Жуков

12 сентября Ставка разослала военным советам фронтов директиву № 001 919, написанную начальником Генштаба Шапошниковым под диктовку Сталина. В директиве отмечалось, что „в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме бросают оружие, начинают кричать: Нас окружили! — и увлекают за собой остальных бойцов. В результате подобных действий этих элементов дивизия обращается в бегство, бросает материальную часть. Подобные явления имеют место на всех фронтах“. Далее говорилось, что „твердых и устойчивых командиров и комиссаров у нас не так много“, и требовалось „в каждой дивизии иметь заградительный отряд из надежных бойцов. На каждый дивизионный заградительный отряд (до стрелкового батальона) выделять автомобили, несколько танков и бронемашин. Заградительные отряды должны были обеспечивать помощь „командному составу в поддержании твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники…“.

14 сентября Жуков по прямому проводу докладывал обстановку Шапошникову. Крайне сложной она была в южном секторе Ленинградского фронта, где немцы организовали прорыв и приблизились к окраинам города с юга. Так как прежнее командование фронта не удосужилось создать в районе Ленинграда резервы, Жукову приходилось сдерживать наступление с помощью случайных отрядов, отдельных полков и вновь формируемых рабочих дивизий. На путях движения противника он организовал систему плотного заградительного огня, включая морскую, зенитную и прочую артиллерию, минометы. К защите южных рубежей города была привлечена вся авиация фронта и Балтийского флота. На этом направлении удалось собрать до сотни танков, а непосредственно на окраине города развернулась дивизия НКВД, усиленная сотней орудий.

Но сил, особенно современных средств вооружения, явно не хватало. На всем Ленинградском фронте из 268 самолетов в исправном состоянии находились только 163. Особенно плохо обстояло дело с бомбардировщиками и штурмовиками. Жуков мог рассчитывать всего лишь на 6 самолетов Пе-2, 2 самолета Ил-2, 2 самолета Ар-12, 11 самолетов СБ. Поэтому командующий фронтом просил у Ставки по существу одного: усилить бомбардировочную авиацию.

Из телефонного разговора с Шапошниковым видно, что Жуков был недоволен состоянием моральной атмосферы и дисциплины в войсках: „Сейчас приходится принимать пожарные меры и наводить должный порядок в частях… Если придется, не остановимся ни перед какими мерами“. [239]

Организуя в эти дни оборону Ленинграда, особую надежду Георгий Константинович возлагал на 54-ю отдельную армию Г. И. Кулика, которая по приказу Сталина должна была деблокировать город с востока. В ночь на 15 сентября он связывается с Куликом и настойчиво просит его немедля развернуть наступление. Но у командующего 54-й армией свои проблемы: немцы сосредоточили напротив его правого фланга крупную группировку и перешли в наступление. Поэтому ему понадобится время, чтобы отбить его и сконцентрировать свои силы. После этого разговор приобрел нелицеприятный характер. Жуков — Кулику: „Ясно, что вы прежде всего заботитесь о благополучии 54-й армии и, видимо, вас недостаточно беспокоит создавшаяся обстановка под Ленинградом. Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая отработки взаимодействия на местности. Понял, что рассчитывать на активный маневр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего!“

Впоследствии Георгий Константинович отмечал, что Кулик ошибался: действия противника были не более чем попыткой боем разведать оборону советских войск. Он явно не представлял себе или не хотел понять крайнего напряжения обстановки под Ленинградом.

16 сентября на Кулика попытались воздействовать Сталин и Шапошников, распорядившиеся „не задерживать подготовку к наступлению, а вести его решительно, дабы открыть сообщение с Жуковым. В своем разговоре с вами 15 сентября Жуков обрисовал вам его положение, и поэтому вашу операцию затягивать нельзя“. Несмотря на это, войска 54-й армии перешли в наступление только через несколько дней.