Жуков. Маршал жестокой войны

Когда перед тобой ставится ответственнейшая и трудная задача и ты принимаешься размышлять над тем, как лучше решить ее, конечно, очень важно прежде всего трезво оценить, какие препятствия и трудности встретятся при этом.

Думал об этом и я, вернувшись на фронт. Думал об этом так же, как, наверно, думали и все другие – каждый на своем месте.

Цель Берлинской операции заключалась в уничтожении группировки немцев, действовавшей на берлинском стратегическом направлении. Советским войскам предстояло разгромить две группы армий, «Висла» и «Центр», затем взять Берлин и, выйдя на Эльбу, соединиться с союзниками.

Выполнение этих задач, по нашим представлениям, лишило бы Германию возможности дальнейшего организованного сопротивления. Таким образом, конечный результат операции связывался с победоносным завершением войны в Европе.

Готовясь к проведению этой крупнейшей стратегической операции, следовало учитывать ряд особенностей, и прежде всего вероятную силу сопротивления врага. Гитлеровское командование сосредоточило против советских войск для обороны имперской столицы и подступов к ней крупные силы, подготовило глубоко эшелонированную оборону с целой системой укреплений и всякого рода препятствий и на Одерском рубеже, и на рубеже Шпрее, и на всех подступах к Берлину – с востока, юго-востока, юга и севера.

К тому же характер местности вокруг Берлина создавал немало дополнительных препятствий – леса, болота, множество рек, озер и каналов.

Нельзя было не считаться и с тем обстоятельством, что гитлеровское командование и немецко-фашистское правительство упорно вели политику на раскол антигитлеровской коалиции, а в последнее время прибегали к прямым поискам сепаратных соглашений с нашими союзниками, надеясь в результате этого перебросить свои войска с Западного фронта на Восточный, против нас.

Как теперь известно из истории, попытки Гитлера и его окружения добиться сепаратных соглашений с нашими союзниками не увенчались успехом.

Мы и тогда, в период войны, не хотели верить, что наши союзники могут пойти на какой бы то ни было сговор с немецко-фашистским командованием. Однако в атмосфере того времени, насыщенной не только фактами, но и слухами, мы не вправе были абсолютно исключить и такую возможность.

Это обстоятельство придавало Берлинской операции, я бы сказал, особую остроту. И уж во всяком случае, нам приходилось считаться с тем, что, встав наконец перед необходимостью испить до дна горечь военного поражения, фашистские руководители предпочтут сдать Берлин американцам и англичанам, перед ними будут открывать путь, а снами будут жестоко, до последнего солдата сражаться.

Планируя предстоящую операцию, мы трезво учитывали ту перспективу. Кстати говоря, потом она на наших глазах превратилась в реальную действительность. Об этом свидетельствовали, например, действия 12-й немецкой армии генерала Венка, которая была просто-напросто снята с участка фронта, занятого ею на западе против союзников, и переброшена против нас для деблокирования Берлина.

Давая показания на Нюрнбергском процессе, фельдмаршал Кейтель был откровенным на этот счет. Он заявил, что уже с сорок четвертого года гитлеровское командование вело войну на затяжку, ибо считало, что события в конце концов сработают в его пользу. Оно рассчитывало на возникновение таких неожиданных ситуаций, которые при военном союзе нескольких государств с разными системами рано или поздно вызовут трения и разногласия в их коалиции. А ими с выгодой можно воспользоваться.

Тогда, в начале апреля сорок пятого года, карты немецко-фашистского командования еще не были раскрыты. Однако для нас было очевидным, что фашисты сделают все, чтобы заставить советские войска как можно дольше застрять под Берлином.

Политические расчеты гитлеровцев опирались в какой-то мере на чисто военные соображения и надежды. Гитлеровское командование проделало огромнейшую работу по укреплению подступов к Берлину и считало, что наша армия долго не сможет преодолеть все мощные инженерные барьеры, сочетавшиеся с естественными препятствиями и хорошо организованной обороной.

Подступы к Берлину действительно трудные. Взять хотя бы те же Зееловские высоты. Это крайне тяжелый рубеж, даже если мысленно отбросить все то, что понаделала там немецкая военная инженерия. Да и сам Берлин – огромнейший, капитально построенный город, где почти каждый дом, по существу, готовый опорный пункт с кирпичной кладкой стен в метр-полтора. Словом, немецко-фашистским войскам, оборонявшим Берлин, еще хотелось верить в то, что они нас остановят под Берлином так, как мы их остановили под Москвой. И эту веру всячески подогревала геббельсовская пропаганда.

* * *

…Военные действия на берлинском направлении развивались успешно. Все попытки противника деблокировать Берлин явно потерпели крах. Ни Гитлера, ни остатки его войск, гнездившихся под развалинами Берлина, ничто уже не могло вывести из западни, в которой они очутились.