Журавли и цапли . Повести и рассказы

Пресняков надел акваланг, взял в одну руку «дудку», в другую канатный круг и полез в воду.

Все, кто был на берегу, попрятались. Все, кроме тех, кому прятаться было нельзя, кто мог понадобиться для работы: «тащить рыбу на удочке».

…С грузом в воде плыть труднее. Мешают водоросли. Пресняков вспомнил, читал однажды про держидерево. Там, на земле, держидерево, здесь, в воде, хватайводоросли.

Усмехнулся тому, что так подумал. Перед главным всегда думается о пустяках.

Вот оно главное — чугунная «рыба». Молчит как убитая. Как же, убитая! Рявкнет — в соседнем городе услышат.

Пресняков выбрасывает буй — оранжевый поплавок. Это сигнал гидромонитору — работай!

Острая, как сабля, струя, бьет из «дудки». Пресняков осторожно, чтобы не ударить по бомбе, смывает по бокам землю. Чернильное облако ила слепит глаза. Пресняков отводит струю в сторону, дает воде отстояться и продолжает прежнее: смывает по бокам землю.

Кажется, накренилась. Или показалось? В воде, когда она в движении, все предметы смещаются. Нет, накренилась! Ахнет или не ахнет? Не думай, Пресняков, об этом. Взрыва, если он случится, все равно не услышишь. Он произойдет раньше, чем ты поймешь, что умер…

Пресняков и не думает. Он работает. И мысли в голове о работе. Вот только сердце — нет-нет да и сожмется в тревоге.

Снова отвел струю. Дал воде отстояться. И увидел карасика. Разевает рот, будто пить просит, и плавниками-веерами шевелит. Еле-еле. Словно ему жарко, а шевелить сильнее лень. Прогнал и усмехнулся: куда, дурачок, лезет!

Снова стал водить струей. Подумалось, он хирург и в руках у него не ствол от пожарного рукава, а скальпель. Одно неосторожное движение, и скальпель в руках у хирурга может оборвать жизнь человека. Тут тоже идет речь о жизни. Только не о чужой, а о своей. Струя тот же скальпель. Действовать ею нужно осторожно. Никто не знает, как перенесет бомба даже легкое колебание.

Может, уже подмыл? Из-за чернильного облака не видно. А вот уже видно. Лежит на боку. Посмотрел и глубоко вздохнул. С облегчением. Как ни храбрись, а живой человек. Опасность миновала — рад. Первая опасность. Главная — впереди.

Вздохнул еще раз, успокаиваясь, перед новым волнением. Из ноздрей вырвались пузырьки газа и, будто тянул кто, жемчужной цепочкой полезли кверху.

Наклонился и стал ощупывать бомбу. Раз видел, слепой на ощупь читает книгу. Вот и он, как тот слепой, на ощупь «читает» бомбу. Что-то вычитает?

Пальцы сапера не знают покоя. Что это? Поясок? Да, прижимное кольцо взрывателя. Под ним смерть. Если бомба, ударившись, не взорвалась, значит, взрыватель не сработал. Значит, не такой уж он недотрога. Смелей, Пресняков. Смелей и осторожней. Не сработал тогда, может сработать сейчас…

Пресняков пытается плавно сдвинуть с места прижимное кольцо. Где там! Заржавело и не поддается. Ржавчина — его враг. А может, не враг, может, наоборот, друг? Кто без ключей, а замки открывает, без зубов, а железо грызет? Ржавчина. Помогай, ржавчина!

Пресняков снова берется за кольцо, нажимает, и оно, как баранка, разламывается на две половинки. Спокойно, Пресняков. Не удивляйся и не пугайся бьющей в лицо струе воздуха. Это бомба испускает дух. А сейчас и совсем испустит. Как только ты нащупаешь взрыватель.

Вот он. Теперь вытащить. Пока вытаскивает, лоб покрывается испариной. Теперь со взрывателем подальше от бомбы. Если и взорвется в руках у Преснякова — его руки и ответят. А бомба не взорвется. Не услышит издали голоса взрывателя и не подаст свой. Она только на его голос и отзывается. Взрывается, когда он взорвется. Внутри у нее, в бомбе.

Теперь не взорвется. Взрыватель в руках у Преснякова. Он, как только вылез из озера, разобрал его и спрятал на берегу. Чтобы познакомиться с устройством. Но это потом. А сейчас, после всего, что было, Преснякову просто лень что-нибудь делать, о чем-нибудь думать.

Но делать надо. Он не на отдыхе, а на службе. Бомбе, хоть и без жала, не место в озере.

Вернулся в воду. Присел над бомбой и, как посылку перед дальней дорогой, перевязал крест-накрест канатом. Свободный конец с буем — оранжевым поплавком — выпустил наружу и стал ждать. Ага, заметили. По зеленому окну озера скользнула остроугольная тень. Лодка. Сейчас подберут буй. Взяли. Сейчас потянут.

Пресняков вылез из воды и — ладонь о ладонь — отряхнул руки. Рабочая привычка.

Кран вынес бомбу на берег и опустил в машину с песком.

— Трогай! — сказал офицер, и шофер — молодой, в лице ни кровинки — осторожно включил скорость. Машина взбрыкнула, как конь, и остановилась. Пресняков понял — шофер трусит. Дал газ и тут же выключил. Подумал, что включил не ту скорость.

Наконец машина тронулась и медленно, как черепаха, поползла по дороге. У выхода из лагеря ее встретили два мотоциклиста и повели за собой. Где-то там, вдали от лагеря, ее ждут подрывники. Подорвут — и дело с концом. Была бомба, и нет ее.