Жуков

Эра Георгиевна, чье рождение стало одной из причин возникновения отцовского партийного дела, со слов родителей дает иную версию происшедшего: «В 28-м году, в Минске… мама… была в положении и очень плохо себя чувствовала. К ней часто приходили чем-то помочь, да и просто навестить подруги, в том числе и эта женщина (Мария Волохова. — В.Д.). Она намеренно появлялась одна, чтобы отец ее потом проводил. В результате в 29-м году и родилась Маргарита. Все сразу поняли, от кого — общество-то маленькое, все друг у друга на виду. У отца тогда были большие неприятности по партийной линии. Видимо, она пожаловалась. Состоялся даже какой-то суд по поводу алиментов. Судя по письмам, отец не хотел их платить, а мама его вынудила. Но это увлечение было минутным, и мама папе его простила».

В то время Жуков не регистрировал брак ни с Марией, ни с Александрой. Уже в годы Великой Отечественной войны, когда между Марией Николаевной и Георгием Константиновичем возобновилась переписка, Жуков сообщал, что до сих пор не женат. В 1929 году Жуков в конце концов действительно получил выговор по партийной линии — за пьянство и неразборчивость в связях с женщинами. Бог знает, что там случилось на самом деле, но все, кто был знаком с Георгием Константиновичем, упоминают, что он был привержен трезвому образу жизни.

…В должности командира полка Г.К.Жуков находился почти семь лет. С точки зрения военной карьеры — «засиделся», но приобрел богатый командный опыт. Сам он считал, что «полк — это основная боевая часть» и без овладения искусством управления полком невозможно стать квалифицированным командиром. Как выяснилось, С.М.Буденный хорошо запомнил командира 39-го Бузулукского кавалерийского полка, и по его рекомендации в ноябре 1929 года Жуков был направлен в Москву на Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава Красной Армии, которые работали при Военной академии имени М.В.Фрунзе. Руководитель группы дал ему следующую характеристику: «Общевойсковую тактику знает вполне удовлетворительно даже дня общевойскового пехотного командира. Совершенно не отставал от успехов других слушателей группы. Показал удовлетворительное знание ПУ-29 (Полевой устав Красной Армии 1929 года. — В.Д.), а равно и боевого устава артиллерии. В оперативно-тактических решениях обнаружил достаточную отчетливость и большую (подчеркнуто в документе. — В.Д.) твердость. Штабную работу знает почти удовлетворительно. Его познания как командира-конника определять не берусь. Отличался большой точностью (даже графической) в работе. Метод военных игр и групповых упражнений постиг вполне удовлетворительно. С успехом может руководить обшетактической подготовкой полка и дивизии. По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен)».[59]

После окончания курсов в конце марта 1930 года Г.К.Жуков вернулся в родной кавалерийский полк, но вскоре приказом Реввоенсовета СССР от 20 апреля 1930 года был назначен командиром 2-й бригады 7-й Самарской кавалерийской дивизии, которой командовал его однокашник по курсам в Ленинграде К.К.Рокоссовский. Бригада состояла из двух полков: 39-го и 40-го. Спустя долгие годы Георгий Константинович вспоминал:

«Может быть, вследствие многолетней привычки к 39-му кавполку, с людьми которого сроднился, мне казалось, что 39-й полк лучше подготовлен в боевом отношении и более организован. Однако я понимал, что командиры и политработники 40-го кавполка, которым также дорога честь своего полка, могут болезненно реагировать, если я буду выставлять 39-й полк как образец, по которому нужно равняться.

Поэтому все хорошее, что было у 40-го кавполка, даже мелочи, старался отмечать, ставить в пример другим частям. Мы часто устраивали различные показательные занятия обоих полков по тактической, огневой, конной подготовке, а также по вопросам политической подготовки и воспитательной работы. И этот метод очень скоро дал положительные результаты. 2-я бригада стала ведущей в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, что не раз отмечалось, и это всех нас радовало».[60]