будет шанс просто сказать «прости», уже не говоря о том, чтобы снова обрести любовь Изабеллы. А сегодня он сидит здесь в окружении родных и друзей и держит за руку ту, что смогла найти в себе силы снова доверять и любить. Каллен помнил, что они с Беллой договорились не торопить события, чтобы их отношения продвигались вперёд постепенно.

«Мы и так потеряли девять лет, — подумал он с горечью, — и всё, чего бы мне хотелось теперь — это сделать тебя моей не только перед людьми, но и перед Богом…»

Эдвард даже не мог представить реакцию Беллы в тот момент, когда он всё-таки наберётся смелости и сделает ей предложение. Но страх перед неизвестностью не отбил у Каллена желания в скором будущем встать на одно колено перед матерью его сына и надеть ей на палец обручальное кольцо.

Мужчина подумал о том, насколько близко бродят иногда жизнь и смерть, любовь и ненависть. Ведь если бы не смерть Розали и его желание найти и покарать преступника, сбежавшего в далёкую Россию, он бы ещё очень долго собирался с силами, чтобы взглянуть в глаза той, которую любил все эти годы. Он не узнал бы о сыне…

Кстати, о поисках… Мысли о Корневе в последнее время посещали Эдварда довольно редко. На какое-то время, погрузившись в отношения с Беллой и стремясь найти общий язык с сыном, Каллен вообще забросил свой блокнот со схемами и заметками, касающимися розыска Дмитрия. Был момент, когда желание оставить добровольное расследование стало слишком сильным. Но однажды вечером, зайдя в комнату Алекса с пожеланиями спокойной ночи, Каллен увидел, как тот грустно разглядывает фотографию матери, нежно водя пальчиком по лицу на снимке. Тогда-то Эдвард и понял, что ему никуда не деться от самого себя. И если сейчас он не сделает всё, что в его силах, чтобы отыскать того, кто исковеркал жизнь его брату и племяннику, то будет корить себя за бездействие до конца своих дней. На следующий день после того, как мужчина застал Алекса в обнимку с фотографией Роуз, он созвонился с Гарретом. Бывший напарник, хоть и без особого рвения, но поделился кое-какой информацией по старой памяти. Сведений было немного. Однако и этих крупиц Эдварду хватило, чтобы понять одно: официальное расследование далеко не продвинулось. Многочисленные отпечатки пальцев Корнева на отделении письменного стола в кабинете Михаила Кулагина, где когда-то хранился пистолет, только подтвердили то, что Дмитрий открывал его. В этом Каллен, собственно, не сомневался и без экспертизы. Да, запрос русским был отправлен уже давно, и от них даже пришёл ответ с обещанием сделать всё возможное для установления местонахождения преступника. Телефон Корнева вместе с сим-картой не отслеживался. «Он же не дурак, — усмехнулся Каллен, — чтобы разгуливать с таким маячком в кармане. Скорее всего, аппарат давно уничтожен и покоится на какой-нибудь свалке, разобранный по винтикам!» Гаррет сообщил, что в родном селе Корнева российские полицейские тоже побывали. Эдвард только хмыкнул, отметив про себя, что он наведался туда раньше. Опрос знакомых Насти Кулагиной, с которыми она общалась последнее время, не дал никакого результата — никто из них никогда не слышал о том, что у Насти был мужчина, с которым она находилась в довольно продолжительных отношениях… Ситуация была тупиковая. Но Каллен, поразмыслив немного, решил отложить поиски ещё на какое-то время, предоставив право действовать тем, кто законно занимался расследованием. Рядом с ним была Белла, был Саша, медленно, но верно открывавший ему свою душу. А ещё была Аня, ходившая за Эдвардом хвостиком. В ней было столько искренности, тепла и детской любви, что это могло растопить даже ледяную глыбу. А уж к сердцу Каллена, сделанному не изо льда, а из плоти и крови, она давно нашла дорогу. Он искренне привязался к девочке и нисколько об этом не жалел…

— Эдвард! — голос Беллы вывел его из раздумий. — Я тебя зову, а ты молчишь.

— Прости, — послал он Изабелле виноватый взгляд, — я задумался.

— Так вот, повторяю для самых загадочных и задумчивых, — произнесла Женька, — я предлагаю вечером сходить на каток.

— Ура! Каток! — завопили дети хором.

— Конечно! — Каллен кивнул. — Эм, вы с нами?

— Я… — Эммет стушевался.

— Пап, I want to skating ring, — тихо попросил Алекс.

— Чего? — недоумённо спросила Анюта.

— Я… хочу на каток, — повторил мальчик по-русски.

— Хорошо, — вяло пробубнил Эммет, кинув быстрый взгляд на Евгению.

— Тогда я — домой. Нужно собраться, — бодро отрапортовала Женя, сделав вид, что не заметила взгляда Эммета.

— Ну… мы, наверное, тоже домой съездим, — пробасил Эм.

— Я с вами, — откликнулся Эдвард, — переоденусь и возьму коньки.

Он обнял Сашу, чмокнул в нос Анюту и уже в прихожей украдкой поцеловал Беллу.

Алекс, уже одетый в свой комбинезон, дожидался отца. Афанасий, подошёл к нему и ласково ткнулся влажным носом в ладошку. Мальчик присел перед ним на корточки и легонько провёл пальцами по белоснежной собачьей шерсти.

— Купишь мне такого же? — спросил он, поднимая на отца глаза.

— Ал, я не знаю… Хотя… Почему нет? Я и сам давно хотел завести собаку. Надо только найти хороший питомник.

— Не нужно искать, — вмешалась Белла в разговор. — Думаю, я смогу помочь. Наш Афанасий недавно стал отцом пяти очаровательных малышей. Недели через две мы получим алиментного щенка. Я как раз размышляла, куда бы его пристроить. Так что он ваш, если надумаете заводить лохматого питомца.

— Правда? — Алекс вытаращил глаза. — И вы нам его отдадите?

— Отдам, — Изабелла кивнула, — если ты обещаешь заботиться о нём.

— Спасибо, Crane, — Эммет обнял Беллу и, взяв Алекса за руку, вышел за дверь.

Эдвард, воспользовавшись тем, что в прихожей, кроме них с Изабеллой никого не осталось, снова прижался к её губам. Белла стащила с его головы шапку и запустила пальцы ему в волосы. Наконец, когда кислород в лёгких закончился у них обоих, Эдвард оторвался от женщины и, смотря ей прямо в глаза, очертил большим пальцем контур её опухших от поцелуя губ.

— Я заеду за вами в пять, — пообещал он на прощание и помчался догонять брата и племянника.

***

Народу на катке было очень много. Видимо, многие из горожан решили посвятить субботний вечер активному отдыху. Белла, присев на скамейку, невольно залюбовалась праздничной иллюминацией, развешанной по периметру сетки, которая была натянута над ледовой коробкой. Рядом с ограждением покачивался от ветра огромный надувной снеговик, казавшийся живым от того, что постоянно двигался в потоке зимнего воздуха. В атмосфере витало ощущение приближающегося Нового года.

Пока Изабелла надевала свои коньки, Эдвард успел помочь Ане с тугими креплениями на её ботинках и зашнуровать собственные. Саша, взяв за руку Женьку, уже утащил её на лёд. Эммет с Алексом тоже давно исчезли в толпе. Наконец, на лёд ступила и Изабелла. Они с Эдвардом, держа Аню за руки, медленно проехались вдоль бортика, ища глазами Сашу. Тот оказался недалеко и, заметив их, весело помахал рукой.

Внезапно Эдвард замер, передёрнул плечами и стал беспокойно озираться по сторонам.

— Что с тобой? — в голосе Беллы прозвучало удивление.

— Я… — Каллен замешкался с ответом. — Да нет, всё в порядке. Поехали к Эммету!

Эдвард и сам не мог объяснить, что происходит. Как только он ступил на лёд, к его хорошему настроению добавились странные ощущения. Уже который раз за эти минуты он явственно чувствовал спиной чей-то пристальный взгляд. Но, когда Каллен оглядывался, то не замечал ничего подозрительного. Ни рядом с ним, ни в отдалении не было никого, кто мог бы заинтересоваться его персоной. И всё же тяжесть от спрятанных где-то в толпе чужих и, судя по всему, недобрых глаз не покидала Эдварда. Тряхнув головой, он сделал усилие, чтобы прогнать противное, посылающее мурашки по позвоночнику, чувство и поехал к брату. Аня, вырвавшись вперёд, уже крутилась вокруг Алекса и успевала перекидываться фразами с Сашей и Женей, оказавшимися неподалёку.

— Давай наперегонки! — предложил Саша отцу.

Эдвард кивнул, так и не доехав до Эммета. Он скользил по ледовому покрытию вслед за сыном, намеренно дав ему небольшую фору в скорости.

Белла с опаской смотрела на их манёвры.

— Мальчишки… — совалось с её губ. В ту же секунду кто-то тронул женщину за плечо.

— Белла, — раздался голос Эма, — я хотел тебя спросить…

Изабелла повернулась лицом к мужчине.

— Да?

— Могила Энни ухожена. Снег расчищен. Ограда в идеальном состоянии. В общем, я хотел поблагодарить Степана и его жену и поехал для этого в Алёхино. Но…

— Увидел там полную разруху, да? — закончила за него Белла.

Эммет кивнул.

— Я стучал, но мне никто не открыл. Соседние дворы тоже показались мне заброшенными и нежилыми. Я прошёл чуть дальше, и в одном из домов мне улыбнулась удача — хозяева были дома. От них я и узнал, что Ольга Сукачёва давно умерла, а Степан уже много лет безбожно пьёт и выходит из дома, только если нужно купить спиртное в местном магазинчике. Но… кто тогда ухаживал за могилой всё это время?

Белла подняла на Эммета глаза и улыбнулась.

— Ты?! — догадался тот. — Но, Белла, как же ты… И почему ничего не говорила раньше?!

— МЫ, Эммет. Не я, а мы с Женькой. Почему не говорила? Да мы, вроде, неплохо справлялись вдвоём. Иногда нам помогал мой папа. Это было нетрудно, правда. Не беспокойся об этом. И, если честно, Женя не хотела, чтобы ты знал о том, что она тоже принимает в этом участие.

— О, да! — скептически пробубнил Эм. — Узнаю мисс «я–вся–такая–гордая–и–независимая».

— Эммет! — Белла засмеялась и шлёпнула мужчину по руке. Потом серьёзным тоном произнесла: — Ей тоже было несладко, знаешь. После твоего отъезда…

— Она сама не захотела продолжения! — обиженно воскликнул Каллен.

— Не захотела, — подтвердила Белла. — Но кто тебе сказал, что Женя не сожалела об этом потом?

— В любом случае, теперь это не имеет никакого значения. Слишком много воды утекло… — в голосе Эммета мелькнуло раздражение.

— Может, ты и прав, — пожала Изабелла плечами. — Поехали к остальным, что ли? А то стоим на месте, а нас все объезжают.

Белла оттолкнулась и уже продвинулась вперёд, когда тихий голос Эммета заставил её обернуться:

— Скажи, почему она разошлась с мужем?

— Эм, я… — женщина замялась, но потом предложила: — Если так интересно, Каллен, попробуй спросить Женю об этом сам, вместо того, чтобы шарахаться от испуга при её появлении. Ты прав, может, и не стоит ворошить прошлое. Но нормально общаться вы ведь можете, не так ли?

— Что?! Я не…

— Не обижай её, братик, прошу. Знаю, вам с Алексом тяжело сейчас, учитывая то, что случилось недавно с твоей женой, — тихо произнесла Изабелла, умоляюще глядя на Эммета. — Но, поверь, у каждого из нас есть личные трагедии, не дающие спокойно спать по ночам. И Женька — не исключение.

— Что с ней случилось?

— Жизнь. С ней случилась жизнь, которая порой обходится с нами несправедливо и просто ставит нас перед фактом, подбрасывая очередной неприятный сюрприз без права что-либо изменить, без права на надежду.

— Белла, подожди, я…

Но Белла грустно улыбнулась и помотала головой, давая понять, что не станет продолжать разговор. Развернувшись, она направилась к Эдварду, находившемуся вместе с детьми на противоположной стороне ледовой площадки.

========== Глава 16. Любить и защищать ==========

Когда-то я слышал, как пули поют,

Когда-то я смерти в лицо смотрел.

Такая работа, чего уж тут…

Готов был, раз форму свою надел.

Готов был своих я прикрыть друзей,

Привыкнув к металлу в моих руках.

Присяге был верен душою всей,

Давно позабыв, что такое страх.

Я вспомнил о нём в этот вечер вновь,

Смотря, как на белый пушистый снег

Стекает дымящейся струйкой кровь

Того, кто родней мне и ближе всех.

Я место твоё был бы рад занять,

Ловя затуманенный болью взгляд,

Боясь темноте твою жизнь отдать,

Как только я глаз разорву контакт.

Но я не позволю беде любой

Быть рядом, и шанса не дам я ей

Кружиться над нами с усмешкой злой

И небо закрыть над мечтой моей.

Руки твоей чувствую я тепло.

Ты только терпения наберись.

И верь мне, сынок, верь всему назло!

И крепче за руку мою держись.

Белла и Эдвард находились на автостоянке рядом с ледовой коробкой, ожидая приезда Эммета. Так уж вышло, что братья Каллен вместе с Изабеллой и детьми приехали на каток, используя для этого машину Эма, потому что посчитали, что нет смысла гонять туда и обратно сразу два транспортных средства. Вернее, так посчитал Эммет и умудрился убедить младшего брата оставить свой автомобиль возле дома Изабеллы. Когда вся компания собралась возвращаться домой, выяснилось, что Женя приехала сюда на такси, и Алекс, тихонько дёргая отца за рукав, очень громким шёпотом предложил отвезти Евгению домой. Эму ничего не оставалось, как согласиться. Смущенно приоткрыв перед девушкой заднюю дверцу автомобиля, Эммет, не поднимая глаз, мотнул головой, словно предлагал Жене забраться внутрь. Повисло неловкое молчание. Но когда Дубова, не желая навязываться, начала тихо протестовать и уверять всех, что прекрасно доберётся сама, Эммет вдруг поднял на неё сердитый взгляд и тихо рыкнул:

— Или ты сядешь, или я сам усажу тебя в этот проклятый автомобиль! И нечего геройствовать! Мне не трудно отвезти тебя.

Женя, как ни странно, послушалась и быстро скрылась на заднем сиденье машины. Алекс юркнул туда же вслед за ней. Эммет, прежде чем завести свой джип и тронуться с места, пообещал вернуться за остальными не более, чем через полчаса.

И теперь Эдвард и Белла, уже давно сменившие ботинки с лезвиями на обычную обувь, топтались на стоянке. Аня сидела на корточках поблизости. Она устроилась под высоким фонарём и в круге света чертила палочкой по поверхности ближайшего сугроба, пытаясь вывести на рыхлом снегу очертания знакомых ей букв. Рядом с Эдвардом вдруг послышалось громкое «Ой!». Секунду спустя выяснилось, что Саша забыл свой защитный шлем, который так и остался лежать на льду, после того, как мальчик снял его вопреки недовольству родителей. Шлем был новым, и Саша никак не мог привыкнуть к нему, постоянно норовя избавиться от неудобного защитного аксессуара. Он помчался обратно на каток. Эдвард стоял, держа Беллу за руку, и ждал возвращения сына. Но когда Саша шагнул в проём ограждения, чтобы ступить на лёд, по спине Каллена вновь пробежал холодок от уже знакомого ощущения чужого взгляда. Мужчина завертел головой, оглядывая толпу и пытаясь вычислить того, кто по непонятной причине уделял ему слишком много внимания. Белла, озабоченная беспокойным поведением своего спутника, встревоженно вглядывалась в его лицо. На какое-то мгновение мальчик исчез из поля зрения Каллена. Но краем глаза Эдвард успел заметить стремительное движение около бортика. Одновременно с этим раздался детский крик — Саша, заскользив ногами по льду, упал на спину, ударившись головой об угол в проёме ограждения. Белла отчаянно вскрикнула и одновременно с Эдвардом понеслась к мальчику. Каллен, подбежав первым, рухнул на колени рядом с Сашей. Тот пытался подняться, неловко взмахивая руками. Эдвард стал лихорадочно ощупывать тело сына, ища повреждения и постоянно спрашивая, где болит. Когда стало понятно, что руки и ноги у Саши целы, он, придержав спину сына, аккуратно прислонил его к стенке бортика. Эдвард осторожно стянул с головы ребёнка шерстяную шапочку, только теперь заметив, насколько та уже успела пропитаться кровью, и резко втянул носом воздух, когда увидел глубоко рассечённую кожу на затылке Саши. Самым ужасным было то, что рана была большой и сильно кровоточила. Куртка на спине ребёнка в считанные секунды успела пропитаться алой жидкостью.

— Господи, сынок, — запричитала Белла. — Нужно «скорую»!

— Я уже вызвал! — раздался чей-то голос из толпы.

Эдвард увидел стоящего недалеко незнакомого мужчину, который с сочувствием разглядывал испуганного мальчика.

— Я вызвал скорую, и диспетчер посоветовала приложить к ране холодную влажную ткань, — пояснил незнакомец.

— Но… — прошептала Изабелла испуганно, — рана открытая. Может попасть инфекция и…

— Белла, — Каллен сжал её пальцы, — нужно остановить кровотечение. Это важно сейчас.

— Да где ж мы возьмём эту тряпку?! — заплакала Изабелла, отчаянно оглядываясь вокруг себя и не обращая внимания на толпу собравшихся зевак.

— Мам, не плачь, — шепнул Саша, — я потерплю.

— Сыночек мой, ты только не теряй сознание! «Скорая» сейчас приедет, потерпи.

Эдвард начала снимать с себя куртку.

— Ч-то ты делаешь? — изумлённо воскликнула Белла, заикаясь.

Каллен, молча отбросив пуховик в сторону, стянул толстовку и остался в одной футболке. Он окинул материал толстовки оценивающим взглядом и бросил её на лёд, отрицательно мотнув головой. Не обращая внимания на широко распахнутые от удивления глаза Изабеллы, мужчина быстрым движением снял и футболку, оставшись с голым торсом. Эдвард одним движением разорвал футболку на две половины. Одним куском ткани он очень осторожно замотал голову сына, закрыв рану. Кожа мужчины сразу покрылась мурашками от холода, но, не обращая на это внимания, он вскочил на ноги, высматривая что-то за территорией катка. Он накинул толстовку обратно, а куртку аккуратно подсунул под Сашу, чтобы тот не сидел прямо на льду. После этого Эдвард исчез за ограждением, но быстро вернулся, неся оставшийся фрагмент футболки, который был скручен наподобие небольшого мешочка и наполнен снегом. Каллен бережно приложил холодный свёрток к голове мальчика поверх наспех сооружённой повязки, которая успела пропитаться жидкостью красного цвета. Саша тихонько простонал, от чего по щекам Беллы снова потекли слёзы.

— Мам, — жалобно пискнула Аня, до этого момента стоявшая немного в стороне с дрожащими от испуга губами. — А Саня не умрёт?

— Нет, успокойся, котёнок, — Изабелла постаралась успокоить дочь, но это давалось ей нелегко, так как её и саму колотило от страха.

Женщина заметила, что руки Эдварда начали трястись, и поспешила взять из его пальцев холодный компресс. Снежные комки, завёрнутые в ткань, начали таять от тепла человеческого тела, и Изабелла, перевернув узелок другой стороной, снова положила его поверх повязки на Сашину голову.

— Эдвард, — Аня смотрела Каллена полными слёз глазами, — я боюсь.

— Иди сюда, — мужчина посадил Анюту на свои колени и обнял. — Всё будет хорошо, малыш, не волнуйся. Твой брат поправится.

Анюта обняла его за шею и уткнулась носиком ему в плечо.

— Как это произошло? — обратился Каллен к сыну.

— Я не знаю… Я уже зашёл на каток, но в этот момент кто-то пронёсся мимо меня и… сбил с ног. Я не удержался на ногах и начал падать на спину, — слова давались Саше с трудом.

— Он просто сбил его, — снова вмешался тот же мужчина, который вызвал «скорую». — А потом понёсся дальше и даже не обернулся.

— Сбил?! — переспросил Каллен, обращаясь к невольному свидетелю того, что случилось с его сыном несколько минут назад.

— По крайней мере, у меня создалось именно такое впечатление, — продолжал объяснять тот. — Он ехал очень быстро, а, поравнявшись с мальчиком, сильно толкнул его. И потом унёсся, даже не обернувшись и не сбавив скорость. Знаете, это просто не укладывается у меня в голове, и если бы ситуация не казалось настолько абсурдной, то…

— Продолжайте, пожалуйста, — выдавил Эдвард, стиснув зубы в попытке контролировать закипающий гнев.

— В общем, у меня сложилось впечатление, что он сделал это нарочно.

Толпа зевак возмущённо загудела.

Белла резко вскинула голову и встретилась глазами с Эдвардом. Они поняли друг друга без слов, потому что в этот момент подумали об одном и том же человеке.

— Он? — спросила она одними губами.

— Потом поговорим, — так же еле слышно ответил Эдвард.

— Ты не успел его разглядеть? — осторожно спросил Каллен сына.

Саша покачал головой, выражая отрицание.

— Он был в капюшоне, который закрывал почти всё лицо, — снова пояснил всё тот же незнакомый свидетель из толпы. — Да и пролетел стремительно… Где уж мальчику было рассмотреть его внешность…

Договорить они не успели, потому что темноту зимнего вечера разрезал свет от мигалки «скорой помощи», остановившейся неподалёку. Пока бригада медиков приближалась к ним, Эдвард успел связаться по телефону с Эмметом, попросив его приехать как можно быстрее, чтобы присмотреть за Аней. Игнорируя многочисленные вопросы Эма, встревоженного расстроенным голосом младшего брата, Каллен повторил просьбу, а потом просто повесил трубку, боясь растерять последнее самообладание в том случае, если бы ему пришлось описывать всё, что случилось.

Один из докторов, осмотрев Сашу, поспешил успокоить Беллу с Эдвардом, сказав, что имеет место глубокое рассечение кожных покровов, но кость, скорее всего, не задета. Так ли это на самом деле, должно было показать полное обследование.

— Хорошо, что вы почти остановили кровь, — одобрительно кивнул Эдварду врач. — Быстро среагировали. Уже сталкивались с травмами подобного рода?

— Да, — сухо кивнул Каллен, подумав о бывшей работе в полиции, — приходилось когда-то.

Белла сжала его пальцы и вымученно улыбнулась.

— Нужно как следует обработать рану и наложить швы. Необходим рентген. К тому же мальчика должен осмотреть специалист, чтобы определить, нет ли сотрясения, — заметил врач. — Мы везём его в больницу.

Рядом со «скорой» затормозил джип Эммета. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы оказаться рядом с ледовой коробкой и, растолкав толпу зевак, приземлиться на колени рядом с племянником. Он успел как раз к тому моменту, когда медики заканчивали последние процедуры перед отъездом в клинику. Эдвард так кратко, как только мог, рассказал брату, что произошло. Он даже не стал одёргивать родственника, когда Эм слишком громко начал высказываться в адрес Сашиного обидчика, награждая того довольно красочными эпитетами. Во-первых, Эдвард сейчас был слишком сильно сосредоточен на состоянии здоровья собственного сына, чтобы следить за языком Эма, а во-вторых, он и сам бы с удовольствием придушил того, кто посмел сотворить такое с его мальчиком. Каллена так сильно трясло от ярости и гнева, что он с трудом контролировал себя, до боли впиваясь ногтями в кожу, когда стискивал руки в кулаки. Немного успокоиться ему помогла Аня. Она снова обняла его и спрятала личико в воротнике его толстовки. Отчаянно прижавшись к нему, она стиснула свои маленькие ладошки у него на шее и начала что-то тихо бормотать. Что именно, Каллен так и не смог разобрать из-за прорывающихся сквозь шёпот всхлипываний. Тепло её тела подействовало на мужчину лучше любого успокоительного.

— Тише, маленькая, тише, — шептал он, обняв девочку в ответ и раскачиваясь вместе с ней из стороны в сторону. — Всё будет хорошо. Твой братик скоро будет здоров. Веришь мне?

Аня кивнула, не поднимая головы.

— Ты устала. Нужно отдохнуть. Эммет отвезёт тебя домой. Хорошо?

Получив ещё один кивок и отметив про себя, что всхлипывания прекратились, Каллен произнёс:

— Езжай домой и ничего не бойся. Мы с мамой придем, как только Саше станет лучше.

Белла поднялась с колен и приблизилась к дочери. Осторожно развернув к себе её заплаканное личико, она нежно поцеловала Аню в кончик носа, а потом вытерла ладонью последние слёзы с её маленьких щёчек. Каллен подошёл к Эммету.

— С ним точно будет всё в порядке? — спросил тот, печально разглядывая вялого от слабости и усталости Сашу.

В глазах здоровяка сквозила тревога, и Эдвард ясно понимал, что вызвана она не только тем, что произошло здесь и сейчас. Случившееся сегодня напомнило им обоим о недавнем прошлом. В памяти Каллена снова и снова всплывала та ночь, когда погибла Розали: кровь на мокром грязном асфальте, хрипы женщины, задыхающейся от недостатка воздуха, красные пузыри, лопающиеся на её губах, окаменевшее лицо с глазами, застланными пеленой смерти…

Но его сын был жив! Эдвард дёрнул головой в попытке встряхнуть себя и избавиться от мрачных мыслей. Он подумал о том, что кровотечение у Саши практически остановилось благодаря его усилиям и помощи медиков.

— С Сашей всё будет хорошо! Мы справимся, братишка, — ответил он на вопрос Эммета, ободряюще сжав его плечо и контролируя, насколько это было возможно, дрожь в собственных пальцах.

Он передал Аню своему брату. Девочка без возражений перебралась на руки Эммета и ответила тихим согласием, когда тот предложил ей поехать домой.

Рядом раздалось нетерпеливое покашливание одного из медиков. Они погрузили Сашу на носилки, решив, что так будет безопасней для него, и теперь ждали родителей мальчика, чтобы вместе с ними отправиться в больницу.

***

Белла и Эдвард сидели в коридоре перед приёмным покоем травматологического отделения и ждали, когда Саше закончат накладывать швы. Их не пустили вместе с сыном в стерильную процедурную комнату, и мальчику пришлось идти туда в сопровождении врача и медсестры. К его чести, плакать он не собирался, и смог самостоятельно пройти к кушетке, покачиваясь слабости, вызванной стрессом и потерей крови.

— Почему нам не разрешили пойти с ним? — в который раз повторял Эдвард один и тот же вопрос. — Я бы мог просто держать его за руку. В Америке всё по-другому — там кому-то из родителей непременно разрешили бы быть рядом с ребёнком в подобной ситуации.

— Ну, Каллен, — Белла растянула губы в печальной улыбке, — тут тебе не Америка. Ты скажи ещё спасибо, что сегодня очереди нет. Я, когда два года назад сломала руку, прежде чем попасть на приём, целый час просидела в коридоре, дожидаясь, пока меня осмотрит врач.

— Ты ломала руку?!

— Да… А что тебя так удивляет? Ты же знаешь, что координация меня иногда подводит.

— Какую?

Белла удивлённо посмотрела на своего спутника, потом приподняла вверх левую ладонь и произнесла:

— Левое запястье.

Каллен осторожно взял кисть женщины и припал губами к месту давнего перелома. Белла тихонько вздохнула, потом ласково провела по его склонённой голове пальцами свободной руки.

— Как жаль, что меня не было рядом в тот момент, — с досадой прошептал Каллен. — Тебе, наверное, было очень больно?

— Всё в прошлом, — попыталась успокоить Изабелла мужчину.

— Расскажешь, что произошло?

— Я… — Изабелла замялась, потом махнула рукой. — Давай не будем об этом.

— Белла? Что произошло тогда? — настаивал Каллен.

Женщина опустила глаза и отвернулась.

— Crane, — шепнул Эдвард — почему ты молчишь?

— Понимаешь, это не очень хорошие воспоминания, — Изабелла грустно покачала головой. Потом сдалась: — Ладно, если ты настаиваешь, то… Это случилось в конце зимы примерно два года назад. Я возвращалась домой после утренней смены на работе. Где-то на полпути к дому меня встретил мой теперь уже бывший муж. Минувшей ночью он где-то пропадал, что, впрочем, случалось с ним довольно часто. Он начал оправдываться и на ходу придумывать какие-то глупые объяснения своего отсутствия, но я… Я не хотела ничего слушать и предложила ему просто убираться с моей дороги. И тогда он разозлился. Дима начал говорить гадости. Приблизившись, он завис надо мной, крича и выливая на меня потоки оскорблений. Он был так зол, что я просто испугалась. Я отшатнулась от него и, оступившись, поскользнулась на льду. Мой вестибулярный аппарат вновь меня подвел: я упала прямо на левую руку.

— Что он сделал потом? — гневно прохрипел Каллен.

— Ничего, — ответила Белла с горечью, — просто развернулся и ушёл. Боль в руке была невыносимой, запястье опухало на глазах. Поэтому я вызвала такси и поехала в больницу.

— Белла, — Эдвард тяжело вздохнул, — ты ведь понимаешь, что это неправильно. Он, как минимум, должен был остаться и помочь, а, как максимум, ползать вокруг тебя на коленях и вымаливать прощение.

— Да, — Изабелла опустила глаза.

Какое-то время оба молчали, потом Каллен спросил:

— Думаешь, это он был сегодня на катке и толкнул Сашу?

— Ещё месяц назад я бы сказала тебе, что мой бывший муж слишком труслив для такого поступка. Но теперь… Теперь я не знаю, что и думать. Помнишь, он позвонил во время нашего разговора в твоей машине. Он ведь следил за нами. От его тона у меня мурашки по спине бежали, если честно. Такое впечатление, что на почве желания отомстить он обезумел.

В этот момент в холле показался Эммет.

— Как Саша? — был его первый вопрос, когда он подошёл ближе.

— Ему накладывают швы. Но он смог сам дойти до процедурной и выглядел лучше, чем на катке. Невропатолог сказал, что возможно лёгкое сотрясение. Осталось только сделать рентген, — Белла повторила то, что несколько минут назад сказала по телефону Танечке, сходившей с ума от беспокойства, и Жене, которая тоже была сильно встревожена состоянием своего крестника и поэтому успела позвонить его матери не один раз.

— Ладно, — Эм сел на соседнюю кушетку.

— Как дети? Где ты оставил Алекса? — спросил брата Эдвард, когда до него дошло, что племянника не было рядом уже в тот момент, когда брат вернулся на каток.

— Аня с бабушкой Беллы, а Алекс… Он был очень уставшим, и Женя предложила посидеть с ним.

— Ты оставил его с Женей? — Белла была сильно удивлена.

— Да, — Эм словно оправдывался. — Я, несмотря ни на что, хотел взять его с собой, но мой сын так вцепился в твою подругу, услышав о том, что она может оставить его у себя на время моего отсутствия, что мне пришлось уступить.

— Эммет, — Изабелла с теплотой взглянула на мужчину, — не кори за это ни себя, ни ребёнка. Всё нормально. Твой мальчик в надёжных руках. С ним всё будет хорошо. Женька не обидит его, поверь мне.

— Я знаю, — шепнул здоровяк, и по его взгляду Белла поняла, что он не лжёт. — Я знаю, Белз.

В этот момент в коридор вышел Саша в сопровождении врача. Швы на его затылке были скрыты большим куском пластыря. Видно было, что он устал, но при виде родителей и Эммета на лице его появилась улыбка.

— Что ж, — произнёс доктор, — могу сказать, что мальчику повезло — рана поверхностная.

— Кровь шла так сильно, — испуганно заметила Белла. — Поймите, мы очень испугались.

— При рассечениях кожи головы кровотечения могут быть обильными и интенсивными, даже если повреждения кожного покрова неглубокие. Кровопотеря иногда бывает очень большая, — кивнув, ответил врач. — В таких ситуациях очень важно остановить кровь как можно быстрее.

Изабелла подарила Каллену взгляд, наполненный нежностью и благодарностью, что не укрылось от внимания доктора. Он улыбнулся, обращаясь к Эдварду:

— Вы всё правильно сделали. Могу только похвалить вас за быструю реакцию и сообразительность.

— Спасибо, — Каллен смущённо кивнул. — Я рад, что оказался рядом с сыном, когда всё случилось.

— Осталось сделать снимок черепа, хотя я уверен, что здесь будет всё в норме.

Он пожал Эдварду руку и легонько подтолкнул Сашу в направлении соседней двери, за которой их уже ждал рентгенолог.

После того, как на снимке не обнаружилось никакой патологии, доктор, посоветовав Саше на несколько дней ограничить активность и пребывать в покое, объявил, что ребёнка можно забирать домой. Эдвард при этих словах почему-то сильно удивился, но ничего не сказал. Саша наотрез отказался от того, чтобы отец нёс его до машины на руках. Белла, смирившись с упрямством сына, уже двинулась к выходу, ведя его за руку. Каллен же остался стоять, не двигаясь с места и мотая в замешательстве головой. Из ступора его вывела пожилая санитарка с ведром и шваброй в руках. Она, обойдя мужчину, начал активно намывать полы в больничном коридоре.

— Я не понимаю, — забубнил Каллен себе под нос, — разве Саше не должны были провести ещё обследования? И, наверное, мы должны подписать какие-то документы на отказ от госпитализации?

-Ну что ты, милок, так переживаешь? — откликнулась санитарка, услышав его причитания. — Отпустили твоего мальчика, слава Богу. Иди себе с миром, не мешать пол мыть. Вон, жена твоя уже к выходу пошла. И ты давай за ней беги.

Старушка снова занялась уборкой, возя шваброй по полу и почти задевая при этом ноги Эдварда.

Эммет коротко хохотнул и, хлопнув брата по плечу, легонько подтолкнул его к выходу, заметив:

— Да, Каллен, здесь тебе не Сиэтл.

— Точно, Каллен, — тяжело вздохнув, подтвердил Эдвард.

Они вчетвером уселись в машину Эммета. По пути домой Белле снова позвонила Женя и попросила передать трубку Эму. Тот, переговорив с ней буквально пару минут, раздражённо нажал «отбой».

— Алекс уже спит, — пояснил он присутствующим, — и мисс «я–знаю–как–лучше» посоветовала мне забрать ребёнка утром, чтобы не будить.

— Эммет, — улыбнулась Белла, — может, она и права? Зачем беспокоить мальчика сейчас? Я дам тебе номер Евгении. Утром вы созвонитесь, и ты заберёшь сына.

— Ты права, Белз, — неохотно согласился Эм. — Так и сделаю.

***

Эммет подвёз их до дома Изабеллы и умчался в темноту, с ходу взяв большую скорость. Эдвард, увидев это, только неодобрительно поморщился.

— Он переживает из-за Алекса, — заметила Белла. — Ему впервые за время пребывания здесь пришлось оставить мальчика ночевать вне дома.

Каллен кивнул, признавая её правоту.

Саша заплетающимся от усталости языком снова заявил, что пойдёт по лестнице сам, и они медленно, щадя его силы, стали все вместе подниматься по ступенькам. В квартире их встретили причитания Танечки, всё это время не находившей себе места от переживаний за правнука. Кое-как успокоив старушку, Эдвард отвёл сына в его комнату и помог ему раздеться и лечь в кровать.

— Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? — без конца спрашивал он его.

— Голова… чуть-чуть, — устало пробормотал Саша.

Мужчина протянул ему обезболивающее, и Саня, проглотив таблетку, сразу уснул. Каллен ласково погладил сына по волосам и, выключив ночник, на цыпочках вышел из комнаты. Он зашёл в комнату Ани, которая, устав от тяжёлого дня и переживаний, давно видела десятый сон. Девочка лежала на боку, свернувшись клубочком и подложив руки под щёку. Она выглядела такой маленькой и беззащитной, что у Эдварда перехватило дыхание. Он смотрел на ребёнка и не мог понять, как мог родной отец оставаться равнодушным к столь очаровательному созданию, являвшемуся частичкой его плоти и крови. Бывший муж Беллы и не думал скрывать, что его угрозы выкрасть малышку были продиктованы отнюдь не сумасшедшей отцовской любовью и тоской по дочери. Он хотел забрать Аню, задавшись целью отомстить жене, доставить ей лишнюю боль и заставить сходить с ума от горя. Повинуясь внезапному порыву, Каллен легонько провёл по нежной детской щёчке тыльной стороной ладони. Рядом с Аней на подушке лежала любимая кукла. Та самая, которую девочка когда-то посулила Эдварду за право называться его дочерью.

— Я никому тебя не отдам. Ни тебя, ни твоего брата, ни вашу маму. Он не получит то, что смог так легко потерять.

— Почему? — раздался тихий голос за его спиной.

Эдвард обернулся. В дверном проёме стояла Белла. Она подошла ближе.

— Почему, Эдвард? Ты согласен бороться не только за своего сына, но и за неё? Моей дочке нужна любовь. Сможешь ли ты любить её так, как она этого заслуживает?

— Белла, — Эдвард сжал пальцы женщины. — Она — твоя частичка. Я люблю тебя, и это значит, что смогу любить и твою дочь. Нет, не так…

Эдвард судорожно сглотнул, пытаясь справиться с эмоциями.

— Она уже в моём сердце, хочешь ты этого или нет. Я знаю, ты до сих пор не сказала Ане, что я родной отец Саши, потому что боишься, что девочка начнёт чувствовать себя обделённой.

— Это не просто, знаешь ли…- пробормотала Изабелла и опустила глаза.

— Знаю. Конечно, знаю! Но так же я знаю и то, что Аня мне не чужая. Уже не чужая… Наверное, тебе сложно в это поверить, но… эта девочка стала мне дорога. Поэтому, когда ты решишь объяснить ей нашу с Сашей ситуацию, я хотел бы быть рядом. Я помню, мы обещали друг другу не торопиться и идти вперёд маленькими шагами. Но я, если честно, надеюсь, что придёт время, и ты официально станешь мне женой, а Саша и Аня будут моими детьми не только по факту, но и юридически. Я хотел бы, чтобы мы стали одной семьёй.

Белла подняла на Эдварда глаза, подёрнутые пеленой влаги.

— Ты что, Каллен, пытаешься сделать мне предложение? — прошептала она и усмехнулась сквозь слёзы.

— А ты согласилась бы? — так же шёпотом спросил Эдвард. В глазах его было столько надежды и желания, что Изабелла растерялась.

— Только не говори «нет»! — умоляюще проговорил он. — Подумай, прошу. Я буду ждать, сколько угодно.

— Тебе не придётся ждать, — ответила женщина. — У меня было девять лет, чтобы расставить приоритеты и понять, без кого я не буду счастлива. Поэтому… Я согласна, Эдвард.

— Да, я знаю, прошло слишком много времени, и ты, должно быть… — Эдвард был взволнован, что до него не сразу дошёл смысл фразы. — Что?! Мне не послышалось?! Ты говоришь мне «да»?!

— Да! — кивнула Белла.

Каллен наклонился и взял её лицо в ладони.

— Белла, — выдохнул он и, не в силах больше бороться сам с собой, прильнул к губам женщины. Белла тихонько охнула и приоткрыла губы, чем Эдвард не преминул воспользоваться, углубив поцелуй.

— Спасибо, — шепнул он, когда нашёл в себе силы оторваться от Беллы.

— Но мы не будем спешить со свадьбой. Я даю тебе время передумать на тот случай, если ты вдруг поймёшь, что это слишком для тебя — брать на себя такую ответственность. — Изабелла в смятении отвела глаза, слегка прикусив нижнюю губу.

— Ты намекаешь на то, что я снова сбегу? — Эдвард опустил взгляд, но тут же поднял голову и, поддев пальцем подбородок Беллы, развернул её лицо к себе, заставив посмотреть прямо ему в глаза. — Так вот, милая, и не мечтай. Я уже говорил тебе, что ты не сможешь теперь от меня избавиться?

— Угу, — подтвердила она и уткнулась мужчине в грудь. — Подъёмный кран, окно, балкон, палатка, скауты — я помню.

— Вот-вот, и не забывай, — Каллен обнял Беллу и чмокнул в макушку. Потом он отстранил её от себя и снова поцеловал. Но в этом поцелуе, в отличие от предыдущего, было больше нежности, чем страсти. Их губы двигались неторопливо и бережно. Они не спешили. Он наслаждались друг другом, стараясь каждой клеточкой, каждым миллиметром кожи ощутить рядом родное тепло.

Они так увлеклись, что не сразу услышали тихое хихиканье. Эдвард и Изабелла отскочили друг от друга и одновременно уставились на Аню, которая, прикрыв один глаз, хитро улыбалась. Белла почувствовала укол совести — потерявшись в чувствах, они забыли о том, что находятся в детской.

— И давно ты не спишь? — спросила Изабелла.

— Не-а. Только что проснулась.

Каллен выдохнул с облечением.

— Мам, а что Сашей?

— Ему помогли в больнице, обработали ранку, — Белла ласково погладила девочку по руке.

— Это хорошо, — важно изрекла Анюта и хитро прищурилась. — Теперь я смогу уснуть, только если… Эдвард, почитай мне книжку, пожа-алуйста.

— Аня, уже поздно и… — начала возражать Изабелла, но остановилась, увидев, что Каллен уже вытаскивает с книжной полки сборник сказок.

Он присел на детскую кровать и открыл книгу. Аня придвинулась поближе к нему и закрыла глаза, приготовившись слушать. Белла пошла к выходу. Она уже закрывала за собой дверь детской, когда до неё долетел ровный, с глубокими бархатными нотками, голос Эдварда, читающего о нелёгкой судьбе Белоснежки, попавшей в немилость к своей злобной мачехе.

Спустя полчаса женщина, озадаченная тишиной в комнате дочери, заглянула спальню. Открывшаяся ей картина заставила сердце Беллы замереть от нежности. Эдвард Каллен спал, одной рукой придерживая на груди открытую книгу. Другую руку он положил девочке под голову. Анюта мирно посапывала у него на плече, а её кукла лежала на подушке рядом с лицом Эдварда. Волосы куклы двигались от дыхания Каллена и задевали кожу на щеке мужчины, время от времени заставляя его морщиться и фыркать во сне.

Белла подошла поближе и, поправила, укрыв мужчину и прильнувшую к нему дочку. Она протянула руку и забрала растрёпанную куклу, устроив её на полке, где сидело несколько игрушечных медведей и зайцев, так обожаемых Аней. Стараясь вести себя как можно тише, Белла покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Она ушла к себе в спальню, только теперь поняв, насколько была вымотана на самом деле. Сил хватило только на то, чтобы быстро переодеться и рухнуть в кровать. Ресницы её опустились сами собой, прикрыв горевшие от усталости глаза. Пережитое недавно потрясение сделал своё дело, и Белле не понадобилось много времени, чтобы провалиться в глубокий сон.

***

Каллену снилась Изабелла. Во сне она целовала его, скользя влажным горячим языком по его губам и ласково проводя носом по коже от скулы до мочки уха. Эдвард уже находился между сном и явью, не желая открывать глаза и возвращаться в реальность. Сначала ему было так хорошо, что он не заметил в поведении Беллы ничего странного. Но когда она начала облизывать не только его губы, но и нос, лоб и уши, Каллен напрягся, не зная, как реагировать на такие страстные порывы от обычно сдержанной и застенчивой женщины. А когда к облизыванию его лица добавилось ещё и восторженное и нетерпеливое повизгивание, мужчина, растеряв последние остатки сна, открыл глаза. Но вместо карих, потемневших от страсти, радужек из его грёз перед Калленом предстала нависшая над ним лохматая морда Фани, который и был тем, кто всё это время тихонько поскуливал, повизгивал ему в ухо и лизал его лицо своим шершавым тёплым языком, оставляя на нём приличную порцию слюней.

Эдвард ошалело помотал головой, не сумев в первый момент разобраться, почему обстановка вокруг была совсем не похожа на то, как выглядела его собственная комната. Около его плеча кто-то тихонько сопел. Он скосил глаза и увидел Аню. Девочка мирно спала, зарывшись лицом в мягкую ткань толстовки на его плече. Постепенно события вчерашнего дня стали всплывать в памяти мужчины. Видимо, он уснул рядом с Аней, так и не успев дочитать ей обещанную сказку. Появилось чувство неловкости, а потом — благодарность. Белла, скорее всего, не стала будить его, позволив переночевать в её доме. Вместе с этими ощущениями вернулась и вчерашняя тревога за сына, пережившего накануне не самые приятные моменты. Эдвард уже собрался встать и отправиться в комнату Саши, чтобы узнать о его состоянии, но, взглянув на часы, остановился. Воскресенье, семь утра… Скорее всего, мальчик ещё спал, как и все остальные в квартире. Все, кроме Каллена, разбуженного Афанасием, который всё ещё настойчиво требовал его внимания. Поставив передние лапы на край кровати, он толкал носом ладонь Эдварда и преданно заглядывал в глаза. Вдруг пёс исчез, сорвавшись куда-то, но через минуту вернулся, неся в зубах поводок — рулетку. Фаня положил его Каллену на грудь и снова уставился на него.

— Что, малыш, ты хочешь гулять? — поняв намёк, спросил мужчина.

Скорее всего, слово «гулять», Афанасий знал очень хорошо, потому что, услышав его, он замер, а затем слегка наклонил голову, навострив уши. Он снова приподнялся и просительно поскрёб передней лапой по предплечью Эдварда.

Каллен осторожно, чтобы не разбудить спящую девочку, поднялся с постели. Он уснул прямо в джинсах и толстовке, поэтому, собираясь попасть на улицу, должен был просто накинуть куртку и обуться. Выйдя в прихожую, мужчина быстро справился с верхней одеждой и ботинками, натянул шапку. Вытащив рулетку из зубов пса, он тихонько вышел за дверь, еле успевая за суетящейся от нетерпения собакой.

Фаня, одурев от радости, носился по двору, зарываясь носом в снег и фыркая, когда мелкие снежинки щекотали ему нос. Эдвард был приятно удивлён, что на прогулке ему ни разу не пришлось воспользоваться поводком. Сначала он опасался, что собака не станет слушаться малознакомого человека и начнёт упрямиться. Но Афанасий вёл себя идеально, с первого момента признав мужчину главным. Он откликался по первому зову и старался не убегать далеко от Эдварда, постоянно ища его глазами и следуя за ним, как привязанный. Зимний холод, сначала не особенно беспокоящий мужчину, постепенно начал пробираться ему под пуховик. Поэтому Каллен, удостоверившись, что Фаня покончил со всеми собачьими делами, готов был идти обратно. Он негромко свистнул псу, и они вместе поспешили вернуться в тепло квартиры. На пороге их встретила Белла. Выглядела она напряжённой, тихо разговаривала и постоянно прятала глаза.

— Crane, — Эдвард подошёл ближе и указательным пальцем осторожно поднял её лицо за подбородок, — что с тобой?

— Я… — Изабелла виновато улыбнулась, — услышала, как хлопнула входная дверь. Не обнаружив тебя в комнате Ани, я подумала, что ты решил уйти.

— Фаня просился на улицу, и я просто вывел его на прогулку, — успокаивающе шепнул мужчина, видя, как Изабелла пытается справиться с дрожащими губами.

— Я поняла. Теперь… поняла, — ответила она и залилась румянцем.

— Я уже много раз говорил и повторю снова: я никуда не уйду. Никогда. Больше. Не. Уйду, — произнёс Каллен чётко, выделяя каждое слово.

— Это было глупо, да? — пролепетала Изабелла.

Эдвард наклонился и прижался к её губам, подарив короткий поцелуй. Потом он обнял Беллу, шепнув ей в ушко:

— Всё хорошо. И, между прочим, кто-то вчера дал согласие стать моей женой. Как у вас говорят? Утро вечера мудренее? Надеюсь, этим утром ты не изменишь своего решения и не заберёшь обещание обратно.

Белла задрожала от приятных ощущений, которые дарило ей дыхание Эдварда, ласкавшее кожу. Она обняла его за шею обеими руками и прошлась губами по коже рядом с воротом джемпера.

— Не заберу.

— Повтори, пожалуйста, — попросил Каллен, коснувшись своим языком чувствительного местечка за ушком женщины.

— Я не изменю своего решения и не заберу обещание обратно, — выговорила она, еле справляясь с дыханием и закрыв глаза от удовольствия.

— Белла, — выдохнул Каллен. — Моя Белла…

— Твоя. И всегда была твоей, — откликнулась женщина. — Знаешь, когда я думаю, сколько лет мы упустили, мне становится страшно.

— Да, — подтвердил Эдвард, целуя Беллу в макушку, — ты как будто читаешь мои мысли.

Они ещё какое-то время стояли в прихожей, обнявшись, и молчали.

— Ты мне сегодня снилась, — признался Эдвард.

— Надеюсь, сон был приятным? — спросила Изабелла, хихикнув.

— О, да! Пока в моём сне ты не начала лизать моё лицо и повизгивать.

— Что?! — Изабелла подняла голову, взглянув на мужчину с притворным возмущением.

— А что? — переспросил Эдвард, дурачась. — Правда, открыв глаза, я понял, что это Фаня.

— Да ну тебя, Каллен, с твоими шуточками, — Белла легонько шлёпнула его по руке.

Топот детских ножек заставил их оторваться друг от друга. Рядом с ними оказалась Аня, которая только что проснулась и отправилась на поиски кого-то из взрослых. Она чмокнула наклонившуюся к ней Беллу в щёчку, а потом быстро вскарабкалась Эдварду на руки.

— Доброе утро, — поприветствовал он девочку. — Как спалось?

— Хорошо, — пискнула она тоненьким голоском, потом вдруг опустила глаза и стала задумчиво водить пальчиком по плечу мужчины, явно что-то обдумывая.

— Эдвард, можно тебя спросить?

— Конечно, малыш, — удивлённо ответил он и кинул на Беллу вопросительный взгляд. Та только в недоумении пожала плечами.

— Почему ты называешь Сашу сыночком. Разве ты его папа?

Каллен в замешательстве уставился на Аню, не зная, что ответить. Белла пришла ему на помощь.

— Анюта, иди, умывайся и чисти зубки. Мы с Эдвардом пока поговорим, а потом, обещаю, мы вместе ответим на все твои вопросы.

— Обещаете? — уточнила девочка, строго взглянув на мать.

— Обещаем, — вмешался Каллен. — Мы всё объясним тебе.

Аня кивнула и, спрыгнув на пол, исчезла в ванной.

Каллен, взяв Беллу за руку, завёл её комнату Ани и прикрыл за собой дверь.

— Белла, — начал он, — я знаю, что ты до сих пор откладывала этот разговор, но, думаю, пришла пора объяснить ребёнку ситуацию. Она не могла не заметить, что я называю Сашу сыном. Знаешь, сколько раз я замечал при этом её недоумевающий взгляд. Я удивлён, что Аня заговорила об этом только теперь. Думал, что она начнёт задавать вопросы гораздо раньше!

— Понимаю, — тихо произнесла Белла, повесив голову. — Просто… я боялась сделать ей больно. Мне казалось, как только Анюта узнает, что ты и Саша — родные, она будет чувствовать себя… Я не знаю… Лишней, что ли… Ей будет обидно, потому что у её брата есть отец, а у неё — нет.

— Милая, посмотри на меня, — позвал Каллен, проведя ладонью по склонённой голове женщины, и когда она подняла на него глаза, продолжил: — Я уже говорил тебе, но повторю ещё раз. Эта девочка давно перестала быть для меня просто твоей дочерью. Моё сердце открыто для неё. Более того, кусочек этого самого сердца давно принадлежит ей.

— Эдв…

— Подожди, — Каллен легко коснулся губ Изабеллы ладонью, не дав ей договорить. — Я не слепой, любимая, поэтому давно заметил, с какой настороженностью ты относишься к тому, что Аня всё больше привязывается ко мне. Как и я к ней… Ты словно боишься, что в любой момент я могу оттолкнуть её, потому что не веришь в искренность моих чувств. Ведь так?

Изабелла снова стыдливо опустила глаза.

— Я понимаю, что ты никогда не обидишь мою девочку, — прошептала она, осторожно отведя ладонь от своих губ. — Но, Эдвард! Её уже предали один раз, и это был родной ей человек! Сможешь ли ты сделать так, чтобы Аня никогда больше не страдала от того, что ощущает себя ненужной, брошенной?! Хватит ли у тебя сил и терпения?

— Всё дело в том, родная, что как раз для этого мне не придётся прикладывать никаких усилий, — улыбнулся мужчина. — Аня — часть жизни женщины, которую я люблю, значит, она часть и моей жизни тоже. Она — моя дочка, Белла. Пусть не по крови, но фактически. Она выбрала меня на роль отца ещё в самом начале нашего с ней знакомства. И я горд этим, можешь мне поверить. Прошу, позволь мне защищать и любить её!

Белла взглянула Каллену прямо в глаза, не сдерживая слёз. Именно сейчас она должна была принять решение, от которого зависело душевное благополучие её дочери. И, несмотря на то, что она уже нашла силы снова впустить Эдварда в свою жизнь, ей было страшно.

— Прости меня, — выдавила Изабелла. — У меня был слишком неудачный опыт в таких вопросах. Когда-то я поступила слишком необдуманно, доверив воспитание сына не тому человеку. Надеялась, что он сможет полюбить моего мальчика. А он… просто терпел его, не любя. Однажды наступил момент, когда на смену терпению пришло банальное раздражение со стороны Дмитрия. Знаешь, когда он уходил, то в сердцах признался мне, что рылся в моих бумагах и нашёл твои старые фото. Саша так сильно напоминал ему тебя, что он просто не мог, да и не считал нужным относиться к ребёнку хоть чуточку мягче.

Эдвард зажмурился, борясь с душевной болью. Через какое-то время, обретя такое шаткое, но важное для него внутреннее равновесие, он прикоснулся к дрожащим пальцам Беллы.

— Давай договоримся, — начал он, — ты никогда и ни при каких обстоятельствах не будешь сравнивать меня со своим бывшим. Я — не он. Пойми это, наконец, Белла. Ты говоришь, что он плохо относился к мальчику. Но и к собственной дочери он не испытывал сильной привязанности! Он был эгоистом во всём и остаётся таковым до сих пор. Но, как бы там ни было, я должен сказать ему спасибо, потому что, благодаря эгоизму Димы, рядом с вами сейчас я, а не он!

Белла молчала, внимательно вглядываясь в глаза Эдварда и ища в них подтверждение его словам. И, скорее всего, то, что она увидела там, её не разочаровало. Напротив, это посеяло в ней надежду и помогло принять окончательное решение.

— Хорошо, — прошептала она.

Эдвард присел рядом с ней на кровать и порывисто обнял женщину.

— Спасибо, — произнёс он. — Спасибо за то, что веришь в меня. Я люблю тебя.

— И я тебя, — пробормотала Белла. Она сидела, уткнувшись носом в его грудь, поэтому её голос прозвучал глухо.

Дверь за их спинами отворилась, и в комнате показалась Аня. На её лице были интерес и нетерпение. Эдвард выпрямился и протянул девочке руку. Как только она приняла её и подошла ближе, мужчина обнял её, прижав одной рукой к себе. Другой он ласково сжал кисть Изабеллы, сидевшей рядом с ним.

— Солнышко, мы обещали всё тебе рассказать, — начала Белла, с осторожностью подбирая слова. — Понимаешь, твой папа… он — не родной отец Саши.

— Ага, — Аня кивнула, — я знаю. Мне Сашка говорил уже давно.

— Знаешь? — удивилась её мать.

Аня просто пожала плечами, давая понять, что не видит в этом ничего странного.

— Аня, — продолжил разговор Каллен, — я — папа Саши. Так получилось, что меня долго не было рядом.

— Понятно, — протянула девочка задумчиво, потом нахмурилась. — А можно, ты будешь и моим папой тоже? Знаешь, моего настоящего папу заколдовала злая фея, и теперь его нет рядом. Ты — очень хороший Эдвард. Ты ведешь себя, как папа. Играешь со мной, гуляешь. Ты даже читал мне вчера сказку!

— Так и должны поступать отцы, малыш, — заметил Каллен охрипшим голосом и с усилием сглотнул.

— Ты даже вытираешь мне нос, если это нужно, — Аня застенчиво хихикнула. — Мне бы так хотелось, чтобы ты и вправду стал моим папой.

— И мне бы тоже этого хотелось, принцесса. И я им буду, если ты мне разрешишь.

Аня обняла мужчину и радостно взвизгнула, потом отстранилась и положила маленькие ладошки на щёки Каллена, поймав его взгляд.

— Ура! — крикнула она и снова крепко обняла мужчину.

Эдвард вернул ей объятия, облегчённо выдохнув. Белла тихонько всхлипнула. Аня, услышав это, протянула матери руку, и, когда та наклонилась поближе, обвила ладонью её шею. Никто из них не произнёс больше ни слова. Эдвард и Белла сидели рядом, положив руки на спину Ани, а та обнимала их обоих и прижималась виском к голове Каллена.

Очень скоро послышалось шлёпанье босых ног по паркету, и в дверном проёме показалась голова Саши.

— Привет, родители! — поздоровался он.

Эдвард улыбнулся сыну, почувствовав, как радостно застучало сердце. Даже несмотря на то, что мальчик так и не собрался с духом, чтобы произнести «папа» при обращении, мужчине было приятно, что сын назвал его и Изабеллу родителями. Это означало, что Саша рассматривал их, как единое целое, а самого Каллена в душе всё же признавал отцом.

— Саня, — откликнулась Анюта, — а Эдвард согласился быть и моим папой тоже!

— Поздравляю, — добродушно усмехнулся он сестре. — А я думаю, чего это ты визжишь от радости с утра пораньше?

— Как ты себя чувствуешь? — спросили хором его родители.

— Нормально, вроде, — мальчик пожал плечами. — Пластырь только мешает.

— Скорее всего, после новой перевязки его снимут совсем, — успокоил его Каллен, — на открытом воздухе рана быстрее заживёт.

— Правда? И я буду разгуливать с нитками, торчащими из головы? — удивился мальчик.

— Придётся, — сказала Белла.

— И в школу можно не ходить? — прищурившись, уточнил Саша.

— Ну, до новогодних каникул осталась всего неделя. Так что, я думаю, ничего страшного не случится, если ты пропустишь учёбу в это время.

— Класс! — Саня даже и не думал скрывать радости от перспективы не посещать школу и увеличить каникулы на целых семь дней.

Увидев, что мать смотрит строгим взглядом и осуждающе качает головой, мальчик стушевался, а потом быстро удалился из комнаты, пробормотав, что ему необходимо покормить Афанасия. Тот, и правда, уже несколько минут сидел на пороге комнаты. Он принёс в зубах свою пустую миску, шмякнув ею о пол с громким звуком, и теперь выжидающе смотрел на хозяев. Как только Саша направился на кухню, пёс засеменил следом за ним с надеждой в глазах. Аня спрыгнула с колен Эдварда и отправилась в том же направлении, обещая своему любимцу большую порцию собачьих консервов. В комнате, кроме Беллы и Эдварда, никого не осталось.

— Наше сегодняшнее свидание откладывается, извини, — водя пальчиком по груди мужчины, сказала Белла. — Не хочу надолго оставлять Сашу после вчерашнего происшествия.

— Всё в порядке, — успокоил её Каллен. — Я и сам хотел тебе это предложить. Если честно, я так вчера испугался за сына, что до сих пор не до конца пришёл в себя…

— Понимаю, потому что чувствую то же самое, — кивнула женщина.

— Слава Богу, всё обошлось, — шепнул Эдвард, притягивая Беллу к себе и укладывая её голову на своё плечо.

— Хорошо, что ты был рядом, когда это случилось.

Каллен сжал пальцы Беллы, лежащие на его колене.

— Я всегда буду рядом, — пообещал он. — Нет ничего в этом мире, что заставило бы меня расстаться с вами.

========== Глава 17.часть 1. Предложение ==========

Телом и душою только твой я,

Ты же знаешь это, Ангел мой.

Чту обычай, на колене стоя,

Чтоб весь мир отдать тебе одной.

И горит кольцо, переливаясь

Золотым мерцающим огнём,

Всполохами радуг отражаясь

В двух слезинках на лице твоём.

Прогони мой страх, верни надежду,

Будь моей, скажи тихонько: «Да»!

Я люблю тебя сильней, чем прежде.

Я люблю, и это — навсегда!

Капают мгновенья тёплым мёдом,

И застыло время для меня.

Я мечтал об этом год за годом.

Так скажи мне «да», любовь моя!

После завтрака Эдвард уехал, сославшись на то, что ему нужно попасть домой и сменить одежду. Он пообещал вернуться позже. При этом Каллен загадочно улыбался, но, когда Изабелла, глядя на него с подозрением, попыталась узнать причину такого странного поведения, мужчина только покачал головой и поспешил одеться и выскользнуть за дверь под недовольное ворчание любимой.

Белла, коротая время до его возвращения, убиралась на кухне, попутно отвечая на телефонные звонки Эммета и своего отца, которые интересовались здоровьем племянника и внука. Она поспешила заверить обоих мужчин, что мальчик чувствует себя неплохо, отделавшись поверхностной раной и испугом. Следом за ними позвонила Женька с тем же вопросом. Когда она убедилась, что состоянию её крестника ничего не угрожает, разговор перешёл на другие темы.

— Алекс всё ещё у тебя? — спросила Изабелла.

— Нет, — голос Женьки стал грустным. — Его отец заявился на мой порог чуть ли не с первыми петухами и поспешил забрать ребёнка, как только тот покончил со своим завтраком. Алекс не хотел уходить, и Эммету это очень не понравилось. Хотя, надо отдать ему должное, он ни разу не повысил голос на сына. Только напоследок одарил меня «нежным» взглядом, способным убить наповал.

Белла хохотнула, представив себе эту сцену, потом, опомнившись, произнесла:

— Он просто ревнует, Жень. Пойми, после смерти жены Эм трясётся над сыном, как сумасшедший. Он готов опекать его и защищать от всего мира. А тут появляешься ты, и его мальчик сразу проникается к тебе доверием. Видимо, Эммета это задевает. К тому же, Алекс эмоционально привязался не к кому-нибудь, а именно к бывшей подруге отца, которая когда-то отвергла его. Представь, как всё это может выглядеть для Эма.

— Да всё я понимаю, Белла, — печально ответила Женя.

После того, как Белла на грустной ноте закончила разговор с подругой, она направилась в комнату бабушки, застав пожилую женщину за сборами. В силу преклонного возраста здоровье Татьяны Тимофеевны оставляло желать лучшего, и её зять подарил им с приятельницей две путёвки в подмосковный санаторий. И теперь, собираясь в путь, Танечка сидела на диване. Она с тревогой глядела на почти собранный чемодан и тяжело вздыхала. Изабелла села рядом и прижалась к плечу бабушки, обеспокоенно глядя на неё.

— Танечка, ты чего? Так радовалась предстоящей поездке, а теперь загрустила. Почему?

— Может, мне не ехать? Как ты тут с ними справишься без меня? Саня приболел, а тебе на работу нужно и вообще…

— Я справлюсь! — заверила её молодая женщина. — Вернее, МЫ справимся. Я и Эдвард. Тебе нужно отдохнуть, развеяться. Сколько раз за последнюю неделю у тебя повышалось давление?

— Ты и Эдвард… — повторила за ней Танечка, намеренно пропуская мимо ушей замечание внучки о её самочувствии и улыбнулась. — Вижу, у вас всё хорошо.

— Да, — Изабелла смутилась и покраснела. — Он мне предложение сделал. И я… согласилась.

Татьяна Тимофеевна изумлённо подняла брови.

— Ты меня осуждаешь, да? — виновато пролепетала Белла. — Думаешь, ещё слишком рано для такого серьёзного шага?

— Нет, девочка моя, — бабушка ласково погладила Беллу по волосам, — кому, как не мне, знать, сколько вы шли к этому? Как я могу осуждать, если знаю, что для тебя значит Эдвард Каллен?

Белла счастливо улыбнулась.

— Когда свадьба? — поинтересовалась старушка.

— Летом, скорее всего.

— Скажи, — Танечка замялась, — вы останетесь здесь или уедете на родину Эдварда?

— Мы ещё не обсуждали это, — Изабелла пожала плечами. — Но, думаю, Эдвард не будет возражать, если я попрошу его пожить какое-то время в России. Тем более, он обещал помочь Эммету с открытием спортклуба. Пока работа в нём наладится, пройдёт по меньшей мере несколько лет. А там… будет видно.

— Что ж, это хорошо, — Танечка выдохнула, и Белле показалось, что настроение бабушки улучшилось, как только она узнала, что внучка не собирается в скором будущем покидать родной город.

— Я не оставлю тебя, — ласково прошептала она и погладила женщину по морщинкам на щеке.

— Знаю, ласточка, — Танечка улыбнулась. — Поможешь собрать чемодан?

Изабелла кивнула и принялась вместе с Татьяной Тимофеевной упаковывать оставшиеся вещи.

Эдвард позвонил через пару часов и пообещал скоро приехать. Он несказанно удивил Беллу просьбой прислать ему номер её отца. Она недоумевала, зачем ему это, но просьбу выполнила. Когда раздался звонок в дверь, Изабелла обнаружила, что за спиной Каллена маячит Николай Журавлёв. Мужчины разделись, после чего Эдвард голосом, в котором сквозили странные интонации, попросил всех собраться в гостиной. Белла села на диван рядом с Танечкой и, обведя глазами пространство, встретилась с удивлённым взглядом отца. Он, как и все остальные, был заинтригован происходящим. Аня и Саша сели прямо на толстый ковёр на полу, терпеливо ожидая продолжения. Эдвард вышел на середину комнаты и сделал глубокий вдох. В руке он сжимал какой-то предмет, а когда разжал пальцы, Изабелла тихонько охнула, увидев маленькую бархатную коробочку.

— Я попросил всех собраться здесь, потому что считаю, что Белла заслуживает того, чтобы всё происходило на глазах её родных и с их одобрения, — сказал он, обведя взглядом собравшихся.

Каллен сделал несколько шагов, приблизившись к женщине, и вдруг опустился на одно колено, глядя ей прямо в глаза. Мужчина открыл коробочку, внутри которой оказалось кольцо. Когда солнечные лучи, проникавшие в окно, упали на него, камень на кольце заискрился и заиграл бликами. Вокруг большого камня шла россыпь маленьких бриллиантов, и от каждого из них в свете солнца исходило сияние, похожее на крошечную корону.

— Изабелла, — промолвил он, — знаю, ты уже дала своё согласие. Но здесь и сейчас я хочу надеть на твой палец это кольцо и ещё раз задать тебе вопрос. Ты станешь моей женой?

Белла закрыла рот ладонью и всхлипнула, пытаясь сдержать рыдания.

— Мам, скажи «да», — шепнула Аня умоляюще.

Все в комнате замерли, с волнением наблюдая за происходящим. Даже Фаня, казалось, проникся атмосферой ожидания. Он подошёл к Эдварду и улёгся рядом с ним, положив голову на передние лапы и наблюдая за хозяйкой.

— Да, — кивнула Белла, размазывая по щекам слёзы.

Эдвард дрожащей рукой надел кольцо на палец Изабеллы и, наклонившись, коснулся губами того места, где находилось украшение.

— Подошло идеально, — улыбнулся он, глядя на невесту из-под ресниц.

У Беллы при виде этой сцены перехватило дыхание. Про себя она подумала, что отдала бы полмира за один такой взгляд.

Каллен тем временем повернулся к Николаю.

— Я не буду просить вашего разрешения, уж простите. Но, если бы вы дали своё одобрение и благословение, я был бы счастлив.

Николай смущённо крякнул.

— Что я могу сказать? — ответил он. — Как будто я не вижу, как вы смотрите друг на друга? Дом бы не подожгли своими пылкими взглядами!

Изабелла смущённо хихикнула.

— Я рад, что всё так обернулось, — продолжал Журавлёв. — Благословляю вас, ребята. Дочка, прими мои поздравления.

Николай подошёл к дочери и сжал её в объятиях. Потом он повернулся к Эдварду и пожал ему руку.

— Поздравлю, — произнёс он, сжав ладонь Каллена сильнее, чем следовало. — Не обижай мою девочку.

— Спасибо, сэр, — ответил Эдвард, стойко выдержав мощное рукопожатие. — Клянусь, что никогда не сделаю ей больно!

Николай кивнул.

Танечка вытирала глаза уголком носового платка.

— Не плачь, — попросила её Изабелла.

— Всё хорошо, девочка, — поспешила та успокоить внучку. — Ты не представляешь, как я рада за вас!

Белла обняла Татьяну Тимофеевну и прижалась щекой к её волосам.

Саша улыбался, глядя на мать и отца, а Аня поспешила запрыгнуть Эдварду на руки и заголосила:

— Ура! Мамочка женится на папочке.

Каллен, опешив в первый момент от того, насколько легко девочка смогла назвать его папой, подарил Анюте радостную улыбку. Но, когда он встретился взглядом с Николаем, то смутился. Будущий тесть удивлённо разглядывал его и Аню.

— «Папочка»? — повторил Журавлёв.

— Ну… — Эдвард стушевался.

— Эдвард согласился стать моим папой, — пришла ему на помощь новоявленная дочка. — Дедуль, ты меня слышишь?

— Да уж, слышу, егоза. Голос у тебя такой звонкий, что не услышать было бы трудно, — пробурчал Николай.

Взгляд его стал задумчивым. Он снова взглянул на Каллена с девочкой на руках, потом перевёл взгляд на притихшую Изабеллу, махнул рукой и вынес вердикт, усмехнувшись:

— А! Чего уж там! Не маленькие, сами разберётесь.

Эдвард облегчённо выдохнул и, повернувшись к Белле, подмигнул ей. Губы женщины расплылись в улыбке. Она подошла к сыну и села рядом с ним. Ласково взъерошив его волосы, Белла спросила:

— Как ты к этому относишься?

— Это хорошо, — Саша повернулся к матери. — Только… немного непривычно. Ещё недавно я думал, что никогда не увижу своего папу, а теперь все мы вместе и вы собираетесь пожениться.

— Тебя это беспокоит? — заботливо спросила Изабелла, внимательно глядя мальчику в глаза и пытаясь найти там признаки недовольства или тревоги.

— Нет, — Саша энергично помотал головой. — Всё в порядке. Просто иногда мне кажется, что ещё чуть–чуть, и всё исчезнет. Понимаешь… Вдруг я проснусь и пойму, что это был просто хороший сон? А потом, выйдя утром из комнаты, я снова столкнусь с Димой.

— Понимаю, — Изабелла тяжело вздохнула. — Я понимаю тебя. Ты боишься поверить и расслабиться. Опасаешься вернуться в ту жизнь, которая была у нас раньше.

— Наверное, — мальчик стыдливо опустил глаза.

— Сынок, — раздался хриплый от Эмоций голос Эдварда. — Я — настоящий. Я здесь и никуда больше не уйду. Верь мне, пожалуйста.

Эдвард опустил Аню на пол и протянул сыну руку. Тот немного помедлил, но всё же протянул в ответ свою. Ухватившись за ладонь отца, мальчик поднялся, оказавшись лицом к лицу с Калленом, присевшим на корточки. Очень осторожно и несмело Саша придвинулся ещё ближе и обнял мужчину, прижавшись щекой к его виску.

— Пап, — тихо шепнул он, и Эдвард, услышав это, резко втянул носом воздух и крепко сжал ладонями его спину. — Пап, я очень рад, что ты вернулся.

Каллен чувствовал себя так, словно только что глотнул свежего воздуха после нахождения в душном подвале. Его сын только что назвал его папой, и это заставляло сердце биться от радости, как сумасшедшее. Он помнил, насколько желал этого, днями напролёт заставляя себя мириться с тем, что Саша никак не мог собраться с силами и сделать ещё один шаг вперёд. Иногда по ночам он не мог уснуть, ворочаясь на скомканных простынях и мечтая о том мгновении, когда с губ мальчика слетит столь желанное слово. И вот теперь это произошло…

— Саша, — Эдвард отстранился от сына взял в ладони его лицо со следами слёз на щеках, — сынок…

— Ты плачешь? — спросил мальчик, и только тогда Каллен осознал, что горячая влага бежит и по его лицу тоже.

Мужчина торопливо смахнул ладонью слёзы и покачал головой.

— Да-а… — послышался за их спинами задумчивый голос Николая. — Мексиканские сериалы отдыхают, однако.

Белла уже хотела возмутиться, но, взглянув на отца, поняла, что и его глаза странно блестели, подёрнувшись влажной пеленой.

— Пойду, что ли, чайник поставлю, — Журавлёв–старший поспешил удалиться из комнаты, стушевавшись под взглядом дочери.

— Сань, — подала голос Анюта, — а почему вы оба плачете?

Она подошла к Каллену и начала заботливо вытирать ему лицо своими маленькими ладошками. Оставив одну руку на спине сына, другой Эдвард привлёк девочку к себе.

— К твоему сведению, мелкая, мама не женится на папе, а выходит за него замуж, — неожиданно выдал Саша.

— Ага, — пискнула в ответ его сестра и, тоненько хихикнув, украдкой показала ему язык.

Мальчик только закатил глаза и беспомощно покачал головой.

***

Раннее утро понедельника напоминало сумасшедший дом. В шесть часов приехал Николай, вызвавшийся лично отвезти Танечку и её подругу в санаторий, который находился на другом конце Подмосковья. После прощальных поцелуев и объятий Танечки с внучкой и правнуками, Журавлёв подхватил её чемодан и, взяв тёщу под локоть, повёл женщину к машине. Взглянув на часы, Белла начала собираться на работу, умудряясь между собственными сборами следить, чтобы Аня смогла вовремя одеться. Сегодня у них был важный день — в детском саду намечался новогодний праздник, к которому Журавлёва долго готовилась. Она надеялась, что многочисленные репетиции вместе с детьми не прошли даром. Белла любила свою работу, несмотря на то, что временами после очередной смены она чувствовала себя довольно уставшей, и каждое лишнее движение или слово давалось ей с большим трудом. Сегодняшнюю ёлку она намеревалась провести на высшем уровне, следуя давней привычке относиться к своим обязанностям со всей ответственностью. Аня, натягивая колготки, тараторила без остановки, предвкушая, как будет читать своё стихотворение. Вчера вечером, перед тем, как Каллен уехал домой, она получила с него торжественное обещание, что тот придёт на праздник и будет сидеть в рядах зрителей. «Как настоящий папа», — заметила девочка, радостно прыгая вокруг Эдварда.

Придя на работу, Изабелла провела оставшееся до начала праздника время, доводя до совершенства последние детали. В тот момент, когда она вместе с детьми должна была отправляться в актовый зал, Аня покинула живой «паровозик», образованный вставшими друг за другом дошколятами, приблизилась к матери и легонько дёрнула её за подол платья.

— Мам, а Эдвард… то есть, папа придёт?

Белла посмотрела на дочь и постаралась придать лицу уверенное выражение. Она и сама не была до конца уверена в том, что Каллен появится сегодня в детском саду. Несмотря на вчерашнее обещание, он до сих пор не позвонил ей, чтобы сообщить о своём приходе. Чтобы не портить дочке настроение, она поспешила успокоить её, заверив, что Эдвард не станет обманывать её и обязательно сдержит обещание.

— Мой другой папа никогда не приходил, — вздохнула Аня. — Наверное, и у Эдварда тоже появились срочные дела.

Ещё чуть-чуть, и дочкины слёзы не заставили бы себя долго ждать. Поэтому Изабелла попыталась спасти ситуацию и заявила, что без «её вагончика паровозик не поедет». Аня ойкнула и вернулась в строй, забыв на какое-то время о Каллене.

Войдя в зал, украшенный по-новогоднему мишурой и связками ярких шаров, Белла рассадила ребят на стульчики по обе стороны от находившейся посередине помещения высокой, в потолок, ели. Она повернулась к толпе родителей, чтобы поприветствовать их под многочисленными камерами фотоаппаратов, планшетов и телефонов, находившихся в руках почти каждого из гостей, и внезапно растерялась. Из первого ряда на неё смотрело три пары знакомых глаз: зелёные, цвета летней травы — Эдварда и голубые — Эммета и Алекса. Эммет поднял вверх два больших пальца. Алекс, глядя на него, сделал то же самое. Во взгляде Эдварда было восхищение. Он открыто любовался Беллой, и она подумала, что не зря потратила столько времени, когда выбирала платье, собираясь выглядеть нарядно, но не вызывающе. Она с трудом подавила в себе желание подпрыгнуть от радости, вовремя вспомнив о лодочках на высоком каблуке и о собравшихся в зале родителях, которые наверняка были бы весьма удивлены её легкомысленным поведением. Вместо этого Изабелла широко улыбнулась, встретившись глазами с будущим мужем. Тот вернул ей искреннюю улыбку, затем, беззвучно двигая губами, произнёс: «Люблю». Белла почувствовала, как кровь прилила к лицу. Щекам стало горячо. Она испытывала острое сожаление от того, что не может ответить, потому что на неё сейчас смотрело слишком много людей. Где-то за своей спиной она услышала громкий шёпот Ани, сообщавший подружкам:

— Вон мой папа! Мой папа пришёл!

Видимо, это долетело и до слуха Каллена, потому что тот встретился глазами с девочкой и подмигнул ей. Эммет хмыкнул и тихонько толкнул брата локтем в бок, выражая одобрение.

Взяв себя в руки и набрав полную грудь воздуха, Изабелла окинула взглядом толпу и объявила о начале праздника под первые аккорды новогодней мелодии.

Всё шло замечательно. Журавлёва между вождением хороводов, чтением стихов и произнесением фраз, запланированных по сценарию, успевала время от времени смотреть в сторону Эдварда. Тот иногда наклонялся к Алексу и что-то ему объяснял, но чаще глаза мужчины были устремлены на Беллу. Зрачки его при этом темнели, а на лице мелькало столько эмоций (от тихой нежности до безумного желания), что Изабелла несколько раз краснела и отворачивалась, боясь забыть слова и потеряться в собственных ощущениях.

Когда пришла очередь Ани прочесть стихотворение, она вышла вперёд и, не удержавшись, помахала Калленам ладошкой. Те заулыбались и замахали в ответ, а Алекс ещё и запрыгал на месте от радости, не обращая внимания на добродушные смешки в толпе зрителей. Девочка неторопливо и с выражением, как учила её мать, читала стихи, а Белла, наблюдая за Эдвардом, с удивлением заметила, что он смотрит на Аню с гордостью. Это было так странно, так непривычно! Дмитрий никогда не интересовался дочерью, не говоря уже о том, что гордиться собственным ребёнком и радоваться его успехам ему вообще не приходило в голову. К её первым маленьким достижениям он относился слишком спокойно. Когда Белла, хлопая от восторга, искренне радовалась первым шагам, первым словам дочери, первым её умениям и навыкам, Дмитрий с удивлением взирал на бурный восторг жены. «Ты так сильно восхищаешься этим, как будто произошло что-то из ряда вон выходящее, — снисходительно замечал он с умным видом. — Ребёнок просто растёт и развивается. Так и должно быть. А ты визжишь от восторга, словно выиграла в лотерею миллион долларов»…

И вот сейчас Эдвард Каллен, по первому зову открывший для Ани своё сердце, смотрел на ребёнка так, словно она была центром его персональной вселенной, и всем своим видом выражал одобрение. Казалось, он чувствовал, насколько важно для неё в этот момент ощущать отцовскую поддержку. Понимание того, что Эдвард действительно любит её дочь, ударило по ней так сильно, что Изабелла еле удержалась от того, чтобы при всех не разреветься от нахлынувших эмоций. Каждое его слово, каждая клятва оказались правдой — рядом с Аней действительно появился человек, которому Изабелла (и теперь она в этом не сомневалась) могла бы доверить жизнь своей малышки.

Белла опустила голову и отступила на несколько шагов назад, молясь о том, чтобы найти в себе силы и не заплакать прямо здесь, на виду у всех. Тем временем Анюта произнесла последнюю строчку из стихотворения и победно улыбнулась, когда из толпы родителей раздались хлопки. Каллены тоже захлопали.

— Yes! Это — моя племянница! — громким шёпотом пробасил Эммет и толкнул своей коленкой ногу Эдварда.

Тот, терпеливо снося такое обращение, только закатил глаза, прощая брату его несдержанность.

***

Вечером того же дня Белла сидела в своей гостиной, прислонясь к плечу Каллена и просматривала фотографии с праздника, огромное количество которых успел сделать Эммет. Она листала фото на экране планшета, лежащего на коленях у Эдварда. Белла то нежно улыбалась, глядя на изображения дочери в карнавальном костюме, то негромко хихикала, если натыкалась на какую-нибудь забавную сценку, запечатлённую камерой. Когда открылась новая картинка, где они втроём стояли на фоне огромной, увешанной игрушками ёлки, улыбка на лице женщины уступила место задумчивому выражению. С фото на неё смотрела дочка, сидящая на руках у Каллена и обнимающая его одной рукой. Вторую руку она положила на шею прильнувшей к ней матери. Белла не удержалась и, легко касаясь сенсорного экрана гаджета, провела пальчиком по изображению.

— Ты не представляешь, что ты сделал для неё Эдвард! Она так ждала тебя, и ты пришёл, сдержав своё обещание. Спасибо!

— Белла, — Каллен поймал её взгляд. — Я пришёл не только потому, что обещал. Я ХОТЕЛ прийти!

— Я понимаю.

— Это было так необычно, если честно — чувствовать себя родителем, переживать за своего ребёнка и ловить каждое его слово. Аня смотрела на меня всё время. Она будто читала стихи лично для меня. Осознавать это было… ошеломляюще, — Эдвард задумчиво улыбнулся и уставился в пространство рассеянным взглядом, словно вспоминал события прошедшего утра.

— О да! Поверь, эти ощущения остаются надолго. Когда я смотрю на сына и дочь, понимая, что они прошли ещё одно из своих детских испытаний и справились с очередным жизненным рубежом, меня переполняет такая гордость за них, которую невозможно описать словами. Ты понимаешь, о чём я?

— Ещё полгода назад я сказал бы тебе, что вряд ли смогу вникнуть в ход твоих мыслей. Но так было раньше. Теперь же… Теперь я понимаю тебя, милая. Потому что ещё недавно я чувствовал себя одиночкой в кругу любящих и заботливых родственников. А сейчас всё изменилось настолько, что иногда мне хочется себя ущипнуть, чтобы понять, сплю я или бодрствую.

Изабелла опустила голову Эдварду на грудь и оплела его торс обеими руками, уткнувшись носом в промежуток между пуговицами на рубашке. Эдвард, ощутив её горячее дыхание через тонкую ткань своей сорочки, закрыл глаза от удовольствия и стал неторопливо поглаживать женщину по волосам. По телу разлилась приятная нега. Ему было хорошо даже просто сидеть рядом с ней, перебирая локоны Беллы и ощущая, как они пружинят под его пальцами. Он подумал о том, что мог бы, наверное, отдать очень много, лишь бы этот миг длился и длился… Каллен откинулся на спинку дивана и настолько потерялся в безмятежности и спокойствии, что до него не сразу дошёл смысл нового высказывания Изабеллы:

— Знаешь, Корнев пропустил все Анины праздники в детском саду. Постоянно обещая ей прийти, он не присутствовал на них ни разу. У Дмитрия всегда появлялись какие-то дела, которые, по-видимому, были важнее того, что дочь ждала, до последнего надеясь увидеть его среди зрителей.

Каллен презрительно хмыкнул.

— И почему же я не удивлён этой… Что?! — подскочил он на диване так сильно, что Белла испуганно дёрнулась и непонимающе уставилась на него.

— Что ты сейчас сказала, Белла?! — переспросил он.

— Эдвард, не кричи. Ты же не хочешь разбудить Сашу и Ан…

— Прости, я понял, — Эдвард примирительно поднял вверх ладони и уже тише произнёс.

— Повтори то, что сказала минуту назад, пожалуйста!

— Я сказала, что отец Анюты пропустил…

— Нет, — остановил ей Каллен. — Ты назвала его фамилию.

— Да, Корнев. Дмитрий Корнев, — ответила Белла, ничего не понимая.

— Боже, — простонал Эдвард и вцепился обеими руками себе в волосы.

— Объясни же, что происходит! — тормошила его Изабелла.

Каллен закрыл лицо руками и глухо произнёс:

— Я — идиот. Как можно было так сглупить? Ты же столько раз говорила, что твоего бывшего зовут Дмитрий. И даже если я не знал его фамилии, всё равно должен был задуматься.

— Эдвард, если ты сейчас же не скажешь мне, почему фамилия Корнев привела тебя в такое буйство, я начну думать, что ты прямо на моих глазах сходишь с ума, — пролепетала Изабелла и посмотрела на мужчину так, словно действительно начала сомневаться в его душевном здоровье.

Каллен оторвал ладони от лица и целую минуту смотрел женщине в глаза. Создавалось впечатление, что он напряжённо размышляет о чём-то, сомневаясь, стоит ли посвящать любимую в подробности.

— Хорошо, — наконец выдохнул мужчина, — я всё тебе объясню. Скажи, когда в последний раз ты виделась с Настей Кулагиной?

— С Настей? А при чем тут… — Изабелла выглядела сбитой с толку, но, увидев, что Эдвард находится в страшном напряжении и молча ждёт ответа, продолжила: — Мы прекратили общаться в начале прошлой весны, хотя до этого часто созванивались и встречались. Я не знаю, почему так произошло. Просто в один прекрасный день я позвонила ей, а она как-то сухо мне ответила, уложившись всего в пару фраз. Спустя какое-то время ситуация повторилась. Когда я поняла, что Настя по непонятным причинам разорвала нашу дружбу, то просто перестала искать с ней встреч, решив не навязываться.

— И ты, конечно же, до сих пор гадаешь, почему Кулагина так резко исчезла из твоего дружеского круга? — грустно усмехнулся Каллен.

Белла промолчала, пожав плечами.

— Я ушёл из полиции, потому что не нашёл в себе сил смириться с тем, что не уберёг Роуз от гибели, — пробормотал Каллен.

— Да, Эммет как-то упоминал об этом. Но он не считает тебя виновным в чём-либо и…

— Подожди, Белла. Ты требовала объяснений моего странного поведения, и я хочу дать их тебе. В день, когда застрелили Розали, в той грязной подворотне погибла ещё одна девушка. Это была Настя. Анастасия Кулагина.

Изабелла испуганно прикрыла рот ладонью, громко всхлипнув. Эдвард взял её за запястье, пытаясь своим прикосновением смягчить шок от горькой правды, которую собирался поведать женщине. Пока он рассказывал о происшедшем в Сиэтле, Белла то краснела, то бледнела, и постоянно смахивала катящиеся по щекам слёзы. Наконец Каллен остановился, прервавшись на том моменте, когда он вернулся в Россию вместе с Эмметом и Алексом, чтобы лично заняться поиском Корнева. Изабелла закрыла руками лицо и начала раскачиваться вперёд-назад, мотая головой.

— Какой ужас, Господи, — монотонно повторяла она. — Я со временем поняла, конечно, какой он эгоист и циник, но даже предположить не могла, что Дмитрий превратится в убийцу…

Эдвард прижал Изабеллу к себе и стал гладить по спине, пытаясь успокоить и привести в чувство.

— Мне жаль, любимая, что тебе пришлось всё это услышать, — с сочувствием произнёс он.

— Я боюсь, Эдвард, — зашептала женщина, судорожно вцепившись пальцами в его рубашку. — Он обезумел, если сотворил такое. А вдруг теперь он не оставит нас в покое? А если он доберётся и до нас?! Корнев ведь много раз обещал отомстить мне за то, что я вышвырнула его. Раньше я не обращала на это внимания, но, учитывая новые обстоятельства… Он ведь следил за нами!

— Когда он звонил тебе последний раз?

— В тот вечер, когда я вышла встречать вас с Аней поздно вечером. Помнишь, мы сидели в твоей машине и разговаривали, а потом у меня зазвонил сотовый?

Эдвард кивнул.

— Было ещё несколько звонков до этого, — продолжала Белла. — И всегда номера были разные. Корнев пользуется разными сим–картами, которые покупает, скорее всего, без паспорта.

Заметив удивлённый взгляд Эдварда Белла пояснила:

— В пригородных электричках полно дилеров, готовых продать тебе любой номер без предъявления документов. Их можно встретить и около станций метро. Знаю, это незаконно, но это так — при желании приобрести такую сим-карту вполне возможно.

Эдвард молчал, обдумывая ситуацию. Внезапно Изабелла вздрогнула и добавила:

— Я уверена, что на катке именно Дмитрий толкнул Сашу! Воспользовавшись тем, что мы были заняты сыном, он просто исчез в толпе, пока все приходили в себя.

— Да, ты права, — подтвердил Каллен её подозрения. — Если бы это был кто-то чужой, и всё, что произошло тогда — случайность, ситуация должна была выглядеть несколько иначе.

— Эдвард, мне страшно! — снова заплакала Белла. — Корнев мечтает отомстить, он хочет отомстить. И, по всей видимости, желание это так велико, что даже сейчас, когда должен затаиться после совершённого им преступления, он позволяет себе следить за нами и делать гадости! Дмитрий ведь не просто так оказался на катке. Думаю, он следовал за нами от самого дома.

— Белла, посмотри на меня, милая, — позвал Каллен женщину. Он взял её холодные ладони и стал растирать их, чтобы согреть.

Изабелла подняла на него глаза, в которых плескались отчаяние и испуг.

— Я не дам твоему бывшему мужу приблизиться к тебе и детям даже на милю, — заверил Эдвард. — Ты слышишь меня? Я сделаю всё, чтобы Дмитрий Корнев ответил за свои преступления и надолго сел в тюрьму. Признаюсь, был момент, когда я хотел прекратить поиски и предоставить это дело официальным властям. Но… Нет! Теперь я должен найти его, потому что речь идёт уже о безопасности дорогих мне людей!

— Дима грозился выкрасть Анюту, чтобы сделать мне больно, — прошептала Белла с ужасом. — Я даже думать боюсь, что он может сделать что-то подобное!

— Любимая, я этого не допущу! В Сиэтле я поклялся самому себе, что Корнев не уйдёт безнаказанным. Так и будет, верь мне!

Белла вдруг напряглась и резко отстранилась от Каллена. Она молчала, разглядывая мужчину со странным выражением лица.

— Знаешь, о чём я сейчас подумала? — заговорила она, прервав затянувшуюся паузу. — Если бы не те убийства в Сиэтле, ты ведь не приехал бы сюда? Ты вернулся только потому, что решил отыскать Дмитрия.

— Белла? — обеспокоенно позвал Эдвард, не понимая, к чему она клонит.

— Ну да, конечно! — бормотала Изабелла, уставившись в пустоту и не обращая внимания на мужчину. — Если бы не это, ты никогда не вернулся к нам с Сашей. Не из-за нас ты приехал в этот город. Ведь так, Каллен?

— Я… — Эдвард смутился и замолчал, беспомощно посмотрев на женщину.

— Ну, что же ты молчишь? — спросила она с горькой усмешкой. — Скажи, что ты просто не мог больше так! Скажи, что твоё возвращение было продиктовано потребностью быть рядом и вернуть прежние отношения! Эдвард, скажи же что-нибудь! Знаешь, почему сейчас ты не можешь выдавить из себя ни слова? Потому всё это неправда! И, если бы не совершённое Корневым преступление, ты спокойно жил бы себе в Штатах, не вспоминая о глупой Белле!

— Белла, что ты несешь?! — шепотом начал возмущаться Эдвард.

— Если это не так, почему ты столько лет не появлялся здесь? Чего ждал, если, как утверждаешь, продолжал любить меня?! Неужели для того, чтобы ты мог вернуться, должно было произойти что-то страшное?

— И это говорит та, которая столько лет скрывала, что у меня есть сын?! Та, которая убедила половину моих родственников молчать об этом?! Столько времени, Белла, Саша рос без родного отца, потому что ты не смогла противиться какой-то идиотской гордости! — Эдвард запустил пятерню в волосы и покачал головой. — Мне страшно представить, сколько ещё ты могла бы молчать, если бы мы не встретились тогда, на катке… Мы оба наделали ошибок.

— Может быть. Но я была уверена, что не нужна тебе, можешь ты это понять?

— Crane…

— Стоп, Эдвард! Давай поговорим позже, прошу. Я не хочу с тобой ругаться, но и общаться так, будто ничего не случилось, я тоже не могу.

— Но…

— Послушай, я очень устала. А новости о Корневе совсем выбили меня из колеи. Я иду спать. — Изабелла пыталась говорить ровным тоном, но по тому, как дрожали её губы, было понятно, что сохранять спокойствие ей удаётся с большим трудом. Последние силы уходили на то, чтобы не разреветься от обиды прямо при Каллене. Тоненький голосок здравого смысла советовал сесть поближе и прижаться к нему покрепче вместо того, чтобы затевать скандал. Эдвард был прав — они оба успели когда-то наломать дров. И, как ни крути, он был тем, кто сделал первый шаг к примирению. Но почему-то именно сейчас в ней вдруг проснулась та обиженная, брошенная почти десять лет назад девчонка. Белла и сама от себя не ожидала, что её так встряхнёт от осознания того, что изначально Эдвард оказался в этом городе не потому, что искал встречи с ней, а из-за выходки Корнева.

— Я остаюсь здесь! — твёрдо заявил Каллен, прерывая её размышления. — И не смотри так, Белла! Если думаешь, что после того, как узнал, кем является Дмитрий Корнев, я оставлю вас хотя бы на минуту, ты глубоко заблуждаешься! Хочешь ты этого или нет, но отныне будет только так! Ты и дети… Вы слишком много значите для меня, чтобы рисковать вами!

Каллен редко разговаривал с ней подобным тоном. И вместо возмущения, которое, как она полагала, должна была сейчас испытывать, появилось совсем другое чувство. Ноги стали ватными, а от груди к низу живота пробежало приятное покалывание.

— Я понимаю, — уже вслух пролепетала она, разрываясь между обидой и внезапным желанием забыть о вспыхнувшей минуту назад ссоре и наброситься на будущего мужа со страстными поцелуями. — Постелю тебе на диване в гостиной. — Ты не против?

— Не против… — пожал Каллен плечами.

Он молча прошёл мимо неё, направляясь в ванную, и только кивнул, когда Белла напомнила ему, где находится запасная зубная щётка.

Белла проверила детей, желая убедиться, что с ними всё в порядке. Она задержалась у постели сына. Тот спал на животе, и шов на затылке с торчащими из него концами медицинских ниток был хорошо заметен в свете ночника. Она поцеловала кончики своих пальцев и легонько погладила ими кожу рядом с заживающей ранкой, стараясь не задеть травмированный участок и мысленно передавая поцелуй сыну. Заглянув к Ане и услышав её размеренное сопение, Изабелла наклонилась над девочкой и ласково провела кончиком носа по волосам на её виске. Затем она отправилась обратно в гостиную, чтобы приготовить Эдварду постель. Белла почти закончила возиться с постельным бельём, когда в дверях комнаты показался Каллен. Из одежды на нём остались только джинсы. Волосы были влажными и выглядели так, словно он не воспользовался расчёской, а просто зачесал их назад собственный пятернёй. Белла поймала себя на том, что разглядывает его голый торс. Она бы солгала, если бы стала утверждать, что увиденное оставило её равнодушной. Ей было не до любования крепким мужским телом, когда несколько дней назад Каллен разделся на катке, жертвуя своей футболкой, чтобы перевязать разбитую голову их сыну. Но сейчас, в домашней обстановке, Изабелле выпал такой шанс. За прошедшие годы Эдвард возмужал и окреп. Тело его стало поджарым и подтянутым. Мускулы приобрели ярко выраженную рельефность, а кубики на животе, разделяемые дорожкой волос, уходящей за пояс джинсов, делали картину ещё живописней…

Услышав тихое покашливание, женщина вздрогнула и отвернулась, слегка покраснев. Набравшись храбрости, она подняла на Каллена смущённый взгляд. Мужчина застыл на месте и резко втянул в себя воздух. Его зрачки расширились, от чего глаза сейчас казались почти чёрными. Вспомнив о недавней ссоре, Изабелла почувствовала сожаление, но поймала себя на том, что не может подобрать ни одного слова, чтобы начать разговор. Тихо пожелав мужчине спокойной ночи, она поспешила выскользнуть из гостиной и юркнула в ванную комнату, намереваясь принять перед сном душ. Белла горько усмехнулась, когда поняла, что воду стоит сделать холоднее, дабы у разгорячённого тела появилась возможность остудиться, а в голову смогла вернуться хоть одна приличная мысль.

Уже лёжа в постели, Изабелла вновь и вновь возвращалась к их с Калленом размолвке. Да, теперь они снова были вместе. Но осознание того, что вернуться в Россию Эдварда заставила потребность найти убийцу Насти и Розали, причиняло боль.

«Глупая, — мысленно корила себя Белла, — его приезд привёл к вашему примирению. Чего тебе ещё нужно?!»

Она не заметила, в какой момент слёзы всё-таки хлынули из глаз, стекая по щекам и заливая подушку, и не понадобилось много времени, чтобы тихие всхлипывания перешли в рыдания, которые Изабелла попыталась приглушить натянутым на голову одеялом.

========== Глава 17.часть 2. “Всегда была твоей…” ==========

Неяркий свет от ночника

Мерцает на хрустальной коже.

Глаза в глаза… В руке рука…

И по-другому быть не может!

Дыханья звуки в тишине,

Обрывки фраз и поцелуи,

Сплелись две тени на стене,

В безумстве пламенном танцуя.

Сердца единый ритм нашли,

Повелевая их телами.

И, оторвавшись от земли,

Они летят над облаками.

Эдвард сидел на одеяле, откинув голову на спинку дивана. Он сомневался, что вообще сможет уснуть этой ночью — на душе было слишком тяжело, а голову никак не хотели покидать тревожные мысли. Он поднялся и покинул гостиную, решив проведать детей. Поправив Анино одеяло и выключив ночник в Сашиной комнате, Каллен подошёл к двери, ведущей в комнату Изабеллы. Не решаясь постучаться, он раздумывал, как поступить. Мужчина с тоской приник лбом к дверному косяку, снова ругая себя за то, что так и не смог нормально поговорить с Беллой. И теперь он стоял здесь, смущённый и растерянный, словно мальчишка, мечтая оказаться рядом, чтобы просто увидеть её глаза и убедиться, что, как и прежде, нужен ей, что она не отказалась от их совместного будущего из-за глупого недопонимания.

Внезапно до слуха Каллена донеслись какие-то странные звуки. Они шли из комнаты Изабеллы. Белла плакала! Из-за него! Горькие, безудержные рыдания по ту сторону двери, несмотря на то, что были приглушёнными, слышались достаточно чётко. Больше не сомневаясь и не ожидая приглашения, которое, он знал, всё равно сейчас не получит, Каллен зашёл в комнату. Белла лежала на боку, спрятав голову под одеяло, всхлипывая и тихонько подвывая. Её сильно трясло. Эдвард прилёг рядом с ней, обняв обеими руками со спины, и бережно привлёк к себе. Белла вздрогнула, поняв, что произошло, и Каллен уже приготовился, что получит отпор. Но она вдруг прижалась к нему всем телом и зарыдала ещё горше. Он аккуратно стянул с головы Изабеллы одеяло и прижался лбом к её спутанным волосам, быстро зашептав:

— Если бы ты знала, Crane, как часто я видел тебя во сне там, в прошлой моей жизни! Почти каждую ночь я просыпался в холодном поту, помня, как ты снова покидаешь меня, уходишь не оборачиваясь. Как много раз я хотел приехать, чтобы просто увидеть тебя, хоть издалека! И я приезжал. Один раз… Увидел тебя рядом с мужем и, как я тогда подумал, с ВАШИМ сыном, и решил исчезнуть, поняв, что опоздал. Мне казалось, что со временем боль уляжется, и я смогу жить нормально, смогу забыть тебя. Но… В очередной раз просыпаясь утром, понимал, что это невозможно. Потом я женился, надеясь, что со временем это поможет унять боль. Это была ещё одна моя большая ошибка. Стало только хуже. В конце концов, мы развелись. С тех пор я оставил попытки создать с кем-либо серьёзные, длительные отношения, потому что каждую девушку, появлявшуюся на моём пути, я невольно сравнивал с тобой. И сравнение это, родная, всегда было в твою пользу.

Каллен заметил, что Изабелла больше не всхлипывает и внимательно прислушивается к его словам, изредка отвлекаясь на то, чтобы быстрым движением руки стереть с лица бегущие слёзы.

— Любовь к тебе была, пожалуй, одним из немногих островков постоянства, оставшихся в моей жизни к моменту, когда я встретил Корнева в той грязной подворотне, — продолжал Эдвард свою исповедь. — Я бы всё равно приехал. Это был только вопрос времени. Я бы не выдержал и рано или поздно приполз на коленях к твоему порогу, хотя бы для того, чтобы вымолить прощение за своё давнее бегство. Я боялся… Любить человека много лет, находясь вдали от него — это страшно. Но прийти с запоздалым раскаянием и понять, что тебя давно никто не ждёт — гораздо страшнее. Я не видел тебя, мучаясь от неизвестности на расстоянии, в глубине души позволяя себе надеяться, что ты не забыла обо мне. И я боялся потерять эту надежду. Ведь вероятность того, что ты давно отреклась от меня, была слишком велика. По крайней мере, так мне тогда казалось…

Белла молча нашла в темноте руку Каллена. Она переплела его пальцы со своими, прижав их соединённые руки к своей груди. Он провёл губами по её волосам, втянув носом их аромат, и стал легонько покачивать Изабеллу, всё так же крепко её обнимая.

— Когда Эммет решил вернуться в ваш городок, я подумал, что сама судьба решила дать мне пинка. Отправляясь в этот город для поисков Дмитрия, я понимал, что встречу там тебя. Но я хотел этой встречи! Господи, я ждал её, невзирая на то, что ты могла быть давно счастлива с другим человеком. И в этом случае я бы просто отошёл в сторону и постарался бы не показываться тебе на глаза, какой бы ценой это мне не далось. Узнав, что ты свободна, я решил бороться за твоё сердце, чтобы вернуть тебя.

— И ты справился, — шепнула Белла охрипшим от долгих рыданий голосом и, повернувшись к Эдварду, спрятала лицо в основании его шеи.

— Не плачь больше, — с мукой в голосе попросил Каллен, подняв их сцепленные руки и поцеловав пальчик с обручальным кольцом.

— Прости меня, — шепнула она, задевая его кожу горячим дыханием. — Это было глупо — устраивать скандал на пустом месте. Я ведь тоже не делала попыток связаться с тобой все эти годы, чтобы сообщить о сыне.

— Признаюсь, было больно, когда я узнал о существовании Саши, пропустив столько лет из его жизни.

— Я знаю, ты сильно разозлился на меня за это…

— Crane, — остановил Беллу Эдвард, отстранив от себя и пытаясь разглядеть в полумраке её лицо, — остановись. Наверное, было бы очень легко обвинить во всём твою мать, сказав, что это она разрушила наши с тобой мечты. Но это было бы нечестно. Я мог бы… Нет, не так. Я ДОЛЖЕН был встретиться с тобой после того разговора с Маргаритой и выяснить всё, глядя тебе в глаза. Вместо этого я просто сбежал. Отчасти мне понятны мотивы того, почему ты скрыла от меня ребёнка. По твоим ощущениям я выглядел эгоистичным подонком, который бросил девушку и исчез, ничего не объяснив.

— Я должна была десять раз подумать, прежде чем лишать Сашу родного отца, — виновато прохрипела Изабелла.

— Господи, что мы наделали! — с отчаянием проговорил Каллен, снова с силой прижав Беллу к себе. — Сколько времени мы потеряли, живя каждый в своём коконе! Но больше я не дам тебе ускользнуть! Буду настолько близко, насколько это вообще возможно! Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь!

Вместо ответа Изабелла приподняла голову и прижалась к его губам, и этот поцелуй не был нежным и робким. В нём было столько отчаянной страсти, что Каллен в первые секунды опешил от такого напора, но, опомнившись, с готовностью приоткрыл собственные губы, перехватывая инициативу, и глубже проник в её рот. Он прошёлся языком по нёбу Беллы, вызвав этим её тихий стон. Она обняла его за шею и переплела собственный язык с кончиком его языка. Они так сильно впивались друг в друга губами, что иногда эти прикосновения причиняли лёгкую боль. Руки их жили собственной жизнью, блуждая по телу партнёра. Эдвард так и остался раздетым до пояса с тех пор, как вышел из ванной. И сейчас оголённую кожу на его спине и груди приятно покалывало от прикосновений тёплых пальцев Изабеллы. Он наклонил голову и прошёлся губами по её ключичной ямке. В ответ на это она резко выдохнула и вцепилась ногтями в его поясницу, стремительно прижавшись к нему и тихо застонав, когда поняла, как сильно он хочет её. По телу Каллена пробежал заряд тока, заставив мужчину задрожать и застонать. Белла застонала в ответ и ещё теснее прижалась к Эдварду, расположив одну ногу между его коленей. Он снова резко дёрнулся и перевернул Изабеллу на спину, нависая над ней и тяжело дыша. Каллен опустил голову чуть ниже, прижавшись к ней щекой. Подбородком Эдвард задел тонкую лямку её шёлковой сорочки, и она послушно сползла вниз, открывая взору мужчины идеальной формы грудь. Он осторожно спустил и вторую лямку, а потом, с молчаливого согласия Изабеллы стянул сорочку с её тела. Каллен приподнялся и окинул представшее перед ним зрелище восхищённым взглядом. Белла только охнула, заметив, как зрачки Эдварда расширились от сдерживаемого желания, и, обхватив его голову обеими руками, потянула к себе, чтобы снова ощутить прикосновения таких желанных губ к своей коже. Каллен с готовностью откликнулся на её молчаливую просьбу. Действуя то губами, то языком, он скользил по её плечам, шее и груди, оставляя на них влажные дорожки, которые едва мерцали в лунном свете, проникавшем в комнату через полупрозрачную пелену оконного тюля. Еле справляясь с собственным участившимся дыханием, Белла потянулась рукой к джинсам Эдварда. Она на ощупь отыскала застёжку и быстро рванула язычок «молнии» вниз, услышав благодарный стон — сделай она это минут на пять позже, «молния» на дениме мужчины могла разлететься на фрагменты, не выдержав напряжения. Тяжело сглотнув, Каллен оторвался от Беллы и, присев на край кровати, стащил с себя джинсы вместе с боксёрами. Отбросив одежду в сторону, он снова вернулся к девушке, расположившись рядом. Опираясь на локоть, пальцами свободной руки мужчина несколько раз ласково провёл по пылающей щеке любимой. Эдвард долго изучал её лицо, в полутьме пытаясь считать всю гамму эмоций, испытываемых Изабеллой в эти мгновения. Потом он нашёл её глаза, в которых сейчас было столько же желания, сколько и в его собственных, и тихо произнёс:

— Я люблю тебя. Так сильно люблю, что иногда это сводит меня с ума…

— И я люблю тебя. Всегда любила! Все эти годы…

Каллен наклонился и с глухим стоном поцеловал Беллу, снова оказавшись в самой глубине её рта. Они целовались, пока у обоих от нехватки кислорода не начала кружиться голова.

— Я хочу тебя! — шепнул он, остановив поцелуй.

— Да! — Белла кивнула, — пожалуйста, Эдвард. Ты мне нужен! Ты не представляешь, как я хочу тебя сейчас…

Он тихонько хмыкнул, ласково проведя носом по её шее.

— Представляю, Белла, потому что чувствую то же самое.

— Тогда чего ты ждёшь? Мы слишком долго были порознь, чтобы и дальше мучить друг друга.

— Да! — тихонько рыкнул Каллен, предпочитая не ждать нового приглашения и переходя к активным действиям.

Когда Белла лепетала какие-то нежности, наслаждаясь ощущениями от их близости, Эдвард тоже не мог сдерживать эмоций, видя, как любимая извивается от его ласк, с готовностью даря ласку в ответ. Они потерялись во времени, упиваясь друг другом, едва справляясь со сладким головокружением от уверенности в том, что их любовь взаимна и безусловна. Они пытались вести себя тихо, потому что в соседней комнате спали дети. Но иногда чувства зашкаливали, и тогда сквозь хриплое дыхание прорывался приглушённый вскрик Изабеллы или тихое рычание Эдварда. Они почти одновременно пришли к финалу, и тогда в персональном небе Изабеллы засверкал и рассыпался разноцветными брызгами фейерверк, слепя глаза и опустошая мозг. Вид Беллы, выгнувшейся дугой и судорожно вцепившейся пальцами в простынь, заставил Каллена последовать за ней. Перед тем, как прижать её тело к себе и, содрогнувшись, вцепиться зубами в подушку, чтобы сдержать собственный громкий крик, он успел произнести только одно слово: «Моя!» Он уже был на самой вершине собственной эйфории, когда до его ускользающего сознания успел долететь тихий шёпот: «Твоя! Всегда была твоей»…

Способность мыслить возвращалась медленно и неохотно. Эдвард перевернулся на спину, боясь, что его собственный вес может оказаться для Беллы слишком тяжёлым. Ощущения от потери контакта с её телом не пришлись ему по душе, и он поспешил как можно теснее прижать женщину к себе. Она, словно кошка, что-то мурлыкнула, уткнувшись носом ему в бок.

— Что? — переспросил он, проведя носом по её волосам и жадно вдыхая их неповторимый аромат.

— Я люблю тебя, — произнесла Изабелла чуть громче сонным голосом.

— Я люблю тебя, Crane, — шепнул Эдвард, поцеловав её макушку.

Белла почти спала, и Каллен чувствовал, что сам вот-вот готов был провалиться в сон. Но мысль, что утром кто-то из детей может застать их в таком виде, привела его в чувство. Мужчина щёлкнул выключателем ночника на тумбочке рядом с кроватью.

— Белла, — позвал он её, тронув за плечо, — надо одеться.

— Что? — женщина подняла голову, щурясь от света.

— Думаю, что тебе придётся долго подбирать объяснения, если Саша и Аня ворвутся утром в комнату и застанут нас… м-м-м… не совсем одетыми, — Эдвард хмыкнул.

— Да… дети. Точно! — опомнилась женщина и стала торопливо натягивать ночную сорочку.

Так как ночёвка Эдварда была незапланированной, и у него не было с собой никаких вещей, кроме тех, в которых он приехал из дома днём, мужчина натянул обратно нижнее бельё и джинсы, в спешке сдёрнутые им некоторое время назад. Пару минут он раздумывал, как поступить: вернуться на диван в гостиной или остаться здесь, чтобы провести ночь в кровати Беллы. Приняв, наконец, решение, он откинул одеяло и улёгся рядом с любимой. Она снова прижалась к нему, уютно устроившись в его объятиях.

— Я рада, что ты остался, — счастливо шепнула она.

— Я тоже, — тихо ответил он, бережно перебирая пряди её длинных волос.

— Завести будильник? — уточнил Каллен, вспомнив, что рабочие дни никто не отменял.

— Нет, я завтра работаю во второй половине дня. А ты?

— Я обещал Эму помочь с документацией в спорткомплексе. Мы договорились встретиться в полдень.

— Ладно, — пробормотала Изабелла, проваливаясь в сон.

— Люблю тебя, — снова шепнул Эдвард.

В ответ до него донеслось лишь её мерное дыхание — Белла крепко спала.

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

***

Каллен проснулся очень рано. Ощущение, что он лежит рядом с горячей печкой, не позволяло ему снова погрузиться в сон. Источник тепла находился в районе его грудной клетки, распространяя волны тепла по всему телу. Не поднимая век, он протянул руку, намереваясь обнять Беллу, и наткнулся на что-то очень волосатое и маленькое. Удивлённо распахнув глаза, Каллен обнаружил, что между ним и Беллой расположился Афанасий, вольготно раскинувшийся сразу на двух подушках. Поняв, что Эдвард не спит, он подскочил, расположив передние лапы на груди мужчины, и стал радостно облизывать его лицо.

— Похоже, у тебя входит в привычку будить меня с утра пораньше, если я ночую здесь, — тихонько хохотнул Каллен, пытаясь увернуться от шершавого собачьего языка.

Рядом кто-то тоненько хихикнул. Эдвард повернул голову и обнаружил, что в изножье кровати сидит Аня, с улыбкой наблюдая за происходящим.

— Фаня часто так делает. Дождётся, пока все уснут, а потом пробирается к кому-нибудь из нас на кровать, выбирая удобное местечко.

Пёс спрыгнул на пол и улёгся на ковёр, положив голову на передние лапы.

— А ты теперь будешь жить с нами? — с надеждой спросила Аня, подползая к Каллену и садясь рядом с ним в позе лотоса.

Эдвард не успел ничего ответить, потому что в этот момент проснулась Изабелла. Увидев Аню, она улыбнулась. Но в глазах её появилась настороженность в ожидании того, как дочь отреагирует, застав Эдварда в этой постели.

— Доброе утро, — поздоровалась она, обращаясь сразу ко всем находящимся в комнате.

— Мам, — Аня потянулась к матери, — здорово, что Эдв… то есть папа сегодня ночевал в нашей квартире.

— Ты так считаешь? — осторожно уточнила Изабелла.

— Да! — девочка кивнула с серьёзным видом. — Это же просто. Ты — моя мама, а Эдвард согласился быть моим папой. А мама и папа должны жить вместе!

Белла перевела потрясённый взгляд на Каллена. Тот только улыбнулся и пожал плечами.

— Как там вас говорят? Из губ ребёнка выходит истина? — выдал он.

— Устами младенца глаголет истина, — смущённо поправила его Белла и добавила: — Поговорим позже, ладно?

Их диалог прервал Фаня, принявшийся жалобно поскуливать и бегать по комнате. При этом он успевал толкаться носом в ладонь Каллена и преданно заглядывать тому в глаза.

— Я выведу его на прогулку, — предложил мужчина, верно оценив поведение собаки.

— Эдвард, ты вовсе не обязан, я могу…

— Белз, — строго прервал он её возражения, — я понимаю, что ты привыкла всё брать на себя и нести все домашние дела на своих плечах. Но, если ты не забыла, мы собираемся пожениться. И для меня безусловным является то, что двое живущих в браке людей делят заботы и обязанности между собой. Не вижу причин, по которым я не мог бы хоть немного облегчить твою жизнь и помочь тебе. Скажи, что я неправ…

— Прав, — благодарно шепнула Изабелла, впечатлённая словами мужчины и сдаваясь перед его доводами.

— Умница, — похвалил Каллен и, пользуясь тем, что Аня унеслась умываться и чистить зубы, оставил на её губах нежный поцелуй.

— Иди. И ошейник с поводком тебе в помощь! — хихикнула Белла ему в губы.

— Они мне ни к чему. Эта собака и так прекрасно меня слушается, — возразил её будущий муж.

— Оу… — Белла удивилась. — Значит, он признал тебя хозяином.

— Если так, я только рад этому, — заверил мужчина и отправился одеваться, преследуемый по пятам Афанасием.

Тот энергично вилял хвостом, предчувствуя скорую прогулку, и Изабелле на короткий миг показалось, что его несчастный хвост рискует отвалиться, не выдержав столь сильной нагрузки.

Пять минут спустя за этими двумя захлопнулась входная дверь. Белла только закатила глаза, когда с улицы послышался громкое гавканье: выскочив из подъезда, Фаня с ходу ринулся вперёд, чтобы разогнать стайку воробьёв, топтавшихся на пешеходной дорожке возле дома. Своё появление во дворе он, как всегда ознаменовал заливистым лаем, который, вопреки ожиданиям Изабеллы, тут же прекратился. Заинтересовавшись, она выглянула в окно, успев заметить удаляющуюся спину Эдварда и гордо вышагивающего рядом с ним пса, который впервые вёл себя, как приличная собака, забыв про свои охотничьи инстинкты. Видя, как на её глазах маленький хулиган превратился в воспитанную и благоразумную собаку, Белла только удивлённо покачала головой и отправилась на кухню, чтобы успеть приготовить завтрак к возвращению Эдварда.

Пока она порхала от холодильника к плите, воспоминания о прошедшей ночи не покидали её. Тело до сих пор помнило каждый поцелуй, каждое движение Каллена. Нежность, с которой он прикасался к ней… Его крепкие объятия… Милые глупости, которые он шептал ей на ухо… Всё это заставляло сердце замирать от ощущения огромного, всепоглощающего счастья! Она вспомнила, как плакала, оказавшись в кровати. Но пришёл он и, обняв, долго укачивал в своих руках, шепча о своей любви, страхах, сомнениях и боли. Наверное, ей стоило бы благодарить судьбу за то, что она вновь привела в этот город Эдварда Каллена. И сейчас Белла корила себя за ту сцену в гостиной, когда непрошеная обида вдруг затмила её разум и не позволила взглянуть на ситуацию другими глазами…

Стоп! Белла подскочила на месте, выронив нож, которым только что резала хлеб. Спрятавшись за своими мечтами о жизни под названием «Долго и счастливо», она совсем забыла о Корневе! Вернулся вчерашний страх, ворвавшись в сердце бурлящим ледяным потоком. Ещё недавно она могла поклясться, что её бывший не способен ни на что, кроме пустых угроз и редких пакостей. Сутки назад она даже не была уверена, что именно он виновен в происшедшем с Сашей на катке. Определённо, она недооценивала степень его помешательства, пока не узнала, что Дмитрий оказался способен на убийство. Вернее, сразу на два убийства… Конечно же, то, что Эдвард обещал быть рядом и защищать их от мстительного отморозка, упивающегося своей мнимой безнаказанностью, придавало Белле сил и позволяло с надеждой смотреть в будущее. Но страх за детей всё равно будоражил нервы и не позволял полностью расслабиться…

— Мамочка, ты плачешь? — Анин голос вывел Изабеллу из транса.

— Я? — женщина поднесла руку к лицу и торопливо смахнула несколько слезинок, появление которых она пропустила, будучи слишком глубоко погруженной в собственные размышления. — Нет, всё в порядке. Я чистила лук. Ты же знаешь, малыш, что иногда от этого текут слёзы.

Белла, приложив некоторые усилия, натянула на лицо маску безмятежности и улыбнулась дочери.

— Фу, лук, — Аня сморщила носик. — Не люблю лук.

— Ну и не надо! Я его уже убрала, — бодро ответила Белла.

На кухню, зевая и щурясь, зашёл Саша. Шлёпая босыми ногами по полу, он подошёл к столу и плюхнулся на ближайший стул, запустив пальцы во взъерошенные ото сна волосы.

— Что у нас на завтрак? — промямлил он сонным голосом.

— А это вы, молодой человек, узнаете, когда приведёте себя в порядок, — заметила Белла, осторожно чмокнув сына в макушку, пытаясь не задеть ранку на голове.

— Да, Саня, — копируя материнский тон, подтвердила Анюта, — иди, умывайся и причёсывайся. Ты всегда по утрам такой лохматый! Папа повёл Фаню на прогулку. Мы будем завтракать, когда они вернутся.

Брови мальчика удивлённо поднялись.

— Папа остался здесь на ночь?

Белла уже открыла рот, чтобы ответить, но Аня опередила её:

— Угу, с нами, — довольно закивала она. — Я тоже обрадовалась, когда пришла будить маму и нашла его в комнате.

— В маминой комнате?

— Сашка, — Аня закатила глаза, — папы и мамы всегда спят в одной комнате. Родителям так положено.

— Ой, много ты знаешь, мелочь, — мальчик легонько потянул сестру за мягкий локон волос.

Аня в ответ только показала ему язык, свернув его трубочкой.

В прихожей хлопнула входная дверь, затем послышался звук шагов и цоканье собачьих когтей по паркету.

— Папа! — радостно взвизгнула Аня и унеслась из кухни. В том же направлении исчез и Саша.

Радостная возня в коридоре длилась до тех пор, пока Белла не потеряла терпение, решив напомнить всем, что они рискуют получить завтрак холодным, если не вспомнят о времени. Она, наконец, отправила Сашу умываться, а Ане вручила приготовленные для неё вещи, чтобы дочка смогла переодеться. Накануне Изабелле позвонил отец с просьбой привезти внуков в гости. Саше из-за травмы был прописан домашний режим, поэтому к деду Изабелла решила отправить только дочь.

Эдвард вошёл в кухню и обнял Беллу за талию одной рукой. Другую руку он запустил в её распущенные волосы и бережно прижал любимую к собственному плечу, положив свой подбородок ей на макушку. Белла расслабленно выдохнула, обеими руками вцепившись в свитер на спине мужчины и вдыхая его неповторимый и успевший стать таким родным запах. В отличие от сегодняшней ночи, когда этот аромат заставлял трепетать от желания каждую клеточку её тела, сейчас он действовал на Беллу лучше любого успокоительного, предоставляя отсрочку самым сильным страхам.

— Прошу тебя, Crane, в следующий раз, когда меня нет рядом, постарайся держать входную дверь закрытой, — шепнул он ей на ухо своим глубоким бархатным голосом. — Сегодня утром ты забыла об этом.

— Да… — Белла смущённо посмотрела на будущего мужа. — Прости. Я, действительно, забыла запереть дверь на замок.

— Ты же понимаешь, что это важно сейчас? — обеспокоенно уточнил Каллен, большим пальцем разглаживая складочку между её бровей, появившуюся от переживаний, и внимательно изучая выражение её глаз.

— Понимаю. Конечно, понимаю. Я как раз хотела поговорить с тобой на эту тему…

— Мы обязательно всё обсудим, но не сейчас. Не при детях, Белз.

— Конечно, — Белла кивнула, понимая, что Эдвард прав.

Так как Саша оставался дома один, Каллен посчитал нужным перед уходом прочитать сыну лекцию о безопасности, взяв с него обещание не открывать дверь никому, кроме родителей.

Эдварду и Белле пришлось всё объяснить и Журавлёву–старшему. Они не могли рисковать, оставляя отца Беллы в неведении. Пока Аня находилась рядом с ним, Николай должен был ясно представлять, как обстоят дела, чтобы иметь возможность уберечь внучку от малейшей опасности. Эдвард рассказал всё, начиная с того момента, когда он столкнулся с Корневым в день убийства, и заканчивая его возвращением в маленький подмосковный городок. Слушая его, Николай то краснел, то возмущённо крякал в усы. В конце концов, он обеспокоенно оглянулся на Аню и, убедившись, что девочка находится далеко и увлечённо копается в содержимом своего рюкзачка, не обращая на взрослых никакого внимания, возмущённо зашептал:

— Если только Корнев подойдёт к нам ближе, чем на километр, я собственноручно сверну этой мрази шею. И у меня хватит для этого сил, будьте уверены! Здесь ему ничего не светит! Сунется, я его лучше любой полиции приструню!

— Пап, — забеспокоилась Белла, — ты только не нервничай. У тебя же сердце!

— А я и не нервничаю, дочка. Однажды твой бывший муж получил от меня по физиономии. Думаю, он до сих пор помнит, чем пахнет мой кулак!

Эдвард хмыкнул, поняв, что градус его уважения к будущему тестю поднялся ещё выше.

— Я ничего об этом не знаю, — озадаченно пролепетала Белла. — Когда это случилось?

— А тебе и не положено было знать, — махнул рукой Николай. — Одно могу сказать: получил он тогда за дело! Зачем тебе теперь подробности?

Белла пожала плечами и махнула рукой, с благодарностью глядя на отца.

— Да. Теперь уже они мне точно ни к чему, — согласилась она, вложив свою руку, на которой было надето обручальное кольцо, в ладонь Каллена. Тот нежно её сжал пальцы и ободряюще улыбнулся.

Договорившись с Николаем о том, что заберут девочку вечером, Белла с Эдвардом покинули его дом. Они находились в машине по пути домой, когда Изабелла заметила, что Каллен ведёт себя немного странно. Он несколько раз поворачивался в её сторону, отрывая взгляд от дороги, и уже открывал рот, порываясь что-то сказать, но в последний момент решимость в его глазах таяла, и мужчина снова упирался взглядом в лобовое стекло. Крайне заинтригованная подобным поведением будущего мужа, Белла приготовилась терпеливо ждать. Но надолго её не хватило, и после очередной неудачной попытки Каллена выговориться она не выдержала. Осторожно, чтобы не отвлекать его от дороги, Изабелла положила руку на его колено и тихим, но твёрдым голосом произнесла:

— Остановись, Эдвард.

— Ч-что? — рассеянно переспросил тот, выныривая из собственных мыслей.

— Останови, пожалуйста, машину, — повторила Белла свою просьбу.

Каллен послушно съехал к обочине и, заглушив двигатель, выжидающе уставился на свою пассажирку.

— Ты ведь хочешь поговорить, так? — без предисловий начала женщина. — Давай сделаем это прямо сейчас.

— Ладно, — он кивнул, собравшись с духом. — Это касается нас с тобой, а ещё того, то есть… Эта ситуация с твоим бывшим…

Эдвард раздражённо вздохнул, злясь на то, что дар красноречия покинул его почему-то именно в эту минуту. Изабелла терпеливо ждала.

— Белла, — снова начал он после недолгого молчания, — я не буду тебе лгать, потому что считаю, что ты должна быть готова ко всему, учитывая ситуацию с Корневым. Он опасен, милая, очень опасен. Тебе и детям нужна защита. Надеюсь, ты понимаешь, что я просто не смогу быть на расстоянии от вас. Хочешь ты этого или нет, я буду рядом каждый день и каждую ночь. Так мне будет спокойней, и так будет безопасней для вас.

— Ты спрашиваешь, хочу ли я этого? — уточнила Изабелла, покраснев. — Конечно же, я хочу! С тобой мне в тысячу раз спокойней. И ты, безусловно, можешь ночевать у нас…

— Да, но… — Каллен запнулся и отвёл глаза.

— Но что?

— Пойми, сейчас, оставаясь в твоём доме, я чувствую себя подростком, тайно ночующим в доме своей девушки, пока её родители в отъезде. Как это будет выглядеть, когда вернётся Татьяна Тимофеевна? Мне просто будет неловко, пойми. Но и оставлять вас одних, сходя с ума от беспокойства, я тоже не намерен.

— Тогда, какие есть варианты?

— Я хотел предложить… — негромко ответил Каллен, проникновенно заглядывая Белле в глаза. — Я хотел предложить тебе начать жить вместе. Это всё равно бы случилось, рано или поздно, ведь мы собираемся пожениться. Так почему бы нам не сделать это сейчас? Знаю, что всё происходит слишком быстро, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, так будет спокойней для всех.

========== Глава 18. “Мир тесен, не так ли, коп?” ==========

Не бойся меня потерять,

Нет в мире такой преграды,

Что мы не сумеем сломать.

Не бойся. Не плачь, не надо!

Пройду по воде я любой

И в небо смогу подняться.

Мне только бы быть с тобой!

Мне б только тебя касаться!

Пусть бесится мрак за окном,

Ты просто прижмись покрепче.

Когда-нибудь кончится он,

Когда-нибудь станет легче.

Не бойся меня потерять

С порывами злого ветра.

Ничто между нами встать

Не сможет. Ты помни это.

— Остановись, Эдвард.

— Ч-что? — рассеянно переспросил тот, выныривая из собственных мыслей.

— Останови, пожалуйста, машину, — так же тихо повторила Белла свою просьбу.

Уже несколько минут она внимательно наблюдала за мужчиной, и её не покидало ощущение, что Эдварду есть что сказать, но по каким-то причинам он тянет с началом разговора.

Каллен послушно съехал к обочине и заглушил двигатель, выжидающе уставившись на свою пассажирку.

— Ты ведь хочешь поговорить, так? — без предисловий начала женщина. — Давай сделаем это прямо сейчас.

— Ладно, — мужчина кивнул, собираясь с мыслями. — Это касается нас с тобой, а ещё того, то есть… Эта ситуация с твоим бывшим…

Эдвард раздражённо вздохнул, злясь на то, что дар красноречия покинул его почему-то именно в эту минуту. Изабелла терпеливо ждала, дав ему возможность собраться с мыслями.

— Белла, — снова начал он после недолгого молчания, — я не буду тебе лгать, потому что считаю, что ты должна быть готова ко всему, учитывая ситуацию с Корневым. Он опасен, милая, очень опасен. Тебе и детям нужна защита. Надеюсь, ты понимаешь, что я просто не смогу быть на расстоянии от вас. Хочешь ты этого или нет, я буду рядом каждый день и каждую ночь. Так мне будет спокойней, и так будет безопасней для вас.

— Ты спрашиваешь, хочу ли я этого? — уточнила Изабелла, покраснев. — Конечно же, я хочу! С тобой мне в тысячу раз спокойней. И ты, безусловно, можешь ночевать у нас…

— Да, но… — Каллен запнулся и отвёл глаза.

— Но что?

— Пойми, сейчас, оставаясь в твоём доме, я чувствую себя подростком, тайно ночующим в доме своей девушки, пока её родители в отъезде. Как это будет выглядеть, когда вернётся Татьяна Тимофеевна? Мне просто будет неловко, пойми. Но и оставлять вас одних, сходя с ума от беспокойства, я тоже не намерен.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Я хотел предложить… — негромко ответил Каллен, проникновенно заглядывая Белле в глаза. — Я хотел предложить тебе начать жить вместе. Это всё равно бы случилось, рано или поздно, ведь мы собираемся пожениться. Так почему бы нам не сделать это сейчас? Знаю, что всё происходит слишком быстро, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, так будет спокойней для всех.

— Я… Ты… — растерялась Изабелла от столь неожиданного предложения.

Конечно, она понимала, что со временем им пришлось бы съехаться. Что это был бы за брак, если бы муж и жена продолжали бы жить отдельно? И всё равно, слова Каллена стали для неё неожиданностью. Хотя при теперешнем положении вещей эта идея была не лишена смысла.

— Белла, почему ты молчишь?

— Пойми, Эдвард. Это всё не так просто, как кажется! Где мы будем жить?

— Я уже всё продумал. Я куплю квартиру или дом в черте города, и мы…

— Что?! Ты знаешь, сколько стоит дом в нашем городе?! Эдвард, это целое состояние!

— Стой, Crane, остановись, пожалуйста, и выслушай меня. Я МОГУ себе позволить купить дом в этом городе. Наша семья довольно обеспечена. Все мы, Эммет, Элис и я, по достижении совершеннолетия получили в полное распоряжение по трастовому счёту в банке. Я до сих пор им не воспользовался, потому что мне хватало тех денег, которые зарабатывал сам. Я просто подам заявку в свой банк на перевод денег со счёта на счёт, чтобы воспользоваться ими на территории этой страны. Думаю, всё получится.

Может, они ещё долго спорили бы, приводя каждый свои аргументы, но их прервал оживший мобильный Изабеллы. Ещё не отойдя от разговора с Калленом, она машинально нажала кнопку, чтобы ответить, не посмотрев на номер звонившего. И тут же об этом пожалела, потому что на том конце услышала знакомый и такой нежеланный для неё голос.

— Привет, детка. Как поживаешь? — издевательски промурлыкал Корнев.

— Я тебе не детка, не смей меня так называть! — рявкнула Белла в ответ и уже хотела нажать отбой, когда наткнулась на требовательный взгляд Каллена и его протянутую руку.

Белла послушно протянула ему телефон.

— Что, солнышко, настроение плохое? — продолжал глумиться Дмитрий.

— Интересно… — протянул Эдвард в ответ со злым сарказмом. — Солнышком меня ещё никто не называл.

Сначала в трубке повисло молчание. Его собеседник, опешив, пытался взять себя в руки.

— О-о! А вот и объявившийся блудный папаша! — нашёлся Корнев с ответом. — Как тебе наша общая знакомая? Похорошела, небось, за эти годы? Вы все прямо так и светились от счастья на катке! И кстати! Тебе понравился мой сюрприз? Надеюсь, у вас надолго испортилось настроение, когда твой отпрыск завалился на лёд. Раз, и всё — парень как черепашка лежит и дрыгает лапками, пытаясь встать.

— Значит, это был ты? — голос Каллена задрожал от сдерживаемого гнева. — Я подозревал это. Что, предпочитаешь воевать с теми, кто не может дать сдачи, МИТЯ? Так, кажется, тебя называла Настя Кулагина?

— Митя? — с подозрением переспросил Корнев. Когда до него дошло, почему Эдвард использовал именно это имя, он проговорил: — Твоя внешность показалась мне знакомой, да и голос с характерным акцентом. Я всё думал, откуда я тебя знаю? Мир тесен, товарищ коп, да?

— Я бы сказал, слишком тесен, — процедил Каллен. — И, должно быть, этот мир сошёл с ума, раз позволяет таким как ты дышать одним воздухом с нормальными людьми!

— Ха! Сколько громких слов! Как там тебя? Эдвард, кажется? Вроде, это имя произносила моя жена, когда звала тебя во сне? Каждую сраную вторую ночь я просыпался от её криков и слёз. Как же меня это бесило!

— Белла никогда не была тебе женой. Она была твоей нянькой, прислугой, домработницей, матерью твоего ребёнка, которого ты, кстати сказать, не замечал. Ты даже свою фамилию не удосужился дать собственной дочери. Наверное, я не так выразился. Это ТЫ никогда не был Изабелле мужем, если говорить о настоящем значении этого слова. И сейчас я хочу предупредить тебя. Не смей больше приближаться к моей семье, к Белле и к детям.

— Твоей семье? — усмехнулся Корнев в трубку. — Однако как вы оперативно действуете. Может, напомнить тебе, что один из этих детей является моим? Моя дочь, если ты забыл!

— За столько лет ты даже не удосужился удочерить Аню официально. По документам у неё нет отца, и ты это прекрасно знаешь, — парировал Каллен. — И я с удовольствием стану им. Эта девочка — настоящее сокровище. А ты упустил свой шанс завоевать её сердце уже давно.

— Серьёзно? — продолжал ёрничать Дмитрий.- Ну, надо же, какое благородство с твоей стороны — осчастливить сиротку. Только хрен тебе, я найду способ забрать её. Не стану скрывать, что ребёнок в моём положении — лишняя обуза. Но и вы не увидите её. Я лучше сдам девчонку в ближайший приют, чтобы лишний раз насолить своей бывшей жёнушке и тебе заодно.

Слушая Корнева, Эдвард машинально отметил про себя, что тот ещё ни разу не назвал собственную дочь по имени. Девчонку, её, она, обуза. Но ни Аня, ни Анюта. Непохоже было, что Дима сильно скучал по дочери. В его тоне сквозили злость и раздражение, скрываемое за едкими смешками и сарказмом.

— Как там говорят у русских, Корнев? Мечтать не вредно? Так вот, это именно твой случай. Держись подальше от моих детей и от моей женщины. В свою очередь могу пообещать тебе только одно: я тебя найду, как бы хорошо ты не прятался. Тебе удалось скрыться, и это кружит тебе голову. Чувствуешь себя непобедимым? Но это — иллюзия, я тебя уверяю. Ты — всего лишь человек. И поэтому рано или поздно ты допустишь ошибку. А я буду ждать малейшего промаха с твоей стороны. И ты его допустишь, обязательно допустишь. И клянусь, я воспользуюсь этим. Заплатить по всем счетам тебе придётся всё равно, хочешь ты этого или нет!

После этой фразы Эдвард оборвал разговор, нажав на сброс. Он откинулся на спинку сиденья, отбросив телефон на приборную панель. Каллен закрыл глаза, его грудь вздымалась от тяжелого дыхания, а ноздри трепетали от еле сдерживаемой ярости.

В салоне автомобиля повисло тяжёлое молчание. Первым опомнился Эдвард. Распахнув веки, он повернулся в сторону Беллы. Она сидела, опершись согнутыми локтями в колени и запустив пальцы в собственные волосы. Почувствовав на себе взгляд Каллена, женщина выпрямилась и посмотрела на него.

— Он был так самоуверен, словно совсем ничего не боится, — поделилась она впечатлениями.

— Ты всё слышала, да?

— В моём телефоне очень хорошие динамики, Эдвард, — губы Беллы тронула грустная усмешка, не коснувшаяся, однако, её глаз. — Корнев, кажется, всерьёз настроен забрать Аню, даже если это означает для него ещё раз найти для себя неприятности.

— У него ничего не получится! — Каллен яростно замотал головой.

— Я так понимаю, что он узнал тебя? — продолжала Белла, не обращая внимания на его реплику. — И теперь он ещё сильнее озлобился. Он взбешён, Эдвард, и это делает его ещё более непредсказуемым.

— Он начнёт дёргаться сильнее и обязательно чем-нибудь выдаст себя. А я буду готов к этому.

Каллен отстегнул ремень безопасности, сковывавший его движения, и наклонился к Изабелле, обняв её и прижав к себе. Она сразу обмякла в его руках, зажмурилась и зарылась носом в воротник его куртки.

— Я могла бы сейчас умолять тебя забыть о поисках, предоставив действовать полиции, но не буду. Ты ведь всё равно меня не послушаешь? И, даже если сейчас поклянёшься мне больше не проявлять инициативу, ты не выдержишь и станешь копать дальше, — прозвучал её приглушённый голос.

Эдвард, водя губами по волосам Изабеллы, только неопределённо хмыкнул.

— Но я хочу, чтобы ты знал. Я просто боюсь за тебя. Ты изменил мою жизнь. Дважды. Первый раз это случилось почти десять лет назад. А второй — совсем недавно. Ты появился, и это выглядело так, словно я нашла последний, недостающий фрагмент того, что позволяло бы мне чувствовать себя счастливой. Слишком много времени я провела без тебя, Эдвард. И теперь не хочу потерять. Я даже думать боюсь, что с тобой может что-то случиться, потому что такие мысли перекрывают мне кислород.

— Я понимаю тебя, Crane. Очень хорошо понимаю, — голос Каллена дрожал от нежности. — И знаешь почему?

— Почему? — Изабелла подняла голову, чтобы встретиться с ним глазами.

— Потому что чувствую то же самое, глупенькая моя родная девочка. И я не хочу потерять то, что обрёл совсем недавно: любимую женщину, сына, дочку. Но я знаю, что где-то совсем близко от нас есть обезумевший и помешанный на мести ублюдок, который не оставит нас в покое. И просто сидеть на месте, видя, как ты сходишь с ума от страха и ходишь по улицам, вздрагивая от каждого подозрительного прохожего, было бы неправильно. Он не остановится сам, Белла, неужели ты не понимаешь этого?

— Мы можем обратиться в мил… то есть полицию, — тихо предложила Изабелла, употребив более современный термин.

— Конечно, мы это сделаем. Но информация о Корневе уже есть как в Сиэтле, так и в полиции вашего города. И что-то я не вижу, чтобы твой бывший муж находился за решёткой и в наручниках. Он становится опаснее с каждым днём. Посмотри, что он сделал с Сашей! Слышала ли ты хоть каплю раскаяния или тревоги в его голосе? Я уж точно не слышал. А ведь когда-то мальчик позиционировал его в своём сознании как отца. Дмитрий знал это, и даже данный факт его не остановил.

— Да, — коротко ответила Изабелла, опустив голову. В её голосе угадывалось смущение. — Это моя вина. В своё время я доверила Корневу самое дорогое — своего сына, толком не разобравшись, что за человек находится рядом со мной и Сашей.

— Тихо, тихо, любимая. — Эдвард снова прижал голову Беллы к себе, накрыв её своим подбородком, и стал укачивать женщину, словно ребёнка. — К чему скрывать, это было не самое правильное твоё решение. Но как я могу тебя осуждать, если у меня за плечами тоже скопился целый ворох ошибок и не очень красивых поступков? Давай думать о настоящем, ладно? Мы вместе, и это придаёт мне сил, которых хватит, чтобы свернуть горы ради тебя и детей. Всё будет хорошо!

— Хорошо… — как эхо отозвалась Изабелла, выслушав откровения мужчины.

— Знаешь, — произнёс вдруг Эдвард, — я думаю, что нам действительно стоит информировать полицию об этих звонках с угрозами. Интересно, они хоть что-нибудь узнали о твоём бывшем муже после того, как к ним поступил запрос из Сиэтла?

— Ну, так просто делиться с тобой информацией они не станут, — заметила Изабелла.

— Я тоже так думаю. Тем более, для них я всего лишь бывший коп, пусть и видевший своими глазами, как произошли те убийства в моём городе. К тому же, я заявился сюда с целью провести собственное неофициальное расследование, а значит, поставил под сомнение профессионализм здешней полиции. Не думаю, что офицерам понравится такое положение вещей.

— Может, попробуем поговорить с Женькой? Раньше она работала в местном отделении, пока не решила переквалифицироваться в адвокаты. Но, думаю, связь с бывшими коллегами до сих пор поддерживает, — предложила Изабелла, немного поразмыслив. — Я созвонюсь с ней и договорюсь о встрече, скажем, сегодня вечером у меня дома. Там и поговорим.

— Договорились. Так и поступим, — согласился с ней Эдвард, решив, что предложение не лишено смысла.

— Ой! — Белла подскочила на месте, взглянув на циферблат на дисплее телефона. — Мне же на работу! Через сорок минут начинается моя смена!

— Тогда поехали, — Каллен спешно завёл автомобиль и тронулся с места, выезжая с обочины на проезжую часть. — Отвезу тебя и поеду к Саше. Не хочу, чтобы сын надолго оставался один, раз уж ему приходится пропускать школу из-за травмы.

— А как же ваша встреча с Эмметом? — напомнила ему Изабелла. — Вы ведь договаривались увидеться в клубе.

— Созвонюсь с ним и попрошу приехать вечером к тебе, потому что, как ты понимаешь, оставлять вас на ночь (и не только) одних я теперь не намерен вообще никогда.

Белла смутилась, а потом подарила Каллену улыбку. В её взгляде читалось столько признания и безусловной любви, что у Эдварда защемило от нежности сердце.

Они подъехали к зданию детского сада, когда до начала смены у Беллы в запасе ещё оставалось минут двадцать. Перед тем как высадить свою пассажирку, Каллен получил несколько поцелуев на прощание, успев при этом взять с Беллы обещание быть осторожной и не ходить домой пешком после окончания рабочего дня, а дождаться, когда он заедет за ней на машине. Изабелла кивнула и уже хотела выйти наружу, когда мужчина, остановив её предупреждающим жестом, покинул салон первым, чтобы открыть перед будущей женой дверцу автомобиля.

— Я и сама могла бы… — начала, было, возмущаться Изабелла.

— Привыкай, — оборвал он её фразу. — Мама учила меня быть джентльменом, и, думаю, она была права.

Белла закатила глаза и негромко фыркнула.

Отойдя от Каллена на несколько шагов, она вдруг обернулась и, еле сдерживая лукавую улыбку, громко произнесла:

— Кстати, Эдвард, я согласна.

— Э-э… Да? — он выжидающе смотрел на неё, в первый момент не поняв, о каком согласии идёт речь.

— Я согласна, — повторила Белла, — многозначительно глядя Каллену в глаза. — Надеюсь, ты выберешь хороший дом?

— Дом? Дом! Я найду лучший дом! — просиял он.

Изабелла и сама широко улыбнулась, заражаясь от него радостью и оптимизмом. Она помахала ему рукой и, развернувшись, быстро зашагала к калитке, за которой находилась прилегающая к зданию детсада территория.

***

Вечером Эдвард, как и обещал, забрал Беллу с работы. Когда она покинула здание, его автомобиль уже был на стоянке, а сам владелец авто замер в ожидании, облокотившись на капот и высматривая в ранних зимних сумерках драгоценную пассажирку. Вокруг него, как пружинка, скакала Аня, которую Эдвард успел забрать из дома Журавлёва—старшего. Увидев маму, она кинулась к ней с радостным воплем и начала тараторить, рассказывая обо всём, что произошло за день. Изабелла внимательно слушала дочку, успевая только вставлять: «О!», «Ничего себе!», «Молодец!» Наконец, когда поток слов у девочки иссяк, она с удовлетворённым видом повернулась к Эдварду, спросив:

— Папочка, мы едем домой?

— Едем, — улыбнулся мужчина, в который раз отметив, какой теплотой отзывается его сердце на слово «папочка», так непринуждённо вылетавшее из уст Ани. Так его звала только она. Саша теперь часто говорил ему «папа» или «пап», замечая при этом, что слово «папочка» употребляют только девчонки или маленькие дети. Зато Аня не стеснялась его использовать.

— Как провёл время? — поинтересовалась Изабелла по дороге домой.

— Занятно, — усмехнулся Каллен. — Наш сын может быть очень изобретательным, если у него нет желания учить уроки. В мыслях он, видимо, уже глубоко на новогодних каникулах, и мне пришлось долго убеждать Сашу, что последние учебные дни перед праздниками никто не отменял, как, собственно, и выполнение домашнего задания.

— О да! — подтвердила она. — Если попадается тема, в которой Саня плохо разбирается, засадить его за уроки бывает очень трудно.

— Мне тоже так показалось, — кивнул Каллен. — Пришлось долго и нудно объяснять очередной параграф из математики. Но это того стоило. Когда он понял, что от него требуется, парень справился с заданием без особых проблем.

Белла облегчённо вздохнула, чувствуя в душе огромную благодарность Эдварду за то, что он взял на себя проблемы Саши с некоторыми школьными предметами.

— Женя должна сейчас подъехать, — сказала она.

— Это хорошо, что сейчас, — откликнулся мужчина. — Мы должны поговорить с ней в отсутствие Эммета. А он будет примерно через час. Я не хочу, чтобы он знал все детали.

— О чём ты?

— Белла, — Каллен тяжело вздохнул и осторожно покосился через зеркало на Аню, увлечённо перебиравшую фломастеры, добытые из маленького рюкзачка, который был у неё с собой. Эдвард начал говорить тише: — Мой брат, несмотря на впечатление, которое производит из-за своих габаритов, человек добродушный и мягкий. В принципе. Но, когда дело касается его близких, Эммет встаёт на их защиту горой и сметает всё на своём пути, чтобы наказать обидчика. Он не должен знать, что убийца его жены и твой бывший муж — это один и тот же человек. До сих пор его образ для Эма был просто размытым пятном. Ничего конкретного. Я убедил его предоставить возможность действовать профессионалам и не вмешиваться в следственный процесс. Как только он поймёт, что из себя представляет тот, кто искалечил его жизнь и жизнь Алекса, как только мой брат будет знать, кого конкретно следует искать, он тут же кинется на поиски, руководствуясь в первую очередь эмоциями и злостью, а не разумом. Я боюсь, что он просто наделает много глупостей и пострадает сам. Эммет — не профессионал. Ему опасно лезть в расследование.

— Ты прав, — Белла задумчиво кивнула головой. — Нужно, чтобы разговор с Женькой не дошёл до ушей Эммета.

— Да уж…

— Вот, кстати, и она, — сказала Изабелла, заметив, что вслед за ними во двор въехала машина Евгении.

Женя припарковалась рядом с авто Каллена. Когда все трое оказались на улице, она подошла к Белле и легонько обняла её в качестве приветствия.

— Привет, Каллен! — махнула она рукой спутнику подруги.

— Женя, — слегка склонив голову, ответил тот.

— Беленький, что за срочность? И голос у тебя был какой-то взволнованный по телефону, — начала допытываться Дубова, когда они поднимались по подъездной лестнице.

Эдвард тихонько хмыкнул, услышав ещё одну интерпретацию имени Изабеллы, прозвучавшую из уст Евгении. Женька неодобрительно на него покосилась, но тут же громко ойкнула, когда перевела взгляд на руку подруги, лежащую на перилах лестницы.

— Это означает то, что, как я думаю, должно означать?! — радостно заголосила она.

— Тише, — шикнула на неё Белла, — сейчас все соседи повыскакивают от твоего ора.

— Ты не ответила, — продолжала допытываться подруга.

— Да! — Изабелла не смогла сдержать улыбки. Посмотрев на Эдварда, с интересом наблюдавшего за их шутливой перепалкой, она подтвердила: — Это означает именно то, что ты подумала.

— Поздравляю, Каллен, — выдала Дубова. — Ты растёшь в моих глазах не по дням, а по часам. Я так рада за вас, Белла.

Женя обняла Изабеллу и через её плечо встретилась глазами с Эдвардом, шепнув ему одними губами: «Молодец!»

Тот кивнул, тепло улыбнувшись. Он даже был готов закрыть глаза на колкость, брошенную ему Евгенией две минуты назад, увидев, насколько искренне она радовалась за Беллу. «Ну и характер!», — подумал он про себя, а вслух напомнил застывшим в объятиях подругам, что они всё ещё стоят на лестничном пролёте, и, вообще, им не мешало бы поторопиться, чтобы попасть, наконец, домой. Их ждал не самый лёгкий разговор, касавшийся их общего знакомого, который на сегодняшний день представлял серьёзную угрозу для всех, кто каким-то образом имел отношение к Изабелле Журавлёвой и Эдварду Каллену.

***

Дети находились в комнате Саши. Разделив пополам пачку акварельной бумаги, они что-то увлечённо рисовали каждый на своём листе. Только изредка тишина в помещении нарушалась, если брат и сестра тянули руки к одному карандашу, а потом тихо спорили, чья очередь его взять. Взрослые, воспользовавшись возможностью поговорить без лишних свидетелей, уже больше получаса сидели за кухонным столом. Эдвард и Изабелла по очереди говорили, дополняя друг друга. Евгения же по большей части молчала, лишь изредка позволяя себе кивнуть или вставляя коротенькие удивлённые или возмущённые восклицания. Когда повествование подошло к концу, она изумлённо тряхнула головой, произнеся:

— Да-а. Большое кино отдыхает! Однако как тесен этот мир! Я сначала даже растерялась, думала, вы меня решили разыграть.

— Жень, нам сейчас не до шуток, я тебя уверяю. — Белла выдавила из себя горькую усмешку.

— Если честно, мы решили посоветоваться с тобой, как лучше поступить, — пояснил Каллен. — Белла убедила меня, что мы должны поставить в известность местные органы правопорядка. Но я подозреваю, что искать Корнева они не спешат, а если узнают, что бывший коп из Сиэтла заявился на чужую территорию с намерением ускорить процесс и выполнить их работу, вообще будут относиться к нам с подозрением.

— А как бы ты вёл себя, Каллен, если бы кто-то из наших приехал в США, и, пытаясь переплюнуть местную полицию, начал бы сам копаться в каком-то деле? — добродушно хмыкнула Женя.

— Ну, меня бы это тоже, как минимум, удивило. — Эдвард виновато ссутулился, но тут же снова гордо вскинул голову. — Но отказываться от своих поисков я не собираюсь!

— Да это поняла я уже, Жеглов ты наш новоявленный!

— Кто? — в замешательстве переспросил Каллен.

— Эх, — Евгения досадливо махнула рукой, — долго объяснять. Вон, невесту свою спроси, и пусть она тебе на сон грядущий расскажет, кто такой Глеб Жеглов. Ну, это, конечно, если вам больше нечем будет заняться.

— Дубова! — Белла шлёпнула подругу по руке. Эдвард только закатил глаза, уже не удивляясь острому язычку подруги своей будущей жены.

Та в ответ только улыбнулась и хитро подмигнула Изабелле.

За столом вдруг повисло молчание. Женя, наконец, перестала шутить и, откинувшись на спинку стула, застыла с задумчивым видом. Эдвард с Беллой терпеливо ждали. Их сплетённые руки лежали на коленях у Каллена, и он время от времени медленно выводил большим пальцем круги на коже Изабеллы, стремясь тем самым успокоить её и призывая немного подождать.

— Так! — выдала Евгения спустя несколько минут. — Город у нас маленький, и оперативников в местном отделении можно сосчитать по пальцам одной руки. И я примерно представляю, кто из ребят занимается делом Димы, Беленький. Никита, скорее всего, в числе посвящённых.

— Никита? Дубов? Твой…

— Да, мой бывший муж, — закончила Женька за Изабеллу. — Как ты знаешь, мы довольно хорошо общаемся по-дружески. Вполне возможно, я смогу убедить его встретиться с вами и поговорить. Всё-таки, ты, Каллен, можешь оказать помощь следствию, являясь непосредственным свидетелем.

— Я — свидетель, да, — закивал Эдвард. — Только чем этот факт может помочь?

— Посмотрим, — пожала Женька плечами.

— Может, Никита действительно сможет помочь? — заметила Белла. — Он же, вроде, знает Корнева ещё с детских лет.

— Пф-ф, — фыркнула Женька. — Это Дима тебе сказал?

— Ну, — пробубнила Журавлёва в замешательстве, — мы познакомились у вас на свадьбе, помнишь? И он говорил, что знает Никиту ещё со школьной скамьи.

— Я тоже так думала, — отозвалась Дубова. — Но потом случайно выяснилось, что они познакомились, когда мой бывший муж уже учился в институте. Он подрабатывал в свободное от учёбы время в какой-то автомастерской, где и имел «счастье» познакомиться с Дмитрием. Они общались некоторое время и на момент нашей с Никитой свадьбы пребывали в статусе хороших знакомых. По словам Никиты, Корнев всегда очень стеснялся своего рабоче—крестьянского происхождения и на свадьбе своего приятеля попросил представить его как своего школьного друга. Что он говорил тебе о своей прежней жизни, Белла?

— Почти ничего. Когда я спрашивала, есть ли у него родственники, Дима отвечал, что никого нет, а отец умер, как только он закончил школу.

— Вот только школу он заканчивал там, где они с отцом жили на тот момент — в маленьком селе под… — Эдвард запнулся.

— Под Тамбовом, — подсказала ему Женька. — Умница, Эдвард. Оперативно работаешь. Уже там побывал?

Ответить Каллен не успел, потому что из противоположной части квартиры послышался топот детских ножек, и очень скоро в дверном проёме показалась Анина голова.

— Мам, папа, смотрите, что я нарисовала!

При слове «папа» Женька округлила глаза и удивлённо посмотрела на Изабеллу. Та только кивнула и развела руками, подарив Эдварду, обнимавшему её дочку и внимательно разглядывавшему детский рисунок, взгляд, полный теплоты и нежности.

— Глядя на вас, господа, можно сказать, что времени даром вы не теряете, — глубокомысленно произнесла Дубова, пытаясь сдержать улыбку. — Эдвард, ты просто молодец.

Но Каллен не спешил отвечать. Он, словно заворожённый, смотрел на рисунок, медленно водя по нему пальцем. То, что он видел, казалось ему знакомым. Существо, изображённое на рисунке, было смутно ему знакомо. Та же непропорционально большая голова. Два вытянутых овала, пристроенные сверху, бывшие, по всей видимости, ушами, были нарисованы в той же манере, что и на картинке, которая…

Каллен потянулся к своему старенькому блокноту, лежащему на столе и, быстро открыв его, достал из маленького карманчика на обратной стороне обложки потёртый фрагмент детского рисунка, который когда-то передала ему дальняя родственница Корнева. Когда обе картинки (новую, только что принесённую Аней, и старую, хранившуюся у него) оказались рядом друг с другом, их сходство не смог бы заметить лишь слепой.

— Что это? — недоумённо спросила Изабелла. — Откуда?

— Аня, — Каллен бережно взял дочку за руку и тихо спросил, указывая на смятый и слегка затёртый от времени обрывок альбомного листа: — Это ты нарисовала?

— Ой! — пискнула Аня. — Это же мой зайчик! Кто-то порвал его, голова пропала, а мне осталась только попа. Ты его нашёл! Папочка, ты молодец.

Аня протянула руку за кусочком бумаги, но Эдвард, остановил её, попросив:

— Подаришь мне его?

— Ну… — Аня замялась. — Если он тебе так нравится…

— Очень нравится!

— Тогда бери! — с готовностью кивнула девочка. — А я пойду ещё нарисую, чтобы новому зайцу скучно не было.

Воодушевлённая своей идеей, Аня стремительно унеслась обратно в комнату брата, чтобы исполнить своё обещание.

— Может, пояснишь? — попросила Женя, как только ребёнок исчез из поля зрения.

— Это как раз относится к той теме, которую ты начала развивать перед приходом Ани. Фрагмент рисунка отдала мне дальняя родственница Корнева из того самого села, когда я забрёл к ней в гости в поисках «потерянного мной старинного друга Димы». Она сказала, что он обронил бумагу, когда был здесь в последний раз. А был он там прямо перед отъездом в Америку к дяде Насти Кулагиной.

— Тьфу! — воскликнула вдруг Евгения, отвлекаясь от темы. — Вот Настька дура! Позарилась на чужое добро. Хотя, на добро ли? Скорее, на дерьмо…

— Жень, — Белла сжала запястье подруги, — ты же знаешь: о мёртвых — либо хорошо, либо…

— Знаю, конечно, знаю, — отмахнулась она. — Но, Белла, сама посуди. Чем она вообще думала? Я же замечала, как она на Корнева смотрит. Но что у них всё зашло настолько далеко, даже и предположить не могла. Думала, что яркий пример вашей с ним неудавшейся семейной жизни послужит ей прямым доказательством, что этому человеку нельзя доверять. А она… Ещё и в Штаты Корнева с собой потянула. И что в результате? От него же смерть свою и нашла!

— Наверное, Настя думала, что сможет его изменить? — задумчиво произнесла Изабелла. — Знаешь, Женёк, как это бывает? Иногда нам кажется, что мы умнее других и, встречая на пути огромную гору, смеёмся над теми, кто обходит её стороной, и упрямо тащимся вперёд, уверенные в том, что нам-то уж обязательно удастся сравнять эту гору с землёй.

— Точно, — согласно кивнула Евгения, уставившись в пространство рассеянным взглядом. — Вот и Кулагина не смогла. Вместо этого она свалилась, не дойдя даже до середины, умудрившись при этом свернуть себе шею…

Изабелла в ответ на эти слова только грустно кивнула.

— Ладно, хватит философствовать, — Женька легонько хлопнула ладонью по столу. — Каллен, так при чём здесь рисунок?

— Наконец-то, — проворчал тот, — я уже подумал, что никогда не дождусь этого вопроса.

— Ну?! — поторопила его Евгения.

Эдвард перевернул обрывок листа обратной стороной вверх, где виднелась надпись: «д. 23».

Цифры были немного затёрты, но их всё еще можно было прочесть, не прилагая особых усилий.

— Это — почерк Корнева, — прокомментировала Белла увиденное.

— Что это может означать, ты знаешь? — взволнованно спросил мужчина.

— Буква «Д» с точкой — это сокращение слова «дом». Дом 23, я полагаю, — начала рассуждать Журавлёва.

— Скорее всего, — согласился Каллен. — Но нет названия улицы.

— Может, это вообще не в нашем городе? — Изабелла перевела взгляд на Женю.

Та молчала, напряжённо вглядываясь в цифры.

— Нет, — расстроенно покачала Белла головой, — я не знаю.

— Зато я знаю, — откликнулась Евгения, — вернее, предполагаю.

Эдвард резко вскинул голову, устремив на Дубову нетерпеливый взгляд.

— Ну?! — передразнил он её, употребив её же выражение.

— Баранки гну, Каллен. Быстро хорошо не бывает, — по-доброму усмехнулась она, заставив Эдварда скрипнуть зубами от нетерпения. — Белла, ты помнишь адрес Степана Сукачёва?

— Нет, — встрепенулась та, — но он у меня записан.

Белла вскочила и кинулась в прихожую, где лежала её сумка. Порывшись там, она выудила искомую бумажку и, вернувшись в кухню, бережно положила её на стол.

— Всё правильно, — радостно воскликнула Евгения. — Посёлок Алёхино, дом 23.

— Но Корнев не знал о Степане. Ты уверена, что речь идёт именно о номере его дома? — Изабелла начала сомневаться.

— Может, это просто совпадение, — подтвердила Дубова. — А может… Ты уверена, что твой бывший ничего не знал о Сукачёве?

— Девушки, — взмолился Эдвард, — перестаньте говорить загадками и просветите уже меня, бестолкового, о чём идёт речь.

Изабелла, спохватившись, стала рассказывать Каллену историю знакомства со Степаном.

— То есть за могилой Энни до нашего приезда ухаживали только вы? — Каллен переводил благодарный взгляд с Беллы на Женьку.

— Да, — нетерпеливо отмахнулась Журавлёва. — Но не это сейчас важно.

— Зная Дмитрия, я не удивилась бы, если бы узнала, что он копался в твоих вещах. Где ты хранила эту записку? — с подозрением спросила Евгения.

— В кошельке, — тоненько пискнула Изабелла, а потом охнула, поняв, что Женька, скорее всего, права.

В последний год совместного проживания с Дмитрием она всё чаще замечала пропажу денег из собственного бумажника. Сначала по мелочи, потом стали пропадать более крупные купюры. Однажды, когда терпение Беллы было на пределе, она задала Корневу вопрос в лоб, интересуясь, что тому известно об исчезновении денег. Тот с оскоблённым видом долго отрицал свою вину, а потом демонстративно не разговаривал с женой несколько дней. После того разговора Изабелла стала осторожней, стараясь не оставлять собственный кошелёк без присмотра. Скорее всего, Дмитрий нашёл бумагу с адресом Степана именно тогда, когда в очередной раз запустил руку в её бумажник.

— Белз… — раздался рядом с ней голос Эдварда.

— А? Ч-что? — Белла вышла из транса, куда затянули её воспоминания.

— Он брал у тебя деньги?

Белла ойкнула, когда поняла, что только что размышляла вслух.

— А чему ты, Эдвард, удивляешься? — развела Женя руками. — Это, как ты теперь понимаешь, не самый его большой грех. Начинал этот козёл с малого.

— Женёк, не выражайся, — машинально одёрнула Белла подругу, устало опускаясь на стул.

— Вынужден с ней согласиться, любимая, — заметил Каллен, вытягивая руку и нежно массируя женщине спину. — Твой бывший муж и вправду редкостный козёл.

— Ага, — кивнула Изабелла, расслабляясь от приятных ощущений, которые дарили ей сильные пальцы Эдварда, путешествуя по её позвоночнику.

— Думаете, наш Димочка может быть в Алёхино? — уточнила Женя. — Это при условии, что Степан вообще ещё жив, а не лежит где—нибудь на краю погоста, не выдержав обильных попоек и отдав Богу душу. И откуда мы знаем, что Корнев рванул именно туда? Эту бумажку он потерял ещё до того, как отбыл в Сиэтл.

— Но проверить нужно, — настаивал Каллен.

— Нужно, — согласно кивнула Женька. — Но одному тебе в посёлок ехать опасно. Вспомни о том, что этот человек невменяем. Одно только то, как он поступил недавно с Сашей! Я уже не говорю об этих звонках и о том, что он следил за вами, если знал, что мы отправились на каток в тот день, когда мой крестник попал в больницу! Он ведёт себя, как настоящий псих, одержимой жаждой мести. И в таком состоянии Дмитрий становится вдвойне опасным. Прибавь ко всему вышеперечисленному ещё одно: он может быть вооружён.

— Но как… — Эдвард уставился на Женю.

— Как-как, — передразнила она его. — Эдвард, скажу тебе честно, раздобыть оружие -не проблема. И отсутствие разрешения может компенсировать лишняя кучка хрустящих бумажек, накинутая сверху другой такой же кучки. А бумажки эти у него, судя по тому, что он опустошил чемодан Насти, присутствуют в большом количестве.

Эдвард молчал, переваривая услышанное.

— Давайте сделаем так, — предложила Евгения. — До Нового года осталось всего два дня. Не будем портить себе праздник. Корнев никуда не денется, пока он считает, что нашёл надёжное убежище. А после праздника я устрою вам встречу с Никитой, обещаю.

По квартире разлилась трель звонка домофона.

— Это Эммет, — спохватилась Белла, встретившись с Женькой взглядом.

— Прошу, ему ни слова. Он не должен пока знать, кем на самом деле является бывший муж Беллы! — взмолился Эдвард.

Евгения, выслушав Эдварда, только сдержанно кивнула, не отпустив на этот раз ни одной колкости, чем несказанно удивила Каллена. Она быстро встала и с серьёзным видом протопала в прихожую, начав одеваться.

С Эмметом они столкнулись прямо в дверях и оба застыли в нерешительности. Опомнившись, Эммет посторонился, пропуская Женю к выходу с единственной фразой:

— Мисс Дубова, прошу.

— Благодарю вас, добрый сэр. — Женька склонилась в шутливом реверансе.

Но вскоре взгляд её потеплел, потому что за спиной Эма она заметила притихшего Алекса. Присев перед мальчиком на корточки, Женя взяла его мизинчики на обеих руках и покачала в приветственном жесте.

— Привет, — шепнула она с улыбкой. — Как дела?

— Привет, — так же тихо ответил ей Алекс. — Всё хорошо. А когда ты дочитаешь мне ту книжку про цветок с разными лепестками? Помнишь, там ещё девочку звали так же, как и тебя?

— Это — «Цветик — семицветик», малыш. — Евгения не скрывала радости от того, что мальчик запомнил сказку, которую она начала читать ему в тот вечер, когда Алекс остался у неё ночевать. — Тебе она понравилась?

— Угу, — с готовностью кивнул он. — Там ещё был такой смешной стишок.

И Алекс начал повторять то, что запомнил:

— Лети, лети, лепесток через запад на восток, через север через юг…

— Возвращайся, сделав круг, — добавила Женя.

— Лишь коснёшься ты земли… — радостно продолжил мальчик, вспоминая следующую строчку.

— Быть по-моему вели! — торжественно закончила Женя считалочку.

Она подставила ладони, и Алекс с готовностью хлопнул по ним своими ладошками, воскликнув:

— Давай дочитаем, пожалуйста!

— Надеюсь, что у нас ещё будет такая возможность, — успокоила его Женя бодрым голосом.

Над их головами раздалось тихое: «Кхм — кхм». Эти двое так увлеклись обсуждением интересующей их темы, что только теперь, подняв головы, заметили устремлённые на них три пары глаз. Белла смотрела с сочувствием и теплотой, Эдвард — с удивлением. А вот Эммет… В его взгляде смешались изумление, боль и что-то очень похожее на ревность. Женя в замешательстве, так несвойственном ей, поднялась в полный рост. Избегая смотреть прямо на Эма, она обратилась к Изабелле:

— Я хотела спросить, где вы будете встречать Новый год?

— Э-э, — Белла замялась, размышляя над ответом. — Ну… Я думала, что мы, как всегда соберёмся у нас.

— Предлагаю нарушить традицию, — предложила Женя, возвращая себе самообладание. — Приходите вместе с детьми ко мне. Я же так и не успела справить новоселье в новой квартире. Так что… Можно совместить его с празднованием Нового года.

Белла посмотрела на Эдварда, желая узнать его мнение.

— Я не против, — пожал он плечами.

— Значит, договорились! — обрадованно откликнулась Дубова и вышла из квартиры. Уже находясь около ступенек, она вдруг обернулась и посмотрела Эммету прямо в глаза, выдав:

— Кстати, вы, мистер Каллен, тоже приглашены. И обязательно возьмите с собой вот этого молодого человека.

Женя посмотрела на Алекса и озорно ему подмигнула, заставив мальчика тихонько хихикнуть.

Она не стала дожидаться, пока Эммет выйдет из ступора и ответит хоть что-нибудь, а просто удалилась королевской поступью, гордо распрямив плечи.

Эммет молчал, опустошённо уставившись в одну точку.

— Пап, ты слышал? — Алекс начал теребить отца за рукав. — We* ll celebrate the New Year… То есть, я хотел сказать, что мы будем праздновать Новый год у Жени.

— Ага, — рассеянно ответил ему отец. Казалось, он всё еще находился в прострации и был глубоко погружён в собственные мысли.

Белла решительно втянула Эммета и Алекса в квартиру, захлопнув за ними дверь. Эммет покорно вошёл внутрь и стал раздеваться. Из состояния ступора его вывела Аня, которая вылетела навстречу гостям с громкими приветствиями. Эммет вздрогнул и с удивлением оглянулся вокруг. У него был такой вид, будто сейчас он заново вспоминал, где находится и зачем, собственно, появился здесь десять минут назад. Аня, притопывая ножкой от нетерпения, еле дождалась, когда Алекс скинет свою куртку и ботинки, после чего тут же утащила его в свою комнату, на ходу объясняя ему правила только что ей же самой придуманной игры.

Эммет и Эдвард направились в гостиную, где собирались заняться делами, касающимися деятельности спортклуба. Эммет уже окончательно пришёл в себя и принялся закидывать брата вопросами о его самочувствии, потому что тот был слишком рассеян.

У Эдварда из головы не выходил разговор с Евгенией. Он уже корил себя за то, что согласился отложить встречу с Никитой Дубовым на первые дни января. Но так же ясно он понимал, что Белле просто необходимы несколько спокойных, наполненных праздничной атмосферой дней. Ей нужно было прийти в себя и хотя бы ненадолго уйти от постоянных переживаний. Да и дети, Эдвард знал точно, ждали Нового года с нескрываемым восторгом и трепетом. Здесь, в России, этому празднику вообще уделялось гораздо больше внимания, чем Рождеству. Для Каллена это было немного непривычно, но он не жаловался, думая в первую очередь о комфорте близких ему людей, так быстро ставших его новой семьёй. Новый год так Новый год. Пусть так и будет. Отмахнувшись от вопросов брата по поводу самочувствия, Каллен быстро перевёл разговор в деловое русло и начал разбирать документы, привезённые Эмметом. Но тот не дал ему сосредоточиться на бумагах, неожиданно спросив:

— Как думаешь, она это серьёзно?

— Ты о чём?

— Женя… Она и правда решила пригласить нас с Алексом к себе?

— Э-э…- протянул Эдвард, стараясь подобрать правильные слова, — не вижу в этом ничего необычного. Вы часто видитесь с тех пор, как столкнулись на катке. К тому же у неё замечательные отношения с Алексом.

— Не знаю, — задумчиво пробурчал Эммет. — Провести вместе новогоднюю ночь — значит сблизиться с этой мисс ещё больше. Не думаю, что это пойдёт на пользу нам с сыном. Нет, вы, конечно, идите. А мы с Алом, я думаю, вполне можем провести это время вдвоём в нашей квартире.

— Посмотри на меня, Эммет, — тихо попросил Эдвард и, дождавшись момента, когда его брат поднял голову и посмотрел ему в глаза, продолжил: — Ты много потерял, знаю. Но твой сын потерял ещё больше. Твоя потеря горька и огромна. И всё же она не идёт ни в какое сравнение с потерей Алекса. Ты взрослый человек, и, как бы тяжело тебе не было, ты справишься. Алекс же лишился матери, будучи совсем маленьким, и вынужден нести бремя этой трагедии на своих хрупких детских плечах. Это счастье, что он не замкнулся в себе и продолжает по мере своих сил радоваться жизни.

— Пойми, братишка, — взмолился Эммет, — я боюсь того, что он тянется к Жене, потому что ему не хватает материнского тепла. По собственному (давнему, правда) опыту могу сказать, что эта леди не отличается постоянством. Что будет, если ей наскучит играть роль заботливой тётушки, и она перестанет общаться с мальчиком? Как он это переживёт?

— Слушай, ты судишь о Жене по тому впечатлению, которое осталось у тебя после вашего расставания. Но это было много лет назад, Эм! Люди меняются! И даже мне, человеку, который не очень близко знал Евгению в то время, когда вы встречались, бросается в глаза то, как она изменилась. Нет, характер всё такой же ершистый, и этого у неё не отнять. Но у меня сложилось впечатление, что теперь эта дерзость — просто маска, за которой она пытается укрыться от мира, — уголки губ Каллена изогнулись в печальной улыбке.

— К тому же, — продолжил он, — Белла не раз намекала, что у Жени есть какая-то личная трагедия.

— Да, — Эм кивнул, — Белз и мне об этом говорила. Только вот… Что же с ней произошло?

— Не знаю, — Эдвард пожал плечами. — Ты же понимаешь, что всё это только между ними. У девочек свои секреты.

Эммет только кивнул, понимая, что брат прав.

— Ты должен осознавать, — заметил Эдвард, — что не сможешь всё время держать Алекса под колпаком. Ради его же блага. Мальчик растёт, и ему ещё не раз придётся столкнуться с трудностями и, как бы это ни было больно, с потерями. Он ждёт этого праздника. Так не лишай своего сына возможности лишний раз побыть счастливым!

Эммет некоторое время молчал, обдумывая слова брата. Наконец он махнул рукой, сопровождая свой жест тяжёлым вздохом, и произнёс:

— Ладно! Ты меня убедил. Итак, Новый год мы встречам у «мисс Дерзость».

— Рад, что уговорил тебя, — Эдвард хлопнул брата по плечу.

— Кстати, — Эм вдруг резко сменил тему, — сегодня я заметил, что у Беллы на пальчике колечко. Случайно не твоими стараниями оно там появилось?

— Моими, — произнёс Эдвард с гордостью, и лицо его озарила широкая улыбка. — Я сделал Изабелле предложение, и она дала согласие выйти за меня.

Эммет присвистнул.

— А вы времени не теряете! — прокомментировал он новость. — И когда свадьба?

— Ну, мы планировали этим летом, но…

— Но? — Эм выжидающе уставился на брата.

— Я надеюсь, что уговорю её сделать это раньше. По крайней мере, мы уже решили жить вместе, и в ближайшее время я начну подыскивать дом в черте города. Может быть, и дату свадьбы мне удастся приблизить. Надеюсь, Белла не будет против.

— Почему, ты думаешь, она может возражать?

— Не знаю, Эм, такое впечатление, что ей нелегко далось даже согласие на то, чтобы жить в одном доме.

— О-о, братишка, её можно понять. Вы так долго были в разлуке. Она, скорее всего, уже давно смирилась с тем, что никогда не увидит тебя. И тут вдруг — бац! — Эммет эмоционально всплеснул руками. — Появляешься ты, клянёшься в вечной любви, а спустя короткое время, не откладывая дело в долгий ящик, предлагаешь руку и сердце. Думаю, она слегка в смятении от того, как изменилась её жизнь за короткий промежуток времени. Она пробует счастье маленькими глоточками, опасаясь, что оно может неожиданно закончиться.

— Наверное, ты прав, — согласился Эдвард.

— Конечно, я прав. Я всегда прав! — «скромно» заметил его брат.

— Я знаю, что Белла уже со мной, но я так хочу, чтобы она поскорее стала моей женой и официально тоже. Это будет правильно. К тому же, так будет ещё и безопаснее.

— Безопаснее? — в недоумении переспросил Эм.

Эдвард, немного подумав, решил посвятить его в проблемы с бывшим мужем Изабеллы. По ходу рассказа он благоразумно пропустил детали, которые свидетельствовали о том, что этот человек имеет прямое отношение к смерти Розали. Спустя пять минут Эммет знал о Дмитрии только то, что тот терроризировал Беллу, угрожая ей, и то, что виновником случившегося с Сашей был именно этот заигравшийся в мстителя отморозок.

— Думаю, жить вместе — очень хорошая идея в этой ситуации, — подытожил Эм уже с серьёзным выражением лица. — И, да, ты прав — со свадьбой тянуть не стоит. Так ты сможешь официально усыновить Сашу. А что с Аней? Ты собираешься её удочерять или…

— Почему бы и нет? Не вижу никаких причин, чтобы не сделать этого, если честно. Хотя мы с Беллой это ещё не обсуждали.

— Она согласится, — заверил Эммет, ободряюще сжимая плечо Эдварда. — Но, насколько я знаю, нужно, чтобы родной отец подписал отказ от претензий на отцовство. Как ты собираешься это сделать? Насколько я понимаю, бывший Беллы неадекватен и зол сейчас. Конечно, он не особо обращал внимания на дочь и раньше, но отказаться добровольно от родного ребёнка…

— Здесь всё проще, чем ты думаешь, — Эдвард презрительно фыркнул. — Он Аню вообще не удочерял.

— Как это? — Эммет вытаращил глаза.

— Вот так. Белла и… этот её… бывший не состояли в браке. По закону в такой ситуации ребёнку выдаётся свидетельство о рождении с фамилией матери, а уже потом, если отец не против, оформляется свидетельство об удочерении. Дмитрий постоянно это откладывал и в итоге так ничего и не сделал. Теперь это сыграло в нашу пользу. Аню я удочерю без проблем, если… — Эдвард задумчиво вздохнул, — если Белла даст на это своё согласие.

— Белла даст своё согласие, — эхом прозвучал женский голос за их спинами.

Дружно обернувшись, мужчины заметили Изабеллу, скромно прислонившуюся к косяку комнатной двери. Плавной походкой она приблизилась к дивану и села рядом с Эдвардом, с нежностью глядя на него.

— Ты заслужил, это, любимый. Я верю тебе. Верю, что ты — тот человек, который сможет дать моей девочке всё то, что не смог подарить биологический отец: любовь, заботу, защиту. Но самое главное, что Аня верит тебе. И это даже важнее.

— Спасибо, — Эдвард обнял Изабеллу, прижавшись головой к её виску.

— Прости, я немного подслушала, — извинилась она, обвивая его спину обеими руками так сильно, словно готова была раствориться в нём.

— Всё нормально. Люблю тебя. — Каллен бережно прикоснулся губами к кончику её носа. Его взгляд упал на губы Беллы, и он, не в силах сопротивляться влечению, подарил ей долгий нежный поцелуй, на который женщина сразу же ответила.

— Господа, господа, — начал канючить Эммет, дурачась, — пожалейте психику старенького дядюшки Эма. Между прочим, в соседней комнате играют дети. А вы тут приклеились друг к другу, как будто сто лет не виделись.

Белла смутилась и, оторвавшись от Эдварда, негромко хихикнула.

— А мы и не виделись, — тихо шепнул Каллен, ласково проводя ладонью по пунцовой от смущения щеке Изабеллы. — Не сто лет, конечно, а всего девять. Девять долгих лет…

========== Глава 19. С Новым годом! ==========

Всегда с тобой и в радости, и в горе,

И в бодрости, и в колыбели снов,

И в лета тёплом солнечном просторе,

И в белой дымке зимних вечеров.

Всегда с тобой в осеннюю прохладу

И под весенней первою грозой.

Смеяться, плакать, жить с тобою рядом,

Ходить с тобою по земле одной…

Все вместе проведённые минуты

Благословлять и в прозе, и в стихах.

В объятьях крепких просыпаться утром

И ночью засыпать в твоих руках…

Всегда с тобой, в спокойствии, в тревоге

По воле звёзд, в согласии с судьбой.

На узкой тропке, на большой дороге…

Не важно, как и где – всегда с тобой!

Эдвард вёл машину, направляясь к дому Евгении. Белла сидела на пассажирском сиденье, прижимая к себе небольшую переноску, внутри которой находился щенок. Сегодня, в ночь с 31 декабря на 1 января этот маленький неугомонный комочек должен был стать подарком для Алекса. Предполагалось, что щенок должен был попасть к Белле немного позже. Но, зная, что мальчик будет безумно рад такому сюрпризу на Новый год, она созвонилась с прежними хозяевами. Те, быстро вникнув в ситуацию, без особых проблем пошли на уступки, передав алиментного щенка в руки Изабеллы на неделю раньше срока. И теперь он ехал с ними в машине, чтобы стать полноправным членом маленькой семьи Эммета.

Дети на заднем сиденье негромко переговаривались между собой, споря, кто будет дарить малыша. Белла с Эдвардом поначалу просто переглядывались, предоставив Ане и Саше возможность самим разобраться в этом вопросе. Но когда тихая перепалка стала превращаться в грандиозное выяснение отношений, Каллен решил вмешаться:

- Стоп – стоп, - спокойным, но твёрдым тоном прервал он их громкие возмущённые возгласы. – Переноска довольно тяжёлая, и если кто-то из вас понесёт её в одиночку, она может выскользнуть из рук и упасть. Вы же не хотите напугать щенка?

- Не-а, - пискнула Аня и виновато шмыгнула носом.

- Значит, вы поздравите Алекса вместе. Будете держать переноску вдвоём. Идёт? - предложил Эдвард, посмотрев на детей в зеркало заднего вида у себя над головой.

- Идёт, - нехотя согласился Саша, тяжело вздохнув.

- Значит, ничья? – хохотнул Каллен, забавляясь над недовольным выражением детских мордашек.

- Угу, - пробурчали они одновременно.

- Я не расслышал, – мужчина хитро улыбнулся.

- Да, папочка, - Аня быстро закивала головой и, повернувшись к брату, показала ему язык.

Белла протянула руку и легонько погладила колено будущего мужа, благодаря его за помощь. Он, оторвав от руля одну руку, накрыл ей кисть Изабеллы и большим пальцем стал выводить на её коже успокоительные круги. До конца пути и Эдвард, и Белла не произнесли ни слова, но их соединённые ладони так и остались лежать на колене мужчины.

Женька открыла дверь с радостными воплями, впуская в квартиру всё семейство. Эммета и Алекса ещё не было. Белла отдала детям переноску с животным и получила в ответ обещание позаботиться о щенке до прибытия Алекса. Брат с сестрой исчезли в одной из комнат, потому что Аня пришла к выводу, что их с Сашей подопечный устал и ему нужен отдых. Пользуясь моментом, Каллен взял одну из тех сумок, что они привезли с собой. Всю дорогу она была наглухо закрыта и лежала в багажнике его автомобиля, потому что там находились подарки, которые они вместе Изабеллой купили для сына и дочери. Учитывая неугомонный характер Ани, им стоило больших трудов до самого праздника прятать их так, чтобы они не попались на глаза тем, кому предназначались. Пока Белла расставляла на праздничном столе те блюда, которые привезла с собой, приготовив их дома, Эдвард быстро разложил обёрнутые красочной бумагой свёртки под большой ёлкой в гостиной. Чтобы до нужного момента они не бросались в глаза, он накрыл гору свёртков пледом, до сего момента сиротливо свисавшим с уголка дивана. Закончив со своей почётной миссией, Каллен подошёл ближе к столу в центре гостиной и удивлённо присвистнул. Создавалось впечатление, что Белла с Женькой решили превзойти сами себя, наготовив столько, что можно было накормить целую армию гостей. В комнату с корзинкой хлеба в руках впорхнула Дубова. Она уже успела переодеться, сменив домашние шорты и майку на нарядное платье и лодочки на высоких каблуках. Заметив, что Каллен удивлённо разглядывает накрытый к празднику стол, Женя усмехнулась.

- Новый год по-русски, Эдвард. Оливье, селёдка под шубой и прочие традиционные прелести сегодня присутствуют. Между прочим, большую часть этих вкусняшек готовила твоя ненаглядная. Я, кстати, слышала, некоторым иностранцам нравятся не все русские блюда. Готов к экспериментам?

- Ты забыла, что моя бабушка была русской? – ответил Каллен. – Энни, упокой Господь её душу, часто бывала в русских ресторанах и меня брала за компанию. Так что я имею представление обо всём этом. К тому же, Эммет сметёт всё, что на любом языке мира обозначается словом «еда».

- Да? – удивилась Женька. – Знаете, одна моя знакомая вышла замуж за американца. Когда она, желая удивить его родственников на одном большом семейном ужине, приготовила селёдку под шубой, половина гостей посмотрели на неё, как на умалишённую. Их сильно удивило, что в одном блюде сочетаются майонез, солёная рыба и варёные овощи.

- Ой, - отмахнулся от неё Эдвард, - не пугай. Я и не такое пробовал.

Белла, всё это время молча наблюдавшая за их шутливой перепалкой, не выдержала и тихо рассмеялась. Закончив с сервировкой, она устало опустилась на диван и расслабленно выдохнула.

- Устала? – обеспокоенно спросил Каллен. – Ты сегодня полдня на кухне провела.

- Нет, всё хорошо, - она замотала головой. – Мне это было только в радость. Отвлекает, знаешь ли, от лишних тревожных мыслей.

- Эй, - нежно окликнул её Эдвард, сев рядом. – Не надо, не думай о плохом. Я же сказал тебе, всё будет хорошо. Сказал?

- Сказал, - подтвердила Изабелла, словно под гипнозом, утопая в глазах цвета летней травы и мгновенно расслабляясь.

- Помни об этом, - Каллен коснулся губами кончика её носа, потом оставил лёгкий поцелуй на губах.

- Беленький, ты отдохни, - засуетилась Женька, - а мы со всем сами справимся.

Эдвард, пойдём, принесём из кухни ещё стулья.

Евгения многозначительно посмотрела на жениха подруги. Женя привела его на кухню и вручила ему стул, попросив:

- Подожди.

Она протянула Эдварду маленькую прямоугольную карточку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся визиткой.

- Здесь координаты Никиты. Вчера я говорила с ним. Его сейчас нет в городе, но послезавтра он готов встретиться с тобой, - тихо затараторила Дубова, косясь в сторону гостиной, где осталась перевести дух Изабелла. – Прошу, Белле не говори об этом хотя бы сегодня. Пусть передохнёт немного.

- Женя…

- Скажешь, конечно, скажешь, - перебила его Евгения, кивнув. – Но не сегодня, прошу. Я же вижу, что с ней творится. Вроде радуется, суетится, а глаза, как у загнанного в ловушку оленёнка. Помоги ей хоть на одну ночь забыть об этом уроде, её бывшем муже. Сделай так, чтобы ей было хорошо!

Эдвард кивнул, с трудом сглотнув огромный ком, застрявший в горле. Он понимал, что Женя права. В последние дни Белла была сама не своя. Несколько раз он заставал её в спальне, в одиночестве сидевшей на кровати и уставившейся в пространство рассеянным взглядом. Несколько минут спустя она приходила в себя, чтобы тут же кинуться в его объятия и вцепиться в него мёртвой хваткой, дрожа, словно от лютого холода. При детях Изабелла старалась держать себя в руках, но это не всегда ей удавалось. И тогда она сгребала Аню с Сашей в охапку и неистово прижимала к себе, то торопливо целуя их макушки, то зарываясь лицом в мягкие детские волосы. Первый раз став свидетелем такой сцены, Каллен сильно растерялся. Стыдно было это признавать, но на какую-то секунду он даже почувствовал себя лишним. Но эта секунда прошла, а вместе с ней испарилось и ощущение собственной ненужности. И тогда он сделал единственное, что пришло на ум: подлетел к Изабелле и детям и сграбастал всех троих в объятия, желая укрыть от всего мира. Сколько раз такое происходило в течение нескольких дней, Эдвард не считал. Он просто был рядом, просто обнимал, даря своей новой семье защиту. Аня хихикала, видя в этом родительскую заботу и принимая всё как должное. А Саша… Саша просто молчал, уткнувшись носом матери в живот и прижимаясь спиной к отцу…

Звук дверного звонка вывел Каллена из оцепенения. Женька мгновенно испарилась с кухни, помчавшись в прихожую. Очень скоро оттуда послышалось смущённое бормотание Эммета и радостный голосок Алекса. Аня с Сашей, покинув комнату, где находились всё это время, вышли им навстречу. У обоих на лицах сверкали улыбки от уха до уха. Они, как ни странно, молчали, обмениваясь друг с другом загадочными взглядами. Аня, взяв Алекса за руку, отвела его в гостиную. С важным видом усадив его на стул, она попросила подождать и куда-то удалилась. Мальчик, заинтригованный необычным поведением своей подружки по играм, ждал продолжения. Эммет, присев рядом с сыном, с интересом наблюдал за этой сценой.

- Что они задумали? – спросил он у Беллы. Та лишь закатила глаза и засмеялась.

- Терпение, Эм, - остановил его Эдвард.

Как только он произнёс это, за дверью послышалась странная возня, а затем в дверях появились Аня и Саня, держа в руках переноску.

- Упс, - выдал Эммет.

Тем временем дети опустили переноску на пол, и Саша открыл маленькую крышку – клапан на корпусе. Наружу, зевая и потягиваясь, медленно вышел упитанный щенок. Его шерсть была белоснежной от головы до кончика хвоста. И только на мордочке блестели три тёмных точки: глаза и нос. На нём был крошечный ошейник, на котором болтался маленький синий бантик, заботливо привязанный Аней.

Из груди Алекса вырвался восторженный вздох. Он сполз со стула на пол, сев на колени, и протянул руки к щенку. Тот завилял хвостом, и, переваливаясь с боку на бок, пошёл прямо к мальчику. Белла присела рядом, чтобы показать, как правильно держать малыша. Осторожно подняв щенка, Алекс бережно прижал его к себе. С восхищением смотря в щенячьи глазки-пуговки, он пролепетал:

- Вайт… Ты – Вайт, потому что ты весь белый.

Вайт тут же облизал лицо своего маленького хозяина, тоненько тявкнув. Алекс счастливо захихикал, легонько чмокнув щенка в нос.

- О! Он согласен! – прокомментировал Эммет с восторгом.

Вручив здоровяку большой пакет с кормом, мисочками и игрушками для щенка, Белла подробно проинструктировала его, как ухаживать за животным. Тот слушал, согласно кивал, но у Беллы почему-то создалось впечатление, что половину того, что она рассказывала, Эммет пропустил мимо ушей. Он был слишком занят разглядыванием хозяйки квартиры, которая стояла рядом с его сыном и с поистине детским восторгом перебирала мягкую шёрстку Вайта. Изабелла могла поклясться, что увиденное ему очень нравилось. Не выдержав, она несильно стукнула Эма по руке, привлекая к себе его внимание.

- Ты меня слушаешь или нет? – уточнила она, с трудом сдерживая смех.

- А? - Эммет встрепенулся и виновато посмотрел на Беллу. – Прости, я немного отвлёкся.

- О да! Я это заметила! – из груди Журавлёвой вырвался смешок, а потом её лицо вытянулось от удивления, потому что старший из братьев Каллен… сильно покраснел.

Эммет покраснел?! Белла не верила своим глазам. Она смущённо кашлянула и, недоверчиво покачала головой. Она оставила Эммета в покое, решив отложить лекцию по уходу за щенком на то время, когда мужчина будет в состоянии её выслушать.

Женя вдруг подняла голову и взглянула прямо на Эммета. Он же, вопреки сложившейся традиции, и не думал отводить глаза. Женя словно оцепенела, удивлённая неожиданной переменой в поведении мужчины. Но тут щенок на руках у Алекса снова громко тявкнул, и она, резко дёрнувшись, пришла в себя. Нацепив на лицо прежнюю маску спокойствия и радости, Евгения хлопнула в ладоши, напомнив всем, что до Нового года осталось всего ничего, а значит, пора садиться за стол. Эммет только фыркнул и, последовав примеру остальных, покорно поплёлся к своему стулу.

Часы на экране телевизора начали отсчитывать последние минуты уходящего года, поэтому Эдвард, открыв бутылку шампанского, быстро разлил напиток по бокалам. Под звук курантов он протянул один из бокалов Изабелле, успев шепнуть:

- Загадывай желание.

- Уже, - с хитрой улыбкой ответила та.

- Расскажешь мне?

- Не-а, - наигранно возмутилась Журавлёва. – Тогда не сбудется!

Сразу после последнего удара часов послышался Женькин громкий вопль:

- А-а-а! С Новым го-одом!

Вайт, временно откомандированный на свою новую лежанку в углу комнаты, подал голос, возмущённо залаяв. Дети завизжали от восторга. Белла, чокнувшись собственным фужером со всеми по очереди, не выдержала и расхохоталась. Она повернулась к Эдварду и, обняв мужчину за шею одной рукой, оставила на его губах нежный поцелуй.

- С Новым годом, любимая, - шепнул Каллен, прижавшись своим лбом к её лбу.

- С Новым годом, родной, - ответила Белла, чувствуя, как из уголка глаза скатилась маленькая слезинка.

Эдвард осторожно смахнул влагу подушечкой большого пальца и потёрся носом о её нос.

В их колени одновременно впечатались два детских тела с криком: «Ура! Новый год!». Аня мгновенно вскарабкалась Каллену на руки, крепко обняв его за шею и радостно лепеча о том, что «Новый год – это классно, потому что не надо ложиться спать». Саша приник к Изабелле, уткнувшись ей носом в солнечное сплетение, и бормотал поздравления.

Когда стихли радостные возгласы, все снова заняли свои места за столом. Вопреки опасениям Женьки, всё, что приготовили они с Беллой, пришлось по вкусу и Эдварду, и Эммету. В самый разгар застолья Эдвард, вдруг, поднялся со своего места, сжимая в пальцах фужер с шампанским.

- Я хотел сказать кое-что, - смущённо произнёс Каллен, обводя взглядом всех собравшихся.

Получив молчаливое одобрение, он продолжил:

- Этот год стал особенным для меня. Так сложились обстоятельства, что я вернулся в Россию. Вернулся, чтобы найти то, что считал давно и безнадёжно утерянным. Мечтал ли я снова обрести свою любовь? Да! Мечтал! И хотел этого даже тогда, когда слишком много обстоятельств, как мне казалось, были тому преградой. Но сердцу не прикажешь, и надежда, как говорят в России, умирает последней. Я надеялся вернуть женщину, которую любил все эти годы. У меня это получилось! Более того, судьба подарила мне не только её любовь, но и любовь двух детей, так быстро впустивших меня в свой маленький мир. Эдвард Каллен, ещё недавно считавший себя одиночкой, неспособным сделать кого-то счастливым, обрёл свою собственную семью. И сейчас, здесь, я хочу ещё раз сказать своей будущей жене, своим дочери и сыну: я люблю вас! Вы – самое дорогое, что есть у меня на этой земле.

- И мы тебя любим, папочка! – тоненько пискнула Аня со своего места.

- Пап, - прошептал Саша охрипшим голосом, - я тебя люблю.

Признание Саши прозвучало так неожиданно, что в первый момент Каллен подумал, что у него галлюцинации. Но выражение лица Саши, смотрящего на отца с восхищением и преданностью, говорило само за себя.

- Ты не представляешь, сынок, что для меня значат эти слова. – Голос Эдварда сорвался. Он сильно сжал пальцами ножку бокала в попытке хоть немного взять под контроль собственные эмоции. – Это – лучший подарок из тех, что я когда-либо получал.

Лицо Саши озарилось искренней улыбкой. Эдвард повернулся к Белле, желая разделить с ней радостный и такой значимый для него момент.

- Мне остаётся только присоединиться к их словам, - произнесла Изабелла, даже не пытаясь остановить бегущие по щекам слёзы. – Люблю тебя.

У Эдварда закружилась голова от нахлынувшей на него эйфории. Горло перехватило, а глаза заволокло непрошеной влагой. Он сел и, найдя руку Изабеллы под столом, переплёл её и свои пальцы. В комнате повисла тишина. Все молчали, переваривая только что прозвучавшее откровение. Обстановку немного разрядила Женька. Жалобно шмыгнув носом, она вытерла глаза и пробубнила, обращаясь к Эдварду:

- Ой, Каллен, знаешь, даже я тебя уже люблю. Хотя бы за то, что ты делаешь счастливой вот эту девушку, - Женька мотнула головой в сторону подруги, а потом посмотрела на притихших Сашу и Аню. – А ещё за то, что твоего сердца хватает для них обоих.

- Да-а, - глубокомысленно изрёк Эммет. – Цени это, братишка. Я подозреваю, что-то подобное ты ещё не скоро услышишь из уст мисс Дубовой.

Белла фыркнула, потом кашлянула, пытаясь таким образом скрыть рвущийся наружу смех.

Женька уставилась на Эммета так, словно хотела прожечь его насквозь. Поняв, что, ещё немного, и в теле Эма на самом деле появятся два дымящихся отверстия, Эдвард поспешил сменить тему.

- Что ж, - объявил он торжественным голосом, - время подарков!

- Ура! - Аня захлопала в ладоши.

Каллен встал, подошёл к елке и жестом фокусника сдёрнул плед с горки разноцветных упаковок.

***

Обмен подарками затянулся надолго. Аня по достоинству оценила новую куклу - пупса, способную ползать, кушать и ходить на горшок. К чудо-игрушке прилагался большой набор кукольной одежды, бутылочек и игрушечных памперсов. Саша получил от родителей большую машину с радиоуправлением, о которой давно мечтал. Он Эммета и Жени ему достались две огромных коробки с конструктором любимой марки. Оба набора были из одной серии, и это навело Эдварда на мысль, что подарки Евгения и Эммет покупали по взаимной договорённости. Взглянув на выражение лица Изабеллы, мужчина понял, что она сейчас мыслила в том же ключе. Когда Белла встретилась с ним взглядом, он радостно ей подмигнул, незаметно качнув головой в сторону брата и Жени. Белла кивнула, изогнув губы в еле заметной улыбке. Она опустила глаза на конверт, вручённый ей подругой несколько минут назад, когда они обменивались презентами. Обнаружив внутри сертификат на несколько сеансов тайского расслабляющего ойл-массажа, Изабелла почувствовала огромную благодарность. Немного расслабиться ей бы точно не помешало.

Кто-то тронул её за плечо. Обернувшись, она обнаружила рядом Эдварда. Он уже успел поздравить брата и теперь стоял, протягивая Изабелле небольшой яркий свёрток.

- Это тебе. Открой, пожалуйста, - тихо попросил Каллен.

Под упаковочной бумагой обнаружилась коробочка, в какой обычно хранят ювелирные украшения. Дрожащими пальцами Белла подняла крышку и выдохнула от восторга. На обтянутой шёлком подушечке лежал браслет. Украшение состояло из причудливо переплетённых между собой звеньев, соединённых в сложный орнамент. К браслету были прикреплены две подвески. Одна из них представляла собой минерал насыщенного зелёного цвета в форме капельки, заключённой в золотую оправу. Когда Белла положила украшение на ладонь, чтобы лучше рассмотреть его, камень, попав под электрическое освещение, мягко замерцал. Создавалось впечатление, что он пульсирует и дышит, живя собственной загадочной жизнью. Вторая подвеска имела вид танцующего журавля. Он расправил крылья и стоял на одной ноге, находясь внутри тонкой золотой окружности.

- Господи! – выдохнула Белла и прикоснулась рукой к губам. – Как красиво!

Лицо Эдварда осветила широкая улыбка.

- Это изумруд. Древние греки считали, что он олицетворяет любовь и душевную чистоту. А ещё он прогоняет страхи и дарит хладнокровие и мудрость. Но, согласно старинному поверью, у этого минерала есть ещё одна особенность. Если рядом с ним поместить изображение какой-нибудь птицы, изумруд поможет своему обладателю прожить долгую и счастливую жизнь. Зло будет обходить такого человека стороной. И, конечно же, я ни минуты не сомневался в том, какую птицу должен изобразить мастер, который занимался изготовлением украшения. Ты согласна со мной, Crane?

- Подожди, ты хочешь сказать, что браслет сделан на заказ. Но… Эдвард, это же безумно дорого! Я… Тебе не стоило… - Изабелла смутилась под решительным взглядом Каллена.

- Белла, - ответил он, коснувшись указательным пальцем её губ, - я вполне допускаю мысль, что на свете есть много великолепных женщин, которые могли бы стать идеальными жёнами, подругами, матерями. Но для меня именно ты - та единственная из всех, кто стОит всех сокровищ мира. Ты заслуживаешь большего, гораздо большего, чем этот золотой браслет.

- Я не знаю, что сказать, - благодарно шепнула Изабелла, прижав ладони к пылающим от смущения щекам. – Хотя, нет! Что я несу?! Конечно же, мне есть, что сказать!

Она посмотрела Эдварду прямо в глаза.

- Когда тебя не было рядом со мной, я привыкла к мысли, что проживу эту жизнь без человека, которого так сильно любила все эти годы. Я смирилась с этим, день за днём находя умиротворение в заботе о моих детях. Я твердила себе, что счастье у каждого своё, что оно может быть разным, и для того, чтобы чувствовать его, необязательно быть рядом с любимым мужчиной. И, наверное, мне бы хватило того, что я имела, чтобы знать, что жизнь прожита не зря. Но появился ты, и я поняла, как мне на самом деле не хватало твоих глаз, твоих рук, губ, твоего красивого бархатного голоса. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я люблю тебя, Эдвард Энтони Каллен, и насколько важной частью моей жизни ты теперь являешься!

- Crane! – Каллен шагнул ещё ближе, и обнял её за талию. – И ты тоже часть моей жизни. Нет! Не так… Ты – вся моя жизнь! Помни это! Всегда помни это, Белла!

Эдвард наклонился и приник губами к её губам. Поцелуй вышел слишком коротким, оба они понимали, что стоит подождать с проявлением страсти, находясь в комнате, наполненной людьми.

Мужчина взял Беллу за руку и обернул браслет вокруг её тонкого запястья, щёлкнув маленьким изящным замочком.

- Прекрасно, - шепнул он, разглядывая плоды своих стараний. – Он прекрасен. А ты идеальна. Каллен снова посмотрел ей в глаза, что заставило сердце Беллы работать на предельной скорости и качать кровь по её венам в бешеном темпе.

- У меня тоже есть для тебя подарок, - произнесла Белла, когда дыхание её стало более ровным, а сердцебиение вошло в обычный ритм.

Она сделала шаг назад и протянула руку к ярко украшенной ели, вытащив из-под её нижних ветвей красиво упакованный свёрток и протянув его Эдварду. Он был совсем небольшого размера, поэтому свободно уместился на широкой мужской ладони.

- Что это? – Каллен удивлённо вскинул брови.

- Открой и узнаешь, - хитро прищурилась Журавлёва.

Эдвард развернул упаковку и начал вертеть в руках предмет, оказавшийся внутри.

Это был медальон. Белла улыбнулась, вспомнив, как недели две назад, когда у неё ещё была возможность передвигаться по улицам без оглядки и опасений, она выбралась в столицу по делам и наткнулась на эту вещицу в маленькой антикварной лавке в одном из московских переулков. Медальон лежал под витринным стеклом в окружении многочисленных безделушек. Случайно зацепившись за него взглядом, женщина уже не смогла оторваться. Цена была высока, но Изабелла всё же купила его, зная, что сможет найти ему достойное применение. В ювелирной мастерской по её просьбе на обратной стороне медальона сделали гравировку. Красивые витиеватые буквы тускло мерцали, создавая контраст со слегка потемневшим от времени корпусом.

- Какой красивый! – донёсся до неё голос Эдварда.

Он перевернул медальон обратной стороной и провёл пальцем по надписи.

- Всегда с тобой! – озвучил он слова, выгравированные на корпусе. – Это идеально, милая. Спасибо тебе!

- Открой его, - тихо попросила она.

Эдвард нажал на крошечный замочек, и разъединил створки медальона. На одной половине была закреплена фотография маленького Саши. Он лежал на животе на поверхности пеленального столика и улыбался в камеру пока ещё беззубым ртом. В нише второй створки красовалось фото, где были запечатлены Белла с Эдвардом, с двух сторон обнимающие Аню и Сашу. Эта фотография была сделана совсем недавно, а если точнее, всего неделю назад. Они гуляли в парке вчетвером, пользуясь возможностью насладиться погожим зимним деньком. «Мороз и солнце, день чудесный…», как выразилась тогда Белла, используя строки известных с детства стихов. Случайных прохожий по их просьбе запечатлел всех четверых на камеру мобильного телефона Изабеллы.

- Всегда с тобой, Эдвард. Это то, чего мы хотим, то, что мы чувствуем.

Каллен долго всматривался в обе фотографии, потом медленно сомкнул створки медальона и положил подарок Беллы в левый нагрудный карман своей рубахи.

- Он будет всегда находиться с левой стороны. Знаешь, почему?

- Почему? – пролепетала Журавлёва.

- Так ближе к сердцу. Именно там он и должен находиться. Всегда со мной…

Несмотря на то, что сейчас они были не одни, Каллен не смог удержаться и всё-таки сорвал с губ женщины мимолётный поцелуй.

Недалеко от них раздалось звяканье посуды. Белла и Каллен одновременно оглянулись, отмечая изменения, которые произошли за то время, пока они находились в своём личном мирке. Народу в комнате поубавилось, а те, кто остался, были заняты каждый своим делом. Женька уже успела унести всю грязную посуду и на кухню. Теперь она расставляла на столе чашки с чаем вокруг стоящего посередине большого праздничного пирога. Заметив взгляд подруги, направленный на неё, она изогнула уголки губ в еле заметной понимающей улыбке и хитро подмигнула Изабелле, указав глазами на браслет. Журавлёва кивнула, а потом вернула ей улыбку в ответ. Она поискала глазами Эммета и обнаружила его на диване в противоположной стороне гостиной. Он сидел в обнимку со щенком, бережно прижимая малыша к своей широкой груди. Вид у Эммета был немного потерянный. Он что-то тихо бубнил, обращаясь к Вайту, и почёсывал его за ушком. В качестве ответной реакции щенок периодически поднимал голову и облизывал лицо здоровяка.

- Мой брат, кажется, нашёл себе благодарного слушателя. - Эдвард пытался говорить шутливым тоном, но в голосе его угадывался лёгкий налёт грусти.

- Как он вообще? – тихо спросила Белла. – То есть, я хочу сказать, что Эммет держится молодцом. Нужно быть очень сильным, чтобы находить в себе силы не просто жить после такой трагедии, а ещё и улыбаться и не впадать в жуткую депрессию.

- Так и есть, - печально кивнул Каллен, украдкой разглядывая брата. – Большую часть времени Эм пытается вести себя, как и прежде, хотя бы ради Алекса. Он не позволяет себя жалеть, даёт понять, что у него всё окей. Но когда я жил вместе с ним в квартире Энни, то часто видел по ночам полоску света под его дверью и слышал, как он часами ходит по комнате туда–сюда.

- Время – это то, что ему нужно, Эдвард.

- Надеюсь, что со временем его боль действительно стихнет, - Каллен тяжело вздохнул.

- Нет, милый, - Белла сокрушённо помотала головой. – Когда уходят близкие люди, боль не стихает с годами, поверь мне. Она лишь проникает в нас всё глубже, покрываясь защитной коркой, словно панцирем. А потом мы просто привыкаем жить с этой болью, со временем начинаем принимать её, как должное. Знаешь, может быть, это странно… Но если бы кто-то когда-нибудь предложил мне стереть тот отрезок памяти, где хранятся мои воспоминания о потере близких людей, чтобы перестало болеть тут, - Изабелла приложила руку к груди, - я бы отказалась. Потому что я ХОЧУ помнить. Эта память мне дорога, она – часть меня. И Эммет, я думаю, тоже ни за что не расстался бы со своими горькими воспоминаниями. В конце концов, это сделает его только сильнее. Он справится!

Каллен обнял Беллу за талию, прижавшись грудью к её спине, и упёрся подбородком ей в плечо, подтвердив:

- Справится! У него нет другого выхода. Алексу нужен отец, и Эм это прекрасно понимает. Кстати, - Эдвард прекратил шептать и произнёс уже в полный голос, - а где Алекс? И Аня с Сашей тоже испарились.

- Оу, с Новым годом тебя, Каллен! Наконец-то ты заметил, насколько поредела наша скромная компания, – откликнулась Женька, не желая упустить возможность поддеть будущего мужа подруги. Впрочем, в прозвучавшей из её уст фразе не было ни капли раздражения и злости. - Пока вы двое были заняты обменом презентами и взаимными нежными признаниями, ваши дети и племянник изъявили желание удалиться в соседнюю комнату и поиграть там.

- Ну и язык у тебя, Женя, - Каллен, по-доброму усмехнувшись, обескураженно потряс головой.

- О, да! – раздался с дивана голос Эммета. – Мисс «та-ещё-заноза-в-заднице» снова в своей стихии.

Евгения повернула голову в сторону Эммета, и Белла, ожидавшая, что вот-вот начнётся привычная перепалка между её почти родственником и лучшей подругой, уже открыла рот, чтобы предотвратить намечавшийся обмен «любезностями». Но Дубова вдруг сменила гнев на милость и приветливо спросила Эма:

- А это хорошо или плохо?

Тот, поначалу растерявшись от неожиданного поворота в разговоре, задумался, а потом выдал ответ:

- Думаю, хорошо. Потому что, если бы ты сейчас нежно улыбнулась и проворковала что-то типа: «О, не волнуйся, Эдди. Вы с Беллой выглядели так мило минуту назад, что я не решилась мешать вашему уединению и взяла на себя смелость позаботиться о детях», я бы точно свалился от неожиданности с дивана. Я бы подумал, что ты, возможно, подхватила какое-то необычное, ещё неизвестное современной науке заболевание, повернувшее мозги в твоей черепной коробке на сто восемьдесят градусов. Но сейчас я спокоен, потому что вижу перед собой всю ту же особу с острым язычком.

- Как это трогательно, что ты печёшься о моём душевном состоянии, - протянула Женя, одарив мужчину милой улыбкой, а потом с невозмутимым видом начала разливать чай по чашкам.

Поняв, что продолжения не будет, Эммет удивлённо вскинул брови и пробормотал себе под нос:

- Либо я схожу с ума, либо её здоровье действительно под угрозой.

Евгения, до слуха которой донеслись выводы Эммета, только ухмыльнулась, продолжая демонстрировать абсолютное спокойствие и выдержку.

- Пойду, посмотрю, как там дети. - Белла встала и направилась туда, где находились Аня с Алексом и Саша.

Журавлёва отворила дверь в соседнюю комнату и остановилась на пороге, любуясь картиной, представшей перед её глазами. На экране телевизора, включенного на минимальной громкости, мелькал яркими кадрами любимый мультфильм её дочери. Сама же девочка крепко спала на широкой софе, закинув правую руку за голову. Левая рука девочки была вытянута вдоль тела. У Ани не было возможности свободно откинуть её, как она обычно любила делать во сне, потому что оставшееся пространство кровати занимал мирно сопящий во сне Алекс. Он лежал рядом с Аней, прижавшись своим виском к её виску.

Сашу Белла обнаружила в большом кресле по соседству с кроватью. Он ещё не спал, но отчаянно клевал носом, пытаясь как можно удобнее устроить голову на спинке кресла. За спиной Беллы возник Эдвард и так же, как и минуту назад она, удивлённо замер, увидев сонное царство. Каллен растерянно запустил ладонь в волосы и прошептал:

- И что нам теперь делать?

- Саша тоже почти заснул, - шепнула Изабелла в ответ.

Эдвард, стараясь ступать как можно тише, приблизился к сыну. Сев перед ним на корточки, он дотронулся до предплечья мальчика. Тот с трудом сфокусировал на отце сонный взгляд и только лениво кивнул, когда Эдвард предложил отправиться домой. Он медленно сполз с огромного кресла и, пошатываясь, побрёл к выходу из комнаты, поддерживаемый сильными руками отца. С Аней было сложнее. Она медленно села на кровати, отреагировав на ласковые прикосновения и уговоры матери, но глаз так и не открыла, и Белле пришлось одевать её, не желавшую просыпаться окончательно, прямо на кровати. Эдвард пришёл на помощь. Наспех одевшись и одев Саню, он подхватил сонную Аню на руки и понёс её в прихожую. Белла торопливо натягивала дублёнку и одновременно прощалась с Женькой, сбивчиво бормоча извинения за скомканное окончание праздника. Дубова только кивнула и чмокнула подругу в щёку, шепнув, что всё понимает. Как раз в этот момент в прихожей появился растерянный Эммет. Вслед за Изабеллой он отправился будить Алекса, чтобы ехать домой, но, судя по его расстроенному виду, потерпел фиаско.

- У меня ничего не выходит, - посетовал Эм. – Я его бужу, а он просто отворачивается от меня и бормочет, что останется спать здесь. И что теперь делать-то?!

Женька закатила глаза.

- Ты можешь оставить его здесь до утра. Пусть ребёнок выспится, а завтра утром заберёшь его.

- Нет! – заявил Эм раздражённым тоном. – Без сына я никуда не уеду!

- Да?! – Евгения начала закипать от злости, вызванной упрямством мужчины. – Можно подумать, он в первый раз остаётся здесь ночевать! Я его не съем, честное слово!

- Без Алекса я не двинусь отсюда ни на шаг!

- Ну и славно! – Дубова всплеснула руками. – Если так беспокоишься, можешь провести эту ночь здесь!

- Здесь?! – Эммет уставился на Евгению с удивления и ужаса.

- Ага! – яростно закивала она, словно бросая ему вызов. – Гостиная в твоём распоряжении. Я, так уж и быть, постелю тебе. Чего ты на меня уставился?! Сам же сказал, что без Алекса отсюда не уйдёшь. Нет, ты, конечно, можешь спать на лестничной площадке прямо под моей дверью, если диван в гостиной тебя не устраивает. Только утром сам будешь объяснять соседям из квартиры напротив такой поворот событий.

Женька запнулась, а потом снова встретилась с Эмметом взглядом.

- А, может, ты просто боишься? – вздёрнув брови, поддела она Эма.

- Я? – рыкнул тот с оскорблённым видом. – И чего же, интересно, я должен бояться? Тебя, что ли, мисс самоуверенность?

Эммет тяжело протопал к дивану, на котором ещё недавно сидел в обнимку с собакой, бросив через плечо:

- Неси этот дурацкий комплект белья. Постелю себе сам! Обойдусь без тебя!

Женька фыркнула и повернулась в сторону входной двери, чтобы извиниться перед подругой и Эдвардом за сцену, которую они вынуждены были наблюдать только что, но с удивлением обнаружила, что прихожая опустела. Видимо, младший из братьев Каллен и его невеста тихо испарились вместе с детьми, посчитав за благо дать горячей парочке самостоятельно разобраться со своими противоречиями.

Эммет бродил по комнате, пытаясь утихомирить кипевшую внутри злость. Он подошёл к окну, рассеянным взглядом уставившись в темноту и методично сжимая и разжимая кулаки. Услышав за его спиной тихие шаги, он резко обернулся. В дверях появилась Евгения. Она подошла к дивану и оставила там комплект постельного белья. В сторону своего гостя Женя даже не взглянула. Гордо вскинув подбородок и храня молчание, Дубова быстро собрала со стола оставшуюся после чаепития посуду и направилась в кухню. На короткое «спасибо», выдавленное Эмметом сквозь зубы, она только тихонько фыркнула, но не остановилась и не обернулась.

Оказавшись на кухне, Женька раздражённо шмякнула на стол поднос с чашками и обессиленно выдохнула. Злость внезапно уступила место усталости и апатии. Решив, что грязная посуда может подождать до утра, Дубова направилась в комнату, где сладким сном спал Алекс. Она провела там несколько минут, а потом пошла к себе, проигнорировав приглушённые чертыхания Эммета, который, по всей видимости, воевал с комплектом постельного белья. «Сам, значит, сам…», - Женя закатила глаза. Оказавшись в собственной спальне, она плотно прикрыла за собой дверь, быстро переоделась в пижаму и нырнула под одеяло, надеясь как можно быстрее провалиться в глубокий сон.

***

Эммету не спалось. Он искренне надеялся, что причиной этому была чужая квартира и узкий неудобный диван, жалобно поскрипывающий, когда он вертелся на нём с боку на бок. Мужчина и сам не понимал, как вышло, что он остался ночевать в ЕЁ доме, желая выйти победителем из глупого спора, затеянного между ними. Каждый их встреча была наполнена препирательствами и желанием каждого доказать свою независимость и непробиваемость. Эммет начинал, отпуская подколы и сомнительные шуточки. Евгения не оставалась в долгу, давая волю своему острому, словно бритва, язычку. Эммет и сам не понимал, почему в присутствии этой особы не мог держать рот закрытым. Временами его дико бесила её излишняя самоуверенность. Но иногда (и самое страшное, что это происходило всё чаще) ему просто хотелось подойти и заткнуть фонтан Жениного красноречия бешеным поцелуем. «Чтобы поставить эту выскочку на место», - так Эммет пытался объяснить самому себе столь внезапную потребность. Но тихий, противный и до жути пугающий голосок внутри него имел наглость оспаривать данную версию, нашёптывая: «Кому ты врешь? Хотя бы самому себе признайся, что тебя тянет к ней. Смешно?! Так давай, посмейся над самим собой, признавая, что ты снова хочешь ту, что когда-то предпочла тебя карьере, дав понять, что никогда не последует за тобой в чужую страну…»

Устав от споров с собственными тайными желаниями, Эммер рыкнул и с силой хлопнул себя по лбу, словно хотел выбить из головы непрошеные и опасные мысли. Он откинул одеяло и встал, намереваясь проверить Алекса. Каллен прислушался, пытаясь уловить хоть один звук из спальни Евгении. Но в квартире царила полная тишина, и это означало, что хозяйка, скорее всего, давно видела десятый сон. Поэтому мужчина не стал утруждать себя натягиванием джинсов и отправился в комнату к сыну прямо в футболке и боксёрах.

Алекс мирно спал, лёжа на животе и обняв руками подушку. Эммет одобрительно хмыкнул, заметив, что с того момента, когда он последний раз заходил в эту комнату, чтобы разбудить сына и отвезти его домой, здесь многое изменилось. На кровати появилось постельное бельё, а сам мальчик был переодет во что-то, что сильно напоминало старую Женькину футболку. Понимание, что прежде, чем лечь спать, хозяйка позаботилось о комфорте и уюте для своего маленького гостя, разлилось в душе старшего брата Каллен теплой волной благодарности. Как ни крути, а к Алексу Женя относилась замечательно. Эммет вздохнул и, смирившись, наконец, с тем, что сегодняшнюю ночь ему придётся провести вне дома, отправился на кухню выпить перед сном воды. Он двигался по квартире наощупь, решив не включать свет, чтобы ненароком не разбудить Евгению. Шаг… Другой… Третий… Налетев на что-то мягкое и тёплое в кромешной тьме, Эммет застыл, как вкопанный. До него донеслись звуки приглушённого удара и падения.

- Мамочки! Каллен, смерти моей хочешь?! – послышалось злое шипение откуда-то снизу.

Эммет щёлкнул выключателем. Евгения сидела на полу, потирая ушибленную коленку. Рядом с ней валялся стул, на который она наткнулась в темноте и упала, не сумев удержать равновесия. Кожа над левой бровью была рассечена, и из пореза медленно стекала маленькая капелька крови.

- Прости, - виновато пробубнил Эммет, - я тебя не заметил в темноте. Думал, ты давно спишь. Я… просто хотел выпить воды.

- Каллен, - начала отчитывать его Евгения тоном, которым обычно разговаривают с непонятливым ребёнком, - я не знаю, как у вас в Штатах, а у нас в России, на стенах есть такие кнопочки. Они называются ВЫ-КЛЮ-ЧА-ТЕ-ЛИ. Нажимаешь, и, о-па, сильно-сильно светло становится.

- Я и нажал, - начал оправдываться мужчина, не обращая внимания на её снисходительный тон.

- Ага, нажал… - обиженно протянула Дубова. – После того, как меня уронил…

Эммет молча протянул Жене руку, и, когда та ухватилась за неё, осторожно поднял девушку с пола.

- У тебя кровь, - тихо произнёс он, указав ладонью на порез над бровью. – Аптечка есть?

- Во втором шкафчике справа, - устало ответила Женя.

Она уселась на столешницу рядом с мойкой и ждала, пока Эммет отыщет перекись водорода в контейнере с лекарствами. Увидев, что он нашёл нужный пузырёк, Дубова протянула руку и произнесла:

- Я сама.

- Самой неудобно. Я помогу. Или ты боишься? – хитро прищурился он, повторив фразу, брошенную Женей час назад в прихожей.

- С какой стати мне бояться тебя? - Женя окинула Каллена насмешливым взглядом. – И не мечтай даже. Я, знаешь ли, и страшнее видела.

- Где? – поинтересовался спросил Эммет, придвинувшись ближе и прикладывая смоченную в растворе перекиси ватку ко лбу Евгении.

- Работа у меня… - Дубова прервалась, тихонько зашипев от неприятных ощущений, когда лекарство попало в ранку. – Работа у меня не самая спокойная. Контингент иногда попадается специфический.

- А-а, ну да. Как же я мог забыть? - протянул Эммет, не скрывая сарказма. Он оглядел плоды своего труда и удовлетворённо кивнул, обнаружив, что повреждение кожи было совсем неглубоким. К тому же, длиной оно было всего несколько миллиметров. – Всё в порядке, ранка совсем маленькая, так что…

Эммет прервался и тяжело сглотнул, когда до него дошло, что Дубова сидит перед ним в одной пижаме. Комплект, состоявший из маечки на узких лямках и коротеньких трикотажных шорт, не оставлял много места для разгула фантазии. Когда взгляд мужчины остановился на левом плече девушки, он вздрогнул и осторожно провёл пальцем по шраму, грубой бороздой белеющему на её коже. Евгения затаила дыхание и молча наблюдала за действиями Эммета.

- Что это? – задал вопрос Эм.

- Да так… - пояснила Женя, стараясь, чтобы её голос звучал как можно спокойней, а дыхание казалось ровным. – Этому шраму уже сто лет в обед.

- И всё же, - настаивал Эммет.

- Я тогда только пришла работать в местное отделение милиции (теперь – полиции), и меня как новичка часто ставили в наряды и ночные рейды по городу. Однажды мы наткнулись на молодого парня, слонявшегося по улице в одиночестве. Он вёл себя неадекватно, постоянно что-то бормотал себе под нос и глупо хихикал. Мой напарник попросил его предъявить документы, но вместо удостоверения личности у этого ненормального блеснул в руке нож, который он успел всадить мне в руку.

- Ясно, - Эм закрыл глаза и поморщился, словно от боли. Потом он медленно поднял веки и вперил в Дубову тяжёлый взгляд. – А теперь скажи мне, Женя, твой давний выбор до сих пор кажется тебе равноценным? Это того стоило?

Женя молчала, понурив голову. Эммет тяжело дышал, разглядывая её.

- Очень давно ты отказалась от меня, от нас, чёрт побери! И ради чего? Ради того, чтобы в один прекрасный день тебя пырнул ножом обдолбанный отморозок?! Ну, что же ты молчишь? Скажи мне, что не жалеешь ни о чём, и я больше никогда не стану поднимать эту тему!

- Эммет, - жалобно прошептала она, осмелившись, наконец, поднять на Каллена глаза, в которых сейчас стояли слёзы.

- Да или нет?! – снова потребовал он ответа.

- Нет! Не стоило! Доволен?! – Женька всхлипнула. – Я пожалела о своём решении, как только ты уехал! И не переставала казнить себя все эти годы!

Дубова отвернулась, стыдясь своих слёз, и тут же резко дёрнулась, почувствовав прикосновение тёплых губ в том месте, где кожа была изуродована шрамом. Она посмотрела на Эммета. Тот, склонившись к её плечу, бережно водил губами по отметке, оставшейся от старого ножевого ранения. Почувствовав её взгляд, Эммет поднял голову, и их лица оказались на одном уровне.

- Женя… - Эммет впервые за долгое время назвал её по имени, и впервые в его голосе не было злости и сарказма.

Он поднял руку и подрагивающими от нетерпениями пальцами провёл по Женькиной щеке. Та задохнулась от ощущений, вызванных прикосновением, и замерла, не смея разорвать контакт его и своих глаз. «Я схожу с ума!» - мелькнула мысль. Мелькнула и быстро испарилась, потому что в следующее мгновение язык Эммета уже вовсю хозяйничал у неё во рту, лишая Женю способности рассуждать здраво. Понятия «хорошо – плохо», «правильно – неправильно» исчезли, уступив место другим ощущениям. И она наслаждалась ими, чувствуя прижатое к ней крепкое мужское тело, таяла от прикосновения его сильных рук, блуждающих по её спине. Испытывая потребность оказаться ещё ближе к Эммету, Женя обвила его талию ногами, и он, не ожидая ещё одного приглашения, подхватил её под ягодицы и двинулся в сторону спальни. Пару раз наткнувшись на косяки, он всё-таки дошёл до комнаты Евгении. Он положил девушку на кровать и навис над ней, опираясь на руки. Снова найдя её губы, Эммет подарил ей такой же глубокий поцелуй, как и минуту назад на кухне, не собираясь тратить время на нежные и целомудренные касания. Наоборот, он действовал с таким напором, словно обладание её ртом было для него вопросом жизни и смерти. И Женя понимала это и принимала, возвращая Эммету ласку с таким же бешеным азартом. Он резко сдёрнул с неё топик, порвав одну лямку, и отбросил прочь ненужный кусок материи . Он опустил голову к её груди и приник губами к одной из затвердевших от желания вершин, за что был вознаграждён тихим благодарным стоном. Каллен прижался к Жене ещё плотнее и, глухо рыкнув, двинул бёдрами, демонстрируя, что полностью готов к продолжению, что заставило Евгения зашипеть от острых ощущений, пронзивших низ её живота.

Эммет приподнялся, сел на колени и, не отрывая от женщины потемневших от желания глаз, начал стаскивать с себя футболку. Орудуя локтями, он задел лампу на прикроватной тумбочке. Раздался грохот свалившейся на пол лампы… А потом - тишина… Каллен замер, так и не успев до конца стянуть футболку. Он выглядел так, словно только что пришёл в себя после тяжёлого забытья. Виновато посмотрев на Женю, Эммет слез с кровати и тяжело плюхнулся на ковёр, покрывавший пол. Мужчина закрыл лицо руками и стал мотать головой из стороны в сторону.

- Эммет? – Женя села, натянув на себя порванную им майку. – Как ты себя чувствуешь?

Он обессиленно опустил ладони вниз и уставился в пространство пустым взглядом.

- Как я себя чувствую? А как должен чувствовать себя человек, похоронивший жену, с которой семь лет был счастлив?! Да, да! Не смотри на меня так! Я был с ней счастлив, она родила мне сына! Прошло всего лишь два с половиной месяца, а я уже пытаюсь затащить в постель другую женщину, которая, как мне казалось, навсегда осталась лишь частью моего прошлого. У меня, твою мать, траур! А я тут облизываю твоё лицо, как будто хочу его съесть, и мну твои сиськи, рыча от восторга!

Эммет от досады стукнул кулаком по полу. Женя молчала, слишком занятая тем, чтобы не сорваться и не зареветь.

- Прости, - произнесла она помертвевшими губами.

- Это ты прости, - горько усмехнувшись, ответил ей Эммет. Он отвернулся, пряча глаза. – Я ведь сам начал. Было ошибкой затевать всё это.

Каллен устало поднялся с пола и, не оборачиваясь, побрёл прочь из комнаты.

- Как только проснётся Алекс, мы сразу уедем, чтобы не доставлять тебе лишних хлопот.

- Мне вовсе не… трудно, - договорила она уже в пустоту, глядя на закрывшуюся за спиной Эммета дверь.

- Вот и с Новым годом вас, Евгения Петровна… - потерянно протянула Женя, разговаривая сама с собой.

Женя легла, подтянув под себя коленки и зябко кутаясь в одеяло. Слёзы, которые она так старательно сдерживала при Эммете, не заставили себя долго ждать. Она отчаянно ревела, зажимая рот кулаком и до крови впиваясь зубами в костяшки на руке, чтобы приглушить громкие всхлипывания. Откуда ей было знать, что по ту сторону двери, запустив пальцы в свои коротко остриженные волосы, стоял Эммет? Диван в гостиной ждал его, но ноги отказывались идти, превратившись в желе. Он жадно ловил ртом воздух и безуспешно пытался проглотить подступивший к горлу горький комок. Наконец мужчина оторвался от косяка, служившего ему опорой. Медленно, словно измождённый старик, он направился в гостиную, ступая босыми ногами по прохладному полу. Эммету так и не удалось уснуть до самого утра. Еле дождавшись того момента, когда проснётся Алекс, мужчина наскоро одел сонного ещё ребёнка. Каллен подхватил мальчика на руки и выскочил из дома Евгении в наспех натянутой и незастёгнутой куртке, торопясь оказаться как можно дальше от столь притягательной для него женщины. Эммет искренне надеялся, что с каждым разделяющим их шагом будет становиться слабее и его стремление обладать ею. Но он удалялся от дома Жени всё дальше, а тянуло его к ней всё сильнее. Боль же, испытываемая им в этот момент, только обостряла его чувства и желания.

========== Глава 20. “Есть столько причин,чтобы жить!” ==========

Знаешь, мне рано ещё за грань,

Есть столько причин, чтобы жить.

Знаешь, не всю заплатил я дань

За право дышать и любить.

Жду исполненья своих я снов,

Где ты в платье снега белей

Ступишь на облако лепестков,

Средь множества шумных гостей.

Верю, что станет нам новый дом

Родным до конца наших лет.

Знаю, ты ждать меня будешь в нём,

Оставив в окне яркий свет.

Как эту жизнь мне не любить,

И как не ценить мне её,

Если, лишь стоит глаза закрыть,

И вижу лицо я твоё?

В памяти — запах твоих волос

И губ дорогие черты,

Смех твой счастливый, дорожки слёз.

Но в этом вся ты, только ты!

Ты — всё, что есть у меня сейчас,

Спасенье моё и мой рай.

Верь же в меня, верь в себя и в нас!

И помни, мне рано за край!

Эдвард сидел за столиком кафе, в котором они договорились встретиться с Никитой Дубовым. На столе перед ним стояла порция кофе. Напиток, бывший когда-то горячим и ароматным, уже успел остыть, а Каллен так и не притронулся к нему, наглухо увязнув в собственных мыслях. Над входной дверью звякнул колокольчик, заставив Эдварда, томившегося в ожидании, в очередной раз повернуть голову в сторону выхода. Пара новых посетителей оказалась как раз теми, кого Каллен ждал. Женя, заметив Эдварда, приветливо махнула ему рукой и резво двинулась в его сторону, таща на буксире высокого со спортивной выправкой блондина лет тридцати.

— Привет, — бодро произнесла она вскочившего со своего места Каллена. Он кивнул и посмотрел на её спутника.

— Это — Никита. Именно с ним ты договаривался по телефону о встрече.

Мужчины одновременно протянули руки для пожатия и представились, после чего все трое уселись за стол. Вновь пришедшие заказали подошедшей официантке по чашке кофе, и Каллен, последовав их примеру, заказал новую порцию кофе для себя, обнаружив, что предыдущая давно превратилась в холодную неаппетитную жижу.

— Эдвард, — обратился к нему Никита, — из нашего телефонного разговора я понял, что речь сегодня пойдёт о Дмитрии. Что он натворил? Конечно, тех сведений, что я почерпнул, ознакомившись с официальным запросом из США, мне хватило, чтобы в общих чертах представить то, что Дима устроил в Сиэтле. Но всё же хотелось бы услышать версию непосредственного свидетеля тех событий. Со слов Жени я понял, что ты был там и видел всё своими глазами. Это так?

— Да, — Каллен тяжело сглотнул. Вопрос Никиты заставил его снова окунуться в недра собственной памяти. Он невольно вздрогнул, когда перед его мысленным взором всплыли изуродованное тело Насти и мёртвые, с поволокой навечно застывшей боли, глаза Розали.

Эдвард сделал глубокий вздох, пытаясь вернуть себе самообладание, и начал рассказывать. Он не утаил ничего, подробно описав сцену в подворотне его родного Сиэтла. Да и к чему сейчас было опускать леденящие душу детали? Перед ним сидел профессионал — учитывать все подробности происшедшего, вызывающие у рядовых граждан страх отвращение, было его прямой обязанностью.

— Понятно, — Никита коротко прокомментировал услышанное.

Эдвард молчал, давая своему собеседнику время переварить полученную информацию.

— А ты, значит, решил достать его здесь? — Никита подозрительно прищурился.

— Слушай, — примирительно начал Каллен, — я понимаю, о чём ты сейчас думаешь. Считаешь, наверное, меня самоуверенным американским снобом, пришедшим со своим уставом на чужую территорию?

— В чужой монастырь со своим уставом… — по-доброму усмехнувшись, поддел его парень. — Но… нет! Не считаю. Хочешь честный ответ?

— Давай, — Эдвард замер под пристальным взглядом Дубова.

— Как офицер полиции, я сказал бы тебе, что ты должен был отойти в сторону, тем более, твои личные мотивы лишают тебя хладнокровия, необходимого при расследовании. Но…

— Но? — повторил за ним Каллен, требуя продолжения.

— Но, как мужик мужику, я скажу тебе, что на твоём месте поступил бы так же. Зная, что из-за интернационального характера этого дела расследование затянется на очень долгий срок, я тоже не стал бы сидеть, сложа руки. Что произошло после того, как ты оказался в нашем городе?

Каллен снова пустился в объяснения, рассказывая об угрозах, поступающих на телефон Изабеллы, о стремлении Корнева во что бы то ни стало забрать Аню и том, что случилось с Сашей на катке. По мере того, как его рассказ подходил к концу, Никита всё сильней сжимал зубы. Скулы его от злости ходили ходуном.

— Ты думаешь, что он всё еще сидит в том посёлке? — спросил он после того, как Эдвард поведал ему о клочке бумаги с записанным на нём адресом.

— Это — всего лишь предположение, — вмешалась в их беседу Женя. — Он мог просто хранить этот обрывок у себя на всякий случай, считая, что это может пригодиться когда-нибудь.

— И всё же это шанс, — пояснил Никита, обращаясь к бывшей жене, и Эдвард с удивлением отметил, как потеплел при этом его голос. Говоря о Корневе, Дубов использовал жёсткий и холодный тон, но стоило ему обратить внимание на Евгению, интонации его голоса поменялись, лёд обернулся расплавленным золотом. За одну секунду бравый офицер полиции превратился в ласкового щенка.

Впрочем, длилось это недолго. Никита быстро взял себя в руки, и к тому моменту, когда он снова переключил своё внимание на Каллена, от нежности и покладистости в его тоне не осталось и следа.

— Нужно наведаться туда завтра, — произнёс Дубов, обращаясь к Эдварду. — Естественно, с группой поддержки.

— Хочешь подключить ребят из группы захвата? — уточнила Женя. — Успеешь согласовать всё с начальством?

— Успею, — успокоил её Никита. — Ты ж меня знаешь. Когда нужно какую-то бумажку у старшего выбить, всегда меня посылают. Привыкли, что я лоб себе расшибу, а своего всё равно добьюсь.

— Да уж… — подтвердила Евгения, ухмыльнувшись. — Ты скоро дверь в кабинет шефа будешь ногой открывать. Наглость — второе счастье.

— Зато это — всегда хорошее подспорье, если нужно быстро преодолеть все бюрократические проволочки. А скорость… Она в нашей профессии зачастую решает всё. Я ведь прав, мистер Каллен?

— Целиком и полностью, — согласно кивнул тот и вдруг пристально посмотрел в глаза Никиты.

— У тебя есть что-то ещё, что ты хотел бы мне сказать? — уточнил тот, хитро при этом прищурившись.

— Да, — Эдвард прокашлялся, потом сделал глоток кофе, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. — Я понимаю, что просить об этом не имею никакого права, но… Ты мог бы… завтра взять меня с собой?

Никита напрягся, потом фыркнул. Примерно с минуту он просто молчал. По его глазам было видно, что он пытается принять решение, и это давалось ему нелегко.

— Хорошо! — Дубов медленно склонил голову набок, глядя Каллену в глаза. — Под мою ответственность! Но ты должен прямо сейчас мне пообещать, что не будешь лезть поперёк батьки в пекло!

— Куда? — спросил Эдвард в недоумении.

Женька фыркнула и пояснила:

— Поговорка такая русская. Не лезть не передний план — именно об этом он попросил тебя. Серьёзно, Эдвард, Никита идёт на нарушение устава, позволяя тебе участвовать в этом. Если с тобой что-то случится, не сносить ему головы.

— Я понимаю, — заметил Каллен, с уважением глядя на Никиту. — Это справедливо — просить о таком. И я бы понял, если бы ты отказался. Но ты решил иначе, и спасибо тебе за это!

— Да не за что пока, — Никита пожал плечами.

Они поговорили ещё немного, обсуждая детали. Договорившись созвониться вечером, чтобы уточнить время отбытия в Алёхино по результатам предстоящего визита Дубова к начальству, они встали из-за стола с намерением покинуть кафе. Никита ушёл первым, сославшись на занятость.

— Ты сейчас домой? — уточнила Женька, глядя на Эдварда.

— Да, — ответил тот, — вчера Эммет попросил своего знакомого риелтора подобрать несколько домов в черте города, выставленных на продажу. Тот оказался довольно расторопным парнем, поэтому уже сегодня мы с Беллой едем по нескольким адресам, чтобы осмотреть коттеджи.

— Что же… — Женя приподняла уголки губ, изобразив улыбку и стараясь выглядеть при этом беззаботно. Но это получилось у неё довольно неудачно — глаза так и остались потерянными и грустными. — Удача вам в помощь.

— Спасибо. Пригодится, — кивнул Каллен и внимательно посмотрел на крёстную его сына. — Можно задать вопрос?

— Давай, — согласилась Женя, выглядя при этом несколько напряжённо.

— Не хочу лезть не в своё дело, — осторожно начал Эдвард, пытаясь подобрать правильные слова. — Пойми, Эммет — родной мне человек, и я беспокоюсь о нём. На его долю в последние время выпало много тяжёлых испытаний. Но он, вроде, стал потихоньку вылезать наружу из своего панциря, в который сам себя загнал с тех пор, как…

— Я знаю, с каких пор, можешь не продолжать, — мягко перебила его Евгения и отвела взгляд в сторону, закусив от досады нижнюю губу.

— Да. Что ж… — Каллен запустил пальцы в волосы и стал беспокойно теребить их, наводя на голове беспорядок. — После Нового года мой брат снова стал сам не свой. Вчера я заходил к нему, и то, что я увидел, мне совсем не понравилось. Эммет странно ведёт себя: то мечется по квартире, словно зверь в клетке, то лежит на диване, уставившись в одну точку. Да и ты, я смотрю, сама на себя не похожа, бледная, осунувшаяся.

— Да? — Женя встрепенулась, но тут же сникла, равнодушно пожав плечами. — Наверное… Ну и что? Твой брат и я… Между нами возникли некоторые разногласия. Думаю, какое-то время нам с ним не стоит общаться слишком близко. Пускай всё… уляжется. Надеюсь, что Алекса я буду видеть хотя бы время от времени. Я обещала не исчезать из его жизни и всегда оставаться ему другом, что бы ни случилось. Не хотелось бы, знаешь ли, выглядеть лгуньей в глазах ребёнка…

— Женя, — Эдвард прервал её тихое бормотание, положив руку ей на плечо. — Просто дай Эммету время.

Женя, повернувшись к Каллену, удивлённо уставилась на него.

— Прошу тебя, не отказывайся от него, — продолжал умолять девушку Эдвард. — Не пытайся искоренить в себе то, что чувствуешь к моему брату.

— Откуда ты…

— Хей! — вкрадчиво произнёс Каллен. — Я не слепой. Это не плохо и не унизительно — так сильно любить. И я нисколько тебя не осуждаю. Но пусть всё произойдёт в свой срок. Даже если мой брат что-то чувствует к тебе… Нет, не так. Не ЕСЛИ, а НЕСМОТРЯ на то, что мой брат к тебе испытывает, его скорбь от потери ещё слишком велика. Сейчас он словно борется сам с собой. Боль, живущая в нём, не даёт ему сделать следующий шаг по направлению к собственному счастью. Но это — нормально! Так и должно быть в его ситуации! Ему надо пережить это и окрепнуть. Только тогда он сможет двигаться дальше. Время! Ему нужно время. Ты только не отказывайся от него!

— Что конкретно ты предлагаешь? — хрипло произнесла Женька, запрокинув голову, чтобы остановить навернувшиеся на глаза слёзы.

— Не убегай. Не исчезай из его жизни снова, ошибочно уверив себя в том, что ничего уже не вернуть. Я знаю, у вас говорят, что в одну и ту же реку не входят дважды. Но посмотри на нас с Беллой. Когда-то и мне казалось, что дорога к ней заказана. ПризнаЮ, я сильно ошибался. Просто будь где-то поблизости. Как друг, как человек, в котором нуждается Алекс. Рано или поздно вам всё равно придётся столкнуться друг с другом, потому что Эммет — мой брат, а ты — лучшая подруга Изабеллы. Терпение, Женя! Просто будь самой собой. Веди себя, как обычно. Остри, язви, молчи — делай, что хочешь. Но не исчезай, испугавшись временных трудностей.

— Посмотрим, — выдавила из себя Евгения. — Я не обещаю, но попробую. Хотя как прежде теперь уж точно не будет.

— Выше нос! — Эдвард улыбнулся, по-дружески приобнял Дубову за плечи и слегка встряхнул, желая приободрить. — Где та упёртая мисс, которой всегда море было по колено?

— Где-то… — Женька шмыгнула носом и сдавленно хихикнула, вытирая глаза. — Умеет твой братик сбить спесь с гордых и независимых женщин.

— Так, если у тебя нет никаких планов, поехали с нами смотреть дома.

— А поехали! — приободрилась Евгения и тут же опомнилась: — А я не помешаю?

— Нет! Да и Белла будет рада твоей компании. К тому же, ещё один юрист в таком важном деле, как поиск жилья, нам не помешает, — ухмыльнулся Эдвард.

— Ой, Каллен, расчётливый ты, однако, тип, — беззлобно пожурила его Дубова.

— Я? Никогда! — воскликнул мужчина. Но оскорблённое выражение на его лице тут же сменилось хитрой улыбкой. — Я очень милый, скромный и, вообще, неотразимый…

— Мужчина в самом расцвете лет, — закончила за него Евгения, удивлённо приподняв брови. — Каллен, тебе мама в детстве книжку про Карлсона читала?

— Э-э… нет, — протянул Эдвард в замешательстве. — А что?

— Почитай на досуге, если, конечно, найдёшь на это время между семейными делами и попытками схватить Диму Корнева за задницу.

— Непременно! — торжественно пообещал Эдвард и уже с серьёзным выражением лица добавил: — Но только после того, как бывший Беллы будет там, где ему самое место — за решёткой.

— Тоже правильно, — кивнула Евгения. — Димочке давно туда пора. И ещё… Зная Корнева, могу сказать, что, скорее всего, он давно сменил место дислокации, не рискуя долго задерживаться на одном месте. Он скользок и изворотлив, как уж. Так что не надейся сильно, что завтра вы застанете его в Алёхино спокойно попивающим чаёк перед самоваром. Девяносто процентов из ста, что он уже сделал оттуда ноги.

— Думаешь, я спугнул его, когда по телефону дал понять, что знаю, кто он такой?

— Нет, — Женя быстро замотала головой. — Вероятно, он слинял от Степана ещё раньше. Дом Сукачёва, как мне кажется, должен был стать для него перевалочным пунктом. Корнев мечется сейчас, и у него просто нервы не выдержат сидеть всё время на одном месте. Так что…

— Но проверить надо, — строго напомнил ей Каллен.

— Надо, конечно надо. Может, опрос соседей что-нибудь даст? Хотя соседей там — полторы старушки на квадратный километр. Белла говорила, что Эммет ездил навестить Сукачёва ещё месяц назад. Дверь ему, естественно никто не открыл — если в это время там был Дима, то он, конечно же, не впустил нежеланного гостя. А ближайший жилой дом Эммет нашёл, пройдя приличное расстояние по посёлку. И там ему ничего конкретного не сказали.

— Ладно, завтра всё выясним. А теперь — вперёд! Белла, наверное, уже заждалась, — скомандовал Эдвард и открыл перед Женькой дверь кафе.

— Да, пошли! — согласилась она с ним и зашагала к машине.

***

Они стояли возле коттеджа, который решили осмотреть первым, и ждали появления риелтора. Тот немного запаздывал, и Белла с Эдвардом коротали время, рассматривая возвышающееся перед ними здание. То, что они видели, им определённо не нравилось. Вычурное и громоздкое строение навевало мрачные впечатления. Третий этаж, снабжённый лишь парой маленьких тёмных окон, похожих на бойницы, остроконечная крыша с уходящим в небо шпилем, внешняя облицовка стен тёмно-коричневого цвета — всё это навевало какую-то тоску и безрадостность. А большая площадь строения вместо мыслей о просторе и свободе внушала страх заблудиться в доме быстрее, чем в лабиринтах какого-нибудь средневекового замка.

— Да-а, — произнесла Женька, окидывая взглядом дом, — если он и внутри такой же неприветливый, как снаружи, то мне уже не по себе.

— И я об этом думаю, — поддержал её Эдвард. — Это слишком.

— Точно не наш вариант, — согласилась Изабелла.

Саша и Аня только молча переглядывались.

— Я туда не пойду, — пискнула Аня.

— Да и я, пожалуй, тоже, — поддержал её брат.

Звук подъехавшего автомобиля заставил их всех обернуться. Из машины вышел молодой мужчина и направился в их сторону. Подойдя, он приветливо кивнул всей компании, пожал руку Каллену.

— Я — Иван, риелтор. Вы, как я понимаю, Эдвард?

— Да, я — брат Эммета Каллена. Он звонил вам по моей просьбе. Мою спутницу зовут Изабелла, рядом с ней — наши дети. А это …

— Евгения Керницкая. Хотя, фамилия теперь, скорее всего, изменилась, — широко улыбаясь, закончил за него Иван.

— Дубова. Евгения Дубова. А я всё гадала, узнаешь, или нет, — хихикнула Женька. — Всё же больше десяти лет прошло. Привет, бывший одноклассник!

— Привет! — Иван сгрёб девушку в охапку и расцеловал в обе щеки. Потом он немного отступил в сторону, чтобы иметь возможность ещё раз полностью оглядеть Евгению. И увиденное, судя по выражению лица Ивана, его не разочаровало.

— Глазки не заболят? Смотри, не ослепни от такой красоты, — съязвила Женя и ухмыльнулась.

— А ты всё такая же заноза! — восхищённо протянул Иван.

— Ну да, ну да, — хмыкнула Евгения. — А ты, Савинов, значит, теперь у нас риелтором заделался? А как же мечта стать хирургом? Помнится, на выпускном ты мне все уши об этом прожужжал.

— Мечта, Жень, тем иногда бывает и хороша, что способна оставаться только мечтой, — философски протянул Иван, вздохнув. — А ты, кстати, как тут оказалась?

— Я — за компанию с подругой и её… м-м… почти мужем, — пояснила Дубова.

— Что ж, — опомнился Савинов, — надеюсь, у нас с тобой ещё найдётся возможность поболтать. Уделишь мне немного своего драгоценного времени?

Дождавшись Жениного согласия, Иван повернулся к Эдварду.

— Итак, займёмся делом, — бодро произнёс он и кивком головы указал на коттедж. — Что скажете?

— Если честно, — Каллен замялся и переглянулся с Изабеллой, — мы не в восторге. Мы можем прямо сейчас ехать смотреть другой вариант, не заходя на территорию этого дома?

— Конечно, это ваше право — отказаться. Тем более, полагаясь на свой опыт, могу сказать, что первое впечатление обычно самое верное. Вот координаты, — Иван протянул Эдварду листок с адресом. — Встретимся там.

Спустя пару часов, благополучно оставив в прошлом ещё два не подошедших им дома, Эдвард и Белла вместе с детьми и уставшей, но не желавшей этого признавать Женькой, оказались возле ещё одного, последнего на сегодня, жилища, выставленного на продажу. Зайдя вслед за Калленом и шагавшим рядом с ним риелтором на придомовую территорию, Белла восхищённо ахнула.

— То, что нужно, — пролепетала она тихо, но Каллен всё же услышал её и обернулся, уточнив:

— Тебе тоже нравится?

— Да! — она радостно закивала, тряся головой, как китайский болванчик. — Ещё как нравится!

Журавлёва подошла поближе к строению и, протянув руку, коснулась шершавой поверхности стены, покрытой фактурной штукатуркой. Изабелла подняла голову наверх, и взгляд её упал на небольшой балкончик на втором этаже. Он был обит деревянными панелями, цвет которых был чуть темнее, чем стены дома, имевшие светло-бежевый оттенок. Две двери (главная и та, что вела на задний двор) и оконные рамы были выдержаны в том же цвете, что и маленький балкончик наверху. Под козырьками балкона и центрального крыльца были прикреплены маленькие декоративные крючки. Нетрудно было догадаться, что в тёплое время года они использовались как держатели для цветочных кашпо. Анютины глазки, календула, вербена, петуния, фуксии, настурция… Белла на миг прикрыла глаза, представляя заснеженный сейчас двор утопающим в цветах.

— Грезишь наяву? — раздался за спиной голос Эдварда. Он только что закончил очищать от снега качели, висевшие во дворе, чтобы с их помощью хоть на какое-то время занять уставших от путешествия детей. Принеся из машины тёплый плед, мужчина постелил его на сиденье качелей, и теперь Аня с Сашей, удобно устроившись на мягком покрывале, увлечённо осваивали новое развлечение.

— Нет, я… — она смущённо улыбнулась, и щёки её покрылись лёгким румянцем. — Просто представила, как мило может выглядеть этот дворик летом. Если украсить оба входа и балкон на втором этаже кашпо с цветущими растениями, это будет смотреться замечательно.

— Рядом с домом Эсме и Карлайла в Сиэтле тоже много цветов. Мама вообще любит возиться в саду. Говорит, что ухаживать за растениями — её призвание, — тихо сообщил Каллен, обняв Изабеллу со спины.

— Эсме… — Белла расслабилась и опустила затылок на его плечо, тепло улыбнувшись. Но внезапно она подскочила, развернулась к будущему мужу и схватила его за запястье. — О, Эдвард, мы ведь до сих пор не сказали ей о том, что помолвлены!

— Э-э, вообще-то, я уже сообщил родителям. Прости, что мы не сделали этого вместе, просто Эсме позвонила в тот момент, когда я выводил Фаню на прогулку, и начала расспрашивать меня о нас с тобой. Она, видишь ли, иногда бывает очень настойчива. Ну, я и выдал ей радостную новость. А она тут же поделилась ей с отцом.

— И как они отреагировали?

— А как ты думаешь? — Каллен хмыкнул, но увидев в глазах Изабеллы тревогу, поспешил её успокоить: — Да они оба на седьмом небе от счастья! Да что с тобой? Ты ждала чего-то другого?

— Нет, конечно, нет. Твои родители — замечательные люди! — Белла успокаивающе погладила ладонь мужчины. — Но, если честно, я немного боялась реакции Карлайла. Он ведь так злился на Эсме, да и на меня, наверное, тоже, за многолетнее молчание. И вот, не успел Карлайл узнать о том, что в России у него есть внук, как буквально через месяц его сын объявил о помолвке. Не слишком ли много новостей на его голову за такой короткий срок?

— Всё нормально, Белз, — Эдвард наклонился и легко коснулся губами виска женщины. — Мой отец в порядке. Он — не враг мне и желает нам с тобой только добра. Он давно помирился с Эсме и теперь просто радуется за нас. В конце концов, лучше сходить с ума от радости за собственного сына, внука и будущую невестку, чем терять разум, видя, как твой уже взрослый ребёнок страдает от одиночества. Конечно, это — не цитата, но что-то именно в таком роде отец как раз и сказал мне по телефону.

Каллен взял ладони Изабеллы в свои руки и тихо охнул.

— Да ты замёрзла совсем! Руки словно лёд!

— Я перчатки в машине оставила. — Белла виновато пожала плечами.

— Может, самое время зайти в дом и посмотреть на внутреннюю обстановку? Заодно и согреешься. Тем более, смотри, во-он та мило воркующая парочка уже истоптала всё крыльцо, ожидая нас, — заметил Эдвард, повернув голову в сторону Ивана и Жени.

— Пф, — Изабелла фыркнула, — по-моему, они будут согласны, если мы не побеспокоим их ещё как минимум несколько часов.

— Как-то они быстро… — Эдвард запнулся, ища в собственном словарном запасе нужное русское слово, — спелись.

— Ну, — Изабелла наклонила голову, с преувеличенным вниманием рассматривая свои ладони, чтобы скрыть улыбку, — они всё-таки бывшие одноклассники. Десять лет вместе проучились. К тому же Женька — свободная женщина, поэтому может жить, как хочет и общаться, с кем хочет. Не так ли?

Она подняла голову и встретилась с Калленом взглядом, желая услышать ответ.

— Crane, — он тяжело вздохнул, — и ты, и я знаем, что со стороны Жени это — просто попытка развеяться и переключить внимание с Эммета на кого-то другого. И потом, где гарантия, что, когда из этого ничего не выйдет, ей не будет ещё больнее, чем есть сейчас? Мой брат…

— Твой брат был слишком груб с ней, Эдвард, в последнюю их встречу. Я не буду пересказывать тебе всего, потому что это, как ты понимаешь, между нами — девочками. Скажу только, что, когда Женя появилась у меня на пороге первого января (вы с Эмметом в это время были в спортклубе), она была совершенно разбита. Женька практически разваливалась на куски. Столько её слёз я не видела за всё время нашего с ней знакомства. — Белла остановилась, переводя дух. — Нет, не думай, что я злюсь на Эммета — его тоже можно понять. К тому же я знаю, что иногда он может быть резким, стремясь прикрыть грубостью собственное бессилие. Но всё же… Женя — моя подруга. И сейчас ей больно, чертовски больно. И лучше пускай она пытается вести лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт с Иваном, чем ревёт в собственную подушку в пустой квартире. И потом, её чувства к Эммету выверены годами, и с этим фактом не сможет справиться ни один принадлежащий мужскому племени обаяшка.

— Обаяшка… — Эдвард странно посмотрел на Изабеллу, неожиданно сменив тему. — Ты считаешь его обаятельным?

— Ну… да. Он симпатичный, общительный, не лишён чувства юмора… А что? Почему ты вообще об этом спрашиваешь?

Изабелла разглядывала Каллена с недоумением на лице. Она пыталась поймать его взгляд, но, несмотря на все старания, у неё ничего не вышло — Эдвард упрямо отводил глаза. При этом он сильно сжал челюсти, и Белле даже на мгновение показалось, что она слышала скрип зубов мужчины. Внезапно её накрыло озарение.

— Да ты… Ты ревнуешь! — охнула Журавлёва, поражённая своей догадкой.

Каллен ничего не ответил, лишь неопределённо пожал плечами и задрал вверх голову, принявшись разглядывать плывущие по небу облака.

— Эй, — ласково произнесла Изабелла и подошла ещё ближе, доверчиво прижавшись к будущему мужу. Она обвила его торс руками и спрятала лицо в воротнике его куртки, вдохнув успевший стать родным аромат мужского парфюма. — Не надо! Знаешь же, что мне нужен только ты! Я люблю тебя. Сильно — сильно — сильно…

Каллен втянул носом воздух и резко выдохнул. Он опустил голову, спрятал лицо в волосах Беллы и принялся оставлять на них невесомые поцелуи.

— И я тебя люблю, Crane, — шепнул он между поцелуями. — И нисколько не сомневаюсь в тебе! Но я же мужчина! А все мужчины — жуткие собственники. Поэтому ревновать я тебя буду всегда, ко всем и по любому поводу, уж прости.

Последнюю фразу Эдвард прорычал низким голосом. Наклонившись, он сорвал с губ женщины короткий поцелуй. Потом нежно потёрся кончиком носа об её нос.

— А знаешь, это даже приятно, — хмыкнула Журавлёва.

— Что тебе приятно, маленькая хулиганка? — с наигранным возмущением поинтересовался Каллен.

— Ты меня ревнуешь… — Белла хихикнула, словно школьница. — Как думаешь, это должно способствовать повышению моей самооценки?

Эдвард закатил глаза.

— Белла, — произнёс он. — Уровень твоей самооценки должен соответствовать действительности. А действительность такова, что ты нежная, красивая, сногсшибательная женщина. И ты — моя. Только моя!

— Твоя, — заворожённо шепнула Журавлёва, чувствуя, что её ноги превращаются в две мягкие безвольные тряпочки под потемневшим от эмоций взглядом Эдварда. Он впервые так открыто предъявлял на неё свои права, и это Беллу отнюдь не разозлило. Ей это понравилось. Сильно. Так сильно, что она почувствовало досаду от того, что они не находились сейчас одни в её комнате, а всего лишь стояли посреди заснеженного двора рядом с выставленным на продажу коттеджем.

— Эй, парочка Твикс! — окликнула их с крыльца Женя, цокнув в притворной досаде языком. — Имейте совесть! Не лето, вроде, на улице. У Ани с Сашей скоро попы к качелям примёрзнут. И я, между прочим, в модельной обуви на тонкой подошве, а валенки, уж простите, дома оставила.

— Можно подумать, они у тебя есть, — поддела её Изабелла, подходя к крыльцу и оглядываясь на Каллена, который уже успел забрать детей и теперь шагал обратно к дому, держа Аню и Сашу за руки.

— Нету, — грустно кивнула Евгения, — но теперь куплю. После того, как я тут долго пританцовывала на морозе, пытаясь согреть мои бедные ножки, валенки стали для меня очень даже актуальны. А вы, жестокие люди, настолько были поглощены друг другом, что совсем забыли о двух беднягах, терпеливо ожидающих, когда закончится ваша… беседа.

— Да уж, бедняги, — Изабелла хитро прищурилась. — Вы тут, вроде, тоже не скучали.

Иван хмыкнул, но, стушевавшись под строгим взглядом Дубовой, торопливо отвернулся от бывшей одноклассницы и сосредоточился на том, чтобы вставить ключ в замок входной двери.

— Мы просто разговаривали, — прошипела Женя Изабелле на ухо, когда они всей компанией заходили внутрь дома.

— Так именно это я и имела в виду, — ответила Журавлёва, состроив подруге невинные глазки. Женька на это только возмущённо фыркнула, но предпочла свернуть столь скользкую для неё тему и с независимым видом отправилась осматривать дом. Но тут же обернулась на ходу и, ухмыльнувшись, произнесла:

— А я думала, что это меня справедливо называют занозой в зад…

— Женя! — одёрнула её Изабелла тоном строгой мамочки, — дети же…

Саша, стоявший неподалёку, хихикнул, но поспешил спрятать улыбку под неодобрительным взглядом матери.

— Молчу! — Евгения в примирительном жесте подняла руки и, толкнув наугад первую попавшуюся дверь, поспешила скрыться в находившемся за ней помещении.

***

Белла с Эдвардом, держась за руки, переходили из комнаты в комнату. За ними по пятам следовал Саша, в руку которого крепко вцепилась семенящая рядом Анюта. Они вчетвером уже успели осмотреть первый этаж и пришли в восторг от увиденного. Теперь пришла очередь второго этажа, и они бродили по нему, открывая одну за другой двери внутренних помещений. Здесь, вдобавок к той, что находилась внизу, была ещё одна ванная комната с уже установленной душевой кабиной и остальным, полностью готовым к использованию, сантехническим оборудованием. Они обнаружили наверху три жилых комнаты. Одна из них была оформлена так, что вполне могла стать детской или комнатой для подростка. Обои и мебель здесь были выдержаны в нейтральных тонах, переходивших от светлого бежевого оттенка к цвету молочного шоколада, что могло подойти ребёнку любого пола и возраста.

Ещё одна комната встретила их пустыми, но уже оклеенными обоями стенами. Третья комната, расположенная таким образом, что находилась немного в отдалении от двух предыдущих, явно была предназначена для того, чтобы стать супружеской спальней для будущих обитателей этого дома. Она была выдержана в нежных персиковых тонах и словно притягивала в себя свет и тепло. Перед глазами Каллена и Изабеллы предстала внушительной ширины кровать с высокой резной спинкой в изголовье. Она была застелена красивым стёганым покрывалом, на которое Аня, хорошенько разбежавшись, тут же плюхнулась со счастливым видом.

— Мелочь, — одёрнул Саня, — ты чего творишь? Поднимайся.

— А давайте останемся тут жить. — Аня мечтательно закатила глаза, не обращая никакого внимания на слова брата. — Ну, пап, ну, давай, а?

Аня посмотрела на Каллена, состроив ему щенячьи глазки. Эдвард присел на краешек кровати и, осторожно подняв девочку, посадил её к себе на колени.

— Тут так здорово! — продолжала лепетать Аня, глядя на мужчину из-под длинных пушистых ресниц. — Будем здесь жить. Заведём ещё и кошечку, рыбок и попугайчика. Или хомячка.

— Аня, — Изабелла расхохоталась, — твоя бы воля, ты бы весь зоопарк в дом притащила!

— Да, — девочка кивнула с серьёзным выражением лица. — Я люблю животных, поэтому, когда вырасту, я стану верете… веретена… ветеринаром.

— Молодец, — Каллен чмокнул Аню в макушку. — Хороший выбор. Я тобой горжусь!

Эдвард поймал взгляд Изабеллы.

— Итак? — спросил он, обращаясь сразу ко всем. — Что скажешь?

— Я… — она запнулась. — Мне всё нравится. Очень, если честно! И кухня полностью оборудована. Были бы там ещё и занавески, она бы выглядела вообще идеально. Голые окна смотрятся как-то неуютно.

— Когда мы сюда переедем, ты сможешь подобрать занавески по своему вкусу, — заметил Эдвард, выпрямляясь в полный рост и спуская Анюту на пол.

— Переедем? — повторила за ним Журавлёва. — Это означает?

— Это означает, что мы покупаем дом! Если ты, конечно, не против, — Каллен не смог сдержать радостной улыбки.

— Как я могу быть против?! Это просто замечательно! Спасибо! — Белла кинулась к Эдварду и обвила руки вокруг его шеи, прижавшись щекой к его щеке. Он в ответ крепко прижал её к себе.

На лестнице послышались шаги и через мгновение на лестничной площадке второго этажа показались Иван с Женькой.

— Вижу, вы определились с покупкой дома, — с улыбкой заметил Савинов.

— Да, — подтвердил Каллен, так и не выпустив Изабеллу из кольца своих рук. — Мы покупаем этот дом!

— Плюсы: коттедж расположен к центру города ближе, чем остальные увиденные вами варианты — это первое, и второе — дом построили совсем недавно, и в нём ещё никто не жил. В связи с неожиданно возникшими жизненными обстоятельствами владелец переехал в другой город, выставив жильё на продажу. Но дом был построен на совесть, потому что создавал его продавец для себя любимого, — Иван перешёл на деловой тон. — Минус только один — заявленная цена выше, чем у предыдущих коттеджей.

Белла ойкнула и уже открыла рот, чтобы узнать точную стоимость дома, но внезапно наткнулась на предупреждающий взгляд любимого.

— Мы покупаем дом! — не терпящим возражений тоном отчеканил он, глядя ей в глаза, и повернулся к Ивану. — Какую именно сумму запросил нынешний владелец, мы сможем уточнить потом, когда займёмся оформлением всех необходимых документов.

— Эдвард, — Изабелла вышла из ступора и всё-таки решила вмешаться в разговор. — Это, видимо, ОЧЕНЬ дорого! Ты можешь просто не представлять, сколько…

— Crane, — прервал женщину Каллен ласковым, но твёрдым, голосом, — я вполне в теме и очень даже могу представить себе стоимость дома, но… — он сделал паузу, желая подчеркнуть, что не передумает, — мы его покупаем!

— Мам, — Саша начал дёргать Беллу за рукав, — может, ты уже прекратишь спорить?

Изабелла удивлённо воззрилась на сына, а потом кивнула, признавая поражение.

— Берём! — обратился Каллен к Ивану.

— Ур-ра! — Саша с Аней кинулись к отцу, и, когда он наклонился к ним, одновременно обняли его.

— Папочка сказал: «Берём!», значит — берём, — произнесла Аня строгим голосом, подражая интонации Эдварда.

— Ого! — хмыкнул Савинов. — Сразу видно, чья это дочь! Деловая хватка ей, видимо, досталась от Калленов. Подрастёт, и сможет посоревноваться даже с дядей Эмметом в стратегиях бизнеса.

Женька поперхнулась и кашлянула, чтобы скрыть смешок. Эдвард посмотрел на неё предупреждающе. Он не считал нужным просвещать всех и каждого на тему того, кто из его детей не является ему родным по крови.

— А что? — пожал плечами Савинов, по-своему истолковав странную реакцию бывшей одноклассницы. — Белла, Эдвард, у вас прекрасные дети! Но Саша, мне кажется, унаследовал спокойный характер матери. А вот Аня… Точно папина дочка!

Девочка подняла голову и стала внимательно разглядывать черты лица Эдварда.

— А я на тебя похожа? — робко спросила она его.

— Ещё как! — мужчина с готовностью выдал ответ, яростно закивав. Пытаясь игнорировать внезапную дрожь в руках, он снял с девочки шапку и бережно провёл ладонью по её косичкам. Перекинув одну из них через Анино плечо, Эдвард осторожно захватил пальцами пушистый кончик «колоска», затянутого яркой резинкой, и поднёс к её глазам. — Смотри, у нас с тобой почти одинаковый цвет волос. Видишь?

Снова появившийся в его речи акцент свидетельствовал о том, что Каллен явно переживал сильное волнение.

— Вижу, — тут же согласилась Аня и тут же развела руки в сторону. — Значит, обнимашки?

— Обнимашки! — с готовностью согласился Эдвард и, подхватив девочку на руки, прижал её к себе. Она сцепила руки на его шее, прижалась своей гладкой детской щёчкой к его щеке и ласково потёрлась об успевшую выступить с момента недавнего бритья лёгкую щетину.

— Колючий, — заметила она с удивлённым хихиканьем.

— Ну, прости, малышка, — виновато выдавил Эдвард.

— Всё в порядке! — заверила его Аня. — Ты мне любым нравишься!

Простая фраза, сказанная пятилетним ребёнком, чьё сердце еще не знало, как это — лгать и пользоваться лестью в достижении личных целей… Но именно её простота и искренность заставили Каллена почувствовать, что, ещё чуть-чуть, и на глазах всех присутствующих он от гордости и удовольствия превратится в тёплую лужицу.

Тем времен Аня, спрыгнув с рук Эдварда и не заметив появившейся на его лице глуповатой улыбки, повернула к Белле радостную мордашку.

— Мам, смотри, у нас с папой волосы похожи!

— Да… — это было всё, что смогла выдавить из себя Журавлёва, уделив слишком много внимания тому, чтобы совладать со слезами, вот-вот грозившими хлынуть ручьём из глаз.

Она сделала глубокий вдох и несколько раз моргнула. Когда в глазах из-за непрошеной влаги прекратило двоиться, Изабелла снова моргнула, теперь уже от удивления, заметив то, на что раньше просто не обращала внимания. Если Саша имел тёмные волосы, унаследовав их от матери, то оттенок волос Ани, по странной прихоти судьбы, был гораздо ближе к цвету шевелюры Каллена. Чуть темнее, ближе к ореховому. Но так же, как и у Эдварда, на свету её мягкие локоны отливали медово—рыжеватыми бликами. Всего лишь случайность, стечение обстоятельств… Но именно за эту случайность Изабелла сейчас была безмерно благодарна провидению.

— Аня, ну, ты и лиса! — засмеялся Саша, снисходительно глядя на сестру.

Эдвард ласково погладил сына по волосам и привлёк к себе, обняв за плечи.

— Лиса — это такое животное, живёт в лесу. Ест бедных маленьких зайчиков. Она рыжая и хитрая, — поучительным тоном начала объяснять девочка. — И я на неё совсем не похожа. Я на папу похожа. И мама, между прочим, тоже так считает!

Аня строго покачала перед братом указательным пальчиком, а потом, не удержавшись, состроила брату рожицу и показала ему язык.

— Я же говорю, папина дочка, — подвёл итог Иван.

— Папина, папина! — облегчённо выдохнув, подтвердил Эдвард. — А чья же ещё?

***

Была глубокая ночь, но ни Каллен, ни Изабелла не спали. Они лежали посередине кровати, переплетясь руками и ногами. Ни один из них не испытывал желания разъединиться и отодвинуться на свой край постели. Их уставшие от недавнего занятия любовью тела всё еще нуждались друг в друге, а сердца, несколько минут назад бившиеся с сумасшедшей скоростью, медленно восстанавливали свой привычный ритм.

— Ты знаешь, какое это счастье — вот так лежать рядом с тобой и чувствовать, как стихает дрожь после ошеломительного финала? — расслабленно прошелестела Изабелла, спрятав лицо в ключице Эдварда. — Можешь ли ты вообще представить себе, что я чувствую сейчас?

— А ты знаешь, какое это счастье — слышать эти слова от тебя? — ответил он вопросом на вопрос, лениво поглаживая влажную спину Изабеллы и пряча улыбку в её волосах. — Могу ли я понять твои чувства? О да! Это очень легко сделать, учитывая, что я испытываю сейчас то же самое.

Эдвард медленно развернулся на спину, привлекая девушку к себе. Она прижалась поближе, ни на секунду не желая оставаться без тепла его тела, и ласково потёрлась носом о его бицепс, потом положила голову ему на грудь.

— Crane, — тихо позвал её Эдвард.

— М-м? — откликнулась Белла.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — Каллен помедлил. — Обещай, что не будешь злиться.

Изабелла напряглась и подняла голову. Найдя его взгляд, Журавлёва молча ждала продолжения, так и не дав Каллену никаких обещаний.

— Сегодня я встречался с Никитой.

— И? — тревога в её глазах только усилилась.

— Завтра он будет в Алёхино. Этим вечером он звонил, чтобы подтвердить информацию. Естественно, туда он отправится не один, возьмёт парней из своего отдела. Есть шанс, хоть и небольшой, застать в посёлке Корнева.

— Так — так… — Изабелла подозрительно прищурилась. — Продолжай. Это же не всё, верно? Ты бы не стал так мяться и отводить глаза, если бы…

— Я еду с ними! — на одном дыхании выдал Каллен и замер, ожидая бурной реакции Журавлёвой.

И она его не разочаровала.

— Эдвард! — сдавленно зашипела Изабелла, изо всех сил пытаясь не повышать голос. — Но почему?! Почему ты с ними?! Они — профессионалы. Оставь Диму им! Думаешь, они хуже тебя справятся с этим делом?

— Я тоже профессионал, — Каллен досадливо поморщился. — Или ты забыла? Да, я ушёл из полиции, но… Бывших копов не бывает, Белла! И потом, тебе ли не знать, насколько важно для меня быть там?! Пойми, родная, я долго шёл по его следу, и теперь просто не могу оставаться в стороне!

Изабелла внезапно сникла и уткнулась лбом Каллену в шею.

— Знаю я всё… — потерянно прошептала она. — Но от этого боюсь за тебя ещё сильнее.

Эдвард почувствовал, как по его шее стекла горячая струйка, пробежала по груди и, повинуясь изгибам его тела, изменила траекторию. Скатившись по его боку и оставив на коже прямо над сердцем влажную дорожку, тёплая влага исчезла в складках простыни. Изабелла шмыгнула носом и всхлипнула, но так и не подняла головы, продолжая прижиматься к нему мокрым от слёз лицом. Каллен бережно захватил лицо будущей жены ладонями. Он приподнял его ровно настолько, насколько требовалось, чтобы дотянуться до её рта, захватить его в плен и подарить Изабелле глубокий медленный поцелуй. Её губы были солёными от стекавших на них слёз. Белла издала тихий стон, отвечая на ласку Каллена, и слегка прикусила его нижнюю губу. Она тут же провела по месту укуса языком, вызвав своими действиями его ответный негромкий стон. Эдвард с неохотой отстранился и прижался своим лбом к её лбу, тяжело дыша.

— Все будет хорошо! — в который раз заверил он Изабеллу.

Она отодвинулась он него.

— Я ведь не смогу тебя отговорить, да? — Журавлёва пытливо заглянула Эдварду в глаза, и тут же кивнула, заметив с горечью: — Глупый вопрос. Конечно же, нет.

— Клянусь, я буду осторожен, Белз! — Каллен начал успокаивающе гладить её по плечам. — У меня есть слишком много причин, чтобы любить эту жизнь, и расставаться с ней я пока не собираюсь!

— И какие же, по-твоему, существуют причины? — Изабелла посмотрела на него из-под ресниц, прикусив нижнюю губу.

— Как будто ты не знаешь? — хохотнул Каллен. — Ладно, если ты настаиваешь, тогда слушай. Ещё примерно полгода назад я только равнодушно пожимал плечами, слыша, как некоторые мои коллеги в полицейском участке сетуют на то, что их жёны недовольны спецификой нашей работы. Сильная загруженность, рабочий день, длящийся иногда круглые сутки. Опасность, обусловленная тем, что мы постоянно имеем дело с не самыми законопослушными гражданами, рискуя при этом получить пулю… Мне всё это было чуждо тогда. Я, словно шальной, лез в самое пекло, отчаянно рвался на передний план, не испытывая никаких угрызений совести из-за того, что в один прекрасный день у моих родителей может стать на одного сына меньше.

— Но, Эдвард! — Изабелла всплеснула руками. — Ты тоже был не одинок! А как же Карлайл, Эсме, твоя сестра и брат? Понятно, что выбор такой профессии автоматически несёт за собой огромный риск, но всё же соблюдать элементарную осторожность тебе никто не запрещал! Ты…

— Идиот, конечно же… — согласился с ней Каллен. — Частенько я сам поражался своему стилю работы и даже иногда снисходил до того, что пробовал искать этому причины. Вернее, причина была только одна — я перестал ценить собственную жизнь, которая виделась мне в то время пустой и бесцветной. А запоздалое чувство вины перед родителями обычно накрывало меня только тогда, когда очередная форс-мажорная ситуация была исчерпана и я снова находился за своим рабочим столом в тёплом кабинете.

— Прости, но ты и вправду идиот! — Журавлёва сердито стукнула кулачком по его груди. — Безбашенный!

— Ну, если применить вольный перевод с английского, то примерно так моё прозвище в отделе и звучало. — Каллен отвёл виноватый взгляд, но тут же снова повернулся к Белле, обхватив её за запястье. Он поднёс руку женщины к своим губам за руку и оставил на тыльной стороне ладони несколько поцелуев. — Но как бы там ни было, именно ты и дети стали теми, кто перевернул моё мировоззрение! Вы заставили меня мыслить по-другому и расставить новые жизненные приоритеты! У меня больше нет никакого желания бездумно ходить по самому краю, рискуя перейти его. Мне рано за грань, Белла! Я ещё не отблагодарил этот мир за то, что он дал мне возможность любить тебя, за то, что ты, пусть и спустя много лет, наконец-то рядом со мной. Я хочу увидеть, как ты пойдёшь ко мне в белоснежном платье по дорожке, усыпанной цветочными лепестками. Хочу увидеть, как Аня будет сиять от радости и разбрасывать эти лепестки перед тобой. Хочу вырастить сына и дочь, дав им всё то, что может и должен дать отец. И я постараюсь быть хорошим отцом им обоим, приложив все усилия для того, чтобы вытеснить из их памяти то горе, которого они успели хлебнуть с Корневым! И я надеюсь, что мне удастся сделать так, что плохие воспоминания исчезнут и из твоей хорошенькой головки тоже.

Каллен остановился, переводя дух.

— Далеко идущие у тебя планы, Эдвард Энтони Каллен! И мне это очень нравится, если уж говорить начистоту!

— Так и должно быть, Crane, потому что, как ты только что могла убедиться, тебе в этих планах отведена ключевая роль, — Эдвард подарил Белла сногсшибательную улыбку.

— Ничего не имею против своей роли! И не смотри на меня так. Знаешь же, что со мной творится, когда ты так улыбаешься!

— О да! Это — моё тайное оружие, — с довольным видом пошутил Каллен. — Но кроме далеко идущих планов у меня есть ещё один, кратковременный. И осуществить его я собираюсь прямо сейчас!

— Какой же?

Пальцы Эдварда принялись путешествовать по её телу, намеренно задевая самые чувствительные места.

— Ты просто хочешь меня отвлечь, — с мягким укором заметила Журавлёва, пытаясь контролировать ставшее вдруг неровным дыхание.

— Ага, — нагло заявил он и провёл языком по линии от мочки уха до подбородка. — Хочу тебя отвлечь. Очень хочу… Хочу тебя… Только тебя и прямо сейчас!

Белла заёрзала и, расслабившись, перестала опираться на локти. Она тесно прижалась к Каллену. Извиваясь под его ласковыми руками, Изабелла случайно задела коленом пах мужчины и охнула, когда поняла, что Эдвард сказал истинную правду. Она поймала его взгляд и, не смея разорвать контакт их глаз, слегка отодвинулась назад. При этом Белла задела собственным пахом кожу на его животе и тихо всхлипнула, когда внизу у неё полыхнуло огнём от этого прикосновения.

Эдвард напряг мышцы и слегка дёрнулся вперёд, словно собирался совершить рывок и перевернуться, чтобы подмять Изабеллу под себя. Но она не дала ему такой возможности. Белла мягко надавила подушечками пальцев на его широкие сильные плечи и решительно помотала головой. И Эдвард, поняв, наконец, её намерения, подчинился. Он откинулся обратно на подушки и, затаив дыхание, смотрел на неё из-под полуопущенных ресниц. Из груди Каллена вырвался рваный вздох, когда Изабелла слегка приподнялась и тут же плавно опустилась на всю его длину, негромко хныкнув. Она оперлась обеими руками на грудь Каллена и начала двигаться, с благодарными стонами принимая его встречные движения. Сначала оба действовали медленно и осторожно, но тела, разгорячённые безумным желанием, требовали большего, и это заставило их ускорить темп. В какой-то момент их движения и вовсе стали хаотичными, потеряв размеренность. Наслаждение, которое они делили сейчас на двоих, было так велико, что Каллен с трудом контролировал себя, чтобы не прийти к финалу раньше Беллы. Он провёл пальцами по шёлковой коже на её талии, а потом, опустив руки ещё ниже, остановился на её бёдрах и с силой прижал их к себе. Поддавшись новым ощущениям, за короткий миг обострившимся в сотню раз, Белла простонала, потом зашипела от удовольствия и вцепилась в предплечья Каллена так сильно, что её ногти оставили на его коже несколько глубоких бороздок. Эдвард, стараясь держать единый ритм с Изабеллой и крепко удерживая её на себе одной рукой, поместил другую руку между их телами и кончиками пальцев накрыл сосредоточие её женственности. Это подвело Беллу к краю. Она прогнула спину и хрипло вскрикнула, отчаянно цепляясь ладонями за рельеф его плечевых мышц, которые были так сильно напряжены, что покрылись сеткой вздувшихся вен и сосудов.

Проваливаясь вслед за Изабеллой в бездну, Эдвард не смог сдержать тихого вскрика, тут же перешедшего в глухой рык. В соседних комнатах спали дети, и для их родителей это обстоятельство было достаточно веским основанием для того, чтобы не вести себя слишком шумно, но выпускать рвавшийся наружу шквал эмоций, крепко цепляясь друг за друга и судорожно, до боли в скулах, стискивая зубы.

Они долго лежали, ожидая, когда придёт в норму дыхание и перестанет шуметь в ушах бешеная кровь.

— Crane, — Эдвард нарушил тишину, с трудом двигая непослушными губами.

— М-м? — раздалось в ответ сонное лепетание.

— Спасибо.

— За что?

— Зато, что ты со мной. За то, что веришь в меня. И за тревогу твою тоже спасибо.

— Я просто люблю тебя, — расслабленным голосом ответила Белла и поцеловала его в ключицу.

Изабелла не произнесла больше ни слова. Эдвард лежал, обернув одну руку вокруг её хрупких плеч, и слушал, как с каждой секундой её дыхание становится всё более мерным и глубоким — Белла заснула. Очень скоро в сон погрузился и он сам, успев перед этим натянуть одеяло на себя и на примостившуюся под его боком девушку. Но желанное забытьё не было долгим настолько, насколько бы ему этого хотелось.

В серой рассветной дымке раннего зимнего утра Каллен открыл глаза и сел в кровати, почувствовав лёгкое головокружение от резкой смены положения тела. Ещё минуту назад ему что-то снилось. Что-то, навевавшее смутную тревогу и раздражение. Эдвард потряс головой и спрятал лицо в ладонях, пытаясь точнее припомнить увиденное во сне. Вот он стоит на присыпанной снегом деревенской дороге и оглядывает выстроившийся перед ним ряд маленьких, покосившихся от времени домиков. Из окон одного из них доносятся громкие крики. Чей-то хриплый голос сыплет отборными ругательствами. Внезапно старая рассохшаяся калитка в заборе вокруг видавшего виды жилища распахивается, чтобы выпустить наружу высокого светловолосого мужчину. Он досадливо морщится, пытаясь игнорировать летящий ему в след виртуозный мат, и решительно шагает Каллену навстречу. Никита! Что он забыл в его сне? Дубов протягивает Каллену небольшую папку и тяжело вздыхает.

— Пусто! — отрывисто бросает он, расстроенно качая головой.

Эдвард уже открывает рот, чтобы ответить, но внезапно чувствует, как что-то тяжёлое упирается в спину, а потом под обеими лопатками начинает жечь. Он даже заводит руку за спину, чтобы установить источник неприятных ощущений, но ничего не обнаруживает. Тогда что это? И откуда взялось? Но, тем не менее, всё это ему уже знакомо. Так бывает, если кто-то упорно буравит твою спину недобрым взглядом. Каллен оглядывается, горя желанием узреть любопытного наглеца. Сначала его глаза натыкаются только на небольшой участок лесополосы по другую сторону дороги. Но Каллен не сдаётся и не поворачивает голову обратно. Он упорно сканирует плотно растущие древесные стволы, покрытые инеем, вглядывается в переливы света и тени между ними и… вздрагивает от неожиданности, потому что натыкается на пару тёмных, почти чёрных радужек на искажённом злобой лице. Глаза, которым эти радужки принадлежат, смотрят на него с такой лютой ненавистью и отчаянной, отдающей безумием, решимостью, что у Каллена по коже бегут мурашки. Он не боится, нет. Но ему крайне неуютно. А ещё он не может отделаться от ощущения, что только что окунулся в глубокую яму, заполненную вязкой зловонной жижей…

Настоящий, бодрствующий Эдвард, сидя рядом со спящей Изабеллой, брезгливо передёрнул плечами, пытаясь стряхнуть с себя несуществующую грязь.

Он снова начал вспоминать, пытаясь восстановить дальнейшую хронологию своего сна и гадая, на каком этапе он проснулся. Вот Каллен, преодолев ступор, делает шаг вперёд. Его рука по привычке ныряет под куртку, натыкаясь на кобуру с пистолетом. Пальцы касаются холодного металла, что приносит успокоение и придаёт его мыслям ясность. Не отрываясь от этих загадочных глаз, он делает ещё один шаг по направлению к их обладателю. Из-под его ног с оглушительным чириканьем вдруг взмывает вверх стайка воробьёв, растревоженная близостью человека. Но птичий гомон затихает, а вместе этим исчезает и фигура незнакомца, прятавшегося в тени деревьев. И лишь покачивающиеся лапы небольших елей, задетых им при движении, свидетельствуют чьём-то недавнем присутствии здесь. Опомнившись, Каллен кидается следом, собираясь выяснить всё до конца. Он бежит, не обращая внимания на то, что подошвы его ботинок скользят по снежному покрову и мешают удерживать тело в равновесии при беге. Большой куст орешника становится серьёзным и, к сожалению, судьбоносным препятствием на его пути, потому что, уделяя слишком много внимания своей скользкой, непригодной для передвижения по зимнему лесу, обуви, Эдвард не успевает увернуться от упругой ореховой ветки. Она так хлёстко и больно бьёт по его лицу, что от неожиданности он падает и… просыпается.

— Твою ж мать! — тихо пробубнил Каллен себе под нос, нервно взъерошив волосы. — Если так пойдёт и дальше, то мне скоро придётся лечить нервы.

Недолго думая, он поспешил списать всё увиденное во сне на причуды собственного подсознания. С его точки зрения, это было довольно логично и легко объяснимо. Он преодолевал сейчас не самый спокойный период своей жизни, ища Корнева и неистово надеясь на положительный исход поисков. Он познакомился с Никитой, искренне полагая, что теперь дело сдвинется с мёртвой точки. И именно сегодня им предстоял важный день, о котором Эдвард не мог забыть ни на минуту. Очевидно, всё это настигало его даже во сне, заставляя подкорку находиться в состоянии бодрствования и ночью тоже.

Каллен откинул одеяло и встал. Вовремя вспомнив о своей наготе, он натянул на себя пижамные штаны и отправился на кухню за стаканом воды, шлёпая по полу босыми ступнями. Возвращаясь обратно в их с Беллой комнату, он по уже превратившейся в привычку традиции заглянул к детям. Аня размеренно сопела на своей кровати. Во сне она скинула с себя одеяло и теперь в попытке согреться лежала, свернувшись калачиком и спрятав кулачки под подбородок. Каллен поднял одеяло с пола и накрыл им девочку. Она сразу расслабилась в желанном тепле и, перевернувшись на живот, блаженно вздохнула. Эдвард прошёл в комнату Саши. Устроившийся на коврике рядом с кроватью мальчика Фаня поднял голову и глухо заворчал, спросонья не признав в визитёре Каллена. Разобравшись, что к чему, пёс лениво махнул хвостом, зевнул и снова погрузился в сон. Эдвард осторожно убрал свесившуюся с постели ногу сына обратно под плед, отодвинул с его лба непослушную чёлку и вышел за дверь.

Недосыпание напомнило о себе, вылившись в слабость и мелкий озноб. Несколько дополнительных часов сна, особенно учитывая то, что впереди был действительно непростой день, были бы сейчас совсем не лишними. Не упуская этой мысли, Каллен поспешил вернуться в постель. Он придвинулся ближе к Изабелле, которая так и не проснулась за всё время его блужданий по непривычно тихой, погруженной в сон, квартире. Он прижался к её спине и уткнулся носом ей в затылок. От её волос исходил запах фруктового шампуня, и он с наслаждением вдохнул его, расслабляясь и ощущая так необходимое ему сейчас спокойствие и умиротворение. От тела Изабеллы исходило привычное тепло, и от этого кожу на груди Эдварда начало приятно покалывать. Веки налились тяжестью и уже опускались вниз сами собой независимо от его воли. Каллен погрузился сначала в лёгкую дрёму, впав в то состояние, когда бывает трудно отличить сон от яви, а потом и вовсе отключился. И на этот раз его не беспокоили абсолютно никакие видения, дав ему возможность насладиться всеми прелестями глубокого здорового сна.

========== Глава 21. Часть 1. Посёлок ==========

Снег под ногами липкий,

Кровь с силой бьёт в висок.

Вместо дыханья — хрипы,

Нервы — в тугой комок.

Я, словно та ищейка,

Что нужный след ведёт,

Рвётся на тонкой шлейке,

Чтобы уйти вперёд.

Ветки трещат и гнутся,

Я замедляю бег.

Только бы не споткнуться

И не упасть на снег!

Грохот, вспугнувший стаю

Глупых ворон лесных…

Долгое эхо тает,

С криком смешавшись их.

Я же под птичий гомон

Падаю в белый плен,

Боли слепящей полон,

Болью благословен.

Пальцы сгребают корку

Снежного наста в горсть,

Жгут горло смесью горькой

Ярость, досада, злость!

Снег подо мной алеет,

Ярким пятном горит,

В каплях горячих тлеет,

Плавится и шипит.

Шаг до моей победы.

Только где сил мне взять?

Слишком спешил по следу…

Слишком хотел догнать

Эдвард ехал в машине Дубова, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье и мысленно проклиная стиль вождения Никиты. Мало того, что по мере приближения к Алёхино дорога становилась всё ухабистее и сложнее, так ещё и Никита не особо утруждал себя тем, чтобы объезжать многочисленные выбоины и плавно притормаживать на поворотах. Подпрыгивая на очередной кочке, Дубов только отпускал очередное горячее выражение и хмыкал себе поднос, слыша, как Каллен тихо ругается сквозь зубы на английском. К моменту прибытия в посёлок Эдвард уже серьёзно опасался за свой желудок и сильно жалел, что успел позавтракать перед выходом из дома. Поэтому, стоило Никите припарковать машину чуть поодаль от нужного им дома, Эдвард поспешил вылететь прочь из автомобиля. Он начал с жадностью хватать ртом чистый деревенский воздух, с тоской размышляя, сможет ли контролировать свой организм, когда придётся пуститься в обратный путь. Мелькнула запоздалая и поэтому бесполезная теперь мысль о том, что стоило взять свою машину.

Скрипя подошвами ботинок по снегу, к нему подошёл Никита. Он снова был собран и серьёзен. От бесшабашности и веселья, от которых его распирало по дороге в посёлок, не осталось и следа.

— Неважно выглядишь, — спокойно заметил он. — Вижу, утомила тебя езда по-русски.

— Это — езда не по-русски, а по-идиотски, — парировал Каллен. — У меня много знакомых среди русских парней и, смею тебя заверить, не все они имеют привычку так водить автомобиль.

— Ладно, забудь, — Дубов хлопнул его по плечу. — Сейчас ребята подъедут, и будем начинать.

Сразу после его слов на просёлочной дороге показался микроавтобус, и, как только он плавно затормозил рядом с машиной Дубова, из салона вышла группа людей в тёмной форме, касках и бронежилетах.

— ОМОН, — пояснил Никита и отошёл, чтобы перекинуться парой слов со старшим группы.

Очень скоро он вернулся и, остановившись напротив Эдварда, уставился на него пытливым взглядом.

— Вообще-то это не положено, но… — Дубов замялся. — Раз уж ты здесь, с пустыми руками идти туда тебе опасно. Проблему нужно решать. Табельным, конечно, поделиться не могу. Но я запасливый, поэтому…

— У меня своё с собой, — успокоил его Каллен, поняв, о чём идёт речь.

Он расстегнул куртку и продемонстрировал Никите висевшие на его плечах ремни и прикреплённую к ним кобуру со спрятанным внутри пистолетом. Отстегнув клапан кобуры, Каллен одним движением, выверенным до мелочей за годы службы в полиции, вытащил оружие и повертел им перед носом Дубова.

— Glock 26, — понимающе кивнул Никита и выдавил ухмылку. — Что ж, в предусмотрительности тебе не откажешь. Где взял?

— Ну, вообще-то, отчитываться я перед тобой не обязан, — Эдвард вернул ему дерзкую ухмылку. — Но, если ты настаиваешь, могу удовлетворить твоё любопытство. И то, исключительно ради своего доброго сердца, чтоб ты не терзался неведением и Бог знает какими подозрениями. Пистолет мой, лично мой. Наравне с табельным, верой и правдой служил мне ещё с тех времён, когда я числился в рядах полиции Сиэтла и носил звание детектива. Все бумаги на него, включая лицензию, в полном порядке.

— Ух ты! — Никита открыто, по-доброму, улыбнулся. — Небось, геморрой себе заработал, пока через границу его перевозил?

— Нет, вроде, — Каллен закатил глаза от грубоватого юмора своего собеседника. — Пришлось, конечно, заполнить внушительную стопку документов и сдать его в особый отсек на время полёта, но это того стоило — мой верный приятель остался со мной.

— Ладно, — удовлетворённо кивнул Дубов. — Ты меня успокоил. Значит, пора начинать.

***

Хлипкая дверь легко сорвалась с петель под напором одного из омоновцев, пропуская того внутрь дома. Вслед за ним в помещение залетели и Эдвард с Никитой. Миновав пустую неопрятную кухню, они оказались в одной из комнат, где так же не обнаружили ни души. Эдвард, оставив Никиту осматриваться, развернулся к двери, ведущей в одну из комнат. Он напрягся и направил на закрытую дверь пистолет, когда услышал донёсшийся из-за неё звук бьющегося стекла и громкий топот. Но секундой позже, когда в проёме распахнувшейся изнутри двери показались двое крепких ребят из группы захвата, проникнувшие в дом через разбитое окно, Каллен разочарованно выдохнул и опустил оружие вниз, не забыв вернуть в исходное положение предохранитель. Сморщившись от досады, он отпустил крепкое русское словцо, перешедшее в его лексикон стараниями Эммета, и вернулся к Никите. Тот с некоторой ноткой брезгливости осматривал скудную обстановку помещения, выполнявшего, очевидно, когда-то функцию гостиной, а в настоящее время выглядевшего запущенным и очень грязным.

— Дверь была открыта, — заметил Дубов. — И, несмотря на то, что сие жилище сильно напоминает сарай, не похоже, что здесь в последнее время никто не жил. В чашке на столе — остатки чая. Плесень на его поверхности появилась бы, если бы эта жижа оставалась нетронутой примерно дня три. А это пойло выглядит, вроде, относительно свежим. Если, конечно, понятие «свежий» вообще допустимо в стенах этого дома…

Никита прервался, когда заметил предупреждающий жест Каллена, который поднял руку, словно просил его остановиться. Эдвард кивком головы указал на стоящий в углу комнаты большой платяной шкаф. Шорохи, которые доносились оттуда, теперь долетели и до слуха Дубова. Не сговариваясь, они одновременно подошли ближе к видавшему виды предметы мебели, и Каллен направил на него свой Глок в тот момент, когда Никита резко рванул на себя обе створки. Представшая перед ними картина заставила Дубова презрительно фыркнуть. Сначала из недр шкафа показался облезлый и донельзя худющий кот. Он с важным видом спрыгнул на пол и недовольно задрал хвост. Злобно урча, животное обогнуло ноги Никиты и независимой походкой отправилось по своим делам. Дубов снова издал короткое фырканье и, как и Эдвард, изумлённо воззрился на второе существо, находившееся в шкафу и явно не горевшее желанием покидать своё убежище. На них, прижимая к груди початую бутылку водки, испуганно таращился какой-то старик. Вид его был неопрятным. Седые волосы выглядели давно не стрижеными и сальными прядями падали на покрытое глубокими морщинами лицо, нижнюю часть которого покрывали неровные клочки длинной щетины. Ногти на сморщенных в силу возраста руках были длинными и грязными. От мужчины сильно несло неповторимой смесью мочи и застарелого перегара. Он что-то невнятно бормотал беззубым ртом и дикими от ужаса глазами взирал на направленное в его сторону дуло пистолета Эдварда.

— Чего он бормочет-то? — ошалело спросил Никита, провернувшись к Каллену.

Тот только недоумённо пожал плечами, так же, как и его временный напарник, не находя ответа на этот вопрос.

— Ты, Каллен, Глок-то свой убери, а то, не приведи Господи, хватит этого индивидуума сердечный приступ, и возьмёт он да и отдаст концы прямо здесь. А ты потом будешь всю оставшуюся жизнь мучить себя угрызениями совести о невинно загубленной душе Степана Сукачёва. Ведь это, как понимаю, его ценную физиономию мы сейчас имеем счастье лицезреть, — тихо процедил Никита сквозь зубы. Положив руку на предплечье Эдварда, он слегка надавил на него.

Эдвард, не сопротивляясь, опустил руку и поспешил спрятать оружие в кобуру.

— С-сынки! — опомнился вдруг Степан, выдавая первое внятное слово. — Не убивайте, а! Чего я вам сделал? Я ж никого не трогаю! Век свой доживаю и ладно.

Сукачёв медленно шагнул из шкафа и, оказавшись на полу, бухнулся на колени.

— Пожалейте старика, — начал причитать он, цепляясь грязными узловатыми пальцами за джинсы Дубова.

— Твою же маму! — пробубнил Никита. Наплевав на чистоплотность, он ухватился за засаленную, покрытую пятнами грязи, рубашку Степана и начал поднимать его с колен. — Вставай, отец. Мы из полиции. И пришли мы не по твою душу, не бойся.

Дубов усадил старика на единственный попавшийся в поле его зрения колченогий стул.

— Говорить можешь или… — Дубов хмыкнул, — успокоительного накапать?

— У меня своё успокоительное, — уже более спокойно ответил Степан и покосился на откатившуюся в сторону ополовиненную бутыль со спиртным, жадно сглотнув слюну.

— Э-э, нет. Так не пойдёт. Сейчас ты примешь ещё пару стопок, дойдёшь до кондиции, и потом слова от тебя внятного не добьёшься, — протянул Никита, встретившись глазами с Калленом. Тот, поняв его намерения, поднял с пола бутылку и отставил её подальше от глаз старика.

— Чего хотите-то? — буркнул тот, грустно вздохнув. — Я ж чуть не помер от страха. Влетели, как ураган, дверь снесли. Окно вон разбили…

— У тебя кто-нибудь жил в последнее время? — спросил Никита, внимательно вглядываясь в лицо Сукачёва. — На постой кто-то просился?

— Жил?! — испуганно переспросил тот. — Да кому я нужен то? Ты посмотри, господин полицейский, вокруг. Кто ж в таком засранном месте добровольно жить согласится, кроме меня? Ну, а мне уж всё равно, где помирать…

Произнося эту тираду, Сукачёв вертел головой, избегая напрямую встречаться с взглядом Никиты, и пытался спрятать под рваными полами рубахи трясущиеся руки.

Он врал. И врал так явно и неумело, что заметить это мог любой, кто наблюдал бы за ним со стороны. Эдвард с интересом разглядывал Степана и вдруг заметил одну деталь, никак не вписывающуюся в общий образ, а точнее — в стиль одежды, Сукачёва. Болтавшаяся на нём ещё, по-видимому, со времён его молодости, и, скорее всего с тех времён и не стираная, рубашка Каллена не удивила. А вот слишком свободно сидящие и несколько раз подвёрнутые джинсы, не скрывавшие голые замызганные щиколотки, точно не принадлежали Степану. К тому же, деним был явно дорогой и выглядел почти как новый. Не торопясь озвучивать свои подозрения, Каллен развернулся и отправился в соседнюю комнату. Оказавшись внутри, он принялся внимательно оглядывать помещение. Окно, разбитое омоновцами, зияло большим провалом, оскалившись на посетителя торчащими по периметру деревянной рамы осколками стекла. Но в остальном эта комната отличалась от обстановки в остальной части дома относительным порядком и чистотой. На полу, в отличие от кухни и первой комнаты не было засохших плевков и старых окурков. Мебель, хоть и такая же старая, как и везде в доме, не имела на своей поверхности налёта вековой грязи. А старинная металлическая кровать на пружинах была застелена чистым с виду и почти новым комплектом белья. Но вместе с тем, приглядевшись внимательней, Каллен всё же заметил на столике рядом с кроватью и на подоконнике приличный слой пыли. Выглядело это так, словно здесь никто не вытирал эту самую пыль уже несколько недель. Эдвард подошёл к постели и приподнял за уголок одеяло, встряхнув его. В воздух тут же поднялось большое облако пылинок, и это говорило о том, что постелью какое-то время никто не пользовался.

— Он врёт! — подвёл Каллен итог, вернувшись туда, где Никита до сих пор пытался разговорить Степана.

— Да я и сам это уже давно понял, — кивнул Дубов.

— Видел его джинсы? — уточнил Каллен.

— Да уж… И даже поинтересовался, в каком бутике мсье Сукачёв приобрёл столь дорогой наряд. Видел бы ты его лицо! Была б его воля, он бы меня точно послал куда подальше!

— Соседняя комната разительно отличается от общей обстановки. Там чище и даже… м-м… уютнее. Ну, если сравнивать со всем этим, — Каллен обвёл рукой окружающее пространство. — Но на подоконнике, столе и кровати — пыль. Туда никто не заходил недели две — три.

— Так! — Дубов устало вздохнул и посмотрел на Сукачёва. — Надоело мне вокруг тебя выплясывать. Рассказывай давай, Степан Петрович, у кого штаны спёр.

— Что?! — Степан подпрыгнул на стуле от возмущения. — Спёр?! Нет уж, это у вас не пройдёт! Ничего я не пёр! Он, может, сам их забыл? Я, может, на них случайно в шкафу наткнулся после его отъезда? Забыл, стало быть, вещь эта не очень-то и была ему нужна… — старик вдруг осёкся, запоздало поняв, что наговорил лишнего.

— Кто он? О ком ты говоришь? Кто сбежал из твоего дома настолько поспешно, что впопыхах прихватил не все свои вещи? — Вопросы сыпались из Никиты один за другим. Степан молчал, вцепившись скрюченными пальцами в жёсткое сиденье стула.

— Кто у вас жил? — подключился к допросу Каллен, пытаясь соблюдать ровный и беспристрастный тон.

Но Сукачёв вдруг сильно дёрнулся, вскочил со своего стула и, задрав голову, чтобы увидеть лицо Эдварда с высоты своего небольшого роста, вперил в него наглый взгляд.

— А ты вообще кто такой? — заявил он, брызжа слюной и дыша на Каллена перегаром. — Вот этот, — он ткнул пальцем в Никиту, — точно, мен… виноват, полицейский. Он мне удостоверение показывал! А где твоя книжица? Между прочим, имею право поинтересоваться!

— Ну, всё! — Дубов громко хлопнул ладонями по коленям и встал, посмотрев на Каллена. — Может, ему рассказать, кто ты такой? А в придачу — ведь одно с другим тесно связано — поведать этому борцу за справедливость, кого он пригрел в своём доме? Авось, хотя бы это его напугает и откроет глаза. А то он, поди, уже мнит себя Павликом Морозовым, уверенный, что страдает за благое дело.

— Можно, — Эдвард кивнул головой и, припечатав Сукачёва тяжёлым взглядом, усадил его на место.

— Так вот, — тоном профессионального рассказчика начал Никита, — ты прав, он — не мент, как ты, Петрович, имел неосторожность выразиться. Он — нынешний муж бывшей жены твоего недавнего постояльца.

Никита сделал эффектную паузу, давая Степану время переварить и осмыслить последнюю фразу.

— А ищет он Димочку по той причине, что тот имел наглость угрожать его семье (то есть своей бывшей жене и её детям) и даже травмировал своего бывшего пасынка. Но для тебя, очевидно, этот аргумент не является достаточно веским. Ты же, небось, тоже не особо дорожил собственной женой, когда она ещё была жива. Мне вот интересно, сколько раз в неделю она чувствовала на себе силу твоего кулака?

Степан ничего не ответил, но по его злому, насупленному взгляду Дубов понял, что попал в точку.

— Но это — полсказки, — уточнил Никита, — а вся-то сказка впереди. Мистер Каллен, вам слово.

Эдвард сел на продавленную тахту, расположившись так, чтобы его лицо оказалось напротив лица Степана. Каллен был так взвинчен, что даже не заметил, как, по примеру Никиты, перешёл с официально обращения на «ты».

— Тот, кого ты так рьяно выгораживаешь, успел натворить дел в моём родном городе, — отчеканил Эдвард. — Дима тебе кто — сын, внук, родной племянник, чтобы опекать его?

— Да! Не сын! И не племянник! — заорал вдруг Степан. — А, может, он единственный меня понимал?! Он мне добро делал! Мне вон Нинка, продавщица в местном магазинчике, бутылки ни в долг, ни за деньги уже не отпускает. А он помогал, из города самую лучшую водку привозил. Поставит, бывало, бутылёк на стол, закусь какую-нибудь добавит. «Вот вам, — говорит, — Степан Петрович, поправьте здоровье». В посёлке все мой дом стороной обходят, и не заглянет никто проверить: может, помер давно Стёпка горемычный, — Сукачёв шмыгнул носом от жалости к собственной персоне. — А Дима относился с уважением, по имени — отчеству ко мне обращался.

Каллен и Дубов обменялись понимающими взглядами.

— Психотерапевт недоделанный. Знал, чем взять мятежную душу алкоголика, — проворчал Никита.

— Дмитрий Корнев, которому ты уже полчаса поёшь дифирамбы, на моих глазах застрелил двух женщин, одна из которых была женой моего брата и матерью моего племянника.

Степан икнул от неожиданности и испуганно вытаращился на Каллена. Его обветренные и потрескавшиеся губы задрожали. Он вжал голову в плечи, и, не выдержав давления обвиняющего взгляда Эдварда, опустил глаза вниз, начав ковыряться грязным пальцем в дырке на поле своей рубахи.

— А знаешь, Петрович, — заговорил Никита усталым голосом. — Надоело мне с тобой носиться, как с драгоценным подарком. Вижу я, что зря сейчас теряю время. Ну, не хочешь общаться, и не надо. Что с тебя взять, с больного пожилого человека? Я даже в отдел тебя забирать не стану, хотя можно было бы привлечь за нежелание давать показания против преступника, находящегося в розыске. К тому же, есть у меня опасения, что я не доживу до конца поездки в одной машине с тобой, потому что задохнусь от твоего неповторимого амбре раньше, чем мы попадём в город. Но только ты учти, что всю мою ответственность за твою дальнейшую судьбу я, как лицо официальное, с себя тоже снимаю. Больше ты меня не увидишь. А за него, — Никита махнул головой в сторону Каллена, — я ручаться не могу. Он кто? — Дубов состроил глупые, наивные глаза. — А откуда я знаю, кто? Вижу его, вообще, сегодня второй раз в жизни. И что ему там дальше в голову взбредёт, ведать не ведаю. И если захочет сей джентльмен, чьё сердце горит огнём праведной мести, пару раз с тобой встретиться, останавливать его не буду, потому как он — не мой подчинённый, и докладывать мне о своих дальнейших намерениях и передвижениях не обязан. И это — его дело, каким изощрённым способом он будет добывать информацию о Диме из закоулков твоей мутной памяти.

Дубов остановился и, беспомощно разведя руки в стороны, участливо покачал головой.

— Но помни, Стёпа, и ещё кое-что. Для Каллена ты — человек, прикрывающий его врага, а значит, ты с Димой в одной лодке. И здесь всё логично: друг его врага — и его враг тоже. Возможно, Эдвард, как человек благородный, и проявит уважение к твоему возрасту и к тому убогому состоянию, в которое ты сам себя загнал беспробудными пьянками. А может, и нет. Откуда ж я точно могу знать, как оно дальше повернётся? Уж очень его Корнев разозлил своими идиотскими выходками.

Закончив свою тираду, Никита встал и начал застёгивать куртку, добавив:

— Ладно, я пошёл. Вот этих крепких парней, всё это время терпеливо подпиравших входную дверь, я забираю с собой, чтоб больше не смущать твою, Петрович, хрупкую психику, — Дубов махнул двум откровенно скучавшим у выхода омоновцам, а потом обратился к Эдварду: — Мистер Каллен, вы с нами?

— О, нет! — ответил тот, приняв условия игры. — Я, пожалуй, задержусь. Природа здесь, знаете ли, великолепная! Хочу насладиться видами зимнего леса, так что погощу ещё у хозяина дома. Думаю, мы найдём много общих тем для разговора, скучно нам точно не будет, не так ли, Степан Петрович?

Эдвард подарил Сукачёву хищную улыбку.

— Удачи! — небрежно бросил Никита и бодро потопал к выходу.

— Эй-эй, капитан, ты куда? — опомнился Степан. Его глазки — бусинки, маслянисто заблестев, испуганно забегали по сторонам. — Хрен с вами, расскажу! Да я знаю-то совсем немного!

Никита, сменив траекторию, резко развернулся от входной двери и, подойдя к Сукачёву вплотную, произнёс строгим тоном:

-Говори!

— Приехал он сюда с месяц назад, — жалобно запричитал Степан. — Поздно ночью. Попросился на постой, сказал, что поругался с женой, и не хочет её прощать, а хочет пожить в тишине и покое, чтобы привести нервы в порядок. Посулил за комнату хорошие деньги, я и согласился. Но дома он не сидел, постоянно куда-то отлучался. А однажды пригнал машину, какую-то старую иномарку.

— Модель? Номер? — потребовал Дубов.

— Откуда ж мне знать? — пожал плечами Степан. — Я в них вообще не разбираюсь. А номеров когда вообще не было, а когда были сильно заляпаны грязью. Каждый его отъезд — приезд по-разному было. Да что я, следил, что ли, за этим?! Не обязан был, между прочим!

— Это мы уже поняли, — смирившись, махнул рукой Дубов. — Дальше!

— Несколько раз, когда Дима под вечер возвращался домой, он был злой, как волчара. Всё бубнил себе под нос какие-то проклятия, обещал, что кому-то за что-то отомстит. Я, вроде как по доброте душевной, один раз решил узнать, что случилось, а он рыкнул на меня и предупредил, чтоб не лез я не в своё дело. Но потом, правда, подобрел. И ещё… Он всегда был при деньгах. Однажды в сильном подпитии вытащил из кармана пачку мятых купюр и стал трясти ими перед моим носом. Говорил, что с этими бумажками он — человек.

— Где он сейчас? — перебил Степана Эдвард, устав слушать, как любая фраза Степана, пусть и в разных вариациях, сводится к упоминанию спиртного.

— Н-не знаю, — протянул Сукачёв и, жадно сглотнув, снова оседлал любимого конька: — Мужики, дайте выпить, а?

— Где Корнев сейчас? — повторил Каллен, игнорируя просьбу.

— Да уехал он! — старик, поняв, что не получит желаемого, впал в крайнее раздражение. — Недели две назад уехал! Вещи за десять минут собрал, торопился очень. Сказал, что нужно сменить жильё, потому что возникли проблемы. Здесь, мол, опасно надолго задерживаться. Жена его, гадюка, мол, крепких ребят наняла, чтобы отомстить за то, что Дима её бросил, — Сукачёв с опаской покосился на Эдварда, заметив, как напряглись от злости его скулы при упоминании эпитета, которым Корнев посмел наградить Изабеллу. — Сунул Дима мне напоследок малость деньжат и предупредил, что я должен держать язык за зубами, если кто будет его здесь искать.

— Господи! — Никита с досады всплеснул руками. — Да неужели же ради этих крох информации ты перед нами столько времени ломал комедию?!

— Я своих не выдаю… не выдавал, — пробубнил Степан, насупившись.

— Ладно, Каллен, — Никита обратился к напарнику, — теперь, думаю, стоит покопаться в комнате Корнева. Вдруг на что занимательное наткнёмся.

— Давай, — Эдвард кивнул. — Я, если ты не возражаешь, выйду на пять минут на улицу, голову проветрю.

С молчаливого согласия Дубова Эдвард вышел за дверь и, преодолев заснеженный двор, оказался за калиткой. Он повернулся лицом к дому, и стал с наслаждением вдыхать холодный зимний воздух, чувствуя, как проясняется в голове, а его обонятельные рецепторы постепенно избавляются от неприятного запаха, коим был насквозь пропитан дом Сукачёва. Блуждающий взгляд Эдварда наткнулся на крыши потрепанных временем поселковых домов, и он вздрогнул, поняв, что этот сельский пейзаж, по-своему прекрасный в своей непритязательной простоте, знаком ему. Он до удивления напоминал картинку из его сна, не отличавшегося, однако, ощущением счастья и умиротворённости. И, как подтверждение того, что встревожился он не напрасно, спину внезапно зажгло от чьего-то тяжёлого взгляда. Каллен резко повернулся к белому, засыпанному снегом, лесу через дорогу от него и разочарованно фыркнул. Лес, начинавшийся буквально в нескольких шагах от него, выглядел застывшим и словно помертвевшим под яркими, но не дающими тепла лучами низкого зимнего солнца. Каллен уже собрался отвернуться, коря себя за излишнюю подозрительность, когда неожиданно уловил еле заметное движение за высокой разлапистой елью, растущей чуть в отдалении от кромки леса. И как подтверждение того, что ему не привиделось, еловая лапа закачалась, стряхнув с себя снежный покров. Звук чужих шагов, донесшийся со стороны леса, был очень осторожным и тихим, но всё же различимым в разреженном морозном воздухе.

Так же, как в своём сне, Эдвард побежал вперёд, на ходу выдёргивая из кобуры свой Глок. И так же тихо начал ругаться от досады, чувствуя, что его ноги, обутые в непредназначенные для бега по лесным сугробам ботинки, скользят и разъезжаются в стороны. Человек, которого он преследовал, по всей видимости, не испытывал подобных трудностей. Он был уже на приличном расстоянии от Каллена, стремительно удаляясь от него и ловко огибая стволы деревьев. Он уже не заботился о конспирации, возвещая о своём присутствии треском сломанных кустов и громким скрипом снега под его ногами. Беглец пересёк небольшую полянку. Эдвард вылетел на открытый участок леса вслед за ним, но резко затормозил на середине полянки, поняв, что больше не слышит впереди тяжёлого топота. Слишком поздно Каллен понял, что это могло для него значить. Ему не хватило всего нескольких шагов, чтобы по примеру человека, которого он преследовал, оказаться в спасительной тени деревьев. Держа наготове оружие, он ринулся вперёд, надеясь как можно быстрее добежать до места, где поляна снова переходила в стену плотно растущих елей и берёз, и тут же тишину разорвал звук выстрела, подняв в небо над лесом стаю заголосивших от страха ворон. Левую ногу Эдварда пронзила резкая боль, и он, громко вскрикнув, рухнул в сугроб.

— Желаю тебе сдохнуть прямо здесь, сука! — донёсся до его слуха знакомый голос. — Ищейка паршивая! Ненавижу!

Игнорируя сильное жжение в бедре, Каллен приподнялся на одно колено и несколько раз выстрелил в том направлении, где мелькала меж стволов деревьев чёрная куртка его противника, снова пришедшего в движение. Воспользовавшись внезапной беспомощностью своего преследователя, тот снова понёсся прочь, скрываясь от погони.

Боль, в первые минуты немного приглушённая выбросом адреналина, стала быстро усиливаться. Каллен сел на снег, развернувшись полубоком и перенеся вес на правую сторону тела. Он стал осматривать раненую ногу, пытаясь оценить, насколько всё серьёзно. Но слишком маленькое отверстие в джинсах, пробитых пулей Корнева, и обильное кровотечение из раны сильно усложняли задачу. Тогда он сделал единственное, на что хватило сил — вытащил из собственных штанов ремень и туго затянул его на бедре чуть выше того места, где находилась рана. Его старания увенчались успехом — кровь, вместо того, чтобы выплёскиваться наружу тяжёлыми толчками, превратилась в тоненькую струйку и стала стекать вниз редкими каплями, медленно увеличивая площадь тёмно-красного пятна на снегу под Калленом.

— Эдвард! Каллен! — на поляне показался взволнованный Никита. Он быстро преодолел расстояние между ними и бухнулся на колени перед напарником. — Живой, слава тебе, Господи! Я пошёл тебя искать, а тебя нигде нет. Потом, слышу, стреляют. Думал, что это ты…

Взгляд Дубова упал на кровоточащую ногу Каллена.

— Что случилось?!

— Корнев! — прошипел Эдвард сквозь сжатые зубы и махнул рукой в ту сторону, где исчез Дмитрий. — Туда побежал.

Никита сорвался с места, на ходу предупредив Эдварда, чтобы тот не двигался и дождался его. Он вернулся буквально через несколько минут в крайнем раздражении.

— Уехал! — зло бросил он. — Этот участок лесополосы метров через двести упирается в шоссе. Там Корнев, скорее всего, оставил машину, на которой потом и укатил отсюда. Следы от протекторов совсем свежие, и они от его тачки, как пить дать! Бл*дь, он совсем рядом был. Это ж какую наглость надо иметь, чтобы вместо того, чтобы смыться при виде полиции, засесть в лесу и ждать, чем дело кончится!

— Я же говорил тебе, что у него внутренние тормоза совсем отказали. Он так ненавидит меня, что готов рисковать собственной свободой, если есть хоть малейший шанс отомстить, — напомнил Эдвард.

— Ладно, давай, помогу тебе встать, — уныло предложил Никита.

Эдвард уцепился за ладонь Дубова и с усилием поднялся, опираясь на здоровую ногу и стараясь удержать на ней равновесие. Никита перекинул его руку через свои плечи, и они медленно двинулись обратно в посёлок под шипение Каллена и скрежет его зубов в те моменты, когда он забывался и переносил тяжесть своего тела на больную ногу. За ними, словно выложенная крупным красным бисером, тянулась по снегу пунктирная дорожка из капелек крови.

— Что так тяжело вздыхаешь? — спросил Эдвард, останавливаясь, чтобы поправить сползший вниз ремень, который до сих пор служил жгутом, контролировавшим поступление крови в рану. Думаешь, из-за меня тебе теперь от шефа влетит? Я же с тобой напросился, а теперь ещё и пулю заработал.

— От шефа я как-нибудь отбрехаюсь по поводу твоего огнестрела, — успокоил его Никита. — Я опасаюсь, что влетит мне по самое не хочу от гражданок Журавлёвой и Дубовой. Ты же в курсе, что Женя сегодня целый день с Изабеллой. Пришла, так сказать, проведать крестника, а заодно — и это главное — приглядеть за твоей ненаглядной.

— Знаю. Это я Женю попросил. Не хочу, чтобы Белла и дети надолго оставались одни.

— Понял, не дурак, — хмыкнул Никита. — Так вот, Женя звонила мне сегодня утром и настоятельно просила не давать тебе лезть на рожон.

— Я не мальчишка, чтобы так меня опекать! — взбеленился Каллен.

— Слушай, Белла переживает за тебя. Женька ведь ради неё старалась. Болит у неё душа за подругу. А ты, Каллен, цени, что есть, кому за тебя беспокоиться. Хуже было бы, если бы Белле было на это абсолютно фиолетово. Пояснить, что значит это выражение?

— Не надо, в курсе, — Эдвард мотнул головой. — Мой брат частенько так выражается. Он у меня любитель современной версии народного и ОЧЕНЬ народного русского языка.

— Тем лучше. Значит, просто понимай и цени.

— Понимаю, — тон Каллена потеплел, — и ценю.

— Да… Только теперь праведного женского гнева не избежать нам обоим, — напомнил ему Дубов, шагая дальше и придерживая сильно хромавшего Эдварда. Может, сказать им, что ты, детектив, так надышался от Сукачёва испарениями, что тебя накрыло внезапное озарение, ты возомнил себя диким парнокопытным (лосем, к примеру) и решил побегать по зимнему лесу, а там наткнулся на острый сучок?

— Слушай, — Эдвард закатил глаза, продолжая медленно двигаться вперёд и волоча за собой левую ногу, горящую от боли. — А бывают, в принципе, в этой жизни ситуации, когда ты НЕ отпускаешь свои странные шуточки?

— Бывают, — спокойно кивнул Дубов, минуя очередной сугроб и удерживая от падения Каллена, — но редко. Видишь ли, моя тонкая психическая организация, не очень, как выяснилось, совместима с моей, мать её, работой. Поэтому в тот день, когда перестану прикрываться циничными шутками, я либо застрелюсь из своего табельного, не выдержав нервного напряжения, либо окажусь по этой же причине в психушке.

— А сменить работу не пробовал?

— Не могу! — Никита не весело хохотнул. — Люблю её, заразу! К тому же, бывших ментов не бывает.

— Знаю, — согласился Каллен, — как и бывших копов.

— Вывод: мы с тобой одной крови, мой зарубежный друг! — торжественно провозгласил Дубов, пытаясь контролировать сбившееся от долгой ходьбы и тяжёлой нагрузки дыхание.

Так, скоротав за разговорами свой путь, они добрались до посёлка. Среди ребят из группы захвата нашёлся бывший медик. Осмотрев ногу Каллена, он вынес вердикт: кость не задета, а пуля, пройдя насквозь, повредила только мягкие ткани. После оказанной (насколько это представлялось возможным в полевых условиях) первой помощи, Никита помог Эдварду сесть в машину и уселся за руль, намереваясь отвезти напарника в больницу.

Они уже мчались по пустынному шоссе, когда у Каллена зазвонил телефон.

— Это Белла, — ответил Эдвард на вопросительный взгляд Никиты и принял звонок.

— Эдвард, — голос у Беллы был сильно встревоженным, — как ты? Как дела?

— Э-э…

— Я помню, ты обещал позвонить сам, когда освободишься, но… мне вдруг стало не по себе. Не знаю… Тревожно как-то… Как будто в один миг с головы до ног окатили кипятком, а потом почему-то сердце стало ныть… У тебя всё в порядке?

Эдвард молчал, лихорадочно соображая, как смягчить новость о том, что он всё-таки умудрился вляпаться в неприятности.

— Белз, понимаешь, — промямлил он, так ничего и не придумав. — Я в порядке. Ну, почти…

— Что?! Как это — почти?! Да не молчи, Эдвард! Я сейчас с ума сойду!

— О, кей, я немного… ранен, — на том конце провода послышался резкий вздох. — В ногу. Никита везёт меня в городскую больницу. Успокойся, Crane, всё нормально.

— Нормально, — переспросила Изабелла подозрительно спокойным тоном, который тут же сменился громким возгласом: — Я тебе дам «нормально», Каллен, когда увижу! Я… — она осеклась и горько всхлипнула.

— Женя сейчас со мной, — через секунду продолжила она хриплым голосом. — Мы приедем в клинику на её машине. Только детей к папе завезём и приедем.

— Нет, — Эдварда попытался возразить. — Оставайтесь дома. Я…

Он замолчал и обречённо вздохнул, слушая раздающиеся в трубке короткие гудки.

***

Эдвард, подсунув под спину несколько подушек, сидел на медицинской койке в палате местной больницы и гипнотизировал взглядом белоснежную повязку на средней части своего левого бедра. Из-за обезболивающего средства, полученного несколько минут назад, Каллена слегка клонило в сон, но он стойко держал глаза открытыми, пытаясь сосредоточиться на разговоре с Дубовым. Тот сидел на стуле рядом с кроватью Эдварда и вслух рассуждал о событиях этого дня.

— И всё же, — перебил его Каллен, — зачем Корнев вернулся?

— Да! — Дубов подскочил на стуле и, достав из-за пазухи маленький свёрток, затянутый в плотный пластиковый пакет чёрного цвета, протянул его Эдварду. — Думаю, вот это и заставило его снова объявиться в Алёхино. Я как раз искал тебя, чтобы показать свою находку, но потом услышал звуки стрельбы, и как-то не этого стало. Посмотри сам.

Внутри свёртка обнаружились паспорт, водительские права и несколько золотых колец и цепочек.

— Это документы Насти, — заметил Каллен, повертев в пальцах права и пролистав страницы паспорта.

— Украшения тоже принадлежат ей, — согласился с ним Никита. — Я беседовал с её родителями, когда они вернулись из Сиэтла с телом дочери. По моей просьбе они наведались в квартиру Насти, и именно тогда выяснилось, что шкатулка, где она обычно хранила свои ювелирные украшения, пуста. Видишь вот это кольцо? На внутренней стороне гравировка. Там написано…

— «Любимой дочке», — прочитал Эдвард, осторожно держа кольцо двумя пальцами и повернув его так, чтобы свет падал на надпись на внутренней стороне золотого ободка.

— Именно так, — кивнул Дубов. — Я не помню описания всех безделушек, указанных в протоколе, как пропавших, но помню, что об этом кольце там точно упоминается.

— Даже подарком родителей не погнушался, — презрительно скривился Эдвард.

— Каллен, я тебя умоляю! — воскликнул Никита. — Да для Корнева это мелочи! Я не удивлюсь, если он вообще не заметил этой гравировки. А если и заметил… думаешь, он бы прослезился и положил украшение обратно?

— Ничего я не думаю, — огрызнулся Каллен. — Так, мысли вслух. Констатация факта, если хочешь.

— Скорее всего, Дима прихватил всё это на чёрный день, — продолжил Никита свои рассуждения. — Золото ведь всегда можно продать. Свёрток был спрятан под одной из половиц в его комнате. Видимо, он очень спешил, раз забыл о нём, уезжая от Степана.

— Думаешь, сегодня он вернулся за ним? Но это же опасно в его положении!

— Во-первых, Дима не ожидал, что мы так быстро окажемся в посёлке, а во-вторых, жадность человеческая иногда не знает предела.

— Наверное, ты прав, — тут же согласился Каллен с доводами Никиты. — О его любви к деньгам и вообще ко всему, из чего можно извлечь хоть какую-то выгоду, я осведомлён.

— И ещё… Он вооружён, Эдвард. Теперь мы это точно знаем, — добавил Никита, бросив взгляд на повязку Каллена, на белоснежной поверхности которой успело выступить несколько капелек крови.

Их диалог неожиданно прервался, потому что дверь в палату с грохотом распахнулась, впуская в помещение Изабеллу и Евгению. Белла подлетела к Эдварду и, заключив его лицо в ладони, стала поглаживать ему скулы большими пальцами.

— Эдвард! — залепетала она, не обращая внимания на бегущие по щекам слёзы. — Я так испугалась!

Изабелла пробежалась глазами по его телу сверху вниз и, как только её взгляд остановился на бинтовой повязке, громко всхлипнула, зажав ладонью рот.

— Господи! Это он, да?! Это Дима с тобой сделал?! Скотина! Какая же он скотина и тварь! — отчаянно захрипела Белла, не замечая приподнятых в изумлении бровей Каллена, который до сего момента не слышал от своей будущей жены ни одного грубого слова в чей-либо адрес.

Она спрятала лицо в ладонях и разрыдалась в голос.

— Белла, не надо! — смущённо пробубнил Эдвард. — Всё нормально.

— Не надо?! Нормально?! — переспросила она, уставившись на него, и тяжело плюхнулась на краешек кровати. — Каллен, ты чего несёшь-то? То, что ты сейчас в больнице с простреленной ногой, это нормально?!

— Ну-у, врач сказал, что кость и крупные сосуды не задеты. Пуля повредила только мягкие ткани, — Эдвард начал лихорадочно оправдываться, невольно съёжившись под горящим праведным гневом взглядом своей невесты. — Я недели через две буду, как новенький, вот увидишь!

— Да?! — взвилась Изабелла, давая волю новой порции слёз. — А если бы Корнев, не дай Бог, был более метким в этот раз?! А если бы это привело к твоей… к тому, что он бы тебя… Нет, я не могу, — Изабелла потерянно замотала головой. — Даже думать об этом боюсь, а уж вслух произнести — тем более.

— Иди сюда, — Каллен подался вперёд и привлёк Беллу к себе. Она снова всхлипнула и тут же обмякла в его объятиях, уткнувшись лбом ему в шею.

— Я так испугалась, — промямлила она устало. — Прости, что наорала на тебя. Это от страха.

— Всё нормально, — заверил Эдвард, успокаивающе водя ладонями по её спине и плечам. — Люблю тебя.

— И я тоже, — ответила она, поцеловав его в подбородок. — Одно меня успокаивает — как минимум недели две ты не станешь искать приключений на свою… голову. Здесь уж точно тебе не дадут этого сделать.

— Здесь?! — Каллен дёрнулся и тут же сморщился от сильной боли в ноге. — Вот это вряд ли! Я не останусь в больнице! Лежать я и дома могу, на диване.

— Да-а, как же, — саркастически усмехнулась Журавлёва. — Будешь ты лежать, ага.

— Ну, Белз! Пожалуйста! Я тут… Как это по-русски? Концы отдам, точно! Меня уже сейчас тошнит от белых стен и запаха лекарств, — простонал Эдвард. Он сделал щенячьи глазки и продолжил: — Обещаю выполнять все медицинские рекомендации и не нагружать больную ногу. Если хочешь, я могу сделать вид, что ОЧЕНЬ сильно болен, и разрешу тебе кормить меня с ложечки свеженьким куриным супом.

— Тьфу, Каллен! — раздался голос Женьки, которая всё это время, не вмешиваясь в разговор, шепталась о чём-то с бывшим мужем. — Умеешь ты уговаривать. Даже я сейчас заплачу от умиления. А любимая твоя вообще растаяла, как пломбир по жарким солнцем. Ты, кстати, когда лежачим больным прикидываться соберёшься, предупреди меня. Я тебе упаковку памперсов привезу, чтоб всё выглядело естественней.

Никита при этих словах поперхнулся воздухом.

— Ну и шуточки у тебя, Евгения, — откашлявшись, произнёс он.

— И это говорит человек, который умудрялся шутить даже тогда, когда тащил меня раненого по лесу, — фыркнул Каллен.

— Так, — засуетилась Белла, — Эдвард, надевай джинсы, мы едем домой.

Она сняла сложенные вдвое джинсы Эдварда со спинки кровати и развернула их, собираясь отдать их ему. Неожиданно её взгляд зацепился за прореху на левой штанине, оставленную пулей Корнева. Белла побледнела и судорожно втянула носом воздух. Глаза её снова повлажнели, и Каллен, тяжело вздохнув, уже приготовился встречать новый поток слёз. Но Белле все же удалось купировать ещё одну свою истерику, и ни от одного из присутствующих в палате не укрылось, каких усилий ей это стоило.

— Мы едем домой, — повторила она, дрожащими руками протягивая Каллену его джинсы. — Вот только с врачом нужно договориться.

— Врача я беру на себя, — расслабившись, выдохнул Никита. — Уболтаю его за пять минут, не сомневайся!

— Не сомневаюсь, — устало вздохнула Белла.

Но Никита уже не слышал её, потому что к этому моменту он уже покинул палату и теперь нёсся по больничному коридору, чтобы пообщаться с лечащим врачом Каллена.

========== Глава 21. Часть 2. Корнев ==========

Он мечется, как зверь в тисках оков,

Как хищник, упускающий добычу.

Он разорвать их всех давно готов,

И с каждым счёт свести готов он лично.

Жжёт горло ядовитая слюна,

И руки жжёт в попытках дотянуться.

Ему, как воздух, эта месть нужна,

Он дышит ей, рискуя захлебнуться.

Они уже отвыкли от потерь,

Живут и любят, горестей не зная.

А на цепи хрипит безумный зверь,

От ненависти голову теряя.

Но звери благородней и честней.

Законам бытия они подвластны.

Нет, он — не зверь, он из числа людей,

Что всех животных могут быть опасней.

Душевного не помнит он тепла,

Не видит исцеления в смиренье.

Давным-давно свой мир он сжёг он дотла,

А угли разбросал без сожаленья…

Дай Бог, чтоб цепь его не сорвалась

У той черты, откуда нет возврата,

И чтобы смог, споткнувшись, не упасть

Он ниже, чем уже упал когда-то.

Нет солнца у него над головой,

Земля под ним, потрескавшись, дымится.

А он идёт, глотая мрак ночной,

Не в силах ни на миг остановиться.

Корнев гнал машину, с остервенением вжимая в днище педаль газа. Тело, управляя автомобилем, действовало на автомате, позволяя Дмитрию погрузиться в водоворот размышлений. Мысленно он то и дело возвращался в покинутый им лес, примыкавший к посёлку. Корнев часто дышал, пытаясь успокоиться, и раздражённо взирал на трясущиеся от нервного возбуждения руки, с силой впившиеся в руль. Он бросил взгляд на пассажирское сиденье рядом с собой, помня о спрятанном под ним пистолете. Спроси его кто-то, зачем он вообще приобрёл его, Дмитрий не смог бы ответить ничего определённого. Просто в один прекрасный день он, возвращаясь с очередного сеанса слежки, наткнулся на бывшего приятеля. Тот стоял на автобусной остановке, мимо которой пролегал по случайности путь Дмитрия, и с унылой миной дожидался рейсового автобуса. Когда возле него притормозила видавшая виды иномарка со старым знакомым за рулём, он, быстро сориентировавшись, нырнул внутрь. После долгих разговоров по душам и многочисленных тостов за «вечную дружбу» выяснилось, что парень, имевший когда-то в собственности маленький оружейный магазинчик и вчистую с этим бизнесом прогоревший, всё ещё не растерял старых связей. Он знал, где можно достать оружие, минуя оформление кипы официальных документов. Очень скоро Дима Корнев, отвалив кучу заветных бумажек, стал владельцем модернизированной версии ПМ. Он и сам толком не мог объяснить свой поступок, просто, сжав однажды в руке холодный металл рукоятки Макарова, расставаться с ним больше не пожелал. И сегодня он им воспользовался. Нет, Корнев нисколько не тешил себя надеждой, что убил Каллена в том лесу — видел же, что попал этому настырному и самонадеянному копу только в ногу. Но и его крик, и вид его распластавшегося на снегу беспомощного тела были для Димы одним из самых приятных зрелищ за несколько последних, не самых спокойных, месяцев.

Когда за окном его автомобиля перестали мелькать сосны и ели лесного массива, а сельский пейзаж плавно перетёк в картинки городской суеты, Корнев остановил машину, съехав на обочину недалеко от его нового временного пристанища, и положил голову на руль. Его жизнь… Во что она превратилась за столь короткое время?! Перед глазами замелькали картинки из недавнего прошлого.

Корнев сидит в стареньком автомобиле, купленном им недавно по доверенности у сомнительного вида субъекта, срочно нуждавшегося в деньгах. Перед ним расстилается укрытый темнотой знакомый двор, рядом с которым прошли несколько лет его жизни с Изабеллой. А вот и она сама, нервно переминается с ноги на ногу и постоянно вглядывается в темноту, словно ждёт кого-то. Неожиданно в отдалении мелькает свет фар. Он всё приближается, и, наконец, у подъезда останавливается дорогая иномарка. «Вольво», кажется — издалека не разглядишь как следует. Оттуда выныривают две фигуры: высокая, подтянутая — мужская и маленькая, хрупкая — детская. Ребёнок бежит к Изабелле, и тишину двора разрезает радостный детский голосок: «Мамочка!» Аня! Корнев пытается воспроизвести в памяти образ дочери, но отчего-то это даётся ему с превеликим трудом — черты её лица словно в тумане, будто скрыты за стеклом, подёрнутым каплями мутной воды. Корнев раздражённо трясёт головой и снова возвращается к наблюдению за происходящим у подъезда. Он успевает как раз к тому моменту, когда Аня крепко обнимает наклонившегося к ней мужчину, водителя «вольво», и звонко, без стеснения, хихикает, получив ответные объятия. Спустя минуту девочка возвращается к матери, и та, чмокнув дочь в обе щёчки, отправляет её домой. Сама же вслед за парнем садится его машину. Судя по всему, уезжать она никуда не собираются, они просто разговаривают, расположившись на передних сиденьях. Корнев находится слишком далеко, чтобы разглядеть лицо собеседника своей бывшей, даже несмотря на то, что на их лица падает приглушённый свет, горящий в салоне. Но вот она протягивает к мужчине руку и медленно, словно на большее пока не хватает смелости, проводит ладонью по его лицу. Он что-то говорит, а потом и сам, слегка наклонившись к ней, осторожным жестом отводит прядь волос с её щеки. В этих невинных касаниях столько интимности и теплоты, что это заметно Дмитрию даже на большом расстоянии. Волна ненависти и раздражения бьёт ему под дых, и он, не справляясь с собой, набирает номер бывшей жены на новом телефоне с одноразовой сим-картой.

— Как поживаешь? — цедит Корнев, еле сдерживая ярость.

— Что тебе нужно? — голос у Беллы напряжённый и злой.

— Что, не успела остыть постель после дорогого супруга, как ты уже спокойно садишься в машину к какому-то хлыщу? И почему, позволь поинтересоваться, моя дочь обнималась с ним как с родным пять минут назад?

— Это не твоё дело, — холодно, с пренебрежением, которое так бесит Корнева, отвечает она. — Мы разошлись, если ты вдруг забыл. Как я живу и с кем общаюсь, тебя НЕ касается!

И тогда он взрывается, выливая на бывшую жену всю накопившуюся ярость, и намеренно, чтобы посильнее задеть её, упоминает в разговоре их общую дочь:

— Ты — просто шлюха, Белла! Такая же, как и все остальные! Раньше ты предпочитала лить слёзы и молчать, когда тебя окунали лицом в грязь. А теперь голос прорезался? И за это я тебя накажу. Помнишь, я обещал тебе забрать дочь? Я это сделаю! Поверь, у меня хватит средств и методов, чтобы вытравить память о тебе из её детской головки. Она будет слушаться меня, станет такой, какой я захочу её воспитать!

— Попробуй, — шипит Белла с ненавистью, — и я собственноручно сниму с тебя скальп, а потом прилеплю обратно задом наперёд! Если ты только подойдёшь к моей девочке, можешь считать свою жизнь законченной!

Справившись с удивлением от того, что его когда-то тихая жена научилась давать отпор, Дима выдавливает со злой иронией:

— Что?! Ну, надо же, Журавлёва показывает зубки! Это что-то новенькое. Дорогая, ты меня снова волнуешь. Может, встретимся как-нибудь и снимем напряжение вместе?

— Зато меня от тебя тошнит. Не смей приближаться ко мне или к дочери за километр!

— А как там себя чувствует твой сынок? — он снова бьёт по больному, мечтая размазать эту сучку по стенке. — Ты ещё не рассказала ему о биологическом папочке? — вкрадчиво произнёс Корнев. — Хочешь, я это сделаю, чтобы облегчить тебе задачу?

— Если я узнаю, что ты крутишься вокруг Саши, то напишу заявление в полицию! Тебе нужны неприятности?

— Ты не посмеешь, — режет в ответ Дмитрий, умело скрывая за агрессией внезапный липкий страх. — Да и что ты им скажешь? На деле это выглядит так, как будто я очень хочу увидеться с детьми. Да кто тебя вообще станет слушать? После того, как твоя дорогая подружка ушла из полиции и заделалась адвокатом, заступиться за тебя больше некому.

— Вот именно, адвокатом. И этот адвокат по старой дружбе, я думаю, посоветует мне, как сделать, чтобы, как минимум, ты не приближался к нам, а, как максимум, тебя надолго упекли за решётку! — твёрдо чеканит она и сбрасывает звонок.

Что?! Он не ослышался? Скромница и тихоня Изабелла научилась давать сдачи?! И это бесит его ещё сильнее, чем её давняя застенчивость и страх перед ним. Это действует на Корнева, как красная тряпка на быка. Трясущимися от ярости пальцами он снова набирает её номер, но равнодушный голос автоответчика сообщает ему, что абонент недоступен — эта новоявленная революционерка отключила телефон. Вымещая эмоции на ключе зажигания, Дмитрий резко дёргает его, заводит двигатель и бьёт по газам, чтобы уехать отсюда как можно скорей. Вместо прощания, не удержавшись, выдаёт длинный и пронзительный автомобильный гудок, адресуя его ненавистной парочке в «вольво».

Корнев предпринимает ещё несколько попыток слежки за Изабеллой. В течение нескольких недель он наблюдает, как она гуляет с детьми во дворе, как ходит на работу, как выгуливает собаку. Подходить ближе он не решается — на её, будь оно неладно, счастье вокруг всегда полно посторонних: коллег, таких же, как и она сама, мамочек со своими драгоценными чадами, да и просто случайных прохожих, в конце концов. К тому же всё чаще его бывшую жену сопровождает тот самый парень, с котором она так мило беседовала в машине. Корнев, как ни старается, не может разглядеть его более детально — толстая зимняя куртка и низко надвинутая на глаза шерстяная шапка не дают ему такой возможности. Но парень кажется ему смутно знакомым. Почему? Дмитрий и сам пока не может ответить на этот вопрос.

Эта слежка тяготит его, но он продолжает наблюдение, каждый раз, словно втянувшийся по уши наркоман, возвращаясь за очередной дозой ярости и ненависти, закипающей внутри при виде этих счастливых идиотов. Ему почти нравится чувствовать эту сводящую с ума, разрушительную смесь. Он живёт ей, черпая в этом силы, ощущая, как бежит по венам предвкушение мести.

Замечает Корнев и ещё кое-что, раздражающее до безумия: их сплетённые пальцы, его руку, по-хозяйски устроившуюся на её талии, изредка — его ладонь на её щеке в мимолётном поглаживании, забота, с которой она проводит руками по его груди, очищая его куртку от снега, налипшего после затеянной Аней игрой в снежки… Аня! Однозначно, и она без ума от этого хлыща! Виснет у него на шее, хохочет, дурачится, млеет от его заботы и внимания. Ни дать ни взять — папа с дочкой! Тьфу, аж тошно! И даже этот паршивый пёс, который со щенячьего возраста не переносит Дмитрия, скаля зубы и рыча в его присутствии (подумаешь, слегка пнул его мыском ботинка, чтоб не крутился под ногами и знал своё место), ходит за тем, другим, мужиком как привязанный, преданно заглядывая ему в глаза. Член семьи, по утверждению Беллы, но, если честно, бесполезное создание. Корми его, выгуливай в шесть утра и делай вид, что тебя умиляет его благодарно машущий хвост. Сашкин любимец! Кстати, Сашка… Этот новый друг семьи уделяет ему столько внимания! Он так спокоен, приветлив и дружелюбен по отношению к мальчишке. Обнимает его, смотрит, присев на корточки, в глаза, что-то втолковывая, ласково, словно девчонку, гладит по голове. Это смешно, ей-богу! Такими темпами из этого маленького засранца очень скоро получится безвольная тряпка! И тогда стать в будущем нормальным, с характером, мужиком сыночку Беллы точно не светит. А однажды с губ Саши срывается громкое: «Папа!» Корнев слышит это слишком отчётливо. И когда до него доходит полный смысл этого слова, он, наконец, понимает, кем является этот незнакомец. Эдвард Каллен, собственной персоной! Ну, надо же! Объявился всё-таки в этих краях! Но почему, если он ни разу не видел его живьём, его манера двигаться, отдельные жесты, очертания высокой, по-мужски отлично сложенной, фигуры кого-то напоминают? Где-то он его видел! Вот только знать бы где? И от неспособности расставить всё по местам в собственной голове его накрывает новая волна бешенства.

День за днём, Корнев, погрузившись в созерцание этой компании, всё яснее понимает: такому, как он, здесь не рады, потому что давно нашли ему более достойную, по их грёбаному мнению, замену. Его явно не ждут его назад. Да он и не собирался! Очень надо снова терпеть рядом эту бесхребетную, холодную в постели, словно лягушка, сучку, его бывшую жену и её сопляка — сыночка. К тому же он ещё хорошо помнит, как сходил с ума от бешеной энергии его собственной дочери, отбиваясь от её постоянных просьб поиграть с ней. Нет уж, увольте! Но раздражение и глубоко засевшая внутри и неподдающаяся контролю странная зависть растут в Диме, словно снежный ком. И он так велик, что вот-вот прорвётся наружу.

Ускользнув из дома до ужаса опостылевшего ему Степана, Корнев снова появляется в знакомом дворе, выбрав в качестве наблюдательного поста маленькую автомобильную стоянку напротив одного из подъездов. В отдалении приветливо светятся окна Изабеллы, и это означает, что хозяева дома. Час, полтора… Ему уже наскучило эта игра в следопытов, и Дима заводит, было, двигатель своего авто, чтобы вернуться в Алёхино, но внезапное появление на улице тех, ради кого он торчал здесь всё это время, меняет его планы. Белла, Каллен, Аня, Саша — примерная семья в полном составе. С ними рядом вышагивает какой-то широкоплечий двухметровый детина, таща за руку мальчишку лет пяти. А ещё там лучшая подруга Изабеллы, Женька. Дима неприязненно кривится — с ней он никогда не ладил, вздрагивая при каждой встрече от её насмешливо-презрительного взгляда. В такие моменты Корневу казалось, что она видит его насквозь. Они выезжают со двора, он едет за ними и очень скоро приходит к выводу, что конечная цель их маршрута — огромный каток в центре города. Вся компания уже на месте, и, расчехлив коньки и быстро переобувшись, все они отправляются на лёд. А Корнев по очереди сверлит их спины злым взглядом и нервно постукивает пальцами по рулю. Покидать тёплый салон автомобиля он, кажется, не собирается. Дмитрий достаёт телефон, чтобы снова позвонить Белле. Взять бы сейчас её за шкирку и тряхануть пару раз как следует! Но это — мечты, а в действительности — в его силах сейчас только испортить ей настроение своим звонком, довести эту дуру до слёз. Хоть что-то… Но неожиданно телефон летит на сиденье, а его хозяин, повинуясь внезапному порыву, решительно выходит из машины, направляясь к пункту проката коньков. Слишком острое желание пощекотать нервы себе и другим заставляет его быстро зашнуровать ботинки коньков и медленно двинуться к ледовой коробке. Он еще не знает, что предпримет, не знает, зачем вообще покинул салон своего автомобиля, так предусмотрительно спрятанного в самом дальнем конце автостоянки. Корнев идёт, старательно удерживая равновесие на лезвиях коньков, и затравленно озирается, опасаясь наткнуться на бывших знакомых. Лишнее внимание ему сейчас совсем ни к чему, в его-то положении беглого убийцы в розыске! Издалека Корнев видит Беллу и детей. И, насколько он может судить с такого большого расстояния, все остальные из компании тоже здесь. Он заходит на каток, воспользовавшись той из дверок в ограждении, что находится от них на максимально удалённом расстоянии, и начинает медленно двигаться туда-сюда вдоль бортика ограды. Это трудно — сохранять между собой и ими приличную дистанцию. Слишком уж они прыткие — носятся, вон, на большой скорости по всему катку. Но он старается, умело скрываясь за спинами многочисленных любителей активного отдыха и позволяя себе время от времени буравить тяжёлым взглядом спину Каллена. Тот, как будто что-то чувствуя, постоянно озирается, сканируя глазами толпу, но опрометчиво не удостаивает вниманием неловкого новичка, то и дело приседающего и низко опускающего голову, чтобы подтянуть дурацкий шнурок. В очередной раз делая вид, что возится с креплением на ботинке, Корнев чуть не пропускает их уход, опомнившись только в момент, когда все они садятся на скамейку, чтобы переобуться.

Белла, её спутник и дети стоят под фонарём на стоянке, ожидая, по-видимому, возвращения того самого здоровяка, что увёз сейчас Женьку на своей машине. А Корнев мечется вдоль дальнего бортика ограждения. Они ушли, а он так и не нашёл способа насолить этому идеальному семейству. Он ждёт, когда они покинут площадку под фонарём, чтобы беспрепятственно вернуться к месту, где оставил свою машину, и убраться подальше отсюда, раз уж не смог ничего сделать в этот раз. Внезапно от их маленькой группки отделяется невысокая фигурка Саши. Тот несётся обратно к ледовой площадке, на ходу оправдываясь перед Беллой. Он забыл свой шлем, и это заставило мальчика вернуться. Саша сейчас один, его защитники остались в стороне. И Дмитрий расценивает это как шанс. Он начинает двигаться вперёд, держа бывшего пасынка в поле зрения. На секунду Дима замирает, осознавая — то, что он хочет сделать, слишком самонадеянно и жестоко. Перед ним всего лишь ребёнок, и несколько лет его взросления прошли на глазах самого Дмитрия. Но потом в памяти всплывают то раздражение, какое испытывал Корнев при виде наполненного ненавистью взгляда мальчишки после очередных слёз Изабеллы. И вместе с этим воспоминанием стираются в порошок последние, непонятным образом сохранившиеся, крупицы совести. И Корнев снова отталкивается ото льда, несясь в сторону мальчика. Он летит с бешеной скоростью, гоня из головы остатки здравого смысла, потому что боится поддаться ему и передумать. Вспышки воспоминаний обо всех ссорах с мальчиком, о слишком дерзких его попытках защитить мать придают Дмитрию скорости. На полном ходу, не притормаживая, он врезается в щуплое детское тело. Саша падает навзничь, не успев от неожиданности сконцентрироваться, чтобы удержать равновесие. Дмитрий же несётся вперёд, не оборачиваясь. И всё, что долетает до его слуха сквозь свист в ушах — это глухой удар об угол бортика. Корнева трясёт, но он, зная, что на его стороне сейчас только фактор внезапности, пользуется своим единственным преимуществом, чтобы исчезнуть с катка. Где-то очень далеко раздаются крики, гул возмущённой толпы и такой знакомый, и от того ещё более ненавистный, горестный вопль Изабеллы. Минуту спустя Корнев, бросив коньки прямо в сугроб и захлопнув за собой дверцу автомобиля, стремительно выезжает со стоянки. Он так и не оборачивается, не находя в себе сил оценить плоды своих стараний даже издалека.

Дмитрий возвращается в посёлок уже за полночь, тяжело ввалившись в дом и разбудив насмерть перепуганного громким топотом Степана. Кое-как отвязавшись от любопытного старика и выпив залпом стакан водки, Корнев закрывается в своей комнате и без сил сваливается на кровать. Но спиртное не приносит ему желанного успокоения и не помогает, вопреки ожиданиям, заснуть. Проворочавшись в кровати до утра, он принимает решение сменить место жительства. Вот только куда идти, Дмитрий и сам пока не знает. Решение приходит неожиданно в лице старой знакомой. Он встречает её на следующий день в маленьком магазинчике на окраине города, куда Дмитрий заезжает за продуктами, не рискнув отправиться в один из больших супермаркетов в центре. Она стоит за прилавком и с отсутствующим выражением на лице крутит пальцами бейджик на своей груди. Надпись на нём слегка затёрта от времени, но ещё можно различить имя. Ольга, так её зовут. Он помнит это очень хорошо. Да и как не помнить, если когда-то она была частью его жизни. Они почти земляки — приехали в этот город из соседних деревень. И именно это сблизило их в те давние времена, когда и он, и она оказались в незнакомом и не слишком приветливом поначалу городке. Они выживали здесь каждый своим способом, время от времени балуя себя короткими, ни к чему не обязывающими встречами между попытками приспособиться к новой, так отличающейся от размеренного деревенского быта, жизни. Потом, как это часто случается, их пути разошлись. Ольга ещё какое-то время названивала ему, надеясь на продолжение отношений, но Дима, не смущаясь своего холодного и резкого тона, дал понять, что Ольге больше нет места в его жизни. Она оказалась понятливой, эта ласковая как домашняя кошка девушка. И больше не тревожила его звонками.

И вот теперь он стоит в этом малюсеньком, Богом забытом магазинчике и рассматривает бывшую подругу, пытаясь понять, насколько она изменилась за эти годы. На уставшем лице прибавилось морщинок. Волосы, когда-то имевшие цвет спелой пшеницы и струившиеся по плечам светлой волной, утратили свой неповторимый оттенок. Они перекрашены в тёмный, почти чёрный цвет. Неопрятный пучок на затылке добавляет Ольге возраста, и она кажется старше своих лет. В общем, то, что Корнев видит, ему не нравится, и он уже собирается скрыться за стеллажами с упаковками чипсов и печенья, но именно в этот момент Ольга поднимает на него взгляд и, признав в посетителе старого знакомого, радостно улыбается. В ту ночь он остаётся ночевать у неё, выслушивая её исповедь. Оказывается, она так и не вышла замуж и живёт одна в крошечной съёмной квартирке в старом двухэтажном доме, напоминающем барак. Скромное жильё Ольги находится в нескольких шагах от её работы. Окраина… Это то, что нужно Дмитрию — ещё не пригород, но и до центра города отсюда далеко как до Луны. Он снова что-то плетёт про своё тяжёлое положение, про стерву — бывшую жену, не дающую ему прохода, про сильную потребность исчезнуть на время… Верит ли ему Ольга, он не знает, но видит, что она с готовностью ухватилась за возможность быть рядом. Предложение пожить здесь, у неё, срывается с её губ очень быстро. При этом во взгляде Ольги столько любви и сострадания к его сочинённой на ходу легенде, что Корнев внутренне съёживается — ещё одна влюблённая дура на его голову…

Он живёт у Ольги уже больше недели. Каждое утро она уходит на работу, оставляя на столе приготовленный для него завтрак, а он остаётся один на целый день, изнывая от безделья. Но Дмитрий не жалуется — ему нравится находиться в одиночестве. Вечеров, заполненных Ольгиной суетой вокруг его персоны, и ночей, скрашенных её ненасытностью в постели, ему вполне хватает. А иногда всего этого бывает даже слишком много. И в такие моменты он с трудом сдерживает раздражение, терпя её навязчивые ласки, потому что знает — деваться ему сейчас всё равно некуда. Лучше терпеть её тошнотворную безумную любовь и изображать ответную пламенную страсть, чем скитаться по улицам или платить бешеные деньги за съёмное жильё. К тому же после происшествия на катке Корнев решает затаиться и на время прекратить слежку за Изабеллой и Калленом. Они наверняка догадываются, кто стоит за всем этим, и явно не станут сидеть сложа руки. Но искушение лишний раз вывести из равновесия бывшую жену слишком велико, и Корнев снова набирает её номер.

— Привет, детка. Как поживаешь? — поёт он сладким голосом, когда она принимает вызов.

— Я тебе не детка, не смей меня так называть! — Белла рявкает на него, и это уже интересно.

— Что, солнышко, настроение плохое? — продолжает он тем же елейным тоном.

— Интересно… — раздаётся в трубке мужской, с небольшим, но довольно заметным акцентом голос. Тревога, словно маленький противный червячок, начинает грызть Дмитрия изнутри — голос почему-то кажется ему знакомым. — Солнышком меня ещё никто не называл.

Игнорируя странное беспокойство, зарождающееся в душе, Корнев быстро находится с ответом:

— О-о! А вот и объявившийся блудный папаша! Как тебе наша общая знакомая? Похорошела, небось, за эти годы? Вы все прямо так и светились от счастья на катке! И, кстати, тебе понравился мой сюрприз? Надеюсь, у вас надолго испортилось настроение, когда твой отпрыск завалился на лёд. Раз, и всё — парень как черепашка лежит и дрыгает лапками, пытаясь встать.

— Значит, это был ты? — голос Каллена дрожит от ярости, и акцент теперь слышится ещё явственнее. — Я подозревал это. Что, предпочитаешь воевать с теми, кто не может дать сдачи, МИТЯ? Так, кажется, тебя называла Настя Кулагина?

— Митя? — Диму прошибает холодный пот — так его называла только Настя. Но откуда этот… Пазлы наконец складываются в единую картинку. Как он мог быть таким ослом?! Почему раньше не догадался?! Но это же просто невозможно! Не бывает таких совпадений! Или бывает? Но тогда он просто самый невезучий человек на этой земле!

— Твоя внешность показалась мне знакомой. Да и голос с характерным акцентом. Я всё думал, откуда я тебя знаю? Мир тесен, товарищ коп, да? — выдаёт Корнев, сжав зубы в попытке скрыть дрожь в голосе.

— Я бы сказал, слишком тесен, — цедит Каллен с придыханием. — И, должно быть, этот мир сошёл с ума, раз позволяет таким, как ты, дышать одним воздухом с нормальными людьми!

— Ха! — Диме всё же удаётся совладать с собой и поглубже затолкать страх, подкативший к горлу противным комком. — Сколько громких слов! Как там тебя? Эдвард, кажется? Вроде это имя произносила моя жена, когда звала тебя во сне? Каждую сраную второю ночь я просыпался от её криков и слёз. Как же меня это бесило!

— Белла никогда не была тебе женой. Она была твоей нянькой, прислугой, домработницей, матерью твоего ребёнка, которого ты, кстати сказать, не замечал. Ты даже свою фамилию не удосужился дать собственной дочери. Наверное, я не так выразился. Это ТЫ никогда не был Изабелле мужем, если говорить о настоящем значении этого слова. И сейчас я хочу предупредить тебя: не смей больше приближаться к моей семье, к Белле и к детям!

О, какая самоуверенность! Его семья! А хрен с маслом он не хочет вместо этого?!

— Твоей семье? — Корнев выдаёт ленивый смешок. — Однако как вы оперативно действуете. Может, напомнить тебе, что один из этих детей является моим? Моя дочь, если ты забыл!

— За столько лет ты даже не удосужился удочерить Аню официально. По документам у неё нет отца, и ты это прекрасно знаешь, — Каллен бьёт фактами. — И я с удовольствием стану им. Эта девочка — настоящее сокровище. А ты упустил свой шанс завоевать её сердце уже давно.

«Каллен, ты — осёл. Надо же, какое благородство! За каким рожном тебе сдался чужой ребёнок?» — размышляет Дима про себя, удивлённо мотая головой. Вслух же произносит:

— Серьёзно? Ну, надо же, какое благородство с твоей стороны — осчастливить сиротку. Только хрен тебе, я найду способ забрать её. Не стану скрывать, что ребёнок в моём положении — лишняя обуза. Но и вы не увидите её. Я лучше сдам девчонку в ближайший приют, чтобы лишний раз насолить своей бывшей жёнушке и тебе заодно.

На том конце виснет пауза. Его собеседник будто собирается с силами, чтобы дать ему очередной отпор. Спустя несколько мгновений разговор возобновляется. Теперь в голосе Каллена нет злости. Но говорит он твёрдым и решительным тоном. Говорит так, что Дмитрию мерещится, будто с каждым словом в него вонзается огромный острый гвоздь:

— Как там говорят у русских, Корнев? Мечтать не вредно? Так вот, это — именно твой случай. Держись подальше от моих детей и от моей женщины. В свою очередь могу пообещать тебе только одно: я тебя найду, как бы хорошо ты не прятался. Тебе удалось скрыться, и это кружит тебе голову. Чувствуешь себя непобедимым? Но это — иллюзия, я тебя уверяю. Ты — всего лишь человек. И поэтому рано или поздно ты допустишь ошибку. А я буду ждать малейшего промаха с твоей стороны. И ты его допустишь, обязательно допустишь. И клянусь, я воспользуюсь этим. Заплатить по всем счетам тебе придётся всё равно, хочешь ты этого или нет!

После этих слов в трубке слышатся только короткие частые гудки, свидетельствующие о том, что разговор закончен, а последнее слово в этот раз осталось за Калленом. Корнев швыряет телефон на пол и рычит от бессильной ярости, долбя по столу, за которым сейчас сидит, кулаком. Но стол, хоть и старый, но очень крепкий, а вот костяшки на руке Димы быстро начинают кровоточить и пульсировать болью. Он смотрит на разорванную кожу, на несколько тоненьких струек крови, стекающих по его кисти на столешницу, и шипит побелевшими от бешенства губами: «Ненавижу!»

Весь день после разговора с Калленом он не может успокоиться. А ночью, бесцеремонно оттолкнув ластящуюся к нему Ольгу, лежит без сна, уставившись в потолок. Периодически он подносит к губам бутылку со спиртным. Он уже изрядно пьян, но останавливаться не собирается. С какой стати? Кому и что он должен? Да никому и ничего! Удивляясь в который раз собственному невезению, он в ошеломлении качает головой: мало того, что Каллен всё-таки вернулся к Белле после стольких лет, так он ещё и оказался именно тем копом, с которым Диме «посчастливилось» встретиться в том переулке в Сиэтле! Каким же таким хреновым образом сошлись на небе несколько поганых звёздочек, что судьба развернулась к нему задом? И что теперь делать?! Он же не успокоится, этот «я-требую-справедливости-Эдвард»! И дело теперь не только в убийстве Насти и той, второй, белобрысой выскочки. Теперь Дима для него — тот, кто насолил Изабелле и, что ещё хуже, его только что обретённому сыночку. И дёрнула его нелёгкая тронуть Сашку на катке! Но он был так зол, что выместил эту злость на первом, кто попался под руку. Корнев передёрнул плечами, вспоминая глухой треск, с которым голова его прежнего пасынка ударилась об угол ограждения. Значит, решено! Какое-то время он сидит тихо и не высовывается. Да и со звонками Изабелле придётся, видимо, тоже повременить. Это опасно. Кто ж их знает, этих любителей справедливости, как далеко они могут зайти в желании отыскать его. Дима пьяно покачал головой, соглашаясь сам с собой при мысли, что покинуть дом Сукачёва было правильным решением. Конечно, туда вряд ли кто-то сунулся бы, но всё же… Сидеть на одном месте сейчас точно было бы опасно.

Дмитрию вот уже несколько дней не даёт покоя одна мысль: собираясь переезжать от Степана и впопыхах собирая вещи, он оставил в своей комнате под половицей ценный свёрток. Там были документы Насти и ещё кое-что, что было гораздо ценнее и могло бы пригодиться в будущем: золотые украшения его бывшей невинно убиенной им же самим подружки. Не для того он рисковал своей безопасностью, заявившись к ней на квартиру после возвращения из Сиэтла, чтобы просто подарить всё это выжившему из ума старику. И, не выдержав, Корнев собирается в Алёхино, чтобы взять то, что, как он считает, принадлежит ему по праву. Он осторожен, очень осторожен. Поэтому при подъезде к посёлку он оставляет машину рядом на шоссе и продирается к дому Степана между кустами орешника и разлапистыми, тесно растущими друг к другу елями. Медленно, тяжело, по сугробам… Зато так безопаснее. Протоптанная вдоль поселковых домов дорога хорошо ему видна, и ещё издалека Дмитрий замечает припаркованный чуть в стороне микроавтобус и стоящую рядом с ним легковушку. А возле калитки Сукачёва толпятся люди. Корнев останавливается, спрятавшись за пушистой, широко раскинувшей в сторону зелёные ветки, ёлкой, и начинает наблюдать. Приглядевшись, он видит крепко сложенных ребят в тёмно-серой форме и с автоматами. А рядом с ними стоит Каллен. Не может быть, нашёл всё-таки! Но на этом сюрпризы не заканчиваются, потому что, о чём-то по-дружески болтая с Калленом, рядом топчется Никита Дубов. И это означает, что доблестные органы правопорядка тоже решили вплотную заняться его, Дмитрия Корнева, значимой персоной. Эти двое ведут себя так, словно они старинные приятели. Надо же, спелись на почве благородного дела восстановления справедливости! «Хотя чему тут удивляться? — приходит в голову Димы мысль. — Они же оба служат в полиции. Благородные сыщики, гангрена их задери! И не важно, что один из Штатов, а другой — из местных ментов. Нутро у них всё равно одинаковое. Оба, и Каллен, и Никита, произошли от одной праматери—ищейки. Нюхачи проклятые! Хлебом не корми, дай чей-нибудь след взять!». Дмитрий, не удержавшись, презрительно сплёвывает в сугроб. Только и он упрям и поэтому не уйдёт отсюда без своего ценного свёртка! Каллен и Дубов скрываются в доме вслед за бравыми омоновцами, а Дима еле сдерживается, чтобы не засмеяться в голос, представляя их разочарованные лица в тот момент, когда они не найдут в доме никого, кроме полоумного и как всегда пьяного Сукачёва. Приготовившись ждать, Корнев замирает за стволом ели. Спустя примерно полчаса Каллен вновь появляется на улице и, выйдя на дорогу, поворачивается лицом к калитке. Судя по тому, как тяжело вздымается его грудь, он глубоко дышит и мотает головой. Корнев хмыкает, догадываясь о причинах такого поведения своего противника — в жилище Степана стоит такой мерзкий запах, что в первые минуты пребывания там кружится голова, а к горлу подкатывает тошнота. Корнев злорадно ухмыляется. Этому американскому чистоплюю, не привыкшему жить в свинарнике, наверное, несладко пришлось. А Диме — ничего. Диме — нормально. Он ещё не в такое дерьмо окунался, когда только приехал покорять этот подмосковный городок. Дыши глубже, ищейка поганая, а то, не ровен час, сдохнешь от угара! Корнев с ненавистью впивается взглядом в спину Каллена. Он сверлит его глазами, мечтая оставить на его спине ожоги силой своей ненависти. Каллен вздрагивает, резко оборачивается и начинает сканировать взглядом лес. Вот так же он озирался по сторонам, когда Дима метал в него глазами молнии там, на катке. Чувствительный, гад!

Эдвард тем временем не собирается успокаиваться и крайне внимательно рассматривает расстилающуюся перед ним густоту закутанного в иней лесного массива. Корневу становится не по себе. На миг возникает желание бежать отсюда, пока не поздно, он дёргает плечом, машинально оборачиваясь в ту сторону, где оставил машину. При этом его локоть задевает одну из ветвей ёлки, от чего она покачивается, роняя вниз свою снежную шапку. Заметив движение, Каллен настораживается. Потом, стремительно ускоряя шаг, начинает двигаться прямо к тому месту, где замер, шипя от бессилия, Дмитрий. И Корнев не выдерживает. Плюнув на конспирацию, он разворачивается и несётся через лес, уже не таясь. Высокие армейские ботинки на толстой рифлёной подошве сейчас служат ему хорошую службу — они почти не скользят по снежному насту и дают возможность быстро передвигаться. Скрип снега и вылетающие из уст его преследователя ругательства на английском звучат где-то в отдалении, и это позволяет Корневу сделать вывод, что противник находится от него достаточно далеко. Он позволяет себе обернуться только тогда, когда пересекает небольшую полянку и снова ныряет в тень густо растущих высоких кустарников и деревьев. Через мгновение после этого на полянку вылетает и Эдвард. Он притормаживает и удивлённо озирается, не слыша больше шагов впереди. Сейчас! Каллена нужно остановить сейчас, когда Дима находится в таком выгодном для себя положении: вокруг его противника открытое пространство, скрыться ему негде. Сам же Корнев надёжно скрыт стеной покрытого снегом орешника. Дмитрий тянется за оружием, спрятанным в кармане куртки. Эдвард снова бежит вперёд, поняв, как видно, всю опасность, грозящую ему на этом просматриваемом со всех сторон пятачке. Не давая себе время передумать, Корнев снимает пистолет с предохранителя и стреляет. Он не настолько хорош в том, чтобы, не имея времени, как следует прицелиться и выстрелить в человека, находящегося в движении, но, судя по громкому крику боли, разносящемуся по лесу вместе с хриплым карканьем потревоженной выстрелом стаи ворон, он попал в этого выскочку. В левую ногу, кажется. Не отказав себе в удовольствии отпустить едкий комментарий, Дима выкрикивает что-то в сторону распластавшегося на снегу Эдварда. Что он крикнул тогда, точно не помнит. Кажется, это было: «Сдохнуть бы тебе прямо тут, сука!» Да, вроде как-то так это и прозвучало.

Корнев снова бежит, сосредоточившись только на желании как можно быстрее достигнуть машины, оставленной на глухой, примыкающей к лесу, ветке шоссе. Сзади раздаются выстрелы. Одна из пуль лишь по случайности не достигает своей цели. Прожужжав в нескольких сантиметрах от его уха, она впечатывается в ствол огромного многолетнего дуба, застряв в его плотной бугристой коре.

— Да, Митяй, тебе сегодня везёт, как никогда! — с сарказмом ухмыляется Корнев, разговаривая сам с собой на полном ходу.

Задыхаясь, он преодолевает последние метры до машины и ныряет внутрь, выворачивая ключ зажигания и выжимая до предела педаль газа. Автомобиль ревёт, словно недовольный столь непочтительным к себе отношением зверь, и резко дергается вперёд. Корнев выруливает на проезжую часть, не снижая скорости и торопясь покинуть место, где он чуть не попрощался с такой ценной и тщательно оберегаемой им свободой.

Дмитрий выпрямился и по-собачьи потряс головой, желая таким образом прогнать нахлынувший на него поток воспоминаний. Сегодня, пойдя на поводу у собственной жадности, он чуть было не попался. Всё, что его сейчас интересовало — нашли ли эти сыщики его тайный схрон. Зная дотошность Никиты во всём, что касалось его работы, можно было предположить, что Дима опоздал, и всё, что он спрятал в избушке Сукачёва, теперь находилось в руках Каллена и Дубова. Что ж, этот этап битвы он, к сожалению, проиграл. Как они вышли на Степана, Дмитрий так и не смог понять. Единственное, на что он грешил, это на собственную неосмотрительность. Тот огрызок Аниного рисунка с записанным на нём адресом он мог потерять и дома. Каллен далеко не дурак — ему наверняка не понадобилось много времени, чтобы разобраться, что к чему. Но это ещё не конец, что бы там эти ищейки о себе не возомнили. Он всё ещё на свободе, и значит, у него развязаны руки. А Каллен… Этот идиот сам виноват в случившемся. Не нужно было лезть на рожон. Не нужно было ему вообще соваться в этот лес! А так… Получил то, что заслужил. И пусть ещё скажет спасибо, что пуля попала ему в ногу. Мог бы навечно остаться в том лесу, попрощавшись с жизнью. Ничего, он теперь выведен из строя минимум на несколько недель. Да и сам Дима подождёт, свернув на некоторое время операцию «Доведи Беллу до сумасшествия». Ну, надо же, вовремя на его пути встретилась Ольга! Никто не знает о ней. Ну, почти никто. Никита когда-то был свидетелем их отношений. Но это было так давно, что бывшему приятелю и в голову не придёт связать сегодняшнее местонахождение Димы с этой женщиной. Слишком много лет прошло, и вряд ли Дубов вообще помнит о скромной деревенской девочке, давным-давно бегавшей за Корневым по пятам и радовавшейся его мимолётному вниманию и снисходительному разрешению обожать его важную персону. Корнев хмыкнул — возможность находиться в достаточной близости от своих преследователей не пугала, а возбуждала его, щекоча нервы и вселяя в него безудержное, граничащее с сумасшествием, веселье. Вот он я, невезучие продолжатели дела Холмса и Ватсона, сижу у вас под носом, пока вы носитесь по району, пытаясь вычислить место моего пристанища! Удачных поисков!

Взбодрившись от собственных рассуждений, Дмитрий покинул автомобиль и расслабленной походкой направился в квартиру Ольги. На дворе уже вечер, его нынешняя подружка давно дома и наверняка ломает голову, куда делся её вновь обретённый любимый. А это значит, ему нужно срочно придумать правдоподобную и, что немаловажно, душещипательную причину своего временного отсутствия.

***

Потекли унылые и однообразные дни добровольного затворничества Дмитрия в Ольгиной квартире. И, как он не убеждал себя в том, что это необходимо, что всё слишком шатко и неопределённо сейчас из-за недавних событий в Алёхино, выносить монотонность такого существования становилось всё тяжелее. К тому же деньги, доставшиеся ему от Насти, не были вечными. Хотя от первоначального их количества оставалась ещё приличная сумма, не за горами был тот день, когда могла кончиться и она. Ах, как бы могли пригодиться в скором будущем те побрякушки, что он несколько месяцев назад забрал из шкатулки Кулагиной! Дима, надеясь на один процент из ста, однажды даже рискнул прервать своё добровольное заточение, чтобы ещё раз наведаться к Степану. Он приехал ночью, осторожно открыв не запертую по обыкновению дверь. Хозяин дома спал, храпя так громко, что звуки его храпа были хорошо различимы даже во дворе. По витавшему в воздухе характерному запаху было ясно, что, прежде, чем уснуть, Степан основательно накачался спиртным. Вопреки всеобщему утверждению, что сон алкоголика чуток и прерывист, Корнев по опыту знал, что разбудить Сукачёва в таком состоянии невозможно даже пушкой. Поэтому он, особо не таясь, проник в свою бывшую комнату и едва не зарычал в голос, увидев несколько поднятых и сложенных в аккуратную стопку половиц в том месте, где ещё недавно находились тщательно упакованные в целлофан документы и украшения Насти. Как Дмитрий не убеждал себя по пути в посёлок, что он, скорее всего, опоздал, но где-то очень глубоко в душе всё же жила ничтожная капелька надежды на благополучный исход дела. И сейчас, при взгляде на разобранный участок пола, эта надежда разбилась вдребезги. Он поспешил выместить свою злость на выскочившем из-под кровати коте. Узнав недавнего жильца, тот жалобно замяукал и начал ласково тереться облезлыми боками о ноги Дмитрия. Не тратя время на сантименты, Корнев брезгливо скривился и от всей души пнул ногой несчастное животное.

«Суки! Твари! Подавитесь вашей маленькой удачей!» — бормотал Корнев себе под нос, покидая дом Степана, так и не очнувшегося за время пребывания здесь непрошеного гостя от своего тяжелого забытья.

Месяц спустя Дмитрий, воспользовавшись отсутствием ушедшей на смену Ольги, снова достал из собственноручно устроенного тайника оставшиеся деньги, чтобы в который раз пересчитать таявшую не по дням, а по часам наличность. Надолго ли ещё хватит этих денег? Экономить он давно отвык, да и не любил этого делать! Хорошо ещё, что Ольга, вняв его грубым предостережениям, перестала задавать вопросы о том, откуда у не утруждавшегося постоянной работой кавалера в карманах постоянно хрустят купюры. Она только испуганно мотала головой, видя, как Дмитрий время от времени появляется у неё дома в дорогих, явно не из ближайшего, торгующего ширпотребом магазинчика вещах. Ей он тоже, чтобы лишний раз не открывала рот, пару раз притаскивал качественные шмотки. Но женщина только горестно вздыхала и молча убирала так и не открытые упаковки с одеждой подальше в шкаф. И что теперь? Что он будет делать, когда денежные запасы, так стремительно оскудевающие, и вовсе исчезнут?! Нет, надо что-то придумать! И, кажется, Дмитрий знал, каким образом можно поправить своё грозившее вот-вот обернуться катастрофой материальное положение. Это было слишком рискованно, слишком пахло новым криминалом. Но если всё выгорит, то это, по мнению Корнева, того стоило. Нужен был план, качественный, основательный, позволяющий уверовать в положительный исход дела. И поэтому Дима дал самому себе обещание, что не будет торопиться и не станет ничего предпринимать, пока не обдумает всё основательно, взвесив все «за» и «против». В одном он не сомневался: «за» будет больше, неоспоримо, гораздо больше.

========== Глава 22. Часть 1. За новый дом! ==========

Обида и ревность, любовь и страданье —

Всё это подвластно стихии одной.

Они в странном танце кружат над землёй,

Средь горьких разлук мастера созиданья.

Под их справедливым внимательным взором

Находят друг друга родные сердца.

Они же лишают любви гордеца,

Смотря свысока с молчаливым укором.

Но если душа для признаний готова,

И если рука потянулась к руке,

Растают следы на зыбучем песке

Ушедшего прочь одиночества злого.

Те, кто своё счастье уже повстречали,

Пусть будут хранимы навеки судьбой,

Пусть смело шагают дорогой одной,

Не зная несчастий, невзгод и печали.

Пусть будет их дом очагом согреваться,

В камине, не гаснущем дни напролёт.

Покой и уют пусть в их доме живёт,

Пусть только друзья будут в двери стучаться.

А тот, кто жизнь снова свою начинает,

Кто истину ищет средь ночи и дня,

Пусть, в лучшее веру надёжно храня,

Однажды любовь на пути повстречает.

Эдвард лежал на кровати, листая журнал. Рядом с ним возвышалась целая стопка свежей периодики, заботливо предоставленная ему Изабеллой. Каллен изнывал от скуки. Фотографии знаменитостей, последние новости, яркая реклама — всё это сливалось в размытый цветной калейдоскоп в его уставших от просмотра глянцевых страниц глазах. Он находился дома вторые сутки и за всё это время поднимался с постели только для того, чтобы с помощью Изабеллы доковылять до ванной комнаты и вернуться обратно. Ему, не привыкшему вести такое до ужаса раздражавшее существование, было слишком тяжело мириться с крайней ограниченностью собственной двигательной активности. Но Эдвард не жаловался, видя, какой болью вспыхивают глаза Беллы при виде повязки на его бедре. И, в конце концов, он чувствовал свою вину за то, что не сдержал данное будущей жене обещание вернуться из Алёхино целым и невредимым. Да, он поступил так, как должен был поступить, почуяв близость Корнева и не желая упустить возможность поймать его. Да, несмотря на то, что в рядах полиции он больше не числился, сработал инстинкт, позвавший его в погоню за человеком, преступившим закон. Бывших копов не бывает, ведь так? Не его ли это слова? Но всё же… Каллен слышал, как прошедшей ночью Белла, думая, что он давно спит, давилась слезами, пытаясь заглушить всхлипы собственной подушкой. Он слышал и слушал, чувствуя огромную вину за то, что именно его ранение является причиной её слёз. Не выдержав, Каллен взял в ладони её лицо и стал покрывать его легкими, невесомыми поцелуями, смахивая губами слёзы с горячей, распалённой от нервного напряжения кожи. Потом, преодолев еле заметное сопротивление с её стороны, он нежно, но крепко прижал тело Изабеллы к себе и принялся шептать ей на ухо слова успокоения. С его уст слетали то признания в любви, то бестолковые, но вместе с тем наполненные нескончаемой нежностью прерывистые фразы, то обещания быть всегда рядом… Эдвард тихонько раскачивался, держа Беллу в объятиях и успокаивая её словно маленького ребёнка. Не сразу, но через какое-то время её рыдания стихли, а руки, крепко вцепившиеся в его плечи, расслабились и, безвольно заскользив по спине Эдварда, замерли у него на талии. Белла, наплакавшись вволю, наконец уснула у него на руках… А утром, нацепив на лицо строгое выражение и сделав вид, что не помнит о недавней ночной истерике, его будущая жена стояла над ним, только что проснувшимся и не успевшим как следует продрать глаза, и невозмутимо протягивала ему лекарство, прописанное лечащим врачом.

— Пей, Эдвард! — тоном строгой мамочки приказала Изабелла, не обращая внимания на неудачные попытки Каллена сделать вид, что он снова заснул и последовавшее за этим ворчание. — А после душа тебя ждёт перевязка!

Эдвард отбросил журнал и опустил глаза на свежий бинт на ноге. Он хмыкнул, вспомнив, как бережно, но в то же время умело действовали руки Изабеллы, когда она меняла ему повязку. Она казалась спокойной и лишь один раз не смогла сдержать судорожного вздоха, когда сняла старый бинт и взглянула на открывшуюся её глазам рану.

Он тогда, щадя её чувства, спросил:

— Crane, может, я сам?

— Н-нет, — Белла лихорадочно затрясла головой, — я в порядке. Справлюсь.

И справилась! Сумев побороть дрожь в руках, Белла закончила процедуру и удовлетворённо кивнула, с напускным спокойствием рассматривая дело своих рук в виде идеально сидящей белоснежной полоски из бинтов на крепком мужском бедре.

Каллен не мог не восхищаться, думая о том, сколько упорства и стойкости живёт в его хрупкой на вид любимой. Наверное, он был слеп, раз не замечал этого раньше, считая данную черту простым упрямством. Но ведь именно благодаря этому существующему внутри неё стержню Белла когда-то не сломалась, не испугалась огромных трудностей и оставила ребёнка, его сына. Она родила его и растила вопреки жизненным обстоятельствам, которые зачастую складывались против неё. Её благословенного Богом упрямства хватило и на то, чтобы произвести на свет и воспитывать ещё и дочку, живя в невыносимом кошмаре по имени Дмитрий…

Обезболивающее, принятое им, начинало действовать, и Эдвард сомкнул веки, собираясь немного поспать, пока не вернулась его новая подруга — боль в простреленной ноге, так достававшая его всю вторую половину предыдущей ночи. Но его планы разрушила трель дверного звонка и раздавшиеся следом громкие приветственные возгласы Эммета.

— Пап, — в дверях комнаты показалась головка Ани. — Ты не спишь? Там дядя Эммет пришёл.

Не утруждая себя ожиданием приглашения, вслед за Аней в комнату ввалился и сам гость. Он чмокнул девочку в макушку и она, смущённо захихикав, предупредила:

— Ты только не долго, дядя Эм. Мама говорит, что папе нужно больше отдыхать. Смотри, у него нога перевязана. Он упал, когда был в лесу, и наткнулся на острую ветку.

Аня озвучила версию, которую Эдвард с Изабеллой приберегли для детей, понимая, что те ни в коем случае не должны знать об истинных причинах травмы. Правда могла стать слишком тяжёлым испытанием для Ани и Саши и просто не поместилась бы в их детских головках. Аня проглотила эту вынужденную ложь без помех, а вот Саша, казалось, только сделал вид, что поверил родителям. По возвращении Эдварда из больницы и после припасённых заранее правдоподобных, на взгляд взрослых, объяснений он окинул их серьёзным, с ноткой снисхождения, взглядом, вздохнул и понимающе кивнул, не задав ни одного лишнего вопроса. Но с тех самых пор, как он увидел Беллу, поддерживающую Эдварда при входе в квартиру, Саша использовал каждую удобную минуту, чтобы заглянуть к отцу. Он иногда что-то говорил, а чаще просто молчал, сидя рядом с отцом и прижимаясь к его боку.

— Привет, братишка! — пробасил Эммет, осматривая Эдварда и останавливая взгляд на его повязке, выглядывавшей из-под домашних шорт. — Я смотрю, ты снова нашёл приключений на свою голову.

— Да, папа у нас приболел, — ответила Аня за Эдварда. Она уселась рядом с ним на постель, устроила голову у него подмышкой и зажмурилась от удовольствия, когда Эдвард начал гладить её по голове, играя с длинными орехово-рыжими локонами девочки. — Скажи, дядя Эммет, а как там Вайт поживает? — Аня вдруг вспомнила о щенке, подаренном Алексу на Новый год её семьёй.

— Оу! — Эм усмехнулся. — С этим белобрысым непоседой всё в порядке. Ест за троих, какает и писает, по-моему, вообще за десятерых и ходит по пятам за Алексом, быстро усвоив, что от него можно получить лишнюю порцию собачьего лакомства. И, кстати, он уже успел сжевать мой кожаный ремень.

— И ты его наказал?! — Аня испуганно прикрыла рот ладошкой.

— Нет, кнопка! — Эммет поспешил успокоить девочку. — Я прочитал ему лекцию о хорошем поведении и просто достал из шкафа запасной ремень для себя.

— Это правильно, — Аня кивнула со знающим видом, — Вайт ещё маленький. У него же просто зубки чешутся. Вот он и грызёт всё, что видит на своём пути. О! Хочешь маминых печенек, дядя Эм? Мама их только недавно испекла. Вкусно, пальчики оближешь!

— Ты ещё спрашиваешь, кнопка?! Как можно отказаться от свежего домашнего печенья?! Конечно, тащи! — бодро воскликнул Эм, демонстрируя веселье и слегка переигрывая при этом.

— Тогда я скажу маме, чтобы она приготовила и чай тоже, — протараторила Аня и унеслась на кухню.

— А вот теперь, Каллен, я хотел бы услышать истинную правду о том, что с тобой приключилось, — твёрдо отчеканил Эммет, как только за Анютой закрылась дверь. Радостное и беззаботное выражение спало с его лица, уступив место сосредоточенности и серьёзности. — Извини, но я не верю в эту сказочку про острую палку, которая так вовремя оказалась на пути, чтобы воткнуться тебе в ногу.

— Эм, я… — Эдвард запнулся, не зная, как поступить. Рассказать Эммету правду означало открыть перед ним всё то, что касалось убийства Розали. Он так долго оберегал брата от лишних подробностей, не желая делать ему ещё больнее.

— Может, стоит ему всё рассказать? — раздался мягкий голос Изабеллы, которая стояла на пороге комнаты, прислонившись к косяку. В руках она держала поднос с чайными чашками, из которых струился пар, и вазочкой с печеньем. — Он имеет право знать, тебе не кажется?

Белла подошла ближе и, поставив тяжёлый поднос на журнальный столик, села на кровать и осторожно обняла Каллена за талию.

— Рассказать ЧТО? — Эммет подозрительно прищурился.

— Может, ты и права, Crane, — Эдвард тяжело вздохнул, перекинул руку через плечи Изабеллы и прижал её к себе.

Он помедлил, соображая, с чего начать своё повествование, а потом, встретившись глазами с братом, заговорил:

— Помнишь тот вечер, когда убили Розали, Эм?

— Продолжай, — Эммет заметно напрягся и весь обратился в слух.

Эдвард волновался, и потому речь его сначала звучала сбивчиво и прерывисто. Когда ему удалось взять в себя в руки, голос зазвучал ровнее, а исповедь его стала последовательнее. Он говорил и говорил, перебирая в памяти все события, случившиеся с того горького дня, когда не стало Роуз, и до настоящего момента. Эммет же, напротив, не проронил ни слова, не перебил его в своей обычной манере, не задал ни одного вопроса. Сгорбленный, он тихо сидел в кресле, упираясь локтями в колени и запустив обе ладони в волосы. Взгляд Эммета потерянно блуждал по ковру под его ногами.

— В общем, так я и оказался на постельном режиме с простреленной ногой, — Эдвард остановился и выдохнул. — Теперь ты всё знаешь, Эм. Прости, что не рассказал раньше. Я берёг твои чувства, и это — единственная причина, которую я могу привести в своё оправдание.

— Ты — засранец. Ты знаешь об этом? — монотонно пробубнил Эммет, не поднимая глаз.

— Наверное, — Эдвард пожал плечами. — У тебя есть право на меня злиться. Я так долго не открывал тебе истинного положения вещей…

— Ты — засранец, — снова повторил Эм, перебив брата. Он посмотрел на Эдварда осуждающе. — Но не потому, что многое утаил от меня, а потому, что слишком рисковал, Эдвард. Слушай, — Эммет на секунду зажмурился и снова вперил в брата обвиняющий взгляд. — Я подозревал, а теперь знаю точно, что ты винишь себя в смерти Роуз.

При этих словах Эдвард отвёл взгляд в сторону, тяжело сглотнув.

— Но, клянусь Богом, нет в этом твоей вины! — произнёс Эм чуть громче, чем следовало. — Ты же знаешь, какой была моя жена — бойкой, дерзкой. С чего ты вообще взял, что она послушалась бы тебя и осталась в тот вечер в машине?! Ты сделал тогда всё, что мог, и даже больше, братишка. — Эм выдавил горькую улыбку. — Думаешь, Роуз понравилось бы, что ты тонешь в этом болоте вины? А если бы в этом лесу тебя убили?! Что было бы тогда? Я потерял бы ещё и брата. Думаю, в этом случае и Розали, встретив тебя на том свете, как следует надрала бы тебе задницу за неосмотрительность…

Эммет резко осёкся, вытаращив глаза. Он закрыл лицо ладонями и ошеломлённо покачал головой.

— Боже, что я несу?! — глухо забормотал он, осуждая себя. — Моей жены всего несколько месяцев нет в живых, а я уже отпускаю сомнительные шуточки в её адрес.

Изабелла встала с кровати и подошла к Эммету. Она присела перед ним на корточки и осторожно погладила по плечу.

— Эммет, — тихо позвала она, — никто тебя не винит. Все мы поняли, что ты имел в виду.

— Серьёзно, Эм, не занимайся самобичеванием. Роуз была не робкого десятка, и я знаю, как ты восхищался её боевым характером. Такой ты её и запомнил, и так бы она, скорее всего, и поступила — вправила бы мне мозги, — произнёс Эдвард.

— Ты просто выздоравливаешь, Эммет, — осторожно заметила Изабелла. — Душой выздоравливаешь. И так и должно быть. Сейчас тебе тяжело это осознать, но… время идёт, и однажды наступает день, когда мы можем не только скорбеть об ушедших от нас близких людях. С удивлением мы замечаем, что становимся способны вспоминать с доброй иронией о тех или иных случаях из их жизни или о наиболее примечательных качествах их натуры. Но это не оскорбляет их памяти. Знаешь, после смерти мамы мне было очень плохо. И в один из дней я, не выдержав груза собственных переживаний, пришла в церковь. Видимо, моё состояние было слишком заметно окружающим. Ко мне подошёл местный священник. Я до сих пор помню, что он сказал мне, узнав о моём горе: «Покинувшим нас в этом мире не нравится, когда мы тоскуем и убиваемся по ним. Светлые воспоминания, добрая память — вот то, что приносит их душам настоящее успокоение и безмятежность там, куда они ушли…»

Эммет опустил руки и поднял голову, обратив на Изабеллу полный страдания взгляд. Он наклонился вперёд и сгрёб её в крепкие объятия, прошептав на ухо:

— Спасибо, сестрёнка! За понимание, за чуткость и за то, что ты всегда умеешь найти правильные слова.

— Всегда пожалуйста, здоровяк. — Белла похлопала мужчину по спине. — И тебе спасибо!

— А мне-то за что? — удивлённо пробасил Эммет.

— За то… — Изабелла осеклась и виновато опустила взгляд, покраснев. — За то, что твоё отношение ко мне… к нам не изменилось после того, как ты узнал, что за всеми твоими бедами стоит МОЙ бывший муж.

— Белла! — Эммет слегка сжал её плечи и дождался, когда она найдёт в себе силы снова посмотреть на него. — Даже не смей больше произносить подобную глупость! Ты — это ты, замечательный человечек, хороший друг! И ты не должна, да и не будешь отвечать за поступки этого морального урода. Слышишь меня?!

— Слышу, — тоненько пискнула она и сморгнула выступившие слёзы.

— Ну, вот и хорошо, — Эммет чмокнул Журавлёву в макушку и стал утешающе, словно маленькую девочку, гладить её по волосам.

Эдвард, опираясь на одну руку, неловко сполз с кровати и медленно доковылял до Изабеллы. Она охнула и подскочила, увидев его стоящим над ней. Не слушая её причитаний и уговоров немедленно вернуться на место, Каллен прижал Беллу к груди, спрятав её голову к себе под подбородок. Поддавшись, Белла глубоко вздохнула и затихла, сцепив руки у Эдварда за спиной.

— Решила заняться самобичеванием, любимая? — промурлыкал Каллен ей в волосы, на что Белла только виновато пожала плечами и тихонько шмыгнула носом.

— Не надо, — попросил он мягко, добавив в голос низких бархатных ноток. Мой брат прав — ты чудесна, неповторима. И никакой Дима Корнев или кто-то похожий на него никогда не испачкает тебя своей грязью.

— Сдаюсь, — глухо пробормотала она, смущённо хмыкнув, — убедил.

— Так, — Эммет с преувеличенным энтузиазмом потёр руки, резко меняя тему. — Где мой обещанный чай и разрекламированное маленькой кнопкой печенье?

— Может, и для меня найдётся чашечка горячего чая или кофе? — прозвучал голос за их спинами.

В дверях стояла раскрасневшаяся на морозе Женька. Она вошла в комнату, поцеловала в щёку подругу, потом сухо кивнула Эммету, каменным изваянием застывшему в кресле при виде нежданной гостьи.

— Привет, Каллен, — обратилась Женька к Эдварду. — Неплохо выглядишь. Я смотрю, ты уже встаёшь. Не рано ли?

— Нормально, — Эдвард махнул рукой.

— Ну и ладно. Значит, памперсы не понадобятся. Да я их, если честно, и не захватила, уж прости, — она хитро прищурилась.

— Ай-ай-ай, — Эдвард закатил глаза и простонал, поддерживая Женькину игру. — Как же я теперь без них? Жалости у вас нет, мисс Дубова.

Белла досадливо цокнула языком, потом помогла ему доковылять обратно до постели.

— Проходи, я сейчас, — обратилась она к подруге, направляясь на кухню за ещё одной порцией чая.

— Ладно, — кивнула та, — только я ненадолго.

— Торопишься? — уточнила Изабелла и внимательно оглядела Дубову, только теперь поняв, что облачена она была не в повседневную одежду. На Жене было шикарное чёрное платье на тонких бретелях длиной чуть выше колена. Кроме тонкой полоски чёрных кружев, бегущей вдоль линии декольте, на платье не было больше никакой отделки, но именно этим оно и привлекало к себе внимание — просто, но изысканно. Такой наряд необыкновенно шёл Евгении, выигрывая на контрасте с её светлыми распущенными волосами и безупречной алебастровой кожей.

— Да, я… — Женя замолчала, бросив на Эммета напряжённый взгляд. — Я иду в ресторан.

— Ого! — Белла округлила глаза. — Надеюсь, не одна?

— Не одна, — Женя выдавила улыбку. — С Иваном.

— С нашим риелтором? — уточнил Эдвард, по-доброму усмехнувшись.

— А что здесь смешного, Каллен? — разозлилась Дубова. — Могу я пообщаться со своим бывшим одноклассником? Мы сто лет не виделись!

— Да-да, — Эдвард в защитном жесте поднял руки. — Конечно, можешь. И, вообще, это твоё личное дело.

— Вот именно, — Женя вызывающе приподняла одну бровь и повернулась к Изабелле: — Знаешь, Беленький, я что-то уже не хочу ни чая, ни кофе. Пойдём лучше на кухню, поболтаем, как приличные девочки.

Дубова ухватила подругу под локоть и обе они исчезли из комнаты, не видя, каким взглядом провожал их Эммет Каллен. Зато Эдвард, оставшийся с Эмметом, имел возможность наблюдать, как вцепились в подлокотники кресла пальцы его брата, как заходили ходуном его скулы, а во взгляде читались неприкрытые раздражение и злость. А ещё там была… ревность. Эммет ревновал так сильно, что ни в силах был скрыть этого, неосмотрительно забыв про маску равнодушия, которая обычно появлялась на его лице в присутствии Дубовой. Эдвард тихонько кашлянул, и от этого звука Эммет вздрогнул, потом несколько раз мигнул, выходя из ступора.

— Что? — с вызовом спросил он, заметив лёгкую улыбку брата.

— Ничего, — Эдвард энергично помотал головой с невинным выражением лица.

— Кто такой Иван? — с деланным равнодушием поинтересовался Эммет после некоторой паузы.

— Ты ведь знаешь, что мы купили дом? Так вот, Иван — это наш риелтор. Он оказался бывшим одноклассником Евгении. Они оба были вне себя от радости, когда встретились вновь. По крайней мере, мне так показалось. Видимо, теперь они решили встречаться чаще.

— Школьные годы, значит, решили вспомнить? — нахмурившись, пробубнил Эм.

— Кто ж их знает? — Эдвард вздохнул. — Может, и решили. Они оба — свободные люди. Почему нет?

— Ага, — Эммет скептически кивнул, — Ну, да, конечно. А эту вот чёрненькую тряпочку, так не подходящую для зимы, она надела, чтобы просто мило поболтать со старым приятелем за чашечкой кофе.

— Ну, она же в ресторан идёт, Эм, — хохотнул Эдвард. — Вот и оделась подобающе.

— Да-да, — скривился Эммет.

— Слушай, — начал его брат терпеливым тоном, — ты же сам оттолкнул Женю. Не ты ли несколько дней назад убеждал меня, что она — это навсегда закрытая книга, что отношения с ней — это то, чего никогда не будет в твоей жизни.

— Я. Конечно, я, — безрадостно кивнул Эммет, отводя взгляд.

— Так чего же ты хочешь теперь, братишка? — прошептал Эдвард, с сочувствием глядя на сникшего брата. — По-твоему, после вашей размолвки она должна была уйти в монастырь? Женя свободна. Она привлекательная молодая женщина, и рано или поздно в её жизни должен был появиться кто-то, кто по достоинству оценит её. Видимо, такой момент уже наступил.

— О да! — Эммет с сарказмом усмехнулся. — Жизнь не стоит на месте, ты хочешь сказать? Что ж, это… замечательно. Наверное…

Эдвард промолчал, не зная, что сказать. Эммет же, сильно хлопнув ладонями по подлокотникам кресла, резко сменил тему.

— Итак, вы купили дом! — с наигранной весёлостью заметил он. — Расскажи мне о нём.

— Э-э, ладно. Дом большой и очень уютный. Почти везде есть новая мебель, и нас с Беллой она полностью устраивает. Но я сказал «почти», если ты заметил. Две комнаты стоят пустыми. Я планировал в самое ближайшее время заняться ими, чтобы мы всей семьёй могли переехать в коттедж как можно быстрее. Но теперь, — Каллен кивнул на свою перебинтованную ногу, — застрял на одном месте. И это как минимум на несколько недель. Так вот, я хотел просить тебя о помощи.

— Ты хочешь, чтобы я довёл до ума твоё новое жилище? — догадался Эммет и заметив утвердительный кивок брата, заверил его: — Нет проблем. Надеюсь, вы уже определились с выбором?

— Да. Мы с Изабеллой пересмотрели кучу каталогов и нашли подходящую мебель. Тебе нужно только проконтролировать доставку и сборку.

— Договорились! Не сомневайся, Эд, всё будет сделано в лучшем виде. Давай ключи от коттеджа, — произнёс Эм, протягивая раскрытую ладонь и дожидаясь, пока брат вытащит из ящика прикроватной тумбочки колечко с ключами от недавно купленного дома. Поймав на лету брошенную ему связку, Эммет сжал её в кулак и произнёс:

— Я всё устрою!

***

Белла сидела в кухне за столом, глядя на сидящую напротив подругу, занявшую место на противоположной стороне. Та медленно помешивала ложечкой так и не тронутый и давно остывший чай, уставившись прямо перед собой.

— Жень, — тихо позвала Белла. — У тебя такой вид, будто ты не рада встрече с Иваном.

— А? — Евгения словно очнулась ото сна, вынырнув из захвативших её размышлений. — Н-нет, всё хорошо. Почему не рада? Очень даже рада.

— По тебе не скажешь, — с горькой усмешкой заметила Белла.

— Знаешь, — Женя тепло улыбнулась. — С Ваней хорошо. Нет, правда, он такой весёлый, заботливый, чуткий. Так опекает меня. Н-но…

— Но он — не Эммет… — закончила за неё Журавлёва, грустно кивая.

— Не Эммет, — подтвердила Женя, сглотнув несуществующий комок и отворачиваясь от подруги с таким видом, словно стеснялась произнесённой вслух истины. — Не Эммет, Беленький, он — не Эммет. Ну и что? Ты ведь сама всё знаешь. А с Эмметом… У меня иногда создаётся впечатление, что он просто презирает меня. И я уже утратила надежду, что когда-нибудь его отношение ко мне изменится. И вообще, глупо закрываться в четырёх стенах и ждать принца на белом коне.

— Ты что-то имеешь против принцев? — мягко спросила Белла, добродушно усмехнувшись.

— Нет, что ты?! — Женька всплеснула руками в притворном возмущении. — Как можно?! Вот только… — она тяжело вздохнула, — белые кони давно передохли, а принцы вымерли, не выдержав из-за своей малочисленности конкуренции с подвидом « Мужик обыкновенный, среднестатистический».

Белла, не выдержав, хихикнула.

— Да ну тебя, Дубова, с твоими шуточками, — отмахнулась она от подруги.

Женька хохотнула вслед за ней, и от Изабеллы не укрылось, что улыбка так и не коснулась потухших глаз Жени. За привычной бравадой Евгения пыталась скрыть огромную боль.

— И что будет дальше? — с участием спросила Белла, подсаживаясь к Жене и обнимая подругу за плечи. — Ты ведь в итоге всё равно расстанешься с Иваном. Я ж тебя знаю: не сможешь ты построить серьёзных отношений с человеком, которого не любишь, будь он даже воплощением идеального мужчины.

— Пф, — Женя фыркнула. — Да он сам, если надумает поиграть в семью, от меня сбежит. Узнает, что у меня никогда не будет детей и исчезнет, только его и видели. А не надумает, тоже неплохо. Лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения — это тоже нормальный вариант.

— Женёк, — протянула Изабелла дрожащим голосом. — Не надо, пожалуйста. Жизнь такая непредсказуемая штука. Сегодня она окунает нас лицом в грязь, а завтра может осыпать золотым дождём. Твой диагноз — не приговор. Всё ещё будет! Ты — умница, красавица.

— Красавица, — прохрипела Евгения, презрительно сморщившись. — Красивая, но пустая оболочка, неспособная подарить жизнь ни одному крохотному существу. Пустышка, Беленький, вот я кто!

— Не смей! Слышишь, не смей закапывать себя живьём! — возмущённо прошипела Изабелла, встряхнув Дубову за плечи. — Мы что-нибудь придумаем! В конце концов, существует усыновление, и, если уж будет совсем невмоготу, ты всегда можешь рассчитывать на это. Тебе не откажут, я уверена. Материальная стабильность, собственное жильё — у тебя есть все шансы. Ты и сама юрист, а значит, не хуже меня знаешь, что можешь рассчитывать на положительный исход дела в случае чего.

— Наверное, — Женя неуверенно пожала плечами и через силу улыбнулась подруге, проводя под нижними веками большими пальцами, ещё больше размазывая и без того испорченный макияж. — Что-то я совсем расклеилась. Могу я воспользоваться твоей косметикой и зеркальцем? А то я сейчас, наверное, на панду похожа из-за потёкшей туши.

— Да, видок у тебя… — хмыкнула Изабелла. — Скажем прямо, бывало и лучше. Ладно, сейчас всё исправим.

Когда полчаса спустя за Евгенией захлопнулась входная дверь, Изабелла поспешила обратно в комнату, где до сих пор находились братья Каллен, но замерла на полпути, бросив случайный взгляд в сторону гостиной. Застеклённая лоджия, примыкавшая к этой комнате, сейчас хорошо просматривалась. Там, распахнув одну из створок, стоял Эммет. Он слегка наклонился вниз и напряжённо высматривал кого-то, кто находился на улице. Белла на цыпочках приблизилась к здоровяку и тяжело вздохнула, когда увидела, кто так сильно привлёк его внимание — аккуратно подобрав полы шубки, в свой автомобиль усаживалась Евгения. Белла повернулась к Эммету и замерла, глядя, как мужчина судорожно вцепился в пластик оконной рамы и пытался выровнять дыхание, втягивая носом холодный воздух. Белла осторожно положила руку ему на спину и принялась успокаивающе поглаживать, повторяя, как заклинание:

— Всё будет хорошо, братик. Всё наладится, вот увидишь.

Эммет посмотрел на неё несчастными, полными боли глазами.

— А будет ли, сестрёнка? — прошептал он надтреснутым голосом. — Знаешь, очень часто мне кажется, что я не иду по жизни, а ползаю по ней на коленях, с завидным упорством утверждая, что у меня всё окей. И насколько ещё меня хватит, и найду ли я вообще силы, чтобы с этих колен подняться, я не знаю. Она уходит от меня всё дальше с каждым днём, — Эммет кивнул в направлении улицы, где вот-вот должна была тронуться с места машина Жени. — А я не знаю, имею ли право вернуть её. Не знаю, смогу ли я быть с ней самим собой и не оглядываться в прошлое, не чувствуя себя предателем перед памятью Розали.

— Эм, я… не знаю, что сейчас сказать, — сокрушённо выдавила Изабелла. — Одна часть меня говорит, что это нормально — чувствовать себя обязанным памяти твоей погибшей жены. Так и должно быть. Боль ещё свежа. А другая часть… А другая часть буквально орёт в моей голове, что жизнь слишком сложна. Иногда счастье стучится к нам так не вовремя. Мы не хотим пускать его, утверждая, что оно ошиблось адресом, что нам сейчас не до этого. А если оно больше не вернётся, это счастье? Вдруг оно сдастся и уйдёт навсегда? Не бывает одинаковых ситуаций. И никто, слышишь, никто не вправе судить тебя, какое бы решение ты не принял. Но я хочу попросить, Эммет: помни о прошлом, но не живи им. Живи будущим, как бы тяжело это порой не давалось тебе.

— Это сложно, Белз, — произнёс Эммет, качая головой. — Прошлое не так легко отпустить, ты же понимаешь? Не представляешь, каким куском дерьма я почувствовал себя в тот момент, когда понял, что ревную Женю, не имея на это никакого права.

— Жене тоже тяжело сейчас, Эм. То, что произошло между вами недавно, сильно подорвало её самооценку. А она и так невысока в последнее время. Ей нелегко, поверь. И не только ты этому причина.

— Что с ней не так, сестрёнка? — спросил Эммет взволнованно. — Что такого стряслось в её жизни?

— Я уже говорила тебе, Эммет. Помнишь, там, на катке? Это не моя тайна. Когда-нибудь, если посчитает нужным, она сама тебе всё расскажет.

— Ох уж эти ваши женские тайны, — досадливо скривился Эм. — Может, я смогу чем-то помочь?

— Может, и сможешь. Когда-нибудь. Если пойдёшь по верному пути, — прошептала Изабелла, глядя вниз и с грустью провожая глазами машину подруги, выезжающую с территории двора.

***

Почти три недели спустя Изабелла и с Эдвардом стояли перед входной дверью своего нового дома. Все их близкие были уже внутри коттеджа, деликатно попросив пару подождать несколько минут и не входить. Каллен и Журавлёва обменялись удивлёнными взглядами, но просьбу выполнили, оставшись нетерпеливо топтаться на крыльце в ожидании момента, когда смогут попасть в собственный дом. Наконец, когда Белла уже начала пританцовывать от холода, дверь распахнулась, и в проёме показалась радостная Женька.

— Прошу! — торжественно изрекла она, приглашающе махнув рукой.

Белла шагнула внутрь и ахнула. За ней, прихрамывая, зашёл Каллен и потрясённо уставился на то, что так удивило его будущую жену. Холл был украшен воздушными шарами. Бесчисленное множество воздушных шаров было привязано и к перилам лестницы, ведущей на второй этаж. На стенах висели огромные плакаты, где в разных дизайнерских вариациях красовалась яркая надпись: «Добро пожаловать!». По всему дому плыли, смешиваясь, умопомрачительные запахи выпечки и запечённого мяса. Пока Белла с Эдвардом, раскрыв рты от удивления, озирались вокруг, в холле собрались их близкие. Саша, так же, как это часто делал его отец, в радостном волнении ерошил ладонями волосы. Рядом с ним, пританцовывая на месте, крутилась Аня. Чуть поодаль стояли отец и сестра Изабеллы. Николай Журавлёв старательно прятал в усы улыбку и смущённо покашливал. Эммет, прислонившись к одному из косяков, держал на руках Алекса, а тот в свою очередь прижимал к груди Вайта. Женька и Татьяна Тимофеевна, обе в фартуках, находились рядом с входом на кухню. Танечка, улыбаясь, утирала перепачканными в муке руками редкие слезинки, а Евгения, строго качая головой, платочком смахивала с лица старушки белые мучные пятна.

— Татьяна Тимофеевна, ну что ж вы, как маленькая, ей-богу. Ну, что это за боевая раскраска? — заботливо повторяла Женька, ловко орудуя платком.

— Ой, уймись уже, непоседа, — добродушно отмахнулась от неё Танечка и шагнула навстречу старшей внучке и Каллену. — Добро пожаловать, мои хорошие!

— Так вот почему вы велели нам не торопиться! — хихикнула Изабелла, обнимая бабушку.

— Итак, сюрприз, как я понимаю, удался? — уточнил Эммет с довольным видом. — И лучше бы вам ответить «да», потому что отрицательный ответ не принимается.

— Да! — хором ответили Каллен с Изабеллой, пытаясь устоять на месте и с трудом сохраняя равновесие из-за Афанасия, волчком вертевшегося под ногами. Пёс уже успел обежать весь дом и обследовать каждый его закуток, а теперь энергично кружил вокруг хозяев, бурно радуясь встрече.

— Поздравляю, дочка. Я рад, действительно рад за вас, — пробасил Журавлёв старший. Он сжал Беллу в крепких отцовских объятиях, а потом, отпустив её, пожал руку будущему зятю, заметив: — Ты — молодец, Эдвард. Хоть и не думал я, что когда-нибудь вот так, по-дружески, буду жать тебе руку, но именно это я сейчас и делаю.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Каллен Николая, смело встретив его пытливый взгляд. — Верите вы или нет, но я очень ценю то, что мы сумели найти общий язык.

— Моя дочь счастлива. Мои внуки от тебя в восторге. Может ли хотеть большего отец, который из года в год смотрел в потухшие глаза собственной дочери и сходил с ума от того, что не в силах помочь своему взрослому ребёнку? Ты изменил их жизнь, парень. И за это я благодарен тебе.

— Целиком и полностью согласна с его словами, сынок, — заявила стоящая рядом Танечка, погладив Эдварда по плечу.

— Может, вы всё-таки останетесь с нами? — Эдвард в который раз предпринял попытку уговорить Татьяну Тимофеевну переехать вместе с ними в новый дом. Получив очередной отказ и смирившись с ним, Каллен только кивнул.

Бабушка Изабеллы вернулась из санатория буквально накануне и поначалу была потрясена стремительными переменами в жизни внучки, случившимися в её отсутствие. Белла, не желавшая оставлять Танечку одну в огромной квартире, так долго, как только могла, уговаривала её поселиться вместе с ней, Эдвардом и детьми. В ответ же получила мягкое, но решительное «нет». А ещё Танечка заявила, что не намерена никого стеснять. Эдвард только возмущённо крякнул при этих словах, а потом заметил, что в доме столько места, что там можно играть в прятки, не рискуя быть скоро обнаруженным из-за огромных размеров жилого пространства. К тому же, он, как и Белла, с трудом представлял, как Танечка, не привыкшая к одиночеству, будет существовать вдали от любимой внучки и обожаемых правнуков. Татьяна Тимофеевна ни под каким предлогом не желала покидать родной дом, но всё же пообещала, что будет заходить в гости так часто, насколько это вообще представлялось возможным. Посовещавшись, Каллен с Изабеллой решили оставить за старушкой одну из гостевых комнат. И теперь, когда бы Татьяна Тимофеевна не решила наведаться к ним, её ждала личная спальня.

Деликатно кашлянув, Женька напомнила всей компании, что еда остывает. Второго приглашения ждать никто не собирался, поэтому вскоре все уже сидели за столом, ломившимся от приготовленных Танечкой и Евгенией блюд.

— Что ж, — начал Эммет, с воодушевлением глядя на свою наполненную едой тарелку, — вещи перевезены, мебель собрана и давно стоит на своих местах. А теперь нужно это отметить!

Он поднял свой наполненный бокал, призывая остальных взрослых сделать то же самое. Эдвард поднёс свой фужер к фужеру Беллы и улыбнулся, слушая, как звон хрусталя смешивается с негромким звяканьем подвесок—журавликов на её браслете — новогодний подарок Каллена Белла теперь носила на запястье постоянно, не снимая украшение ни днём, ни ночью. Мужчина нашёл под столом её руку и переплёл их пальцы.

— За наш дом, — шепнул он. — И за нас.

— И за нас, — повторила она, чувствуя, что тонет в его тлеющем взгляде.

Белла поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток шампанского, облизнув губы. Она как раз делала второй глоток, когда рядом с ней раздался прерывистый вздох, и низкий голос Каллена, больше походивший сейчас на тихий рык, прошептал ей на ухо:

— Если ты, женщина, сделаешь так ещё раз, я утащу тебя в нашу новую спальню прямо сейчас.

— Как? Вот так? — Белла снова прошлась кончиком языка по губам, слизывая капли напитка.

— Белла, — Эдвард еле слышно простонал, ещё ниже нагнувшись к её ушной раковине. — Я не занимался с тобой любовью почти три недели и теперь, уж поверь, найду благовидный предлог, чтобы вытащить тебя из-за стола и исчезнуть вместе с тобой на некоторое время.

От этих слов по телу Изабеллы пронёсся жар, опаляя её горячей волной от волос до кончиков пальцев на ногах. У них действительно довольно давно не было близости из-за ранения Эдварда. Рана на его бедре заживала дольше, чем они оба рассчитывали. Но даже теперь, когда о травме Каллена напоминало только то, что он ходил, ещё слегка прихрамывая, Белла безумно тряслась над Эдвардом, опасаясь осложнений.

— Э-эдвард, — пролепетала она, покраснев и с опаской оглядываясь по сторонам. Но за столом текла мирная беседа, и гости принимали их перешёптывания как должное, не задумываясь над природой разговора. — Не рано ли? Ты же ещё не конца выздоровел.

— О-о, я вполне здоров, чтобы доставить удовольствие своей любимой, можешь мне поверить! — самодовольно изрёк Каллен. — И сегодня ночью я тебе это докажу!

Белла тяжело сглотнула, почувствовав немалое возбуждение от его обещаний.

— Обновим кровать! — подняв бровь, предложил он с улыбкой, за которую Белла могла отдать полмира, а, может, и весь мир. А ещё всю Землю с Луной и с близлежащими звёздами в придачу.

— Ловлю тебя на слове, милый, — промурлыкала она, и, пользуясь тем, что ниже пояса их тела скрывал стол, положила ладонь на его здоровую ногу. Медленно, словно желая отплатить Эдварду за то, что минуту назад он вогнал её в краску, Белла погладила его колено, а затем её пальчики пропутешествовали вверх и остановились в опасной близости от его паха. Хмыкнув, Изабелла убрала руку и дерзко посмотрела на Каллена.

— Ах, ты! — тихо рыкнул он и впился в её лицо потемневшими от желания глазами. — Дразнишь меня, маленькая хулиганка?! Ну, всё, держись! Месть не за горами. Она будет долгой, сладкой и… — Эдвард выдержал паузу и снова подарил Белле улыбку, — в общем, тебе понравится.

Рядом пискнул чей-то мобильник, разрушив их личное, искрящееся от эмоций поле и вернув их в реальность. Женька достала телефон и, прочитав пришедшее ей сообщение, посмотрела на Беллу виноватыми глазами.

— Это Иван. Мы договорились встретиться. Он ждёт меня в машине на улице, так что… мне пора.

— Так зови его сюда! — гостеприимно предложил Журавлёв-старший. — Посидит с нами, а потом можете ехать.

— И правда! — поддержала зятя Танечка. — Нехорошо держать гостя на пороге. Пригласи его в дом!

Женька замялась, кинув в сторону Эммета быстрый взгляд. Тот с преувеличенным вниманием ковырялся в своей тарелке, с остервенением кромсая ножом кусок мяса. Женя снова посмотрела на Изабеллу, словно искала у подруги поддержки. Но за неё ответил Эдвард.

— Зови, конечно, — произнёс он с приветливой улыбкой. — Тем более, он тоже имеет отношение к покупке коттеджа.

Женя неловко пожала плечами и медленно, не глядя по сторонам, пошла к входной двери, по пути набирая номер Ивана. Она завела его в дом, собираясь представить тем, с кем он ещё не был знаком. Когда очередь дошла до Эммета, тот встал, окинул парня хмурым взглядом и так сильно сжал протянутую ему в приветствие руку, что Иван скрипнул от боли зубами. Он стойко выдержал странное агрессивное рукопожатие, а в глазах его мелькнуло удивление. Но Савинов быстро взял себя в руки, дружелюбно улыбнувшись. Эммет в ответ тоже попытался улыбнуться, но то, что появилось у него на лице, больше напоминало хищный оскал с демонстрацией крепких белоснежных зубов. Снова тряхнув руку Ивана так, что у парня побелели кончики пальцев, Эммет всё же оставил Савинова в покое и с невозмутимым видом уселся за стол. Эдвард, отвернувшись, хмыкнул так тихо, что это услышала только сидящая рядом Изабелла. Строго глянув на него, она легонько шлёпнула Каллена по руке, на что он только состроил невинные глаза и пожал плечами в притворном недоумении. Тем временем Иван сел за стол, не забыв поздравить своих недавних клиентов с удачной покупкой, а Женька начала заботливо наполнять его тарелку едой. Сидя на другом конце стола, Эммет исподлобья следил за её суетой, механически отправляя в рот один за другим куски мяса. Казалось, он забыл, что пищу следует пережевывать, и просто глотал её, от чего его мощный кадык ходил ходуном.

— Каллен, — не выдержав, произнесла Евгения сладким голосом, обращаясь к Эммету, — так и подавиться недолго.

— Угу, — мрачно откликнулся тот, но не внял её замечанию, продолжив своё занятие. — Ты не отвлекайся, ухаживай за гостем, — пробубнил Эм, проглотив очередной кусок. — А за мою пищеварительную систему не волнуйся.

— Как скажешь, — миролюбиво ответила Женя и отвернулась от него с равнодушным видом, сосредоточив внимание на Иване.

Тот, став свидетелем короткой перепалки своей бывшей одноклассницы и странного, угрюмого здоровяка, который пять минут назад чуть не сломал ему руку, в замешательстве спросил:

— Может, я не вовремя?

— Ну, что ты, Ванечка, — Женя подскочила на месте. — Очень даже вовремя. Не обращай внимания. Мистер Эммет Каллен просто не в настроении.

— Ясно, — кивнул Иван. Он предпочёл сменить тему и повернулся к Эдварду, углубившись в обсуждение достоинств коттеджа.

========== Глава 22. Часть 2. “Выбираю любовь…” ==========

От автора

Это стихотворение я хочу посвятить Эммету Каллену, одному из героев моей истории. Эммет пережил огромную потерю. Очень хочется, чтобы и он обрёл счастье в этой жизни.

Ты борешься сам с собой

И гонишь ты чувства прочь.

Один на один с судьбой,

Не сможет никто помочь.

Не нужен чужой совет —

Ты вряд ли поймёшь его.

Что правильно, а что — нет?

Что стало ценней всего?

Уже ничего не ждёшь,

Поблёкли давно мечты.

Не верь, ты ещё живёшь,

А, значит, всё можешь ты!

Смотри и глазам поверь,

И тверди коснись рукой:

Так близко для счастья дверь,

Ты только её открой!

Ты только прими любовь,

Она тебя ждёт давно.

И сердце забьётся вновь —

Устало молчать оно.

Ты слёз не стыдись своих —

Пусто горе уйдёт с водой.

Найди очищенье в них,

Душевный найди покой.

Ты выдержал гнёт беды,

Терпел за волной волну.

Хоть горькой глотнул воды,

Но смог не пойти ко дну.

Ты грёб из последних сил,

Ты землю свою искал,

Но слишком уставшим был,

Чтоб нужный найти причал.

Но выплыл и стал сильней!

Пусть кожу разъела соль,

Все раны с теченьем дней

Исчезнут, стирая боль.

Так сделай же шаг один

Туда, где струится свет

Среди золотых равнин,

Где ждут тебя много лет.

Там в реках чиста вода,

И ночи там день длинней.

Иди же скорей туда

Вослед за мечтой своей!

Прошёл ещё примерно час, прежде чем Савинов, поблагодарив за радушный приём, поднялся из-за стола вместе Женей. Он взял её за руку, и они направились в прихожую, собираясь уехать. Эммет, сжав зубы, молча смотрел им вслед, то и дело задерживая взгляд на их переплетённых пальцах.

Иван первым покинул дом, предупредив, что ждёт Женю в машине за воротами коттеджа. Рассеянно кивнув, Евгения начала возиться с «молнией» на сапоге. Но спустя минут пять вышла наружу и она, аккуратно прикрыв за собой входную дверь. Женя не успела далеко отойти от крыльца, когда её окликнул знакомый низкий голос с язвительными нотками:

— Грандиозные планы на сегодняшний вечер?

Дубова замерла на месте. Сделав глубокий вдох и придав лицу невозмутимое выражение, она обернулась. Эммет стоял на верхней ступеньке крыльца, с вызовом глядя на неё. Он был в одном свитере — торопясь, даже не позаботился о верхней одежде.

— Да, планы, — произнесла Женя, тщательно контролируя себя и следя за тем, чтобы бившая её сейчас внутренняя дрожь не проникла в голос. — Тебе-то что?

— Значит, для тебя всё просто? — раздражённо произнёс Эммет. — Я смотрю, ты не скучаешь в одиночестве?

— Эммет, — Евгения устало вздохнула и подошла ближе, смело посмотрев ему в глаза. — Чего ты хочешь, а? Зачем пошёл за мной? Не ты ли недавно дал понять, что мне не место в твоей жизни?

— Я… — Эммет смутился и отвёл взгляд, замолчав.

— Ты то накидываешься на меня с безумными ласками, то шарахаешься, как от прокажённой. Слушай, — Женя с горечью покачала головой, — я всё прекрасно понимаю: ты ещё не оправился от своей потери, а то, что случилось в новогоднюю ночь, было просто секундным помешательством для тебя, неудачной попыткой забыться. Но не для МЕНЯ, Эммет. Только не для меня.

— Прости, — стыдливо прошептал он, опустив голову. — Я не должен был…

— Вот именно, не должен! — перебила его Женька. — Ты сбежал, оставив меня с болью, раздирающей на кусочки.

— Женя! — Эммет протянул руку и осторожно погладил Дубову по щеке. — Не уходи.

Та, не сумев справиться с собственной слабостью, закрыла глаза и наклонила голову, крепче прижавшись к его дрожащим пальцам. Но тут же, опомнившись, встрепенулась и сделала шаг назад, отбросив ладонь Эммета в сторону.

— Н-нет, не надо! — с усилием прохрипела Евгения, глядя на мужчину испуганно. — Зачем ты просишь об этом? Затеял новую игру, чтобы добить меня? Минута ласки и нежности, а что потом? Ты снова исчезнешь, Эммет, вспомнив, что между нами стоит твоё не до конца пережитое горе? Я не игрушка, Каллен, и никогда ей не была! — Женька говорила уже с надрывом, часто моргая и пытаясь разглядеть его размытый силуэт сквозь пелену выступивших слёз. — Будет лучше, если наши отношения не зайдут дальше рамок дружеского общения. И не пытайся ничего предпринять, пока не будешь уверен в себе целиком и полностью. Не делай мне больнее, чем уже успел. Я этого не переживу, слышишь?! Потому что… ты слишком дорог мне, потому что я тебя л… — Женя вдруг осеклась и, полоснув по Эммету горящим от боли взглядом, побежала прочь. Резко рванув на себя створку ворот, она вылетела в проём. Тяжёлая калитка закрылась за её спиной с громким стуком, а потом с той стороны высокого забора послышалось урчание автомобильного мотора — машина Ивана умчалась прочь, увозя от застывшего в ошеломлении Эммета ту, которая, сама того не осознавая, минуту назад вывернула его душу наизнанку.

Очнувшись, Эм на ватных ногах спустился с крыльца и вместо того, чтобы остаться на расчищенной от снега дорожке, сделал шаг в сторону, тут же угодив в сугроб. Поддавшись сиюминутному порыву, он опустился на колени, не заботясь о том, что джинсы его теперь были полностью облеплены снегом. Игнорируя неприятный холодок, успевший проникнуть под плотную и уже намокшую ткань штанов, Эммет сложил руки ковшиком и зачерпнул полную пригоршню снега. Он бросил снег себе на лицо, желая охладить с помощью ледяной рыхлой субстанции пылающую жаром кожу. Как она сказала? Он дорог ей? А потом с её языка чуть не сорвалось ещё одно слово: «Я тебя л…». Она хотела сказать: «Люблю»? Хотела… Но не сказала, испугавшись его нынешнего душевного состояния, похожего на качели. А мог ли он сам сказать ей то же самое? Хватило бы смелости признаться в том, что таил, опасаясь вытащить на свет Божий даже для себя самого? Почти десять лет назад он уехал, увозя с собой душу, порванную в клочки Жениным выбором, который, увы, был не в его пользу. Нет, между ними не стоял другой мужчина. Его соперником, а точнее, соперницей, была её маячившая на горизонте грандиозная карьера. Потом он встретил Розали, которой удалось залатать его раненое самолюбие. Она заставила его снова полюбить жизнь, каждый день заражая своим оптимизмом и дерзостью, так подходившей ей. Эммет восхищался своей Роуз, уверовав в то, что излечился от навязчивых воспоминаний о девушке, оставленной в далёкой России. Иногда он ловил себя на мысли, что неосознанно выбрал в спутницы ту, что так походила внешностью и чертами характера на Евгению — те же светлые, оттенка спелой пшеницы волосы, голубые глаза, такая же смелая, бойкая, волевая. Но он усердно гнал от себя подобные мысли, полагая, что с прошлым покончено. Розали была красавицей, с ней он терял голову в постели. Да и в жизни она всегда была ему опорой и поддержкой. Любил он её? По крайней мере, Эммету хотелось в это верить. Он искренне считал, что любил, потому что много лет подряд не допускал даже мысли о ком-то другом в роли его жены и матери его сына. И вот теперь, стоило только давно замурованному в самые дальние закоулки души образу Евгении замаячить на его горизонте, как все убеждения и с таким трудом выстроенные стены рушились не по дням, а по часам. Первая, причинившая столько разочарования и боли, любовь вернулась, не спрашивая на то разрешения. Она разворотила его душу, наплевав на все устои. Вовремя или не очень, хотел он этого или нет — ей, этой самой любви, было всё равно. Вернулась и снесла крышу, не желая сдаваться. Кому он врал столько времени? Этот бой изначально был проигран им, не успев начаться. Признавать поражение было нелегко, но у Эммета, измученного ревностью и осознанием того, что Женя здесь, близко, в одном с ним городе, не осталось сил для бессмысленной и изнуряющей борьбы. «Прости. Роуз, прости меня. Я пытался, но не смог. Видит Бог, я пытался…» — прошептал он в темноту, стоя на коленях и безвольно опустив руки вдоль тела. Его волосы взъерошило от лёгкого порыва ветра. Внезапно пошёл снег, такой сильный, что Эммет, в удивлении задрав голову, даже не смог разглядеть небо за густой белой завесой. Он вытянул руку, и на его ладонь упало несколько крупных снежинок, которые моментально превратились в крошечные лужицы от тепла кожи. Перед глазами возникла картинка из прошлого: такой же интенсивный снегопад, только в Сиэтле. Он стоит во дворе собственного дома, обняв за талию непривычно тихую жену. Она ловит ладонями снежинки, зачарованно наблюдая, как они тают и стекают влажными дорожками между её пальцев.

— Наша жизнь почти так же недолговечна, как этот снег. Надо жить тем, что имеем сегодня, Эм. Кто знает, что случится с нами завтра? — тихо произносит Роуз, ловя новую снежинку. — Надо быть счастливыми сегодня, ценя то, что преподносит нам судьба. Ты со мной согласен?

— Согласен, — тогда ответил он, удивляясь странному настроению Роуз, обычно не склонной к такого рода рассуждениям…

— Согласен, — произнёс он теперь в тишине, находясь во дворе дома, расположенного за многие километры от Сиэтла, существуя во времени, когда его жена уже покинула этот мир. А потом тихо добавил, посмотрев туда, где за белой пеленой снегопада было скрыто небо: — Спасибо…

На его лицо плавно приземлились несколько снежинок. Одна упала на лоб, другая — на кончик носа, а третья, самая большая, замерла на пересохших от волнения губах. Он нетерпеливо слизнул её, жадно проглотив приятную в своей прохладе влагу. Проведя ладонью по мокрому лицу, Эммет медленно поднялся с колен и направился в сторону дома. Шаги его, сначала неторопливые, становились всё решительнее, походка приобрела прежнюю уверенность. Когда Эммет открывал входную дверь, чтобы вернуться в уютное тепло дома, он уже знал, как поступит дальше. Он выбрал и отчаянно надеялся, что выбор его окажется правильным.

***

Столовая опустела. Аня с Сашей, прихватив с собой Алекса, отправились осваивать свои новые комнаты. Танечка, вскочив, кинулась помогать Белле с уборкой, но Каллен, мягко, но решительно отодвинув её от раковины с горой грязной посудой, предложил ей и Журавлёву—старшему отдохнуть в гостиной. Сам же, соорудив из заправленного за пояс джинсов полотенца что-то типа фартука, приготовился вытирать те тарелки, которые Белла уже успела помыть.

Белла возилась в мыльной воде и постоянно косилась в сторону Эдварда, загадочно улыбаясь.

— Что? — не выдержав, спросил он.

— Ты сейчас — прямо обаяшка, — хихикнула она. — И кто сказал, что мужчинам не пристало заниматься хозяйством?

— Издеваешься? — ухмыльнулся Каллен. — Правильно, давай-давай.

Она щёлкнула пальцами в его сторону, брызнув ему на футболку пеной.

— Не злись. Ты прекрасен в любом виде, — лукаво улыбнувшись, заметила Белла.

— Ага, — милостиво согласился.

— Кстати, а где Эммет? Он вылетел на улицу без куртки.

— Вот именно, без куртки. Значит, сейчас вернётся. Он пошёл следом за Женей, пускай поговорят.

— Ой, смотри, какой снегопад! — воскликнула Белла, посмотрев в окно, выходившее во двор. — А это… не Эммет там, в сугробе?

Они подошли к окну, стараясь лучше разглядеть за снежной пеленой сгорбившуюся в сугробе мужскую фигуру.

— Эдвард, он там совсем один. И, кажется, ему совсем плохо. К тому же, он в одном свитере.

— Я вижу, но… Что-то мне подсказывает, что не стоит сейчас его трогать!

— Но он замёрзнет! — начала спорить Изабелла.

— Crane, — Эдвард мягко опустил руки ей на плечи, разворачивая к себе. — Мой брат — крепкий здоровый мужчина. С его телом ничего не случится. А вот с душой… Дай его душе побыть в одиночестве. Ему нужно выплеснуть боль. Вот увидишь, скоро он вернётся! Пойдём, а то я чувствую себя так, словно беспардонно лезу в его мысли и чувства, не получив на то разрешения.

Белла тяжело вздохнула, но пошла вслед за Калленом, вернувшимся к раковине.

Эдвард оказался прав: через четверть часа Эммет действительно вернулся в дом. Он был слегка бледен и часто облизывал пересохшие губы. Волосы его были мокрыми и взлохмаченными, джинсы — покрыты тёмными пятнами влаги от долгого сидения в снегу. Но казалось, собственный внешний вид Эммета нисколько не заботил. При этом выражение его лица вовсе не было угрюмым или расстроенным. Там сквозила сосредоточенность и решимость.

— Эдвард, Белла, у меня к вам просьба. Не могли бы вы сегодня присмотреть за Алексом? С ночёвкой. У меня есть одно важное дело, — выдал Эм на одном дыхании.

— Ам-м, да, конечно. Это не проблема. Места полно. Да и Ал, я уверена, будет только рад провести больше времени с Аней и Сашей, — заверила его Белла. — Но скажи мне, Эммет, ты, вообще, в порядке? Вид у тебя какой-то… странный.

— О, да! — Эммет уверенно кивнул. — Я в порядке, сестрёнка! Ты даже не представляешь, насколько я в порядке!

— Приятно это слышать, — неуверенно протянул Эдвард, гадая, радоваться ему или огорчаться стремительной перемене в настроении брата.

Эммет подозвал Алекса и тихо предложил ему остаться с Изабеллой и Эдвардом. При этом он внимательно вглядывался в лицо сына, ища малейший намёк на недовольство и обиду. Но Белла была права: Алекс был только рад задержаться здесь на ночь и быть ближе к кузенам. Он подпрыгнул на месте, вскинув в победном жесте кулак, издал радостный клич и умчался обратно в комнату Ани, где в данный момент были раскиданы в творческом беспорядке разноцветные блоки Лего.

— Ладно, — произнёс Эм, быстро натягивая куртку. — Я пошёл. Завтра увидимся.

Он вылетел на крыльцо, звеня ключами от машины. Эдвард, желая проводить, вышел следом.

— Это связано с Женей? — спросил Эдвард, положив руку на плечо брату, стоящему к нему спиной.

— Может быть, — Эм неопределённо пожал плечами и развернулся к Эдварду лицом.

— Тогда удачи тебе, Каллен! — Эдвард протянул ладонь, и Эммет пожал её.

— Спасибо, Каллен! — искренне поблагодарил он и, напоследок дружески хлопнув брата по плечу, пошёл к калитке твёрдой уверенной походкой.

Эдвард вернулся в дом и столкнулся в прихожей с Танечкой, Николаем и Дашей — их последние гости собирались уходить. После тёплых прощаний Изабелла закрыла за ними дверь и прислонилась спиной к дверному косяку, устало прикрыв глаза — сегодняшний день, хоть и был переполнен положительными эмоциями, но всё же вышел довольно утомительным и суматошным.

В гостиной пропищал ноутбук, извещая о входящем звонке по скайпу. Каллен сел на диван, притянул к себе Изабеллу и, положив ноутбук на колени, открыл его. Звонила Эсме. Они с Карлайлом, как ни старались, не смогли приехать на новоселье: работа Каллена—старшего не оставила им для этого ни единого шанса. Он занимал должность хирурга в одной из клиник Сиэтла и имел репутацию опытнейшего специалиста, Бога хирургии, как прозвали его коллеги. График операций, проводимых под его началом, был составлен далеко вперёд. Это требовало большой ответственности. Цена, которую Карлайл Каллен платил за успешную карьеру, заключалась в том, что дома он появлялся слишком редко, уставший и вымотанный от колоссальной загруженности. Так было всегда, даже когда Эдвард, Эммет и Элис были детьми. Но Эсме не жаловалась, понимая, что без любимого дела её обожаемый муж сойдёт с ума. Вместо криков и скандалов она находила в себе силы ценить его редкие выходные и наслаждаться ими. Такой уж была мать Эдварда — мудрая, несгибаемая под жизненными проблемами Эсме Каллен.

— Привет, Эдвард, — тепло поприветствовала Эсме младшего сына. Она говорила по-русски, понимая, что Белла, скорее всего, находится рядом. — Примите наши поздравления. Прости, что не смогли приехать.

— Здравствуй, мам. Ничего, не расстраивайся, увидимся летом на свадьбе, — успокоил мать Каллен. Мелькнула мысль, что это и к лучшему, то, что родители не смогли выбраться из Сиэтла. Что бы они сказали, узнав о его ранении? И что именно пришлось бы соврать, чтобы держать их подальше от истории с Корневым?

— Рада тебя видеть, Эсме! — Белла помахала в экран ноутбука.

— Белз! — радостно воскликнула миссис Каллен на американский манер. — Как ты? Как дети?

— О, всё хорошо, спасибо, — Изабелла улыбнулась.

— Я очень богатая женщина. Теперь, кроме двух внуков и двух внучек, у меня появилась и третья внучка.

— Оу, — Белла, смутившись, не сразу нашлась с ответом. Она, кляня себя за подозрительность, даже начала вглядываться в лицо Эсме, ища там признаки недовольства и сарказма, но не нашла: Эсме абсолютно искренне радовалась прибавлению в семье. Белла мысленно хлопнула себя по лбу за дурацкие мысли и улыбнулась матери Эдварда.

— Аня замечательная, мам, — произнёс Эдвард ласково. — Уверен, ты полюбишь её, когда узнаешь поближе. Как и она тебя. Она вообще готова принять весь мир в свои маленькие ладошки и полюбить каждого, кто входит в её жизнь.

— Детская душа всегда чиста, сынок. И останется ли она такой и дальше, зависит только от нас, взрослых.

— Моя мудрая, добрая мамочка, — кивнул Каллен. — Ты права, даже если эти слова кажутся громкими и банальными.

Дальше разговор перешёл на Сашу, потом — на обсуждение нового дома. Поговорили об Алексе, и через него разговор плавно перешёл на Эммета.

— Как он, Эдвард? И почему Алекс ночует у вас? Где Эммет? Я давно не говорила с ним, — заволновалась Эсме.

— Он куда-то ушёл, — уклончиво ответил Каллен. — Я не знаю…

— Он в порядке?

— О да! — Эдвард не сумел сдержать сарказма. — Я бы сказал, что сегодня вечером, собираясь уходить, он был более чем в порядке.

— У Эма кто-то появился? — Эсме выглядела удивлённой, но в то же время обнадёженной.

— А если и так? Осуждаешь его? — вкрадчиво спросил Эдвард.

— Как я могу?! Эм столько перенёс. Капелька любви моему мальчику не помешает.

— «Капелька». Да там, по-моему, целый океан, — не подумав, ляпнул Эдвард и тут же прикусил язык, когда наткнулся на строгий взгляд матери.

— Эдвард Энтони Каллен! Что за тон? — отчеканила миссис Каллен.

— Серьёзно, мам, всё хорошо, — поспешил добавить Эдвард.- Я только рад за Эма. Действительно рад. Ему нужен глоток свежего воздуха.

— Знаю, сынок, — тон Эсме снова стал мягким. — На самом деле, я рада, что вы сейчас вместе. Вы же всегда были заодно и поддерживали друг друга, несмотря на то, что Эммет старше тебя на несколько лет.

На заднем фоне послышался нетерпеливый женский голосок.

— О! Эдвард, у меня для тебя сюрприз. Элис здесь. Джаспер сейчас находится по делам в Сиэтле, и она приехала вместе с ним.

— Вау! — Эдвард подскочил на месте. — Я давно её не видел!

Лицо миссис Каллен исчезло с экрана, её место заняла Элис. Она что-то радостно застрочила на английском при виде брата, но, заметив рядом с ним Изабеллу, смутилась и перешла на русский. Говорила она с сильным акцентом, было видно, что ей непривычно общаться на этом языке.

— Привет, Белла, — поздоровалась она с Журавлёвой, словно со старой знакомой. Изабелла кивнула в ответ, приветливо улыбнувшись. Элис говорила с братом, с трудом подбирая нужные русские фразы, но сдаваться явно не собиралась и упорно не возвращалась к английскому. Последний раз Белла видела Элис почти десять лет назад в конторе нотариуса, когда семья Каллен присутствовала на оглашении завещания Энни. Тогда она показалась Журавлёвой замкнутой девушкой. Но, скорее всего, в то время её мрачный вид был продиктован внезапной смертью бабушки, потому что сейчас Белла видела перед собой совсем другого человека. Элис было лет двадцать пять, не более. Но внешне она казалась младше своего возраста. Хрупкое телосложение, маленькое, словно фарфоровое, личико, огромные, светящиеся задором и добротой глаза — всё это делало младшую сестру Эдварда похожей, скорее, на вчерашнюю выпускницу старшей школы, но никак не на замужнюю даму и мать двоих детей, коей она и являлась на самом деле. Зато упрямства и жизнелюбия, если верить рассказам Эдварда, Элис было не занимать. Её хрупкость была обманчивой. Она шла по жизни с высоко поднятой головой, с завидной лёгкостью сметая на своём пути возникающие преграды, и всегда добивалась своего.

Наболтавшись с братом, Элис перевела взгляд на его невесту.

— Конечно, мы уже знакомы, — заметила она. — Но в тот раз всё получилось как-то… не так. Считай, что сегодня мы встретились впервые. Элис Уитлок.

— Изабелла Журавлёва, — торжественно представилась Белла, пытаясь сдержать смех.

— Какая красивая русская фамилия! — ощутимо коверкая слова, протянула Элис и хитро прищурилась. — А скоро будешь Каллен.

Белла покраснела, кинув в сторону довольно улыбающегося Эдварда короткий взгляд.

— Элис, не смущай девочку, — воскликнула Эсме из-за спины дочери. — Вот неугомонная!

— Ничего, всё нормально, — пролепетала Белла. — Так и есть, ведь правда же?

— Я с нетерпением жду вашей свадьбы! — продолжала тем временем Элис. — Чувствую, что у моих дочек появится подружка, когда они познакомятся с твоей девочкой. И ещё, если ты не против, я приеду немного раньше: так хочется помочь тебе подобрать платье. Мы с тобой пойдём по магазинам, и я…

— Элис, непоседливый ты эльф, опять за старое? — простонал Каллен, перебив сестру. — Твоя страсть к шоппингу всё ещё жива?

— О да! — довольно ответила она, нисколько не смущаясь. — Как ты не понимаешь, братик, что шоппинг — это важная часть жизни любой женщины?

— Ну да, ну да, — саркастически ухмыльнулся Каллен.

-Конечно, Элис. Приезжай, когда захочешь, — предложила Белла, попав под обаяние его сестры.

— И ты устроишь мне экскурсию по местным магазинам? — воскликнула та, подпрыгивая на месте, а потом радостно пискнула, увидев, как Белла утвердительно кивнула: — Мы с тобой и в Москву съездим, побродим по торговым центрам.

— Хорошо, — Изабелла казалась немного растерянной от кипевшего в Элис энтузиазма.

— Crane, — пробубнил Каллен, — ты не понимаешь, на что подписываешься. В моей сестре энергии больше, чем в ядерной боеголовке.

— Эд, я, между прочим, всё слышу, — Элис погрозила брату пальчиком в экран.

Эдвард на её замечание только сокрушённо покачал головой и ничего не ответил.

Наговорившись вдоволь с родственниками, Каллен попрощался и захлопнул крышку ноутбука. Он украдкой испустил облегчённый вздох, на что Белла только понимающе улыбнулась: напор Элис мог выдержать далеко не каждый.

— У тебя замечательная семья, — абсолютно искренне сказала Изабелла, склонив голову Эдварду на плечо. — Элис заряжает оптимизмом на годы вперёд, а от Эсме веет теплом и уютом настолько, что это чувствуется даже на расстоянии.

— Так и есть, — ответил он. Белла не могла видеть лица Каллена, но по его интонации поняла, что он улыбается. — Нас у Эсме было трое, но, несмотря на то, что отец был постоянно занят в клинике, и воспитание отпрысков целиком лежало на её плечах, у мамы всегда хватало внимания для всех нас. Надеюсь, и ты когда-нибудь подаришь мне ещё парочку маленьких Калленов.

— Может быть, — протянула Белла. — Но чуть позже. Мы же договорились, помнишь?

— Помню, — заверил её Эдвард. — У нас впереди целая жизнь, так что, думаю, мы ещё успеем вернуться к этому.

— Но пока тема предохранения для нас актуальна, не так ли?

— Так, — Эдвард кивнул. — Но это — пока.

— Ага, — Изабелла прикрыла глаза и потёрлась щекой об его плечо, наслаждаясь теплом кожи Эдварда, ощущаемым через тонкий материал его рубашки/

Сразу после рождения Ани Белла по совету своего гинеколога начала пользоваться новым способом предохранения. Таблетки она сменила на вагинальное кольцо, очень скоро оценив все его минусы и плюсы (последних, по её мнению, было намного больше). Теперь ей не приходилось ловить себя на том, что она забыла принять очередную противозачаточную пилюлю. Не нужно было бояться сбиться с графика приёма таблеток, пропустив пару дней по собственной рассеянности, часто царившей в её душе во времена жизни с Дмитрием. И хоть в последнее время их совместного проживания между ними уже не было близости, Белла исправно пользовалась новым контрацептивом каждые три — четыре недели, всё ещё опасаясь того, что её слишком агрессивно настроенный гражданский муж однажды ночью решит потребовать то, на что, как ему казалось, он имел право. И что-то подсказывало ей, что словесный отказ его не остановит. Ей бы не хватило сил справиться с ним физически, и всё, что осталось бы в случае его внезапно вспыхнувшей похоти, это тихо лежать, стиснув зубы в ожидании конца. К счастью, Дмитрий не вспоминал про Беллу, всё реже приходя ночевать домой. Потом в её жизни снова появился Эдвард. И, когда отношения Беллы с Калленом перешли на новую ступень, позволив им делить на двоих не только дни, но и ночи, Белла оставила всё, как есть. Она пользовалась противозачаточным кольцом и по сей день. Возможность появления на свет сестрёнки или брата для Саши и Ани они с Эдвардом обсуждали уже не раз. И он, и она хотели этого, но пришли к выводу, что ещё рано: слишком мало времени прошло с момента их воссоединения, с момента, когда они стали считать себя семьёй. Слишком мало дней они провели вместе с момента новой, спустя почти десять лет, встречи, чтобы хоть немного притупилось их стремление наслаждаться друг другом. Они хотели наверстать упущенные годы, проведённые порознь. К тому же, как ни пытались они хоть на короткие промежутки времени отстраниться от ситуации с Корневым, ощущение, что он может быть где-то поблизости, не добавляла душевного спокойствия. Как бы Эдвард не контролировал себя, демонстрируя невозмутимость, Изабелла видела, как напряжённо он вглядывался в окружающую обстановку, когда они все вместе оказывались на улице. Они могли отправиться за покупками, могли везти детей в школу или детский сад, Эдвард мог подвозить Изабеллу на работу — ситуации были разные, но всегда и везде Каллен напряжённо сканировал пространство вокруг них, ожидая новой выходки Корнева. Так что тему детей они благоразумно решили отложить до лучших времён.

***

Было уже довольно поздно, поэтому они оба поднялись на второй этаж, чтобы уложить детей спать. Приготовления ко сну не заняли много времени, и очень скоро Аня с Сашей находились каждый в своих новых кроватях. Алексу Изабелла постелила в комнате Танечки. Они с Эдвардом, следуя уже установившейся традиции, по очереди пожелали Саше добрых снов. Напоследок Белла оставила невесомый поцелуй на виске сына, потом зашла к Алексу, но тот уже крепко спал, утомлённый дневной суматохой и долгой игрой с Аней. Подоткнув его одеяло и убрав со лба мальчика сползшую чёлку, Изабелла вышла, прикрыв дверь. К её удивлению, Аня тоже спала, пропустив ежевечернее чтение сказки. В доме воцарилась непривычная для ушей Журавлёвой тишина, нарушаемая только её лёгкими шагами, когда она шла по коридору второго этажа, направляясь к их с Калленом спальне. Самого Каллена в спальне не было. Его шаги слышались где-то на первом этаже. Эдвард проверял домовую сигнализацию — учитывая положение, в котором они находились из-за угроз Дмитрия, её будущий муж настоял на установке в коттедже охранной системы.

Белла, скинув с себя одежду и прихватив чистое полотенце, отправилась в душ. Закончив с водными процедурами, она вернулась в комнату, надела новую нежно-голубую сорочку и подошла к зеркалу. Собственное отражение явно пришлось Изабелле по душе, хоть и заставило лицо покрыться лёгким румянцем: сорочка была короткой и не доходила даже до середины бёдер. Она держалась на плечах Журавлёвой за счёт тонюсеньких бретелек. Материал, из которого она была сшита, был полупрозрачным и почти не оставлял места для фантазии. По границе глубокого выреза на груди шла тонкая полоска вышивки, оттенок которой был немного светлее, чем цвет самой комбинации. Белла выключила свет и легла в постель, оставив гореть только ночник на столике рядом с кроватью. Она немного замёрзла, поэтому натянула на себя одеяло.

В спальню вернулся Эдвард. Увидев, что Изабелла давно в постели, он пообещал не затягивать со своим возвращением из душа. Слушая, как в ванной шумит вода, Белла ждала его, вспоминая, какими глазами Эдвард смотрел на неё за столом. Она прокручивала в памяти слова, что он шептал сегодня, обещая, что нынешняя ночь ей понравится. Предвкушение, усиленное ещё и тем, что между ними не было близости уже довольно долго, было слишком сладким. От собственных мыслей Изабелле стало жарко. Она откинула одеяло, вместо озноба чувствуя прилив тепла к телу. Как раз в этот момент Каллен вернулся из душа. На нём не было ничего, кроме низко сидящего на бёдрах полотенца. Изабелла смотрела на него, в который раз восхищаясь подтянутым телом её мужчины, её мужа. Несмотря на то, что их отношения ещё не были оформлены официально, она уже привыкла считать его таковым. Он заслужил на это право, разделив с Беллой кров, взяв на себя заботу о ней и детях. Она чувствовала себя защищённой рядом с ним, зная, что Каллен не даст её в обиду ни Дмитрию, ни кому бы то ни было. Эдвард, не задумываясь, взвалил на себя обязанности главы семейства, находя время на общение как с Сашей, так и с Аней и умело разруливая их изредка вспыхивающие лёгкие ссоры, за которыми всегда следовало незамедлительное примирение.

Оторвав глаза от рельефных кубиков на животе Эдварда, Изабелла посмотрела на его лицо, где сейчас застыло восхищение. Он замер у двери, путешествуя взглядом по её телу. Грудь его тяжело вздымалась от частого дыхания, а ноздри трепетали, когда он делал очередной рваный вдох носом. Каллен медленно, немного прихрамывая, подошёл ближе, сбросив с себя уже и так почти сползшее полотенце, прилёг рядом и устроился таким образом, чтобы его лицо оказалась напротив лица Беллы.

— Привет, — тихо шепнула она с улыбкой.

— Привет, красавица, — так же тихо ответил он, протягивая руку и проводя тыльной стороной ладони по её изгибам от ключицы до талии. — Ты знаешь, что ты прекрасна? Ты сейчас так соблазнительна, что можно потерять рассудок.

— Ты слишком необъективен, Эдвард, потому что…

— Потому что…

— Потому что… ты любишь меня? — лукаво хихикнула Изабелла.

— О да! Я люблю тебя, — с готовностью подтвердил Каллен. — И мне плевать на необъективность, предвзятость и тому подобную ерунду! Я люблю тебя. Я живу, потому что ты любишь меня, и я дышу, потому что ты — мой воздух! И сегодня ночью я намерен выполнить своё обещание, данное тебе за столом. Я собираюсь показать, насколько сильна моя любовь!

И Каллен не соврал. Он был то нетороплив и нежен, то не сдерживал собственной страсти, доводя Беллу до безумия своими действиями, покрывая поцелуями каждую клеточку её тела. Она, не сдерживаясь, отвечала ему тем же, деля с Эдвардом откровенные ласки и с готовностью подчиняясь каждому шедшему от него порыву. Он задыхался, чувствуя, как её язык блуждает в низу его живота, а потом поднимается выше, выводя влажные лабиринты на его груди и плечах. Он рычал от нетерпения, в который раз меняя положение их тел и беря в руки инициативу в те моменты, когда ощущения становились слишком острыми для них обоих. Они то оказывались в вязком тумане, провалившись в него после очередного бурного финала, то, отдохнув, опять тянулись друг к другу и занимались любовью, полностью растворяясь во вспыхнувшем с новой силой желании. Опустошённые и обессиленные, они уснули только под утро, давая отдых своим разгорячённым и липким от пота телам. Перед этим она, теряя связь с реальностью из-за навалившейся усталости, невнятно пробормотала про необходимость пойти в душ, но при этом даже не подумала подняться с постели, теснее прижавшись к будущему мужу. В посветлевшей от начинавшегося рассвета спальне Белла с Эдвардом провалились в глубокий сон почти одновременно, так и не разъединив переплетённых ног и не разомкнув рук.

***

Эммет стоял возле дома Евгении, смотря на её тёмные окна. Десять минут назад он, оставив машину недалеко от подъезда, несколько раз набирал на панели домофона номер её квартиры и с разочарованием слушал длинные, оставшиеся без ответа гудки. Конечно, он понимал, что она, скорее всего, до сих пор не вернулась домой, проводя время с Иваном. Мысленно обозвав себя идиотом, Эммет собрался было покинуть это место. Он уже шагнул к машине, разом растеряв всю смелость, которая кипела в нём по пути к Женькиному дому, но внезапно дало о себе знать присущее его характеру упрямство. Нет, оказываться от задуманного в угоду минутному страху он не собирался! Эммет так и не сел в машину, чувствуя, что не выдержит долгого нахождения в замкнутом пространстве автомобиля. Вместо этого он нашёл маленькую скамейку в середине двора рядом с детским комплексом, состоящим из горок и лесенок, и уселся на неё, предварительно очистив сиденье лавки от снега собственной перчаткой. Эммет приготовился ждать. Сколько, он не знал, но готов был оставаться тут даже до утра, если это понадобится — слишком важна была для него предстоящая встреча, чтобы так просто отказаться от неё.

И ожидание его очень скоро было вознаграждено: рядом с подъездом остановилась машина Ивана. Оттуда выпорхнула Евгения. Её спутник вышел следом, негромко окликнув Женю. Она остановилась, обернулась к нему лицом. Эммета, находившегося в глубине двора, они так и не заметили. Он же не спускал глаз с пары у подъезда и, еле справляясь с ослепляющими разум вспышками ревности, наблюдал, как Иван всё ниже склоняется к лицу Жени, явно намереваясь поцеловать её. В последний момент Дубова чуть повернула голову, поэтому губы Ивана, вместо того, чтобы прикоснуться к её губам, оставили смазанный поцелуй на щеке Жени. Савинов издал громкий досадливый вздох, услышанный даже Эмметом. Иван взял Женю за запястье, желая, видимо, привлечь её внимание, и, когда она нехотя посмотрела на него, снова о чём-то заговорил. Женя, внимательно выслушав Савинова, только отрицательно покачала головой и высвободила руку из его захвата. Словно извиняясь, Дубова быстро провела ладонью по лацкану пальто Ивана и сделала шаг назад. В этот момент её взгляд упал на припаркованную неподалёку машину Эммета, и она, узнав его авто даже в темноте, начала беспокойно оглядываться по сторонам. Но высокий детский модуль, стоящий в середине двора, надёжно скрывал за собой того, кого она старалась высмотреть в темноте, и местонахождение Эммета так и осталось для Жени нераскрытым. Оставив безуспешные попытки обнаружить что-либо во мгле позднего зимнего вечера, Женя коротко махнула Ивану на прощание, резко развернулась и быстро зашла внутрь. Савинов раздражённо помотал головой и, сев в машину, уехал прочь. Эммет не смог сдержать облегчённого вздоха — Евгения отправила своего кавалера восвояси. Наблюдая за их общением у подъезда, он ждал и одновременно страшился того, что ещё секунда или две — и она предложит ему подняться в квартиру. Эммет не знал, что в таком случае произошло бы с ним самим. Сошёл бы он с ума от ревности и тихо выл бы на этой несчастной скамейке от безнадёжности? Или, как побитая собака, сидел бы ночь напролёт под Жениной дверью, мучая себя картинами их возможной близости и не находя в себе сил покинуть лестничную площадку? Как бы там ни было, Иван уехал ни с чем, не добившись от Евгении даже прощального поцелуя.

Эммет встал и на ватных ногах двинулся вперёд, медленно преодолевая расстояние до дома Жени. В домофон звонить не пришлось — какой-то припозднившийся жилец, решивший выгулять собаку на ночь глядя, распахнул перед ним подъездную дверь как раз в тот момент, когда Эммет уже собирался набрать номер заветной квартиры. Поднявшись на лифте на нужный этаж, он подошёл к знакомой двери и дрожащими пальцами нажал на звонок. Дверь почти сразу распахнулась, и перед Эмметом предстала Евгения. Она потрясённо уставилась на позднего гостя, но, придя в себя, молча отступила назад, давая ему возможность пройти внутрь. Он решительно шагнул в прихожую, сокращая расстояние между ними, но Женька снова пятилась от него, врезалась спиной в стену и съёжилась, поняв, что дальнейший путь к отступлению закрыт. Эммет захлопнул за собой дверь, потом приблизился к Жене почти вплотную и нагнулся над ней, внимательно вглядываясь в её побледневшее лицо.

— К-каллен, ты чего? — опасливо прошептала она, глядя на возвышающегося над её сжавшейся фигуркой Эммета из-под ресниц.

— То, что ты сказала там, рядом с домом моего брата, правда? — спросил он. От волнения его голос был низким, хриплым и звучал грубовато.

— Ты о чём? — Женька неумело изобразила недоумение, но по её забегавшим глазам и попыткам отвернуться было видно, что она вполне понимает, о чём идёт речь.

— О том самом, — нетерпеливо выдохнул Эм. — Кто я для тебя, Женя?

— Я уже всё сказала тебе пару часов назад, — Женя упёрлась в его грудь ладонями, безуспешно пытаясь оттолкнуть. Но легче было сдвинуть с места тяжеленную железобетонную плиту, чем застывшего сейчас рядом с ней Эммета Каллена.

— Повтори это ещё раз, пожалуйста, — голос Эма неожиданно зазвучал умоляюще, в нём появилась мягкость. — Скажи то, что так и не нашла в себе смелости произнести тогда. Мне это нужно, Женя! Один Бог знает, как мне это нужно!

— Хорошо, — Женя нервно сглотнула и затравленно посмотрела Эммету прямо в глаза.

— Ты дорог мне, важен для меня. Я…

— Ты… — он погладил её по щеке подрагивающими от напряжения пальцами.

— Я люблю тебя! — вымученно выкрикнула она. — Я люблю тебя, Каллен! Всегда! Не прекращала любить все эти годы! Доволен? Всё, теперь, удовлетворив своё когда-то оскорблённое самолюбие, ты можешь снова исчезнуть! Это же в твоём стиле, разнести в пыль душу и тело и уйти, наплевав на… м-м-м! — вместо окончания фразы из Женьки вырвалось только невнятное мычание, потому что Эммет, не дав договорить, захватил её губы в плен. Его тоска по ней, его душевная боль, которую он испытывал, ещё недавно не веря в возможность быть рядом, его желание впустить, наконец, Женю в свою жизнь — всё это он стремился передать сейчас вместе с головокружительным, сводящим с ума поцелуем. Евгения брыкалась, мотала головой и безуспешно молотила кулачками по его мощной груди. А потом сдалась: запустив пальцы в «ёжик» его тёмных волос, Женя прижала голову Эммета к себе ещё ближе и немного приоткрыла губы, впуская его. Он благодарно простонал и немедленно воспользовался приглашением, скользнув языком внутрь и начав исследовать глубины её рта. Они оба потеряли счёт минутам, растворившись во времени и пространстве. Наконец он оторвался от неё, тяжело дыша.

— Я больше никуда не уйду! — оповестил Эммет Евгению, прижавшись к её лбу. — Я обещаю! Может, это и неправильно, потому что всё происходит слишком быстро. Но потерять тебя — это ещё страшнее. Ты слышишь? Я выбираю тебя! Знаю, будет трудно нам обоим. Но не думай, что ты так просто отвяжешься от меня теперь. И… я тоже люблю тебя, кстати! Выбираю любовь, больше у меня нет сил бороться с этим!

— Что? Господи, я, наверное, сплю! Кал… Эммет, ущипни меня, чтобы я очнулась от своих глупых грёз и поняла, ты — мой сон. Ай! — Женька подскочила от неожиданности, почувствовав не слишком сильный, но всё же вполне ощутимый щипок чуть пониже спины. — Ты что творишь, животное?!

— Сама же просила, — Эммет выпятил губы в притворной обиде, но тут же хитро улыбнулся. — Зато теперь ты точно знаешь, что всё реально. — Он нежно погладил ладонью то место, где оставил по просьбе Жени щипок, и снова принялся целовать её.

Женька встала на цыпочки, обхватила Эммета за шею и с готовностью стала отвечать ему. Она немного наклонила голову, позволив его губам скользить по её шее, а когда ощутила его дыхание на впадинке декольте, застонала от обострившихся в разы ощущений. Ноги у Евгении задрожали, и Эммет, почувствовав её слабость, поддержал Женю, а потом и вовсе подхватил на руки.

— Я хочу тебя, — шепнул он ей на ухо, не забыв легонько коснуться кончиком языка её мочки, а потом спрятать язык во впадинке за ушной раковиной, от чего Женька тихо захныкала и начала рвано дышать.

— Туда, — только и могла вымолвить она, махнув рукой в сторону спальни.

— Знаешь, у меня очень хорошая память, и я ещё помню, где находится твоя кровать, — Эммет улыбнулся ей в губы и получил в ответ смущённое хихиканье.

— Ты больше не сбежишь? — спросила вдруг Женя, заставив Эммета со всей остротой почувствовать, насколько она уязвима без этой извечной маски холодного равнодушия, которую Женя имела обыкновение надевать в его присутствии.

— Нет! — Эм вложил в свой ответ всю твёрдость и уверенность, желая доказать ей правдивость своих обещаний.

Руки его были заняты, крепко удерживая тело Жени, поэтому он наклонил голову и губами снял с её ресниц несколько слезинок. Эммет прошёл в её спальню и осторожно опустил Евгению на кровать, затем и сам лёг рядом.

— Не уходи, пожалуйста, — снова попросила она, захватив его лицо в ладони. — Я просто сойду с ума, если это случится.

— Не случится, — Эммет помотал головой. Он не отвернулся, без смущения глядя на неё. Несколько секунд Женя, всё ещё боясь поверить в происходящее, пристально вглядывалась в его глаза, боясь обнаружить в них отголоски былой нерешительности и сомнений, но потерпела неудачу: ничего такого во взгляде Эма не было и в помине.

— Я не уйду, — отчеканил он, подкрепляя слова нежным поцелуем. Он был со странным привкусом — на губах Эммета до сих пор оставалась солёная влага, сорванная с её ресниц. И теперь она ощущала на языке соль от собственных слёз.

Эммет скользнул пальцами по её телу и удовлетворённо выдохнул, найдя застёжку на платье. Последнее, что помнила Женька с того момента, когда ещё могла трезво воспринимать действительность, это звук медленно раскрываемой потайной «молнии» на её талии и шорох срываемого с тела платья. А потом она потерялась в удовольствии, полностью отдавшись ему: отвечала лаской на ласку, безоговорочно принимала безумные порывы Эммета, позволяя ему быть ведущим, а себе — ведомой. Сама же при этом сходила с ума от полноты ощущений и, не задумываясь, платила любовью за любовь.

========== Глава 23. Детские страхи, мечты и желания ==========

Они хотят быть на нас похожими,

Пороков наших не признавая.

А мы словами неосторожными

Их души раним, не замечая.

Они любовью своей и верою

Дают нам силы за жизнь бороться.

Лишь рядом с ними за тучей серою

Дано нам свет разглядеть от солнца.

Любовь ребёнка — благословение,

С ней не сравниться ничто на свете.

От всех обид и невзгод спасение

Всегда находим мы в наших детях.

— С днём рождения! — разнеслось по просторному залу детского кафе. Эммет и Женька, подлетев к радостному Саше, заключили его в крепкие объятия.

— Спасибо! Спасибо! — снова и снова повторял мальчик, отвечая на поздравления пришедшей поздравить его парочки.

Сегодня Саше исполнялось десять, и такой день рождения, в уютном кафе, с приглашёнными по этому случаю аниматорами, у него был впервые в жизни. За неделю до этой даты Белла сообщила Каллену про грядущее десятилетие их сына. Глаза Эдварда радостно заблестели, и он вскочил с дивана, на котором провел весь вечер в компании ноутбука, приводя в порядок файлы с документацией спортклуба, которым владел Эммет и где Эдвард с недавних пор числился штатным юристом. Забыв про документы, Каллен начал кружить по комнате, вслух рассуждая о необходимости устроить для сына незабываемый праздник.

— В городе есть приличные кафе, где можно провести детскую вечеринку? — обратился он к Белле и непонимающе нахмурился, заметив на её лице тень сомнения. — Что? В чём дело? Ты что… против?

— Эдвард, — Белла помедлила, кинув на Каллена виноватый взгляд. С тяжёлым вздохом она опустилась в кресло и произнесла: — Я, как никто другой, хочу порадовать Сашу, ты же знаешь. Но… мы живём сейчас, как на иголках, постоянно оглядываемся на улице, боясь появления Димы… Может, это опасно?

— Белз, — Каллен подлетел к Изабелле и приземлился на колени, чтобы их лица оказались на одном уровне, — я буду там и не дам никого из вас в обиду. Все мы будем там. Охрана на входе будет предупреждена, и никто из посторонних не появится в кафе без нашего согласия. — Я не хочу, чтобы из-за какого-то отморозка обычные детские радости обходили моего сына стороной.

— Я не знаю, я… — взгляд Изабеллы был наполнен смятением.

Эдвард выглядел расстроенным. Он поднялся и отошёл к окну, повернувшись к Белле спиной.

— Ладно, — вздохнул он разочарованно. — Давай сделаем это на следующий год. Просто… — он прервался и прислонился лбом к стеклу.

Вскочив со своего места, Белла приблизилась к Каллену и положила руку ему на плечо. И как только Эдвард, повинуясь её молчаливой просьбе, снова развернулся к ней лицом, Изабелла прижалась лбом к его груди и обвила руками спину мужчины.

— Я просто боюсь, понимаешь? — доверчиво шепнула она ему в футболку. — Знаю, что и ты, и Эммет будете там, знаю, что защитите. Но всё равно схожу с ума от страха. Наверное, я ненормальная?

— Crane, не надо так говорить, — возразил он, оставив лёгкий поцелуй на её макушке. — Это нормально — бояться. Это — твой материнский инстинкт, а ещё — воспоминания о прежней жизни с Корневым. Они пугают тебя.

— Ты расстроился, — из уст Изабеллы это прозвучало, как утверждение.

— Я… не знал о сыне почти десять лет. Я не видел его первых шагов, первой улыбки. Я не вставал к нему ночью, когда он плакал, не сидел с ним, когда он болел. Когда резались его зубки, я не сбивал ему жар и не поил водой из бутылочки. Он рос, начал ходить в детский сад, находил новых друзей, восхищался новыми игрушками… И всеми этими радостями он делился только с тобой. А я… — Каллен тяжело сглотнул, и Белла, подняв голову, заметила, что глаза сильного, закалённого работой в полиции мужчины заволокло слезами. — Я в это время разрывался между карьерой и попытками привести в чувство вечно пьяную Лорен.

Белла вздрогнула: впервые услышав имя бывшей жены Эдварда, она испытала довольно ощутимый укол ревности. Да, Каллен был сейчас с Изабеллой, любил её и порой смотрел на неё так, словно боялся, что она возьмёт и исчезнет, превратившись из реальной, из плоти и крови, женщины в мимолётное видение. Она не сомневалась, что её любовь взаимна. Но всё же мысль о том, что когда-то, пусть и очень давно, Эдвард называл женой другую, причиняла Изабелле сильную боль.

— Её звали Лорен? — спросила она хриплым голосом и тут же отвела глаза, пытаясь скрыть ураган эмоций.

— Да, — равнодушно произнёс Эдвард. — Давай не будем об этом. Или…

Каллен приподнял пальцем подбородок Беллы и внимательно посмотрел в её глаза. Его брови удивлённо изогнулись, а уголки губ задрожали в попытке спрятать улыбку.

— Ты ревнуешь?!

— Нет, — Белла упрямо дёрнула головой, желая снова отвернуться, и закусила от досады губу.

— Ты ревнуешь, — снова повторил Каллен, уже не спрашивая, а констатируя факт. — Эй, не надо. Это было очень давно. Этот брак был ошибкой, как с её стороны, так и с моей. Если хочешь, я расскажу тебе.

— Нет! — встрепенулась Изабелла. — Н-не надо! Может, когда-нибудь потом. Но сейчас я ничего не хочу знать о твоей бывшей жене. И, да, ты прав — я ревную.

— Я люблю тебя. Только тебя. Ты и дети — это всё, что мне нужно. И я сожалею, что напомнил тебе о прошлом. Но пойми, когда я думаю о том, сколько пропустил из жизни Саши, мне становится жутко. Этот день рождения он впервые проведёт со мной, и мне хотелось бы, чтобы праздник запомнился ему надолго.

— Хорошо, — Белла улыбнулась и подняла ладони вверх, — сдаюсь. Вперёд, папочка, и фантазия тебе в помощь!

И, воодушевлённый поддержкой Изабеллы, Эдвард начал действовать. Спустя неделю его сын отмечал свой десятый день рождения в одном из лучших кафе города. Он с радостным волнением встречал гостей. Были приглашены его одноклассники, а так же несколько мальчишек — приятелей из того двора, рядом с которым Саша жил до переезда. Он очень скучал по старым друзьям, и день рождения был прекрасным поводом снова увидеться с ними. Ровно к назначенному времени подъехали и Эммет с Женей и Алексом. Алекс крутил головой по сторонам, восхищённо оглядывая ярко украшенный зал. Заприметив Сашу в другом конце помещения, Алекс вырвал пальчики из ладони Эммета и ринулся к двоюродному брату, таща за собой красивый бумажный пакет с подарком — новенькой игровой приставкой. Женя и Эммет, поздравив именинника, отошли в сторонку, присоединившись к его родителям.

— Привет, — Евгения обняла подругу, а затем легко чмокнула в щёку Каллена, — примите поздравления, счастливые родители! Я смотрю, вы решили устроить сыну веселье с размахом!

— Да, — Белла хохотнула, — его отец постарался на славу. Это была идея Эдварда.

— И замечательная, надо сказать, идея! — Эммет расплылся в улыбке. — Мистер Каллен, вы — молодец.

— Я старался, мистер Каллен, — откликнулся Эдвард, пытаясь удержать равновесие, когда брат, выражая одобрение, от всей души хлопнул его по плечу.

Когда прибыл последний из приглашённых приятелей Саши, а родители мальчишек, получив от Беллы твёрдое обещание как следует присматривать за целой оравой сорванцов, разошлись по своим делам, Эдвард дал знак ожидавшим в служебном помещении аниматорам начинать. Детский гомон при появлении парочки в костюмах Джека Воробья и Элизабет стих, но буквально через несколько секунд пришедшие в себя юные гости завизжали от восторга, узнав героев любимого многими фильма. Оставив обалдевших от радости мальчишек и присоединившуюся к ним Аню веселиться, Эдвард с Эмметом направились к зарезервированному столику, находившемуся чуть в отдалении от большого детского стола. Белла и Женя пообещали присоединиться к ним через несколько минут и удалились, как выразилась Евгения, «попудрить носики». Как только за ними закрылась дверь женского туалета, Дубова, что-то радостно мурлыкая себе под нос, кинулась к большому настенному зеркалу и начала поправлять причёску, дотошно ища в ней несуществующие недочёты. Белла смотрела на неё и только понимающе хмыкала. За те две недели, прошедшие с неожиданного бегства Эммета в день новоселья, у них не было возможности поговорить — она виделась с подругой всего один раз, не считая сегодняшнего дня. Изабелла очень хорошо помнила, как буквально онемела от неожиданности, когда на утро следующего дня Эммет и Женя приехали за Алексом вместе. Они держались за руки, и оба сияли от радости, как две начищенных золотых монеты. Эдвард, вышедший вслед за Беллой навстречу гостям, замер на месте. Его глаза округлились от удивления, когда он увидел, как Эммет, разжав пальцы и выпустив узкую Женькину ладошку, по-хозяйски обнял Дубову за плечи.

— Э-э… вы… — потрясённо промямлил он.

— Да ладно, Каллен, — Женька смущённо хихикнула. — Просто скажи, что рад за нас. Этого будет достаточно.

— Рад! Конечно, я рад! — Эдвард расслабленно выдохнул, потом широко улыбнулся. — Просто… Это было несколько… неожиданно.

— Ага, — только и ответила Евгения.

Эммет при этом вообще молчал, только глупо ухмылялся и постоянно поглаживал плечо Евгении подушечкой большого пальца.

Забрав Алекса, они быстро уехали, а Белла получила на прощание только извиняющийся взгляд

подруги и тихое «потом». Но это «потом» так и не наступило — у начинающего адвоката Евгении Дубовой неожиданно появился клиент, чьё дело было трудным, но имело неплохие перспективы быть выигранным. Всё это время Евгения разрывалась между работой и так внезапно вернувшейся к ней любовью всей её жизни в лице Эммета Каллена.

Изабелла добродушно хмыкнула, и Евгения, оторвавшись от зеркала, повернулась к подруге с хитрой улыбкой.

— И что означает это ваше загадочное хмыканье, будущая миссис Каллен? — поинтересовалась она у Беллы. — У тебя, наверное, накопилась целая куча вопросов, а, подружка?

— Ну, вопросов, конечно, море, но я ждала, пока ты сама мне всё расскажешь.

— Я счастлива, Беленький, так счастлива! — выдала Женька. — Он сказал, что любит меня, что боится потерять! Иногда по утрам я просыпаюсь и гадаю, не было ли всё это сном. И я… — Женя вдруг сникла, обратив на подругу потерянный взгляд, — я до сих пор боюсь, что однажды Эммет очнётся и снова сбежит, поняв, что поторопился с решением.

— Жень, — Белла медленно подошла и обняла подругу за плечи, — никто и не говорил, что будет легко. Забыть прошлое и жить дальше — это не так просто. У вас впереди ещё долгая дорога. Но вы любите друг друга и теперь отлично знаете, как это мучительно — существовать порознь. Это поможет вам избежать многих ошибок в будущем. К тому же, есть ещё один хороший момент — Алекс обожает тебя.

— Да, знаю. Я и сама сильно привязалась к сыну Эммета. Но сейчас мальчик рассматривает меня, как друга. Кажется, он понимает, что у нас с его отцом изменились отношения. Конечно, мы стараемся держать себя в рамках приличия в присутствии Ала, но всё же от его глаз не укрылось, когда Эм несколько раз обнимал меня и держал за руку.

— И как Алекс принял это?

— Знаешь, это странно, но… он отреагировал абсолютно спокойно, принял действия своего отца, как должное. И тут одно из двух: либо Ал действительно не против того, чтобы принять меня, как члена своей семьи, либо до него пока просто не дошло, что в будущем я хотела бы стать ему не просто другом, а кем-то более близким. Если Эм позволит, конечно же, — последнюю фразу Женя произнесла очень тихо, быстро смаргивая выступившие слёзы.

— Всё наладится, не сомневайся, — Изабелла погладила Евгению по плечу. — Время всё расставит по местам. Алекс должен привыкнуть к переменам в ваших с Эмом отношениях. Вы обязательно поговорите с ним о вашем общем будущем, но сначала ты и Эммет сами должны привыкнуть к тому, что вы наконец-то вместе. Вам нужно принять этот факт, научиться доверять друг другу и сделать так, чтобы прошлые обиды никогда не смогли бы встать между вами. Любовь любовью, но, согласись, осознание того, что вы — пара, ещё не укоренилось в вас окончательно. Когда спадёт первая эйфория, вы вернётесь в действительность с её плюсами и минусами, и тогда вам будет труднее удержаться на плаву. Обретите постоянство для себя, а потом посвящайте в свои планы Алекса.

— Конечно, — Женька кивнула, вытирая последние слёзы. — Я постараюсь… мы с Эмметом постараемся всё сделать правильно, чтобы не ранить Алекса.

— Ну, и хорошо, — ответила Белла и прижалась щекой к виску Евгении. — Пойдём, а то нас, наверное, наши мужчины заждались.

Они вернулись к своему столику, который был уже заставлен тарелками и бокалами с безалкогольным пивом — братья Каллен были за рулём да к тому же взяли на себя обязанность после окончания праздника развезти всех мальчишек по домам. Белла села рядом с Эдвардом, который заворожённо наблюдал за очередным детским конкурсом, проводимым аниматорами. Саша веселился вместе со своими гостями и так же, как и все они, с восторгом принимал любую игру, затеваемую «Джеком» и «Элизабет».

— Что ж… — послышался голос Эммета, и Белла вслед за Эдвардом повернулись к нему. Эм сидел, задумчиво гладя кончиками пальцев запотевшие от холодного пива стенки бокала. — Что ж, — снова повторил он, — сегодня у моего племянника день рождения. Если бы ты знала, Белла, как важно для меня, что я смог прийти сюда, не скрывая, что я — родной дядя Саши. Впервые за долгие годы. А ещё — и это главное — мальчик встречает своё десятый день рождения не только с мамой, но и с отцом. И теперь все на своих местах, теперь в вашей семье всё так, как и должно было быть изначально. Этот бокал я хочу поднять за сбывшиеся мечты и за судьбоносные встречи, — Эммет посмотрел на сидевшую рядом с ним Женю и взял её руку в свою.

Все четверо подняли свои бокалы и отсалютовали в знак солидарности с Эмметом.

Праздник продолжался. В первые минуты Белла с Эдвардом по очереди искали глазами Сашу, чтобы удостовериться, что их сын в порядке, но тот, забыв обо всём, был настолько увлечён представлением, что вообще не смотрел в сторону родителей. Белла откинулась на спинку диванчика и просто наслаждалась моментом. Сейчас она чувствовала себя такой расслабленной, окунувшись в лёгкую атмосферу, царившую за их столом, что на время даже смогла выкинуть из головы тревожные мысли о бывшем муже и о той опасности, которую могло повлечь за собой его внезапное появление. В первые дни после ранения Каллена она прислушивалась к каждому шороху за дверью и вздрагивала от каждого телефонного звонка, буквально заставляя себя взять в руки мобильник. Каждый раз, когда она видела, что звонит кто-то из друзей или родственников, Изабелла облегчённо вздыхала от того, что не обнаружила на дисплее очередного незнакомого номера. Она знала, что за то время, пока Эдвард, выздоравливая, не мог заниматься поисками Корнева (и, откровенно говоря, это обстоятельство Изабеллу только радовало), Никита и его ребята из оперативного отдела обшарили весь город и даже весь район, пытаясь определить местонахождение её бывшего мужа. Прошёл уже почти месяц, как о нём не было ни слуху, ни духу. Никита рвал и метал, день и ночь мотаясь по посёлкам, как близлежащим, так и находившимся от города на приличном расстоянии. По всему городу висели листовки с надписью: «Внимание, розыск». А под этой резавшей глаза фразой, словно издеваясь, расслабленно ухмылялся с фотографии неуловимый Дмитрий Алексеевич Корнев, разыскиваемый усилиями всего оперативного отдела маленького подмосковного городка. Белла обходила стороной каждую информативную доску, где висел портрет человека, так старательно отравлявшего её жизнь, и только крепче цеплялась за руку Каллена, отводя глаза от стендов с объявлениями.

Но здесь, в уютном кафе рядом с Эдвардом, Эмметом и Женей, мысли Беллы текли совсем в другом направлении: она любовалась сыном, находящимся в компании друзей, она смотрела на дочь, приятно удивлённая тем, как быстро та нашла общий язык с целой ватагой мальчишек. Погрузившись в приятные размышления, Изабелла не сразу сообразила, что в том секторе зала, где находились дети, неожиданно повисла тишина. Пытаясь понять, в чём дело, она стала внимательнее наблюдать за происходящим. Ребята стояли, выстроившись полукругом и негромко перешёптывались, хихикая. Перед ними, вытянув вперёд огромный надувной меч (неизменный атрибут каждого пирата) стоял Джек Воробей и торжественным голосом вещал:

— Пришла пора поздравить именинника. Мы, между прочим, до сих пор не знаем, у кого из вас сегодня день рождения. Да-да, и нечего хихикать, — старательно пряча улыбку, рыкнул парень грозным голосом. — Вон как вас много, надо же разобраться, кто есть кто. Сейчас с помощью своего верного друга, — «Джек» помахал надувным мечом, — я установлю истину.

Он подошёл к детям и опустил меч на макушку первого попавшегося мальчишки.

— Это ты! — уверенно заявил аниматор.

Аня, стоящая рядом, захихикала и сказала:

— Не-а, не он!

— Как?! Я не угадал?! — воскликнул «Джек», умело изображая негодование. — Ладно, ещё одна попытка. — Он легонько шлёпнул надувной игрушкой по хвостикам Анюты. — Значит, это ты!

Аня, хитро прищурившись и хохотнув, ответила:

— Не я!

Рядом с Изабеллой послышался сдавленный смешок, а потом Эммет произнёс громким шёпотом:

— Можно, я пойду и покажу ему?

— О-у, Эм, — откликнулся Эдвард с ехидной улыбочкой, — теперь я понимаю, что мы записали тебя не в ту компанию. Может, твоё место среди мальчиков? Иди и попроси, чтобы и об твою голову постучали надувным мечом.

— Нет, — Эммет захохотал, — боюсь, в этом случае отважный пират испортит свой реквизит окончательно и бесповоротно.

Эдвард только закатил глаза и снова сосредоточился на представлении.

— Что ж, попытаемся ещё раз, — тем временем продолжал «Джек», состроив обиженную мину. Он повернулся к своей напарнице: — Элизабет, помоги же нам установить истину. Честь отважного пирата не должна пострадать!

— У вас осталась последняя попытка, мой капитан. Обратите внимание во-он на того юного джентльмена, — «Элизабет» махнула рукой в сторону Саши.

— Итак, — аниматор торжественно положил меч на Сашину макушку, — это тебе сегодня исполняется десять лет!

— Ага, — Саша кивнул.

— Тогда представьтесь, молодой человек, чтобы все знали, в честь кого устроено столь пышное празднество!

— Александр Жур… Каллен.

Среди мальчишек пронёсся удивлённый шёпот. Белла тихонько ахнула, а Эдвард от неожиданности резко втянул воздух носом. Саша повернул голову в сторону родителей и посмотрел так, словно просил прощения и одновременно ждал поддержки с их стороны.

Белла, справившись с шоком, тепло улыбнулась сыну. Эдвард кивнул ему и подмигнул, украдкой показав из-под стола большие пальцы в знак одобрения.

— Люблю этого парня! — радостно воскликнул Эммет. — Александр Каллен, красиво звучит! Классная у нас фамилия, а, Эдди!

— Сколько раз я должен повторять, Эм, что я…

— Эдвард. Ты — Эдвард, — Эммет поднял ладони вверх, не желая спорить, но тут же ехидно ухмыльнулся. — Но всё-таки Эдди прикольней.

— Рад, что смог развеселить тебя, Эмми, — не остался в долгу Эдвард, скопировав язвительную ухмылку брата.

— Эй! — возмущенно отозвался Эммет.

Но Эдвард никак не среагировал на его восклицание — он с тревогой смотрел на притихшую Изабеллу, сидевшую с отсутствующим видом.

— Белз, — Каллен погладил её руку, — что с тобой?

— Беленький, ты чего? — Женька легонько потрясла подругу за плечо.

Белла моргнула, вскинула голову и, обведя взглядом всех троих, произнесла:

— Вы заметили, как Саша смотрел на нас с Эдвардом? Он словно боялся нашего осуждения. Но в то же время у него в глазах было столько надежды на то, что мы примем его выбор. Эдвард, — Белла посмотрела на будущего мужа, — я помню, мы обсуждали с тобой возможность узаконить наши отношения как можно быстрей, не дожидаясь лета, чтобы ты смог усыновить Сашу.

— Не только Сашу. Я тогда сказал тебе, что и Аню я хотел бы удочерить.

— Да-да, я помню. И я сказала, что согласна. Мы обсудили это с тобой, но не сделали самого главного — не поговорили с детьми. А Саня ждал этого, как я теперь понимаю. Наверное, он мечтал о том, что станет носить фамилию отца. Мечтал и молчал, не решаясь спросить нас напрямую. Он был так горд, когда сказал, что он — Каллен. Как мы могли упустить из вида его чувства и потребности?!

— Crane, — Каллен взял руку Беллы в свои ладони, — мы можем дать ему это. Осуществить его мечту вполне нам по силам. Назови любой день, в который мы с тобой оформим наш брак. А потом и усыновлением сможем заняться.

— Эдвард, всё не так быстро, как ты думаешь. Сначала нужно подать заявление на регистрацию брака, а потом ждать месяца два, не меньше. И потом, для усыновления тебе, скорее всего, нужно будет собрать кучу документов и предоставить их в суд. А судебного решения нужно будет ждать ещё самое малое пару месяцев, — Белла грустно покачала головой.

— А почему так долго? — удивился Эммет.

— У нас всегда так, — Белла пожала плечами.

— Да, — Эдвард растерянно почесал затылок. — Я как-то об этом не подумал.

— И что бы вы без меня делали? — неожиданно изрекла Женька, приняв важный вид. Посмотрев подняла взгляд на подругу и заметила, что та смотрит на неё с озорным блеском в глазах.

— Э-э… Что означает столь самонадеянное заявление, любимая? — решил уточнить Эммет, не понимая, о чём идёт речь.

— Можно сделать проще, — вздохнула Евгения и начала терпеливо объяснять: — Ты ведь мать—одиночка, и у твоих детей в свидетельствах о рождении отец вообще не указан? — дождавшись от Беллы утвердительного кивка, Евгения продолжила: — При подаче заявления на регистрацию брака вы с Эдвардом можете указать Аню и Сашу как ваших совместных детей и одновременно подать заявление на признание отцовства. И сразу можете поменять детям фамилию и отчество. И всё.

— Так просто? — изумилась Белла.

— Ну, — Женька пожала плечами, — тот факт, что твой бывший муж не усыновил, слава Богу, в своё время Сашу и отказался от удочерения Ани, нам сейчас на руку. Просто скажете в загсе, что давно живёте гражданским браком, а теперь пришло время записать детей на папу. И ещё, — Женька бросила на Эдварда и Беллу хитрый взгляд, — чтобы расписаться, вам необязательно ждать два месяца.

— Как это? — Каллен склонил голову на бок и уставился на Дубову пытливым взглядом, пытаясь понять, куда та клонит.

— А вот так! Начальница местного ЗАГСА — моя бывшая клиентка и с недавних пор — ещё и хорошая знакомая. Я помогла ей выиграть тяжбу в суде, и благодарность её не знала границ.

— Хорошие, надо сказать, у тебя знакомства, — хмыкнул Эммет.

— Ага, — закивала Женька с крайне самодовольным видом, — полезные связи никогда не бывают лишними.

— То есть, мы можем пожениться быстрее, чем через несколько месяцев? — осторожно уточнил Эдвард

— Да хоть через несколько дней! — хохотнула Евгения.

Эдвард посмотрел на Изабеллу.

— Как тебе такая идея, Crane? Если ты не готова, то…

Вместо ответа Белла кинулась к Каллену на шею и начала покрывать поцелуями его лицо.

— Это, значит — да? — уточнил он.

— Да! — Белла коснулась губами кончика его носа. — Да, — снова шепнула она и оставила лёгкий поцелуй на подбородке Эдварда. — Да-да-да! — уже громче произнесла она и приникла к его губам. Эдвард тут же ответил на поцелуй, ещё ближе прижав Изабеллу к себе.

— Кхм-кхм, — тихое покашливание Эммета вернуло их в реальность. — Тут, между прочим, детский праздник. Вы привлекаете внимание.

Белла оторвалась от Каллена и опасливо покосилась на гостей сына. Её щёки порозовели от смущения, когда она заметила, что взгляды некоторых из них направлены на неё и Эдварда. Поняв, что ничего интересного они больше не увидят, мальчишки, хихикая и перешёптываясь, снова переключились на аниматоров, которые всё это время лезли вон из кожи, пытаясь сделать праздник как можно увлекательнее.

— Итак, когда вы хотите подать заявление? — спросила Евгения.

— М-м-м, завтра? — Эдвард посмотрел на Изабеллу, словно спрашивая её согласия. Она удивлённо приподняла брови, но тут же лицо её озарила тёплая улыбка. Белла кивнула, счастливо, совсем по-девчоночьи, хихикнув.

— Что ж, завтра, так завтра, — ответила Женя и ободряюще подмигнула подруге. — Но предупреждаю, моя помощь не будет бесплатной, — Дубова состроила серьёзную мину, но уголки её губ подрагивали из-за старательно скрываемой улыбки.

Белла посмотрела на подругу с недоумением.

— Вам, будущая миссис Каллен, придётся сделать меня своей свидетельницей! — Женька усмехнулась и, с притворным возмущением посмотрев на подругу и её жениха, воскликнула: — А вы что подумали?!

— Мы подумали, что Эммет не зря когда-то назвал тебя занозой в з… — Белла тактично кашлянула, не договорив, тут же, соскочила со своего места, села рядом с Женей и обняла её. — Конечно, моей свидетельницей будешь ты! А кто же ещё?! Спасибо, моя хорошая!

Женька, в глазах которой после слов Изабеллы заблестела влага, обняла её в ответ. Шмыгнув носом, она доверчиво уткнулась носом в плечо подруги.

— А кто такая свидетельница? — поинтересовался Эммет, смущённо наблюдавший за трогательной сценой.

— Это, Каллен, то же самое, что подружка невесты, — пробубнила Женька, поднимая голову и торопливо вытирая слёзы.

— Тогда я буду другом жениха! — с готовностью предложил Эм.

— Не-а, ты будешь БРАТОМ жениха, — с ехидцей проворковала Дубова, глядя на своего мужчину, и, заметив, что тот насупился и по-детски, обиженно засопел, поспешила закончить свою мысль: — И СВИДЕТЕЛЕМ по совместительству, если твой брат не против, конечно.

— Веселишься, да? — обиженно пропыхтел Эммет. — Вот так просто сказать нельзя было? Кстати, Эдди, ты не против? — Эм резко переключился на брата.

— Нет, если ты пообещаешь, что больше никогда не станешь называть меня Эдди, — саркастически ухмыльнулся тот.

— Конечно, Эдд… Эдвард, — поклялся Эммет и покосился на хихикающую Изабеллу — похоже, только она заметила, как Эммет, давая обещание, скрестил за спиной пальцы.

Энергичная натура Эммета не позволяла ему долго пребывать в состоянии покоя, поэтому очень скоро он встал из-за стола и унёсся прямиком к детям, намереваясь /поучаствовать в развлечениях наравне с ними. Аня, прикрыв рот ладошкой, весело хохотала, смотря, как её двухметровый здоровяк—дядя прыгает через скакалку и носится по залу с мешком на ногах вместе с мальчиками. Белла с Эдвардом подошли поближе, чтобы насладиться незабываемым зрелищем, и тоже не могли удержаться от смеха, наблюдая за выходками Эммета. Женя находилась рядом, держа в руках планшет, запущенный в режиме видеосъёмки, и вслух рассуждала о том, как завтра будет демонстрировать запись этому «огромному ребёнку». Алекс, устав от непривычной суеты, стоял, доверчиво прижавшись к Жениным ногам и, изумлённо открыв рот, наблюдал за веселящимся от души отцом.

— Папочка такой радостный сегодня! — сообщил он Жене, когда она нагнулась к нему, почувствовав, как мальчик слегка потянул её за ткань юбки.

— Как думаешь, малыш, это хорошо? — осторожно уточнила Женя, силясь понять, рад ли Алекс сему факту или встревожен таким поведением отца.

— Да, — мальчик расплылся в улыбке, продемонстрировав отсутствие двух выпавших молочных зубов. — Очень хорошо. Daddy… то есть, папа… Он вообще стал веселее, когда ты стала часто приходить к нам домой. Ты разрешила ему обнимать себя, и вы теперь часть держитесь за руки. И это ему очень нравится. Он так сказал, по крайней мере, — доверчиво сообщил Жене Алекс.

— Он так сказал? — шёпотом переспросила она, присев перед мальчиком на корточки и пытаясь правильно оценить всю гамму эмоций, которое выражало его лицо. — А ты? Ты не против того, что твой папа так рад этому?

— Папа сказал, что мы должны беречь тебя и хорошо вести себя. Он сказал, что мы должны быть… «хорошими парнями», — мальчик воспользовался выражением, явно позаимствованным у отца, — чтобы ты не испугалась и не сбежала от нас. Женя, — губы Алекса дрогнули, и он умоляюще посмотрел на Евгению, — я буду… хорошим парнем, ты не бойся, — из-за сильного волнения Алекс говорил медленно, с трудом выстраивая фразы на русском. — Мы с папой не подведём тебя, честное слово. Только не сбегай, не уходи от меня, пожалуйста!

Женька выдохнула и растерянно обернулась к Белле и Эдварду — они, находясь достаточно близко, стали невольными свидетелями её разговора с сыном Эммета. У Изабеллы в глазах стояли слёзы, а Эдвард, сжав побелевшие губы, не отрывал от племянника встревоженных глаз.

Отдав в руки потрясённой Изабеллы планшет, Дубова подхватила Алекса на руки и двинулась к ближайшему столику. Она присела на диванчик и устроила мальчика у себя на коленях.

— Алекс, посмотри на меня, малыш, — тихо попросила Женя, положив ладонь на детскую щёчку. Алекс поднял на неё глаза. Его густые длинные ресницы, будучи светлыми от природы, потемнели и слиплись, намокнув от слёз.

— Нет в жизни такой причины, которая заставит меня бросить тебя и твоего папу. И тебе совсем не нужно стараться, чтобы заслужить моё расположение. Ты уже вот здесь, — Женя взяла маленькую ладошку Алекса и прижала к тому месту, где билось её сердце, от волнения грозившее выскочить из груди в любое мгновение. — Разве мы любим кого-то только за то, что он бывает хорошим или плохим? Мы любим просто потому, что любим, невзирая ни на какие обстоятельства. Я люблю тебя, глупенький, и никто и ничто не сможет этого изменить.

— И я люблю тебя, — Алекс обвил шею Женьки своими маленькими ручками и, уткнувшись носиком ей в шею, довольно засопев. Но тут же снова поднял голову и шёпотом спросил: — А папу ты любишь?

— Люблю. Я очень люблю твоего папу, — ответила она, с трудом преодолев сковавший горло спазм.

— Это хорошо, — Алекс выдохнул с таким видом, словно испытал огромное облегчение после её слов. — Потому что он тоже тебя любит.

— Это он тебе сам сказал?

— Не сам, — Алекс виновато опустил глаза. — Однажды папа сказал это дяде Эду по телефону. Он думал, что я сплю, но мне приснился плохой сон, и я встал с кровати и отправился в папину комнату. Ну и… случайно подслушал этот разговор.

— Значит, ты играл в шпионов? — Женька легонько пощекотала мальчику рёбра.

Алекс начал хихикать и вертеться, стремясь увернуться от её пальцев, но очень скоро выдохся и затих, устав от игр. Он доверчиво прижался к Евгении, прислонившись виском к её плечу. Поддавшись усталости, мальчик сомкнул веки, пробормотав Евгении, мягко гладившей его по спине, что отдохнёт «совсем чуть-чуть». Но не прошло и пяти минут, как дыхание Алекса стало более ровным и глубоким, а сам он обмяк в Женькиных руках. Нелёгкий, наполненный эмоциями разговор окончательно лишил мальчика сил, и он провалился в сон, которому не была помехой даже доносившаяся из другого конца помещения громкая музыка.

— Простите, — раздался чей-то тихий голос. Женька подняла голову и увидела стоящую рядом официантку, — у нас есть игровая комната, небольшая, но очень уютная. И сейчас она никем не занята. Там есть несколько диванчиков, и, если хотите, можете отнести туда вашего сына, чтобы он смог отдохнуть в тишине. При слове «сын» Женя вздрогнула от неожиданности — настолько непривычно это прозвучало, но не предприняла ни малейшей попытки развеять заблуждения девушки.

— Да, спасибо вам большое, — ответила она, принимая предложение. Женя медленно встала, не желая прервать сон устроившегося на её руках ребёнка, и отправилась вслед за предложившей помощь официанткой.

Оказавшись в игровой комнате, она положила Алекса на маленький детский диванчик и накрыла его лежащим на подлокотнике пледом. Едва она, заботясь о комфорте мальчика, успела подоткнуть края шерстяного покрывала, как в дверях появилась голова Эммета. Женька вскочила и, схватив его за руку, потянула на противоположный конец комнаты и усадила на оказавшуюся под боком кушетку.

— Каллен, — прошипела она, — как ты мог наговорить такого ребёнку?!

Эммет вытаращил глаза от неожиданности, не понимая, о чём идёт речь.

— Ты твердил ему о примерном поведении только ради того, чтобы я не передумала и не сбежала от вас! Он был так напуган, Эммет, со слезами просил меня не бросать вас… его. Как будто я могу это сделать?! — Женька опустила лицо в ладони и покачала головой. — Ты идиот, что ли?

— Я… сожалею, — Эммет тяжело сглотнул, — это вырвалось случайно. И я имел в виду не столько своего сына, сколько себя самого. У меня ужасный характер, Женя. Вдруг в один прекрасный день ты поймёшь, что я далеко не принц из сказки, и решишь, что с тебя довольно?

Евгения насмешливо взглянула на Эммета и скрестила руки на груди.

— Так-так, продолжай. Интересно будет послушать, насколько, по твоему мнению, ты ужасен, — в её тоне сквозил неприкрытый скепсис.

— Ну, — тихо начал Эммет, нервно барабаня по коленям подушечками пальцев, — иногда я бываю очень громким, могу взорваться по пустякам. Элис с Эдвардом постоянно твердят, что мой длинный язык так и напрашивается на то, чтобы его укоротили на несколько дюймов. Я вспыльчив, и, если мне кажется, что кто-то обижает дорогих мне людей, могу без лишних слов разукрасить этому кому-то физиономию, вместо того, чтобы разобраться более мирным способом. А ещё я упрям, как осёл: когда что-то взбредает в голову, переубедить меня очень тяжело. Короче, я — не подарок, солнышко.

— Насчёт последнего утверждения я с тобой полностью согласна, — произнесла Евгения шёпотом, чтобы не беспокоить спящего Алекса. — Ты и вправду ужасно упрям. Но это я как-нибудь переживу, уверяю тебя. А всё остальное — да Бог с ним. Все мы неидеальны, Эм. Мне не нужна твоя улучшенная версия, потому что в ней не будет ничего от того Эммета Каллена, которого я люблю и любила столько лет.

Эммет взял Женю за руку и потянул к себе, но она помотала головой и осталась сидеть на некотором расстоянии от него.

— Поверь мне, не только у тебя есть за что казнить себя, — Дубова выдавила грустную улыбку и отвела взгляд.

— Теперь твоя очередь говорить, Женя, — предложил Эм и сам подсел к ней поближе. Он бережно отодвинул к виску прядь её волос, выбившуюся из хвоста. — И, клянусь, о чём бы ты ни поведала сейчас, это меня не испугает. Что ты скрываешь, любимая? Я слушаю.

— Ну, начнём с того, что я могу быть занозой в заднице, — нервно хохотнула Женька. Она затронула одну из любимых тем Эммета, попытавшись тем самым перевести разговор в безопасное для неё русло. Но Эм молчал, взглядом дав ей понять, что ждёт чего-то ещё.

Евгения прикрыла веки и на одном дыхании проговорила:

— У меня не может быть детей.

В комнате повисло молчание. Женька открыла глаза и встретилась с взглядом Эма. Отвращения или жалости, к которым она приготовилась, она так и не увидела. Но с удивлением заметила, что Эммет смотрит с сочувствием. При этом он не выглядел растерянным и не отворачивался от неё, пряча глаза.

— Это всё?

— А тебе мало, что ли? — потрясённо пробубнила она. — Каллен, ты что, глухой? Я только что сказала тебе, что не смогу забеременеть. НИКОГДА. Теперь не я, а ТЫ без сожаления можешь бежать от меня подальше. Я не могу, ничего не могу, я… — Женька начала задыхаться, поддавшись стремительно наступающей истерике.

— Тише, тише, — Эммет рывком прижал Дубову к себе. Одной рукой он обвил её талию, а другой придерживал голову Жени у себя под подбородком. — Я с тобой, Женя. Давай, можешь залить мою рубашку слезами. Станет легче, вот увидишь, — шептал он ей на ухо тоном, каким обычно обращаются к маленькому ребёнку, желая успокоить.

И Женька ревела, горько, отчаянно, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в рубашку Эммета. Она не позволяла себе такого, даже когда оставалась одна, коротая бессонные ночи на смятых от постоянного метания простынях. Всегда считала себя сильной, принимая за доказательство данного факта то, что даже в одиночестве она не могла отпустить себя и выплакаться вволю. Ей казалось, что, выплеснув горе с хорошей порцией слёз, она могла рассчитывать хотя бы на мизерное душевное облегчение. Не получалось: в горле вставал несуществующий комок, на подушке сиротливо темнело несколько пятен от пары — тройки несчастных слезинок, а грудь ломило так, что, казалось, кости вот-вот треснут. Эммет Каллен стал тем, кто сумел пробить ледяную корку в её душе, и результатом этого стала истерика, сопровождаемая икотой и судорожными всхлипываниями. Остатки здравого смысла подсказывали Жене, что нужно вести себя тише — рядом спал Алекс. И она изо всех сил стискивала зубы и прижималась лицом к воротнику сорочки Эммета, чтобы приглушить звуки собственных рыданий.

— Почему ты решила, что, узнав твою тайну, я должен держаться подальше от тебя? — обиженно проворчал Эммет, когда она, выплакавшись, затихла в его объятиях.

— Зачем я тебе такая? — глухо пробубнила Евгения.

— Какая — такая?! — возмущённо воскликнул Эммет.

— Пустая, неполноценная — вот какая! Если мы останемся вместе, ты когда-нибудь захочешь ещё детей, а я не смогу тебе этого дать. Пусть сейчас в моём недостатке ты не видишь ничего трагического. Но что будет через несколько лет, Эммет?

— Так! — Эммет захватил лицо Жени своими огромными ладонями и приподнял, чтобы видеть её глаза. — Ты всё сказала? А теперь послушай меня. По-твоему, я должен заменить тебя кем-то только для того, чтобы иметь в перспективе кучу детей? Но мне не нужен кто-то, потому что люблю-то я тебя. Мне нужна именно ты, и не в качестве инкубатора для вынашивания малышей, а в качестве любимой женщины. Я люблю ТЕБЯ, можешь ты это понять, глупенькая?!

— Но…

— Никаких «но»! — строго прервал Эммет Дубову, накрыв её рот подушечками пальцев. — Я понимаю, как это важно для любой женщины — выносить и родить ребёнка. Поэтому мы (слышишь, МЫ, а не ты одна) приложим все усилия, чтобы твоя мечта исполнилась. Самые компетентные врачи и лучшие клиники будут в твоём распоряжении. Я помогу тебе.

— А если снова ничего не выйдет?

— Всё получится, слышишь? Ну, выше нос! Где та женщина—огонь, которой я не уставал восхищаться всё это время?

Евгения улыбнулась, размазывая по щекам остатки косметики. С диванчика, где спал Алекс, послышался шорох. Они вместе подошли к мальчику, который всё ещё крепко спал, скинув с себя толстый плед. Эммет присел на корточки около сына и стал нежно перебирать пальцами пряди его светлых волос.

— Я хочу поблагодарить тебя за сына, — шепнул Эм, глядя на Дубову через плечо. — Ты относишься к нему, словно к родному.

— Он и стал для меня родным, Эммет, — Женька приземлилась на колени рядом с ребёнком и снова накрыла его пледом. — Неужели ты до сих пор не понял этого? Алексу уже давно есть место в моём сердце. Потерять его для меня было бы так же невыносимо, как потерять тебя. И он никогда, начиная с первого дня нашего знакомства, не был для меня обузой. Никогда я не воспринимала его, как досадное обстоятельство, как простое дополнение к тебе. Вы — единое целое для меня. Я люблю тебя, ты знаешь. Но его я люблю не меньше. Я буду для Алекса той, кем он пожелает меня видеть — другом, защитницей. Буду кем угодно. И, если когда-нибудь он решит, что я достойна большего, достойна быть ему… — Женька опустила глаза, смущённо выдавив из себя: — мамой, я буду счастлива.

Эммет ничего не ответил, просто притянул Евгению к себе и обнял с такой силой, что у неё перехватило дыхание.

— Спасибо, — выдохнул он еле слышно и приник губами к её виску.

***

Эдварда распирало от отцовской гордости, когда он смотрел на своего сына и видел его довольное лицо и светящиеся от радостного возбуждения глаза. Понимание того, что его старания не пропали даром, и Саша выглядел счастливым, добавило немалое количество бонусов самооценке Каллена. И всё же, когда праздник закончился и они с Эмметом, выполняя своё обещание, развезли маленьких гостей по домам, Эдвард не мог сдержать вздоха облегчения — держать в узде большое количество расшалившихся мальчишек оказалось занятием не из лёгких.

— Ф-фух, — устало выдохнула Белла, когда они вернулись домой. Она скинула сапоги и протопала по холлу, явно наслаждаясь ощущениями от соприкосновения затёкших ног с плитками пола.

— Да уж, денёк выдался напряжённый, — согласился Эдвард, заходя в дверь следом за ней с притихшей от усталости Аней на руках.

Эдвард посадил Аню на низкую скамеечку у стены в прихожей и встал рядом, скрестив руки на груди.

— Снимаем куртку и сапожки, юная леди, — предложил он, выжидающе приподняв одну бровь.

— У-у, — Аня выпятила нижнюю губу. — Помоги мне, папочка, а? Я так устала. — Аня откинулась назад и оперлась на стену. Раскинув в изнеможении руки и ноги, она, словно лиса, хитро посмотрела на Каллена из-под полуопущенных век, протянув: — Пожа-алуйста.

— Ещё вчера кто-то говорил, что всё умеет делать сам. Не ты ли, случайно? — уточнил Эдвард, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица.

— Ага, — Аня устало кивнула, не сдержав зевок.

Каллен хмыкнул, опустился на корточки и быстро стащил с девочки обувь и куртку с шапкой. Она обняла его, оставив на носу поцелуйчик и пожелав спокойной ночи. Лениво шаркая маленькими ножками по полу, Аня поплелась к Изабелле, которая ждала дочь у лестницы, чтобы помочь ей приготовиться ко сну.

Вспомнив, что на крыльце остались Сашины подарки, Эдвард втащил их внутрь, а затем, быстро избавившись от верхней одежды и обуви, направился на поиски сына. Как и предполагал, он нашёл мальчика на террасе, которая была пристроена к коттеджу и в холодное время года отапливалась так же, как и весь дом. Саня стоял рядом с новеньким многоскоростным велосипедом. Ещё утром получил он его от родителей в качестве подарка на День рождения. Эдвард вспомнил, как Аня без страха вскарабкалась на сиденье железного коня, как только Саша отвлёкся на что-то. Игнорируя возмущённые вопли опомнившегося брата, она решила прокатиться по просторному холлу. Из-за маленького роста до педалей она так и не дотянулась, и вместо того, чтобы тронуться с места, Аня свалилась на пол. Пока Белла обрабатывала разбитую коленку девочки и вытирала её мокрые от слёз щёки, Эдвард убрал велосипед подальше от глаз дочери, пристроив его на веранде.

Саша любовно гладил рукой блестящий корпус двухколёсной машинки и счастливо улыбался.

— Тебе понравился наш подарок? — спросил Эдвард, подойдя ближе.

— Очень, — мальчик обернулся к отцу. — Классный велик! Я мечтал о таком.

— Серьёзно? — Эдвард удивлённо вскинул брови. — Мечтал и молчал?

— Ну, — Саша неопределённо пожал плечами, — в прошлом году я случайно увидел его в спортивном магазине. Но он был такой дорогущий! Мама часто повторяла, что мы должны жить по средствам, бережно относиться к деньгам, потому что нам не на кого рассчитывать, кроме самих себя. Поэтому, когда год назад она спросила, что мне хотелось получить на день рождения, я предложил её самой выбрать подарок для меня. Сказал, что сюрприз — это даже лучше, чем знать заранее о том, что тебе подарят, — мальчик виновато вздохнул. — Я чуть не проболтался тогда, что мечтаю о таком велике.

— Иди сюда, — поманил Каллен сына и придвинул к себе большое ротанговое кресло, которое было настолько широким, что они оба разместились в его недрах без особого труда.

— Ты поступил, как настоящий мужчина, знаешь об этом? — Каллен обнял сына за плечи и накрыл подбородком его макушку. — Ты любишь и жалеешь свою маму, и это делает тебе честь. Но я обещаю, что смогу изменить вашу жизнь к лучшему. Я буду рядом, чтобы помогать, защищать и исполнять мечты. Твоей маме больше не придётся отказывать себе во многом, чтобы купить тебе и Ане то, о чём вы мечтаете. Вы — самые дорогие для меня люди.

— Пап, я хочу кое-что спросить. Можно? — Саша отодвинулся, чтобы иметь возможность видеть лицо отца.

— Конечно. Я слушаю, — Эдвард начал беспокоиться, уловив в тоне мальчика смущение. — Ты можешь спросить меня о чём угодно.

— А как ты… как понял, что любишь меня? Ведь до нашей встречи ты даже не знал о том, что я существую.

Эдвард замер в растерянности, а Саша, вглядываясь в его лицо, терпеливо ждал ответа.

— Я хорошо помню тот день, когда узнал о том, что у меня есть сын, — произнёс Каллен севшим от волнения голосом. — Помню, что испытал одновременно и потрясение, и обиду (меня ведь так долго держали в неведении). Потом пришло сожаление: я пропустил слишком большой отрезок из жизни собственного ребёнка. А ещё я ощутил радость от осознания, что на этой земле существует продолжение меня, моя плоть и кровь. Но я даже мысли не допускал о том, что тебе нет места в моём мире. То, что ты есть на свете, стало для меня бесценным подарком от человека, которого я любил и люблю — от твоей мамы. Конечно же, мне захотелось познакомиться с тобой. Признаюсь, я немного растерялся, когда ты, поняв, кем я являюсь на самом деле, выбежал из комнаты, не сказав ни слова.

— Да, — Саша виновато потупился, — я убежал. Всё произошло так внезапно. Только что я сидел в своей комнате и мучился с задачей по математике, и вдруг появляешься ты и… Я растерялся, не знал, как себя вести. Думал, ты посидишь немного и уйдёшь.Мне казалось, что ты снова исчезнешь, я просто боялся поверить, что ты вернулся навсегда, — Саша ещё ниже опустил голову и сцепил в замок подрагивающие от волнения пальцы.

— Тебе было нелегко, я понимаю, — заметил Каллен, бережно погладив сына по худенькой спине. — Я поспешил за тобой: мне так хотелось успокоить тебя, донести до тебя мысль, что я не собираюсь никуда уходить. Я подошёл к тебе, а ты поднял голову и посмотрел на меня в упор. Знаешь, ты был так похож на меня в детстве. Твои глаза, черты лица — всё это было таким знакомым! Если бы не мамины тёмно-каштановые волосы, тебя можно было бы считать моей уменьшенной копией. И тогда я понял: моя жизнь уже никогда не будет прежней. Ты стал тем, кто изменил её, подарив мне надежду на лучшее. С первых минут ты стал важен для меня. Не знаю, в какой именно момент я осознал, что люблю тебя. Мне кажется, эта любовь живёт во мне с самой первой нашей встречи. Я люблю тебя, и это естественно. Это нельзя разрушить, потому что нет на свете силы, способной искоренить любовь к собственному ребёнку, — от эмоций у Эдварда перехватило горло, и он ненадолго прервался. — Это так же неизменно, как приходящий день и наступающая следом ночь, как-то, что за зимой всегда следует весна, а весной — лето. Ты — мой сын, и то, что мне почти не понадобилось времени, чтобы полюбить тебя — нормально. По-другому и быть не могло!

— Я тоже тебя люблю, — заверил Каллена Саша и прислонился к его плечу. — Только для меня всё было проще.

— Почему? — изумился Эдвард.

— Ну, я ведь знал, что ты есть. Я мечтал с тобой встретиться и уже любил тебя, потому что… просто потому, что ты — папа.

— Всё очень просто, не так ли? — послышался голос Изабеллы, которая, зайдя на террасу, застала самый конец их беседы. — Я не помешала, мальчики?

— Нет, — одновременно произнесли Эдвард с Сашей и переглянулись, словно заговорщики. — Мы уже всё выяснили, — поспешил добавить Каллен с довольной улыбкой.

— Саша, — Белла присела перед сыном на корточки, взяв его за руку, — я хотела… вернее, мы с папой хотели кое-что уточнить. — Белла повернулась к Каллену, взглядом приглашая его присоединиться к ней. Тот, сразу поняв, о чём идёт речь, сосредоточенно кивнул.

Саша удивлённо захлопал глазами и стал вертеть головой, настороженно оглядывая обоих родителей.

— Я хотел бы дать тебе свою фамилию, — начал Эдвард, пристально вглядываясь в лицо сына. — Что ты на это скажешь?

— То есть, я буду не Журавлёв, а К-к… Каллен? — выдохнул Саня потрясённо.

— Да, — подтвердил Эдвард низким от волнения голосом. — Александр Каллен — как это тебе?

— Александр Каллен… — повторил за ним мальчик. Он вдруг вскочил с кресла и повис у отца на шее. — Это здОрово! Супер!

Эдвард удовлетворённо вздохнул, а потом лицо его озарила широченная улыбка. Он радостно взлохматил волосы сына и сгрёб его в объятия.

— Вот только… — неуверенно протянул Саша.

— Что?

— Ты — Каллен, и я тоже скоро стану Калленом. А мама и Аня так и останутся Журавлёвыми? Как-то это… странно. Ты же сам говорил, что мы — семья. Разве не должны все члены семьи носить одинаковую фамилию?

Белла, глубоко тронутая заботливым тоном Саши, с нежностью посмотрела на сына.

— Мы с мамой собираемся пожениться, — успокоил Каллен мальчика. — И произойдёт это очень скоро. — Тогда все в нашей семье, включая твою сестру, будут Калленами.

— Это же… — Саня счастливо вздохнул, — это лучший подарок на день рождения! Ой, надо же Ане сказать! Вот она обрадуется! — он ринулся к выходу.

— Эй, эй! Притормози-ка, дружок, — Белла едва успела поймать сына за запястье. — Твоя сестра давно видит десятый сон. Завтра её обрадуешь. И тебе, кстати, тоже пора в постель.

— А как же подарки? — Саша выглядел разочарованным. — Вон их сколько! Целая гора!

— Завтра, — Белла включила строгую мамочку. — Всё завтра.

— Сынок, уже поздно, — Эдвард поднялся с кресла и, взяв мальчика за плечи, начал подталкивать его к выходу. — Так что вперёд — зубная щётка и пижама давно ждут тебя.

Белла покинула террасу вслед за ними. Встав чуть поодаль, она со снисходительной улыбкой наблюдала за попытками сына потянуть время

— У меня, между прочим, сегодня День рождения, — обиженно пробурчал мальчик.

— Именинникам тоже нужно отдыхать, — заверил его Каллен.

Сдавшись, Саня побрёл по лестнице на второй этаж, где находилась его комната. Неожиданно он перегнулся через перила и произнёс:

— Спокойной ночи, Каллены. Ну-у, или почти Каллены.

— И тебе спокойной ночи, почти Каллен, — хохотнул Эдвард и подмигнул сыну.

Тот весело фыркнул и побежал к себе, перепрыгивая через две ступеньки.

— Упрямый, — Белла устало вздохнула и покачала головой.

— Интересно, и в кого же он такой? — пробормотал Каллен себе под нос.

— Ты что-то сказал, милый? — елейным тоном спросила она, выжидающе приподняв одну бровь.

— Я сказал, что обожаю тебя, любимая, — произнёс Эдвард с обезоруживающей улыбкой, точно зная, как она действует на Изабеллу. Он подошёл ближе и, прижавшись к её спине, обнял за талию. — По-моему, нам тоже пора идти спать, тебе не кажется?

— Мы так и пойдём, обнявшись? — Изабелла опустила затылок на его плечо и расслабленно опустила веки. — Может, отпустишь меня? — спросила она, на самом деле не испытывая ни малейшего желания высвобождаться из кольца его рук.

— Нет, — прошептал он над самым её ухом, задев губами мочку. — До спальни я донесу тебя на руках, и ты всю ночь будешь спать в моих объятьях. И утром, когда ты проснёшься, мои руки так же будут обнимать тебя. Так мне будет спокойней.

— Спокойней?

— Ну, а вдруг ты передумаешь ехать в… Как это называется?

— ЗАГС.

— Да, точно. Вдруг ты передумаешь ехать в ЗАГС, чтобы заполнить анкету. Вдруг ты сбежишь? — теперь губы Эдварда ласкали шею Изабеллы, то опускаясь к самому её основанию, то взлетая по сонной артерии вверх почти к самому подбородку.

— Не сбегу, и ты это знаешь, — Белла обернулась к Эдварду. — Ведь знаешь же?

— Знаю. Но до спальни я тебя всё-таки донесу, — Эдвард подхватил её на руки. Изабелла охнула и обеими руками вцепилась в его свитер. Каллен, наклонившись, оставил на её губах лёгкий поцелуй. — Держись крепче, любимая, — произнёс он и стал подниматься по ступенькам, держа путь в их с Беллой комнату.

========== Глава 24. “Я, Эдвард Энтони Каллен…” ==========

Так прекрасна и так хрупка!

Ты открыта любви и счастью.

Мягким шёлком твоя рука

Обвивает моё запястье.

Смотришь ты, не отводишь глаз,

Клятва с губ не спеша струится.

Я тобой покорён сейчас!

В высь лечу я, подобен птице.

Золотым ободком навек

Договор душ и тел скрепляю.

И часы замедляют бег,

Нас с тобою оберегая.

Знаешь самый мой сильный страх?

Я боюсь, что проснусь однажды

И пойму: только в сладких снах

День делила со мной ты каждый.

Всё, о чём попросить готов:

Будь реальностью, будь со мною.

Я устал от тревожных снов,

Стань ожившей моей мечтою.

— Эй, соня, пора вставать, — пропела Изабелла над самым ухом Каллена и погладила его по щеке.

— Ещё пять минут, — пробурчал тот, не открывая глаз.

— Эдвард, ты забыл, какой сегодня день? Я, между прочим, собираюсь стать твоей женой! Осталось всего три часа, а у нас ещё куча дел, — напомнила она.

— Если бы вчера мой брат и твоя подруга не таскали меня по магазинам до позднего вечера, этим утром я бы не чувствовал себя так, словно меня переехал грузовик, — пожаловался Эдвард и медленно распахнул веки. — Эти двое решили, что мне срочно нужен новый костюм для похода в ЗАГС. Хотя мой шкаф забит очень даже неплохой одеждой, половину которой составляют брюки и пиджаки.

— Бедняжка, — иронично протянула Белла, — могу себе представить, как ты чувствовал себя, пытаясь угнаться за сумасшедшей парочкой. Они, наверное, полгорода вверх дном перевернули, пока не нашли то, что, по их мнению, тебе подходит.

— Ага, — выдавил Каллен, сделав несчастные глаза. — При этом МОЕГО мнения никто не спрашивал. Но надо отдать им должное — костюм сидит на мне как влитой.

— Так, — Белла, оторвав голову от подушки, приняла сидячее положение. — Нам и правда пора вставать, потому что Женька будет здесь примерно через час, чтобы помочь мне привести себя в порядок. Она обещала уложить мои волосы. Мамочки! — пискнула Изабелла, кинув взгляд на дверь платяного шкафа, где было прикреплено большое зеркало, — у меня на голове такой беспорядок. И как, скажите на милость, можно превратить это гнездо в хорошую причёску?

— Crane, не преувеличивай. Твои волосы просто спутались немного, как и всегда по утрам. Выглядишь очень мило. И… знаешь, — Эдвард снизил голос до шёпота, — у меня есть к тебе предложение. Иди-ка сюда.

— Что ты ещё задумал? — Белла выглядела удивлённой, но всё же наклонилась, чтобы стать ближе к Эдварду.

— Вот какое, — он схватил её за плечи и, стремительно сменив положение, оказался сверху, подмяв Беллу под себя. — Мне кажется, мы можем позволить себе остаться в кровати ещё ненадолго.

Губы Каллена заскользили по шее, от чего кожа Беллы сразу покрылась мурашками.

— Эдвард… нам надо… Ох! Продолжай, пожалуйста! — сдалась она, когда горячее дыхание Каллена опалило кожу на её груди.

— Я и не собирался останавливаться, любимая, — пробормотал он, не поднимая головы.

— Если бы у нас с тобой был брачный договор, секс по утрам был бы в нём одним из обязательных пунктов, — шутливо заметил Эдвард, когда несколько минут спустя они лежали рядом, пытаясь восстановить дыхание.

— Ну, если бы такой договор существовал, я бы и сама с радостью поставила под этим пунктом отдельную подпись, — расслабленно усмехнулась Изабелла, медленно водя кончиками пальцев по его плечу.

Она повернула голову, отыскала взглядом часы на стене и тут же подпрыгнула, как ошпаренная.

— Теперь нам точно пора вставать! Я в душ! — Белла вскочила с кровати и направилась к примыкавшей к их спальне ванной.

— Может, сэкономим время и примем душ вместе? — Эдвард игриво приподнял одну бровь.

— Ну, уж нет, Каллен, — Изабелла покачала головой. — Боюсь, тогда мы застрянем там о-очень надолго. Так что я иду ОДНА, — она быстро скрылась в ванной и закрыла дверь на замок изнутри.

— Мисс, своим отказом вы разбили мне сердце! — крикнул Эдвард ей вслед. Ответом ему был смех, приглушённый звуком льющейся воды.

Обречённо вздохнув, Каллен натянул пижамные брюки и направился вон из комнаты. Распахнув дверь, он обнаружил на пороге Афанасия. Тот нетерпеливо гавкнул и, толкнув Эдварда носом в щиколотку, засеменил к лестнице, постоянно оборачиваясь и взглядом приглашая хозяина последовать за ним. Пёс хотел на прогулку, поэтому Эдвард, спустившись на первый этаж, распахнул перед ним входную дверь. Это был ещё один из плюсов, которые открыл для себя Каллен после переезда в коттедж: не нужно было одеваться, чтобы вывести пса на улицу и потом долго бродить между тесно стоящих высоток, следя, чтобы Фаня не убегал далеко. Эдвард просто выпускал его в огороженный надёжным забором дворик, где Афанасий носился сколько душе угодно, проверяя и помечая территорию, которую теперь считал своей собственностью. Дождавшись, когда его лохматый подопечный закончит свои неотложные дела, Каллен впустил его в дом. Он уже возвращался на второй этаж, чтобы разбудить детей, когда почувствовал, что в его босые ноги врезались несколько льдинок — Фаня энергично отряхивался после прогулки, и от него во все стороны летели налипшие на шерсть маленькие снежные комочки.

Постель Ани была пуста, но из-за стены, разделяющей детские комнаты, раздавался её довольный смех — Аня решила навестить брата с утра пораньше. Картина, представшая глазам Каллена, когда он распахнул дверь в спальню сына, была занимательной. Аня прыгала по Сашиной постели, выкрикивая: «Та-ра-ра! Поднимайся, детвора!» — а её брат, завернувшись в одеяло и накрыв голову подушкой, недовольно ворчал:

— Аня, уйди. Я спать хочу. Исчезни, а!

— Не-а, — весело отозвалась та. В очередной раз подскочив, Аня приземлилась прямо на Сашину ногу, спрятанную под одеялом, и опасливо пискнула: — Ой!

— Да что же это такое?! — взвыл Саша и выпрыгнул из своего укрытия. — Ну, мелкая, ты сейчас получишь! — он поймал сестру за руки и, опрокинув на спину, стал щекотать ей бока. Аня так заразительно хохотала, что очень быстро исчезло раздражение и на Сашином лице. Теперь они оба громко смеялись, возясь на постели.

— Доброе утро! — произнёс Каллен, широко улыбнувшись. Он присел на краешек кровати рядом с детьми. Те замерли, потом переглянулись между собой, явно что-то замышляя.

— Щекочем папочку! — первой предложила Аня и прыгнула на Эдварда. То же самое сделал и Саша.

— Эй! Так нечестно — двое на одного! — пытался отбиться Каллен между приступами смеха.

— Честно, честно, — заверила его Аня, усевшись на него верхом. — Ты — сильный, потому что взрослый.

— Неужели! — Каллен хитро прищурился и выдал короткий смешок. — Ну, тогда держитесь оба!

Очень скоро на Сашиной кровати образовалась куча-мала из двоих детей, визжащих от восторга, и одного взрослого мужчины, с азартом включившегося в игру.

— Так-так! — голос Изабеллы, стоящей в дверях и удивлённо наблюдавшей за их вознёй, заставил всех троих замереть с виноватыми улыбками на лицах. — И что же тут творится, м-м? — Белла вопросительно изогнула брови.

— Э-э, — протянул Каллен. — Любимая, ты уже приняла душ? — брякнул он первое, что пришло в голову.

— Я даже завтрак успела приготовить, пока вы тут устраивали Бородинское сражение, — строго произнесла Изабелла, но тут же, не выдержав, прыснула: — Каллен, ведешь себя, как ребёнок. Ты всё-таки женишься сегодня — нужно быть серьёзнее.

— ОЙ! Точно! — вскрикнула Аня и спрыгнула на пол. — Мамочка с папочкой сегодня женятся! Сашка, мама с папой — жених и невеста. Мам, а будет много гостей?

— Много гостей будет летом — тогда мы устроим настоящее торжество. А сегодня — только самые близкие.

— Да? — Аня притихла, выглядя при этом немного разочарованной. — Ну и ладно. Подождём до лета.

— Так, дети, умываться и чистить зубы. Эдвард, ты — в душ. Завтрак давно на столе, — подвела Белла итог.

— Да, мэм! — отчеканил Каллен и, прежде чем выскользнуть из Сашиной спальни, обернулся и радостно подмигнул сыну и дочери. Те снова захихикали, но, наткнувшись на выжидающий материнский взгляд, отправились приводить себя в порядок перед завтраком.

Женька появилась на пороге, когда Белла уже допивала свой кофе. Эдвард вместо приветствия получил от Дубовой короткий кивок, после чего был отправлен ею в гостиную с предложением скоротать время перед телевизором.

— Девочки будут заняты, — упрямо твердила Дубова, подталкивая Каллена к входу в гостиную. — Девочкам не нужно мешать.

— Я что, не могу даже заглянуть в собственную спальню?! — попытался возразить он, состроив обиженную физиономию.

— Нет! — Женька погрозила Эдварду пальцем. — Пока мы не закончим, не можешь.

— Но…

— И никаких «но», Каллен, — она стояла, задрав голову, и грозно взирала на возвышавшегося над ней Эдварда. Тот выглядел ошеломлённым.

— И как только мой брат выносит твой бешеный темперамент? — хмыкнул он, когда немного пришёл в себя.

— О-о! Он не против такого положения вещей. И скажу тебе по секрету, иногда ему это ОЧЕНЬ нравится. Хочешь, поделюсь подробностями?

— Избавь меня от них, — Каллен выставил вперёд ладони в защитном жесте. — Не хочу ничего слышать о деталях вашей интимной жизни. Фу-у, — Эдвард сделал вид, что его сейчас стошнит.

— Ха! Я и не собиралась! — Женька гордо вздёрнула подбородок, а потом обратилась к Белле, всё это время терпеливо дожидавшейся, когда её будущий муж и подруга закончат перепалку: — Пошли наверх, подружка. Будем делать из тебя сногсшибательную красотку.

— Моя невеста и так прекрасна, — проворчал Каллен им вслед, когда они уже поднимались на второй этаж

— Никто и не собирается с этим спорить, женишок, — бросила Женька, не оборачиваясь. — Белла — бриллиант, а мы просто придадим ему небольшую огранку.

Спустя полтора часа приехал Эммет. К этому времени Женька уже закончила колдовать над подругой и только довольно цокала языком, оглядывая плоды своих стараний. Она слегка завила волосы Изабеллы, придав им объём на кончиках, и собрала получившиеся завитки на одну сторону, закрутив их в свободный жгут и закрепив шпильками. Шикарный свадебный наряд Белла решила не покупать, отложив это до летней церемонии. Сегодня же её выбор пал на платье-футляр из кремового шёлка с округлой горловиной и треугольным вырезом на спине, заканчивающимся на уровне лопаток. Наряд имел длину чуть выше колена, и его полуприлегающий силуэт выгодно подчёркивал стройную фигуру Изабеллы. Единственным, что не слишком вписывалось в нынешний образ женщины, был золотой браслет на её запястье с подвеской-журавликом. Но Белла наотрез отказалась снимать украшение, не желая расставаться с подарком Эдварда ни на секунду.

Журавлёва осторожно вышла на лестницу. На ногах у неё красовались новенькие туфли на высоченных шпильках, поэтому вниз она спускалась очень медленно, опасаясь оступиться и подвернуть ногу из-за слишком непривычной обуви. До неё донёсся громкий вздох, принадлежавший Эдварду, затем послышался одобрительный свист Эммета. Белла оторвалась от созерцания туфлей и подняла голову. Братья Каллен стояли плечом к плечу в холле на первом этаже, ожидая появления своих дам. Эдвард выглядел… Белла долго подбирала в уме подходящее слово. «Ошеломительно» показалось ей самым подходящим. Угольно-чёрный костюм-двойка сидел на нём идеально, оттеняя природную бледность лица. Эдвард надел белоснежную сорочку, которая выигрывала на контрасте с тёмной тканью пиджака. Было заметно, что он приложил некоторые усилия, чтобы привести в божеский вид собственные волосы, но они всё равно пребывали в лёгком беспорядке — средствам для укладки волос шевелюра Каллена оказалась не по зубам.

Саша, одетый по случаю в костюмчик, схожий по цвету с двойкой Эдварда, стоял между дядей и отцом и нетерпеливо постукивал по полу ногой. Он выглядел рассеянным и только невпопад кивал в ответ на болтовню крутящегося рядом Алекса.

— Милая, — Каллен сглотнул, кадык его при этом тяжело дёрнулся, — ты выглядишь… потрясающе.

— Да уж, — цокнул языком Эммет. — Сестрёнка, ты просто неотразима. Мой брат — счастливчик!

— А ты — нет, значит? — Женька стояла на ступеньках, уперев одну руку в бок, а другой — удерживая на одном месте Аню. Той слишком не терпелось похвастаться нарядным платьем и замысловатой причёской, которою Женя успела соорудить из её длинных волос.

— Упс, прости, солнышко, — Эм покаянно склонил голову. — Я — больше чем счастливчик. Ведь у меня есть ты.

Эммет на огромной скорости преодолел лестничный пролёт, разделявший его с Дубовой. Он подхватил Аню, усадив её на сгиб одного локтя. Свободной рукой Эм взял ладонь Евгении и помог спуститься вниз, напоследок запечатлев поцелуй на тыльной стороне её кисти.

— Подлиза, — фыркнула Женя, но так и не выпустила своих пальцев из руки здоровяка.

Покидая дом вслед за остальными, Эммет загадочно улыбался и что-то бормотал себе под нос. Причина такого странного поведения выяснилась, как только они оказались за воротами. На подъездной дороге красовался белоснежный лимузин. За рулём этого чуда автомобильной промышленности их терпеливо дожидался персональный водитель.

— Ух, ты!!! — одновременно отреагировали Аня и Саша. Алекс же, державший за руку Анюту, только молча прикрыл ладошкой рот.

— Сюрприз! — отрапортовал старший из братьев Каллен, величаво махнув рукой в сторону машины.

— Да ла-адно?! — выдавила из себя Женька и помотала головой, не до конца веря в происходящее.

— Эммет! — восхищённо выдохнула Изабелла и обратила на мужчину благодарный взгляд. — У меня просто нет слов!

— Ну, ты даёшь, братишка! — Эдвард выглядел потрясённым. — Как ты смог раздобыть его в таком маленьком городке?

— Да уж постарался, — с гордостью ухмыльнулся его брат. Он был очень доволен собой и не собирался этого скрывать. — Лимузин ваш до полуночи. Вместе с водителем, естественно.

После этих слов человек в тёмной униформе, покинув водительское кресло, выскочил наружу. Он с приветливой улыбкой распахнул двери автомобиля, предложив всей компании забраться внутрь. Дам и детей пропустили первыми, после чего в недра лимузина проскочили и Эммет с Эдвардом. Авто плавно тронулось с места, преодолело небольшой участок грунтовой дороги и, вырулив на проезжую часть, понеслось по ней, быстро набирая скорость.

***

— Прежде чем ваш брак будет зарегистрирован, в присутствии свидетелей, ваших родных и друзей, ответьте на вопрос, является ли ваше намерение стать мужем и женой свободным, искренним и взаимным? — глубокий, отлично поставленный голос женщины—регистратора звучал ровно и приветливо. — Эдвард, ваш ответ.

— Д-да, — голос Каллена слегка дрожал от волнения.

— Изабелла, ваш ответ.

— Да, — выдохнула Белла и, не удержавшись, покосилась на Эдварда. Тот был немного бледен и смотрел перед собой с серьёзным выражением лица.

— В соответствии с вашим взаимным желанием и согласием, а также согласно семейному кодексу Российской Федерации ваш брак регистрируется. Прошу вашими личными подписями подтвердить ваше желание стать супругами, — дама перед ними продолжала произносить речь, за годы работы в ЗАГСЕ заученную ей наизусть. Белле даже стало интересно, сколько пар прошло перед её глазами до них. Она тут же одёрнула себя, поняв, что мыслит сейчас совершенно не в том направлении.

Они с Эдвардом подтвердили готовность дать супружеский обет, и Эдвард начал произносить клятву, глядя Изабелле прямо в глаза:

— Я, Эдвард Энтони Каллен, беру тебя, Изабелла, в свои законные жены. Обещаю любить и оберегать тебя, доверять тебе и делить с тобою все радости и тяготы жизни. Я предлагаю тебе мою любовь, мое сердце и мою преданность.

Белла тяжело сглотнула и несколько раз махнула ресницами, чтобы остановить подступившие слёзы. Не отрывая взгляда от Каллена, она на одном дыхании произнесла свою клятву. Эдвард осторожно смахнул пальцами тёплую капельку с щеки Изабеллы и подмигнул ей.

Женщина, ведущая церемонию, предложила им обменяться кольцами, и Эммет с готовностью раскрыл перед братом и его невестой маленькую бархатную коробочку.

Белла взяла кольцо Эдварда. Она замешкалась, соображая, на какой руке носят обручальные кольца католики. Каллен, поняв, чем вызвана эта заминка, улыбнулся и протянул ей левую ладонь. Она надела золотой ободок ему на безымянный палец и облегчённо вздохнула — от волнения у Беллы так тряслись руки, что она всерьёз опасалась выронить кольцо в самый ответственный момент. Когда пришла очередь Эдварда, он без помех водрузил колечко из белого золота на её левую руку, медленно отведя протянутую к нему правую ладонь. «Так ближе к сердцу», — шепнул он ей тихонько и застенчиво улыбнулся.

— Дорогие Эдвард и Изабелла, вы вступили в законный брак, и я объявляю вас мужем и женой. Отныне вы двое — семья, единое целое, — оповестила их регистратор.

— Они и так давным-давно единое целое, — донёсся из другого конца зала громкий шёпот Эммета, за которым последовало сердитое шиканье Дубовой.

— Да будет ваш союз прочным и счастливым. Храните вашу любовь, стройте ваш семейный очаг и будьте счастливы. Я вручаю вам свидетельство о регистрации вашего брака, — невозмутимо закончила сотрудница ЗАГСа. (1) Она отдала в руки Каллена документ, а потом раздражённо покосилась на Эма и фыркнула.

И тут Женька, не сдержавшись, заголосила:

— А-а! Го-орько!!!

— Чего? Почему ей горько-то? — Каллен в смятении посмотрел на ту, которая минуту назад его законной женой.

— Иди сюда, — Белла привлекла Эдварда к себе и первой поцеловала его. Ещё одного приглашения ему не потребовалось — Эдвард с готовностью ответил на её порыв, крепко сжав ладонями талию жены. — Если на русских свадьбах кричат «горько», значит нужно целоваться, — пояснила она, отдышавшись после поцелуя.

— Почему? — наивно поинтересовался Каллен.

— Существует много разных версий, — Белла пожала плечами и рассмеялась. — Если хочешь, поищи в интерн…

Фразу Беллы на полуслове прервали подошедшие с поздравлениями гости. Их было совсем немного: её отец, сестра и Танечка. А так же взявшие на себя роли свидетелей Женька и Эммет. Никита тоже присутствовал на церемонии. После того, что случилось в Алёхино, они с Эдвардом не прекращали общаться, часто перезваниваясь и время от времени встречаясь. У них имелась как минимум одна общая тема для обсуждений — Дима Корнев и всё, что было связано с его поисками. Ситуация осложнялась лишь тем, что Никита являлся бывшим мужем Евгении, и это напрягало Эммета. К его чести, он изо всех сил пытался скрыть своё раздражение в присутствии Никиты и только крепче прижимал к себе Женьку, когда её бывший супруг появлялся на горизонте. Никита же ограничивался тем, что изредка смотрел в сторону бывшей жены несчастными глазами и тяжело вздыхал. Но довольно щекотливая ситуация не заставила его отказаться от их с Калленом зарождающей дружбы — он только покрепче сжимал зубы и твердил, что как-нибудь переживёт случившееся. У Каллена вообще сложилось впечатление, что Никита давно смирился с решением Евгении пойти своей дорогой. Он отпустил Женю, то ли потому, что помнил о её упёртом характере, то ли просто из уважения к её выбору. Сестры Эдварда и его родителей не было только потому, что от момента подачи заявления до церемонии бракосочетания прошло всего несколько дней (как и обещала Евгения). Эсме и Карлайл не сумели выбраться из Сиэтла — как раз сегодня у доктора Каллена были намечены две сложнейшие операции, которые он, чувствуя ответственность за судьбы своих пациентов, был не в состоянии отменить. Когда Эдвард с Беллой связались по скайпу с Эллис, та пришла в ужас, решив, что упустила шанс помочь с подготовкой к свадьбе. Она чуть ли не плакала от того, что не сможет подобрать для своей невестки лучшее свадебное платье. И только твёрдое заверение в том, что торжество, намеченное на лето, всё же состоится, помогло привести Элис в чувство. На прощание она погрозила пальчиком в экран ноутбука и тоненьким голоском сообщила, что теперь Изабелле от неё точно не избавиться.

— Лето не успеет наступить, а я уже постучусь в вашу дверь, — протараторила она и, счастливо хихикнув, прервала сеанс связи.

А пока за окном только начинался февраль, и повсюду лежали сугробы — до летнего тепла было слишком далеко. Но именно в этот зимний день Изабелла Журавлёва превратилась в Изабеллу Каллен, а её дети стали детьми Эдварда Каллена не только по факту, но и юридически. Подтверждением этому стали два новеньких свидетельства о рождении, только что перекочевавших в руки Эдварда со стола регистратора ЗАГСа.

Женька, встав на цыпочки и заглянув в документы через плечо Эдварда, неожиданно прыснула.

— И что тебя так развеселило? — обиженно поинтересовался он, повернувшись к Дубовой.

— Александр Эдвардович, Анна Эдвардовна… Ой, мама моя! — Женя попыталась вернуть лицу серьёзность, но тут же снова ухмыльнулась.

— Женя! — Белла покачала головой и отвернулась, пряча улыбку.

— Видишь? — Эдвард раздражённо ткнул пальцем в нужные строчки. — Каллен Александр, Каллен Анна. ЭТО важно.

— Что поделать, если в России отчество обязательно при оформлении документов? — вздохнула Белла.

— Да ладно, — вклинился в разговор Эм. — Самое главное, братишка, что дети теперь записаны на тебя. Остальное — лабуда и хренотень.

— О-о, я смотрю, ты пополнил свои запасы разговорного русского, — насмешливо протянул Эдвард.

— Да, — его брат беспомощно развёл руками. — Понимаешь… они как-то сами ко мне липнут!

— Папочка, а что такое «лабуда»? — Алекс начал дёргать отца за рукав пиджака.

— Да, папочка, — Евгения приподняла брови, — как теперь будешь выкручиваться?

— Э-э, — Эммет почесал затылок и растерянно посмотрел на сына. — Это — взрослое слово, сынок, детям не стоит его повторять. И вообще… и вообще нам пора ехать — столик в ресторане уже заказан! — выдал он, поспешив сменить тему.

— Тогда — вперёд! — поддержал брата Эдвард. — Предлагаю отметить сегодняшнее событие!

Он подмигнул жене и, взяв её за руку, повёл к дверям. Вслед за ними потянулись к выходу и все остальные.

***

— Я уже говорил сегодня, что ты прекрасна? — поинтересовался Эдвард, покачиваясь вместе с Беллой в медленном танце.

— О да! Примерно раз сто… или двести, — известила она мужа и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его губ. — Но мне это нравится. Очень. — Изабелла обняла Каллена за шею и устроила голову на его плече. Она закрыла глаза и умиротворённо вздохнула, чувствуя, как в ноздри проникает неповторимая смесь естественного аромата Эдварда и его любимого парфюма.

— Белла Каллен, — восхищённо прошептал он, проведя кончиком носа по её волосам. — Моя жена… Ты не представляешь, что для меня значат эти слова! Когда-то я и не смел мечтать о таком. Да и сейчас у меня ощущение, что я сплю. Так боюсь проснуться и оказаться в другой реальности, где нет тебя, нет Саши и Ани, а есть только мой дом в Сиэтле, слишком большой для меня одного. Он холоден и пуст, потому что там нет тебя, нет детей.

— Эдвард, давай не будем ворошить прошлое, прошу тебя! — Изабелла накрыла ладонью щёку Эдварда и с мольбой посмотрела на него.

— Нет, я… Я не ворошу прошлое. Я пытаюсь объяснить, что чувствую. Может, пока я не встретил тебя снова, я не понимал той огромной разницы между тем, что у меня было и что имею сейчас. Я просто не смогу теперь без вас, не смогу жить без своей семьи. Поэтому так боюсь однажды проснуться в одиночестве в своей прежней постели в Сиэтле. То, как я живу сейчас, до сих пор кажется мне счастливым сном. Не хочу вас потерять!

— Ты и не потеряешь, — пообещала Белла. — Мы всегда будем с тобой. Я люблю тебя. Саша любит тебя. И ещё… я хочу попросить у тебя прощения.

— За что?! — изумлённо пробормотал Каллен.

— Я действительно когда-то боялась доверить тебе Аню. Мне было страшно, когда я видела, насколько быстро она привязалась к тебе. Я не верила, что, будучи для моей дочери посторонним человеком, ты сможешь найти в сердце частичку тепла и для неё тоже. Прости меня, Эдвард — я ошибалась. Спасибо за то, что любишь и оберегаешь мою дочь.

— Нашу, — поправил её Каллен. — Нашу дочь.

— Да, конечно, — Изабелла виновато пожала плечами. — Нашу дочь. И она любит тебя, не сомневайся в этом! — с жаром добавила она. — Мне даже иногда кажется, что к тебе она привязана больше, чем ко мне.

— Ну, Аня — явно папина дочка, — с удовлетворением констатировал Эдвард.

— Вынуждена с эти согласиться, — смиренно кивнула Белла, признавая правоту мужа, но тут же радостно рассмеялась. — И абсолютно ничего не имею против.

— Эй, новобрачные! — окликнула их Евгения со своего места за столиком. — Песня закончилась уже минут десять назад, а вы всё никак не оторвётесь друг от друга.

Опомнившись, Белла с Эдвардом оглянулись вокруг, только теперь заметив, что неторопливая мелодия давно сменилась быстрым зажигательным ритмом, а они, попросту не осознавали этого, пока не вмешалась Дубова.

Едва они успели вернуться за столик, как Эммет лукаво подмигнул им обоим и произнёс:

— Да что же это такое?! У салата какой-то странный привкус, у вина — тоже. Всё какое-то… горькое.

— О-о, — Женька ухмыльнулась, — моя лекция о русских свадебных традициях не прошла даром.

— Горько! — довольно выкрикнул Эммет и выжидающе уставился на брата и его жену. Вслед за ним то же самое начали выкрикивать Даша и Никита.

Эдвард тут же захватил лицо Изабеллы в ладони начал её целовать под одобрительные смешки гостей.

— Мне нравится этот обычай, клянусь! — прокомментировал Эм происходящее.

— Это уже все заметили, — снисходительно кивнула Женя и хмыкнула. — Ты так часто орал «горько» за сегодняшний день, что никому не досталось ни единого шанса сделать это вместо тебя. Эммет, пойдём лучше потанцуем, — попросила она своего спутника.

— Конечно, — тут же согласился он и протянул Жене руку. — Дорогая, я в твоём распоряжении.

— Идите, идите, — расслабленно произнёс Эдвард. Но внезапно его глаза округлились, а рот от удивления приоткрылся: вслед за Эмметом с Женей на танцпол вышли… Никита и Даша.

— О-оу, — задумчиво протянул он и повернулся к Изабелле, ожидая пояснений. Но та была удивлена не меньше и только растерянно пожала плечами.

Услышав, как Танечка, прикрывая рот морщинистой ладошкой, негромко засмеялась, они вопросительно уставились на неё.

— Вы были слишком заняты друг другом, чтобы заметить хоть что-то, не так ли? — добродушно сказала она, ласково глядя на внучку и её мужа. — Да этот парень сегодня целый день глаз с Дарьи не сводит! Он ещё в ЗАГСе рассматривал её, словно восьмое чудо света.

— Но… — Изабелла с трудом находила слова, — она ещё совсем девочка. А Никита… он ровесник Эдварда. И… как же это?

— Белла, — бабушка вздохнула и покосилась на Николая, сверлившего взглядом младшую дочь, доверчиво прижавшуюся к Дубову и смотревшую на него с обожанием. — Даше двадцать два года. Из неуклюжего и неуверенного в себе подростка она давно превратилась в красивую девушку. Мужчины обращают на неё внимание. А Никита… он вроде неплохой парень. И ему всего тридцать. И потом, он лишь пригласил её потанцевать. Что в этом такого?

— Не знаю, — задумчиво протянула Белла. — Просто это немного… непривычно — видеть, как твою младшую сестрёнку обнимает мужчина, даже если это — просто танец. И когда она успела повзрослеть? — Изабелла вздохнула, с грустью глядя на светившуюся от счастья сестру и Никиту, не отрывавшего от девушки восхищённых глаз.

Последние аккорды мелодии растворились в тишине, и обе пары вернулись за столик. Николай раздражённо кашлянул и выжидающе уставился на Никиту. Но тот, встретившись с отцом Дарьи глазами, не спешил отводить спокойного открытого взгляда от Журавлёва.

Неуютную тишину, повисшую за столом, нарушила Женька. На правах подружки невесты она взяла слово. Дубова долго и красочно произносила свою речь, умудрившись впихнуть в свой монолог кучу хвалебных отзывов об Изабелле, её новоиспечённом муже и двух замечательных детях.

— Рада за вас, Каллены! Беленький, ты заслужила право на счастье. Эдвард, береги свою семью и люби их так же сильно, как и они любят тебя. Гордись ими, защищай и балуй. Они это заслужили. Я точно знаю, что и они гордятся тобой. Да что там! Они обожают тебя! — торжественно произнесла Женька. Её слова были встречены бурными овациями родных и друзей.

Эммет заулюлюкал и уже открыл рот, чтобы, не изменяя традиции, выдать заветное слово. Но Евгения опередила его, произнеся:

— Горько!

Эдвард с готовностью обнял жену и накрыл её губы своими. Кто-то начал считать: «Один-два-три-четыре…» Они оторвались друг от друга, только когда Женька выкрикнула: «Двадцать два!» Оба рвано дышали, с жадностью хватая воздух. Оба не находили сил отвести друг от друга глаз, с упоением разглядывая любимое лицо напротив и впитывая в себя каждую его чёрточку.

***

— Итак, жену полагается переносить через порог, — Каллен подхватил Беллу на руки и шагнул в дом, умудрившись захлопнуть за собой дверь ногой.

— Чтишь традиции? — довольно спросила она и медленно провела подушечками пальцев по лацканам его пиджака, когда он поставил её на ноги.

— Почему бы и нет? — парировал Эдвард с очаровательной улыбкой, заставившей сердце Изабеллы пропустить несколько ударов. Он накрыл её запястья ладонями и прислонился к её лбу. — Привет, миссис Каллен.

— И тебе привет, мистер Каллен, — шепнула Изабелла и закрыла глаза, наслаждаясь теплом, идущим от его кожи.

— Сегодня здесь как-то… тихо, — неожиданно заметил он. — И это непривычно, если честно.

— Может, не нужно было отпускать детей погостить у Эммета? — с сожалением произнесла Белла.

— Может, ты и права. Но я, кстати, не заметил ни капельки печали на их лицах из-за того, что они проведут эту ночь вне дома.

— О, ещё бы! — Белла саркастически хмыкнула. — Они ведь отправились к любимому дядюшке Эму и к Алексу. Аня, Саша, Ал — неразлучная троица. А когда к ним присоединяется и твой брат тоже — это вообще взрывоопасная смесь.

— Ты переживаешь? — Каллен заботливо отодвинул с лица Беллы выскользнувший из причёски локон.

— Нет… да… просто… мне спокойней, когда дети находятся где-то поблизости, — сбивчиво пролепетала она, слегка покраснев.

— Crane, — Эдвард начал водить по её плечам ладонями, пытаясь успокоить, — я тоже чувствую себя уютней, если сын с дочерью рядом с нами. Если ты хочешь, можем позвонить Эму и Жене, и они привезут их.

— Эдвард, посмотри на часы! Скоро полночь! Аня с Сашей давно спят. Не будить же их в такое время!

— Да, точно, — Каллен помотал головой, удивляясь собственному легкомыслию. — В любом случае помни — это только на одну ночь и завтра наши дети будут с нами. Сейчас с ними мой брат и твоя подруга, и, что бы ни случилось, они не дадут их в обиду. Тем более, Эммет осведомлён о необходимости соблюдать осторожность. Он скорее откусит себе руку по локоть, чем допустит, чтобы с его племянниками что-то произошло. Ты ведь знаешь это, любимая?

— Знаю, — Белла согласно кивнула. — Твой здоровяк-брат и моя подружка — та ещё супер-парочка.

— О, да! — Каллен хохотнул. — Не могу с тобой спорить! Так и есть!

Он вдруг замолчал и пристально посмотрел жене в лицо, а потом протянул к ней руку. Почувствовав, как её ладонь обвила его пальцы, Эдвард медленно повёл Изабеллу к лестнице. Они преодолели ступеньки и, пройдя по коридору второго этажа, зашли в спальню. Всё это время ни один из них не издал ни звука. Зато их взгляды были красноречивее всяких слов. Белла не могла оторвать глаз от радужек Эдварда. Обычно зёлёные, сейчас из-за расширившего зрачка они приобрели тёмный, почти чёрный оттенок При виде этого зрелища Белла почувствовала, как её тело превратилось в вату. Хватая кислород приоткрытым ртом, она, словно загипнотизированная, отступила на пару шагов и опустилась на кровать. Попытки самостоятельно справиться с потайной «молнией» на платье ни к чему не привели — слишком сильно дрожали руки.

— Помоги, — тихо попросила она, умоляюще посмотрев на мужа.

Он тут же опустился перед ней на колени и быстро устранил возникшую проблему. Белла на секунду привстала и быстро стянула платье через голову, оставшись в одном нижнем белье. Эдвард восхищённо вздохнул, когда его глазам предстало это почти прозрачное великолепие. Он осторожно провёл пальцами по кромке тончайших кружев, потом медленно спустил лямки бюстгальтера по плечам жены и прикоснулся кончиками пальцев к обнажившейся горячей коже. Белла тихо простонала и откинулась на руки. Тихо щёлкнул крошечный замочек, и ненужная вещица, немилосердно смятая торопливыми мужскими руками, отлетела в сторону. Белла выгнулась и простонала, когда ладони Каллена накрыли её грудь. Она снова села и притянула его к себе, чтобы поцеловать. Не прерывая поцелуя, Изабелла скинула с плеч мужа пиджак и быстрым движением выдернула из-за пояса его брюк рубашку. Пальцы плохо слушались её, поэтому с пуговками на его рубашке она расправлялась слишком медленно. Исчерпав запас собственного терпения, Белла резко развела полы сорочки в стороны. Раздался громкий треск ткани, и половина пуговиц рассыпалась по полу с глухим стуком. Каллен удивлённо хмыкнул, но, судя по выражению его лица, он совершенно не жалел об испорченной вещи. Он быстро стянул её и небрежным движением забросил за спину. Следом полетели его брюки и боксёры. Каллен подошёл вплотную к Белле, слегка надавив ей на плечи, уложил на кровать и тут же навис над ней, опираясь на расставленные руки.

— Я люблю тебя, Белла Каллен, — произнёс он, поймав взгляд жены.

— Люблю тебя ещё сильнее, Эдвард Каллен, — вернула она признание, поглаживая кончиками пальцев его напряжённые плечи. Потом приподнялась и прикоснулась губами к ключице мужчины, вызвав тем самым его благодарный вздох. Каллен немного склонил голову набок и дотянулся губами до обручального кольца на руке жены. Сердце Беллы пустилось вскачь под натиском эмоций, порождённых таким невинным и в тоже время интимным жестом мужа. Нетерпеливыми пальцами она обвела контур его лица, задержавшись чуть дольше на скулах и подбородке, и с жаром произнесла:

— Эдвард, будь со мной сейчас, умоляю! Люби меня. Мне так важно знать, что ты мой, что всегда будешь рядом. Прошу, скажи мне это!

— Crane, — его голос сорвался, опустившись до хриплого шёпота, — ты — моё всё. Где бы я не находился раньше, душой всегда был только с тобой. Я был твоим тогда и остаюсь твоим сейчас. И так будет всегда, обещаю. Я твой, Белла, твой и ничей больше, — последняя фраза слетела с губ Каллена вместе с низким стоном, потому что, продолжая шептать эти признания, он рывком проник в Изабеллу.

Эдвард сцепил зубы, еле сдерживаясь, чтобы не ускорить собственный темп. Контролировать себя было чертовски сложно — Белла, выгибаясь от удовольствия, всё теснее прижималась к нему бёдрами. Перед тем, как он плюнул на всё и перестал слушать голос разума, предоставив телу полную свободу действий, Каллен обратился к жене:

— Открой глаза, милая.

Белла моментально распахнула веки и обратила на мужа затянутый чувственной поволокой взгляд.

— Смотри на меня, — попросил он. — Я хочу… видеть… твои глаза. Хочу… наблюдать… за тем, как они… темнеют от… наслаждения.

Грудная клетка Изабеллы тяжело вздымалась, а рот приоткрылся в попытке восполнить запас кислорода.

— Хочу… услышать, как… твоё дыхание… станет рваным, а пульс сойдёт с ума, когда ты… приблизишься к… финалу, — тихие фразы Эдварда чередовались с ритмичными движениями его тела, а глаза были прикованы к глазам жены.

— Я хочу, чтобы ты…. видела, что… делаешь со мной, как… как я схожу с ума от… любви к тебе. И пусть… ничего не ускользнёт… от твоих глаз. Не… отводи взгляда, — тон Эдварда был умоляющим. Речь часто прерывалась рваными выдохами и стонами, эхом разносившимися по спальне.

Белла молчала и только с восхищением взирала на него, изредка смаргивая наворачивающиеся на глаза счастливые слёзы. Но постепенно движения Каллена теряли размеренность, он стал двигаться быстрее, и Белла захныкала, ощутив, как из самой чувствительной точки понеслись по телу нервные импульсы. Они становились всё интенсивнее и заставляли пальцы на ногах сжиматься от пронизывающих ступни судорог, а руки — сворачиваться в кулаки и сгребать в горсти полотно простыни. Когда разряды тока, достигнув мозга, заполнили его волнами дикого наслаждения, Изабелла, выпустив измятую ткань постельного белья, опустила ладони на спину мужа и с силой впилась кончиками пальцев в его поясницу.

— Да! — выкрикнула она, и, прижавшись горячими губами к его ушной раковине, выдохнула: — Ты — мой! Только мой!

Боль, которую причиняли, впившись в спину, женские ноготки, не доставляла Эдварду дискомфорта. Она сливалась с наслаждением и усиливала его. Момент, когда Белла, опаляя его ухо жарким дыханием, заявила, что он принадлежит только ей, подвёл Каллена к последней грани. Он успел только прохрипеть ей в ответ: «Твой!» и тут же сорвался в пропасть, потеряв чувство реальности, растворившись в пульсирующих световых вспышках, ослепляющих глаза и опаляющих тело.

***

Приятный аромат только что сваренного кофе проникал в нос, дразня обоняние. Белла распахнула глаза и вытянула руку, желая, как всегда по утрам, ощутить под пальцами тёплый бок Каллена. Но спальное место рядом с ней пустовало. Оглядевшись, она обнаружила Эдварда сидящим у неё в ногах с довольной улыбкой на лице.

— Доброе утро, — произнёс он, заглядывая в сонные глаза Изабеллы. — Что скажешь, если мы позавтракаем прямо в кровати? — Эдвард махнул головой в сторону тумбочки, где стоял поднос с двумя чашками кофе и тарелкой, наполненной тостами.

— Скажу, что ничего не имею против, — Белла приняла сидячее положение и озадаченно оглянулась вокруг, подыскивая что-то, чем могла сейчас прикрыть наготу. На глаза попалась валяющаяся на полу рубашка мужа. Она накинула её на плечи и бросила на Каллена извиняющийся взгляд.

— Извини, я испортила кое-что из твоей одежды, — Белла неловко пожала плечами.

— О, не извиняйся, милая, — хмыкнул Эдвард. — Это всего лишь рубашка. Обстоятельства, которым она была принесена в жертву, того стоили. Ты была такой… страстной, — Каллен с восхищением уставился на жену. — Это было потрясающе!

— Хм! — Белла немного смутилась под его пристальным взглядом. — Оказывается, я могу быть непредсказуемой.

— Миссис Каллен, — Эдвард вскочил и, обогнув кровать, схватил поднос, — завтрак вас ждёт. Но сначала вы должны заплатить за него.

Белла удивлённо изогнула брови.

— Всего один поцелуй, — пояснил Каллен. Наклонившись, он завладел её губами.

— Мне нравится такой способ оплаты, — хихикнула Белла, когда Эдвард разорвал поцелуй.

Как только они принялись за еду, на тумбочке ожил телефон Каллена. Звонил Эммет. Бодрым голосом он сообщил брату, что привезёт детей только вечером — Аня с Алексом крайне заинтересованно отнеслись к рекламе выставки домашних животных, промелькнувшей на экране телевизора. Узнав, что остался всего день до закрытия, они начали прыгать вокруг Эма, умоляя отвезти их туда. И, конечно же, Эммет, не устояв перед несчастными детскими мордашками, быстро капитулировал.

— Так что они уже в пути, едут на это «ЗООШОУ», — пояснил Эдвард, пересказывая жене разговор с братом.

— Ты предупредил его…

— Да, в сотый раз напомнил об осторожности, не волнуйся, — мягким тоном произнёс Каллен. — Женя тоже едет с ними. Вдвоём с Эмметом они справятся замечательно.

— Х-хорошо, — Белла неуверенно кивнула, потом вдруг вскинула голову и замерла с задумчивым видом. — Интересно, а на животных там разрешается только смотреть или питомцев, претендующих на право называться домашними любимцами, можно ещё и приобрести?

— Ты подумала о том же, о чём и я? — засмеялся Каллен. — Ох, чувствую, Аня вернётся оттуда не с пустыми руками!

— Не думаю, что ей удастся уговорить Эммета на это, — неуверенно протянула Изабелла.

— О-о, не сомневайся! У дочки получится! Убедить Эма будет совсем не сложно — он с радостью сделает племяннице такой подарок.

— Только бы её выбор не пал на какого-нибудь питона или другую экзотическую живность, — простонала Белла. — Аня обожает весь без исключения животный мир, и скользкая, пугающего вида змея может показаться ей забавной зверушкой, нуждающейся в ласке и заботе. Как думаешь, мы сможем найти место для огромного земноводного и расположить его таким образом, чтобы однажды, выйдя погулять, он не заполз к нам в постель? — обречённо спросила она.

Эдвард расхохотался.

— Не драматизируй, любимая. Давай надеяться на лучшее и верить, что наша дочь способна рассуждать здраво. Может, она пожалеет своих стареньких папу и маму и ограничится… м-м… хомяком, например?

Белла прыснула.

— Эдвард Каллен, которому в июне стукнуло тридцать, считает себя старичком? — с лукавой улыбкой поинтересовалась она. — Что вы делаете в моей постели, дедушка?

— Сейчас я покажу тебе «дедушку»! — прорычал Эдвард с наигранным возмущением и, схватив Беллу за талию, стянул её тело вниз и уложил на подушки. Он не дал жене опомниться и сразу навис над ней, удерживая вес своего тела на руках, расставленных по обеим сторонам от её головы.

— Не хочешь взять свои слова обратно? — тихо уточнил он с еле заметной ухмылкой.

— Не-а, — весело фыркнув, завила она,

— Ну, тогда держитесь, леди. Сейчас ваш «старенький» муж будет любить вас до умозаключения.

— До умопомрачения, — хихикнула Белла. — Так нужно говорить.

— Плевать, — хмыкнул Каллен. — Углублённым изучением русского языка займёмся в другой раз. А сейчас у нас есть более важное дело.

Эммет привёз детей только под вечер. Он с минуту потоптался на пороге, а потом, сославшись на срочные дела в спортцентре, быстро покинул дом. Перед тем, как за его спиной закрылась входная дверь, Эм обернулся и одарил брата и его жену озорным взглядом, загадочно при этом усмехнувшись. В чём подвох, Белла выяснила, как только присмотрелась внимательнее к дочери. Её куртка в районе грудной клетки странно топорщилась.

— Ма-ам, па-ап, — просительно протянула Аня и аккуратно потянула вниз язычок «молнии» на пуховичке. Из образовавшейся прорехи показалась маленькая, слегка приплюснутая мордочка, покрытая дымчато-серой шерстью. Вдоль упитанных щёчек малыша свисали длинные уши.

— Ну, это хотя бы не питон! — заметил Эдвард миролюбиво.

Изабелла только покачала головой, но ничего не ответила.

— Не питон, — осмелев, кивнула Аня и с надеждой посмотрела на родителей. — Это — маленький домашний крольчонок.

— Декоративный. Голландский вислоухий. Самый маленький из всех разновидностей голландских кроликов, — добавил Саша и настороженно уставился на мать.

Белла подошла к дочери и осторожно вынула подрагивающего крольчонка из куртки дочери. В незнакомых руках тот затрясся ещё сильнее и поджал под себя короткие толстые лапы. Малыш был похож на плюшевый шарик. Уголки губ Беллы дрогнули, когда она ощутила ладонями учащённый ритм маленького испуганного сердечка. Изабелла легонько почесала кролика за ушком и посмотрела на Эдварда.

— Я же говорила, что вернутся они не с пустыми руками, — добродушно сказала она.

— У него даже родословная есть. И кличку ему прежние владельцы дали, — Саша протянул отцу документы, которые до этого момента прятал за спиной. Только… В общем, сам посмотри в нужной графе. Клянусь, это не мы придумали. Все графы были заполнены продавцом уже давно.

— Что там такого необыч… — Каллен запнулся и удивлённо заморгал, вчитываясь в строчки. — Эдди, — произнёс он, наконец, с раздражённым стоном. (2)

Белла фыркнула и расхохоталась.

— Конечно, — Каллен криво усмехнулся. — Разве мог Эммет не купить его? Не упускать ещё один повод подколоть собственного брата!

— Это имя кролику не подходит! — серьёзно заявила Аня. — Мало ли, что написано в какой-то там родословной?! Он будет Крошем, как в мультике. (3)

— О-о, спасибо тебе, солнышко, — Каллен, приложив руку к сердцу, смотрел на дочку с огромной благодарностью, и Белла могла поклясться, что он искренне радовался Аниному решению.

— Пожалуйста, папочка, — девочка хихикнула, — так… мы можем его оставить?

— Можем, — одновременно произнесли Эдвард и Изабелла. — Вот только… — Белла замялась. — Где он будет жить? Ему нужна клетка, корм и…

— Эммет всё купил, — Аня выглядела очень довольной. — На крыльце оставил.

— Дядя Эм сказал: «Сначала нужно подготовить родителей. Боюсь, ваша мама будет не в восторге от этой покупки и попытается меня стукнуть», — пояснил Саша извиняющимся тоном.

— Хм, идея неплохая, — заметила Белла с таким видом, словно всерьёз рассматривала возможность поколотить своего «братишку».

Саша метнулся за дверь и втащил в дом огромную, прямоугольной формы, клетку и пакеты со специальным кормом и наполнителем.

Учуяв присутствие нового члена семьи, к Белле подбежал Афанасий. В попытке дотянуться до крольчонка, устроившегося у неё руках, пёс приподнялся на задних лапах и стал смешно подпрыгивать, требовательно скуля и гавкая.

— Хочешь познакомиться? — Белла приподняла бровь.

— Если бы, — вздохнул Каллен и пояснил: — Охотничий инстинкт, заложенный природой и мирно спавший в нём до сегодняшнего дня.

Словно подтверждая его слова, пёс пару раз облизнулся.

— Если Фаня его сожрёт, — прошипела Белла, убедившись, что дети заняты распаковыванием домика для малыша и не слышат её, — твой брат будет тем, кто ответит за это. Место! — скомандовала она, обращаясь к Афанасию. Тот сразу успокоился, но остался стоять рядом.

— Фаня, место! — Эдвард пришёл на помощь жене. Услышав его голос, Афанасий вскочил и потрусил к собственной лежанке. Вид у него при этом был очень печальный.

— Да-а, — разочарованно вздохнула Изабелла. — Похоже, теперь он слушается только тебя. Предатель, — обиженно бросила она вслед псу, но тот только смиренно опустил хвост и ещё быстрее засеменил лапами, удаляясь из поля её зрения.

— Ну, — Каллен пожал плечами и засмеялся, — парни всегда договорятся между собой. Только и всего.

Час спустя Крош мирно дремал в новенькой клетке, место которой нашлось в комнате Ани. Та упорно пыталась накормить крольчонка капустными листьями. Аня расстроено сопела, видя, что кролик, спрятав мордочку за плюшевыми ушками, не обращает на её старания абсолютно никакого внимания. Саша просто сидел рядом и, подперев подбородок ладонями, молча наблюдал, как его сестра пыхтит он напряжения, пытаясь засунуть очередной кусочек лакомства через тонкие металлические прутья.

— Что-то тихо сегодня у нас, не находишь? — Белла подняла голову и взглянула на мужа.

Они находились в гостиной, в обнимку устроившись на большом диване перед телевизором.

— За это нужно поблагодарить тот меховой шарик, который дети привезли с собой с выставки, — успокоил её Каллен. — Эммет будет разочарован, когда узнает, что Аня сменила крольчонку кличку. Представляю обиженную физиономию моего брата.

— О да! — Белла звонко расхохоталась.

Неожиданно по гостиной разнеслась трель телефонного звонка. Белла вынула сотовый из кармана толстовки и тихонько охнула: номер на дисплее был незнакомым. Это, исходя из недавнего опыта, не сулило ничего хорошего.

— Прими звонок и поставь на громкую связь, — велел Каллен, глядя в испуганные глаза жены. — Кто бы это ни был и что бы ни сказал, постарайся сохранять спокойствие.

Преодолевая дрожь в руках, она выполнила его просьбу и, потерянно глядя на мелькание цифр, отсчитывавших время разговора, произнесла:

— Алло? Говорите, я слушаю.

— Изабелла? — из динамика послышался встревоженный женский голос.

— Кто вы? — резко спросила Белла.

— Мы незнакомы. Меня зовут Ольга. Я звоню по поводу вашей бабушки. Ей стало плохо прямо на улице, и я подошла, чтобы помочь…

______________________________________________________________________

(1) — Один из стандартных вариантов речи, которую произносит регистратор в ЗАГСе. Позаимствовано из просторов интернета.

(2) — Кличка есть в перечне рекомендованных имён для декоративных кроликов. Честно, я не могла её не использовать.)))

(3) — Речь идёт об известном мультфильме «Смешарики», где есть кролик по имени Крош. Многие дети любят этот мультик.

От автора

У истории появилось видео. За это я очень благодарна трудолюбивой и талантливой Виточке. Ссылка на ролик - в шапке фанфика. Приятного всем просмотра, мои дорогие!

========== Глава 25. Часть 1. Мир, катящийся в пропасть ==========

Коль мир придётся мне перевернуть вверх дном,

Чтобы на шаре отыскать тебя земном,

Знай, так и поступлю. Я без тебя — лишь тень,

Слепец беспомощный, забывший ночь и день.

Я — просто оболочка, нет души во мне,

Себя теряю в страшной вязкой тишине.

И ты одна способна всё назад вернуть,

Касаньем губ потери горечь зачеркнуть.

И в ночь срываюсь я, забыв еду и сон,

И ритм шагов моих бьёт с сердцем в унисон.

Я чувствую тебя и слышу голос твой,

Перекрывающий унылый ветра вой.

По гостиной разнеслась трель телефонного звонка. Белла вынула сотовый из кармана толстовки и тихонько охнула: номер на дисплее был незнакомым. Это, исходя из недавнего опыта, не сулило ничего хорошего.

— Прими звонок и поставь на громкую связь, — велел Каллен, глядя в испуганные глаза жены. — Кто бы это ни был и что бы ни сказал, постарайся сохранять спокойствие.

Преодолевая дрожь в руках, она выполнила его просьбу и, потерянно глядя на мелькание цифр, отсчитывавших время разговора, произнесла:

— Алло? Говорите, я слушаю.

— Изабелла? — из динамика послышался встревоженный женский голос.

— Кто вы? — резко спросила Белла.

— Мы незнакомы. Меня зовут Ольга. Я звоню по поводу вашей бабушки. Ей стало плохо прямо на улице, и я подошла, чтобы помочь…

— Что с ней? — осипшим от тревоги голосом воскликнула Изабелла. — Где она?

— Видимо, у неё поднялось давление. Я помогла ей дойти до дома, предложила вызвать врача, ваша бабушка отказалась. Вместо этого она попросила позвонить вам и дала ваш номер. Но…

— Не молчите, прошу! — взмолилась Белла

— Её состояние ухудшается. Минуту назад она потеряла сознание… — В трубке раздался тяжёлый вздох.

— «Скорую»! Вызывайте «скорую»! — взвыла Белла и свободной рукой сжала пальцы Эдварда.

— Уже, — быстро произнесла Ольга. — Перед тем как позвонить вам, я сделала это. Но, думаю, вам нужно приехать.

— Да, — Белла вскочила с дивана и заметалась по комнате, — я уже выезжаю!

— Умоляю, поторопитесь! — голос её собеседницы был наполнен тревогой и страхом. — «Неотложка» скоро приедет, и, наверное, будет лучше, если к этому моменту вы уже будете здесь. Времени мало!

— Ждите! — Белла нажала на сброс и, пулей вылетев из гостиной, понеслась наверх, чтобы переодеться.

— Ты не поедешь одна! — Эдвард нагнал её на лестнице. Схватив за локоть, он развернул её к себе лицом. — Я еду с тобой!

— Но… дети, Эдвард. Кто-то должен остаться с ними. Если мы поедем вдвоём, за ними некому будет присмотреть. Завезти их к папе, к Жене или Эммету мы просто не успеем! Ты же слышал, «скорая» должна подъехать! Танечка без сознания, а с ней рядом никого нет, кроме совершенно чужой женщины! Счёт идёт на минуты!

— Если нет другого выхода, мы отправимся туда все вместе. Но одна ты не поедешь! — заявил Каллен не терпящим возражений тоном. — И помни: я с тобой, что бы ни случилось.

— Я позвоню папе и попрошу присмотреть за детьми, — на ходу бросила Белла. — Мы встретимся с ним у Танечки. Времени нет, и, думаю, хорошим выходом будет, если он заберёт Аню с Сашей прямо оттуда.

Белла снова схватилась за телефон и стала набирать номер отца.

— Пап, где ты? — чуть не плача, спросила она, когда Николай взял трубку.

— Белла, я за рулём. Только недавно освободился на работе. Почему такой голос?

— Танечка… — проскулила она в трубку. — Ей стало плохо на улице. Мне звонила какая-то женщина, которая помогла ей дойти до дома и сейчас ждёт «скорую». Мы едем туда прямо сейчас вместе с детьми, и мне бы хотелось, чтобы ты забрал их.

— Я буду в городе примерно через полчаса! — выкрикнул отец. — И сразу к вам. Держитесь там.

— Ждём, — Белла всхлипнула и нажала отбой.

— Белла, — Эдвард взял её за руку, — все будет хорошо! Мы успеем! Ты меня слышишь?

— Д-да, — выдавила она еле слышно.

— Одевайся! Я соберу Аню и Сашу! — он быстро поцеловал её в лоб и, придерживая за плечи, повёл наверх.

Каллен ехал так быстро, как это было возможно, учитывая наличие в машине двоих детей. Белла сидела рядом и не выпускала из рук телефон, тщетно пытаясь дозвониться до Танечки. Она по очереди набирала то мобильный, то городской номер бабушки, и везде ответом ей были лишь равнодушные длинные гудки.

— Она не берёт трубку ни на одном телефоне! — Белла с досадой хлопнула по колену ладонью.

Эдвард, рискнув ненадолго оторваться от дороги, бросил на жену короткий взгляд. То, что он увидел, ему не понравилось: Белла была слишком бледной. Её губы слегка подрагивали от переживаний, и она то и дело сжимала их в тонкую ниточку, пытаясь остановить нервную дрожь.

— Ты же слышала, что сказала Ольга? Татьяна Тимофеевна без сознания. Но, даже если она и пришла в себя за это время, не думаю, что у неё хватит сил добраться до телефона, — предположил Каллен. Оставив левую руку на руле, правую он протянул женщине, и она тут же вложила в его широкую ладонь свои тонкие озябшие пальчики, издав благодарный вздох.

— Но Ольга, скорее всего, сейчас там, дожидается до нашего приезда! — озадаченно проговорила Белла. — Неужели она не слышит звонков?!

— Белла, — попросил Эдвард жену, — прошу, не паникуй раньше времени. Мы почти приехали, буквально через несколько минут у нас будет возможность во всём разобраться. Потерпи, я уже вижу нужный поворот, за которым находится дом Танечки.

— Конечно, — нехотя сдалась она.

Прибыв на место и оставив машину на ближайшей стоянке, они поспешили к подъезду. Белла, ведя за руки детей, успела пересечь широкий тротуар перед домом. До подъездной двери им оставалась всего пара шагов. Эдвард, вынужденный задержаться из-за распустившегося шнурка на ботинке, немного отстал от них. Когда он ступил на тротуар, из глубин двора показалась какая-то машина. Быстро набирая скорость, она понеслась прямо на Каллена. От удара по касательной тело Эдварда отлетело в сторону, а сам автомобиль развернуло в противоположном направлении. Он несколько раз крутнулся вокруг собственной оси, и, визжа тормозами, остановился. Но вылезать наружу и кидаться с испуганными воплями к сбитому им человеку водитель-лихач явно не собирался. Он так и остался сидеть в салоне, скорее всего, приходя в себя после случившегося.

Словно со стороны до Изабеллы долетел её собственный громкий крик. Не помня себя, она подлетела к мужу и упала рядом с ним на колени. Эдвард лежал на левом боку, вытянув вперёд левую руку, правая же безвольно свисала вниз вдоль рёбер. Снег по его левым виском был измазан кровью — видимо, падая, Каллен ударился головой о бетонный бортик, проходивший по границе пешеходной дорожки.

— Папочка! — подбежавшая Аня начала истошно вопить, сев перед Эдвардом на корточки и теребя в кулачке рукав его куртки.

Саша, упёршись, как и его мать, коленками в утоптанный снег, наклонился и протянул к отцу трясущиеся руки.

— Папа, папа, папа… — растерянно повторял он одно и то же, тараща на отца глаза, наполненные диким страхом.

Коснувшись шеи мужа рукой, Белла нащупала сонную артерию и чуть не заорала от облегчения на весь двор, когда ощутила кончиками пальцев толчки — пусть слабо и неровно, но пульс Эдварда всё же бился. Он был жив, хотя находился без сознания. Внезапно Каллен издал тихий стон, но в себя так и не пришёл. Опомнившись, Белла вытащила из кармана мобильник и, всхлипывая, начала набирать номер «неотложки».

— Положи телефон, — знакомый голос, наполненный раздражением, заставил её вздрогнуть. Спина тут же покрылась мурашками. Белла уставилась на появившиеся в поле её зрения высокие армейские ботинки, до одури боясь поднять голову, потому что слишком ясно осознавала, кто стоит всего в метре от неё. Медленно, словно против воли, её взгляд заскользил вверх: тёмно-синие джинсы, чёрная куртка с наглухо застёгнутым воротником-стойкой, покрытые тёмной щетиной скулы, презрительно сжатые тонкие губы и… горящие холодной злобой глаза, наполовину скрытые низко надвинутой трикотажной шапкой. Слишком обеспокоенная состоянием мужа, Белла упустила из вида виновника аварии. А тот, успев подойти очень близко, сверлил её своим фирменным тяжёлым взглядом исподлобья.

— Корнев, — выплюнула она с ненавистью и страхом, не в состоянии понять, какое из этих двух чувств лидировало в её душе в данный момент.

Аня сдавленно пискнула, зажала рот ладошкой и прижалась к матери, словно ища защиты.

Корнев усмехнулся и, не обращая внимания на съёжившуюся от испуга девочку, приказал:

— Телефон бросила! Если мне придётся повторить это ещё раз, последствия могут тебе не понравиться.

Он задрал полы куртки, вытащил из-за пояса джинсов какой-то предмет и помахал им перед лицом бывшей жены. Света, лившегося из нескольких окон родной пятиэтажки, Белле вполне хватило, чтобы разглядеть в его руках оружие. Послышался щелчок снятого предохранителя.

— Ну! — Дмитрий нетерпеливо дёрнул подбородком, сделал шаг вперёд и вытянул вперёд руку, в которой сжимал пистолет. — Отдай телефон мне!

Аня зажмурилась и ещё сильнее вцепилась в Беллу. Спрятав лицо в изгибе её шеи, она часто дышала, не в силах справиться с испугом.

Изабелла бросила Дмитрию сотовый. Он поймал его свободной рукой и удовлетворённо кивнул.

— Хорошая девочка, — похвалил он её с наглой ухмылкой.

Саша, всё еще сидевший на корточках рядом с отцом, вдруг вскочил и бросился на бывшего отчима с громким криком. Белла, заледенев от страха, отчаянно вскрикнула, пытаясь остановить сына. Корнев без труда поймал мальчика одной рукой за ворот пуховика и прижал к себе, направив на него дуло пистолета.

— Нет! Не надо! — с мольбой прохрипела Изабелла. — Пожалуйста!

— Как раз ты мне и нужен, — издевательски пропел Дима, обращаясь к Сане. — Теперь наша мамочка станет ещё послушней, да?

— Пусти! — Саша начал дёргаться.

— Ух ты, какой смелый! — хохотнул Корнев. Но улыбка тут же сползла с его лица. С силой тряханув Сашу, он произнёс: — Не смей вертеться, если хочешь остаться жив, щенок!

— Не трогай его! — снова начала Белла.

— Да? Ладно, не буду, — пообещал ласковым тоном. — А может, нам стоит избавиться вот от этого человека? — Корнев ткнул оружием в сторону бесчувственного тела Каллена. — Он сейчас такой беспомощный. А вдруг он вообще не придёт в себя, а? Как думаешь, я сильно его покалечил? Что если он оклемается, но останется инвалидом? Зачем он тебе такой?

— Н-нет, — на лице Беллы, залитом слезами, отразился ужас.

— Ладно, — Дмитрий озорно подмигнул ей. — Нет, так нет. Тогда будь послушной, дорогая. Тебе же нетрудно?

Белла обессиленно покачала головой.

— Идите сюда! Обе! — рявкнул Корнев.

Когда Изабелла вместе с дочерью приблизились к нему, он кивком головы указал на свою машину. Оглядев её, Белла заметила, что левая передняя фара разбита вдребезги. Исковерканную автомобильную глазницу окружала внушительная вмятина. Повреждено было так же и левое переднее крыло.

— Быстро, — приказал он, пропуская их вперёд. — Машина, хоть и покорёжена малость, но, вроде, пока на ходу. Я проверял.

Кинув на Эдварда тоскливый взгляд, Белла подхватила на руки измученную Аню и побрела к автомобилю. Она постоянно оборачивалась, проверяя, идёт ли следом Саша. Сын плёлся за ней по пятам, а Корнев, придерживая мальчика за куртку своими цепкими пальцами, замыкал процессию.

Подойдя к машине, Дмитрий оглянулся и рявкнул в темноту:

— Выходи!

От ближайших кустов отделилась какая-то фигура и направилась к ним. Это, как поняла Белла при ближайшем рассмотрении, была женщина лет тридцати-тридцати пяти. Незнакомка затравленно оглядела троих пленников, а потом обратилась к Корневу:

— Дима, ты что творишь?! Ты сказал, что только припугнёшь её! — дама ткнула пальцем в Изабеллу. — А сам что сделал? Зачем сбил того парня?! Он хоть живой?! Я не хочу в этом участвовать! Я уйду, я….

— Закрой рот, Оля! — оборвал Корнев её причитания. — Ты УЖЕ участвуешь. Поздно вопить от возмущения. Хочешь уйти? Пожалуйста! Только помни: ты — соучастница. Что сделаешь? Сдашь меня? А что скажешь в своё оправдание? Что ты была слишком глупа и повелась на сказочку о невинном розыгрыше? Кто тебе поверит? Так что… Ты со мной или нет?

Если Дмитрий хотел запугать свою спутницу, то это получилось у него отменно. Голова Ольги обречённо поникла, а с губ сорвалось тихое:

— С тобой. Куда же я теперь?

— Умница, — вид у Корнева был очень довольный. — Сядешь за руль!

Он бросил ей ключи от машины, а сам затолкал на заднее сиденье Беллу с детьми. Ольга юркнула в водительское кресло. Дима устроился рядом с ней, не забыв при этом заблокировать все двери. Раздалось мерное урчание двигателя, и вместе с этим звуком растаяла еле теплившаяся в сердце Беллы надежда, что автомобиль, несмотря на заверения Дмитрия, всё же не заведётся. С губ женщины сорвался полный разочарования стон и она, пытаясь справиться с бившим тело нервным ознобом, вцепилась ногтями в обивку сиденья.

— Поехали! — скомандовал Дмитрий.

Как только машина тронулась с места, Корнев развернулся вполоборота к своим пленникам, внимательно оглядел всех троих и с расстановкой, выплёвывая из себя каждое слово, произнёс:

— Двери заблокированы, но я всё равно буду наблюдать за вами постоянно.

Белла не удостоила его ответом, лишь смерила бывшего мужа полным презрения взглядом, а потом обратилась к Ольге:

— Это же ты мне сегодня звонила. Я узнала твой голос. Что с моей бабушкой? Что вы с ней сделали?

Ольга ничего не сказала, только виновато сгорбилась и ещё крепче вцепилась пальцами в руль.

— О-о, не беспокойся, дорогая, — ответил за неё Дмитрий. — С твоей обожаемой Танечкой всё в порядке. Кроме «случайно» пропавшего мобильника и перерезанного телефонного провода на лестничной площадке она не понесла никакого урона. Я же не… как там его звали? — Корнев напрягся, вспоминая что-то. — О, точно! Я не Раскольников, чтобы мочить бедных старушек.

— Точно, — Белла горько покачала головой. — Тебе до него далеко. Раскольникова хотя бы потом совесть замучила, а ты, похоже, вообще не знаешь, что это такое — мучиться раскаянием. Книга называется «Преступление и НАКАЗАНИЕ», помнишь? Не боишься, что и тебе придётся ответить за всё? — Белла гордо вкинула подбородок и посмотрела Диме прямо в глаза.

— Боюсь! — искренне ответил тот. — Но хрен они получат, а не Диму Корнева, уверяю тебя.

— Что же ты делаешь? — Изабелла тяжело вздохнула. — Похитил женщину и двоих детей, одна из которых — твоя собственная дочь! — она инстинктивно прижала молчавших Аню и Сашу поближе к себе.

Дима странно посмотрел на неё, и всего на секунду Белле почудилось, что она увидела у него в глазах смятение. Но он быстро взял себя в руки и зло выдавил:

— Сама виновата! Не стоило недооценивать меня! И не бойся — ничего с Аней и с твоим сыночком не случится, пока ты ведёшь себя прилично.

— Зачем мы тебе?

— Потом узнаешь, — Дима сделал загадочное лицо. — Всему своё время.

Прошло ещё минут десять, прежде чем Ольга остановила машину. Корнев выскочил наружу и, открыв заднюю дверь, выволок на воздух Беллу с детьми.

Район, в котором оказалась Изабелла, был ей мало знаком. Это была городская окраина. За всю свою жизнь Белла бывала здесь всего раз или два, да и то довольно давно. Кроме нескольких старых одноэтажных домиков барачного типа, стоящих на приличном расстоянии друг от друга, здесь не наблюдалось больше никаких жилых построек. Прямо за тем домом, около которого они остановились, начиналась лесополоса. Единственным напоминанием о том, что здесь тоже обитают люди, был маленький магазинчик с неоновой вывеской «Продукты» над хлипкой дверью. Эту самую дверь сейчас подпирала парочка сомнительного вида личностей с помятыми лицами, заросшими щетиной. Они с интересом разглядывали Изабеллу, и она, отчётливо осознавая, что не добьётся от них никакого толку, все же решила воспользоваться шансом и попросить помощи. Но Корнев не дал ей такой возможности: совершенно не смущаясь, он гаркнул на любопытных мужиков, и они тут же поспешили скрыться в помещении магазинчика.

— Давай без глупостей, дорогая. Я знаком с каждым из местных неудачников и, честное слово, все они маму родную готовы продать за пару-тройку сотен. Я знаю, как заткнуть их в случае чего, — предупредил он, а потом развернулся к Ольге: — Отведёшь детей в квартиру. Белла пойдёт со мной.

— Что?! — Белла задохнулась от возмущения. — Почему? Я не оставлю детей одних! Пожалуйста, нет!

— Мамочка! — Аня начала вырываться из Ольгиных рук. — Пусти меня! Я хочу к маме!

Дмитрий раздражённо рыкнул и, придвинувшись к Белле так близко, что она ощутила его дыхание на своих щеках, прошипел:

— Если хочешь, чтобы с твоими драгоценными отпрысками хорошо обращались, вовремя кормили и разрешали спать на мягкой постели, ты прямо сейчас успокоишь их и внушишь мысль, что какое-то время они проведут без тебя. Не волнуйся, ты будешь поблизости. Есть другой вариант: я увожу их отсюда очень далеко, а ты день за днём сходишь с ума, не зная, сколько километров вас разделяет, и гадая, не оставил ли я их в каком-нибудь занюханном гадюшнике. Решать тебе. И помни, начнёшь орать на всю округу, и… — Корнев помахал у неё перед носом зажатым в руке оружием.

На ватных ногах Белла подошла к детям. Она полоснула по Ольге, крепко державшей Анину ладошку, тяжёлым взглядом и резко дёрнула подбородком. Изабелла приготовилась получить отпор, но, как ни странно, Ольга тут же разжала пальцы и выпустила руку девочки. Уставившись в землю, она сделала шаг назад.

Белла присела на корточки перед Сашей и Аней. Увидев, с какой надеждой смотрят на неё дети, она не удержалась и всхлипнула.

— Не плачь, мам, — Саша смахнул пальцем слезинку с её щеки и торопливо скользнул тыльной стороной кисти по своему лицу, размазывая по щекам собственные слёзы. — Мы должны пойти с ней? — он указал подбородком на Ольгу и громко шмыгнул носом.

— Так надо, мои хорошие, — сдавленно прошептала Белла трясущимися губами. — Я буду неподалёку, — она сжала протянутые к ней детские ладошки обеими руками, борясь со сковавшей горло судорогой.

— Я не хочу к ней! — Аня отчаянно замотала головой и заревела. — Я не хочу к этой тётке! Хочу быть с тобой.

— Нужно немного потерпеть, — продолжала умолять Белла. — Клянусь, я что-нибудь придумаю. Обещаю, мы вернёмся домой.

— К папе? — уточнила Аня. — Он ведь не умрёт, мамочка?

— Нет! — с жаром воскликнула Белла, прижав дочку к себе одной рукой, а другой приобняв сына за плечи. — Даже не думай об этом! Папа жив! С ним всё будет хорошо. И он… — Белла, мысленно призвав на помощь последние силы, улыбнулась, глядя на дочь сквозь пелену слёз. — Он обязательно придёт за нами, вот увидишь. А пока вам нужно сделать, как я прошу. Не нужно злить Диму. Идите с Ольгой.

— Я боюсь его, — доверительно прошептала Аня, еле справляясь с икотой и всхлипываниями. — Он ведёт себя не как папа. Я не хочу такого папу! Я хочу другого, хочу Эдварда!

— Ты увидишь его, малыш, — Белла постаралась, чтобы обещание прозвучало максимально правдиво. — Мы выберемся. А теперь идите и постарайтесь вести тихо. Ради меня, ладно?

— Ладно, — Аня нехотя кивнула и взяла брата за руку.

— Надеюсь, беседа закончена? — насмешливо поинтересовался подошедший к ним Корнев.

— Закончена, — с ненавистью выплюнула Изабелла, поднимаясь в полный рост и до дрожи мечтая придушить бывшего мужа. — Если с ними что-то случится, — прошипела она, глядя ему прямо в глаза, — на земле не останется такого места, где я не смогу найти тебя и перегрызть твоё вонючее горло. Понял меня?

— Ты не в той ситуации, чтобы бросаться угрозами, птичка, — процедил он, угрожающе сузив веки. — Дети могут остаться без мамы, знаешь это?

— Да неужели? — выдохнула она ему в лицо. — Эдвард найдёт тебя! Не стоит недооценивать его.

— Посмотрим, — Дмитрий издал лёгкий смешок.

Он посмотрел на стоящую рядом Аню и предложил:

— Давай, папочка отведёт тебя к тёте Оле, — пропел он с ехидной улыбочкой.

С губ с Беллы чуть не сорвалось презрительное фырканье, но она прикусила язык, понимая, что злить Диму сейчас не стоило. Аня решила всё за неё. Она проигнорировала протянутую ладонь и не подняла на своего биологического отца глаз. Вместо этого девочка решительно шагнула к Ольге, потянув за собой и Сашу. Оба в последний раз оглянулись на мать, провожавшую их тревожным взглядом, и поплелись вслед за своей надзирательницей в подъезд.

— Пошли! — Корнев сжал запястье Изабеллы и потащил в сторону барака.

На секунду ей показалось, что Дима передумал разлучать её с детьми, но он, заметив вспыхнувшую в глазах бывшей жены надежду, неторопливо покачал головой и произнёс:

— Увы. В квартиру ты не поднимешься.

Корнев, крепко держа Изабеллу, промчался по отмостке под окнами дома, завернул за угол и остановился возле обшарпанной двери, ведущий в подвал. Он распахнул тяжёлую металлическую створку.

— Прошу, — он подтолкнул Беллу в спину, и она, стараясь не обращать внимания на витавший в воздухе затхлый запах, начала осторожно спускаться вниз по лестнице.

— Куда ты меня ведешь? — спросила Белла, нащупывая в темноте очередную ступеньку.

— Терпение, сладкая, — нарочито дружелюбно изрёк Корнев.

Когда на пути возникла ещё одна дверь, он выудил из кармана куртки ключ и, повозившись с замком, открыл её. Послышался щелчок выключателя, и помещение залил тусклый свет, исходивший от болтавшейся на потолке лампочки. Оглянувшись, Белла обнаружила, что находится в одном из подвальных секторов, который был переделан под комнату, а точнее, под жалкое подобие таковой. Комната была настолько крошечной, что в ней с трудом умещались потрепанная раскладушка с наброшенным сверху грязным матрасом, да низенький, громко гудевший холодильник советского образца.

— К счастью, мой новый приятель из ближнего зарубежья, нелегально подрабатывающий здесь дворником, укатил на две недели на малую Родину, чтобы проведать многочисленную родню. Так что, — Дмитрий хищно осклабился, — его апартаменты в твоём распоряжении, детка.

— Я тебе не детка! — огрызнулась она, бросив на Корнева уничтожающий взгляд.

— Ну-ну, — кивнул он в притворном смирении. — Располагайся и чувствуй себя, как дома.

Он вытащил из-под раскладушки ветхое, до дыр изъеденное молью одеяло и бросил его к ногам женщины.

— Укроешься, если озябнешь.

Белла не произнесла ни слова, только, ожидая очередного подвоха, напряжённо вглядывалась в лицо бывшего мужа.

— Хотя, — он ухмыльнулся и шагнул к ней, — есть ещё один способ согреться. Но для этого нам нужно будет раздеться. Совсем.

— Нет! — Изабелла отшатнулась от него. — Не подходи! Не трогай меня!

Дима захохотал, довольный произведённым эффектом.

— Да расслабься, Журавлёва.

Белла вздрогнула, услышав свою старую фамилию, и сжала в кулак левую руку. Ещё в машине она, пытаясь согреть озябшие пальцы, натянула перчатки. Только благодаря этому у Корнева не было возможности увидеть её обручальное кольцо, а значит, он пребывал в неведении относительно её недавнего замужества. Поэтому и назвал Журавлёвой. Это было к лучшему — такая новость явно взбесила бы Диму, и тогда… Белла поёжилась, думая о возможных последствиях.

— Я тебя не трону. Может быть… пока… — он загадочно улыбнулся и подмигнул ей. — Я ухожу. День выдался напряжённый, знаешь ли. Иди в кроватку. И счастливых тебе снов на этом умопомрачительном ложе… детка.

Изабелла, проигнорировав ставшее уже ненавистным слово, собралась с духом и спросила:

— Зачем мы тебе? Чего ты хочешь добиться таким поведением? Совсем помешался на желании отомстить?

Корнев с порога обернулся и уже без улыбки, с напряжением, сказал:

— Мы поговорим об этом завтра. А сейчас — легла спать! И даже не надейся сбежать отсюда или хотя бы привлечь чьё-то внимание криками о помощи. Этот дом довольно старый, и построен он был на совесть. Стены здесь очень толстые, звукоизоляция отменная. Ты порвёшь голосовые связки, прежде чем кто-то услышит тебя! Да и контингент, Журавлёва, вокруг не тот, чтобы вызволять попавшую в беду девушку — местные алкаши, парочка наркоманов да несколько глухих бабулек, сбагренных сюда «заботливыми» родственничками.

— Я хочу к детям, — Белла снова заплакала. — Аня совсем маленькая. Она боится. Как и Саша. Прошу… — она умоляюще потянулась к Дмитрию.

— Закрой рот! — рявкнул тот, выходя из себя. — Ольга уложит их спать! Ничего с ними не случится, пока ты ведёшь себя разумно!

Корнев вышел, с силой захлопнув за собой дверь, и до Беллы донёсся скрежет ключа в замке. Она обессиленно опустилась на раскладушку и зарылась в ладони мокрым от слёз лицом. Перед глазами поплыли недавние события. Эдвард, беспомощно распластавшийся на снегу… его тихий мучительный стон и еле заметное биение пульса на его шее. Два заплаканных детских личика, удаляющиеся от неё под бдительным надзором Ольги. Пистолет, упирающийся в бок Беллы, пока она рыдает, провожая взглядом притихших от страха детей и не обращая внимания на холодный ветер, который превращает слёзы на её щеках в колючие льдинки. Что дальше? Как поступит с ними Корнев? Выживет ли Эдвард? Она нашла в себе силы поклясться дочери в том, что её папочка выздоровеет, но, положа руку на сердце, Изабелла и сама не знала, есть ли у мужа шанс выкарабкаться или ему суждено умереть на февральском морозе от гипотермии, не приходя в сознание? И кто теперь придёт ИМ на помощь, если нет абсолютно никакой возможности подать родным и друзьям хоть жалкую весточку? Пока все эти вопросы проносились в её голове, тело Изабеллы сотрясалось от рыданий, а в душе стремительно поднималась волна сильнейшей паники. Слёзы безостановочно катились из глаз и, просачиваясь сквозь прижатые к лицу пальцы, бежали по рукавам её пальто. Совсем ослабев, она упала ничком на раскладушку и заревела ещё громче. Звуки, вылетавшие из её груди, походили на вой раненого животного. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем связки опухли настолько, что Белла могла теперь только хрипеть и судорожно икать. Отёкшие и саднящие от солёной влаги веки опустились сами собой, и она, наконец, забылась в какой-то болезненной дрёме, не имевшей ничего общего с полноценным сном.

***

— Эдвард! — чей-то голос звучал рядом, перекрывая болезненный гул в черепной коробке.

Каллен простонал и с трудом распахнул тяжёлые, будто налившиеся свинцом, веки. Перед глазами плавало какое-то размытое пятно. Он моргнул раз, другой… Расплывчатый силуэт превратился в лицо Журавлёва-старшего.

— Живой, слава Богу! — выдохнул Николай.

— Что произошло? — выдавил Каллен, еле двигая непослушными губами.

— Я не знаю, — его тесть выглядел потрясённым. — Мы договорились с Беллой о встрече. Ты помнишь?

Эдвард кивнул.

— Я подъехал, увидел вашу машину и тебя, лежащего на снегу. Где Белла и дети?

— Белла! — Эдвард дёрнулся вперёд, приняв сидячее положение, и сразу зашипел от боли в левом боку.

— Эй! Полегче! — Журавлёв попытался его остановить. — Может, тебе вообще нельзя вставать.

— Белла! — снова выкрикнул Каллен, озираясь по сторонам и надеясь, что она вот-вот откликнется. От напряжения в грудной клетке его рёбра снова пронзила острая боль. — Аня! Саша! — позвал он. — Мы приехали сюда все вместе. Они не могли просто так взять и исчезнуть!

Во дворе показалась машина Никиты. Едва авто затормозило, его владелец выскочил наружу и понёсся к Каллену.

— Это я ему позвонил, — пояснил Николай, увидев недоумение на лице своего зятя.

— Каллен! Что стряслось-то? — взволнованно спросил Никита, присев перед другом на корточки.

Эдвард потряс головой, пытаясь справиться с лёгким головокружением, и начал говорить, восстанавливая в памяти события этого вечера.

— Последнее, что я помню — на меня несётся какой-то автомобиль. Потом — сильный удар. Видимо, я потерял сознание. Никита, Белла и дети исчезли! — с отчаянием произнёс он.

— Можешь вспомнить цвет машины? — деловито спросил Дубов.

— Это сложно. Всё случилось очень быстро, — Каллен прикрыл глаза и сжал переносицу двумя пальцами. — Кажется, тёмная. Да, старая тёмная иномарка. Больше ничего не могу сказать…

— Господи! Татьяна Тимофеевна! — подскочил Николай. — Ей ведь было плохо. Может, Белла решила отвести детей в её квартиру и вернуться сюда? Я проверю, — он поднялся с колен и побежал к подъезду.

Никита проводил Журавлёва-старшего рассеянным взглядом и повернулся к Эдварду.

— Он не найдёт их там, — капитан обречённо качнул головой. — Да и Танечка, скорее всего, хорошо себя чувствует. Это была подстава, Эд, предлог, чтобы выманить вас из дома. Догадываешься, кто тебя сбил?

Каллен сжал зубы и вперил в Никиту тяжёлый взгляд.

— Думаешь, Белла и дети сейчас с ним?

— Мне бы очень хотелось, чтобы я оказался не прав, но… — Никита опустил глаза.

— Тварь! — задрав голову, прорычал Каллен и стал в исступлении колотить кулаками по примятому снегу. — Ублюдок! Я, блядь, его найду! И ИХ я найду! Слышишь меня?! — наполненным негодованием голосом обратился Эдвард к Дубову.

— МЫ найдём их, Каллен, — капитан положил руку ему на плечо и, выделяя каждое слово, добавил: — Они. Будут. В порядке.

Достав телефон, Дубов начал быстро нажимать кнопки. По тому, как протекала беседа, было ясно, что звонит он в родной отдел МВД. Посвятив коллег в подробности случившегося и отдав несколько распоряжений, Никита нажал «отбой».

— Из города Диме не выбраться — не рискнёт он куда-то ехать с тремя заложниками. К тому же, его физиономия благодаря моим стараниям знакома каждому дорожному патрулю. А главное, после того, как он сбил тебя, на его автомобиле должен был остаться след. Когда я бежал сюда, у меня под ногами что-то несколько раз хрустнуло. Подожди-ка, — капитан поднялся, и, отойдя немного в сторону, начал теребить носком ботинка снежный наст. Вот оно! — воскликнул он, присев на корточки. Через минуту Дубов вернулся обратно и показал Каллену зажатый в ладони большой осколок, пояснив: — Передней фары он точно лишился. — Битая машина — это примета. Далеко на ней не уедешь.

Эдвард внимательно выслушал Никиту и только молча кивнул головой.

Под громкий, режущий слух писк электронного датчика отворилась подъездная дверь, выпуская наружу Николая. Он почти вприпрыжку двинулся к застывшим на снегу мужчинам, а за ним, еле поспевая, семенила живая и невредимая Танечка.

— Моей дочери и внуков в квартире нет. Татьяна Тимофеевна в порядке, — обескураженно пробубнил Журавлёв. — Вот только… провод телефонный перерезан со стороны лестницы.

— Боже! — выдавил Каллен. — Поэтому мы и не смогли дозвониться на домашний телефон. Где ваш сотовый? — обратился он к бабушке Изабеллы.

Та стушевалась и отвела взгляд.

— Украли, — стыдливо призналась она. — Сегодня днём приходила какая-то девушка, Ольга. Представилась соцработником. Заботливая такая, обходительная. Всё интересовалась, не надо ли чего? Помощь предлагала. Я, конечно, отказалась — сама пока со всем справляюсь. Да и не одинокая я! После её ухода телефон и пропал…

Эдвард переглянулся с Никитой.

— Он всё предусмотрел, не так ли? — Каллен горько усмехнулся. — Ни я, ни Белла не должны были раньше времени узнать, что с бабушкой всё в порядке.

— И он не один — у него есть сообщница. Некая Ольга, — заметил Дубов. — Видимо, это она звонила Изабелле, чтобы вытащить из дома.

— А чтобы исключить возможность того, что вместо Беллы прибуду я, настаивала, что «больная» Танечка умоляет внучку приехать, — безрадостно прошептал Эдвард. — Эта Ольга сказала, что счёт идёт на минуты. И, конечно же, мы поехали все вместе, думая, что нет времени пристраивать куда-то Аню и Сашу.

— Что? Вы о чём? — Танечка и Николай начали задавать вопросы, перебивая друг друга.

— Корнев выкрал Изабеллу и детей, — нехотя пояснил Каллен, уставившись в землю.

Татьяна Тимофеевна громко охнула, схватилась за сердце и безвольно обмякла, прислонившись спиной к вовремя подоспевшему Дубову.

— Что?! — поражённо прошептал Журавлёв и, пригнувшись, схватил Эдварда за грудки. — Что?! У него же с головой не всё в порядке! Он же их не…

— Хватит! — Каллен вцепился в волосы. Лицо его исказилось от боли. — Они живы! Слышите, вы все?! — крикнул он и обвёл присутствующих лихорадочно блестевшим взором. — Я отыщу их! Он не просто так их забрал — ему что-то надо от меня. И пока он надеется обменять Беллу и детей на это что-то… — Каллен выглядел так, словно пытался успокоить не только Николая и Танечку, но и самого себя.

— Думаю, Эдвард прав, — неожиданно подтвердил эту версию Никита. — Здесь не только спонтанное желание отомстить. Насколько я знаю Диму Корнева, просто так он ничего никогда не делает. Всегда и во всём ищет выгоду.

Каллен протянул капитану руку.

— Помоги встать, — тихо попросил он.

— Эдвард, с ума сошёл? Тебе даже садиться нельзя было, пока врачи не осмотрят!

— Поверь, Никита, я бывал в передрягах и похуже этой, — нетерпеливо пробубнил Эдвард. — Я сам знаю, что со мной, — он провёл кистью по левому виску и раздражённо цокнул языком, заметив на пальцах кровь. — Просто рассечение. И, кажется, сломана парочка рёбер. Наверняка, много синяков на руках и ногах. Да, и вот ещё, — Каллен махнул кистью, на тыльной стороне которой было сильно содрана кожа. — Но это всё — ерунда.

— У тебя ещё и на скуле здоровенный синяк. А здесь, — Дубов указал на голову приятеля, — нужны швы.

— Потратить столько времени — непозволительная роскошь. На это уйдёт остаток ночи.

— Эдвард, сынок, — вмешался Николай, — Никита прав — кровотечение не остановится само собой. Да и рёбра нужно проверить. Езжайте в клинику. Если впоследствии ты свалишься где-нибудь в обморок от болевого шока или от кровопотери, Белле ты этим точно не поможешь.

— Ладно, — Каллен, состроив недовольную мину, вынужден был согласиться с доводами Журавлёва. — Поехали, — обратился он к Никите. — Но только ненадолго.

— Давай, — капитан, ухватившись за его ладонь, помог ему подняться. — Похоже, отвозить тебя в больницу входит у меня в привычку.

Прежде чем сесть в машину Никиты, Эдвард выудил из кармана джинсов ключи от коттеджа и бросил их Николаю.

— Отправляйтесь к нам домой, — предложил он. — И Татьяну Тимофеевну с собой прихватите. Так будет… безопаснее для вас. Мало ли что ещё взбредёт в голову этому сумасшедшему ублюдку?

— Я не собираюсь прятаться от… — начал, было, возмущаться Журавлёв, но, не выдержав настойчивого взгляда зятя, смиренно кивнул.

В клинике Эдварду наложили несколько стяжек на травмированный участок головы и обработали рану на ладони. Потом он стянул с себя рубашку, и хлопотавшая над ним молоденькая медсестра испустила сочувствующий вздох — весь правый бок мужчины закрывал огромный лилово-чёрный кровоподтёк. Именно сюда пришёлся основной удар, когда Корнев задел его своим авто. На левом плече красовался синяк размером поменьше и получен он был, вероятно, при падении. Когда рентгеновский снимок был готов, выяснилось, что плечевая кость в порядке, а вот с рёбрами всё обстояло намного сложнее: два из них были сломаны, а ещё на одном образовалась трещина. Чтобы зафиксировать пострадавшие рёбра, дежурный травматолог решил наложить на торс Каллена плотную тугую повязку. На ногах тоже обнаружилось с десяток ссадин и гематом, но на этот факт Эдвард равнодушно махнул рукой. Во время медицинских процедур Каллен вёл себя тихо и только время от времени, когда становилось слишком больно, раздражённо скрипел зубами. Но едва врач начал настаивать на госпитализации, он не выдержал и наорал на доктора, используя неповторимую смесь из русских и английских ругательств. Опешивший от такого неуважения эскулап только развёл руками и поспешил указать скандальному пациенту на дверь, чему Эдвард был нескончаемо рад.

— Так! — Никита хлопнул рукой по рулю. — Сейчас мы едем к тебе.

— Что? Нет! — возмущённо воскликнул Эдвард. — Я не собираюсь отсиживаться дома.

— Каллен! — Дубов вздохнул. — Никто не собирается запирать тебя на три замка. Но посмотри на себя: куртка порвана, лицо испачкано в крови. Ты будешь передвигаться по городу в таком виде? Да от тебя люди начнут шарахаться! Сменишь одежду и вперёд. И, обещаю, я буду с тобой, пока мы не найдём твою жену и детей. Мы город вверх дном перевернём, но отыщем их. Понял меня?

— Понял, — вымученно прохрипел Эдвард. — Поехали.

Дома Каллен торопливо скинул с себя рубашку и натянул чистые футболку с джемпером и джинсы, тут же скривившись от неприятных ощущений, вызванных соприкосновением ткани с травмированным телом. Накинув на плечи ремни кобуры, он уже собирался покинуть спальню и присоединиться к ожидавшему его на первом этаже Никите, как вдруг взгляд его упал на столик рядом с кроватью. Его внимание привлекла стоявшая там старенькая шкатулка из дерева, украшенная незатейливой резьбой. Эту шкатулку Каллен видел впервые, поэтому, заинтересовавшись, взял её в руки и осторожно приподнял потускневшую от времени крышку. Внутри он обнаружил несколько кусочков серебристого пластика, два пожелтевших от времени бумажных листка, а ещё пару бирок, на которых были выведены имена его сына и дочери с датами рождения. С бирками всё было ясно — они являлись памятками новорождённых, приветами из родильных домов, где появились на свет Аня и Саша. Серебристые осколки Каллен высыпал на ладонь и минуту или две гадал, почему они кажутся ему такими знакомыми. Понимание ударило по нему, словно таран: это был его давний подарок Изабелле, её первый телефон, вернее, его жалкие остатки. Нарочно или случайно, она разбила его, но предпочла сохранить даже в таком изувеченном виде. Эдвард поражённо потряс головой и аккуратно сложил фрагменты мобильника обратно в недра шкатулки. Сложенные вчетверо листы бумаги оказались старыми письмами. Как только Каллен развернул одно и начал читать, из его груди вырвался горестный вздох: это было послание, которое он, будучи когда-то наивным юным идиотом, оставил Изабелле перед своим бегством в Америку. Ему было так больно, когда он писал его, но Белле — и теперь он знал это абсолютно точно — было намного больнее читать эти строки. И всё же она сберегла листок, оставила, как последнее напоминание о человеке, которого любила. Застарелое чувство вины вновь накрыло Эдварда с головой. Болван, дурак! Как же он сглупил, когда бросил в этом городке самое дорогое для него существо! Трясущимися руками Каллен развернул второе письмо и сразу узнал почерк Энни.

«Я так горжусь тобой и твоим поступком: дать жизнь этому мальчику…», «Наступит время, когда Эдвард Каллен придёт к твоему порогу. Пусть не сейчас, не скоро, но придёт… Жизнь — хороший учитель… Когда Эдвард придёт с покаянием, позволь вам двоим снова быть счастливыми… И пусть пройдёт год, пять, семь, а, может, и десять лет — время не имеет значения… Найди в себе силы не оттолкнуть его… Но ведь ты любишь его…», — Эдвард впитывал в себя каждую строчку, смаргивая слёзы, из-за которых слова послания сливались в размытые пятна. Господи, Энни! Как же ты была права: жизнь — действительно хороший учитель. Идеальный, можно сказать! Он и вправду пришёл с покаянием спустя почти десять лет! И Белла, как и мечтала Анна Каллен, не оттолкнула его, но впустила в свою жизнь и доверила самые дорогие свои сокровища — детей. А он не сберёг, не защитил тогда, когда беда в лице Дмитрия Корнева оказалась рядом! Он же в это время валялся бесполезной, бесчувственной кучкой мяса на снегу, не ведая, что жену и детей увозит в неизвестном направлении помешавшийся на мести отморозок! Каллен откинул голову назад и, закрыв глаза, зарычал в бессильной ярости.

— Эта шкатулка очень дорога Изабелле, — раздался тихий надломленный голос.

Эдвард вздрогнул и распахнул веки. Неловко переминаясь, в дверях стояла Танечка. Она медленно подошла и опустилась на кровать рядом с мужчиной.

— Сначала она не хотела показывать её тебе — знала, что ты опять начнёшь винить себя во всём, что случилось с вами за эти годы. Но несколько дней назад Изабелла обмолвилась, что приедет за ней. Вот только не успела… Сегодня я привезла шкатулку сама. Думаю, моя внучка не стала бы возражать.

— Эти письма… — охрипшим от слёз голосом, проговорил Каллен. — Белла сохранила их. Чёрт, да она сохранила даже разбитый вдребезги телефон, подаренный мной!

— Конечно, сохранила, — Танечка погладила Эдварда по плечу. — А как же иначе? Она любила тебя, Эдвард. И любит до сих пор. Да ты и сам это знаешь.

— Знаю, — искренне произнёс Каллен. Он поднял на Татьяну Тимофеевну глаза, но тут же смущённо отвернулся. — Простите, я что-то совсем расклеился. Плачу, словно мальчишка.

— Это ничего, — она говорила тихо и доброжелательно, стремясь успокоить мужчину. — Это нормально. На твои плечи сейчас лёг огромный груз. Но, я знаю, ты справишься. Никто не винит тебя в том, что случилось. Ты слышишь меня, сынок? Все мы верим в тебя. Верим, что ты справишься, что найдёшь моих внучку и правнуков. Никита поможет тебе.

Эдвард обнял Танечку и приник головой к её плечу.

— Спасибо, — еле слышно прошептал и с жаром добавил: — Спасибо вам за поддержку. Я вытащу их оттуда, чего бы это ни стоило.

Осторожно, чтобы не задеть рану на виске, Танечка погладила Каллена по волосам и, тяжело поднявшись, вышла за дверь.

Прежде чем покинуть спальню, Эдвард бросил взгляд на зеркальную дверцу платяного шкафа-купе и, заметив, что кровоподтёк на скуле потемнел и увеличился в диаметре, только раздражённо цокнул языком. Не желая больше любоваться собственным помятым видом, он отвернулся и понёсся на первый этаж, чтобы одеться и покинуть коттедж вместе с Дубовым. Телефон в его кармане зазвонил, когда он перепрыгивал через две последние ступеньки. Скривившись от боли в боку, вызванной резким движением, Эдвард вытащил мобильник. Он злобно фыркнул, увидев на экране незнакомый номер, и красноречиво посмотрел на подоспевшего Дубова.

— Да? — громко выкрикнул Каллен в трубку, попутно включая громкую связь.

— О! Живой и здоровый! — лениво протянул невидимый собеседник. — А я думаю: дай позвоню. Может, я перестарался и прибил тебя ненароком? Оказывается, нет — ты всё ещё дышишь, — до Каллена долетел тихий смешок.

— Корнев! Где Белла и Аня с Сашей? — зло процедил Эдвард.

— В надёжном месте, — ответил Дима довольным, наполненным ленцой голосом. — И будут там до тех пор, пока ты, коп, не сделаешь всё, что я скажу.

— Что ты хочешь? — яростно прошипел Каллен.

— Денег, — совершенно спокойно пояснил Дмитрий. — Много-много денег. Я слышал, у тебя они есть. Придётся поделиться, если хочешь вернуть свою девку и её довесков.

— Сколько? — Эдвард, поняв, что его ярость доставляет Корневу большое удовольствие, с трудом взял в себя в руки и постарался перейти на нейтральный тон.

— Три миллиона. Долларов! — жёстко отчеканил Корнев.

— А твои аппетиты растут, Митя, — не сдержался Каллен. — Что ж, ты их получишь. Но есть одна загвоздка: деньги лежат на моём счету в Штатах. Чтобы перевести их на моё имя в Россию, понадобится время.

— Как долго? — деловито уточнил Дмитрий.

— Сумма большая… Несколько дней, я думаю.

— А ты постарайся сделать всё как можно быстрее, — предупредил Дима. — Только от тебя теперь зависит жизнь моих «гостей».

— Если с их голов упадёт хоть один волос… — рыкнул Эдвард.

— Не упадёт. Пока что. И нельзя ли повежливее? — Корнев откровенно наслаждался тем, что снова вывел противника на эмоции.

— Я хочу удостовериться, что Белла жива. Дай мне поговорить с ней, — произнёс Каллен решительно.

— Боюсь, это невозможно сейчас, — засмеялся Дима. — Наша общая подружка в своём уютном подвальчике недалеко отсюда. Я ей даже кровать предоставил. Не на что жаловаться. И она жива, можешь не сомневаться.

При этих словах Эдвард зажмурился, пытаясь справиться с накатившим бешенством — Дима держал Изабеллу в каком-то грязном подвале, словно бездомную собачонку. Он сделал глубокий вдох и мысленно досчитал до пяти, прежде чем продолжить разговор.

— Я хочу услышать своих детей! Мне нужно знать, что они в порядке, — он предпринял попытку надавить на Корнева.

— «Своих детей», — с сарказмом повторил тот. — Так и быть, удостоверься.

До слуха Эдварда донёсся шорох, а потом взволнованный Анин голосок пропищал:

— Алло.

— Аня, солнышко, как вы?

— Папочка, ты жив! Я так испугалась, думала, что ты… что ты умер, — Аня жалобно всхлипнула.

— Жив. Конечно, я жив, — нежно проворковал Эдвард, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться и не заплакать самому. — Скажи, он не… причинил вам вреда?

— Н-нет, — несмело протянула Аня, — но я хочу домой. Хочу к тебе и к маме. Нам велели ложиться спать, но я не могу — за стенкой громко играет музыка и какие-то люди ссорятся друг с другом. Они так орут, — с ужасом прошептала девочка.

— Малыш, наверное, это… просто соседи. Я знаю, это трудно, но… постарайся не обращать на них внимания.

— Я постараюсь, — пролепетала Аня грустно. — Ты ведь заберёшь нас отсюда?

— Конечно, принцесса. Вы обязательно вернётесь домой. И очень скоро. Я обещаю тебе это, слышишь? Обещаю. Ты только потерпи чуть-чуть, маленькая.

— Ладно, — Анюта шмыгнула носом.

Где-то на заднем фоне Корнев произнёс: «Достаточно. Следующий», и Эдвард услышал в трубке тихий голос Саши:

— Привет, пап. Ты… сильно пострадал?

— Несколько царапин, сынок. Только и всего.

— Это хорошо, — выдохнул мальчик. — Пап, я не знаю, где мама. Она не с нами, и я боюсь за неё. Очень.

— Саша, держитесь. Я заберу вас оттуда и найду маму, клянусь. И прошу, не дерзи ЕМУ. Веди себя спокойно, как бы он ни провоцировал тебя. Так нужно для вашей же с Аней безопасности. Ты можешь мне это пообещать?

— Д-да, — смущённо пробормотал Саня. — Да, могу. И… я стараюсь присматривать за Аней. Она постоянно плачет и требует маму.

— Я знаю, — вымученно произнёс Каллен. — Ты молодец, сынок. Всё будет хорошо, верь мне. И не отпускай сестру от себя ни на шаг. Я очень люблю вас, помни об этом.

— Я знаю, — голос Саши начал дрожать, как будто он сдерживался из последних сил, чтобы не заплакать. — И мы тебя любим, папочка.

«Всё, хватит уже этих соплей!» — снова вмешался Дмитрий и, судя по звукам возни в трубке, он отобрал у Саши телефон.

— Как видишь, я не обманул тебя, Каллен, — зло выплюнул он. — Надеюсь, у тебя хватило ума не ставить в известность полицию? Нам ведь это совсем ни к чему, не так ли?

— Никто ничего не знает, — Эдвард искренне надеялся, что Корнев не уловил фальши в его ответе.

— Ну и ладно, — милостиво изрёк Дима. — Я позвоню тебе завтра, коп, чтобы узнать, как идут дела с переводом денег.

До слуха Каллена донеслись частые гудки — Корнев оборвал разговор.

Эдвард отыскал глазами Никиту. Тот, сосредоточенно нахмурившись, расхаживал по холлу с прижатым к уху телефоном. Перекинувшись с кем-то парой фраз и бросив напоследок: «Спасибо, мужики, выручили!», капитан отключился и посмотрел на приятеля.

— Северо-западная окраина города. Корнев сейчас там. Точнее пока сказать не могу, — отрывисто бросил он.

========== Глава 25. Часть 2. Дороже собственной жизни ==========

Ступень за ступенью, за дверью дверь…

Душа, словно в маленькой клетке зверь,

От боли кричит и замок скребёт,

И прутья железные с силой гнёт.

Подай же мне знак, я ищу тебя!

Я в лучшее верю, любовь храня!

Лишь шаг, и ладонь я твою сожму…

И, крепко прижав к себе, обниму.

Вот-вот губ желанных коснусь твоих.

О, как мне сейчас не хватает их!

Как не достаёт теплоты твоей —

Я слишком привык согреваться ей.

Найти тебя — значит, опять дышать

И самым счастливым на свете стать.

Болею тобой, покорён тобой…

Твой в горе и в радости. Только твой!

Эдвард удивлённо приподнял одну бровь.

— Извиняюсь, — спохватился капитан. — Забыл предупредить, что твой телефон уже час, как на прослушке у наших ребят. Ты же не против?

— Почему я должен быть против? — Каллен с благодарностью посмотрел на приятеля. — Северо-запад, значит… Я не очень хорошо знаю окрестности города. Что находится в той стороне?

— Небольшая промышленная зона — старый завод по производству пластиковых изделий. Рядом пустырь. А за пустырём начинается частный сектор — полуразвалившиеся жилые дома, предназначенные под снос. Да, и ещё пять или шесть одноэтажных бараков.

— Пустуют?

— Нет, вроде. Я давно не был в том районе. Могу только сказать, что территория довольно обширная. Ребята как-то ездили туда на задержание очередной сомнительной личности. Так вот, они говорили, что в том месте каждый второй с успехом подойдёт под определение «мелкий криминальный элемент».

— Поехали! — Каллен решительно двинулся в прихожую.

— Может, лучше утром? — Никита озадаченно почесал затылок. — Так мы хотя бы с населением пообщаемся. Если кто-то видел их, то…

— Слушай, капитан, — Эдвард нервно вздохнул, — ты на самом деле думаешь, что кто-нибудь из местных будет делиться с тобой информацией? Мы — чужаки, вздумавшие рыскать по их территории. И где гарантия, что мы не попадёмся на глаза Корневу? Я убедил его, что полиция — и ты к ней, между прочим, тоже относишься — вообще ничего не знает. Если до Дмитрия дойдёт, что мы занимаемся поисками вместе, он в отместку может отыграться на Белле или на ком-то из детей.

— Ты прав, наверное, — нехотя согласился Никита. — Вот только… как ты себе это представляешь? Проверять каждый дом?

— На месте сориентируемся, — отчеканил Эдвард. — В любом случае, впереди добрая половина ночи, и терять столько времени я не собираюсь.

— Ладно, — сдался, наконец, Никита. — Только у меня одно условие. Жди здесь — надо кое-что взять из машины.

Он выбежал на улицу, но очень быстро вернулся, притащив пару бронежилетов. Один капитан начал надевать на себя, а другой бросил Эдварду и пояснил, заметив его удивление:

— В управление смотался и одолжил, пока тебя в больнице осматривали. Согласись, лучше подстраховаться?

Не говоря ни слова, Каллен быстро стащил с себя свитер и облачился в бронежилет. Травмированные рёбра под тяжестью защитной экипировки тут же отозвались тупой болью. Эдвард только раздражённо рыкнул и надел джемпер обратно, а потом принялся натягивать короткое пальто, заменив им испорченную куртку. В последний момент он вспомнил о медальоне, оставленном в кармане разорванного пуховика. Это был подарок Беллы, и Эдвард, как и обещал ей в новогоднюю ночь, всегда носил его с собой. Он переложил свой талисман во внутренний нагрудный карман пальто и нежно погладил металлический корпус через ткань верхней одежды.

Танечка вместе с Николаем вышли в прихожую, чтобы проводить мужчин. Каллен вымученно приподнял уголки губ, попытавшись улыбнуться, и бережно обнял пожилую женщину. Через плечо Танечки он посмотрел на Николая и шепнул:

— Мы отыщем их, клянусь!

— Удачи тебе, сынок! — глаза Журавлёва-старшего влажно блеснули. — Идите, — махнул он им на прощание.

Николай держал себя в руках, но по плотно сжатым губам и сцепленным в побелевшие кулаки пальцам было видно, насколько тяжело даётся ему это наигранное спокойствие.

— С чего же начать? — Дубов рассуждал вслух, попутно управляя летящим по пустынной ночной трассе автомобилем. — Беллу и детей держат отдельно.

— Корнев упомянул какой-то подвал, говоря о её местонахождении, — напомнил ему Каллен. — А дети, я так полагаю, сейчас с ним, непосредственно в его жилище.

— Подвалы есть и в частных домах. Пожалуй, начнём с сектора, где стоят все эти развалюхи. Там много заброшенных строений. Проверим в первую очередь их. Вполне возможно, наш Митя выбрал именно такой дом — ему не нужны лишние свидетели-соседи.

— Если включить логику, то… стоп! — выкрикнул Эдвард так громко, что Никита от неожиданности чуть не выпустил из рук руль. От греха подальше он съехал на обочину, заглушил двигатель и с недоумением уставился на напарника.

— Каллен, ты чего вопишь-то?

— Осёл! идиот! — Эдвард с отчаянием вцепился обеими руками в собственную шевелюру. — Конечно же, соседи… Я — непроходимый тупица, Никита, — признался он сконфуженно.

— Самокритично, — хмыкнул капитан саркастически. — И с чего вдруг такие мысли?

— Аня говорила, что боится и не может заснуть, потому что ЗА СТЕНОЙ грохочет музыка, и кто-то ругается. СОСЕДИ ругаются, Никита! В СОСЕДНЕЙ квартире. Это не частный дом. Это…

— В нашем случае это — одноэтажное жилище барачного типа, вмещающее в себя несколько тесных клетушек, несправедливо именуемых квартирами, — закончил Дубов его мысль. А в простонародье — барак.

— Район поисков сужается, — подытожил Каллен. — Белла, наверное, в подвале одного из этих… бараков, — он с отвращением выплюнул новое для него слово. — Сколько их там всего?

— Точно не помню. Пять или шесть, я уже говорил тебе, когда пришла информация о том, где находится Дима.

— Будем проверять каждый, — Эдвард решительно тряхнул головой. — Хорошо, что сейчас ночь — никто не помешает нам сделать это.

***

— Посвети, ничего не видно, — громким шёпотом попросил Каллен, распахивая незапертую дверь и делая первый шаг по ведущей вниз ветхой лестнице.

Это был уже третий подвал, обследованный ими с тех пор, как они приехали на северо-западную окраину города.

— Её здесь точно нет, — заметил Никита, шагая следом за напарником. — Дверь не заперта — заходи, кто хочешь. Корнев не допустил бы такого.

— Скорее всего, — Эдвард согласно кивнул, — но проверить надо.

Следуя за пятном света от мощного фонаря, прихваченного Дубовым из багажника его машины, они вдоль и поперёк облазили сырой, затхлый лабиринт, но, как и предполагали, ни обнаружили ничего, кроме кучи давно истлевшего тряпья в одном из закутков.

— Скоро начнёт светать, — обеспокоенно сказал Дубов, когда мужчины выбрались на свежий воздух. — Нужно поторапливаться, если не хочешь, чтобы нас застукал кто-то из местных.

— Успеем, — Каллен выглядел раздражённым. — Половину мы уже осмотрели. Пошли дальше!

Очередной подвал, как и предыдущие, тоже встретил их гнетущей тишиной, лишь изредка нарушаемой писком облюбовавших это место крыс. Брезгливо обойдя одного из грызунов, попавшегося на пути, Каллен с Дубовым поспешили подняться на улицу и помчались к следующему бараку. Отыскав вход в подполье, Эдвард толкнул хлипкую дверку.

— Замок отсутствует, — разочарованно выдохнул он. — Неужели и здесь пусто?!

— Не паникуй раньше времени, Каллен, — капитан ободряюще хлопнул его по плечу. — Мы же договорились, что исследуем по миллиметру каждую из этих вонючих ям. Так что… — Никита дёрнул головой в сторону зияющего провала. — Не стоит мешкать.

Они спустились вниз и осторожно, стараясь не хрустеть рассыпанным по полу мусором, пошли вперёд по узкому проходу. Когда до маячившего невдалеке поворота оставалось всего несколько шагов, Каллен внезапно остановился:

— Смотри! — прошипел он и, толкнув Дубова в бок локтем, осветил фонарём левую стену. — Какая-то дверь!

— Тьфу ты! — Никита досадливо сплюнул. — Я чуть мимо не прошёл.

Эдвард подёргал дверную ручку — безрезультатно. Дверь не поддалась.

— Она выглядит так, будто её вмонтировали недавно. Новая совсем. Но вообще-то, дверка не из металла, деревянная. Да и замок самый обычный, — Никита присел и, выхватив у Эдварда фонарь, посветил на замок, чтобы как следует разглядеть его устройство. — Я такой на раз-два открою. Нужен нож, чтобы отжать «язычок», — уверенно заявил он.

— Держи! — Эдвард протянул приятелю маленький складной ножик и, услышав его удивлённое хмыканье, пояснил: — У тебя из бардачка прихватил на всякий случай.

— Очень предусмотрительно, — снова хмыкнул Дубов и вернул Каллену фонарик. — Мне нужен свет.

Никита начал ковыряться в замке, напряжённо при этом сопя и изредка чертыхаясь. Наконец, раздался тихий щелчок, сопровождаемый удовлетворённым кряканьем капитана. Не сговариваясь, оба они достали оружие и обменялись напряжёнными взглядами.

— Давай, — шепнул Каллен, а потом, крутанув ручку, толкнул дверь ногой и направил оружейный ствол в густую мглу.

Несколько секунд прошли в тишине, но затем в районе противоположной стены послышался тихий шорох и кто-то испуганно всхлипнул. Глазами, едва успевшими привыкнуть к темноте, Каллен сумел различить в дальнем конце комнаты сгорбившуюся фигурку. Держа пистолет одной рукой, другой он начал шарить по стене в поисках выключателя и как только его старания увенчались успехом, торопливо саданул по клавише. От зрелища, представшего перед ним, горло Эдварда свело судорогой, а грудь зажгло от сильнейшей боли. На рваном, покрытом грязными разводами матрасе сидела его жена. Подобрав колени, она сжалась в комок и закрыла лицо ладонями. Тело Беллы сотрясала крупная дрожь.

— Мы нашли её, Эд. Мы всё-таки её нашли! — Никита выдохнул с облегчением.

— Белла! — Каллен подлетел к жене и сел перед ней на колени. — Белла, ты меня слышишь?!

Женщина медленно подняла голову и уставилась на него, как на что-то из ряда вон выходящее.

— Эдв… Эдвард? — пролепетала она недоверчиво. — Эдвард! О Господи, ты живой! — Белла провела его лицу подрагивающими от волнения пальцами.

— Живой, — Каллен легкомысленно фыркнул. — Конечно, я жив, милая! И умирать в ближайшие лет шестьдесят точно не собираюсь.

— Я… — Изабелла еле справлялась с собственным, тяжёлым от эмоций, дыханием. — Я так боялась, что потеряю тебя!

Она осторожно коснулась пластыря на его виске, погладила синяк на скуле, а потом, зарыдав, обняла мужа за шею. Белла соскользнула с раскладушки, стремясь оказаться к Эдварду как можно ближе, но тут же, услышав его сдавленный стон, отпрянула.

— Что? Я сделала что-то не то? — зачастила она, внимательно вглядываясь в его лицо. — У тебя что-то болит? Где больно, Эдвард?!

— Ерунда. Всё скоро заживёт! — Каллен махнул рукой.

— С каких это пор два сломанных ребра и трещина на третьем стали считаться ерундой? — скептически поинтересовался Дубов, за что получил от друга раздражённый взгляд.

— Прости, — Изабелла виновато посмотрела на мужа.

— Всё нормально, — замотал головой Эдвард. — Иди ко мне, — он снова обнял её и зарылся носом ей в макушку. — Сейчас меня больше интересует твоё состояние. Корнев… Он не… делал тебе больно? — взяв жену за плечи, Каллен слегка отодвинул её от себя и взглянул в глаза.

— Нет, — она приподняла кончики губ, но улыбка получилась невесёлой. — Только на словах. Он ведь мастер говорить гадости. Н-но… — голос женщины начал дрожать, а глаза снова заволокло слезами. — Дети… Они до сих пор с ним и с этой женщиной. Именно она звонила мне вчера вечером.

— Именно так мы и предполагали, — тихо бросил Никита и устало опустился на старенькую раскладушку, тут же жалобно скрипнувшую под тяжестью крепкого мужского тела.

— Не плачь, любимая. Очень скоро дети будут с нами. Мы заберём их оттуда, — Эдвард провёл подушечками больших пальцев под полукружьями век женщины, вытирая её слёзы. Но попытка была неудачной — по щекам Изабеллы побежало ещё больше тяжёлых прозрачных капелек.

Громкая мелодия звонка заставила всех троих подскочить от неожиданности. Каллен быстро, чуть не вырвав с мясом подкладку, извлёк из кармана телефон и, прежде чем ответить, приложил палец к губам, кинув на жену предостерегающий взгляд.

— Утро доброе, — вкрадчиво начал Корнев. — Как спалось? Если вообще…

— Давай без предисловий, — оборвал его Эдвард. — Говори, зачем звонишь!

— Напомнить тебе о своём существовании, чтобы не расслаблялся. Да, и вот ещё что: я очень зол, Каллен, потому что сегодня благодаря твоему сыночку мне пришлось подняться ни свет ни заря.

— Продолжай, — низким срывающимся голосом произнёс Эдвард. Он не на шутку перепугался за сына, зная, на что способен Корнев, когда злится.

— Парень стащил мой телефон, и я застукал его как раз в тот момент, когда он пытался дозвониться своему папочке. Я преподнёс ему небольшой урок.

— Что ты сделал с Сашей?! — взбешённо заорал Эдвард.

— Скажи спасибо, что я не сломал ему руку, забирая из его цепких пальчиков свой мобильник.

Эдвард обеспокоенно посмотрел на Беллу, которая, услышав шокирующую новость, зажала рот ладонью, чтобы не закричать от испуга.

— Я тебя… — ощущая, что в лёгких кончается кислород, Каллен набрал полную грудь воздуха, — придушу, Корнев. Не смей больше приближаться к моему ребёнку.

— Да надо очень, — фыркнул Дима. — Лучше я навещу его мамочку. Интересно, а она уже проснулась или до сих пор почивает на своём «шикарном» ложе. Может, она доставит мне немного удовольствия? Конечно, она будет против такого времяпрепровождения. Но, серьёзно, кого вообще интересует её мнение? Всё, я перезвоню тебя позже, чтобы доложить о результатах.

Из трубки понеслись короткие гудки — Дима решил, что на этот раз вывалил на голову своего врага достаточно информации.

— Он идёт сюда! — Каллен вскочил с колен и заметался по комнатушке. — Встретить его на улице мы не успеем — от квартиры до подвала идти всего минут пять, — он посмотрел на Никиту.

— Коридор тоже не подходит — там темно и очень мало пространства. Если начнётся стрельба, траекторию пуль предсказать невозможно. Особенно с учётом того, что они запросто могут отрикошетить от стен, — Дубов отмёл ещё один вариант.

Эдвард внимательно осмотрел жену.

— Crane, дай мне своё пальто.

Белла удивлённо моргнула, но лишних вопросов задавать не стала. Вместо этого она послушно стянула верхнюю одежду и отдала Каллену. Своё пальто он тоже стащил с плеч и вместе с одеждой Изабеллы особым образом разложил на матрасе, а потом накрыл наспех сооружённую конструкцию одеялом. Со стороны создавалось впечатление, что на раскладушке, укрывшись с головой, спит человек.

— Уведи её, — отрывисто кинул Каллен напарнику. — Рядом есть поворот в соседний сектор. Там вы и останетесь, пока Корнев не зайдёт в комнату.

— А это зачем? — Белла ткнула пальцем в куль на раскладушке.

— Это место хорошо просматривается из дверного проёма. Если прямо с порога он увидит, что кровать пуста, сразу заподозрит неладное, и вместо того, чтобы зайти сюда, развернётся и бросится тебя искать. Мне же нужно, чтобы Дима попал в это помещение, как в ловушку. Так с ним будет справиться легче, чем в узком тёмном коридоре.

— А ты? — Белла побледнела. — Где в это время будешь ты? — при этом у неё было такое выражение лица, будто она уже знала ответ.

— Я буду ждать его здесь! — не терпящим возражений тоном заявил Эдвард.

— Нет!

— Да, Беллз! Так надо, пойми, милая!

— Может, просто спрячем её в другом крыле подвала и встретим Диму вместе? — вмешался Никита.

Эдвард упрямо помотал головой.

— А если что-то пойдёт не так? Вразрез с планом? — задал он встречный вопрос. — Лучше перестраховаться — один из нас должен оставаться с Беллой. Ты появишься, когда я перекрою Корневу обратный путь. Я стану тем барьером, через который ему не перебраться. Всё, хватит болтовни — времени нет!

Кивнув, Никита уцепился за локоть женщины и бережно, но решительно повёл её в коридор.

— Я боюсь! — она обернулась на пороге. — Мы не должны оставлять тебя одного.

— Это всего на несколько минут, — Каллен ободряюще улыбнулся. — Потом Никита мне поможет. Не тяни, Crane — он вот-вот появится. Никита, — Эдвард посмотрел на капитана, — не забудь закрыть дверь, чтобы Корнев не начал беспокоиться раньше срока.

— Сделаю, — пообещал тот.

Как только звуки шагов его напарника и жены растворились в недрах подвала, Каллен погасил свет и прислонился к стене рядом с входным проёмом, рассчитывая, что в тот момент, когда дверь распахнётся, он окажется спрятанным за ней. Он сжимал в пальцах рукоятку снятого с предохранителя пистолета и размеренно дышал, надеясь тем самым обрести хоть немного спокойствия и справиться с болью в области сломанных рёбер. Поначалу до Эдварда не долетало ни одного постороннего звука, и всё что он слышал — это стук собственного сердца, которое билось так сильно, что, казалось, могло запросто выскочить из грудной клетки. Но вот откуда-то издалека до него долетел скрип ржавых дверных петель — кто-то зашёл в подвал с улицы. И этого кого-то Каллен ждал, ощущая, как с каждым шагом визитёра в его крови прибавляется адреналина, разбавленного яростью. Тяжело протопав к нужной двери, Дима повернул в замке ключ и с такой силой распахнул створку, что она едва не расшибла лоб прильнувшему к стене Каллену. Корнев щёлкнул выключателем и позвал:

— Ау! Пора вставать, радость моя!

Он подошёл к раскладушке, резко сдёрнул одеяло и застыл, увидев вместо человеческого тела два свёрнутых пальто. От того, что Дима стоял, слегка наклонившись, его куртка приподнялась на пояснице, обнажив выглядывающую из-под ремня оружейную рукоять.

— Руки подними! — выплюнул Эдвард, не дав ему возможности опомниться.

Вместо того чтобы послушаться, Корнев начал медленно оборачиваться. Одновременно с этим его правая рука поползла за спину.

— Ничто не мешает мне выстрелить, — Каллен угрожающе изогнул бровь, держа оружие наготове. — Обе руки — вверх, я сказал! Даже не думай, достать свой пистолет ты не успеешь. Я прострелю тебе руку гораздо быстрее.

— Ты не выстрелишь, — дерзко ухмыльнулся Корнев, но рука его замерла на полпути к цели. — Ты же из тех копов, что проповедуют сопливое благородство. Такие не используют оружие первыми.

— Я БЫВШИЙ коп, МИТЯ, — ядовито заметил Эдвард, вернув ему ухмылку. — Я теперь сам по себе. Вольный стрелок, так сказать. Могу стрелять, когда вздумается, не обременяя себя уставом и не думая о кодексе чести. И уж точно у меня не возникнет разногласий с совестью, если соберусь подарить пулю ТЕБЕ.

Несколько мгновений оба молчали, меряясь напряжёнными взглядами, а потом Дмитрий, досадливо сплюнув сквозь зубы, нехотя поднял руки над головой.

— Никита! — крикнул Эдвард, не отводя от противника глаз.

Не ожидая повторного приглашения, в комнату ворвался Дубов.

— Оружие сзади, за поясом, — процедил Эдвард.

Капитан шагнул к Корневу, забрал пистолет и, отойдя назад, стал с неприязнью разглядывать бывшего приятеля.

— Ну, надо же, какая харизматичная парочка, — невесело хмыкнул тот. — Поди, с ног сбились, пока меня искали?

— Не думал я, Дима, что придётся снова встретиться при таких обстоятельствах, — с ноткой гречи произнёс Дубов. — Чего тебе не жилось спокойно, парень? За тобой кровавый след тянется аж от самого Сиэтла.

— Эта сука сама виновата, — лающим голосом выдал Дима, вспомнив о Насте. — Ну, застала она меня, когда я копался в столе её дяди! Что, обеднел бы он?! Так нет, вместо того чтобы благоразумно не открывать рот, она понеслась прямиком к родственничку пожаловаться на нехорошего Диму. А подружке твоей, — Корнев глянул на Каллена, — не нужно было с места срываться. Я был на взводе и выстрелил автоматически. Рыпнулась не вовремя, вот пулю и получила. Нечего было на рожон лезть.

Эдвард сжал свободную, не занятую пистолетом, руку в кулак и шагнул к Дмитрию, но, почувствовав на своём плече ладонь Никиты, нехотя остановился. Дубов вытащил из кармана пару наручников и приблизился к Корневу. Он толкнул его к тянувшимся вдоль стены металлическим трубам и пристегнул к ним таким образом, что руки Димы остались сведёнными за спиной.

— Посиди-ка тут, «неуловимый» ты наш, — зло прошипел капитан. — А у нас есть ещё дела. Номер квартиры твоей подружки! Быстро!

— Перебьёшься, — Дмитрий нагло хохотнул и смачно сплюнул Дубову под ноги. — Вам нужно, вы и ищите.

— Я тебе сейчас что-нибудь сломаю! — не выдержал Каллен. — Или отстрелю. С чего начать?! Выбирай! — подкрепляя слова действиями, он приставил оружейное дуло к левому бедру Корнева. — Начну отсюда, — с тихим бешенством предложил он. — И мы будем квиты за нашу прошлую встречу в лесу. Помнишь?

— Квартира четыре, — процедил Дмитрий, не отрывая глаз от впившегося в его ногу пистолета.

— Белла! Выходи! — отойдя от Димы, Каллен окликнул жену и снял с матраса оба пальто.

Она медленно зашла в помещение и робко прижалась к Каллену, опасливо косясь в сторону Дмитрия.

— Что, думаешь, выиграла, гадина? — он посмотрел на неё с такой ненавистью, что по спине Изабеллы побежали мурашки.

— Заткнись! У тебя нет права даже смотреть в сторону моей жены, не то что разговаривать с ней! — рыкнул на Корнева Эдвард.

— Твоей жены? — Дмитрий выглядел ошарашенным. Скользнув взглядом по рукам Беллы и заметив на её пальце обручальное кольцо, он присвистнул. — Вон оно как всё далеко зашло! Значит, ты у нас теперь Каллен, — он злобно усмехнулся Изабелле. — Вот только, девчонка как была Журавлёвой, так и останется!

— Ошибаешься, — с видимым удовольствием поправил его Эдвард. — Аня — моя дочь, по сути, и по закону. Равно как и Саша — мой сын. Оба они теперь официально носят мою фамилию.

— Что?! — Корнев резко дёрнулся, но тут же, зашипев от боли, причинённой впившимися в кожу браслетами наручников, вернулся в прежнее положение. Ты — неблагодарная тварь! — рявкнул он, обращаясь к бывшей жене. — Я взял вас под крыло когда-то, тебя и твоего сыночка. Столько лет терпел твою ненормальную любовь к этому придурку — американцу. А ты вышвырнула меня из дома, как беспородную шавку! Да ещё и вернулась к нему! — Корнев указал подбородком на Эдварда.

Белла в ответ не произнесла ни слова, лишь смотрела на Дмитрия со смесью презрения и раздражения.

— Зачем тебе это вообще, Каллен? — недоумевающе покачал головой Корнев, а потом издевательски осклабился. — Ты повесил себе на шею ярмо, знаешь об этом?

— Не меряй всех по себе, — Эдвард пробежался по нему таким взглядом, словно видел перед собой что-то мерзкое и отталкивающее. — Это ты повесил ярмо на свою жизнь, когда убил двух человек и похитил троих, причём двое из них — несовершеннолетние. И не смей оскорблять никого из моей семьи!

— Ты имеешь в виду МОЮ семью?

— Она никогда не была твоей, ты сам от всего отказался. С каких пор ты стал считать этих людей семьёй? — со злостью выдавил Эдвард. — Может, с того времени, когда ты обижал Изабеллу на глазах у детей? Или тогда, когда ты изменял ей со всеми подряд? А может, это было в те моменты, когда ты орал на собственную дочь, потому что она раздражала тебя одним своим присутствием?

— Да пошёл ты, Каллен! — взбешённо заорал Дима в бессильной ярости.

— Довольно, — выдохнул Эдвард. — Мы только напрасно тратим время — недалеко отсюда есть те, кто ждёт нас и надеется на нашу помощь.

Никита наклонился, пошарил по карманам Корнева и вытащил ключи от комнатки.

— Будешь сидеть здесь, — бросил он, обращаясь к пленнику. — Если станет слишком скучно, можешь накидать в уме показания, которые придётся дать следователю, когда тебя доставят в отдел. Срок по совокупности содеянного тебе грозит немалый. Ах, прошу прощения, — пропел Дубов с издёвкой, — забыл захватить с собой уголовный кодекс. Нужно было принести и сунуть его тебе под нос раскрытым на нужной странице — ты и время бы скоротал, и узнал бы, сколько тебя светит гнить за решёткой.

— Засунь его себе… — пробубнил Дмитрий и отвернулся от капитана.

— Мы за тобой вернёмся, — напомнил Никита, пропустив мимо ушей грязный комментарий.

Эдвард и Белла под отборный мат Корнева вышли в тесный коридорчик. Изабеллу слегка пошатывало от усталости и пережитого стресса, поэтому Каллен обнял жену за плечи и, подстраиваясь под её медленные шаги, повёл женщину к выходу. Никита покинул помещение последним, не забыв погасить свет и запереть дверь на ключ.

***

Они быстро нашли нужную квартиру. Входная дверь, покрытая ошмётками облупившейся краски, не имела «глазка», что было очень кстати в сложившейся ситуации. Одновременно все трое склонили головы, прислушиваясь к происходящему в квартире. Как ни странно, Эдвард испытал некоторое облегчение — он так боялся, что до его слуха долетят громкие крики или детский плач. Никита постучал ногой по двери.

— Кто? — донёсся изнутри испуганный женский голос.

— Соседи твои! Открывай, давай, хозяйка, разговор есть! — гаркнул капитан нарочито грубым развязным голосом.

— Чего надо? — не сдавалась Ольга, не горя желанием впускать посетителей.

— Мне дверь выломать?!

Раздался щелчок задвижки.

— Да что случил… Ты?! — воскликнула Ольга, увидев знакомое лицо, и попыталась захлопнуть створку обратно, но Каллен, стоящий рядом с Никитой, не дал ей такой возможности, просунув ногу в образовавшуюся щель. Он надавил на дверь и с силой распахнул её, не обращая внимания на отлетевшую в сторону и приземлившуюся на мягкое место Ольгу.

— Ну, надо же! — Никита выглядел удивлённым. — Старая знакомая! Что, Оленька, Дима снова подобрал тебя после того, как сто лет назад выкинул из своей жизни как наскучившую игрушку?

Она не отвечала, только стояла, сжав побелевшие губы и прижав кулаки к щекам. Потом, приоткрыв рот, Ольга начала судорожно вздыхать, хватая кислород частыми маленькими глотками.

— Где дети? — рявкнул Эдвард и, не добившись от нервно всхлипывающей женщины внятного ответа, закричал: — Аня! Саша!

Эхо от его слов ещё не успело раствориться в спёртом, пахнущем плесенью и неисправной канализацией воздухе, а навстречу Каллену уже летели два маленьких торнадо, оглашая квартиру отчаянно-радостными криками.

— Папочка! — Аня достигла Эдварда первой. Он присел на корточки, и она вцепилась в него обеими руками, спрятав личико у него на груди.

Эдвард прижал к себе дочку и поднял лицо, ища глазами сына. Тот стоял рядом с матерью, упавшей перед мальчиком на колени, и дрожащими ладошками гладил её залитые слезами щёки.

— Я в порядке, мам. В порядке. Всё нормально, не плачь, — безостановочно шептал Саша, продолжая водить пальцами по лицу Изабеллы. А она, не в силах вымолвить ни слова, только кивала головой и облизывала губы, когда на них падала очередная слезинка.

— Пап, ты пришёл за нами, — потрясённо лепетала Аня, не отрывая мордашки от пальто Эдварда. — Ты пришёл… Ты здесь…

— Конечно, я здесь, малыш, — Каллен наклонился и поцеловал её в макушку. В ноздри сразу проник неповторимый детский запах, за эти месяцы успевший стать для Эдварда таким знакомым и родным. — Я же обещал вам, помнишь?

— Угу. Ты сдержал слово. П-п… Дим… — Аня запнулась, не зная, как назвать Корнева. Слово «папа» так и не слетело с её языка. Она быстро нашла выход: — ОН ругал меня — не разрешал называть тебя папочкой, когда я плакала и просилась домой, к вам с мамой. Сказал, что мой папа — это он. Но разве настоящие папы могут быть такими злыми? Почему он всё время орёт, а?

— Он больше никогда не станет кричать на тебя и на Сашу, — Эдвард посмотрел в глаза дочери. — Ты мне веришь?

— Верю, — Аня вытерла повлажневшие глаза, шмыгнула носом и подарила мужчине нежную улыбку. — Я тебя люблю, — доверительно прошептала она и чмокнула его в подбородок.

— Как и я тебя, принцесса. Помни об этом, — вернул Каллен признание.

Он поставил Аню на пол, и она шмыгнула к Изабелле. Та подхватила дочку на руки и отчаянно сжала её в объятиях. Глаза Беллы снова наполнились слезами, а плечи затряслись от рыданий.

— Мамочка, — Аня, стойко сдерживавшая слёзы рядом с Эдвардом, наконец, расплакалась в голос. — Я так скучала по тебе, по вам с папой, — невнятно бормотала она сквозь всхлипы.

— Моя девочка, — Белла одной рукой придерживала дочь, а другой вытирала её щёки, успевая мимоходом смахивать влажные горошины и с собственного лица.

Эдвард сделал глубокий вздох, попытавшись абстрагироваться от боли в боку, усилившейся из-за неудобной позы, потом посмотрел на Сашу и позвал:

— Иди сюда.

Тот, не ожидая повторного приглашения, с разбегу бросился на шею отцу и замер, засопев Эдварду в ключицу.

— Я знал, что ты приедешь, — жарко прошептал он.

Эдвард упёрся лбом в плечо мальчика и улыбнулся, ощущая, как скользят по его разгорячённой коже ресницы Саши, когда тот моргал.

— Аня часто говорит тебе это, а я не… очень, — мальчик вздохнул. — Но ты не думай, я тоже очень-очень люблю тебя.

— Я знаю, — заверил Каллен сына. — И как я тебя люблю, одному Богу известно, — на последних словах голос Эдварда сорвался, превратившись в хрип. Он тяжело сглотнул и опустил веки, сквозь которые тут же прорвались наружу несколько крупных тёплых капель. Достигнув подбородка, они исчезли в воротнике его пальто. — Покажи мне запястье, — тихо попросил он.

Саша отстранился от отца и, подарив ему сконфуженный взгляд, медленно закатал правый рукав до локтя. Каллен не сдержал гневного шипения, когда в глаза ему бросились лиловые пятна на худеньком детском запястье, оставленные пальцами Корнева.

— Очень болит? — с сочувствием спросил он, мягко пробежавшись подушечками пальцев по синякам.

— Терпимо, — совсем по-взрослому, сдержанно ответил сын. Уголки его губ поползли вверх в ободряющей улыбке, но тут же снова опустились. Саша виновато потупился. — Ты на меня сильно злишься? — еле слышно пробубнил он.

— Злюсь?

— Я не послушался тебя. Ты велел не раздражать Диму, а я… Понимаешь, когда я увидел, что он спит, мне показалось, что это — шанс дозвониться до тебя, воспользовавшись его телефоном. Ну, и…

Эдвард молчал, разглядывая виновато опущенные плечи своего ребёнка и его дрожащие губы. Может, его и следовало отчитать за неосторожность и излишнюю инициативу, из-за которой этот герой чуть не получил перелом предплечья. Но здесь и сейчас, только обретя Сашу после напряжённых поисков, после сумасшедшей тревоги за судьбу собственной семьи, Каллен не нашёл в себе сил сделать мальчику строгий выговор. Он подцепил указательным пальцем подбородок сына и развернул его лицо к себе.

— Я не злюсь, сынок, но… я безумно испугался за тебя, когда Корнев рассказал о случившемся во время телефонного разговора, в красках описав, как он сжимал твою руку и как он еле сдержался, чтобы не повредить кость. Ты меня понимаешь?

Саша быстро закивал, а потом снова прижался к Эдварду, вцепившись в воротник его пальто и прикорнув щекой к отцовской щеке.

— Прости, — тихо вымолвил он.

— Мой храбрый мальчик, — Каллен погладил сына по голове. — Мой отчаянный маленький мужчина.

Они так и стояли, обнявшись, когда к ним подошли Аня и Изабелла. Аня, раскинув ладошки, обхватила одной голову брата, а другую положила Каллену на плечо. Носиком она уткнулась Эдварду в ухо и счастливо вздохнула, обдав кожу мужчины струёй тёплого воздуха. Белла опустилась на колени рядом с детьми и мужем и обвила руками сразу всех. Она по очереди касалась каждой из склонённых друг к другу макушек, оставляя на волосах влажные следы от собственных слёз. Эдвард приподнял голову и с нежностью посмотрел на жену. Осторожно высвободив одну кисть, он завёл её назад, нашёл пальцы Изабеллы, покоящиеся у него на плече поверх маленькой Аниной ладошки, и переплёл их со своими пальцами.

Где-то на заднем фоне слышалось тихое бормотание Никиты и Ольги. Дубов что-то гневно шептал ей, а она отвечала плаксивым голосом.

— Нет! — вдруг громко произнесла Ольга, заставив Калленов разорвать объятия и повернуться в её сторону. — Я не стану этого делать!

— Дура ты, Оля, — капитан удручённо потряс головой, глядя на женщину с брезгливой жалостью. — Как ты не понимаешь, что он только воспользовался тобой, чтобы схорониться на время?! Ты для Димы — разменная монета в затеянной им игре. Пока ему было удобно, он бы не тронул тебя. Но потом… Едва отпала бы необходимость в твоей помощи, Корнев избавился бы от тебя без сожаления. Зачем ему лишние свидетели? Если осталась хоть капля мозгов, ты должна это осознавать! Неужели до сих пор не дошло, чего на самом деле стоит этот человек?!

— Я… люблю его, — жалобно протянула она. — Всегда любила, с самой первой встречи.

— А то, что он оттолкнул тебя и ни разу не попытался вернуть, ни о чём не говорит? — Дубов начал злиться

— Не могу я без него, — как заведённая, твердила Ольга.

— Тьфу! — Никита закатил глаза. — Ты вообще меня слышишь?

— Не буду я свидетельствовать против Димы! — взвилась она. — Не хочу! И не буду!

Никто из присутствующих не был готов к тому, что произошло секундой позже. Никита и Ольга стояли рядом с выходом из квартиры, и именно на Дубова пришёлся сильнейший удар входной дверью, заставивший отлететь капитана в противоположный конец малюсенькой прихожей. Вслед за этим чьи-то цепкие руки схватили Ольгу, а в горло ей упёрлось широкое и длинное лезвие кухонного ножа. Широко расставив ноги и прижав Ольгу спиной к себе, в дверном проёме стоял Дмитрий.

Каллен выпрямился и, не мешкая, оттолкнул Беллу и детей за спину.

— Я слышал твою пламенную речь, дорогая, — промурлыкал Корнев Ольге на ухо, не отводя ножа от её шеи. — Какая преданность! Я чуть не разрыдался, пока гадал, когда стоит появиться перед публикой. Оружие на пол поближе ко мне, если не хотите, чтобы на вашей совести была её жизнь! — приказ был адресован Эдварду и быстро пришедшему в себя после удара затылком о стену Никите.

— Пользуешь своим старым способом добиться желаемого, Дима? — Эдвард пытался тянуть время, лихорадочно гадая, как поступить.

— Старым и проверенным, Каллен! Не заговаривай мне зубы! Смотри, это так просто, — Корнев слегка надавил на горло Ольги лишь для того, чтобы рассечь кожу. Из пореза показалась тоненькая струйка крови, и Ольга тихонечко заскулила. Заметив, как Изабелла во время этой сцены прижала обоих детей к себе и развернула так, что их лица уткнулись ей в живот, Дима только усмехнулся.

Никита чертыхнулся, бросил на пол пистолет и ногой подтолкнул его к Дмитрию.

— Каллен, твоя очередь! — гаркнул Корнев.

Эдвард скрипнул зубами, вынул из кармана свой Глок и отшвырнул его туда, где лежало оружие Дубова. Корнев присел, заставляя присесть и Ольгу. Подняв с пола пистолет Никиты, он тут же выпрямился и выставил вперёд оружие. Свою пленницу он бесцеремонно оттолкнул в сторону свободной рукой, и она, подобно тряпичной кукле, безвольно отлетела в угол, сползла на пол и осталась сидеть, тихонько поскуливая и прижимая к ранке на шее ворот своей футболки.

— И кто теперь главный? — самодовольно пропыхтел Дмитрий, тыча оружейным стволом в стоящего напротив Эдварда, за спиной которого сжались в кучку Белла, Аня и Саша.

— Слушай, — предложил Каллен вкрадчивым тоном, — отпусти Изабеллу и детей. Не бери на себя ещё и этот грех. Ты причинил им уже достаточно боли.

— Зачем мне это? — Корнев выглядел слегка обескураженным такой просьбой.

— Потому что даже у такого как ты должно остаться хоть что-то человеческое, — напряжённо выдавил из себя Никита, вмешавшись. — Неужели нет? Ведь здесь твоя родная дочь! Нигде не ёкает от понимания того, что держишь на мушке собственного ребёнка?

Конев окинул всех четверых тяжелым взглядом. Он словно пребывал в замешательстве.

— Ну же! Давай, — Каллен попробовал слегка нажать на Диму. — Будь мужчиной хотя бы сейчас! Мы же с Никитой остаёмся. Разве этого мало?!

— Нет! — отчаянно вскрикнула Белла. — Не надо!

— Беллз, — Эдвард слегка развернулся к ней, — прошу, не глупи. Подумай о них, — он указал глазами на детей. Аня тихонько всхлипывала, не отрывая лица от материнской талии, а Саша, развернувшись полубоком, не отрывал потерянного взгляда от отца. — Это сейчас важнее. А мы… Мы что-нибудь придумаем, клянусь, — одними губами произнёс Каллен, встав так, чтобы Дмитрий не видел его лица. — Нам с Никитой будет легче, если будем знать, что ни одна шальная пуля не угодит в вас.

— Понимаю, — Белла повесила голову. — Но стоит мне представить, что ты остался здесь, и я…

— Пожалуй, ты прав, коп, — радостно закивал Корнев. — Так будет ещё лучше. Так даже интереснее. Пускай твоя жена уходит, забрав детей, и мучается неизвестностью, не зная, в какой момент ты сдохнешь. Когда я убью тебя, её не будет рядом. Это — её наказание за то, что отреклась от меня.

Эдвард только горько покачал головой, не считая нужным объяснять, что если сегодня ему и не суждено выйти отсюда живым, будет намного легче прожить последние минуты, зная, что погибнет он не на глазах у собственных жены и детей. Но Корнева на этот счёт он просвещать не собирался, поэтому, не удостоив его ответом, обратился к Изабелле:

— Не слушай его.

— Но…

— Идите! — низким грубоватым голосом рыкнул Каллен. — Это — не просьба! — отчеканил он, внутренне сходя с ума от того, что обстоятельства вынуждали его разговаривать с ней в подобном тоне. Но отступать он не собирался, уповая на то, что это было единственным способом освободить Беллу, Аню и Сашу от Корнева. Всё, что угодно, лишь бы его семья сейчас оказалась подальше от этого страшного места, лишь бы они были в безопасности…

— Пожалуйста! — его просьба больше напоминала приказ.

Изабелла громко сглотнула и, взяв за руки детей, маленькими шажками двинулась к выходу. Проходя мимо Дмитрия, застывшего с пистолетом в руке, она покрепче сжала Анино плечо, а потом и вовсе поставила её с другой стороны от себя, превратившись в живой щит, закрывший девочку от её биологического отца. Дима, увидев это, насмешливо выгнул бровь и язвительно прошипел:

— Вали отсюда, пока я не передумал. Надеюсь, что больше своего благоверного ты не увидишь.

— Папа! — Саша не выдержал и обернулся к отцу. В его больших зелёных глазах плескалось отчаяние.

Белла прикрыла ладонью рот, стремясь приглушить срывающиеся с губ громкие всхлипы, и вылетела из квартиры, таща за собой дрожащую дочь и упирающегося сына. Она позабыла закрыть за собой дверь, поэтому какое-то время Каллен отчётливо слышал её рыдания, к которым примешивалось нервное бормотание Анюты. Несмотря на то, что стоял сейчас, глядя прямо в оружейное дуло, страха Каллен не испытывал. Напротив, на душе как будто стало легче — те, чьи жизни он ценил превыше всего, находились в относительной безопасности. Именно ЭТО было для Эдварда приоритетом. Он посмотрел на Корнева.

— Как ты выбрался? — Эдвард не мог не спросить его об этом, недоумевая, каким образом Дима справился с наручниками, будучи пристёгнутым к трубам с заведёнными за спину руками.

— А я всё ждал, когда ты спросишь, — удовлетворённо промурлыкал Корнев. — Я — везунчик, чёрт побери! Хозяин каморки вернулся на несколько дней раньше. Он и помог мне снять его браслеты, — он стрельнул злобным взглядом в Никиту.

— Везучий сукин сын! — со злобным сарказмом прокомментировал тот и подошёл к Эдварду. Теперь они стояли плечом к плечу и в упор разглядывали противника, державшего их на прицеле.

В прихожей повисла тишина, которую внезапно прервал оживший в кармане Эдварда телефон. Рука его машинально дёрнулась к джинсам, но красноречивый взгляд Димы, не суливший ничего хорошего, заставил Каллена остановиться. Телефон звонил и звонил — кто-то очень настырный не собирался быстро сдаваться и нажимать «отбой». Когда мелодия мобильника, наконец, смолкла, Корнев, по очереди тыча в мужчин стволом пистолета, задумчиво протянул:

— Итак, с кого из вас мне начать?

— Не боишься, что кто-то может вызвать полицию, услышав стрельбу? — решил уточнить Эдвард, не столько рассчитывая на чью-то помощь, сколько пытаясь потянуть время, лихорадочно размышляя, что предпринять.

— Ты сам себя слышишь, Каллен? — Дима хохотнул, удивляясь такому вопросу. — Да тут хоть весь день пали из огнемёта — никто и пальцем не пошевелит! Ни один из здешних не станет добровольно связываться с ментами! Ты наивный… п-фф, нет, ты просто охеренный идиот, если надеешься на подобное!

Телефон Эдварда снова начал звонить, и в этот раз Корнев не на шутку разозлился. Но, вопреки ожиданиям, звонок быстро прервался. А у Димы явно начали сдавать нервы.

— Парочка тупых ищеек, вы меня достали! — заорал он с перекошенным от ненависти лицом. Корнев прицелился Каллену в грудь. Тот отступил на несколько шагов, не отрывая глаз от направленного на него оружия.

— Остановись! — предупредил Никита. — Не бери на себя больше, чем сможешь вынести.

— Нет! — Корнев решительно тряхнул головой.

— Дима, стой! — с отчаянием выкрикнул капитан. — Стой, слышишь?! — окончание фразы утонуло в звуке выстрела, и Каллен отлетел в дальний конец прихожей.

Сразу за первым выстрелом прогремел второй. Корнев пошатнулся и выронил пистолет, удивлённо оглянувшись назад. В дверях стоял Эммет, держа в подрагивающих пальцах маленький дамский пистолет. Быстро сориентировавшись, капитан подскочил к Корневу, от души приложил его лбом об пол, а потом вытащил из кармана ещё одну пару наручников. Заведя руки Дмитрия за спину, он скрепил его запястья металлическими браслетами и оставил его лежать на полу лицом вниз. Оброненный Корневым пистолет Никита поспешил спрятать за пазуху. Дима хрипел и громко стонал, неловко дёргая плечом, минуту назад простреленным Эмметом. Сам Эммет сидел на корточках возле распластавшегося на полу Эдварда. Капитан поднялся и, бросив обездвиженного Диму, приблизился к братьям Каллен.

— Эд! Братишка! — позвал Эммет и удивлённо провёл кончиками пальцев по отверстию в пальто брата, зиявшего с левой стороны груди. — Я не успел, — шепнул он дрогнувшим голосом и растерянно оглянулся на Никиту.

Эдвард простонал и открыл глаза.

— Как же больно-то, господи! — пробубнил он, ощупывая себя.

— Жив! — надтреснутым голосом воскликнул Эммет, вытирая повлажневшие глаза.

— Конечно, жив! — сообщил капитан. — Пригодился жилетик, значит!

Каллен, кряхтя, сел и начал стаскивать с себя пальто, постанывая сквозь зубы от боли. Следом за верхней одеждой на пол полетел джемпер. Из вороха вещей вывалилась, тихо звякнув, деформированная от столкновения с защитной бронёй пуля. Никита осторожно снял с напарника бронежилет и расстегнул его рубашку. Увидев, что к недавним кровоподтёкам, скрытым в данный момент плотной повязкой, добавилось ещё одно, довольно большого диаметра, тёмно-лиловое пятно, капитан присвистнул.

— Кажется, у тебя теперь как минимум на одно сломанное ребро больше, — заметил он.

— Плевать, — Эдвард отмахнулся. Он сосредоточенно разглядывал своё пальто, разложив его на полу. Запустив руку во внутренний карман, Каллен извлёк оттуда медальон и яростно зарычал, увидев, что подарок Беллы безнадёжно испорчен. Пуля прошла сквозь него, повредив обе створки, и теперь в середине медальона зияла дыра, неровные края которой были слегка оплавлены. Приложив некоторые усилия, Каллен поднял деформированную крышку дорогой ему вещицы. Он горестно вздохнул, глядя на останки фотографий. Бережно погладив подушечками пальцев жалкие клочки, он снова соединил металлические половинки и сунул изуродованный медальон в карман. Эдвард поднял голову и заметил, что Корнев смотрит на него удивлённо-презрительным взглядом. Держась рукой за левый бок, он поднялся и подошёл ближе.

— Я тебя сейчас убью, — медленно, с расстановкой пообещал он дрожащим от ярости голосом.

— Эд! — окликнул его Эммет, предостерегая. Но Каллен только нетерпеливо дёрнул плечом и даже не оглянулся.

— Я тебя убью, — повторил он. — И мне плевать, что ты лежачий и безоружный. Ты испортил вещь, которой я, мать твою, так сильно дорожу! — Эдвард оглянулся и, найдя глазами свой пистолет, поднял его с пола. Прижав дуло к виску Корнева, он выплюнул: — Считай до трёх. На счёт «три» я продырявлю твою никчемную голову. Считай, ну! Я не слышу! — Каллен вдавил ствол оружия в кожу Дмитрия.

— Один, — прошипел тот, сморщившись, когда холодный металл впечатался в его голову.

— Два, — помог ему Эдвард.

— Каллен, — подоспевший Никита положил ему руку на плечо. — Не стОит. Ты же не хочешь на всю оставшуюся жизнь испачкаться об это дерьмо?

Эдвард застыл, с трудом контролируя подрагивающий на курке палец.

— Братишка, — Эммет подошёл ближе. — Там, на улице, Белла ждёт тебя. И дети… тоже ждут.

При упоминании имени жены, Каллен вздрогнул и оглянулся вокруг, медленно приходя в себя. Он вернул предохранитель на место и поспешно спрятал оружие в кобуру, заставив тем самым Никиту расслабленно выдохнуть.

— Идите, — кивнул капитан в сторону выхода и, вытащив телефон, начал быстро нажимать нужные кнопки. — Я дождусь своих коллег.

Братья, не медля, кинулись к дверям, но Эммет вдруг остановился и тронул Эдварда за локоть.

— Дай мне минуту… пожалуйста, — попросил он.

— Конечно, — Эдвард выглядел слегка удивлённым, но перечить брату не стал. — С условием, что потом ты объяснишь, как вообще здесь оказался.

Эм кивнул. Подойдя к лежащему на полу Дмитрию, он присел перед ним на корточки.

— Чего уставился, верзила? — буркнул тот, не выдерживая пристального взгляда Эммета.

— Секунду назад у меня возникло острое желание посмотреть в глаза тому, кто лишил моего сына матери, — тихо ответил ему мужчина. — Но теперь я понимаю, что это было ошибкой. В этих глазах я не вижу ничего, кроме ненависти ко всем и вся, граничащей с безумием. И безумие твоё так велико, что, кажется, им можно заразиться, если оставаться рядом слишком долго.

— О-о, вот значит, кто ты есть! Муженёк той, которая получила от меня вторую пулю в Сиэтле.

— Да, — спокойно подтвердил старший из братьев Каллен. — Но, несмотря на то, что пережил огромное горе, я выкарабкался и теперь собираюсь жить дальше. Собираюсь воспитывать сына и любить женщину, посланную мне судьбой после гибели моей жены. А ты… — Эммет скривил губы в презрительной усмешке, — ты будешь гнить в тюрьме. В отличие от моей, ТВОЯ жизнь кончена, потому что-то, что случится с тобой в дальнейшем, уже нельзя назвать жизнью. Так… жалкое существование. И ты сам загнал себя в эту ловушку, не справившись с собственной жадностью. Поэтому… «приятных» тебе соседей по камере, — пальцами Эм изобразил в воздухе кавычки.

— Пошёл бы ты… — измученно пробубнил Дима и отвернулся.

— Иду-иду, — Эммет встал и зашагал прочь, напоследок бросив через плечо: — Трусливая тварь!

Вместе с Эдвардом они покинули квартиру.

— Как ты нашёл нас? И как вообще узнал о происшедшем? — спросил Эдвард, замедляя шаг.

— Женю благодари, — его брат выдавил грустную улыбку. — Она всю ночь не спала, повторяя, что у неё сердце не на месте. Хотела прямо среди ночи Белле позвонить, но я её остановил. А утром, едва рассвело, Евгения набрала номер подруги. Связи не было. Твой номер тоже не отвечал. Тогда она дозвонилась до Николая. От него мы и узнали обо всём. Он сказал, что твой телефон на контроле у местных полицейских, и последний звонок был с северо-западной окраины. Туда-то вы с Дубовым и отправились. Мы только к вам домой заскочили, чтобы сдать Алекса на руки Танечке, и сразу поехали сюда. Женя ведь местная, город знает, как свои пять пальцев, поэтому тут же сообразила, о каком районе идёт речь. По дороге я звонил тебе ещё несколько раз, но ты был вне зоны доступа.

— Видимо, в это время мы были в подвале, вытаскивали Беллу из каморки, где её держал Корнев. Отсюда перебои со связью.

— Но потом пошли гудки, — продолжал Эммет. — Вот только трубку ты не брал. Мы не знали, где вас искать, но нам повезло — недалеко отсюда Женя заметила машину Никиты. А потом из подъезда одного из этих домов, похожих на сараи, вылетела Изабелла, ведя за собой детей. Мы едва смогли добиться от твоей жены пары связных предложений. Она только твердила: «Он сейчас убьёт его! Сейчас убьёт…» Видел бы ты Женю, когда она порывалась пойти тебя спасать! Короче, я забрал у неё пистолет, оставил ей на попечение Беллу, Аню и Сашу и сам поспешил в нужный подъезд.

— Ты спас наши с Никитой жизни, — Эдвард благодарно сжал плечо брата.

— О чём ты, Эд?! — тот болезненно скривился. — Корнев всё же успел выстрелить первым!

— Очень скоро он понял бы, что не добился желаемого и я всё еще жив. Дима — не дурак и, догадавшись о бронежилете, он всадил бы пулю туда, где нет защиты. А потом, там был ещё и Никита. Где гарантия, что Корнев сразу не выстрелил бы ему в голову? Так что, ты наш спаситель, Эм. Признай это, наконец! — Эдвард обнял его, и Эммет вернул ему объятия. Действовал он при этом крайне осторожно, помня о травмах брата.

— Знаешь, я впервые сегодня стрелял в человека, — посетовал Эм.

— Сочувствую, братишка, — со всей серьёзностью произнёс Эдвард. — Впервые применить оружие мне пришлось после нескольких месяцев работы в полицейском участке. Ощущения были довольно… паршивые. Так что, я тебя прекрасно понимаю. Но, согласись, это того стоило!

— Соглашусь, — Эммет кивнул и улыбнулся. — Зато ты живой, хоть и слегка потрёпан, Каллен.

— Так точно, Каллен! — усмехнулся Эдвард.

В дверях подъезда они столкнулись с полицейским нарядом, вызванным капитаном, и посторонились, пропуская внутрь несколько крепких мужчин в форме. Как только братья оказались на улице, пространство огласил женский вопль: «Эдвард!!!» От стоящей неподалёку машины отделилась хрупкая фигурка и стремглав понеслась к ним. Когда до столкновения с мужем оставался какой-то шаг, Белла притормозила и медленной поступью преодолела последние сантиметры.

— Живой! — с надрывом выдохнула она. Подняв руку, Изабелла провела по щеке Эдварда трясущимися пальцами. — Ты живой!

— Иди ко мне, — тихо позвал он, и она тут же прижалась к нему, обвив руками шею и спрятав лицо в воротнике его пальто. Больше Белла не произнесла ни слова. Она жадно вдыхала родной, свойственный только мужу, запах и гладила широкие мужские плечи своими измазанными грязью ладонями.

— Люблю тебя, — пробормотала она, покрывая лёгкими поцелуями его грудь. — Так люблю!

— Люблю тебя тоже, Crane, — Эдвард поцеловал жену в макушку.

Женька подошла к ним, придерживая за плечи детей. Оба тут же вырвались из её рук, и Белла отступила, предоставив сыну и дочери возможность быть ближе к Эдварду. А Евгения вдруг тоненько всхлипнула и повисла на Эммете, прошептав: «Слава Богу, ты в порядке!» Он же обвил руками её плечи и принялся оставлять нежные поцелуи на волосах Жени.

— Па-ап, — несмело пролепетала Аня и протянула руки. Эдвард, игнорируя изматывающую, терзавшую всё тело, боль, осторожно присел, и девочка тут же прильнула к нему, — я так испугалась, — доверчиво сообщила она.

— Всё позади, малыш, — Каллен прислонился щекой к виску дочери.

В приглашающем жесте Эдвард отвёл в сторону одну руку, и к его плечу, не медля, приник топтавшийся рядом Саша.

— Привет, Каллен, — раздался голос Женьки, всё ещё заключённой в кольцо рук Эма. — Выглядишь паршиво, знаешь ли, — заявила она, по привычке попытавшись за дерзостью скрыть сильную тревогу. Но глаза, блестевшие от непролитых слёз, и несмелая, с налётом горечи, улыбка выдавали её с головой.

— Спасибо тебе, мисс «Длинный язычок», — хмыкнул он, глянув на Женю поверх детских голов. — Как будто я сам этого не знаю!

Со скрипом отворилась подъездная дверь, выпуская наружу Корнева. Он нервно дёргал закованными в наручники запястьями и свирепо косился на людей в форме, вышагивавших по обеим сторонам от него. Следом шёл Дубов, ведя Ольгу, на руках которой тоже красовались металлические браслеты. Оценивающе посмотрев на Эдварда и получив в ответ: «Всё окей», — Никита улыбнулся и продолжил путь к полицейской машине, следя за тем, чтобы Ольга, семенившая рядом с обречённым видом и спотыкавшаяся о собственные ноги, не свалилась в снег. Обе пары вместе с притихшими детьми провожали процессию напряжёнными взглядами. Внезапно Корнев обернулся и в упор уставился на Изабеллу.

— Ненавижу! — с усилием выдавил он. — Как же я ненавижу тебя и твоего муженька!

На этот раз Белла не стал следовать старой, выработанной годами привычке и не отвела глаз, стойко выдержав горящий злобой взгляд бывшего мужа.

— Теперь это — только твоя проблема! — отчеканила она. — Твоя же ненависть, в конце концов, и сожрёт тебя изнутри. Удачи тебе в этом!

Один из парней-полицейских немилосердно ткнул Дмитрию в спину дулом автомата, и тому ничего не оставалось, как, огрызнувшись в бессильной ярости, снова пойти вперёд. От созерцания столь неприятной картины Беллу отвлёк еле различимый стон. Она резко развернулась к мужу и ахнула, увидев его побелевшее лицо. Он покачнулся, но тут же был подхвачен Эмметом с одной стороны и Изабеллой — с другой.

— Эй, братишка, — встревоженно пробасил Эммет, — совсем плохо, да?

— Это от усталости, — Эдвард досадливо поморщился. — Просто нужна новая перевязка, а ещё — чуть-чуть отдыха.

— У него ещё одно ребро сломано, — пояснил Эммет для Изабеллы. — На Эдварде был бронежилет, но пуля была выпущена с достаточно близкого расстояния, поэтому…

— Эм, давай без подробностей — Белле они ни к чему, — упрекнул Эдвард брата, видя, что губы жены затряслись и она часто-часто заморгала, пытаясь не дать воли слезам.

— Так, все быстро в машину, — засуетилась Женька, — пока Каллен не грохнулся в обморок прямо посреди этого мини-апокалипсиса.

Эдвард, опираясь на Эма, кое-как доковылял до автомобиля и, осторожно приземлившись на заднее сиденье, с облегчением выдохнул. Эммет дождался, пока разместятся остальные, а потом завёл двигатель. Помня о плохом самочувствии брата, он стартовал на предельно низкой скорости и придерживался её всё то время, пока они преодолевали выбоины и кочки на не покрытом асфальтом отрезке пути. Но стоило машине достигнуть шоссе, Эммет прибавил газу, стремясь как можно быстрее покинуть это Богом забытое место, которое, подобно огромному паразиту, высасывало у каждого попавшего сюда путника надежду и веру в собственные силы.

========== Глава 26. Часть 1. Форкс ==========

По улочкам тихим тебя проведу я,

Где в зелени буйной теряется свет.

О жизни своей всё тебе расскажу я,

О юных годах, пролетевших без бед.

Здесь сосны в далёкую высь смотрят гордо,

И солнце сюда не спешит заглянуть.

Здесь северный ветер гуляет свободно,

Меж древних стволов проложив себе путь.

Здесь лес сторожат валуны-великаны.

Укрывшись под пледом из гладкого мха,

Они мирно дремлют под шум океана,

Чья песня доносится издалека.

Тебе расскажу о заветном секрете —

Цветочной поляне, что сам отыскал.

Так часто сюда приходил на рассвете

И, лёжа в траве, о тебе я мечтал.

Дурманил мне голову запах медовый,

Я кожи твоей вспоминал аромат.

Глаза закрывал, представляя, что снова

Я рядом с тобой, я вернулся назад.

Однажды под серой дождя пеленою

Неистово споря с самою судьбой,

Я понял, что сердцу не ведать покоя,

Пока не вернусь сюда вместе с тобой.

В глаза посмотрю, опущусь на колени…

Надеясь: разлуки окончился срок,

Без устали буду молить о прощенье

За то, что от боли тебя не сберёг.

Как только самолёт набрал высоту, Белла щёлкнула карабином замка и откинула страховочный ремень с удовлетворённым выдохом. Эдвард и Саша, сделав то же самое, расслабились в своих креслах. Каллен нагнулся вперёд, проверяя, как чувствуют себя Аня и Алекс. Оба сумели справиться с ремнями самостоятельно. Склонившись друг к другу макушками, они весело перешёптывались. Обернулись к детям и сидевшие впереди Эммет с Женей.

— Может, отдашь нам переноску? — спросил Эм у сына, державшего на коленях контейнер, где дремал Вайт.

— Ему и тут хорошо, пап, — Ал состроил умоляющую мордашку. — Ну, пожалуйста!

— Только аккуратней, — сдался Эммет.

Они летели в Сиэтл, где их должны были встретить Эсме и Карлайл, чтобы отвезти в Форкс, куда родители Эммета и Эдварда вернулись всего пару месяцев назад. Карлайлу предложили место руководителя клиники в Форксе. Несмотря на блестящую карьеру и отличные перспективы в будущем, маячившие перед старшим Калленом в Сиэтле, он без раздумий согласился на переезд. Так же как и Эсме, он скучал по родным местам, часто вспоминая оставленный в тех краях большой уютный дом, который они так и не решились продать. Эсме даже наведывалась в него время от времени, следя, чтобы дорогое её сердцу жилище находилось в идеальном состоянии. Она не жалела средств на заботу о доме, где выросли её дети и где они с Карлайлом пережили так много счастливых моментов. Эти стены помнили первые шаги Эдварда, Эммета и Элис, их первые достижения и неудачи. Здесь в атмосфере теплоты и любви прошло так много семейных праздников. Дом все эти годы ждал возвращения своих хозяев… И три месяца назад чета Каллен вернулась в Форкс. Именно Эсме пришла в голову идея организовать свадебное торжество, намеченное Эдвардом и Беллой на лето, в этом маленьком, но дорогом для всех Калленов городке. Очень тактично, не желая давить на сына и невестку и почти не надеясь на положительный ответ, она упомянула об этом в одном из телефонных разговоров. Взвесив все «за» и «против», Эдвард с Беллой, к неописуемой радости Эсме, дали своё согласие. Элис взяла на себя организацию празднества, заверив Беллу, что всё, что от неё потребуется по прилёту в Штаты — это подобрать свадебное платье. В первый день июня оба брата Каллен в компании своих половинок и детей летели рейсом Москва — Сиэтл. Так как они не планировали возвращаться в Подмосковье большую часть летних каникул, Вайта и Афанасия решили забрать с собой. Для этого пришлось преодолеть множество необходимых формальностей, но результат был налицо — обе собаки летели вместе с хозяевами, мирно посапывая каждая в своей переноске. Кролика Ани на время переселили в частную гостиницу для домашних питомцев, специализирующуюся на уходе за животными, вынужденными оставаться без хозяйского присмотра.

— Как вы? — тихо спросил Эдвард жену и сына.

— Нормально, — Саша только пожал плечами и уткнулся в переносную игровую консоль, погружаясь в сюжет новой игры.

— Всё хорошо, — Изабелла расслабленно улыбнулась.

— Это радует, — Каллен вернул ей улыбку. — У тебя совсем небольшой опыт воздушных путешествий, насколько я знаю. А Аня с Сашей вообще летят первый раз в жизни.

— Да, но, кажется, они неплохо справляются, — Белла посмотрела на увлечённого виртуальными автогонками сына, потом перевела взгляд на сиденья перед ней. — Посмотри на эту парочку, — она указала подбородком на Аню с Алексом. — Им, кажется, вполне комфортно.

— Тише, — Анюта обернулась и строго посмотрела на родителей. — Вы разбудите Вайта, — она покачала головой и склонилась к переноске, которую Алекс держал на коленях.

— Кому-то не помешало бы отдохнуть, — заметила Белла, повернувшись к мужу. — У тебя усталый вид. Знаю ведь, что ты почти не спал этой ночью. Почему, кстати?

— Не спалось, — Каллен пожал плечами. — Думал, как изменилась моя жизнь за последнее время.

— Надеюсь, в хорошую сторону? — Изабелла хитро прищурилась.

— В хорошую. Это точно! — заверил её Эдвард. — Всего полгода назад я покидал Америку, с тоской думая о завтрашнем дне. А за эти месяцы успел обрести семью, за которую, не задумываясь, отдал бы собственную жизнь. Мы многое пережили этой зимой.

— Но мы справились, — Белла перекинула руку через сиденье сына и погладила плечо Эдварда. — И во многом это — твоя заслуга. Ты так много раз доказывал, что способен защитить нас, что любишь нас. Когда ты рядом, Эдвард, я чувствую себя в безопасности.

— Рад это слышать, — Каллен выдал свою фирменную кривоватую улыбку и, склонив набок голову, прикоснулся губами к пальчикам жены, лежащим у него на плече.

— А теперь поспи, — попросила она. — Нам лететь ещё часов десять.

— Да, пожалуй, — он опёрся затылком на подголовник и сомкнул веки. Очень скоро до слуха Беллы долетело его размеренное дыхание — пережив бессонную ночь, Эдвард моментально заснул.

Контейнер, стоящий рядом с Изабеллой, слегка покачнулся, и оттуда донеслись звуки возни. Она приложила руку к закрытому решёткой окошку, тут же ощутив, как в её ладонь уткнулся влажный нос Фани.

— Потерпи, малыш, — тихонько шепнула Белла. — Веди себя хорошо.

В ответ пёс лизнул её пальцы, испустил тяжёлый вздох и, пытаясь устроиться комфортнее в ограниченном пространстве, перевернулся набок, приготовившись и дальше терпеливо сносить тяготы перелёта.

Белла откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Она тоже была не прочь вздремнуть, надеясь тем самым скоротать хотя бы малую часть долгого путешествия. Но сон не шёл, как бы она ни старалась. Вместо этого разум её заполонили воспоминания о последних месяцах. Минут пять назад Эдвард рассуждал о том, как непредсказуема жизнь. Сегодня она бросает тебя лицом в грязь, не обещая ничего, кроме одиночества и тоски, а завтра может дать шанс на счастье. Он, не желая тревожить сына, не упомянул напрямую о тех испытаниях, которые пришлось пройти им всем за довольно короткое время. Белла вздрогнула, вспомнив, как тяжело далось мужу выздоровление. Она только могла представить себе, сколько выдержки потребовалось ему, чтобы терпеть боль в сломанных рёбрах. Ещё долго Белла просыпалась по ночам, не ощущая рядом тёплый бок Каллена, а потом, прошлёпав босыми ногами по дому, находила его на кухне. Он торопливо глотал обезболивающее и, заметив стоящую в дверях жену, смущённо отворачивался.

Бывало и так, что Эдвард и Изабелла одновременно вскакивали с постели посреди ночи от громких криков из комнаты дочери. Пару недель после похищения Аня вела себя спокойно. Даже слишком… Она не вспоминала о случившемся и вообще выглядела довольной и счастливой. Однако и тут и там на глаза домашним стали попадаться странные детские рисунки. Иногда на них были державшиеся за руки Изабелла и Каллен, иногда — Саша и сама Аня. Но на каждой из этих картинок присутствовал и ещё один персонаж — высокий человек, лицо которого всегда было заштриховано чёрным. Он возвышался над хрупкими, намалёванными неумелой детской рукой фигурками и протягивал к ним непропорционально длинные руки. Будучи педагогом по образованию и имея за плечами приличный опыт работы с детьми, Белла предполагала, что таким образом её дочь, не находя смелости открыто сообщить о своих страхах, молча изливала их на бумагу при помощи рисунков. А потом пришли ночные кошмары, поэтому частенько оставшиеся до утра часы Аня проводила в родительской спальне. Она засыпала только тогда, когда крепко сжимала одной ладошкой ткань материнской сорочки, а другой — рукав футболки Эдварда. При этом с губ её срывалось еле различимое: «Ты — мой папа»… Каждый раз, слушая сонное бормотание дочери, Каллен тяжело сглатывал застрявший в горле горький ком и дрожащими пальцами гладил девочку по мягким густым волосам. Понимая, что лишь родительской лаской делу не помочь, они нашли хорошего детского психолога. Та подтвердила предположения Изабеллы о предназначении Аниных рисунков: она закопала свои страхи глубоко внутри, но подсознание её молило о помощи, выдавая одну за другой жуткие картинки. Первый месяц был самым тяжёлым. По натуре жизнерадостная девочка часто капризничала, не желая открываться и идти на контакт. И лишь терпение и профессионализм доктора спасли ситуацию. Мягко подталкивая свою маленькую пациентку к выходу из мрачного туннеля, где её душа металась по вине человека, приходившегося ей биологическим отцом, она, в конце концов, добилась впечатляющих результатов. Чем больше Аня выздоравливала, тем реже возвращались к ней тревожные сновидения. К настоящему моменту их не было совсем, и Белла только украдкой плакала от облегчения. Но, как бы там ни было, она до сих пор не могла избавиться от укоренившейся за последнее время привычки по нескольку раз за ночь заглядывать в комнату дочери, чтобы удостовериться, что та в порядке.

С Сашей тоже было не всё гладко — первое время он с трудом переносил даже небольшую разлуку с родителями. Каждое утро, прежде чем покинуть автомобиль Эдварда и зайти в здание школы, у него вошло в привычку останавливать на отце пытливый взгляд и уточнять, заберёт ли тот его после занятий.

— Ты приедешь за мной?

— Само собой, парень! — услышав такое впервые, Эдвард был очень удивлён.

— Ладно, — сын, казалось, успокоился и бодрой походкой двинулся к школьному крыльцу.

О том же самом он спросил и на следующий день. Да и через неделю ситуация не изменилась… Это заставило Каллена насторожиться.

— Подожди, давай поговорим, — попросил он мальчика.

— Хорошо. — Саша без особого желания плюхнулся обратно на сиденье.

— Почему ты всё время спрашиваешь об этом? — осторожно, соблюдая предельно мягкий тон, начал Эдвард.

— Я… — мальчик растерялся. — Да так, просто уточняю.

— Сынок, — Каллен вздохнул, — ты же знаешь, что можешь всем поделиться со мной. Я не стану смеяться или осуждать, если с тобой что-то не так. Напротив, мы решим эту проблему вместе. Я здесь для тебя, знай это.

— П-просто… — выдавил Саша, заикаясь от смущения, — если ты или мама находитесь далеко, мне начинает казаться, что больше мы не увидимся.

— Но ты же знаешь, что это не…

— Да-да, знаю, — мальчик уставился на свои руки. — Но от этого мне не легче, понимаешь? Стоит мне остаться одному, и в голову лезут разные дурацкие мысли. Бывает очень страшно — боюсь, что-нибудь случится, и вы не вернётесь назад, не вернётесь ко мне.

— Саша, — Каллен склонился к сыну, взял его за руки и дождался, пока тот поднимет на него глаза. — Я знаю, что тебе было очень трудно осознать и принять то, что случилось с нами недавно. Я догадываюсь, как было страшно находиться рядом с таким, как Д… — Эдвард осёкся, не желая вслух произносить имя бывшего отчима Саши. — Но услышь меня, прошу! — взмолился он. — Что бы ни случилось в жизни, как бы ни складывались обстоятельства, и я, и мама будем возвращаться к вам с Аней ВСЕГДА. Даже если по каким-то безумным причинам сложится так, что мы окажемся на другом конце света, а в воздух не поднимется ни один самолёт и не тронется с места ни один поезд, мы с мамой преодолеем весь путь пешком. Только бы снова быть с вами! Нет таких преград, с которыми невозможно справиться, если спешишь встретиться с дорогими тебе людьми! Ты мне веришь?

— Конечно! — абсолютно искренне заверил его Саша. Было заметно, что речь Эдварда произвела на него сильное впечатление.

— Никогда… — Каллен снял с мальчика шапку и ласково провёл ладонью по его непослушным вихрам. — Никогда не позволяй себе сомневаться в этом. Ты и Аня — самое дорогое, что есть у нас.

Саша медленно моргнул, смахивая подоспевшие слёзы, потом сосредоточенно кивнул и упёрся лбом в плечо Каллена. Тот, не медля ни секунды, обнял его и принялся раскачиваться вместе с ребёнком из стороны в сторону, поглаживая его спину.

— Ох, парень, кажется, ты уже опаздываешь! — вдруг всполошился Эдвард, когда взгляд его зацепился за часы на приборной панели. Саша испуганно отпрянул и стал выбираться из автомобиля, прижимая к себе рюкзак с учебниками.

— Хочешь, я провожу тебя? — спросил Эдвард, с тревогой глядя на суетящегося сына.

— Па-ап, — тот с осуждением покачал головой, — я уже не маленький. Надо мной полкласса будет смеяться, если заявлюсь в школу вместе с отцом.

— О… — Эдвард смутился. — Прости, я как-то не подумал об этом. Что ж… Тогда удачи тебе! И жди меня после занятий.

— Угу. Пока.- Сын помахал рукой и торопливо зашагал к зданию школы.

Тем же вечером Эдвард пересказал Белле разговор с сыном, чем не на шутку взволновал её. Встревожившись за пошатнувшее душевное равновесие своего первенца, Белла предпочла перестраховаться и отвела Сашу к тому же психологу, которого на тот момент уже посещала её дочь. И, как оказалось, не напрасно — последняя выходка Корнева, обернувшаяся похищением Изабеллы и детей, заставила Сашу впервые за его ещё короткую жизнь задуматься о существующей опасности потерять родных. Слишком рано мальчику пришлось понять, что невзгоды могут подстерегать и его самого, и близких ему людей на каждом шагу. Любой, наполненный безмятежностью и спокойствием, день рядом с матерью и отцом мог стать последним — так ему казалось теперь. Доктору, весьма успешно работающему с Аней, пришлось помогать и её брату. И, надо сказать, справилась она с этой задачей достойно. Выбранные ею терапевтические методы подразумевали под собой работу как с каждым из детей с глазу на глаз, так и сеансы, где Каллены присутствовали в полном составе. В конце концов, эта женщина стала для Эдварда и Изабеллы не только специалистом, мастерски купировавшим детские страхи Ани и Саши, но близким другом их семьи. Единственным отголоском пережитого для Саши стало настороженное отношение к чужим людям.

Белла так увлеклась собственными размышлениями, что поначалу не обратила внимания на возню, возникшую неподалёку. Она открыла глаза и оглянулась. С мест, где сидели Эммет и Женя, до неё долетел тихий шёпот. Белла вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит. С Женей явно творилось что-то неладное. Она откинула голову на спинку сиденья и только кивала, пока Эммет тихо бормотал о чём-то, нависнув над ней с обеспокоенным видом. Изабелла встала и аккуратно, стараясь не тревожить спящего мужа и успевшего задремать на его плече Сашу, сделала несколько шагов по салону.

— Подруга, тебе плохо? — шепнула она, вглядываясь в осунувшееся Женькино лицо.

Та приподняла опущенные веки и слабо дёрнула подбородком, промямлив еле слышно:

— Голова что-то кружится и… слабость. Знаешь, всегда отлично переносила перелёты, а тут… — Евгения недоумённо хмыкнула. — Но, видно, всё когда-то бывает в первый раз.

— Принесите, пожалуйста, воды моей спутнице, — пробасил Эммет, обращаясь к подошедшей стюардессе.

Через пару минут девушка снова стояла рядом с Дубовой, протягивая той стакан с водой.

— Плохо переносите полёты? — участливо поинтересовалась она, глядя, как торопливо пьёт Евгения.

— Не сказала бы, — Женя облизала губы и сделала ещё глоток. — Если не считать сегодняшнего, конечно.

— Это от переутомления, — уверенно заявил Эм. — Ты в последнее время работала слишком много, плохо высыпалась. А длинный перелёт — довольная тяжёлая, между прочим, нагрузка для любого организма — стал последней каплей.

— Наверное, ты прав, — Евгения вымученно улыбнулась и попыталась подавить зевок. — Я спать хочу.

— Зачем же отказывать себе в удовольствии? — Эммет усмехнулся. — Иди сюда, дорогая. — Он обеими руками обхватил её за плечи и прижал к себе, устроив голову женщины под своим подбородком. — Я разбужу, когда начнём снижаться.

— Угу, — Женька зевнула и закрыла глаза. Очень скоро она уже крепко спала, схватившись за футболку Эма. Белла обеспокоенно покачала головой, ещё раз оглядев Евгению. Бледная кожа, светлые, поблёкшие, почти без розового пигмента, губы, бисеринки пота на висках — всё это придавало Дубовой измученный, если не болезненный вид.

— Пусть поспит подольше, — попросила Изабелла Эммета и получила от него понимающий взгляд.

— Конечно, — шёпотом ответил он. — Если понадобится, буду петь ей колыбельные до самого Сиэтла. Не переживай, сестрёнка, твоя лучшая подруга в надёжных руках.

— Знаю, — она тепло улыбнулась.

Белла поспешила вернуться на место. Ни Эдвард, ни Саша так и не проснулись за время её отсутствия. Она невольно залюбовалась обоими, в который раз отмечая про себя их схожесть, что проявлялась и в чертах лица, и в том, как беспорядочно лежали на голове их от природы непослушные волосы. Пусть Саша и не унаследовал от отца бронзовый оттенок шевелюры, но его тёмно-каштановые пряди имели свойство торчать во все стороны, и, как и в случае с Эдвардом, они не подчинялись ни одной расчёске.

Налюбовавшись на своих мужчин, Белла немного покрутилась в своём кресле, пытаясь найти максимально удобное положение, и закрыла глаза, всё ещё лелея мечту скоротать оставшееся до посадки время с помощью сна. И, по всей видимости, желание её исполнилось, потому что очнулась она уже от голоса Эдварда и прикосновения его тёплых пальцев к своей щеке.

— Crane, просыпайся, милая. Скоро начнём снижаться, нужно пристегнуть ремень.

***

Они гуськом передвигались по залу аэропорта, высматривая в толпе встречающих знакомые лица.

— Ты как? — участливо поинтересовалась Белла, обернувшись к Жене.

— Хорошо, вроде, — бодро откликнулась та. — Наверное, просто выспалась на славу за время полёта, вот и состояние улучшилось. Чувствую себя бодрячком. Вот только…

— Что? — Белла недоумённо нахмурилась.

— Боязно, если честно, — Женя вздохнула. — Как меня примут родители Эммета? С момента гибели Розали прошло совсем мало времени, а тут — вот она я, собственной персоной. Хотя… я пойму, если они не будут в восторге от моего появления.

— Эй! — Изабелла недоверчиво качнула головой. — Не узнаю свою решительную и бойкую подружку! Не переживай, Карлайл и Эсме — замечательные. Уверена, они будут только рады тому, что рядом с Эмом есть любимая женщина. Думаешь, они горят желанием видеть своего сына страдающим и тонущим в депрессии? Они полюбят тебя, вот увидишь!

— Хотелось бы, чтобы ты оказалась права на этот счёт. — Евгения испустила ещё один тяжёлый вздох.

— Вон они! — выкрикнул Эдвард и удвоил скорость, бросив остальным: — Не отставайте!

— Пойдём скорее, милая, мне не терпится познакомить тебя с родными, — позвал Эммет Евгению, беря её за руку.

— Есть, мой капитан! — буркнула та, еле поспевая за своим спутником. — Эммет Каллен, да не несись ты так, а то у меня сейчас опять голова начнёт кружиться!

— Привет! — радостно воскликнул Эдвард, первым подлетев к родителям. Следом за ним подоспели и Изабелла с детьми.

— Эдвард! Сынок! — Эсме буквально упала в объятия младшего сына и крепко ухватилась руками за его плечи. — Как же я соскучилась!

— И я, мам, и я… — Каллен прижал мать к себе и ласково погладил её спину.

— Белла! Здравствуй, девочка! — Эсме оторвалась от Эдварда, который тут же попал в кольцо рук Карлайла, и обняла Изабеллу. — Как вы долетели?

— Здравствуй! — Белла вернула ей объятия. — Добрались вполне нормально. Рада видеть тебя!

— Где остальные твои родственники?

— Они прилетят прямо перед свадьбой — папе нужно закончить срочные дела на работе, — пояснила Изабелла.

— Господи, мне до сих пор не верится, что вы здесь! — Эсме ошеломлённо помотала головой и отстранилась, оглядываясь. Как только её взгляд упал на стоящего рядом с Эдвардом Сашу, Эсме поспешила к мальчику.

— Саша, — она опустилась перед ним на корточки и погладила его плечи. — Как же ты вырос с последней нашей встречи. Помнишь меня? — и без того заметный акцент её усилился, выдавая сильное волнение.

— Конечно, — Саша нервно сглотнул. — Вы… то есть, ты — Эсме, моя бабушка. Ведь так? — мальчик напряжённо вглядывался в её лицо, ожидая ответа.

— Солнышко, — на глазах Эсме выступили слёзы. — Ты не представляешь, как приятно это слышать! Могу я обнять тебя?

— Ага, — просто ответил мальчик и тут же оказался прижатым к груди Эсме. Одной рукой она принялась гладить его по голове, а другой торопливо вытирала влагу со своих ресниц.

Из-за спины Беллы робко выглядывала Аня.

— О, а вот и прелестная маленькая мисс! — Эсме переключила внимание на девочку. — Можно с вами познакомиться?

— Здравствуйте, миссис Каллен, — пролепетала Анюта вежливо, вспомнив, как этому учила её мама.

— Просто Эсме, дорогая, — женщина расплылась в улыбке.

— Ты — мама моего папочки? — Аня быстро сориентировалась в ситуации.

— Так и есть, малышка, — Эсме кивнула с довольным видом. — И надеюсь, что ты согласишься стать моей внучкой. Как тебе такое предложение? Нравится?

— Нравится! — просто ответила девочка и взяла Эсме за руку. — Ты, правда, хочешь стать моей бабушкой?

— Несомненно, — Эсме растроганно улыбнулась.

— ЗдОрово!

К ним подошёл Карлайл. Он уже успел поболтать с Алексом, поприветствовать обоих сыновей и пообщаться с Евгенией.

— Здравствуйте, — обратился он к невестке и к обоим детям. — Изабелла, счастлив, наконец-то, встретиться с тобой. — Мужчина наклонился и поцеловал невестку в щёку. — Знаю, мы знакомы, но… в первую нашу встречу мы почти не общались.

— Да, это так, — Белла отвела взгляд, испытывая некоторую неловкость — она до сих пор корила себя, что по её вине Карлайл столько лет не знал о существовании внука.

— Послушай, — свёкр смущённо кашлянул, — я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Но не нужно, прошу — я не в обиде на тебя. Так сложились обстоятельства, что ты долгое время вынуждена была в одиночку справляться со многими трудностями в воспитании Саши. У меня нет права осуждать твоё молчание. Могу только представить, как тяжело тебе было все эти годы. И я благодарен за то, что у тебя хватило мужества оставить жизнь моему внуку.

— Карлайл, я…- Белла запнулась. Так старательно сдерживаемые слёзы всё же покатились по щекам.

— Ну-ну, — по-отечески ласково шепнул Каллен-старший и погладил её по голове. — Долой слёзы. Радоваться нужно, сейчас — только радоваться. Так было угодно судьбе. Вы с Эдвардом через многое прошли, и, может, это как раз и дало вам возможность ценить то, что вы имеете на сегодняшний день.

— Наверное, ты прав, отец, — раздался голос Эдварда за спиной Карлайла. — К сожалению, часто мы учимся на своих ошибках.

— Что ж…- Карлайл присел на корточки и подозвал к себе детей, стоящих чуть поодаль и с любопытством наблюдающих за беседой взрослых. — А теперь я хочу поближе познакомиться со своими внуками.

Аня и Саша подошли поближе.

— Ты — мой дедушка? — мальчик приподнял уголки губ в робкой улыбке.

— Точно! — Карлайл подмигнул ему. — Боже, как же ты похож на своего отца! — поражённо воскликнул он.

— Все так говорят. — Саня выглядел очень довольным.

Карлайл прошёлся ладонью по волосам мальчика.

— Вот только цвет волос…

— Мамин, — добавил Саша.

— Мамин, — согласился с ним Каллен-старший и перевёл взгляд на дочь Беллы. — А ты — Аня, верно?

— Ага, — с готовностью закивала та. — Вообще-то, у меня уже есть один дедушка. Но, если появится и второй, будет классно. Чем больше дедушек и бабушек, тем лучше, мне кажется, — заявила она с присущей ей детской непосредственностью. — А вы… ты как считаешь?

— Полностью с тобой согласен, — кивнул отец Эдварда, и уголки его губ при этом дрогнули в улыбке.

— Тогда… — Аня запнулась. — Тогда можно тебя обнять?

— Естественно, — Карлайл выглядел слегка удивлённым, но с готовностью развёл руки в стороны в приглашающем жесте.

Аня, не медля, сделала шаг вперёд и сомкнула ладошки на шее мужчины.

— Привет, dear grandpa, — выдала она, закончив приветствие на английском, и пояснила: — Меня Алекс научил. ЗдОрово, правда?

— ЗдОрово, — ошеломлённо подтвердил Каллен-старший. Выглядел он при этом очень довольным. — Изабелла, прими мои поздравления, — обратился он к невестке. — У тебя прекрасные дети! Да и себя хотелось бы поздравить — теперь у меня на двух внуков больше!

— Наша дочь знает подход к представителям сильного пола, тебе не кажется? — шепнул Эдвард Белле на ухо, наблюдая за восторженной реакцией собственного отца. — Ещё чуть-чуть, и Карлайл растечётся лужицей под Аниными ножками. Она его явно очаровала.

— О да! — Изабелла тихо рассмеялась. — Анюта — само обаяние. Я уже могу представить целую толпу поклонников под дверью нашего дома, когда эта лисичка подрастёт.

— Что?! — Каллен внезапно помрачнел. — Какие ещё поклонники?! Обещаю, что буду самолично отгонять их на огромное расстояние от своей дочери. Хрен они получат, а не мою девочку!

— Каллен, язык! — одёрнула его жена.

— Прости. Но меня такая перспектива и в правду бесит, — попытался оправдаться он. — Не думаю, что смогу терпеливо относиться хоть к одному её парню. И не говори, что найдётся, в конце концов, кто-то, кто будет её достоин.

— Ну да, ну да, — тон Изабеллы был пропитан скепсисом. — Будешь гоняться за бедными мальчиками с пистолетом в руках?

— Замечательная идея, — Каллен выглядел воодушевлённым. — Прямо-таки заманчивая, если честно!

Эсме, до ушей которой долетела их короткая перепалка, тихонько хихикнула, а потом озорно подмигнула Белле, заметив:

— Эдвард включил строгого папочку. Это так непривычно!

Каллен только закатил глаза и раздражённо хмыкнул.

— Мам, — Эммет подошёл к Эсме, ведя за собой Евгению. — Я хочу представить тебе кое-кого. — Это — Женя, моя девушка.

— Добрый день, Женя, — радостно проворковала Эсме и обеими руками сжала несмело протянутую к ней женскую ладошку. — Мой сын много рассказывал о вас!

— Надеюсь, только хорошее? — Женька выдавила смущённую улыбку и оглянулась на Эммета, неосознанно ища в нём поддержки.

— О, не сомневайся. Мой сын влюблён в тебя, я давно это поняла. Да и с Алексом, по рассказам Эммета, отношения у вас сложились фантастические!

— Он — замечательный ребёнок, — Женя широко улыбнулась и отыскала глазами Алекса, который в это время демонстрировал Карлайлу переноску со щенком, засыпая деда сведениями о своём любимце. — Мы быстро нашли общий язык.

— Спасибо за это, милая, — Эсме погладила Евгению по плечу. — И добро пожаловать в нашу семью. Уверена, у вас троих всё будет просто отлично.

— Эм, у тебя идеальная мама, — с видимым облегчением заявила Женя, снова обернувшись к своему спутнику.

— Ох! — Эсме прижала ладони к щекам, выглядя до слёз растроганной. — Спасибо, что напоминаешь ему об этом, дорогая. — От мальчишек так трудно дождаться похвалы!

— Но мы любим тебя, мам. И ты это знаешь, — обиженно пробормотал Эммет, задетый материнским упрёком.

— Знаю. Конечно, знаю, мой взрослый сын, так и не утративший способности по-детски обижаться на невинные шутки своей старенькой мамочки, — проворковала женщина. Она лукаво прищурилась и, встав на цыпочки, любовно потрепала Эммета по коротко остриженным волосам. — Что ж, нам пора отравляться. Ещё нужно добраться до Форкса, — спохватилась вдруг она.

— Поехали уже, — поддержал мать Эдвард. — Думаю, наши собаки с ума сходят от желания прогуляться.

— Да будет благословенна женщина, в последний момент додумавшаяся натянуть на хвостатых созданий собачьи памперсы, — провозгласил Эммет, имея в виду Изабеллу. — Единственный минус — каждая переноска за время пути потяжелела вдвое.

— Признаться, я даже скучал по твоим своеобразным шуточкам, сынок, — заметил Карлайл, подхватывая два контейнера с собаками внутри и направляясь в сторону выхода из аэропорта.

— О, поверь, за то время, что мы будем в Форксе, ты насладишься моим чувством юмора в полной мере, дорогой отец, — самодовольно изрёк Эммет и двинулся в том же направлении.

Все остальные, разобрав свою поклажу, поспешили вслед за ними.

***

Эдвард стоял в распахнутом настежь дверном проёме, наблюдая, как Вайт и Фаня носятся по заднему двору, осваивая пока незнакомую им территорию. Создавалось впечатление, что они соревновались меж собой в том, кто больше пометит кустов за короткий срок. Каллен усмехнулся и призывно свистнул Афанасию. Тот сразу подбежал к хозяину и уселся на пятую точку, приоткрыв пасть и вывалив влажный розовый язык.

— Как тебе здесь, приятель? — Эдвард почесал пса за ухом. — Нравится это место?

В ответ пёс задорно гавкнул и, сорвавшись с места, снова унёсся в дальний угол двора, где Вайт уже энергично работал лапами, делая подкоп под молодым кустом жасмина.

— Он так Эсме весь участок перероет, — прозвучал тихий голос жены, настороженно разглядывавшей устроенное щенком безобразие из-за спины Каллена. — Да и наш не отстаёт — смотри, как старается, — Белла махнула рукой в сторону Афанасия, скребущего лапами землю по соседству со своим детёнышем.

— Охотничий инстинкт. Что с ним поделаешь? — Эдвард пожал плечами. — Может, почуяли какую-нибудь мелкую живность поблизости. Ты знала, что для собак этой породы в некоторых странах проводят соревнования? За определённое время они должны пройти лабиринт из искусственно сооружённых подземных ходов и обнаружить клетку с земляной крысой, спрятанную в одном из тупиков.

— Ага, — Белла кивнула. — Саша как-то нашёл ролик в интернете и мне показал.

Каллен обнял жену за плечи, привлекая к себе.

— Где все? — спросил он.

— Мальчишки устраиваются в комнате Алекса. Там, кроме кровати, есть ещё и диван, так что им обоим есть, где спать. Ане досталась гостевая спальня. Представляешь, твоя мама даже позаботилась о том, чтобы комната на время превратилась в детскую — игрушки на стеллажах, комплект постельного белья с Белоснежкой, столик, как раз подходящий Ане по росту и пара стульев к нему. Это так мило со стороны Эсме!

— Моя мать — удивительная. И ты ещё не раз в этом убедишься, — Каллен погладил жену по плечу.

— Мне не надо убеждаться — я и так знаю, насколько большое сердце у Эсме Каллен, — заверила его Изабелла. — Тебе действительно повезло с мамой, Эдвард. Повезло с обоими родителями.

— Знаешь, я понял, до какой степени скучал по родным, только когда увиделся с ними сегодня. Да и в свой городок я тоже рад вернуться, пусть и на время. Мне не хватало этих мест.

— Не удивлена, милый, — Изабелла тепло улыбнулась, глядя на умиротворённое лицо мужа. — Здесь твоя Родина. Здесь ты появился на свет, рос, взрослел. Многие события из твоей жизни связаны с этим городом — учёба в школе, первые неудачи, первые успехи, лучшие друзья детства.

— И сюда же я вернулся после того, как бросил тебя, — Эдвард внезапно помрачнел. — Можешь мне не верить, но… всё здесь казалось каким-то… чужим после возвращения из Подмосковья. Сколько раз я представлял, что иду по знакомым улицам не один, а за руку с тобой. Прости меня, — Каллен зарылся носом в волосы жены, пробормотав: — Столько лет упущено! Как подумаю об этом, аж страшно делается!

— Не надо, пожалуйста! — взмолилась она. — Вспомни причину, приведшую нас сюда. Свадьба, помнишь? Наша свадьба. И ничего, что она уже вторая по счёту. Я жду её не меньше, чем первую. А ты?

— О! Я — счастливчик, — довольно промурлыкал Каллен ей в макушку. — Немногим выпадает возможность жениться на любимой женщине дважды за полгода.

— Сосредоточься на этом, — Белла коснулась губами открытого участка кожи в вырезе его футболки. — И гони грустные мысли. Не горюй о прошлом, думай о будущем. Оно у нас, между прочим, общее.

— Кстати, о прошлом… — в тоне Эдварда появилось напряжение. — Наверное, не стоит рассказывать Эсме о похищении и том, что я был ранен — ни к чему всё это.

Тихий горестный вздох, раздавшийся позади, заставил Эдварда и Беллу испуганно оглянуться. Эсме стояла с побледневшим лицом в двух шагах от них и глубоко дышала, кусая губы, чтобы не расплакаться. Она резко дёрнула подбородком, стряхнув оцепенение и хриплым от нахлынувших эмоций голосом

произнесла:

— Эдвард Энтони Каллен! Что же такого страшного стряслось с тобой? И почему это ты решил утаить это от своей матери?

— Э-э… я… — Эдвард стушевался и растерянно уставился на Изабеллу, ища её поддержки.

— Что случилось, сынок? — тихим надломленным голосом спросила Эсме, умоляюще глядя на него. — Ты сказал, что был ранен. Как это произошло? Когда?

— Прости, я не хотел беспокоить вас с отцом. — Каллен выглядел виноватым.

— Ну же! — Эсме выглядела так, словно в любую минуту могла потерять сознание.

Смирившись с тем, что придётся вывалить на женщину горькую правду, Эдвард заговорил. Напугать мать ещё сильнее он абсолютно не собирался, поэтому лишь вкратце описал то, что случилось с ним и его семьёй в последние месяцы, опустив некоторые подробности происшедшего. Но Эсме хватило даже этих скудных сведений, чтобы без сил рухнуть в стоявшее поблизости кресло.

— Эсме, — Белла присела перед свекровью на колени и осторожно сжала её дрожащие пальцы. — Мне так жаль! Всё это из-за меня.

Эсме подняла на неё недоумевающий взгляд.

— О чём ты, Белла? — удивлённо вскрикнула она. — Не смей винить себя, слышишь?! Боже! Я ведь видела, что ты сама на себя не была похожа в последнюю нашу встречу. Помнишь, в том маленьком кафе в вашем городе? Ты тогда пришла вместе с Сашей и совсем ещё маленькой Аней, сидевшей в коляске. Ты так усердно делала вид, что всё у тебя в порядке, что, в конце концов, перестаралась с этим. Улыбалась, смеялась… Но твои глаза… Они сказали мне гораздо больше, — Эсме горько усмехнулась. — Ты была какая-то… потерянная. Всё время озиралась по сторонам, будто боялась оказаться застигнутой врасплох. Я тогда списала всё на то, что ты до сих пор тоскуешь по Эдварду, но дело, оказывается, было не только в моём сыне. И, если уж на то пошло, позволь выразить своё восхищение твоей стойкостью — у тебя хватило сил выкинуть этого Дмитрия из своей жизни. Конечно же, это был шок — узнать, что Эдвард пострадал из-за него. Именно из-за НЕГО, а не из-за тебя. Зная своего сына, я понимаю, что он в любом случае не стал бы прятаться за чьей-то спиной. Такая уж у него натура. Он — защитник по своей природе. А уж когда речь идёт о безопасности любимой женщины и о благополучии детей…

Голос женщины был наполнен сочувствием. В нём было столько доброты, искренней заботы и понимания, что Изабелла, больше не сдерживая себя, громко всхлипнула. Эсме притянула её к себе, устроив голову девушки на своих коленях, и принялась нежно поглаживать её по волосам.

— Бедные мои дети, — приговаривала она, то опуская глаза на невестку, то с грустью оглядывая младшего сына, неловко переминавшегося с ноги на ногу. — Как же много вам пришлось пережить! Столько всего свалилось на ваши головы!

— Мы справились, мам, — Каллен выдавил извиняющуюся улыбку, на что Эсме только согласно кивнула и расстроенно шмыгнула носом.

— Единственное, в чём я виню тебя, девочка: ты ни словом не обмолвилась о смерти твоей мамы ни в одном из писем, — мягко пожурила её Эсме. Когда Белла подняла на неё удивлённое лицо, она пояснила: — Я уже давно знаю — Эммет упомянул об этом в одной из телефонных бесед.

Изабелла отвела взгляд, ощутив укол совести.

— Как же так, Белла?! Почему?! Я бы приехала обязательно! Знаю, что ты не была одна в то время. Но очень часто бывает так, что, когда в семье случается горе, каждый из родственников переживает его в одиночку, не желая беспокоить близких. Уверена, моя поддержка не стала бы лишней!

— Я говорил ей о том же, — вклинился в разговор Эдвард.

— Я просто не хотела никого беспокоить своими проблемами, — неуверенно протянула Белла. — Прости, если обидела тебя своим поведением, Эсме.

— Не обидела, нет, — та потрясла головой. — Но я сожалею, что ты не дала мне шанса быть рядом в то тяжёлое время. Хотя, отчасти, я понимаю причины твоего поступка. Ты настолько привыкла нести всё на своих плечах, привыкла доверять только себе самой, что тебе просто в голову не пришло попросить помощи на стороне. Ведь так?

— Скорее всего, ты права, — Изабелла тяжело вздохнула.

— Придётся отвыкать, — строго отрезала Эсме. — Помни, что у тебя теперь, кроме родни в России, есть и мы тоже. Ты — член нашей семьи, как и Саша с Аней. Вы — Каллены. А Каллены не бросают своих в беде. Окей?

— Окей, — Белла расслабленно улыбнулась.

— Э-э… мам? — из дверей гостиной показался Эммет. — Я не могу найти обезболивающее. Очень нужно — у Жени голова что-то разболелась.

— Ей опять плохо? — забеспокоилась Изабелла, моментально вскочив на ноги.

— В самолёте она тоже чувствовала себя неважно, — пояснила она, заметив недоумённые взгляды Эсме и Эдварда.

— Сынок, — засуетилась Эсме, — у тебя под боком высококвалифицированный врач. Пусть Карлайл её осмотрит сначала, а потом дадим девочке лекарство.

Эммет бросился в отцовский кабинет, находившийся на втором этаже, и через пару минут мужчины уже были в комнате Эммета, где посреди широкой кровати лежала с измученным видом Евгения.

— Давление немного повышено, — сделал он вывод, снимая с руки Дубовой манжету тонометра. — Голова болит? Тошнит? Опиши своё состояние, — участливо предложил он ей.

— Болит, — Женька слабо кивнула, — и кружится чуть-чуть. И тошнит тоже, если честно.

— Конечно, это часто бывает, если давление подскакивает. Но, учитывая, что во время полёта тебе тоже было плохо…

— Причём, первый раз в жизни, — вставил Эм.

— Да… так вот, — продолжал Карлайл, — советую провести более глубокое обследование.

— Ответ «нет» не принимается, — твёрдо завил Эммет, поняв, что любимая вот-вот начнёт возражать, в который раз решив пренебречь собственным здоровьем. — Раньше такого с тобой не случалось. Зато в последнее время ты стала быстро уставать, всё время хочешь спать, жалуешься на слабость, раздражаешься по пустякам. С тобой происходит что-то не то, Женя, и надо выяснить причины этого.

— Ам-м, — Карлайл задумчиво почесал подбородок. — У меня есть кое-какие предположения на этот счёт. Но… без обследования утверждать ничего не буду — не хочу быть голословным. Так что завтра с утра добро пожаловать ко мне в клинику.

Женька уже открыла рот, чтобы отказаться, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд Эма, только махнула рукой.

— Ладно, — сдалась она. — Но я больше чем уверена, что это из-за переутомления. Просто в последнее время навалилось столько работы. Вот организм и сдался.

— Женя у нас адвокат, — пояснил Эм. — И дело своё любит до безумия. Один раз я не выдержал и пробрался на судебное заседание с её участием. Видели бы вы, с каким напором она защищала своего клиента — искры летели! Судья явно был под впечатлением. Стоит ли упоминать, что процесс мисс Дубова выиграла с блеском?

— Тот человек действительно не был виноват. Обвинение строили лишь на косвенных уликах. По всему было видно, что следователь слишком торопился закрыть дело, переживая за статистику раскрываемости, — вспыхнула Женя.

— Отличная профессия, — тон Карлайла был полон одобрения. — Молодец, девочка. Отстояла свою позицию! Вау! Теперь у нас в семье и свой адвокат имеется, — хохотнул он, глядя на порозовевшее от похвалы Женькино лицо.

— Так, сейчас я дам тебе лекарство, — спохватился он, переходя на профессиональный тон. — А потом — отдыхать. Хороший сон ещё никому не повредил. Особенно в таком положении, как у тебя.

— В таком — это в каком? — Дубова нахмурилась, пытаясь осмыслить сказанное.

— А, — Карлайл отмахнулся. — Так, мысли вслух. Не ломай голову, лучше отдохни с дороги.

— Х-хорошо, — Евгения недоумённо покачала головой, но, послушавшись совета, приняла таблетки и тут же сомкнула веки, издав обессиленный вздох.

Комната быстро опустела — Женю оставили одну, дав ей возможность восстановить силы и прийти в себя после тяжёлого перелёта.

***

Потянувшись, Белла потёрла глаза и медленно огляделась, сонно моргая. Вначале, ещё не покинув окончательно объятий Морфея, она недоумённо таращилась на непривычное ей окружающее пространство. Вспомнив, что вместо своей спальни в Подмосковье она находится в маленьком городке Форкс в штате Вашингтон, Изабелла только подивилась собственной рассеянности. Она повернулась на бок и привычно закинула руку на тёплый бок мужа, мирно сопящего по соседству. Часы на стене показывали начало девятого, и это означало, что пора подниматься — на сегодня было запланировано много дел. Накануне, когда все, проведя вечер за разговорами в гостиной, уже расходились по своим комнатам, Женька обратилась к Изабелле с просьбой. «Пожалуйста, — непривычно заискивающим тоном канючила она, — поехали завтра со мной в клинику. Знаю, Эммет тоже поедет, но если и ты будешь там, мне будет спокойней. Как-то мне не по себе, если начистоту — сама не знаю, что со мной творится». И, конечно же, Белла согласилась. В глазах Евгении было столько безотчётного страха и замешательства, что отказать подруге показалось Изабелле верхом равнодушия. А потом, перед тем как забыться крепким сном, Эдвард поинтересовался её отношением к тому, что завтра он хотел бы показать жене город своего детства. «Ну, знаешь, просто побродить по улочкам и, возможно, посетить одно очень дорогое для меня место. Тебе там понравится, обещаю», — прошептал он уже заплетающимся от пребывания в полусонном состоянии языком. Она помнила, что едва успела пробормотать: «Договорились». А потом и сама, следуя примеру мужа, провалилась в блаженную дремоту.

— Эдвард, пора подниматься, — Белла легонько пощекотала Каллена по рёбрам.

— Ещё пару минут, — простонал тот с закрытыми глазами и просунул голову под подушку.

— Так и быть, поспи, а я пока приму душ.

Ответом ей было молчание — Эдвард снова крепко спал. Из-под подушки доносилось его размеренное сопение.

Закончив с водными процедурами, Белла спустилась на первый этаж, где воздух был наполнен аппетитными запахами, идущими с кухни.

— Доброе утро, — улыбнулась ей Эсме, суетясь у плиты. — Как спалось?

— Замечательно, — Белла вернула ей улыбку. — Похоже, никто еще не проснулся, кроме нас двоих?

— Как это, никто? — раздался позади неё басок Эммета, ввалившегося в помещение кухни вместе с Евгенией. — Мы уже на ногах, как видишь — в клинику к Карлайлу торопимся. Женя сказала, ты с нами поедешь? — уточнил он, с восторгом глядя на тарелку с блинчиками, которую Эсме водрузила на стол.

— Ага, — подтвердила Белла.

— Ну, тогда не тяни со сборами — скоро отправляемся, — посоветовал ей Эм. — Где, кстати, мой брат? А-а, постой-ка, он, наверное, слишком утомился после бессонной ночи и поэтому до сих пор дрыхнет?

Белла только закатила глаза при этом, ничего не ответив — прямолинейность Эммета уже стала для неё привычной. Но Эсме промолчать не смогла.

— Эммет Чарльз Каллен, — отчеканила она, тыча в сына лопаткой, которой только что переворачивала на сковороде очередную порцию блинчиков, — твои плоские шуточки когда-нибудь выведут меня из себя настолько, что я всё-таки не удержусь и отвешу тебя хорошую затрещину. И то, что ты уже достаточно взрослый мальчик, вымахавший на две головы выше своей матери, меня не остановит, поверь!

— Прости, мам, — Эммет пристыженно опустил глаза, но, как только мать снова повернулась к плите, хитро посмотрел на Беллу из-под ресниц и подмигнул ей с хулиганским видом. Белла не нашла ничего лучше, как состроить ему в ответ рожицу.

— Как дети, ей-богу, — хихикнула Женька, наблюдая за их поведением.

— Кто тут меня потерял? — в кухню, приглаживая влажные после душа волосы, зашёл Эдвард. Он уже успел сменить пижамные штаны на джинсы и футболку. — Снова бестактно себя ведёшь, братишка? — обратился он к Эммету.

Тот бросил на брата невинный взгляд и, как ни в чём не бывало, продолжил поглощать завтрак.

— Где Карлайл? — решил уточнить Эдвард, так и не дождавшись появления отца к завтраку.

— Он уже час как уехал на работу, — Эсме тепло улыбнулась. — Такой пунктуальный, ты же знаешь — первым приезжает на работу и последним покидает клинику по вечерам. Но сегодня он приедет к обеду. Мы тут подумали… Как вы смотрите на то, что мы с Карлайлом отвезём детей в Порт-Анжелес во второй половине дня? Там открылся новый развлекательный центр, — предложила Эсме, обведя взглядом сыновей и их вторых половинок.

— Ну, вообще-то, я как раз собирался показать Изабелле город и его окрестности сегодня. Поэтому твоё предложение пришлось очень кстати, — промолвил Эдвард.

— Вот только… — Изабелла выдавила виноватую улыбку. — Боюсь, вам тяжело придётся с тремя сорванцами сразу.

— Ох, моя дорогая, — это предположение Эсме только развеселило. — Я вырастила двух мальчишек да ещё девочку-непоседу в придачу. Думаю, мне вполне по силам уследить за собственными внуками. А сейчас езжайте в клинику и не беспокойтесь о детях. Пусть выспятся после тяжёлой дороги. Я присмотрю за ними в ваше отсутствие. И Белла, — Эсме погладила невестку по запястью, — за Аню тоже можешь не переживать — вчера мы прекрасно нашли с ней общий язык. У тебя замечательная дочка. Думаю, проблем с ней не будет.

— Так, нам уже пора, — Эммет поспешно поднялся. Женя выпорхнула из-за стола следом за ним и, подлетев к Эсме, легонько коснулась губами её щеки, произнеся:

— Спасибо за вкуснейший завтрак.

— Ох! Пожалуйста, — женщина явно была тронута этим поступком. — И не переживай, всё будет хорошо, — напутствовала она Евгению перед отправкой в больницу.

— Белла, ты не будешь против, если я останусь здесь и помогу маме с детьми? — спросил Эдвард, смущённо глянув на жену. — Если честно, меня уже подташнивает от больничных стен в последнее время.

— Нет, конечно, — Белла подарила Эдварду понимающий взгляд. — Помощь Эсме явно пригодится. И обещаю, как только вернусь, мы с тобой отправимся знакомиться с окрестностями, — она погладила Каллена по щеке, а потом, привстав на цыпочки, оставила на его губах поцелуй. — Жди меня.

Эммет с Изабеллой сидели на диванчике в рабочем кабинете Карлайла. Женька примостилась между ними. Она беспокойно ёрзала и то и дело бросала тревожные взгляды на входной проём, ожидая возвращения Каллена-старшего из больничной лаборатории. Он должен был прийти с минуты на минуты и принести с собой результаты её анализов. Когда дверь бесшумно распахнулась, впустив внутрь хозяина кабинета, все трое подскочили и выжидающе уставились на вошедшего. Карлайл пересёк пространство комнаты и сел за стол, разложив перед собой небольшую стопку заполненных бланков.

— Итак, — спокойно начал он, — результаты впечатляющие.

— Что это значит? — Женя наклонила голову, напряжённо разглядывая отца Эммета.

— Это значит… — Карлайл выдержал небольшую паузу и широко улыбнулся. — Это значит, что ты беременна, Женя. Примерно три-четыре недели. Точнее сможет показать ультразвук.

Эммет ошеломлённо хрюкнул.

— Я… что? — не своим голосом пискнула Евгения. — Не надо так шутить, пожалуйста!

— И не собирался, — Карлайл пожал плечами. — Я абсолютно серьёзен.

— Н-но ведь… — Женя обернулась к Изабелле, застывшей с открытым от удивления ртом, потом перевела взгляд на Эммета. Тот сидел как громом поражённый и часто моргал, уставившись перед собой. Она снова посмотрела на доктора Каллена. — Я… у меня проблема с… этим. Там, в России, доктора все как один твердили, что шансов забеременеть у меня — один из миллиона.

— Ну, что я могу сказать? — Карлайл хмыкнул. — Вот он, этот шанс. Анализы говорят сами за себя — ты станешь мамой, Женя.

Внезапно вышедший из ступора Эммет подскочил и приземлился на колени рядом с Дубовой.

— Малыш, у нас получилось! — прохрипел он, сжав её ладони. — Слышишь меня?

— Всё так быстро случилось, — Женя всхлипнула. — Ты же не возражаешь, Эм?

— Как я могу?! — ужаснулся Эммет. — Знаю, мы только недавно вместе, но… — он взволнованно выдохнул, — мы справимся со всем. Этот ребёнок будет расти в ласке и заботе. Я знаю, что ты любишь Алекса, не раз убеждался в этом. И уверен, нашей любви хватит и на двоих детей. Эй, не плачь, пожалуйста.

— Это от радости, от счастья, — еле справляясь со спазмами, сдавливающими горло, пояснила Женя. — Я люблю тебя.

— Как и я, милая, — Эммет провёл кончиками пальцев по её щекам, вытирая влагу.- И я люблю тебя. И ещё… — Эммет запустил руку в карман джинсов и вытащил на свет маленькую обтянутую бархатом коробочку. — Я хотел сделать это на днях, в более романтичной обстановке. Но ждать больше не хочу.

Эммет поднялся, отступил на шаг, а затем приземлился на одно колено, вытянув вперёд ладонь с раскрытым футляром. Там на шёлковой подушечке лежало кольцо, украшенное внушительной величины бриллиантом.

— Евгения, — Эммет сделал глубокий вдох. — Между нами было много непонимания когда-то. Мы враждовали, дерзили друг другу, бежали в разные стороны, боясь признать свои чувства. Много чего случилось за это время. И, каюсь, часто именно я вёл себя как последний идиот. Но вот к чему мы пришли, милая: мы снова вместе. И я чертовски рад этому. Если бы ты знала, как я рад! Я люблю тебя, — Эммет посмотрел Жене прямо в глаза и попросил: — Выходи за меня.

— Как не стыдно, Эммет Каллен. Ты снова довёл беременную девушку до слёз, — прошептала Женя дрожащими губами.

— Это значит: «нет»? — с отчаянием выдавил Эм.

— Это значит: «да», глупенький! — заплаканное лицо Жени озарила улыбка. Она сползла на пол и устроилась на коленях напротив него.

— Да! — Эммет победно вскинул вверх кулак. — Дай мне руку, — попросил он, и как только кисть Женьки легла в его ладонь, надел ей на палец кольцо. — Сидит идеально, — удовлетворённо изрёк Эммет, любуясь на плоды своего труда.

Позади них раздалось тихое покашливание Карлайла. Эммет обернулся к отцу, воскликнув:

— Она сказала «да», пап! Вы с Беллой — свидетели.

— Поздравляю, сын, — Карлайл выглядел очень довольным. — У нас двойная радость — намечаются ещё одна свадьба и ещё один внук. Или внучка. Эсме будет вне себя от счастья!

Тем временем Белла вскочила с диванчика и налетела на подругу, схватив её в объятия.

— Я же говорила тебе, что всё наладится, — твердила она, заключив лицо Евгении в ладони и стирая с её щёк солёную влагу. — Не представляешь, как я рада за тебя. За вас с Эмметом! — тараторила она, не замечая, что у неё самой глаза были на мокром месте.

Женька только кивала, не будучи в силах произнести хоть слово. Она обвила шею подруги обеими руками и некоторое время оставалась в таком положении, то смеясь при этом, то вновь принимаясь плакать.

— Так, девочки, подъём, — мягко изрёк Карлайл. — Будущей маме нужен отдых после такого эмоционального всплеска. — Эммет, думаю, ты должен отвезти Женю домой — хватит с неё переживаний на сегодня. Бурный восторг, в котором она пребывает сейчас — это тоже своего рода стресс для организма, — пояснил он, как только обе женщины поднялись ноги.

— Будущая миссис Каллен, — Эммет учтиво предложил Дубовой согнутую в локте руку. — Прошу следовать за мной в автомобиль. Белла, присоединяйся, — выставил Эммет второй локоть, предлагая его хихикающей Изабелле. Вперёд, красавицы! — скомандовал он, как только две женские ладошки уцепились за него с разных сторон.

— Я подъеду следом за вами! — крикнул им вдогонку Карлайл, наблюдая, как эта троица покидает его кабинет.

— Замётано! — уже из коридора бодро откликнулся Эммет.

Оставшись один, Каллен-старший ещё раз пробежался глазами по результатам Женькиных анализов, пробормотав себе под нос: «Снова стану дедом. Ну, надо же!». Потом взгляд его упал на рамки с фотографиями, занимавшими левый края стола. Одно фото было семейным. На нём Карлайл обнимал Эсме, а рядом стояли совсем ещё юные Эммет, Эдвард и Элис. Карлайл помнил, когда было сделано это фото: пятнадцать лет назад, в день, когда его старший сын сдал последний экзамен в выпускном классе. Они устроили по этому случаю небольшую семейную вечеринку. Улыбающийся Эм смело смотрел в объектив камеры. Кто же мог знать тогда, что этому жизнерадостному мальчишке придётся пережить огромное горе? Смерть Роуз чуть не погубила его, загнав в пропасть отчаяния. Карлайл помнил, как сутулилась спина сына, какими потерянными были его глаза, когда он улетал в Россию после похорон жены. Но вернулся Эммет совсем другим: в нём словно проснулась жажда жизни. А уж когда сын стал прямо в аэропорту сыпать своими фирменными шуточками, у Карлайла и вовсе отлегло от сердца — его Эммет снова стал самим собой. И причиной этому, как справедливо полагал Каллен-старший, была девушка, прилетевшая вместе с Эмом из России. Как он смотрел на свою спутницу! Карлайл знал цену таким взглядам. Он сам вот так же любовался собственной женой, до сих пор испытывая к той те же пылкие чувства, что и в молодости.

Доктор Каллен скользнул подушечкой указательного пальца по лицу матери, застывшему на втором фото с мягкой улыбкой на губах.

— Как жаль, что тебя нет с нами, Энни, — прошептал он, горько усмехаясь. — Уверен, ты была бы рада, что у моих детей всё в порядке. И знаешь что, я, наверное, всю жизнь буду благодарен этим девочкам, их вторым половинкам. Хотя бы за то, что они заставляют Эммета с Эдвардом чувствовать себя счастливыми.

Умиротворённо вздохнув, Карлайл поднялся из-за стола и прошёл к платяному шкафу, намереваясь сменить медицинскую робу на повседневную одежду. Он торопился домой, где ждали Эсме и двое мальчишек, приходящихся друг другу двоюродными братьями. А ещё там была девочка, так просто, без обиняков, решившая называть доктора Каллена дедушкой. И он был только рад этому. Каждый раз, встречаясь с чистым и по-детски наивным взглядом Аниных карих глаз, Карлайл всё отчётливее понимал — ей вполне по силам отвоевать немалый кусочек его сердца.

***

— Куда мы едем? — поинтересовалась Изабелла, вглядываясь в мелькавшие за окном машины фрагменты городского пейзажа.

— Для начала в спортивный магазин Ньютонов, — Эдвард бросил неодобрительный взгляд на балетки жены. — Тебе нужны кроссовки и штормовка — там, куда я хочу отвезти тебя, это точно пригодится.

— А место, куда ты хочешь отправиться — это, конечно же, сюрприз? — Белла скептически выгнула бровь.

— Права, милая, — Каллен расслабленно хохотнул. — Тебе понравится там, уверяю.

— Ладно, пусть будет так. Ты — местный, тебе и карты в руки, — философски заметила она.

Эдвард тем временем свернул на обочину и притормозил, оповестив: «Приехали. Добро пожаловать во „Всё для спорта и туризма“ Ньютонов»!

— Выбирай кроссовки, а я пока поищу отдел со штормовками, — предложил Эдвард, как только они зашли внутрь.

— Угу, — Белла рассеянно кивнула, оглядываясь по сторонам.

Каллен прошёл вперёд, оставив жену в обувной секции. Со своего места она видела его удаляющуюся спину. Белла уж протянула руку к одной из пар кроссовок, когда до неё донёсся писклявый женский голос: «Эдди!». Заинтригованная, она высунула нос из-за стеллажа, встав так, чтобы не выдать ненароком своё присутствие, и была неприятно поражена открывшей её глазам картиной. Эдвард стоял возле стойки с кассовым аппаратом, а на нём, прижавшись внушительной грудью, повисла какая-то блондинка. Обнимая его обеими руками, она что-то быстро лепетала на английском. Эдвард держал её за плечи, пытаясь, как показалось Белле, увеличить расстояние между их телами. Но женщина только крепче впивалась в его шею тонкими пальцами с ярким маникюром и вертела головой, пытаясь поймать взгляд Каллена. Она пошевелила рукой, и Белла заметила блеск обручального кольца у неё на пальце. Но это, по всей видимости, не было тем обстоятельством, которое могло бы заставить незнакомку вести себя более сдержанно. Слова из её рта вылетали с фантастической скоростью, поэтому Изабелла, лишь пару месяцев назад решившая возобновить посещение курсов английского, мало что смогла разобрать в стремительном словесном потоке этой бесцеремонной особы. Но и того, что она расшифровала, ей хватило, чтобы понять: Эдварду практически назначают свидание, замаскировав это под предложение встретиться и вспомнить старые времена. Сообразив, что пришла пора вмешаться, Изабелла решительно вышла из своего укрытия и приблизилась к мужу.

— О, Белла, наконец-то! — выдохнул тот с явным облегчением и сумел, наконец, высвободиться из кольца цепких женских рук. — Джессика, это моя жена, Изабелла. Белла, Это Джессика Ньютон, супруга владельца магазина Майка Ньютона, — произнёс он по-английски.

Джессика оглядела Беллу с неприкрытым раздражением, но тут же, справившись с собой, выдала приветствие. Белла ответила на английском и натянуто улыбнулась, в душе горя желанием послать хозяйку магазина к чертям собачьим или, если повезёт, выдрать у той пару блондинистых прядей. При этой мысли Белла вздрогнула, поразившись степени собственного гнева. Она никогда не отличалась агрессивным поведением, предпочитая улаживать любой конфликт более мирными способами. Но здесь и сейчас Изабелла с прискорбием была вынуждена признаться самой себе, что дико ревнует Эдварда к какой-то девице, нахально пялившейся на чужого мужа. Очевидно, ревность и была силой, породившей в душе Беллы столь кровожадный настрой.

— Э-э, Белла, ты выбрала обувь? — Эдвард снова перешёл на русский.

— Да, — она метнулась к витрине с кроссовками и схватила первую же пару, подходившую по размеру. Ни цвет, ни особенности модели не имели значения — что угодно, только бы поскорее выбраться отсюда. — Куртка не нужна. Думаю, та, что лежит на заднем сиденье автомобиля, вполне подойдёт, — заверила она Каллена.

Эдвард не стал спорить — по всему было видно, что и он чувствует себя неуютно в присутствии миссис Ньютон. Быстро расплатившись, Каллен пулей вылетел из магазина, таща Беллу на буксире. Та без труда разобрала фразу Джессики, брошенную вслед: «Ещё созвонимся, Эдди!» и тут же возмущённо охнула.

— Вот нахалка! — Белла всплеснула руками и потопала к машине.

Услышав за спиной тихое хмыканье, она остановилась и обернулась к мужу.

— И что здесь смешного?! — угрожающе сузив глаза, рявкнула она.

— Ты такая забавная, когда ревнуешь, — тихо ответил Каллен и нагло ухмыльнулся.

— Серьёзно, Эдвард? — Белла уже шипела. — Я кажусь тебе забавной?! А мне, знаешь ли, было не до смеха, когда какая-то прост… просто очаровательная особа вешалась на моего мужа!

Эдвард недоверчиво глянул на неё и выдал новую ухмылку.

— Правда, что ли, Беллз?

— Что?

— Ты чуть не назвала миссис Ньютон проституткой? Ай-ай-ай, моя всегда тактичная и тихая жена, кажется, злится, — протянул Калллен, ёрничая. — Как не стыдно, любимая? Где твои манеры? — он уже хохотал в голос. — Но из твоих уст даже плохие словечки звучат сексуально.

— Да ну тебя, — буркнула она и шлёпнулась на переднее сиденье, сложив руки на груди и уставившись в ветровое стекло с крайне оскорблённым видом.

— Эй, малыш, — Эдвард занял место за рулём и потянулся к Белле рукой. — Я пошутил. Не надо злиться. Я встречался с Джессикой в старшей школе месяца три, наверное. А потом она переметнулась к капитану местной футбольной команды. И я не сказал бы, что сильно переживал по этому поводу — к моменту расставания мы уже успели порядком надоесть друг другу. Мы даже практически не общались с тех пор, придерживаясь разных компаний. И, если честно, я сам не понимаю, с чего вдруг она решила наброситься на меня с таким пылом. Может, просто Ньютон её так допёк, что Джесс немного тронулась? Он тот ещё зануда, если честно.

— Да, давай, Каллен, пожалей её. Она только этого и ждёт, — хмыкнул Изабелла, так и не повернувшись к мужу лицом.

— Беллз, посмотри на меня, — тихонько попросил он. Белла неохотно перевела на него взгляд. — Я люблю тебя и никогда ни на кого не променяю. Ты — моя первая и последняя любовь. Ну её, эту Джессику! Хочешь, я сейчас вернусь в магазин и во весь голос пошлю её подальше?

— Прекрати, — Белла, не удержавшись, захихикала.

— Не позволяй никому заставить тебя сомневаться во мне, — Каллен погладил её по щеке тыльной стороной кисти.

— В тебе я и не сомневаюсь, — Белла накрыла его ладонь своей. — Просто она вела слишком нагло, и это взбесило меня. Я на неё злюсь.

— Она не стоит твоих нервов. Забудь о ней. Я обещал тебе сюрприз, помнишь?

Белла улыбнулась и медленно моргнула, подтверждая, что не забыла.

— Тогда поехали, — Каллен завёл двигатель. — Мы должны вернуться не поздно — завтра с утра я должен быть в аэропорту.

— Элис прилетает, — произнесла Изабелла.

— Точно. И мне поручили её встретить. Приготовься к беготне по магазинам — в Форкс прибывает чемпион мира по шоппингу! Женя точно не будет в этом участвовать — Эммет не отпустит, зная, что ей вредно переутомляться. С тех пор, как вы вернулись из клиники, он трясётся над каждым её шагом. Так что тебе в одиночку придётся сносить бешеный темперамент моей сестры. Выдержишь?

— Надеюсь на это, — Изабелла пожала плечами.

— Ну, я рад, что мы это уладили. А теперь вперёд, — произнёс он и нажал на педаль газа, стремясь поскорее очутиться там, куда так хотел отвезти жену.

Они оставили автомобиль недалеко от шоссе, чтобы пешком преодолеть оставшийся путь. Перепрыгивая через выступающие из земли корни и обходя возвышающиеся огромные валуны, покрытые, словно плюшевыми пледами, слоем бело-зелёного мха, Белла в какой уже раз мысленно благодарила Каллена за то, что надоумил её нацепить кроссовки. В них было гораздо удобнее, чем в слишком открытых балетках на тонкой подошве, через которую, Изабелла была в этом уверена, она бы чувствовала каждый камешек так, словно передвигается по земле босиком.

— Долго ещё? — спросила она, не слишком справляясь со сбившимся от непрерывной ходьбы дыханием.

— Почти пришли. Дай мне руку — впереди лежит ствол огромного дерева, через который мы должны перелезть, — «обрадовал» её Эдвард.

— Что же это за сюрприз такой, до которого мы должны добираться через полосу многочисленных препятств… Ой! — не успев ухватиться за крепкую мужскую ладонь, Белла поскользнулась на влажной траве и шлёпнулась прямо на попу. — Дурацкая координация! Эдвард, пошли обратно, а? — слезливым тоном попросила она, глядя на мужа из-под ресниц.

— Сильно ушиблась? — он нагнулся, обеспокоенно разглядывая её обиженное лицо.

— Не очень, — Белла поморщилась и поднялась на ноги, опираясь на Каллена. — Моё самолюбие пострадало больше, чем моя пятая точка, — кряхтя и краснея, пояснила она.

— Всё. Мы на месте, — заверил Эдвард после того, как помог ей преодолеть преграду в виде загородившего дорогу древесного ствола.

Он провёл её через заросли каких-то кустов, названия которых Белла не знала, и развёл руки в стороны, провозгласив:

— Добро пожаловать!

Изабелла подняла голову, оторвавшись от разглядывания собственных, слегка перепачканных травяным соком ладоней, и ахнула от неожиданности. Перед ней расстилалась огромная, почти идеальной круглой формы поляна, окружённая по периметру вековыми соснами и зарослями буйно разросшихся кустарников. Всё пространство поляны было усыпано белыми и сиреневыми цветами, покачивавшимися на тонких стеблях от дуновений лёгкого ветерка. Со своего места Белла могла отчётливо уловить пряно-медовый аромат, висящий в воздухе. Она шагнула вперёд, полной грудью вдохнув пьянящий цветочный запах, и недоверчиво покачала головой — раскинувшийся перед ней пейзаж был слишком красив, чтобы существовать в реальности.

— Это… прекрасно! — выдохнула Белла и обернулась к Эдварду, стоявшему позади и наблюдавшему за женой с нечитаемым выражением лица. — Так красиво! Хочу извиниться за своё ворчание — действительно стоило идти так долго, чтобы только увидеть это великолепие!

— Я нашёл это место очень давно, — тихо вымолвил Каллен, подойдя к Изабелле и обняв её за талию со спины. — Еле доучился семестр в колледже (какая уж тут учёба, если тоска по тебе стала основой моего тогдашнего мироощущения) и в первый же день рванул домой, где, как мне казалось, смогу обрести хоть малую толику душевного равновесия. Но и в родительском доме мне не было покоя. Метался, как зверёныш в клетке, грубил матери и отцу. Карлайл только хмурился, а Эсме… она терпеливо сносила моё сумасшествие и тяжело вздыхала. Я очень изменился, и она видела это. Вот только о причинах этой трансформации могла лишь догадываться. Знаешь, я постоянно ловил на себе её задумчивый понимающий взгляд. Представляю, как ей было больно за меня. А я не хотел ничьей помощи! Не жаждал понимания, порой ведя себя слишком эгоистично. Однажды, не выдержав сочувствующих материнских взглядов, я хлопнул дверью и поехал куда глаза глядят. Какое-то время просто катался по окрестностям. Везде были люди, и меня, жаждущего одиночества, это раздражало. Я бросил машину недалеко от лесного массива и углубился в чащу. Я примерно знал, где находился, и был уверен, что при желании легко найду обратную дорогу. В какой-то момент я понял, что за ближайшими кустами вместо лесного сумрака мелькает просвет и двинулся в ту сторону, заинтригованный. Так и наткнулся на цветущую поляну. В первый момент застыл, словно заворожённый, любуясь расстилавшимся передо мной цветочным ковром. А потом просто сделал несколько шагов и опустился в траву, ощущая неимоверную усталость. Вокруг меня витали умопомрачительные запахи: мёд, ваниль, хвойная смола… Сочетание было фантастическим. Я не знаю, как описать словами всё, что было доступно в тот момент моему обонянию! А ещё этот букет ароматов всколыхнул во мне воспоминания о девушке, до безумия мною любимой, с которой по моей вине нас теперь разделяли сотни километров. Боль в груди была такая, что рёбра трещали. Но, несмотря на это, я понял и ещё одну вещь: именно здесь, в этом цветочном раю, твой образ в моей голове был максимально чётким. С момента моего отъезда я впервые смог почувствовать, что ты рядом. Пусть это и был всего лишь самообман, — с горечью хмыкнул Каллен. — Я закрывал глаза и представлял, что ты лежишь рядом, прижимаясь ко мне плечом. Я словно наяву слышал твой беззаботный смех, ощущал твою ладонь, сжимающую мои пальцы.

— Боже, — еле слышно промолвила Белла. — Эдвард…

— Впоследствии я частенько забредал сюда, снова и снова испытывая острое желание ощутить тебя рядом. Я не хотел забывать ни одной чёрточки твоего лица, желал помнить твой голос, мягкость твоей кожи. Я хотел помнить, Crane, сколько бы боли порой мне это не доставляло! Однажды, вот так же раскинувшись среди цветочных стеблей, я дал себе обещание: настанет день, когда я наберусь смелости встретиться с тобой. Неважно, при каких обстоятельствах, неважно, как бы ты на это отреагировала! Просто посмотреть на тебя, взглянуть в глаза. Ещё раз увидеть эти глубокие завораживающие омуты цвета молочного шоколада не в грёзах, а наяву.

— И ты исполнил свою клятву, — Белла развернулась к мужу, встречая его затуманенный воспоминаниями взгляд. — Не знаю, чтобы было со мной дальше, если бы не встретила тебя снова.

— Ты слишком добра ко мне, Crane. И, прошу, не нужно таких мыслей.

— Нет, конечно, я жила бы, несмотря ни что. Знаешь ли, двое детей — отличный стимул не опускать руки и не погрязнуть в депрессии и жалости к себе. Но всё же… За эти годы без тебя я просто привыкла прятать свою тоску очень глубоко, понимая: лишние воспоминания — лишняя боль. Но ты снова ворвался в мою реальность. И только тогда я поняла всю степень отчаяния, в котором существовала до этого. Не уходи больше! Потому что если ты исчезнешь снова, я уже не найду в себе сил справиться с этим, — с мукой в голосе промолвила Изабелла, заключив лицо Каллена в плен своих ладоней.

— Даже не надейся! — его губы расплылись в улыбке, но глаза оставались серьёзными. — Я не смогу выдержать разлуку. Только не теперь, когда знаю, какое это счастье — быть рядом с тобой и детьми, — с этими словами Каллен наклонил голову и приник к губам Беллы, постепенно углубляя поцелуй.

— Как жаль, что нам постоянно нужно дышать, чтобы не умереть от недостатка кислорода. Если бы это было возможно, я вообще не отрывался бы от твоих губ, — заметил он хриплым голосом, прервав поцелуй и прислонившись своим лбом к её лбу.

— Меня часто посещает та же мысль, — хихикнула Белла.

— Пойдём, — позвал он и, взяв её за руку, повёл вперёд.

Достигнув середины поляны, Эдвард остановился и опустился прямо в траву, потянув жену за собой и устроив её на своих коленях. Она тут же прижалась к Каллену, не желая, чтобы меж их телами оставалось хоть немного свободного пространства, и обвила руками его шею. Несколько минут ни один из них не произносил ни слова, просто любуясь раскинувшимся вокруг цветочным великолепием и вдыхая сладкий запах, витавший в атмосфере. Тишину нарушали только жужжание пчёл, деловито круживших над яркими сердцевинами цветков, и еле слышный шелест травы.

— Так спокойно и хорошо, — Белла первой прервала молчание. — Твое место — рай на земле.

— Наше место, Беллз. Теперь это место станет нашим, — шепнул Каллен, кончиком носа лаская её скулу.

— Знаю, что мы не задержимся здесь надолго — нам ещё нужно вернуться в город. Обратный путь не так уж и короток. Но пообещай мне, что мы придём сюда снова, — тихо попросила Белла, глядя на мужа.

— Обещаю! — поклялся он. — Но у нас есть ещё немного времени, чтобы побыть здесь, — добавил он и снова потянулся к её губам.

— Не останавливайся, — простонала Изабелла, когда Каллен, оторвавшись от её рта, начал покрывать поцелуями шею, а потом прикоснулся языком к ямке на ключице.

— Я соскучился по тебе, — пробормотал он глухо, не поднимая головы. — Ты нужна прямо сейчас. Прямо здесь! Возражения не принимаются!

— Кто собирался возражать? Ты нужен мне не меньше, — задыхаясь от наслаждения, с готовностью согласилась Белла.

— Сколько раз я представлял себе этот миг! — воскликнул

Эдвард, дрожащими руками освобождая жену от ветровки. — Сколько мечтал об этом!

— Так сделай мечту реальностью, — игриво шепнула она, опускаясь спиной прямо на ковёр из травы и цветов и увлекая за собой Эдварда. — Всё в наших руках, любимый, — заверила Белла, доверчиво глядя в его потемневшие от желания глаза. — Это всё настоящее сейчас — ты, я, наша поляна. И это — только начало.

========== Глава 26. Часть 2. И снова свадьба! ==========

Я, несомненно, любим провиденьем,

Вечно судьбу должен благодарить,

Раз посчастливилось мне повторенье

Самого лучшего дня пережить.

Белое платье, открытые плечи,

В локоны тёмные жемчуг вплетён…

Чудо из сказки идёт мне навстречу!

Я ослеплён тобой и покорён!

Клятвы слова, словно птицы, кружатся

В воздухе летнем, сплетаясь в узор,

И покрывалом тончайшим ложатся

Прямо на яркий цветочный ковёр.

Снова тебе я дарю обещанье

Холить, беречь и безумно любить.

В горе и в радости, и в испытаньях

Рядом с тобою хочу я прожить.

Тёплою каплей сбегает слезинка —

Счастья горошина из серебра…

Здравствуй, вторая моя половинка,

Личный мой остров любви и добра!

— Мы приехали! — оповестила Элис с порога.

Она отбросила дорожную сумку и тут же кинулась обнимать Эсме.

— Мамочка! — пискнула она с восторгом, упав в материнские объятия. — Как же я соскучилась!

— Здравствуй, непоседа, — Эсме с нежностью прижала к себе дочь. — А вот и мои малышки, — проворковала она, задержав взгляд на двух девочках, забежавших в дом следом за Элис. — Идите-ка сюда и обнимите свою бабушку.

Эсме выпустила Элис из объятий и присела на корточки, разведя руки в стороны. Её внучки, не теряя времени даром, приблизились к ней и с двух сторон обвили шею женщины своими маленькими ладошками. Они начали что-то лопотать на английском, перебивая друг друга и хихикая.

Тем временем Элис, оглянувшись и найдя глазами Беллу, поспешила к ней.

— Привет, — по-русски поздоровалась она. — Можно, я тебя обниму?

— Конечно, — Изабелла хмыкнула, заметив, каким восторгом горят глаза её золовки, и первая обняла Элис за хрупкие плечи. В ответ Элис так сильно сжала её своими худенькими ручками, что Белла невольно подивилась — несмотря на субтильное телосложение, хватка у Элис была что надо.

— Я так рада видеть тебя! — зачирикала девушка. — Не могу дождаться момента, когда мы начнём прочёсывать магазины в поисках свадебного наряда, который станет идеальным для такой красавицы!

Белла невольно зарделась от этих слов и только смущённо пожала плечами, попросив:

— Не преувеличивай.

— Белла! — отчеканила Элис таким строгим тоном, что Изабелла невольно почувствовала себя нашкодившей первоклассницей. — Я НЕ преувеличиваю! Ты — красавица! И достойна лучшего в мире платья!

— Целиком и полностью согласен с тобой, Эл! — поддержал сестру стоявший в дверях Эдвард. — Может, хотя бы тебе моя жена поверит. Меня она почему-то не слушает.

— Ты судишь слишком предвзято, — пожала плечами Белла, кинув на мужа смущённый взгляд.

— Не-а, — Каллен мотнул головой и задорно ухмыльнулся. Он повернулся к находившемуся за его спиной высокому светловолосому мужчине и произнёс:

— Джаспер, знакомься. Это — моя жена, Изабелла.

Тот обошёл Эдварда и, приблизившись к Белле, протянул ладонь, представившись:

— Джаспер Уитлок. — Он пожал её пальцы, а потом добавил несколько фраз на английском и обратил взгляд на Элис, ожидая, пока та переведёт.

— Он сказал, что рад наконец-то оказаться в Форксе, — с тихим смешком произнесла та. — Он видел, насколько мне не терпелось попасть сюда и начать подготовку к свадьбе. Что ж, — Элис вздохнула с наигранным смущением, — я и вправду сгораю от желания заняться этим.

— О, да, — Белла расхохоталась. — Могу себе представить.

Пока они разговаривали, Эсме тихо выскользнула из дома, но очень быстро вернулась, приведя с собой Аню, Сашу и Алекса, до этой поры игравших на лужайке на заднем дворе. Алекс первым подлетел к тёте и, быстро чмокнув её в щёку, переключил внимание на своих кузин. А Элис внезапно застыла, задержав взгляд на Саше и Ане.

Она медленно подошла к мальчику и присела перед ним на корточки.

— Здравствуй, Саша, — произнесла Элис с ласковой улыбкой. — Я — твоя тётя Элис.

— Я знаю, — Саша приветливо кивнул. — Я видел вашу… то есть, твою фотографию. Папа мне показывал.

— Это хорошо, — Элис снова улыбнулась. Глаза её повлажнели. — Ты — копия своего папочки, знаешь об этом?

Саша кивнул.

— Почему вы плачете? — к Элис подошла Аня, недоумённо уставившись на серебряную капельку, скатившуюся по щеке девушки.

— Ох, — Элис быстро смахнула слезинку. — Это от радости. Ты — Анна, верно? — она взяла девочку за руку.

— Все зовут меня Аней или Анютой. А Алекс иногда зовёт меня Энн, — пояснила Аня и несколько раз хлопнула ресницами, тоненько захихикав.

— Окей, Анюта, — Элис не сдержалась и засмеялась в ответ. — Тогда давай на «ты». И ещё… Для тебя я — просто Элис. Договорились?

— Ладно, — с готовностью кивнула девочка.

Аня обернулась и посмотрела на стоявших чуть в отдалении дочерей Элис. Они с интересом разглядывали нового члена их семьи и перешёптывались между собой.

— О! Это — Эмили и Виктория, — спохватилась Элис, заметив, что Аня не прочь познакомиться с ними. Взяв девочку за руку, она подвела её к дочерям.

— Эми — старшая. Ей почти шесть, — пояснила Элис, указав на темноволосую девочку.

— Привет, — на ломаном русском произнесла та, вызвав гордую материнскую улыбку. Аня несмело улыбнулась и кивнула, заметив:

— И мне почти шесть.

— Вик, — Элис погладила тёмно-рыжие кудри второй дочки, — скоро исполнится пять лет.

— Привет, Виктория, — радушно поприветствовала её Аня.

Та кивнула и что-то быстро протараторила по-английски, глядя на Анюту.

— Она спросила, любишь ли играть с куклами, — хмыкнул Алекс.

— Все любят кукол! — уверенно ответила Аня. — А как же иначе? Я привезла с собой несколько самых любимых. Пойдём, я покажу тебе, — она протянула Виктории ладошку, приглашая ту последовать за собой.

Алекс снова перевёл фразу, и как только до младшей Уитлок дошёл смысл сказанного, она широко улыбнулась и вложила пальчики в Анину руку.

— Саш, пошли с нами, — Аня на ходу обернулась к брату. — Ты говорил, что у тебя с английским стало гораздо лучше после того, как папа решил с тобой заниматься. Вот и проверим, — хитро прищурилась она.

— Ладно. Мне и самому интересно, — протянул Саша и шагнул вслед за девчонками и Алексом.

Взрослые, всё это время с любопытством наблюдавшие за знакомством детей, переглянулись. Элис потрясённо покачала головой.

— Похоже, они нашли общий язык, — заметила она. — Хоть и говорят на разных языках. Э-э…простите за каламбур.

Эдвард прыснул.

— И я о том же подумал, — поддержал он сестру. — От Ани я, в общем-то, ожидал чего-то подобного. Она быстро сходится с людьми. Саша, как ты успела заметить, более замкнутый. Но, думаю, и с ним всё будет в порядке.

— Аня и Саша… — Элис задумчиво изогнула бровь. — Они такие разные… Но в этом вся их прелесть.

— Знаешь, я действительно буду рада, если наши дети подружатся, — заверила её Изабелла.

— Так и будет, верь мне! — подвела Элис итог.

***

Солнце редко заглядывало в Форкс и его окрестности даже в летние месяцы. Но сегодня как раз был один из таких погожих деньков, когда местные жители могли погреться в солнечных лучах и полюбоваться безоблачным, без намёка на дождевые тучи, небосводом. Поэтому ужин в честь приезда семьи Элис решено было провести на открытом воздухе. Дети, быстро насытившись, бегали по лужайке, играя с одуревшими от изобилия свободного пространства собаками. Но никто из взрослых пока не собирался покидать места за большим столом для пикников.

— Кстати, а где мой любимый здоровяк-братец? — спохватилась Элис, повернувшись к сидящей рядом Изабелле. — Мама сказала, что они с его девушкой должны вот-вот подъехать. Куда они вообще отравились?

— О-о, — протянула Белла, гоняя по тарелке картофелину. — Эммет с Женей ещё с утра уехали в Сиэтл, чтобы навестить могилу Розали.

— Ясно, — Уитлок погрустнела. — Как он вообще, Беллз? Я так надеялась, что Эм пришёл в себя после случившегося!

— Так и есть, — Белла кивнула. — И Женя сыграла в этом не последнюю роль. Они вместе, как ты уже смогла понять.

— И он даже взял её с собой на могилу бывшей жены, — понимающе проговорила Элис. — Это многое объясняет.

— Да. Евгения хотела остаться, думая, что её присутствие будет смущать Эма. Но тот настаивал, аргументируя своё решение тем, что у него нет секретов от женщины, которая вернула его к жизни и которую он любит, несмотря ни на что.

— Подозреваю, это было трудно — признать свои чувства, понимая, что после смерти Роуз прошло так мало времени, — задумчиво протянула Элис. — Но я знаю своего брата. Наверняка, мучился, сходил с ума, разрываясь между «правильно» и «неправильно». Хотя в любви нет таких понятий. И я рада, что Эммет сделал так, как велело ему сердце, — мечтательно проговорила Элис, опустив голову на плечо Беллы.

— Согласна с тобой. Думаю, сейчас у этой парочки всё хорошо. Лучше просто и быть не может, если честно! А вот, кстати, и они сами, — встрепенулась Изабелла, завидев Эммета, шагающего в их сторону под руку с Женей.

— Привет, сестрёнка! — ещё издали прокричал он.

— Привет, большой брат! — его сестра помахала рукой в ответ.

— Ура! Мои родители вернулись! — радостный завопил Алекс и со всех ног кинулся к отцу и его спутнице.

Женька застыла и уставилась на мальчика с шокированным выражением лица. А он тем временем подбежал ближе и обнял сразу обоих, вцепившись одной ладонью в летнее платье Дубовой, а другой рукой сжав полы рубашки Эммета на уровне талии. Прикосновенья Алекса, казалось, вывели Евгению из ступора, и она с робкой, но довольной улыбкой наклонилась, чтобы поцеловать ребёнка в макушку. Заметив на его мордашке несколько грязных разводов, Женя поспешно вытащила из сумочки влажные салфетки и стала очищать лицо мальчика. От Беллы и Элис, которые внимательно наблюдали за этой сценой, не укрылось, с каким восхищённым трепетом Эммет наблюдал за своим сыном и невестой. Тот факт, что они прекрасно ладили между собой, безусловно, приводил его в восторг.

Элис легонько толкнула Изабеллу локтем в бок и, поведя подбородком в направлении вновь прибывших родственников, озорно подмигнула невестке. Та только тепло улыбнулась и кивнула — обе они думали об одном и том же и, как и остальные члены семьи Каллен, не могли не радоваться за Эма и его маленького сына, для которых Евгения Дубова за это время стала родным и, что немаловажно, бесконечно любимым человеком.

Эмили и Виктория налетели на Эммета с радостным визгом и повисли у него на шее, словно две маленькие обезьянки. Они что-то говорили ему, перебивая друг друга, а он только успевал кивать, оглядывая девочек с довольной улыбкой. Пообщавшись с племянницами и поставив их на землю, Эммет, обменялся крепким рукопожатием с Джаспером, а затем направился к столу.

— Как же я соскучился по тебе, Эл! — пробасил он.

Элис тут же вскочила и бросилась к брату, сразу попав в его раскинутые для объятий руки.

— И я! — тонким голоском заверила она Эма. — Господи, ты снова вырос, что ли? — пропищала Элис, задрав голову, чтобы посмотреть на его лицо с высоты своего маленького роста.

— Эй! — с наигранным возмущением ответил тот. — Мы просто давно не виделись, и ты забыла, насколько я большой!

— Ага, наверное, — с глупой улыбкой протянула девушка и внезапно шлёпнула брата по широкой груди. — Привет, здоровяк!

Эммет только ухмыльнулся и осторожно сжал её хрупкие плечи. А Элис ловко высвободилась из рук старшего брата и шагнула к стоявшей рядом Жене.

— Я так рада с тобой познакомиться! — известила она, крепко стиснув её обеими руками, а потом начала подпрыгивать на носочках.

— Я тоже рада, — заметила Женька, но внезапно её довольное лицо исказила мучительная гримаса. — Ой, извини. Не могла бы ты… не прыгать, пожалуйста. Мне что-то нехорошо.

Элис сделала шаг назад и оглядела Дубову с виноватым видом.

— Я слишком напориста, да? — стушевалась Элис. — Извини, это всё — моя неуёмная натура.

— Нет, — Евгения помотала головой и послала ей ободряющую улыбку. — Не в этом дело. Просто…

— Что?! Тебя снова тошнит? Голова кружится? — взволнованно зачастил Эм, заглядывая в Женины глаза.

— Тошнит… чуть-чуть, — Дубова махнула рукой. — Хотя, я, в принципе, уже начинаю привыкать к этому состоянию.

— Тошнии-ит? — Элис моргнула, обдумывая Женькин ответ, и вдруг истошно завопила: — А-а-а! Ой, прости, — моментально осеклась она и съёжилась. — Я снова стану тётей?

— Так и есть, — на лице Эммета расползлась ухмылка от уха до уха. — Станешь.

Взгляд Элис упал на руки Евгении, где красовалось помолвочное кольцо, и она, было, открыла рот, чтобы снова издать победный клич, но вовремя опомнилась. Вместо громкого крика девушка выдала сдавленное «Yes!» и победно вскинула вверх кулаки.

— Когда вы планируете свадьбу? — живо поинтересовалась она, надеясь, по всей видимости, заняться организацией ещё одного торжества.

— Прости, что разочаровываю, но… — Женя замялась, — думаю, свадьба будет не раньше осени. К этому времени закончится первый триместр, и тогда, надеюсь, я распрощаюсь с такой «прелестью» как токсикоз. Сентябрь — хорошее время для свадьбы, мне кажется. А ты должна пообещать, что обязательно приедешь и поможешь нам всё организовать, — Женя хитро подмигнула Элис. — Я могу на тебя рассчитывать?

— Ты, правда, этого хочешь? — та растерянно моргнула.

— Конечно! Я слышала, у тебя талант устраивать праздники. Уверена, ты справишься!

— Клянусь своей любимой парой туфель, я приеду и сделаю всё, что смогу! — с довольным видом пообещала Элис и очень осторожно обвила руками плечи Евгении. — Спасибо, — шепнула она ей на ухо и счастливо вздохнула.

— М-м, я хотела бы пойти прилечь, если никто не возражает, — Женя обвела взглядом присутствующих.

— Конечно, — Эсме тут же поддержала будущую невестку. — В твоём положении быстро уставать — это нормально. Да и дорога, наверняка, утомила тебя. Иди и отдохни как следует, девочка.

— Я провожу, — остановила Белла Эммета, решившего, было, последовать за своей невестой. — Поболтай с Элис. Я же вижу, как ты соскучился по сестре.

— Всё нормально, Эммет, оставайся здесь, — Женя погладила его плечу и, когда тот кивнул, поддавшись на уговоры, отправилась в дом вместе с Изабеллой.

— Как вы съездили? — тихо спросила Белла, как только Женя растянулась на кровати.

— Знаешь, я думала, что просто подожду в машине — хотела дать Эму возможность побыть одному. Но он взял меня с собой на могилу Розали. А там… Он долго говорил с ней, надеясь, что она сможет его услышать. Рассказывал о том, как живёт сейчас, о нас. Говорил, что счастлив. Он то улыбался, то плакал, то просил прощения у Роуз за то, что не уберёг её от пули. И я плакала вместе с ним. Может, это выглядит странным, но только там, на кладбище, до меня в полной мере дошло, через какую боль ему пришлось пройти. Я боялась, что буду ревновать Эммета, несмотря на то, что ревновать к покойникам глупо. Но я этого боялась, тем не менее! Но вместо ревности испытала боль за него. Мне было больно вместе с ним, Беленький, понимаешь? Только я не жалуюсь — с удовольствием забрала все страдания Эма себе, лишь бы ему стало легче.

— Он исцелился, Жень, — Белла погладила подругу по руке. — И это — твоя заслуга.

— Наверное, — Евгения устало пожала плечами. — Перед уходом Эммет сказал, что благодарен Розали. Он уверен, что это она послала ему меня. Он сказал ей, что безумно меня любит.

— У вас всё будет хорошо. Вы — семья. Эммет обожает тебя, Алекс в тебе души не чает. Кстати, об Алексе… Вы уже рассказали ему о свадьбе и том, что ожидаете пополнения?

— Сегодня вечером как раз планировали, — Евгения плаксиво наморщила нос. — Что, если она не примет этого, Белла?! Свадьба, ребёнок… Вдруг это для него это будет уже слишком? Я так боюсь, что мой мальчик оттолкнёт меня или, чего доброго, возненавидит? Не хочу терять Алекса. Я действительно люблю его! Всем сердцем к нему прикипела!

— Даже не думай о таком! — в голосе Изабеллы сквозил укор. — Слышала, что сказал этот парень, когда вы приехали? «Мои родители», — вот что он сказал. Он не разделяет тебя и Эммета. Вы — его мир. Вы оба, понимаешь?

— Родители… — на губах Дубовой появилась блаженная улыбка. — Так приятно было это услышать. Алекс — мой сын. Пусть не по документам, но по факту, в душе я считаю его сыном. Мой мальчик, — Женька начала тихо плакать. Слёзы, которые она даже не пыталась стереть, свободно стекали по лицу, оставляя мокрые дорожки на щеках. — Спасибо, Боженька! — она откинула голову, устремив глаза вверх. — Мне было послано всё, о чём мечтала и даже больше. Муж, сын и ещё маленький бугорок внутри меня, который скоро превратится в полноценного человечка. Белла, я счастливая женщина. Ты понимаешь это?!

— Полностью, — Изабелла хмыкнула, понимая, что скачущее из-за гормонов настроение подруги опять поднялось к плюсовой отметке. — Я и сама ощущаю себя таковой. Я тоже счастлива!

— Да, я это вижу, — Женька внезапно посерьёзнела. — Ты очень изменилась за последние месяцы. В глазах больше нет прежней настороженности. Такое впечатление, что тебе стало легче дышать. Но знаешь, ты, подруга, держалась молодцом и раньше. Та выдержка, с которой ты давала показания на суде против Корнева… Я восхищаюсь этим, Бельчонок!

— О чём ты?! — Белла вскинула на подругу изумлённые глаза. — Я даже не дождалась окончания процесса! Покинула зал заседаний и Эдварда с собой утащила. До сих пор не знаю, сколько лет дали Диме. Да и не хочу знать, если уж на то пошло. Как вспомню его уничтожающие взгляды и дерзкие ухмылки, которые он посылал через решётку в мою сторону, аж тошнит.

— Много ему дали, Беленький. Ой, как много, — Женька тяжело вздохнула. — И он это заслужил! На свободу Корнев выйдет почти стариком. Если вообще выйдет, — она презрительно скривилась.

— О чём ты? — в тоне Изабеллы сквозило недоумение.

— Дима слишком самоуверен и самолюбив. А ещё у него очень длинный язык и подленькая натура. Зона — это отдельный мир со своими устоями и жестокими законами. Таких, как он, там не любят и быстро ломают.

— Но, может, скользкость как раз и поможет ему остаться невредимым на зоне? Он ведь как хамелеон, быстро приспосабливается к любым условиям.

— Чтобы выжить там, человек должен иметь крепкий внутренний стержень, которого у Корнева и в помине нет, — голос Евгении наполнился жёсткими нотками. — Вся его напускная крутизна очень быстро полетит в тартарары. Вот увидишь, Дима и там продемонстрирует свою непривлекательную изнанку. И, я уверена, сразу нарвётся на людей, которые покажут ему его истинное место.

— Что я могу сказать? — прошептала Белла, опустив голову. — Он сам выбрал этот путь.

— Вот именно! — поддержала её Дубова. — Никто не заставлял его красть деньги у Кулагина, а потом стрелять в двух беззащитных женщин в подворотне! И только собственная жадность подтолкнула Корнева к похищению маленьких детей. Именно поэтому он сейчас за решёткой. Ещё и Ольгу за собой потянул. Она любила этого сукина сына, а он воспользовался её чувствами. Хотя Оля — взрослый человек и должна была понимать, на что идёт, потакая его выходкам.

— Всё, хватит, — Белла решительно тряхнула головой. — Не хочу больше говорить об этой парочке.

— А помнишь наш разговор у тебя на кухне? — Женя быстро сменила тему, зная, насколько мучительной она была для Изабеллы. — Эдвард тогда лежал с простреленной ногой, а я пришла его навестить и застала там Эммета.

— И вы опять сцепились, — фыркнула Изабелла. — Потом ты сказала, что ни на что не надеешься, что все белые кони передохли, а принцы исчезли с лица земли.

— А ты ответила, что жизнь — штука непредсказуемая и никогда не знаешь, что она преподнесёт тебе в следующий момент, — Женька кивнула. — Ты была права, подружка. Жизнь полна сюрпризов, — Евгения прикрыла рот ладонью, зевая.

— Давай-ка, спи, — Белла стянула плед со спинки кровати и накрыла им Евгению. — Я же вижу — у тебя глаза закрываются.

— И правда, — Женя снова зевнула и, укутавшись в плед, свернулась калачиком. — Разбуди меня через пару часиков, пожалуйста, — пролепетала она непослушным от усталости языком.

— Конечно, — шепнула Белла, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь.

Вечером того же дня Белла сидела на террасе, наблюдая через панорамное окно, как двор постепенно погружается в темноту. Аня примостилась рядом. Несмотря на то, что было уже довольно поздно, Ане не спалось в своей кровати. Изабелла устроила дочку рядом с собой на небольшом плетёном диванчике, расположив её голову у себя на коленях. Девочка притихла и довольно сопела, пока мать перебирала пряди её густых длинных волос. Судя по её размеренному дыханию, Анюта вот-вот должна была заснуть. Пальцы Беллы скользили по мягким детским локонам, а мысли тем временем бежали в голове плавной чередой.

Сегодняшний рассказ Жени о посещении могилы Розали всколыхнул в Изабелле воспоминания о её собственном визите на кладбище. Перед отъездом в Америку они с Эдвардом навестили могилы Энни и Маргариты. Белла помнила, о чём говорила, зайдя на участок, где была похоронена Анна Каллен. «Я помню твоё письмо наизусть, Энни. Ты напророчила нам с Эдвардом новую встречу, и это сбылось. Посмотри, мы пришли к тебе вместе, держась за руки. Ты была права — чувства, что есть между нами, не исчезают просто так. И я рада, что у нас появился шанс всё исправить», — произнесла она. Эдвард же просто молчал, прижимая к себе жену. Опустив на могилу букет роз, он потянул девушку за собой в направлении последнего пристанища Маргариты Журавлёвой. Зайдя на обнесённый невысокой тёмной оградкой участок, Изабелла выпустила руку мужа и присела на корточки перед гранитной плитой. Она долго смотрела на фотографию матери и на гравировку дат рождения и смерти под портретом. Внезапно Белла обернулась к мужу.

— Я не знаю, что сказать, — растерянно выдавила она, глотая слёзы. — Так много фраз крутится в голове. Но на самом деле, важна только одна из всех. Мне безумно тебя не хватает, мамочка, — пискнула она, снова посмотрев на фото, с которого на неё, улыбаясь, смотрела красивая моложавая женщина. — Как же так?! Два года прошло, а я всё никак не могу смириться.

Эдвард присел на корточки рядом с женой, и она сразу уткнулась ему в плечо.

— Нужно отпустить, милая, — произнёс он, поглаживая её дрожащие плечи. — Знаю, легче сказать, чем сделать. Но что же ещё остаётся, если ничего не вернуть? Думай о том, что она теперь не испытывает боли, жар больше не сжигает её тело.

Каллен встал, и Изабелла поднялась вслед за ним, вытирая с лица слёзные дорожки.

— У меня есть, что сказать, — Эдвард помедлил, собираясь с мыслями. — Я бы очень хотел забыть тот давний разговор с твоей мамой, после которого уехал. Но не могу. Память — странная штука, знаешь ли… — Каллен горько хмыкнул, а Изабелла задержала дыхание, ожидая продолжения. — Иногда мы помним что-то вопреки нашей воле. Но я не держу зла на Маргариту, правда. В конце концов, это было испытание, и оно сделало меня сильнее. Мы вместе, мы женаты, несмотря ни на что. И научились дорожить тем, что имеем. А ещё я хочу сказать спасибо этой женщине за любовь к моему сыну, её внуку, и за заботу о нём. Она была с тобой, когда меня не было рядом, и помогала тебе воспитывать Сашу.

— Она очень его любила, — шепнула Белла, и уголки её губ дёрнулись вверх. — Души во внуке не чаяла. — Маминого тепла хватало и на Аню, но Саша… Он был её любимчиком. Я это точно знаю.

— Пойдём, — позвал её Каллен после того, как положил рядом с гранитной плитой букет красных гербер, так любимых матерью Изабеллы при жизни. — Нам нужно собираться — вылет завтра рано утром.

Когда они были уже на краю погоста, спеша к оставленной у ворот машине, Белла в последний раз обернулась. Она даже издалека отыскала глазами среди множества могил материнскую — яркий букет, оставленный Эдвардом, был заметен даже с большого расстояния и служил отличным ориентиром…

Звук шагов по деревянному полу террасы вырвал Беллу из воспоминаний, наполненных светлой грустью. Она встрепенулась и повернула голову, чтобы посмотреть, кто нарушил их с Аней покой, и увидела Евгению.

— Вы чего тут кукуете одни? — поинтересовалась та, включая прикреплённый к стене ночник. — И где твой муж и по совместительству жених?

— Ну, после того, как до Карлайла дошли слухи о ранениях Эдварда, он изъявил желание лично осмотреть сына. Так что у моего мужа сейчас внеплановая консультация у одного из лучших хирургов Олимпийского полуострова. По правде говоря, я очень рада этому. Ты же знаешь Эдварда — его в больницу не затащишь. Пока заживали его рёбра, он только однажды удосужился наведаться к врачу. И даже если он уверяет, что всё в порядке, осмотр Карлайла будет совсем не лишним. А ты… Ну-ка, ну-ка… Да ты просто светишься от удовольствия, — заметила Белла, внимательнее приглядевшись к подруге. — Не хочешь поделиться радостью?

— Хочу, — Женя с готовностью кивнула, и плюхнулась в кресло напротив. — Мы поговорили с Алексом.

— И каков результат? — Белла вопросительно изогнула бровь.

— Он так обрадовался, когда узнал о свадьбе! А потом, представляешь, сделал неожиданный вывод. Сказал: «Теперь я уж точно могу называть тебя мамой, если вы станете мужем и женой».

— И что ты ответила? — спросила Белла. — Хотя почему я спрашиваю? Ты, наверное, на седьмом небе от счастья.

— Это — удивительное ощущение, Беленький! — Евгения потрясла головой, словно сама до конца не верила в происходящее. — В первую секунду у меня дыханье спёрло от неожиданности. Потом разревелась как школьница, от восторга. А затем Алекс начал прыгать на кровати, выкрикивая: «Мама! Мама!». Я схватила его в охапку и обнимала, обнимала… А у Эммета глаза были на мокром месте, когда он смотрел на наше безумство.

— Вы сказали Алу о ребёнке? — осторожно спросила Изабелла.

— Конечно. Он очень удивился сначала и смутился. Но Эммет, как ни странно, умеет быть дипломатом: он сказал Алексу, что верит в него и что из него получится замечательный старший брат, который научит малыша всему, что умеет сам. Значение имени Алекс — защищающий. И Ал, узнав об этом, вроде как, даже гордится теперь уготованной ему ролью наставника и защитника. Конечно, его нынешняя эйфория может быстро пройти. Но и я, и Эм сделаем всё, чтобы Алекс не чувствовал себя обделённым родительской любовью.

— Дети всегда остро чувствуют, где — правда, где — ложь. Алекс — умный мальчик. Он знает, что ты искренна с ним. Всё будет в порядке, не сомневайся.

Женька уже, было, собралась пойти на поводу у собственных гормонов и разреветься, но заметив в дверях фигуру Эдварда, упрямо поджала губы, шмыгнула носом и принялась шарить по карманам в поисках бумажных платочков, которые теперь всегда носила с собой. Эдвард меж тем подошёл ближе и только хмыкнул, видя, как невеста его брата прячет взгляд.

— Хей, если хочешь, можешь поплакать. Я не буду над тобой смеяться, — заметил он, но по его подрагивающим губам было видно, что он изо всех сил старается сдержать смешок.

— Да ну тебя, Каллен, — фыркнула Евгения, заметив его настрой. — Думаешь, мне очень нравится постоянно реветь? Они сами текут, эти дурацкие слёзы.

— Да ладно, не бери в голову. Это нормально в твоём положении, — Эдвард добродушно усмехнулся.

— Всё, — Женька решительно поднялась. — Пойду, поплачусь Эммету в жилетку. Только в объятиях папы—мишки я нахожу успокоение. Он, оказывается, может быть очень понимающим.

Проводив будущую родственницу глазами, Эдвард присел на корточки перед Изабеллой и посмотрел на спящую у неё на коленях Анюту.

— Тебе не кажется, что нужно отнести её в постель? — проворковал он, лёгким касаньем смахивая с лица девочки непослушный локон. — Давай, я возьму Аню.

Он поднялся в полный рост, а потом подхватил дочь на руки. Вопреки опасениям Изабеллы, девочка не проснулась, только глубоко вздохнула и развернулась на руках у Каллена, спрятав лицо в мягкой ткани его футболки.

Они оставили Аню в кровати и отправились к себе.

— Может, примем душ вместе? Что скажешь? — предложил Эдвард, прикрывая за собой дверь в их с Беллой спальню.

Что она могла сказать? Предложение было действительно заманчивым, и отказываться от него Изабелла точно не собиралась.

— Хорошая мысль, — она подмигнула мужу и принялась стягивать с себя шорты и топик. Оставшись в одном нижнем белье, Белла подошла к Каллену и, взяв его за руку, потянула в сторону ванной комнаты.

— Эй, я даже раздеться не успел! — он широко ухмыльнулся, окидывая тело девушки жадным взглядом.

— Я тебе помогу, — промурлыкала та, обернувшись через плечо и бросив на мужа лукавый взгляд. — Пойдём, не будем терять ни минуты.

***

Три недели, оставшиеся до свадьбы, пронеслись стремительно. Элис носилась, как ненормальная, успевая одновременно улаживать уйму вопросов, касающихся намечающегося торжества. Эсме, как могла, помогала ей, частенько пребывая в роли человека, который осаживал дочь, когда ту слишком заносило в предсвадебной суете. Что касается платья, то Элис исполнила своё обещание отнестись к покупке наряда со всей ответственностью. Они посещали салон за салоном, одна примерка следовала за другой, но неугомонная сестричка Эдварда никак не хотела останавливаться. Да и самой Изабелле, если уж на то пошло, долго не удавалось остановиться на чём-то одном. То наряд казался ей слишком вычурным, то — очень откровенным. И когда, наконец, она нашла то, что действительно пришлось по душе, Белла была готова разрыдаться от облегчения, потому что от белого цвета у неё уже давно рябило в глазах, а по ночам ей часто снилось, что она барахтается в ловушке из огромного вороха тафты, органзы и шёлка.

— Это платье великолепно! — Элис радостно захлопала в ладоши, когда Изабелла осторожно выплыла из примерочной, опасаясь запутаться в длинном подоле. — Оно так подходит тебе! — продолжала восхищаться её новоявленная родственница. — У тебя точёные плечи, Беллз, и то, что в этом наряде они открыты, замечательно!

— Мне оно, правда, нравится, — Белла оглядела своё отражение в большом зеркале, прикреплённом в простенке между стоек с одеждой.

— Лиф расшит бисером, посмотри, — тараторила Элис. — Как красиво! И длина нормальная, и в талии сидит хорошо — даже не нужно нигде подгонять. Берём?!

— Берём! — Белла быстро затрясла головой и расхохоталась, поддавшись бойкому настрою Элис.

Теперь платье висело в шкафу Эсме, чтобы, по словам Элис, оно ненароком не попало на глаза Эдварду. «Может, вы уже и женаты, и предстоящая церемония лишь вторая по счёту, но это ничего не меняет — традиции должны соблюдаться. Жених не может увидеть наряд невесты раньше времени!» — нравоучительным тоном заявила она, хлопнув Эдварда по рукам, когда тот попытался расстегнуть молнию на чехле, чтобы взглянуть на покупку. А потом удалилась с неприступным видом, унося с собой чехол вместе со спрятанным в нём содержимым.

— Экстремистка, — обиженно бросил ей вслед брат. — Какие тут традиции? Сама же только что сказала, что мы вообще-то УЖЕ женаты.

— Будь терпелив, Эдди! — отчеканила его сестра, удаляясь на второй этаж с прижатой к груди драгоценной ношей.

— Я не люблю, когда меня так называют, — процедил Каллен, вскинув голову и уставившись на уже опустевшее пространство второго этажа — Элис слишком быстро бегала.

— О, я знаю, поверь мне! — откуда-то издалека раздалось её задорное хихиканье.

За неделю до свадьбы прилетели Танечка с Николаем и Даша с Никитой, чей роман был в самом разгаре. Их отношения только крепли с каждым днём, даже несмотря на то, что Журавлёв-старший до сих пор косился на избранника своей младшей дочери с подозрением. Но теперь он только тихонько ворчал себе под нос, когда молодые люди позволяли себе проявление чувств на людях. Зная упёртый Дашин характер, Николай, похоже, смирился с её выбором.

Так как в доме родителей Эдварда оставалась только одна свободная спальня, в ней было решено поселить Танечку, а для Николая, Никиты и Даши были сняты номера в маленькой уютной гостинице неподалёку. Впрочем, туда они возвращались только на ночь, а дни, оставшиеся до торжества, проводили у Калленов. Даша была без ума от Элис. Девушке очень импонировал бойкий характер миссис Уитлок. Она с неприкрытым восхищением наблюдала за женщиной-торнадо, когда та порхала по дому, успевая заниматься несколькими делами сразу. Никита не скрывал радости от встречи с Эдвардом. За время, проведённое в поисках Корнева, они успели стать хорошими друзьями. Эммет же по отношению к Никите поначалу соблюдал небольшую дистанцию. И как не уверяла Женька своего жениха, что с бывшим мужем у них сохранились тёплые, но исключительно дружеские отношения, Дубов всё равно время от времени ловил на себе настороженный взгляд здоровяка. Упрямство Эммета пошатнула та искренняя радость, которая отразилась на лице Никиты, когда тот узнал, что Евгения ждёт ребёнка. По всему было заметно, что капитан действительно восхищён новостью. Не теряя времени, он направился к Эммету и первым протянул руку, чтобы поздравить будущего счастливого папашу. Перемирие было предложено закрепить стаканчиком виски, который плавно перерос в то, что скоро у некогда полной бутылки горячительного показалось дно. Евгения только усмехалась. Белла, так как Эдвард тоже принимал участие в этой мужской мини-вечеринке, попросила у Карлайла запас обезболивающего на следующее утро, а Даша, заметив изрядно захмелевшего любимого, закатила глаза и выдала глубокомысленное: «Знакомство сторон прошло на высшем уровне…».

До свадьбы оставалось всего пара дней, когда доктор Каллен вместе с женой вручили Эдварду и Белле большой плотный конверт.

— Мы помним о вашем решении не устраивать себе медовый месяц, — начала Эсме, подарив сыну и невестке извиняющуюся улыбку. — Но у нас есть альтернативное предложение. Здесь, — миссис Каллен бросила взгляд на конверт, который Эдвард вертел в пальцах с удивлённым видом, — бронь на номер для новобрачных на три дня в отеле «Pan Pasific Seatle». Роскошное место в самом центре города в нескольких шагах от самых известных достопримечательностей Сиэтла.

— Вы забронировали для нас номер, — Белла удивлённо моргнула. Безусловно, они уже обсуждали вопрос о медовом месяце. Но наличие такового означало, что им пришлось бы оставить детей на кого-то из родственников. Видя, насколько хрупкими были успехи Саши и Ани в преодолении собственных, навязанных безумными выходками Корнева, страхов, ни Белла не Эдвард не желали покидать детей на длительный срок.

— Всего три дня, — заметил Эдвард и посмотрел на Изабеллу, чтобы узнать её мнение. — И мы будем неподалёку.

Белла закивала, выражая своё согласие.

— Побудете наедине и вернётесь сюда, — поддакнула Эсме. — А уж за детьми мы присмотрим, не сомневайтесь. Трое суток пролетят очень быстро. И учитывая, что для наших внуков предусмотрена обширная развлекательная программа на это время, скучать им будет некогда. Ну же, соглашайтесь!

— Эсме! — Белла обняла свекровь. — Спасибо! И почему мы сами не подумали о таком варианте?!

Она отпустила мать Эдварда, а потом с благодарностью чмокнула в щёку Карлайла. Тот смущённо хмыкнул и подарил Белле по-отечески тёплый взгляд.

— Это, действительно, замечательный подарок, — Эдвард нежно приобнял мать.

— Всё для вас, — усмехнулась она, поглаживая спину младшего сына.

***

Белла стояла перед большим зеркалом и разглядывала своё отражение, пока Элис добавляла последние штрихи в её образ.

— Вот так, — проворковала она, поправляя одну из жемчужинок, вплетённых в затейливую причёску невесты. — Ты неотразима, дорогая, знаешь это? — уточнила она, окинув Изабеллу довольным взглядом.

— Эл, это… — Белла поражённо выдохнула и потрясла головой, недоверчиво глядя на себя в зеркало. — Потрясающе! Ты просто волшебница!

— Ну, спасибо, конечно! — Элис счастливо расхохоталась. — Я старалась и всё такое… Неужели ты не понимаешь, Беллз, что я лишь приумножила твою природную красоту?

— Но…

— Не спорь! — Элис погрозила ей пальцем.

В этот момент в дверь постучали, а потом на пороге показался Журавлёв-старший. Белла охнула, увидев отца, одетого в смокинг.

— Ух, ты! Папа! А тебе идёт такой стиль! — заметила она с улыбкой.

Николай только смущённо пожал плечами.

— Элис заставила меня надеть его, — пробормотал он, стряхивая с лацкана невидимую пылинку. — Напору этой девушки можно только позавидовать.

— Так-так-так, — посмотрев на настенные часы, Элис засуетилась. — Мне пора вниз, а вы спускайтесь следом минут через пять, — с этими словами она выпорхнула из комнаты, и вскоре до Беллы и Николая донёсся стук её каблучков по ступенькам лестницы.

— Ты готова, дочка? — Николай согнул руку, предлагая Изабелле взять его за локоть.

— Д-да, — та кивнула, бросив настороженный взгляд на свои туфли с высоким каблуком. — Ты только держи меня крепче, — взмолилась она, встретившись с отцом глазами. — Совсем не хочется скатиться кубарем вниз из-за этой убийственной обуви.

— Я рядом с тобой, солнышко, — Журавлёв погладил пальцы дочери, намертво вцепившиеся в рукав его смокинга. — Всегда рядом с тобой.

Когда они вышли на площадку второго этажа, по дому разлились первые аккорды «Свадебного хора» Вагнера.

— Вот идёт невеста, — пробормотала Белла себе под нос, вспомнив, под каким названием эта мелодия была известна в народе. — А у невесты коленки трясутся, несмотря на то, что она — уже взрослая женщина с двумя детьми и к тому же выходит за собственного мужа.

— Что ты там бормочешь, Белла? — Николай выглядел слегка озадаченным, слушая тихий шёпот дочери.

— Ничего, — Изабелла подняла голову. Они как раз достигли последней ступеньки, и это заставило женщину немного расслабиться.

Под руку с Николаем Белла вышла на улицу, и первой, кто попал в поле её зрения, была Аня, одетая в миленькое голубое платьице с многочисленными оборками. Она семенила по дорожке в своих маленьких туфельках, доставая из зажатого в руке лукошка цветочные лепестки и бросая их себе под ноги. Аня уже почти успела дойти до алтаря, а за ней тянулась бело-розовая тропинка из лепестков. Оторвавшись от созерцания детской фигурки, Белла подняла взгляд выше, чтобы тут же попасть в плен до боли родных глаз глубокого зелёного оттенка. Эдвард смотрел на неё, не отрываясь и не моргая, а на лице его застыло изумлённое выражение. Но вот он нервно сглотнул, моргнул, а потом широко улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках. И Белла, выйдя из ступора, вызванного любованием собственным мужем, припустила вперёд так быстро, что отец теперь еле поспевал за ней. Он только посмеивался в усы, глядя как от страха и неуверенности дочери не осталось и следа. Она уверенно шла к Каллену, не замечая восхищённых перешёптываний гостей, сидевших по обеим сторонам от прохода, и видя перед собой только высокую мужскую фигуру, облачённую в чёрный смокинг и белую сорочку. Подведя дочь к алтарю, расположенному под увитой белыми лентами и цветочными стеблями арке, Николай вложил ладонь Изабеллы в протянутую руку Каллена и удалился, чтобы занять своё место в первом ряду. Эдвард и Белла одновременно развернулись к священнику, терпеливо ожидавшему, чтобы начать церемонию. Пастор Вебер произносил свою речь на английском, но Белла, успехи которой в освоении родного языка Каллена с каждым днём становились всё ощутимее, поняла почти всё, что говорил священник. А потом настало время для клятв жениха и невесты. Они произносили их на русском языке, нисколько не смущаясь, что часть гостей (в основном, местных жителей, хорошо знакомых с семьёй Каллен) просто не поняли ни слова. В конце концов, эти клятвы Белла и Эдвард адресовали друг другу. Это было то, что принадлежало только им двоим.

— Белла, — Эдвард начал первым, — первый раз мы встретились много лет назад. Я полюбил тебя, и ты ответила мне взаимностью. Но человек иногда способен на абсолютно глупые поступки. То же самое произошло и со мной. Я прошёл путь ошибок, сомнений и осознания того, что без тебя я — никто, пустая оболочка, лишённая души. Я хочу, чтобы ты знала — все те годы, что мы были порознь, эта самая душа была с тобой. До конца жизни я не устану благодарить провидение, что оно послало мне возможность исправить то, что натворил когда-то. Произошло самое лучшее, что вообще могло случиться со мной в этом мире — мы теперь вместе. Спасибо, родная, за твоё доброе сердце, за умение прощать. Ты доверила мне воспитание не только сына, но и девочки, которую я считаю теперь своей дочерью. И это — бесценно. Я люблю тебя, я боготворю тебя. И, обещаю, сделаю всё, чтобы мы вчетвером были счастливы. Клянусь не оставлять тебя до конца своих дней и любить, пока бьётся моё сердце.

По щекам Беллы градом катились слёзы. Каллен осторожно вытер их подушечками больших пальцем, прошептав:

— Я надеюсь, это от счастья?

— И только от счастья, — заверила она его немного хриплым голосом. — Теперь моя очередь. Да, наша разлука была долгой, но за время, проведённое в разлуке, моя любовь к тебе не стала меньше ни на чуточку. Наоборот, она только возросла с течением лет. Я жила ожиданием момента нашей встречи. Так и было, пусть я и не всегда находила смелость признаться в этом обстоятельстве даже самой себе. А ещё рядом со мной был человечек, слишком похожий на своего отца, — Белла на секунду обернулась к рядам гостей и отыскала лицо сына. Тот во все глаза наблюдал за разворачивающимся у алтаря действом, главные роли в котором были отведены двум самым родным для Сани людям. — И всё это помогало мне не сдаваться. Были ошибки, были взлёты и падения. И каждый раз я поднималась, потому что перед глазами стоял ты. Твоя улыбка, твои глаза. Я вспоминала, как хорошо мне было в твоих сильных руках, и понимала, что должна существовать хотя бы ради собственной памяти, сохранившей так много прекрасных моментов, проведённых вместе с любимым человеком. У судьбы свои планы, — Белла прервалась и на губах её заиграла мягкая улыбка — на несколько коротких мгновений она позволила воспоминаниям о событиях, случившихся в этом декабре, завладеть её разумом. — И благодаря ей мы снова вместе. Ты стал всем для меня и детей — нашим светом, нашим воздухом. Ты стал нашим миром, Эдвард. Когда ты уходишь всего на пару часов, я с трудом переношу разлуку, когда возвращаешься и даришь свои объятия — сердце раздувается, словно воздушный шар, и наполняется теплом. Я люблю тебя. Люблю так крепко и безудержно, что это порой пугает меня. Клянусь быть рядом и быть тебе опорой и поддержкой каждую минуту собственной жизни. Пока кровь течёт по моим венам, пока дышу и мыслю, я не оставлю тебя.

С последним, произнесённым Изабеллой, словом в воздухе повисла тишина. Потом с переднего ряда раздался тоненький всхлип — Эсме, зажав рот ладонью, изо всех сил старалась не разрыдаться на глазах у многочисленных гостей. Другой рукой она цеплялась за локоть сидевшего рядом Карлайла, а тот нежно поглаживал пальцы жены, но взгляд его, полный благоговения, так же как и взгляды всех приглашённых, был устремлён на сына и невестку. Вслед за Эсме глаза начали слезиться и у Женьки. Но успокаивать её пришлось Элис, потому что в этот самый момент пастор Вебер предложил жениху и невесте обменяться кольцами, и Эм направился к алтарю, неся в вытянутых руках небольшую атласную подушечку со столь важными свадебными атрибутами.

— Наденьте их, наконец, обратно, — басовитым шёпотом произнёс Эм, ухмыляясь во весь рот. — И дело с концом.

Накануне Эдвард и Белла отдали кольца на хранение Эммету, и это был первый раз за четыре месяца, истекшие со дня регистрации брака в ЗАГСе маленького подмосковного городка, когда они сняли их. Но только для того, чтобы прямо сейчас, перед священником, вернуть столь дорогие для них золотые ободки на свои законные места. Эдвард медленно, словно смакую каждую секунду, отведённую под эту часть церемонии, надевал кольцо Беллы ей на палец. А затем пришла её очередь, и мужское обручальное кольцо, принадлежавшее её мужу, оказалось на его руке.

После того, как преподобный Вебер объявил их мужем и женой, Эдвард, не дожидаясь позволения священника, накрыл губы Изабеллы своими губами. Секунды сплетались в минуты, а их поцелуй всё длился и длился. Никто из этих двоих не желал первым разрывать его. Один за другим гости начали перешёптываться и издавать тихие смешки. А затем Эммет одобрительно заулюлюкал, не обращая внимания на локоть Жени, толкавшийся его в бок. Очень скоро к нему присоединился и Джаспер, подкрепляющий собственный громкий свист аплодисментами. Вслед за ним начали хлопать и остальные гости.

Эдвард немного отстранился от жены, но не убрал рук с её талии. Они смотрели друг другу в глаза и оба тяжело дышали, пытаясь восстановить запас кислорода в лёгких. На их лицах играли одинаковые, полные счастья, улыбки.

— Дамы и господа, — произнёс священник по-английски. — Позвольте представить вашему вниманию мистера и миссис Каллен.

Снова толпа зрителей взорвалась аплодисментами. Аня и Саша вскочили со скамьи, спеша поздравить родителей первыми. Пока Саня осторожно, словно опасаясь повредить её белоснежное платье, обнимал склонившуюся к нему Изабеллу и умиротворённо сопел ей в ухо, поглаживая тёплыми ладонями её искусно уложенные волосы, Аня проворно забралась на руки Эдварда.

— Вы с мамочкой сегодня такие красивые! — щебетала она, захлёбываясь от восторга.

— Спасибо, лисичка, — произнёс Каллен, употребив домашнее прозвище девочки, и потёрся кончиком носа о носик дочери. — И ты сегодня — красавица.

— И твои волосы, папочка, сегодня не топорщатся в разные стороны, — Аня запустила пальчики в шевелюру отца. Обуздать копну своих непослушных волос Эдвард смог, переведя на это приличное количество моделирующего геля. Но теперь, благодаря Аниным стараниям, его причёска выглядела растрёпанной, обретя свой привычный вид.

— Упс! — Аня хихикнула, ни на йоту не чувствуя себя виноватой в том, что сотворила. — Вот так мне даже больше нравится!

-Эй! Я так долго пытался справиться с беспорядком на своей голове! — наигранно — возмущённо воскликнул Каллен, но, не выдержав, расхохотался.

— Она права. Так даже лучше, — заметила Изабелла. Она протянула руки, и Аня тут перекочевала в её объятия. А Эдвард присел на корточки перед сыном, мордашка которого светилась от восторга, и притянул мальчика к себе.

— Я люблю тебя, — произнёс он, зарывшись лицом в волосы на макушке сына.

— И я тебя… — послышался голос Саши, слегка приглушённый от того, что лицо его было спрятано между лацканов отцовского смокинга, — папочка.

Эдвард сильнее сжал ладонями спину мальчика и сделал глубокий вдох, ощущая, как в ноздри проникает один из самых любимых и родных запахов — аромат его сына. Только за то, чтобы такие мгновения, вселяющие в его душу умиротворение и лёгкость, повторялись как можно чаще, Каллен был готов отдать несколько лет своей жизни.

Эдвард распрямился в полный рост и одной рукой обнял жену за талию, другой рукой он крепко сжимал Сашину ладонь. Аня всё ещё находилась у Беллы на руках и сосредоточенно разглядывала маленькие жемчужинки, вплетённые в материнские локоны. При этом выражение лица у неё было такое, будто она размышляла, каким образом ей удастся выудить из причёски Беллы хоть одну блестящую бусинку себе на память. Белла, догадавшись о планах дочери, хитро прищурилась и поставила девочку на землю, приподняв одну бровь и покачав головой.

Меж тем к ним уже выстроилась длинная очередь из желающих поздравить Калленов с бракосочетанием. И хоть народу было не много, Белла не могла похвастаться, что лично знакома с каждым из присутствующих. Сначала подошли Эсме и Карлайл, потом — Эммет с Евгенией, за руку которой крепко держался Алекс. Он не выпустил пальцев своей приёмной матери, даже когда та решила обнят подругу. Но Женя, нисколько не смущённая этим обстоятельством, просто закинула свободную руку на шею Беллы и звонко чмокнула её в порозовевшую от удовольствия щёку, а потом радостно хохотнула. Танечка обняла Эдварда и Изабеллу по очереди и даже всплакнула немного, поддавшись эмоциям. Когда подошёл Николай, люди, окружавшие молодожёнов, расступились перед его высокой, широкоплечей фигурой, давая возможность мужчине поздравить дочку и зятя. Журавлёв — старший сначала нерешительно топтался на месте, не торопясь делать последний шаг, разделявший его с Изабеллой. Глаза Николая были подёрнуты лёгкой дымкой грусти, создавая контраст с доброй улыбкой на его губах, а подбородок немного подрагивал под влиянием испытываемых им сейчас чувств. То, о чём думает отец, не было для женщины секретом — его мысли были о Маргарите, точнее, о том, что в такой важный для Беллы день её матери не было рядом. И уже никогда не будет… Руки Изабеллы безвольно опустились вдоль тела, а голова стала такой тяжёлой, что Изабелле с трудом удавалось держать её прямо. Предательские слёзы навернулись на глаза и никак не желали отступать, грозя вот-вот пролиться мокрыми дорожками по щекам. Заметив резкие перемены в настроении дочери, Николай быстро преодолел разделяющие их сантиметры и взял её лицо в свои большие мозолистые ладони.

— Нет, девочка, — тихим проникновенным голосом произнёс он, глядя в её наполненные влагой глаза. — Сегодня позволены только счастливые слёзы. Это — твой день, вернее, ваш с Эдвардом. Думаешь, Рите понравилось бы, что ты грустишь на собственной свадьбе? Она в лучшем мире, я это знаю. Давай верить вместе, что там ей хорошо. Именно сейчас она смотрит на тебя и радуется — её дочь обрела свою любовь. Думай об этом, солнышко.

Николай осторожно, чтобы не повредить макияж, провёл пальцами под полукружьями век Изабеллы, стирая успевшую появиться там влагу, а потом, взяв дочь за плечи, бережно привлёк к себе.

— Прости, — пробубнила она, уткнувшись лицом в отцовскую грудь. — Я что-то расклеилась не вовремя. Но… я в порядке. Уже…

У неё и вправду отлегло от сердца после слов Николая. Он нашёл в себе силы смириться с потерей жены, веря, что та обрела покой там, откуда нет возврата. И Белла понимала, что последовать его примеру будет правильным решением. Она сделала глубокий вдох и подняла голову, вглядевшись в черты лица Журавлёва — старшего.

— Спасибо, папочка.

— За что?

— За то, что ты всегда рядом, когда мне необходима твоя поддержка. За чуткость и понимание. За то, что принял нас с Эдвардом как пару, забыв о былых обидах и недомолвках. Я — везучая, потому что меня окружают замечательные люди. И ты — один из них.

— Я тоже так считаю, — подтвердил Эдвард слова жены. — И искреннее уважаю вас, сэр, — он протянул тестю правую ладонь, которую Журавлёв пожал без промедления.

— Береги их, — попросил он Каллена. — Хотя я и так знаю, что в этом на тебя можно положиться. Теперь знаю… — уже тише произнёс он с извиняющейся улыбкой.

Свадьба текла своим чередом, и после длинной вереницы традиционных поздравлений и пожеланий пришла очередь свадебного торта, а потом — танцев. После традиционного вальса с отцом Белла успела потанцевать с Карлайлом, Эмметом, Джаспером, Никитой и ещё с множеством кавалеров, которых вообще видела впервые в жизни. Время бежало быстро, и Изабелла не успела оглянуться, как подошло время бросать букет. Не оглядываясь, она метнула цветы, обвитые атласной лентой, в толпу гостей и услышала за спиной решительное «В точку!», принадлежавшее Эммету — букет поймала Женька. Она стояла, прижимая к себе дюжину белых, с коротко обрезанными стеблями розочек, и тоненько хихикала, пока Эм прыгал на месте, словно ребёнок, получивший на Рождество самый желанный подарок. Элис тем временем принесла маленькую невысокую скамеечку и велела Белле поставить туда ногу, на которой была надета подвязка, скрытая сейчас под пышным подолом платья.

— Зубами, братик, не забудь, — она потрясла пальчиком перед лицом Эдварда, строго глядя на него.

Каллен, присев на одно колено, обхватил зубами узкую кружевную полоску, обвивавшую ногу его жены чуть выше колена, и принялся стаскивать её вниз, подбадриваемый свистом и советами, слетавшими с уст наблюдавших за его действиями зрителей. При этом Белла могла поклясться, что слышала, как Эдвард пару раз невнятно пробормотал сквозь сжатые челюсти, что подвязку можно было и не натягивать так высоко.

— Прости, это была идея Элис, — извинилась она, как только маленький кусочек ткани перекочевал в руку Каллена. — Она хотела поднять её ещё выше, но я не дала.

— Умница. Всё в порядке — это было не так трудно, как казалось вначале, — он нежно поцеловал жену и поднял ладонь с подвязкой вверх. Не взяв время на раздумья, Каллен метнул белый лоскуток назад и сразу обернулся, чтобы узнать, в чьи руки упал предмет.

— Вот это поворот, — задумчиво протянул он, глядя, как Николай Журавлёв комкает в руках тонкое кружево. — Как думаешь, что в данном случае уместнее: пойти извиниться перед твоим отцом или поднять вверх большие пальцы и сказать ему, что он крут? — обратился Эдвард к Белле, чуть склонившись в её сторону и сохраняя на лице невинную улыбку.

— Не за что извиняться, милый, — Белла поджала губы, так и норовящие расползтись в улыбке. — В конце концов, никто не заставлял его стоять вместе с остальными мужчинами и ждать, пока подвязка прилетит в руку. А теперь дай ему право самому решать, что делать с этим предметом. К тому же, я почти уверена, что папа сейчас подойдёт к нам и просто вернёт нам трофей, что-нибудь смущённо пробубнив.

Но Журавлёв—старший удивил всех: покрутив подвязку в пальцах, он вдруг еле заметно ухмыльнулся и… сунул добычу в карман брюк.

Эдвард закашлялся в попытке скрыть рвущийся наружу смех, а Эммет, хлопнув себя по бокам, издал ликующий вопль.

— Вот так вот! — восторженно проорал он. — Вот это по-нашему!

Белла только изумлённо заморгала и потрясла головой, пытаясь осмыслить происходящее.

— Оу! — вылетело у неё. — Я впечатлена.

— Не ты одна, любимая, — шепнул Каллен ей на ухо.

***

Наступил вечер, и это означало, что приближался момент отправления молодожёнов в Сиэтл. Сменив свои свадебные наряды на одежду, более подходящую для поездки, они снова вернулись во внутренний дворик, чтобы проститься с детьми.

— Мы вернёмся очень быстро, я обещаю, — то и дело повторяла Изабелла, по очереди целуя детские макушки. — Всего три дня.

— Мы знаем, мам, — Аня, к удивлению Беллы, не выглядела сильно расстроенной. Очевидно, Эсме была права — девочке действительно было комфортно в доме Калленов, и отъезд родителей на короткое время не причинял ей сильного беспокойства.

— Всё хорошо, не волнуйся, — добавил Саша бодро. — Здесь нам точно не будет скучно. У Ани целых две подружки. А меня и Алекса пригласил в гости Дэвид, — Саша указал подбородком на соседского мальчишку, с которым они успели стать хорошими приятелями за последние две недели. — У него новый гироскутер, так что… Есть чем заняться.

— Слушайтесь взрослых, — попросила Изабелла на всякий случай. И хоть в душе она была спокойна, оставляя Аню и Саню на целую команду людей, готовых присмотреть за ними, сам факт даже разлуки с детьми, пусть и краткосрочной, навевал на неё грусть.

— Приглядывай за сестрой, хорошо? — Каллен потрепал сына по волосам. — Она иногда бывает такой непоседой. И сам будь осторожен.

— Папа, — Саша наморщил нос. — Ты уже стал говорить как мама.

— Ладно, сдаюсь, — Каллен поднял вверх руки и хмыкнул на замечание мальчика.

Оставив обоих детей в обществе бабушек и дедушек, они сели в автомобиль. Напутствия гостей, собравшихся, чтобы проводить жениха и невесту, летели им вслед. Глядя через стекло машины на дорогих ей людей, Белла послала всем воздушный поцелуй и помахала рукой. Эдвард активировал зажигание, и авто, повинуясь его действиям, тронулось с места. Когда они достигли поворота, за которым дом Калленов должен был потеряться из виду, Эдвард нажал на клавишу на руле, посылая в воздух прощальный гудок, а потом, отпустив рычаг переключения передач, взял руку жены в свою и оставил на коже её запястья невесомый поцелуй.

— Что ж, хорошего нам пути, миссис Каллен, — выдохнул он в её руку.

— Именно так и будет, мистер Каллен, — шепнула Белла, заворожённо глядя, как губы Эдварда ласкают её кожу.

Попав в номер, снятый для них родителями Эдварда, Белла не смогла сдержать восхищённого вздоха. Обстановка была дорогой, но не крикливой. Стены приглушённых тонов с лёгким персиковым оттенком, мебель, чуть темнее по цвету, чем покрытие на стенах, большое, в пол, окно, обрамлённое светлыми шторами — всё это создавало атмосферу уюта и душевного комфорта. Когда на глаза Белле попалась огромного размера джакузи, она предложила Эдварду принять ванную и получила одобрение. Скинув с себя одежду, они забрались в воду. Эдвард сидел, прислонившись к бортику, а Белла устроилась меж его разведённых в сторону ног, прижимаясь спиной к груди мужа.

— Так хорошо, — пролепетал она, протягивая Каллену бокал с шампанским, заботливо оставленным сотрудниками отеля на столике у кровати вместе фруктовой корзиной в качестве подарка новобрачным.

— Очень, — лениво растягивая звуки, подтвердил Эдвард и, глотнув шипучего напитка, провёл подбородком по волосам Беллы, откинувшей голову ему на плечо.

— Надо будет ещё раз поблагодарить твоих родителей по возвращении, — вспомнила Белла. — Три дня, только ты и я — мне нравится.

— Ты не можешь себе представить, насколько это нравится МНЕ, — пропел Каллен. Он склонил голову и заскользил языком по плечу жены, постепенно поднимаясь к её ушной раковине. Она задрожала и изогнула шею, обеспечивая ему лучший доступ к впадинке за ухом.

— Может, переместимся поближе к тому неимоверно широкому ложу, что ждёт не дождётся нас по другую сторону этой двери? — немного хриплым голосом предложил Каллен, махнув на дверной проём ванной комнаты.

Вместо ответа Изабелла встала и потянула мужа за руку, поднимая его из джакузи. Подстёгиваемые предвкушением близости, они поспешно вытерли друг друга и молча, перекидываясь понимающими взглядами, переместились к кровати, застеленной дорогим бельём кремового оттенка. Эдвард скользнул по губам Беллы своими губами, и, чуть подтолкнув её, уложил на шёлковый пододеяльник. Сам он тут же устроился сверху, слегка раздвинув колени жены своей ногой.

— Подожди, — попросила она вдруг, накрыв ладошкой рот Каллена, когда он собрался снова поцеловать её.

— Почему? — его губы задвигались под её пальцами, а в глазах промелькнуло недоумение.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — Белла прикусила губу и взглянула на мужа из-под ресниц. — Помнишь, ещё там, в России, мы с тобой мечтали, что когда-нибудь у нас будут ещё дети? Ты сказал, что будешь ждать, сколько потребуется, пока я не пойму, что готова к этому.

— И-и? — Каллен приподнял брови и кивнул, призывая её продолжить свою мысль.

— Перед отъездом в Штаты я удалила противозачаточное кольцо. Я не говорила тебе, потому что хотела сделать сюрприз.

— Ты хочешь сказать, что…

— Я готова, Эдвард, — Белла кивнула, глядя на мужа с лёгкой улыбкой. — И хочу этого не меньше тебя. Ещё один малыш — это замечательно, я думаю.

— Белла! — Эдвард принялся покрывать поцелуями её лицо. — Замечательно? Нет! Это — потрясающе! — бормотал он.

— И кстати, сегодня как раз один из дней, когда мы можем попытаться зачать нашего ребёнка. Я специально посчитала.

— Ты серьёзно?! — Каллен потрясённо заморгал, но быстро пришёл в себя и изрёк: — Тогда не будем терять время, любимая! Начнём прямо сейчас, чтобы в тебе как можно скорее оказался ещё один маленький Каллен.

— Эдвард, — Белла внезапно сникла и глянула на мужа с опаской. — А если у нас не получится?

— Хей, милая, — тихим проникновенным голосом позвал он Изабеллу. Эдвард облокотился на одну руку, а подушечками пальцев другой руки погладил её по обнажённому плечу. — У нас впереди куча времени, чтобы сделать мечту явью. Мы оба этого хотим. А когда чего-то очень сильно желаешь, это непременно исполняется. Не выйдет сейчас, мы попытаемся в следующий раз, и ещё через месяц… и через два. Мы будем очень стараться. Каждая ночь — наша.

— Тогда чего же ты ждёшь, Эдвард Энтони Каллен? — Белла расслабленно хихикнула, проникнувшись оптимизмом мужа. — Пора переходить от слов к действиям.

— О да! И я тебя не разочарую! — Каллен выдал широкую ухмылку. Руки его уже начали путешествовать по телу Беллы, задевая самые чувствительные участки нежной кожи, ещё более мягкой, чем обычно, от недавнего пребывания в воде, смешанной с ароматной пеной.

— Я знаю, любимый, — Белла приподнялась и прикоснулась к его тёплым и мягким губам, до сих пор хранившим привкус шампанского. — Я знаю. Как думаешь, нам хватит трёх дней, чтобы насладиться уединением?

— Точно — нет, — Каллен заглянул ей в глаза. — Но это не страшно.

— Уверен? — Белла хитро прищурилась.

— Ага, — легкомысленно бросил Эдвард. — Впереди у нас целая жизнь. Она, как и у всех, будет подкидывать нам трудности, препятствия, загадки, но всё равно будет идеальной. Знаешь, почему? Потому что мы пройдём этот путь вместе.

— Что ж, — Белла откинулась на подушки и провела ладонями по груди мужа, постепенно опускаясь вниз к дорожке волос на его животе и ощущая кончиками пальцев, как от её манипуляций по крепкому мужскому телу пробежала ощутимая дрожь. — На другой вариант я бы и не согласилась. Только так и никак иначе.

========== Эпилог. Часть 1 ==========

2 года спустя

Подмосковье

Старый парк, тропинка под ногами,

Обернулся клён плащом зелёным…

Ты идёшь нетвёрдыми шагами,

Заливаясь хохотом задорным.

Непоседа маленький любимый…

Вырвав из моей руки ладошку,

Мир спешишь узнать неповторимый,

Топаешь ты быстро по дорожке.

Подхватив тебя, подброшу к солнцу.

И впервые, вслед за громким смехом,

Слово «папа» с губ твоих сорвётся,

Повторившись многократным эхом.

И на миг замрёт душа, ликуя…

Грудь мою обдаст волной горячей,

Чем награду заслужил такую?

Я — судьбы любимчик, не иначе!

— Я отпускаю, — предупредила Изабелла, осторожно придерживая маленькие детские пальчики в своих ладонях.

— Ловлю, — ответил Эдвард, опустившись на корточки и вытянув вперёд руки.

Маленький Даниель Мэтью Каллен, почувствовав свободу, засеменил к Эдварду. С момента, когда он научился ходить, прошло чуть меньше месяца, и передвижения по дорожкам старого парка пока были для этого непоседы сродни увлекательному приключению. Преодолев расстояние, разделявшее его с отцом, Даниель попал в кольцо крепких мужских рук и тут же взлетел вверх — Каллен выпрямился и с ликующим криком поднял младшего сына над головой. Мальчик начал заливисто хохотать, глядя на окружающее пространство с высоты.

— Тебе нравится? Да, Дэни? — хмыкнул Эдвард, вслушиваясь в мелодичный детский смех. Его сын проворковал что-то, и среди набора звуков Каллен уловил лишь одно знакомое слово: «Папа».

У Беллы перехватило дыхание от нежности, пока она, стоя в сторонке, наблюдала за своими светившимися от удовольствия мужчинами. Эти двое словно растворились друг в друге. Эдварду, хихикающему вместе с вертевшимся у него на руках ребёнком, было просто невдомёк, как смотрят на него многие представительницы слабого пола, проходящие мимо. Отчасти Белле была понятна такая реакция: высокий красивый мужчина в обнимку с очаровательным малышом поневоле притягивал к себе женские взгляды. Но понимание не могло уберечь её сердце от лёгких уколов ревности. Она потрясла головой, поняв, что, если даст волю эмоциям, очень скоро докатится до того, что начнёт завидовать самой себе. «Это глупо — ревновать его ко всему женскому полу, — пыталась она обуздать раздражение. — Он не раз доказывал, что кроме тебя, ему никто больше не нужен». Но живущая глубоко внутри собственница никак не хотела слушать доводы разума и твердила лишь одно: «Мой! Только мой и больше ничей!»

Изабелла решительно, почти бегом, приблизилась к мужу и, рвано выдохнув, положила руку ему на спину.

— Милая, ты в порядке? — заботливо поинтересовался Каллен, заметив её воинственный настрой. — Ты какая-то… напряжённая. Я сделал что-то не то?

Белла медленно втянула воздух и так же медленно выдохнула, пытаясь прийти в себя и успокоить Эдварда. Тот, по всей видимости, записал вину за перемены в её настроении на свой счёт.

— Всё хорошо, — шепнула она и, встав на цыпочки, ласково коснулась губ мужа своими губами. — Не обращай внимания — просто иногда меня посещают очень глупые мысли.

— Не хочешь поделиться?

— Не-а, — Изабелла покачала головой, хихикнув совсем по-девчоночьи. — И не проси — всё равно не скажу.

— Мама-мама-мама… — зачастил Даниэль. Он потянулся к Белле и положил свои маленькие ладошки ей на щёки.

— Даня, — назвав сына русским вариантом его имени, Белла состроила мальчику забавную рожицу. Он радостно улыбнулся, продемонстрировав крохотные белые зубки.

— Не верится, что с тех пор как Дэни появился на свет, прошёл почти год.

— Да, — Белла задумчиво кивнула, наблюдая, как сын играет с прядью её длинных волос, трепетавших от ветра. — В конце июня мы будем отмечать его первый день рождения. Казалось бы, ещё совсем недавно ты сидел в палате возле меня, а я сжимала твои пальцы, переживая очередную схватку.

Белла отлично помнила тот день в прошлом июне, когда их с Эдвардом третьему ребёнку вздумалось появиться на свет. Она и сегодня чувствовала благодарность своему доктору за предусмотрительность. Опасаясь осложнений из-за участившихся на последнем месяце беременности перепадов давления, та посоветовала Белле госпитализацию за пару недель до родов. Изабелла, внемля совету опытного гинеколога, так и поступила. Клиника, в которую она отправилась, была одной из лучших в Москве. Примерно за полгода до этого здесь появилась на свет дочка Эммета и Евгении. Женька была в восторге от атмосферы, царившей в этом заведении. С тем, что Эм выложил за отличный медицинский сервис кругленькую сумму, Евгения давно смирилась — желая обезопасить её и малыша, Эммет даже слышать не хотел о том, чтобы жена рожала в менее комфортных условиях. По примеру старшего брата, настоял на выборе этого медицинского центра и Эдвард. Белла только развела руками, приняв как факт, что упрямство — отличительная черта мужчин по фамилии Каллен. Расположившись в просторной палате, которая своим убранством больше напоминала номер в современной дорогой гостинице, перезнакомившись от нечего делать с целым взводом заботливого до приторности персонала, она приготовилась провести две недели под наблюдением докторов. Очень скоро Изабелла уже невольно ловила себя на мысли, что начинает привыкать ко всему. Она даже начала получать удовольствие от своего монотонного существования, убивая скуку за просмотром предоставленного ей телевизора и за чтением книг, захваченных из дома. Но на третий день пребывания Беллы в клинике её ребёнок решил, что время, отведённое ему для нахождения в маминой утробе, вышло. Каллен, примчавшийся по звонку, находился рядом с ней на протяжении всего времени, пока шли роды. Он то краснел, то бледнел, сидя рядом с Изабеллой и держа её за руку. Когда их сын наконец-то увидел свет, Эдвард на несколько мгновений замер, глядя на покрытый слизью и кровью комочек, извлечённый из тела жены, а потом, вместе с первым криком новорождённого, потрясение на его лице сменилось широченной улыбкой.

— Господи! — выдавил он. — Чувствую себя так, словно вот-вот лопну от накала собственных эмоций!

— Мальчик, как и предполагалось, — сообщила акушерка, укладывая малыша на грудь Изабеллы. — Хорошенький какой, пухленький, весь в перевязочках.

Белла повернула голову так, чтобы лучше разглядеть сына. Тот лежал на боку, приоткрыв маленький ротик. Его веки приподнялись, и Белла смогла разглядеть глазки сына. Они, как и у многих новорождённых, были серого цвета, но, приглядевшись, на радужке можно было заметить крошечные коричневые вкрапления. Это означало, что в будущем глаза мальчика имели все шансы поменять оттенок и стать карими, как у матери.

— Папа, не хотите перевязать пуповину? — поинтересовалась акушерка.

— Э-э… — замялся Каллен неожиданно.

— Ай-ай-ай, а я слышала, вы когда-то служили в полиции. Бравый коп, гроза бандитского мира чего-то боится? — женщина начала по-доброму подтрунивать над Эдвардом.

Каллен, гордо вскинув подбородок, посмотрел акушерке в глаза.

— Вы ошибаетесь, — с прохладой возразил он и, взяв из рук врача ножницы, рассёк тонкий жгутик.

После этого врач-неонатолог забрала ребёнка, чтобы проверить его жизненные показатели, но очень скоро вернула малыша, вложив тёплый свёрток в ладони Каллена. Осторожно держа сына, Эдвард присел на стул рядом с кроватью Изабеллы и пару минут оставался неподвижным, увлечённо разглядывая красное и сморщенное детское личико. Приподняв крошечную трикотажную шапочку на голове малыша, Эдвард увидел пушок тёмно-рыжего оттенка.

— У него твои волосы, — послышался хрипловатый от усталости голос жены. — Твои черты лица.

Эдвард молча кивнул, продолжая любоваться сыном. Наконец, он тряхнул головой, словно скидывая с себя оцепенение, и перевёл на жену затянутый влажной пеленой взгляд.

— Спасибо, родная, — выдавил Эдвард. — Ты не представляешь, что значит для меня сегодняшний день. Сколько раз, смотря на Сашу, я чувствовал сожаление. Я не видел его первых шагов, не слышал, как он засмеялся впервые. У меня не было возможности сидеть с ним, когда он болел. Когда думаю, сколько моментов его взросления пропустил, на меня накатывает отчаяние. Этот малыш… С ним всё будет по-другому.

— Прости, это моя вина.

— Не извиняйся — всё было, как было. Не будем оглядываться назад, ладно?

— Как скажешь, — сдалась Изабелла и поспешила сменить тему: — Назовём его так, как планировали?

— Конечно, — подтвердил Эдвард и вновь склонился над малышом. — Добро пожаловать в этот мир, Даниель Мэтью Каллен.

— Ты знаешь, что значение имени Мэтью — дар Бога? — устало прошелестела Белла, откинув голову на подушку. — Мне Эсме сказала.

— Тогда оно точно подходит в нашем случае — это действительно подарок свыше.

Из потока воспоминаний Беллу выдернула раздавшаяся неподалёку веселая болтовня. Она обернулась и увидела двигающуюся в их направлении разношёрстную компанию.

— Ну, наконец-то, — пробормотал Эдвард. — Что-то загостились наши дети у дяди с тётей.

Первыми, тараторя без умолку, неслись Аня с Алексом. За ними шёл Саша, ведя за руку светловолосого мальчика лет пяти. Замыкали шествие Евгения и Эммет, который толкал перед собой детский трёхколёсный велосипед, держась за длинный поручень, прикреплённый к спинке сиденья. На велосипеде сидела София, полуторагодовалая дочка Эммета и Евгении.

— Привет! — раздался звонкий Анин голосок, когда она оказалась рядом с родителями.

— И вам привет, — откликнулся Каллен. — Мы успели соскучиться вообще-то.

— Пап, — Аня покачала головой, — нас не было всего один день.

— Привет счастливому семейству! — гаркнул подошедший Эммет так громко, что спугнул расположившуюся неподалёку стайку воробьёв. София, увидев птичий переполох, захлопала в ладоши и издала ликующий вопль.

— Что-то долго вы собирались, — поддел брата Эдвард. — Хотя с такой оравой детей, наверное, пришлось повозиться. Как они себя вели? — поинтересовался он, поведя подбородком в сторону Ани и Саши.

— Вполне сносно, — заверил его Эм. — Всё прошло довольно мирно, если не считать единственной за сутки перепалки Ани и Алекса — никак не могли выбрать, какую игру запустить на приставке. В итоге Ал, как и полается истинному джентльмену, уступил и даже попытался загладить досадное недоразумение с помощью пакетика конфет. Правда, пока они отвлеклись, увлечённо манипулируя джойстиками, Ваня успел опустошить почти всю упаковку сладостей.

— Да, ладно, — Аня махнула рукой. — Не жалко.

— Ага, — Женька досадливо сморщилась. — Только теперь как бы мой ребёнок не покрылся диатезом от такого количества сахара.

— Прости, мам, — Ваня виновато опустил голову, — я больше не буду. Просто… они были такими вкусными.

Эммет хмыкнул и с нежностью потрепал мальчика по волосам.

Иван появился в семье Эммета и Евгении год назад при весьма необычных обстоятельствах. К тому времени спортклуб, которым Эм и Эдвард теперь владели на паях, процветал, и братья Каллен уже подумывали открыть ещё одно подобное заведение. Всё решил случай: Эммету позвонил Андрей, его старый знакомый из Питера, и сообщил, что в городе на Неве есть подходящий вариант. Недолго думая, братья собрались и отбыли в Санкт-Петербург, решив провести разведку боем. Прибыв на место и убедившись, что сдающееся в аренду помещение — это то, что им нужно, мужчины принялись за дело. Они провели в северной столице всего пару недель, успев за это время оформить все необходимые документы, чему немало поспособствовал тот самый Андрей, имевший в чиновничьих кругах немалые связи. Оставив пробивного до неприличия приятеля на правах будущего управляющего следить за ремонтными работами, братья Каллен отбыли в Москву. Сойдя с поезда на Ленинградском вокзале, Эдвард уже был готов отправиться ловить такси, которое, он надеялся, развезёт их с Эмметом по домам — за пару недель оба жутко соскучились по своим семьям. Но Эммет решил сделать остановку в ближайшей кофейне, пояснив, что порция кофе поможет ему не чувствовать себя дерьмово после нескольких часов дороги. Вздохнув, Эдвард последовал за братом, который уже пересекал Комсомольскую площадь, спеша попасть в маячивший неподалёку ресторанный дворик. Но внезапно Эммет замер как вкопанный и уставился на группу вокзальных попрошаек. Они громко ругались между собой, а между ними съёжившись, стоял мальчик лет четырёх и испуганно взирал на орущих во всю глотку взрослых. Забыв о кофейне, Эммет ринулся в ту сторону, где кипела перепалка. Эдвард поспешил за ним.

— Что здесь происходит? — рыкнул Эм, подойдя ближе.

— А тебе какое дело? — накинулся на него высокий детина в засаленной, испещрённой прорехами куртке. — Иди, куда шёл.

— Что это за мальчик? — настаивал Эм, не делая ни малейшей попытки убраться восвояси.

— Он с нами! Ясно тебе, красавчик? — раздался женский визг. Из-за спины громилы выглянула женщина с грязным, обветренным лицом и полоснула по Эммету враждебным взглядом из-под слипшихся от пота и грязи волос.

— Из ваших уст, мадам, «красавчик» звучит как ругательство, — недобро усмехнувшись, заметил Эммет.

— Ага-ага, — тётка злобно прищурилась. — Вот и сделай вид, что обиделся и вали отсюда. Не лезь, куда не просят. Мы его нашли. Ясно? Стало быть, он наш.

— Нашли?

— Ага, — тётка довольно кивнула. — Шатался тут с самого утра, ревел. Никто за мальцом не пришёл, значит, ничейный он. С нами и останется.

— Иди сюда, — тихо позвал Эммет мальчика и тот, робко глянув на Эма, сделал шаг вперёд.

— Ну, уж нет, — дорогу мальчику перегородил верзила, который минуту назад предлагал Эммету Каллену идти своей дорогой. — Тоже поживиться хочешь? Не выйдет! Тут и без тебя желающих навалом. С кем-нибудь из наших будет милостыню просить. А чего? — нагло ухмыльнулся он. — Таким маленьким знаешь, как хорошо подают? Привыкнет, не беда — все привыкают, кто на самое дно попал. Поплачет, а потом втянется.

— Мы забираем ребёнка! — заявил Эдвард, вмешавшись.

— А вы попробуйте! — рявкнул парень и замахнулся, чтобы ударить Эммета. Но Эм опередил его, оказавшись быстрее: его кулак с силой впечатался в солнечное сплетение бомжа, и тот упал на асфальт, жадно хватая воздух и хрипя.

— Кто ещё хочет поздороваться с моим кулаком? — с ледяной ненавистью процедил Эм. Желающие, как не странно, нашлись: вперёд выступили несколько попрошаек и начали надвигаться на братьев Каллен.

— Вас всего двое, — прошипел один из них. — Щ-щас шеи свернём и готово. Думаешь, за вас кто-нибудь заступится?

— Не думаю, — парировал Эм. — Что-то я не вижу, чтобы за это время к нам подошёл хоть один из патрульных. Так что… сами справимся. — Эти ребята, — Эм поднял вверх сцепленные в кулаки ладони, — стоят как минимум пятерых.

— А тех, кто останется, я на себя беру, — процедил Эдвард. — Хотите вы этого или нет, но мальчика мы заберём!

— Отдайте им пацана, — проскрипел вдруг чей-то голос.

И как же Эммет с Эдвардом ошибались, ожидая в ответ на эту фразу новой вспышки возмущённого ропота. Вместо этого толпа привокзальных обитателей притихла, а потом почтительно расступилась, оглядываясь. Перед Калленами предстал человек, сидевший на кургузой, выцветшей от времени подстилке. Лицо, испещрённое сеткой глубоких морщин, редкие, выбеленые сединой волосы — всё это свидетельствовало о его преклонных годах. Но взгляд был цепким и колючим. По тому, как надменно старик оглядывал своих товарищей, и как те в свою очередь отводили взгляд, можно было предположить, что он, несмотря на свой далеко не юношеский возраст, был здесь главным.

— Забирайте, — прошамкал дед и осклабился, обнажив белёсые без единого зуба дёсны. — Плачет и плачет — достал уже. Да и не будет толку с этого заморыша — вон худющий какой. Заболеет еще с непривычки. А чего хуже — помрёт, не выдержав креста нашего тяжкого. Зачем нам неприятности?

Не дожидаясь, пока старик передумает, Эммет подлетел к заплаканному, дрожащему от испуга ребёнку и, подхватив его на руки, развернулся спиной к сборищу бомжей, собираясь покинуть это место.

— Эй, Рембо новоявленный, — вдруг окликнул его пожилой предводитель вольных бродяг.

Так и не решив для себя, стоит ли расценивать своё новое прозвище, как оскорбление или как комплимент, Эм всё же обернулся назад, вопросительно уставившись на старика.

— А ты молодец — хорошо Николашку приложил, — одобрительно хохотнул дед. — Борзый он слишком. Я давно собирался его место поставить. Вот только силы свои последние стариковские жаль было на этого щенка тратить.

Эммет пробежался глазами по упомянутому предводителем бомжей Коле. Успев подняться с земли, тот стоял, кривя посеревшее от злости лицо и сверля своего противника горящими от ненависти глазками-буравчиками. Эммет недоверчиво хмыкнул — у него просто не укладывалось в голове, каким образом дряхлый и, скорее всего, немощный дед собирался наставить молодого двухметрового громилу на путь истинный, применив в качестве воспитательной меры жалкие остатки своих физических сил. Но углубляться в размышления Эммет не собирался — сейчас его интересовало совсем не это. Маленький мальчик в его руках — вот что было для Эммета приоритетом. Поэтому он просто глянул с высоты своего роста на сидящего по-турецки пожилого попрошайку и произнёс ровным спокойным тоном:

— Рад, что моя помощь пришлась кстати.

Не сказав больше ни слова, братья удалились прочь, унося с собой заплаканного малыша.

— Всё-таки нужно было обратиться в ближайшее отделение полиции, — растерянно заметил Эдвард, когда они втроём уже ехали в Подмосковье на такси. — Вдруг его кто-нибудь ищет.

— Может, ты и прав, но, Эдвард, — Эммет тяжело вздохнул, — ты же слышал, что сказали эти люди — мальчик бродил там весь день, и никто не пришёл за ним. Никто не обращал на него внимания.

— Всё равно, Эм. Мы нашли маленького ребёнка. В таких случаях принято обращаться в органы правопорядка.

Замечание Эммет пропустил мимо ушей. Вместо этого он переключил своё внимание на мальчика. Тот уже успел немного прийти в себя и больше не трясся и не плакал. Устало привалившись к боку Эммета, он хранил молчание и только время от времени шмыгал носом.

— Эй, — наклонившись к ребёнку, тихо позвал Эм, — как тебя зовут?

— Ваня, — еле слышно пробормотал тот, подняв на мужчину бледное личико и обратив на своего спасителя взгляд больших голубых глаз. А потом снова хлюпнул носом.

— Как ты оказался на вокзале, Ваня? — задал вопрос Эдвард, извлекая из кармана пальто пачку носовых платков и вкладывая её в худенькую и не слишком чистую детскую ладошку. — И где твоя мама?

— Она ушла, — ответил он, уставившись на свои колени. — Сказала, что я должен оставаться там, что очень быстро вернётся и заберёт меня. И не вернулась… — Ваня начал тяжело и часто дышать, что означало приближение новой порции слёз.

— А мама не сказала, куда отправилась? — задал Эммет следующий вопрос.

— Она снова заболела, — послышалось в ответ. — Сказала, что найдёт лекарство и вернётся. Она вообще часто болеет. Когда ей было плохо, мама уходила в ванную, делала укольчик и выздоравливала. Правда, ненадолго…

— Откуда ты знаешь про укольчик? — осторожно поинтересовался Эдвард, начиная что-то подозревать.

— Видел, — пожал плечами Иван. — Однажды мама забыла запереть дверь в ванную.

Воспользовавшись тем, что Ваня отвлёкся, вытирая лицо салфеткой, братья обменялись понимающими взглядами поверх его головы.

— Наркотики? — одними губами произнёс Эдвард, на что Эммет только грустно кивнул.

— Слушай, парень. Мы постараемся найти твою маму. А пока… не хочешь погостить немного у меня?

— Правда? — Ваня изумлённо воззрился на Эммета. — И ты разрешишь мне остаться в твоём доме, пока мама не нашлась? И не отдашь меня тем страшным чумазым дядькам?

— Конечно, можешь оставаться в моём доме, сколько пожелаешь, — заверил его Эммет. Он тяжело вздохнул, а глаза его при этом повлажнели. — И уж точно ты не вернёшься к тем людям на вокзале.

— Как думаешь, что Евгения скажет? — растерянно пробормотал Эдвард.

— А что бы сказала Белла, будь ты на моём месте? — ответил Эммет вопросом на вопрос.

— О-о, — губы Эдварда невольно растянулись в тёплой улыбке. — Она бы схватила парня в охапку и начала бы хлопотать над ним, словно наседка. У неё огромное сердце, ты же знаешь.

— Знаю, — кивнул Эм. — А ещё знаю то, что хоть наши жёны слишком разные по характеру, но есть кое-что, что их объединяет — обе никогда не пройдут мимо чужого горя. Да, Женя бывает резкой, импульсивной и при желании легко может надрать кому-то задницу. Но это всего лишь оболочка. Уверен, моя жена примет Ивана с распростёртыми объятиями.

Когда Эммет зашёл в дом, слегка подтолкнув вперёд оробевшего мальчика, Женька только растерянно охнула при виде жмущегося к мужчине заплаканного Ивана. Пару минут она пребывала в ступоре, разглядывая худую детскую фигурку, облачённую в драные, мешком висевшие на тонких ногах джинсы и слишком маленькую куртку, рукава которой не доходили мальчишке даже до запястий и заканчивались уже на середине предплечий.

— Женя, я… — смущённо пробубнил Эммет. — В общем, у нас гость, как видишь.

— Вижу, — спокойно ответила она, а потом, подойдя к ребёнку, помогла ему снять верхнюю одежду.

— Я сейчас всё… — начал Эм.

— Потом, — остановила мужа Евгения и повела Ваню в сторону ванной. — Мы обязательно поговорим, но только после того, как я приведу этого молодого человека в божеский вид. И не мнись на пороге с виноватым лицом, Каллен — ты удивил меня, не спорю, но злиться на тебя я точно не собираюсь.

— Как будто я этого не знал, — довольно пробормотал Эммет себе под нос, когда Женя с Иваном скрылись в ванной.

Искупав мальчика и надев на него старую пижаму Алекса, Женька поспешила его накормить. Пока Ваня ел, Женя сидела с противоположной стороны стола и потихоньку глотала кипучие слёзы, глядя, с какой жадностью малыш поглощает ужин.

— Когда ты ел в последний раз? — не совладав с собой, просипела она.

— Вчера утром, — ответил Ваня с набитым ртом. — Вроде…

— Ясно, — горько хмыкнула она и больше не задавала вопросов, позволив ему и дальше с энтузиазмом уничтожать свою порцию.

После ужина Евгения отвела уставшего, разомлевшего от водных процедур и сытости малыша в гостевую спальню, где к этому времени уже успела подготовить для него постель. Ваня едва успел забраться под одеяло, как тут же его веки сомкнулись, и он, измученный тяготами прошедшего дня, провалился в глубокий сон.

Вернувшись на кухню, Женя обнаружила там Эммета, с аппетитом поглощавшего второю порцию еды.

— Я говорил тебе, милая, что ты божественно готовишь? — спросил он.

— Ага, Каллен. Только ты мне зубы не заговаривай. Расскажи лучше, где ты нашёл это голубоглазое чудо.

Смиренно вздохнув, Эммет начал своё повествование. Говорил и говорил… А Женька то зло хмурила брови, слушая о противостоянии с толпой попрошаек, то, узнав об образе жизни матери Ивана, поражённо качала головой и утирала слёзы.

— Нужно было поставить в известность полицию, — заметила она, услышав все подробности происшедшего.

— Эдвард сказал то же самое, — Эммет покаянно кивнул. — Но, понимаешь, милая… В тот момент я не думал об этом. Он выглядел таким напуганным, несчастным, растерянным. И всё чего мне хотелось тогда — это вытащить Ваню из лап этих… граждан и увезти его туда, где его обогреют, накормят, где будет уютно и тепло. И лучшего места, чем наш дом, я просто не знаю. Осуждаешь меня?

— Нет, — немного подумав, ответила Евгения. — Ты иногда ведёшь себя по-детски. Действуешь на эмоциях вопреки логике. И как я могу осуждать тебя за желание дать обделённому судьбой мальчишке толику домашнего уюта? В конце концов, твое решение было продиктовано стремлением защитить и обогреть. В этом весь ты: огромный, устрашающего вида здоровяк с доброй душой и повадками папы — медведя. Именно такого я тебя и люблю, — Женя с нежностью погладила мужа по щеке.

— Как мы должны поступить теперь? — прошептал Эммет, склонив голову к ладони жены и накрывая её пальцы своей ладонью. — Признаю, я немного растерян.

— Что-нибудь придумаем, — успокаивающе проворковала она. — Обещаю.

Едва дождавшись утра, Женька начала действовать. Первым делом она расспросила Ивана о его матери. Всё, что он смог назвать — её имя и название улицы в Москве, где жил до этого времени. На вопрос об отце Ваня только равнодушно пожал плечами и сказал, что своего папы он вообще ни разу не видел и ничего о нём не знает. Понимая, что данных слишком мало, она всё же позвонила Никите и уговорила его разузнать хоть что-нибудь по своим каналам о некой Наталье Никифоровой, обитательницы одного из спальных районов столицы. Поворчав о том, что дела так не делаются, и вместо того, чтобы прятаться в доме у Эммета и Жени, мальчик должен находиться под опекой социальных служб, Никита всё же согласился помочь и пообещал сообщить, как только накопает информацию. Он перезвонил уже на следующий день с неутешительной новостью: недалеко от Комсомольской площади, на парковой скамейке было найдено тело молодой женщины со следами передозировки наркотиков. При ней был паспорт на имя Натальи Никифоровой, двадцати трёх лет отроду. В графе «Дети» значилось: Никифоров Иван Сергеевич. И судя по указанной здесь же дате появления на свет, Ване только недавно исполнилось четыре года. Подняв в базе данных сведения о гражданке Никифоровой, Дубов выяснил, что та была выпускницей детдома. И это означало только одно: после смерти матери у Вани не осталось никого из родственников, которые могли бы взять на себя заботу о мальчике. Ивану, как и когда-то его маме, грозил детский дом. Той же ночью ни Женя, ни Эммет так не смогли уснуть. Они долго лежали, глядя друг другу в глаза. И каждый из этих двоих думал об одном и том же — о будущем мальчика и о том, что судьба маленького найдёныша сейчас зависела именно от них.

— Я не могу отправить его в приют, — Женька вдруг подскочила и села в кровати, вперив в мужа наполненный отчаянием взгляд. — Скажи, что он останется с нами, Эммет.

— Ты ведь уже знаешь мой ответ, — прошептал он, притянув жену обратно к своему боку. — Так и будет — Ваню мы не отдадим.

Как только органы опеки узнали о затеянном супругами Каллен процессе усыновления, они поспешили навестить их. Цель своего визита они объяснили так: пока нет законных на то оснований, Женя с Эмметом не имеют право удерживать ребёнка в своём доме. Являясь юристом по образованию, Женя отчётливо осознавала их правоту и только молча ревела, когда одна из сотрудниц опеки безуспешно пыталась уговорить мальчика на переезд. Но он, по всей видимости, не собирался идти на уступки — вцепившись в дверной косяк побелевшими от напряжения пальчиками, Ваня истошно орал. Он, как мог, сопротивлялся тянувшей его к выходу незнакомой женщине и умоляюще смотрел на притихших Женю и Эммета. В конце концов, Эм, видя, что мальчик уже начал задыхаться от пронизывающих его хрупкое тело рыданий, не выдержал.

— Всё, хватит! — рявкнул Эммет. — Ребёнок никуда не поедет!

— Но… — выдохнула покрасневшая от возмущения дама. — Мы не можем уйти без него. Это незаконно!

— Если у мальчика прямо сейчас произойдёт нервный срыв, или он потеряет сознание, обессилев от плача, отвечать будете именно вы, — парировал Эммет.

Чиновница замерла, а потом… просто опустила руки и поникла, внезапно растеряв весь боевой настрой. Она окинула маленького упрямца жалостливым взглядом и обессиленно выдохнула.

— Что же… пусть остаётся. Под вашу ответственность. Но вы просто представить себе не можете, насколько иногда затягивается оформление документов. Хотя… — женщина невесело усмехнулась и обратилась к Жене: — Я слышала, что вы, Евгения — преуспевающий адвокат. О вашей напористой натуре и умении пробиваться сквозь чиновничьи заслоны в нашем городе ходят легенды. Желаю вам удачи.

— Спасибо, — сухо поблагодарила её Евгения. — Будьте уверены, сделаю всё от меня зависящее. А может, и больше, — с едкой ухмылочкой добавила она.

— Yes, это моя девочка! — довольно крякнул Эммет, и, совершенно не стесняясь наблюдавшей за ними гостьи, чмокнул жену в губы.

Женя не солгала, давая обещание выложиться на сто процентов. Переходя из одной инстанции в другую, порой без стука, а иногда — ногой открывая очередную заветную дверь, она настаивала, требовала и, в конце концов, добивалась очередной бумаги, необходимой для усыновления Ивана. Она без стеснения пользовалась всеми своими адвокатскими связями и буквально рыла носом землю, собирая нужные документы. А когда к ней присоединялся Эммет, и они вдвоём вваливались в кабинет какого-нибудь чиновника, тот от греха подальше предпочитал отделаться малой кровью и ставил подпись в нужной графе, мечтая, чтобы эта энергичная парочка как можно быстрее исчезла с его горизонта. И результат этой сумасшедшей гонки был налицо: очень скоро в семье Эммета и Евгении появился ещё один сын — четырёхлетний Иван Каллен. К облегчению обоих родителей, Алекс отнёсся к появлению младшего брата вполне благодушно. А маленькая София поначалу просто с любопытством таращилась на Ваню, но с течением времени сильно привязалась к добродушному застенчивому мальчугану.

Иван, как и многие его ровесники, был сладкоежкой, но в своей прежней жизни возможность полакомиться конфетами выпадала ему нечасто — в доме Натальи зачастую не было самых необходимых продуктов, не говоря уже о сладостях. В первое время Женька, меняя постельное бельё, часто находила под матрасом приёмного сына горки из конфет. Ваня таскал их из кухонного шкафа и прятал — сказывалась старая привычка делать запасы «на чёрный день». По мере того как Иван привыкал к размеренному, наполненному спокойствием существованию и постепенно осознавал, что явление это — никак не временное, но постоянное, количество сладостей постепенно уменьшалось. А однажды Женька, приподняв матрас, не обнаружила там ни одного сладкого сюрприза. То же самое касалось и игрушек. Иван обожал машинки, и Эммет на радостях накупил их для него несметное количество. Но, несмотря на это, Алекс порой обнаруживал пару-тройку своих старых игрушек в комнате брата. Однажды, позвав Ваню в свою спальню, Алекс выволок на середину ковра большой контейнер с игрушечными грузовиками и легковушками.

— Забирай, — предложил он, подтолкнув пластиковый ящик к Ивану. — Они твои.

— Правда?! — Ваня с недоверием покосился на Алекса.

— Ага, — кивнул тот. — И ещё… Знаешь, если тебе захочется одолжить что-то из моих вещей, ты просто попроси.

— Честно-честно? — брови Ивана выгнулись от изумления. — И даже во-он ту штучку с кнопочками? — он вытянул шею, глядя на портативную игровую консоль, лежащую на письменном столе.

— Это называется PSP, — начал терпеливо объяснять Алекс. — Там много игр, как в большой приставке. И, да, я покажу тебе, как ей пользоваться.

С этого момента вещи Алекса перестали загадочным образом обнаруживаться в Ваниной спальне. А сам Иван теперь частенько ходил за Алексом хвостом, взирая на старшего брата с преданностью и обожанием.

О родной матери Ваня вспоминал нечасто. Женя с Эмметом так и не нашли в себе сил сказать мальчику, что Натальи уже нет в живых, но с удивлением отмечали, что он, даже не зная о случившемся, всегда говорил о матери в прошедшем времени. Без сомнения, он скучал по ней. Не мог не скучать по единственному человеку, который, пусть и плохо, но заботился о нём, и, наверное, даже по-своему любил. Но вместе с тем складывалось впечатление, что мальчик, хотя и неосознанно, сделал свой выбор и даже не помышлял о возвращении в прежнюю жизнь. Здесь были рады каждому его достижению. Здесь не было обшарпанного, заваленного грязной посудой стола на кухне, за которым он, живя с Натальей, проводил в одиночестве часы, ожидая, пока мать придёт в себя в ванной или вернётся с охоты за очередной дозой. Здесь было тихо, тепло и уютно. И Женя, и Эммет навсегда запомнили тот день, когда Иван впервые назвал их папой и мамой. Опустившись перед сыном на колени, Евгения обнаружила, что не может и слова вымолвить от сковавшего лёгкие спазма. Она просто прижала Ваню к себе и долго укачивала его в своих руках, глядя по спине. А Эммет вдруг сорвался с места и унёсся в их с Женей комнату. Она нашла его лежащим ничком на супружеской кровати. Взрослый мужчина плакал, словно ребёнок, накрыв голову подушкой, чтобы заглушить звуки собственных рыданий.

— Эммет, не надо, — Женька присела рядом и с нежностью провела по коротко остриженным волосам мужа. — Только не говори, что расстроен.

Эм отбросил подушку в сторону и сел, устремив на Евгению покрасневшие глаза.

— Расстроен?! — с недоумением воскликнул он. — Скорее, растроган. Конечно, мы ждали и верили, что когда-нибудь это произойдёт. Но всё равно его «папа» застало меня врасплох. Это было… потрясающе! Прости, что расклеился — просто не смог совладать с эмоциями, — Эм смущённо потупился.

— Не извиняйся, — Женя покачала головой и, заключив лицо мужа в ладони, принялась подушечками больших пальцев стирать слёзы с его щёк. — Это не преступление — плакать от счастья, потому что наш мальчик назвал тебя папой.

— Наш мальчик, — вслед за ней повторил Эм. — Наш…

— Конечно, он наш. А чей же ещё? — Женька говорила таким тоном, словно перед ней был несмышлёный ребёнок, а не её собственный, давно повзрослевший муж. — Ты защитил его, показал, что жизнь может состоять не только из лишений и страха перед будущим. Ты любишь его, и он это чувствует и тоже тебя любит. Ты — его папа, Эммет.

— Мы, Женя. Ты и я. Мы вместе смогли изменить его мир. У нас получилось! — ликовал Эммет. — Всё было не зря, понимаешь? Я мог бы и не пойти за тем дурацким кофе, мог не наткнуться на тех бомжей. И не хочу даже думать, что тогда случилось бы с Ваней, на каком замызганном пятачке он бы сейчас сидел, прося подаяния. Сама судьба отправила меня в эту кофейню!

Одновременно с его радостными воплями на столике у кровати ожила детская рация — дневной сон Софии подошёл к концу.

— Она, наверное, голодная, — встрепенулась Женя. — Я сейчас пойду к дочери, а ты отправляйся к мальчикам — они были немного удивлены твоим внезапным исчезновением. Дай им знать, что с тобой всё в порядке, многодетный папаша.

— Многодетный, — задумчиво протянул Эммет прежде чем выйти из комнаты. — Мне нравится это слово. Много детей… Может, нам стоит подумать о том, чтобы их стало ещё на одного больше?

— А не пора ли остановиться, Каллен? — хихикнула Женька.

— Не-а, — нагло заявил он и поспешил скрыться за дверью, ловко увернувшись от летевшей в его сторону подушки.

========== Эпилог. Часть 2 ==========

И снова за окном темно,

И смотрят звёзды вниз.

Мои сокровища давно

По спальням разошлись.

В своих кроватях сладко спят

Во власти тишины

Над ними Ангелы парят,

Раскрашивая сны.

Три белых Ангела с небес

Готовы подарить

Трём душам детским мир чудес,

От бед их защитить.

Скрывает звук моих шагов

Пушистый ворс ковра,

Пока свет тусклый ночников

Гашу я до утра.

Преодолев ступеней ряд,

Спешу попасть туда,

Где, знаю я, ещё не спят,

Где ждут меня всегда

Легко я прикоснусь рукой

К таким родным губам

И к тёмным, шёлковой волной

Бегущим волосам.

Ванили аромат плывёт

По тонкому плечу,

Вот-вот с ума меня сведёт.

И пусть — я так хочу!

Безумство губ, безумство фраз,

Касания нежны…

Любовь здесь правит бал сейчас

Под музыку луны.

— Давай, Даня, нужно подуть на огонёк, — предложила Белла.

Она сидела за кухонным столом, держа сына на руках. Перед ними высилось огромное двухъярусное кремово-бисквитное чудо, вершину которого венчала симпатичная фигурка-грузовичок, вылепленная из сахарной мастики умелой рукой кондитера. Тот потрудился на славу, сотворив к первому дню рождения Даниэля Каллена торт по заказу Эдварда. Рядом со съедобной машинкой в глазурь была воткнута единственная свечка. Белла показала сыну, как нужно её задувать, и он, подражая матери, вытянул губы трубочкой и направил воздушную струю на пляшущий перед ним огонёк. Свеча погасла, а Даниэль подался вперёд, не оставляя безуспешных попыток завладеть грузовиком. Помещение кухни наполнилось звуком аплодисментов и радостными возгласами гостей. Даня кочевал из одних рук в другие и удивлённо хлопал глазами, пока бабушки, дедушки, дяди и тёти поздравляли его. Помимо Танечки, Николая и Даши с Никитой, здесь были и Эммет с Женей и детьми, и родители Эдварда, прилетевшие из Штатов, чтобы поздравить внука. И даже Элис с Джаспером, бросив все дела на ранчо, решили навестить Калленов.

Праздничный стол разместили на летней веранде. Место нашлось каждому. Даниэля и Софию усадили рядом на двух детских стульчиках. Дэни развлекался тем, что тянул за клюв резинового утёнка, лежавшего в ладошках его двоюродной сестры. Когда мягкий эластичный материал в его пальцах растягивался, а потом, негромко щёлкнув, принимал прежнюю форму, малыш довольно хихикал.

— А они неплохо ладят друг с другом, — хмыкнул Эммет, наблюдая за детьми.

— София — его кузина, — рассудительным тоном заметила Эсме. — Так и должно быть.

— Ну, не знаю, — Эммет призадумался. — Когда мы были маленькими, наш двоюродный брат Джеймс часто гостил у нас на летних каникулах вместе со своей матерью. Помнишь, Эдвард, визиты тёти Элизабет?

— Как не помнить, если всё то время, пока они с сыном находились в нашем доме, я только и слышал вопли Джеймса, каждую минуту находившего повод пожаловаться на тебя своей мамочке.

— Точно, — Эм фыркнул. — Он по-тихому портил мои учебники, пачкал своими вечно измазанными шоколадом пальцами мои вещи, и вообще делал всё, чтобы довести меня до бешенства. А получив за это от меня, нёсся к тёте Лиззи, чтобы в очередной раз пожаловаться на скверного Эммета.

— О, поверь, сейчас, когда он вырос, «засранец» стало его вторым именем, — пробубнил Карлайл, с опаской косясь на Эсме.

Она строго посмотрела на мужа, и тот, смущённо хохотнув, только пожал плечами. Но как только Эсме отвлеклась на беседу с Евгенией, Карлайл вновь повернулся к сыновьям и хитро подмигнул сразу обоим.

Благодаря царившей за столом уютной атмосфере, время пролетело незаметно. Уже близился вечер, когда было принято единогласное решение перекочевать с веранды в гостиную. От внимания Эсме и Элис не ускользнул немного усталый вид Изабеллы, и они, усадив её на диван, вызвались помыть посуду, пообещав после уборки угостить всех кофе по фирменному рецепту Эсме Каллен. Настроены они были решительно и отказов не принимали. И Белла, не желая тратить остатки сил на спор, который, она знала заранее, всё равно проиграет, только благодарно кивнула и осталась с гостями. Пока Белла, устроившись у мужа под мышкой и млея от плавных движений пальцев Эдварда, массирующих её уставшую спину, тихо сидела на диване, взгляд её путешествовал по лицам родственников и друзей, собравшихся сегодня в доме. Даша сидела на маленьком двухместном диванчике. Её пальцы блуждали в волосах Никиты, который, устроившись на полу, откинул голову на колени девушки. Они недавно подали заявление, и через месяц младшая сестра Беллы станет женой майора Дубова (Никита получил повышение по службе полгода назад). Кто бы мог подумать, что эти двое будут вместе, что так сильно полюбят друг друга? Николай Журалёв, как ни странно, быстро смирился с выбором младшей дочери, сменив гнев на милость. К тому же, с недавних пор ему просто стало некогда лелеять своё предвзятое отношение к будущему зятю и упорно выискивать в нём недостатки. Подвязка, пойманная Николаем на свадьбе Изабеллы, оказалась судьбоносной — Журавлёв-старший переживал роман с коллегой по работе. С Катериной, которая была младше его всего на пару лет, Николай словно ожил, превратившись из угрюмого одиночки, предпочитавшего проводить вечера за телевизором, в существо с горящими юношеским задором глазами и мечтательным выражением, так часто теперь застывавшем на его лице. Только познакомившись поближе с той, кто являлся причиной столь резких перемен в характере отца, Белла поняла: рядом с Катериной просто невозможно было находиться в плохом расположении духа. Оптимистка по жизни и хохотушка, та умудрялась находить светлые стороны даже в самых, казалось бы, безнадёжных и мрачных ситуациях. Своей бешеной энергией она буквально вытягивала Николая из того чувства безнадёги и тоски, в которое он погрузился после смерти Маргариты. И за это Белла испытывала к женщине нескончаемую благодарность. Катерина буквально вдохнула в Николая желание не существовать, а именно жить дальше.

Глаза Изабеллы остановились на Танечке. Та устроилась в кресле и сидела, откинувшись на его спинку и закрыв глаза. Кажется, она даже успела задремать. И ни общавшиеся между собой гости, ни звонкие голоса детей ничуть её не смущали. Танечка сильно сдала за последние месяцы, и, осознавая это, Белла только надеялась, что судьба будет благосклонна к старушке, дав ей возможность остаться с ними как можно дольше. И конечно, упрямство Танечки (она всё ещё жила одна, так и не согласившись переехать к внучке) не добавляло Изабелле спокойствия. Очередной курс таблеток, подобранный врачом, на какое-то время стабилизировал ситуацию, но потом сердце Татьяны Тимофеевны снова начинало беспокоить свою владелицу. Совсем недавно, закрыв за очередной бригадой «скорой» дверь Танечкиной квартиры, Эдвард вежливо, но строго заявил, что ей всё равно не отвертеться и хочет она того или нет, но в один прекрасный день он самолично приедет и отвезёт её к себе в коттедж на постоянное место жительства. «И это не обсуждается», — добавил Каллен не терпящим возражений тоном. На что Танечка только взглянула на мужа внучки из-под висевших на носу очков и легкомысленно фыркнула. Но Белла, невзирая ни на что, всё ещё надеялась уговорить бабушку на переезд.

Размышляя о нежелании Танечки сдаваться перед старческими болячками и немощью, Белла не сразу заметила, что кто-то дёргает её за рукав блузы. А опомнившись, повернула голову и увидела Аню, стоявшую рядом с расстроенным видом.

— Мам, — звала та, ожидая, когда на неё обратят внимание.

— В чём дело?

— Мы с девчонками, — Аня кивнула на ожидавших её чуть поодаль дочерей Эллис, — отправились поиграть в мою комнату. А там… В общем, Даниэль опять добрался до моих рисунков.

— Эдвард? — Белла уставилась на мужа, вопросительно изогнув брови. Сегодня с самого утра она была занята на кухне, колдуя над блюдами к праздничному столу. А Каллен нянчился с Дэни. Поэтому именно от мужа Белла сейчас хотела узнать, как так вышло, что малыш остался без присмотра и влез в вещи своей старшей сестры.

— Эм-м, — Каллен слегка стушевался. — Прости, лисичка, я только на минуту отвернулся, а Дэни уже успел раскидать твои работы. Вечером я помогу тебе всё убрать.

— Обещаешь?

— Клянусь! — Эдвард вскинул вверх руку в характерном скаутском жесте.

— Ладно, — Аня удовлетворённо кивнула и, развернувшись, понеслась обратно к подружкам.

Эдвард проводил дочь грустным взглядом.

— Как она выросла за эти два года, — заметил он. — Неправы те, кто утверждает, будто стремительно растут только чужие дети. Со своими — та же история. Наверное, мы и оглянуться не успеем, как наша троица повзрослеет и упорхнёт из родного дома.

— Ну, открою тебе секрет, милый: дети вообще имеют такую особенность — расти. И, да, когда-нибудь они покинут нас, чтобы устроить свою жизнь по собственному усмотрению. Это нормально. Но давай не будем заранее сходить с ума, ладно? Может, это тебя успокоит, но у нас впереди ещё очень много времени, когда мы будем иметь возможность насладиться их воспитанием. Аня только закончила первый класс, Даниелю едва исполнился год, да и Саша пока не собирается начинать самостоятельную жизнь — ему всего двенадцать. Давай жить тем, что имеем сейчас.

— Твоя правда, — согласился Каллен. — Прости за то, что я хандрю, — произнёс он, не сводя глаз с дочери, которая в компании двоюродных сестёр возилась с Даниелем, помогая тому разложить игрушки на ковре. Будто почувствовав отцовский взгляд, Аня подняла голову и помахала отцу зажатым в руке плюшевым медвежонком.

Помимо учёбы в школе, Аня теперь посещала ещё и художественную студию в доме детского творчества, куда родители отдали её, зная о любви дочери к рисованию и понимая, что в этом деле Бог её способностями не обделил. Но кроме имевшейся теперь возможности заниматься любимым делом под руководством опытных педагогов, в посещении художественной студии был и ещё один плюс: Аня училась терпению и усидчивости. Она хорошо успевала по школьным предметам, но примерным поведением не отличалась. Соседом по парте у Ани был ни кто иной, как Алекс, которого Женька с Эмметом после долгих раздумий всё же решили отдать в обычную школу — русским языком к моменту поступления в первый класс Ал владел вполне сносно, да и с местными ребятами, своими ровесниками прекрасно находил общий язык. С Аней они оказались не только в одной школе, но и в одном классе и, конечно, не упустили возможность сидеть вместе. Но если Алекс добивался успехов в учёбе усидчивостью и терпением, то Аня, выполнив очередное, данное учителем, задание на раз-два, оставшееся время тратила, вертя головой по сторонам и невольно отвлекая от работы Ала.

— Поведение страдает, — часто вздыхала учительница, беседуя с родителями. — Ей бы усидчивости — вообще цены бы девочке не было.

— Цену может иметь предмет неодушевлённый, — однажды брякнул Эммет, сидя на собрании и вслушиваясь в пронизанную досадой речь педагога. — А моя племянница — живой человек. И по мне, пусть лучше она будет обычным ребёнком, чем существом, напоминающим дрессированную обезьянку.

Это резковатое замечание явно смутило молоденькую учительницу. Она смутилась и покраснела, впав в ступор. С того дня она предпочитала решать все вопросы, касающиеся Анны Каллен, непосредственно с Изабеллой или на худой конец — с Эдвардом. А от отца Алекса шарахалась, боясь в его присутствии произнести хоть слово. Эммет только пожимал плечами, видя такую реакцию, но от своей позиции не отступился. И даже устроенный ему Женькой разнос не заставил Эма сдаться.

— Я — за интересы ребёнка, — пояснял он.

С середины гостиной раздался тоненький голосок Даниэля. Тот, сбежав от девчонок, успел перебраться поближе к Саше и теперь сидел вместе с ним на ковре, с восторгом наблюдая, как старший брат распаковывает подарки. Их содержимое Саша складывал перед Даней, а яркую обёрточную бумагу и упаковочные коробки сваливал в отдельную кучку подальше от малыша.

— Ту-ту, — Даня ткнул пальчиком в большой пластиковый паровоз перед ним.

— Это паровоз, Дэни, — начал объяснять Саша.

— Не… — малыш энергично замотал головой, — ту-ту.

— Он такой упрямый, — со смехом заметил Александр, посмотрев на родителей, и снова повернулся к мальчику.

— Да уж, — тихо произнесла Белла, дотянувшись до уха мужа. — Упрямства нашему младшенькому не занимать. Саша в его возрасте был совсем другой — покладистый, спокойный. А Дэни… Знаешь, он порой так сильно напоминает мне Эммета.

— И у меня такие мысли посещают время от времени. Суд по всему, Даниэль пошёл характером в дядю, — хмыкнул Каллен. — Даже не знаю, расценивать ли это как удачу или как невезение — Эма иногда бывает… к-хм… слишком много, и для моего брата не существует такого понятия, как чужое личное пространство.

— Время покажет, — Белла легко прикоснулась к губам мужа своими и поймала его взгляд. — Не паникуй раньше срока, — попросила она.

Внимание Беллы снова вернулось к её мальчишкам, растянувшимся на ковре. Сердце наполнилось материнской гордостью при виде того, как терпеливо и по-взрослому рассудительно Саша обращается с младшим братом. В который раз Белла не смогла сдержать облегчённого вздоха от понимания, что Саня вновь стал похож на самого себя. Но ещё полгода назад ситуация была не такой радужной. По обыкновению уравновешенный, не склонный к истерикам мальчик сильно изменился, став вспыльчивым и раздражительным — так называемый негативизм, свойственный многим подросткам, не обошёл стороной и старшего сына Эдварда и Беллы. Любое незначительное замечание могло привести к вспышке гнева, а потом Саша просто удалялся в свою комнату, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Белла только растерянно моргала, размышляя, когда её сын из тихого доброго мальчика успел превратиться в горку легко воспламеняющегося пороха, и молча глотала слёзы. И тогда Эдвард взял дело под свой контроль. Он не стал тратить сил на долгие нотации, которые, скорее всего, не привели бы к желаемым результатам. Вместо этого он максимально увеличил время, которое предназначалось только им двоим. «Время отца и сына», — как окрестила его Изабелла. Эдвард с Сашей могли взять палатку и исчезнуть на несколько дней, уехав в какой-нибудь глухой уголок в одной из граничащих с Подмосковьем областей, чтобы порыбачить возле лесного озера. Иногда, если не было настроения наслаждаться матушкой-природой, они просто сидели в кафе неподалёку от их дома. Но чаще всего отец и сын проводили время в спортзале. Каллен ещё в юности, учась в Полицейской Академии, увлёкся айкидо. Так уж вышло, что несколько лет назад он забросил занятия, но теперь, подстёгиваемый идеей приобщить сына к спорту, решил возобновить тренировки. Поначалу Саша просто смотрел, как отец участвует в спаррингах и, Эдвард, исподтишка наблюдая за сыном, к собственному удовольствию отмечал, каким интересом вспыхивают его глаза, когда он наблюдал за отцовскими действиями. И тогда Каллен принялся обучать сына тому, что знал сам. Начав с самых основ, он постепенно переходил к более сложным элементам борьбы, с восторгом отмечая, что Саша впитывает в себя всё, словно губка, демонстрируя удивительные результаты. У сына обнаружились явные способности к единоборствам. И пусть до участия в соревнованиях и до медалей ему было ещё далеко, Каллен не мог не гордиться своим ребёнком, шедшим к желанной цели семимильными шагами. Здесь же, в спортзале, мальчик теперь оставлял и лишнюю энергию, не позволяя ей перерастать в злость и раздражительность. Он не просто стал самим собой, но вдобавок ко всему избавился от болезненной застенчивости, которая ему, интроверту по натуре, была присуща.

Пока Белла любовалась своим возмужавшим и вытянувшимся за эти месяцы на целую голову первенцем, она чуть не пропустила момент, когда пальчики Даниэля разжались, выпустив игрушку, а сам он устало прикорнул к брату и принялся негромко хныкать и тереть глаза. Оставив гостей на попечение мужа, она подхватила сына на руки и отправилась в детскую, чтобы уложить малыша в кровать. Белла еле успела переодеть Дэни в пижаму и опустить его в колыбель, прежде чем его веки сомкнулись, и он тихо засопел, устав от дня, наполненного суетой и кучей новых впечатлений.

Среди звуков, еле долетавших до Беллы из-за закрытой двери в детскую, вдруг послышался один, более громкий и резкий — у кого-то зазвонил телефон. На вызов ответил Никита, и по его резковатому, официальному тону было понятно, что звонят майору Дубову с работы. Никита что-то встревоженно бубнил в трубку. Что именно, разобрать Белла не могла, да и не пыталась, не видя причины, по которой могла бы интересоваться чужими разговорами.

Оставив крепко спавшего Даниэля, она уже держала путь обратно в гостиную, когда с кухни до неё донесся голос Эдварда:

— Я против того, чтобы Белла узнала об этом, — твердил он, обращаясь к кому-то. — По крайней мере, не сегодня. И потом, она только начала приходить в себя после всего этого ужаса. Как ты не понимаешь?!

— Но Эдвард, — прозвучал в ответ голос Никиты, — твоя жена всё равно узнает рано или поздно, и вряд ли ей понравится, что ты утаил от неё этот факт. Она имеет право знать.

Не собираясь больше быть невидимкой и подслушивать, прячась за косяком, Белла показалась в дверном проёме.

— О чём я имею право знать? — требовательно произнесла она, сложив руки на груди и уставившись на подпрыгнувших от неожиданности мужчин и на Женьку, которая, как выяснилось, тоже была здесь.

— Crane, — растерянно пробубнил Каллен, — понимаешь… Ты только не волнуйся…

— Эдвард! — перебила его Изабелла. — Я УЖЕ волнуюсь. Думаешь, если будешь медлить с ответом или вообще оставишь меня в неведении, это добавит мне спокойствия? Что ещё случилось? Пожалуйста, хватит тянуть, — на последней фразе резкость в её тоне сменилась нотками мольбы.

— Мне только что позвонил мой коллега из управления, — решил взять дело в свои руки Никита. — Сегодня пришла информация о смерти Корнева.

— О смерти?! — Белла вытаращила на Дубова глаза. — Как это произошло?

— Его нашли повешенным на собственной простыне, — Никита отвёл взгляд. — Полотно было разорвано на фрагменты, которые были связаны между собой… Вместо верёвки, в общем… — Дубов кашлянул, чувствуя себя неловко от того, что сообщает такие нелицеприятные подробности.

— Боже! — выдохнула Изабелла. — Он… Он сам это сделал?

— Согласно официальной версии — да. Но по факту… — Никита замялся. — Я не говорил раньше, но до меня уже давно доходили слухи: Дима был на особом счету у работников зоны за то, что имел большие уши и хорошую память. И часто, то ли от дури, то ли по неопытности, козырял этим обстоятельством перед товарищами по несчастью.

— Но одного, в силу излишней самоуверенности, он не учёл — на зоне такого не прощают. Вот и поплатился за длинный язык. Только виновных не найдут, спишут всё на то, что ещё один впечатлительный товарищ наложил на себя руки, не выдержав тягот заключения, — невесело хмыкнула Женька.

Не чувствуя под собой ног, Белла тяжело опустилась на табурет. С минуту она просто сидела, шокировано уставившись в одну точку, а потом, взглянув на Дубова, спросила:

— Он точно м…мёртв?

— Мертвее некуда, — удивлённо моргнув, ляпнул тот.

Белла кивнула, а потом, съёжившись и спрятав лицо в ладонях, затряслась в беззвучных рыданиях.

— Белла! Белла! — начал взывать к жене Эдвард, бухнувшись перед ней на колени.

— Это очень плохо — чувствовать облегчение от того, что кто-то умер? — она подняла на мужа заплаканное лицо.

— Если этот кто-то — человек, который на протяжении нескольких лет превращал твою жизнь в кошмар наяву, то — нет. Это вполне нормальная реакция, — уверенно возразила Евгения, с состраданием глядя на подругу. — Я примерно представляю, что ты сейчас ощущаешь — будто с тебя свалилось как минимум полтонны дерьма.

— Что-то в этом роде, — Белла виновато кивнула. — И всё же…

— Иди-ка сюда, — Каллен уселся на стул и притянул жену на свои колени. Она тут же прильнула к нему и снова зарыдала.

— Я понимаю, что это тяжело — узнать такое. Просто поплачь, родная, освободись от эмоций.

И Белла плакала, уткнувшись в шею мужа и заливая слезами воротник его рубашки. Каким бы отморозком не был её бывший муж, она никогда не желала ему такой смерти. Хотя и не отрицала того обстоятельства, что до этого дня просто сходила с ума от страха, зная, что Корнев до сих пор топчет эту землю и когда-нибудь, когда закончится его срок, может снова объявиться где-то поблизости. Но так уйти из этого мира — с петлёй на шее в обшарпанной лагерной душевой… Нет, будучи от природы совсем не мстительным человеком и не находя удовольствия в чужой, пусть и заслуженной, боли, Белла просто была слишком потрясена случившимся, чтобы справиться с потоком слёз. Она ревела и ревела, пытаясь таким образом справиться с шоком, а Эдвард только молча гладил её спину и с нежностью целовал в макушку.

— Прости, — еле смогла вымолвить она, когда рыдания прекратили сотрясать её грудь, превратившись в тихие всхлипывания. — Я — просто истеричка. К тому же залила тебе слезами всю рубашку.

— Ерунда, — Каллен махнул рукой. — Я переоденусь, только и всего… Как ты? Стало легче? — обеспокоенно спросил он, отводя в сторону прядь волос Изабеллы, прилипшую к её мокрой щеке.

— Ага, — она вымученно улыбнулась. — И намного. Только физически чувствую себя вымотанной, словно кросс пробежала. И Никиту с Женькой, наверное, напугала. Прошу прощ… — Белла обернулась, но не обнаружила на кухне ни Дубова, ни подруги.

— Они оставили нас одних, — усмехнулся Каллен. — Думаю, Женя нашла, что сказать гостям, объясняя твой внезапный срыв. А слабость — это последствия сильного эмоционально всплеска, — успокоил её муж. — Отдохнёшь, и всё пройдёт. Главное, чтобы вот здесь, — он приложил ладонь к её сердцу, — был порядок.

Захватив её голову обеими ладонями и притянув к себе, Эдвард принялся покрывать лицо жены легчайшими поцелуями. Он по очереди прикасался губами к её припухшим от недавней истерики векам, к кончику носа, скулам, потом поцеловал уголок рта.

— Кхм-кхм, — раздалось тихое покашливание Эммета. — Поцелуи — лучшее лекарство от стресса, — как-то натянуто хохотнул он и, подойдя ближе, присел на корточки. — Как ты, сестрёнка? — спросил Эм уже другим, абсолютно серьёзным, тоном.

— Нормально, — выдохнула та. — Теперь — нормально. А как ты, Эммет? — не могла не спросить Белла, понимая, что тот не мог остаться равнодушным к новости, касающейся человека, некогда перевернувшего его жизнь с ног на голову.

— Ты хочешь знать? Тогда слушай, сестрёнка. Шок, потрясение и, как ни странно, жалость… Я попытаюсь объяснить, — поспешно произнёс Эм. — Помните тот день, когда Дмитрия арестовали? Так вот, прежде чем мы с Эдвардом покинули квартиру Ольги, я подошёл к Корневу, ничком лежащему на полу с наручниками на запястьях. Не скрою, я мечтал о времени, когда мой кулак, наконец, поздоровается с его физиономией. Но свою мечту так и не осуществил, потому что, посмотрев на него, корчащегося от злости и выкрикивающего фразы, которые, как он рассчитывал, должны были привести меня в бешенство, я вдруг испытал странную смесь жалости и презрения — за его ненавистью скрывался дикий страх. Понимая, что проиграл, он буквально обезумел от невозможности изменить что-либо. И всё, что ему оставалось — это валяться на полу, выплёвывая наружу остатки яда. Бить лежачего? Нет, это не по мне. И ещё об одном я тогда подумал: нас с братом на улице ждали наши любимые, а его встречали хмурые парни в полицейской форме, точно не испытывавшие к нему тёплых чувств. Впереди у нас была свободная, наполненная семейным уютом жизнь, а Корнева ждала зона со всеми её «прелестями» и собственными суровыми законами. Ему грозил приличный срок, и даже если бы он остался в живых, вышел бы на свободу больным, никому не нужным стариком. Когда-то он высоко взлетел, пойдя на поводу у амбиций и неуёмной жадности, а потом упал, чего, впрочем, и следовало ожидать. Я смотрел на него, до омерзения жалкого, ненавидящего весь мир, и понимал, что ничего ему не сделаю. Я просто встал и ушёл оттуда, предоставив судьбе право миловать и наказывать. Как оказалось, кара свалилась на голову Дмитрия даже раньше, чем кто-то из нас мог предполагать, — Эммет тяжело вздохнул. — Но абсолютно никакого удовлетворения я не чувствую. Человек поставил себя выше Бога и сделал всё, чтобы испоганить свою жизнь, найдя в итоге такую ужасную смерть. Чему тут радоваться?

В кухне повисла тишина. Эдвард, не моргая, таращился на брата.

— Ну, что я могу сказать? — Белла грустно пожала плечами, когда Эдвард повернулся к ней, словно ища подтверждения, что столь длинный, наполненный глубоким смыслом монолог, выдал именно Эммет, а не кто-то другой. — В Эммете Каллене погибает великий философ. Ни убавить, ни прибавить — Эм прав во всём. И… у меня есть предложение, — Изабелла окинула обоих мужчин решительным взглядом. — То, что произошло с Корневым, это — не случайность, а закономерное последствие его поступков. Он сам сделал свой выбор. Случилось то, что случилось. На этом — всё. Больше никаких упоминаний о нём, и уж тем более никаких страхов перед будущим. Мы постараемся забыть прошлое, как страшный сон.

— Будем жить дальше, — поддержал её Эдвард.

— Любить друг друга, — Белла кивнула и, наклонившись, поцеловала мужа в висок.

— И наших детей, — прикрыв глаза, прошептал он.

— Встречаться по праздникам, — добавил Эммет. — И в будни — чтобы собраться вместе, повод необязателен. Эй, да мы счастливчики! Жизнь продолжается, Каллен! — торжественно изрёк он.

— Так точно, Каллен! — довольно ухмыльнулся Эдвард, вытягивая вперёд кулак и ударяя им по кулаку Эммета.

— Как мальчишки, — хихикнула Белла, поднимаясь с колен мужа. — Взрослые мальчишки… Пойдёмте к гостям, пока кто-нибудь из них не начал разыскивать нас по всему дому. И, кстати, я всё ещё надеюсь получить свою порцию знаменитого кофе Эсме.

***

Стрелки на часах приближались к одиннадцати вечера, когда Эдвард обходил одну за другой спальни детей. Гости давно разошлись. Эммет увёз родителей в свой дом, где для них на время пребывания в подмосковном городке была приготовлена комната. Элис вместе с Джаспером и девочками остались в коттедже Эдварда. Сейчас они, должно быть, уже видели десятый сон, устав после долгого межконтинентального перелёта. Уже спустя сутки семья Уитлок собиралась вернуться домой, не рискуя надолго оставлять территорию ранчо под присмотром помощников по хозяйству.

Сначала Каллен зашёл к старшему сыну. Тот крепко спал, скинув на пол одеяло, оказавшееся ненужным тёплой летней ночью. Эдвард нагнулся над мальчиком, откинул его чёлку, прилипшую к чуть влажному из-за духоты лбу, а потом вышел за дверь, направляясь в комнату дочери. Пока он поправлял тонкий плед, которым она была накрыта, Аня на секунду приоткрыла глаза и после невнятного «Спокойной ночи, папочка», произнесённого заплетающимся языком, снова провалилась в сон. «И тебе, лисёнок», — обронил Каллен тихо, чтобы не потревожить дочку. Следующим на очереди был Даниэль. Он лежал на спине в своей кроватке с высокими бортиками и размеренно сопел. Нависнув над колыбелью, Каллен осторожно провёл подушечками пальцев по кудряшкам точно такого же оттенка, как у него самого, но на ощупь — по-детски мягких и шелковистых, потом дотронулся до розовенькой щёчки, на которую, благодаря свету ночника, падала тень от длинных густых ресниц. Погасив ночник, Каллен покинул детскую и отправился к себе.

Белла, судя по доносящемуся из ванной шуму воды, принимала душ. Быстро скинув с себя джинсы и рубашку, Эдвард решил последовать её примеру. Он зашёл в ванную, но, не торопясь отодвигать створку кабинки, остановился и долго разглядывал силуэт обнажённого женского тела, очертания которого еле просматривались за запотевшей стенкой душевой. С момента их последней близости прошлой ночью миновали всего сутки, а он уже жутко соскучился. Каллен только хмыкнул, подумав, как неправы были те, кто утверждал, что всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, и даже самые глубокие чувства, в конце концов, приедаются, становясь чем-то обыденным. Но только не для него! Его жена и теперь была не просто женщиной, перед которой он преклонялся и обожал. Она стала его кислородом, его вторым «я», без неё он не смог бы оставаться полноценным существом. Но давно выйдя из того возраста, когда всё, что имеешь, воспринимается как само собой разумеющееся, Каллен прекрасно понимал, что их с Беллой случай — отнюдь не закономерность. Сколько людей, связанных искренним чувством, шли по жизни порознь, так и не найдя возможности быть вместе. Сколько одиночек с разбитыми чьими-то неосторожными поступками сердцами обречены были обитать на этой земле, не сумев простить и принять обратно дорогих им людей. «Мы счастливчики!» — слова Эммета до сих пор держались в голове Эдварда. И, кажется, именно в этот момент Каллен осознал смысл этой фразы в полной мере. Оба — и он сам, и его брат — имеют крепкий семейный тыл, оба любят и любимы своими вторыми половинками. Это ли не счастье?! Кстати, о половинках… Эдвард осторожно открыл душевую кабину и шагнул внутрь. Белла замерла, когда руки мужа опустились на её талию, а потом прижалась к Каллену спиной, откинув голову на его плечо, и довольно выдохнула.

— Привет, — шепнул он, прижав губы к уху жены.

— И тебе привет, мистер Каллен, — хихикнула она и развернулась к мужу лицом. — Я соскучилась.

— Если бы ты знала, как я по тебе соскучился!

— Тогда чего же ты ждёшь? — тихо спросила Белла, глядя на мужа из-под полуопущенных век. Пальцы её меж тем уже путешествовали по его груди, выписывая замысловатые узоры. — Ну же, Эдвард, поцелуй меня.

Просить дважды ей не пришлось — Каллен накинулся на её приоткрытые губы. Поцелуй вышел отнюдь не трепетным и совсем не скромным. Их языки то переплетались в сумасшедшем танце, то медленно скользили, лаская друг друга. А с губ слетали нетерпеливые стоны от желания, захлестнувшего их тела. Пошатнувшись, Белла переступила с ноги на ногу, и, неловко взмахнув рукой, задела один из вентилей на панели. На неистово целующуюся парочку хлынул ледяной поток. Белла взвизгнула и отскочила подальше от устроенного ею водопада, а Эдвард, морщась от неприятных ощущений, стремительным движением перекрыл подачу воды.

— Вот это освежились, — стуча зубами, прокомментировала Изабелла случившееся. — Боже, как же холодно!

— Кажется, нам пора в постель, — усмехнулся Каллен, протягивая руку за полотенцем. — Я знаю способ, который поможет быстро согреться, — игриво дёрнув бровями, сообщил он.

— Расскажешь мне? — задорно фыркнула она.

— И расскажу, и покажу, — пообещал он. — Вот только до кровати доберёмся. Тебе будет о-очень жарко.

— Звучит многообещающе, милый, — промурлыкала Белла, пока муж за руку выводил её из ванной.

Была глубокая ночь, но ни Эдвард, ни Белла всё ещё не спали. Они лежали в обнимку, отдыхая от долгого любовного марафона и позволяя ночному воздуху, проникавшему сквозь распахнутое настежь окно, обвевать их уставшие, покрытые влагой тела.

— Так хорошо с тобой, — выдохнул Каллен, зарывшись носом в волосы жены. —Знаешь… Мне тут в голову пришла одна идея. Тот мост в монастырском парке ещё существует?

— Я давно там не была, но, думаю — да. Это же местная достопримечательность. Скорее всего, за его сохранностью следят. Так что… Мост должен быть на месте, — тихо протянула она.

— Значит, завтра, прямо с утра, мы едем туда, — оповестил Эдвард, оставляя на плече жены нежный поцелуй. — Ты не против?

— Я только «за».

На следующее утро, оставив детей под присмотром Эсме и Карлайла, они, как и собирались, отправились к расположенному в городской черте старинному монастырю, спеша попасть в зелёную зону, примыкавшую к нему. Там, в глубине огромного парка, существующего, как и сама святая обитель, уже несколько столетий, находилась небольшая речушка, берега которой соединял мостик с высокими, покрытыми резьбой деревянными перилами. У Беллы перехватило дыхание, когда они с мужем, держась за руки, приблизились к месту, где давным-давно совсем ещё юный Эдвард Каллен впервые поведал восемнадцатилетней Изабелле о своих чувствах. И пусть тогда он так и не произнёс заветного «Я люблю тебя» — слишком мало прошло времени с их первой встречи. Она нравилась ему, и уже одних этих слов Белле было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой. Здесь он впервые поцеловал её, робко прикоснувшись своими губами к мягким девичьим губам…

— Что ты хочешь найти, Эдвард? — удивлённо спросила Белла, заметив, что муж сосредоточенно разглядывает перила моста. — Столько лет прошло. Неужели думаешь, что-то осталось? Наверное, давно снял кто-ниб….

— Нашёл! — раздался в ответ его ликующий крик. — Смотри!

Подойдя к Каллену, Белла опустила взгляд туда, куда указывала его рука и ошеломлённо заморгала, не веря собственным глазам: цепочка Эдварда была на месте. Изрядно проржавевшая, с погнутыми в нескольких местах звеньями, она всё ещё была тут. Обмотанная вокруг поручня, цепь лежала в небольшом углублении, проделанным её собственным весом. Со стороны казалось, будто мелкие металлические кольца вросли в дерево. Платка Беллы, который она когда-то привязала рядом, конечно же, не было — многочисленные дожди и снега не пожалели тонкий деликатный материал, истончив его, а ветер разорвал на мельчайшие фрагменты, разбросав их на четыре стороны света.

— А твоей нет, — скривившись от досады, пробормотал Каллен.

— Конечно, нет, — фыркнула Изабелла. — Ткань не была настолько крепка, чтобы выдержать всех сюрпризов погоды. Сколько сезонов сменилось за это время! Но осталась твоя памятка, и это ли не чудо. Думай о хорошем, Эдвард!

— Прости, — спохватился он. — Давай сделаем то, зачем сюда пришли.

Каллен выудил из кармана две атласные ярко-красные ленты, купленные по дороге, и отдал одну Белле.

— Вместе, — шепнула она, поймав взгляд мужа.

— Давай, — согласно кивнул он.

Найдя на перилах крохотный кусочек свободного, не занятого чужими памятками пространства, они привязали туда свои ленты. Каллен нашёл ладонь жены и переплёл их пальцы, пока они молча стояли, наблюдая за тем, как ветерок играет свисающими с поручня полосками шёлка.

— Они не сохранятся надолго, — вздохнула Изабелла. — Боюсь, скоро они превратятся в лохмотья. Жаль, конечно.

— Значит, у нас будет повод вернуться сюда снова, — с оптимизмом заметил Каллен.

— Мы только что придумали новую традицию? — уточнила Изабелла, глядя на мужа горящими воодушевлением глазами. — Будем навещать это место каждое лето?

— Именно, — Эдвард обнял Беллу и запечатлел на её виске поцелуй. — Будем обновлять наши памятки раз в год. — О, смотри, — Каллен вытянул шею, глядя на перила моста. — Там ещё местечко осталось. Не хочешь приобщить Эммета с Женей к этому ритуалу?

— Не-а, — со смешком ответила Белла. — Пусть это останется только нашим секретом. Ну, хотя бы ненадолго… А потом, чуть погодя, так и быть, примем их в наше маленькое тайное общество.

— Хм, тайное общество… Мне нравится, как это звучит, — развеселился Каллен. — Наверное, ты уже и название придумала нашему мини-братству?

— Ой, не зна-аю, — со смешком пробормотала она, спрятав лицо в вырезе его футболки. — Может, «Безумно влюблённые»?

— Как-то… слишком пафосно. Тебе не кажется? — хмыкнул Эдвард.

— Ага, немного, — Белла вздохнула. — Но это же — правда!

— Истинная, — согласился с ней муж, и на этот раз в его тоне не было не единого намёка на шутку. — Как бы высокопарно это ни звучало, всё так и есть. Безумно влюблённый — это про меня.

— И про меня, — удовлетворённо выдохнула Изабелла, опалив потоком тёплого воздуха грудь мужа. — Безумно влюблённая…

Насладиться объятиями им не дал внезапно затрезвонивший телефон Каллена,

— Это Саша, — пояснил он и поднёс мобильник к уху.

Пока Эдвард беседовал с сыном, досадливо цокая и выдавая только: «О-О… Угу… Понятно… Всё исправим…», Белла нетерпеливо топталась рядом, обеспокоенно сопя.

— У меня две новости, — сообщил Каллен, выключив телефон. — Одна хорошая, другая… Ну, не знаю… Это как посмотреть. Так с какой начать?

— С хорошей, — предложила Белла.

— Все живы, здоровы и отлично себя чувствуют, — начал он.

— Слава Богу! — она заметно расслабилась, но тут же спохватилась: — А вторая?

— Пока Эсме варила внукам какао, Дэни снова влез в вещи сестры. На этот раз ему приглянулись краски… В общем, теперь стены в комнате нашей дочери покрыты разноцветными отпечатками детских ладошек.

— Ф-фух, и всего то? — выдохнула Белла. — Так это — хорошая новость! Ты же знаешь, что я давно хотела сменить обои в комнате Ани.

— И, кажется, твоя мечта скоро осуществится. Нас ждёт небольшой ремонт, — усмехнулся Эдвард. — Что ж, думаю, нам пора возвращаться. И, пожалуй, по дороге нужно заехать в строительный магазин, — подытожил он.

Обняв Беллу за талию, Каллен повёл её к тому месту, где они оставили свой автомобиль. Пока они торопливо вышагивали по зелёному травяному ковру, идеи по обновлению Аниной комнаты били из Изабеллы ключом, и Каллен, предоставив жене возможность проявить фантазию, только отвечал одобрительным кивком на каждый предложенный ею вариант. Оба были слишком увлечены разговором, поэтому, уходя, так и не обернулись. Но если бы кто-то из них догадался посмотреть назад, то увидел бы, как пёстрое множество памяток, оставленных на мосту такими же, как Эдвард и Белла, безнадёжными романтиками, колышется от ветра, точно помахивая им вслед в ожидании новой встречи. За время своего существования старинный мостик стал свидетелем огромного числа любовных историй. И одна из них принадлежала Эдварду Каллену и Изабелле Журавлёвой, которые вернулись сюда через много лет уже как Эдвард и Изабелла Каллен, доказав, что истинным чувствам не страшны ни время, ни обстоятельства. Когда-то расставшись из-за человеческой лжи, существуя на разных континентах, они, вопреки всему, встретились вновь, и больше не намерены были жить вдали друг друга. Им просто повезло, скажет кто-то. Пусть так! В таком случае их пример служит ещё одним доказательством того, что чуду всё же есть место в этом мире.