Жуков

Полк Жукова однажды посетил прославленный герой Гражданской войны В.К.Блюхер, которого еще при жизни многие называли «человек-легенда». Ознакомившись с организацией питания личного состава, обойдя все общежития и культурно-просветительные учреждения, он поинтересовался у командира полка, как обстоят дела с боевой подготовкой. Жуков ответил, что личный состав полка хорошо понимает свою задачу и всегда готов выполнить воинский долг. Блюхер похвалил его за такую готовность и приказал дать полку сигнал «тревоги». Через час полк был собран в районе расположения. Блюхер осмотрел вооружение и снаряжение всадников, общую боевую готовность. Особенно тщательно он проверил пулеметный эскадрон и сделал довольно серьезное замечание одному пулеметному расчету, у которого не была, как положено по тревоге, залита вода в пулемет и не имелось никакого ее запаса.

Еженедельно командир дивизии проводил военные игры на картах. На разборах этих игр Гай критиковал тех, кто мало работает над повышением своих знаний, и тепло отзывался о командирах, которые много занимаются самоподготовкой. Последнее в полной мере относилось и к командиру 39-го полка. «…В практических делах я тогда чувствовал себя сильнее, чем в вопросах теории, так как получил неплохую подготовку еще во время Первой мировой войны, — вспоминал Жуков. — Хорошо знал методику боевой подготовки и увлекался ею. В области же теории понимал, что отстаю от тех требований, которые сама жизнь предъявляет мне, как командиру полка. Размышляя, пришел к выводу: не теряя времени, надо упорно учиться. Ну а как же полк, которому надо уделять двенадцать часов в сутки, чтобы везде и всюду успеть? Выход был один: прибавить к общему рабочему распорядку дня еще три-четыре часа на самостоятельную учебу, а что касается сна, отдыха — ничего, отдохнем тогда, когда наберемся знаний». [46]

В сентябре 1923 года начались большие осенние маневры. Их участник A.Л.Кроник так рассказывал о действиях полка: «…Наш 39-й Бузулукский кавполк находился в авангарде главных сил. На подходе к Орше, вокруг которой занимали позиции основные силы „противника“, наш командир искусно и смело решил сложную боевую задачу. По плохим осенним дорогам полк совершил марш-бросок, за тридцать часов преодолел сто километров и неожиданно обрушился на фланг и тыл пехоты „противника“. Этой смелой атакой полк упредил в развертывании главные силы „противника“, создал предпосылки для успешного наступления на широком фронте, и командование срочно развило этот успех, бросив вслед за нами на прорыв всю 7-ю Самарскую дивизию». По итогам этого боя командующий войсками фронта М.Н.Тухачевский дал полку и его командиру Г.К.Жукову очень высокую оценку.

После завершения маневров местом постоянного расквартирования 7-й Самарской кавалерийской дивизии стал город Минск. В конце ноября закончилось размещение личного состава в казармах (до этого полк был расквартирован по частным домам) и возобновились регулярные плановые занятия. Тон в учебе, как всегда, задавал Жуков, который в декабре из врио командира полка стал его полноправным командиром. Предъявляя самые высокие требования ко всем бойцам и командирам, он постоянно подчеркивал значимость обучения и воспитания младшего комсостава. Об этом можно судить из развернутого приказа по полку от 18 марта 1924 года, [47]в котором вызывает интерес требование «ни в коем случае не допускать панибратства, пристрастия и заискивания дешевого авторитета, что является главным злом у слабо подготовленного комсостава и несознательно относящихся к своим высоким обязанностям командиров Красной Армии». Пожалуй, в этих словах выражено важнейшее кредо Жукова и как военачальника, и как человека.

Ему присущ жесткий спрос за нарушения воинской дисциплины. В одном из приказов говорится: «Из представленного мне следователем полка материала дознания видно, что красноармейцы 1-го эскадрона Жмурин и Самулевич производят ряд самовольных отлучек из казарм, ряд злостных неисполнений законно отданных приказаний, а посему на основании имеющегося на них следственного материала красноармейцев 1-го эскадрона Жмурина и Самулевича предаю суду Военного Трибунала кавчастей Запфронта за ряд самовольных отлучек и за злостные неисполнения законно отданных распоряжений». [48]