Жуков

В соответствии с полученными указаниями штаб корпуса 23 мая разработал план действий по ведению наземной и воздушной разведки. Она возлагалась на сводный отряд корпуса, которому предстояло действовать совместно с 6-й кавалерийской дивизией МНРА, на эти цели выделялись 6 эскадрилий истребителей.

Упрекая Фекленко в том, что тот знает «меньше нашего о противнике», Ворошилов понимал, что из Москвы тем более нельзя понять истинное положение дел. Поэтому 24 мая он подписывает удостоверение о командировании в Монголию комдива Жукова, комбрига Денисова и полкового комиссара Чернышева. На них возлагались «тщательное изучение и установление причин неудовлетворительной работы командования и штаба 57-го отдельного корпуса во время конфликта с японо-баргутами с 11 по 23 мая 1939 г. и оказание на месте непосредственной помощи командиру и комиссару 57-го отдельного корпуса». При этом Жукову поручалось изучить работу по руководству боевой подготовкой сухопутных частей корпуса, Денисову — проверить деятельность командующего ВВС корпуса, Чернышеву — состояние партийно-политической работы. Одновременно с этим на них возлагалась «всесторонняя проверка деятельности военных советников при частях МНРА».[99]

Итак, 24 мая Жукову было поручено выехать в Монголию с чисто инспекционной целью. Позднее, в беседе с писателем Константином Симоновым, предыстория этой поездки излагалась им несколько по-иному:

«На Халхин-Гол я поехал так… Сталин, обсуждая этот вопрос с Ворошиловым в присутствии Тимошенко (командующий войсками Белорусского военного округа. — В.Д.) и Пономаренко, тогдашнего секретаря ЦК Белоруссии, спросил Ворошилова: „Кто там, на Халхин-Голе, командует войсками?“ — „Комбриг Фекленко“. — „Ну, а кто этот Фекленко? Что он из себя представляет?“ — спросил Сталин. Ворошилов сказал, что не может сейчас точно ответить на этот вопрос, лично не знает Фекленко и не знает, что тот из себя представляет. Сталин недовольно сказал: „Что же это такое? Люди воюют, а ты не представляешь себе, кто у тебя там воюет, кто командует войсками? Надо туда назначить кого-то другого, чтобы исправил положение и был способен действовать инициативно. Чтобы мог не только исправить положение, но и при случае надавать японцам“. Тимошенко сказал: „У меня есть одна кандидатура — командир кавалерийского корпуса Жуков“. — „Жуков… Жуков, — сказал Сталин. — Что-то я не помню эту фамилию“. Тогда Ворошилов напомнил ему: „Это тот самый Жуков, который в 37-м прислал вам и мне телеграмму о том, что его несправедливо привлекают к партийной ответственности“. — „Ну, и чем дело кончилось?“ — спросил Сталин. Ворошилов сказал, что ничем, выяснилось, что для привлечения к партийной ответственности оснований не было».[100]

Как видим, события здесь представлены с чужих слов, и Жукова явно кто-то ввел в заблуждение. Как мы уже выяснили, в удостоверении от 24 мая не было и намека на замену Фекленко Жуковым. Вызывает недоумение утверждение Ворошилова о том, что он лично не знает Фекленко. Архивные документы свидетельствуют, что 27 мая во время разговора по прямому проводу с Фекленко нарком сказал: «Почему вы и Кущев, так хорошо выглядевшие в Москве, сейчас опустили крылья и вас приходится тянуть за язык всякий раз, когда нужно выяснить, что у вас делается?»[101] Непонятно также, почему Георгий Константинович запамятовал о том, что он к этому времени занимал другую должность — заместителя командующего Белорусским округом.

Еще более запутывает эту историю Маршал Советского Союза М.В.Захаров. В книге «Генеральный штаб в предвоенные годы» он пишет, что 1 июня 1939 года во время доклада у наркома обороны возник вопрос о необходимости замены Н.В.Фекленко, причем нужен «хороший кавалерийский начальник, тем более что в состав войск, действовавших против японцев, входили монгольская конница, механизированные бригады и одна стрелковая дивизия».[102] Далее Захаров, присутствовавший при докладе, пишет: «Начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников согласился с предложением К.Е.Ворошилова, и мы стали искать подходящего командира. Я предложил назначить на эту должность Г.К.Жукова, который в то время служил в Белорусском военном округе инспектором конно-механизированной группы (в случае войны этой группой должен был командовать Г.К.Жуков)». Предложение, теперь уже якобы Захарова, было принято.

Нет смысла приводить пространные доказательства того, что Жуков, Денисов и Чернышев прибыли в штаб 57-го особого корпуса не утром 5 июня, а значительно раньше. По архивным документам, они уже 30 мая направили в Москву донесение об обстановке и действиях корпуса.