Жуков

— Мой фюрер, мы не можем удержать фронт и должны отступить.

— Гер-р-р, — ответил он, — куда и насколько вы собираетесь отойти?

— Не знаю…

— Вы хотите отойти на пятьдесят километров. Что, там не так холодно? Что, вам там будет легче со снабжением войск? Вы вывезете тяжелое вооружение?

— Это невозможно.

— Значит, вы собираетесь бросить его русским, А кап же вы собираетесь воевать дальше без него?

— Мой фюрер! Спасите хоть армию без вооружения.

— Итак, вы собираетесь бежать до Германии или куда еще?

— Но у нас нет выбора.

Разговор заключал рев Гитлера: «Вон из армии!» Слетали со своих постов те, кто обеспечил Германии легкие победы на Западе и привел вермахт к Москве.

Гитлер воззвал к животному инстинкту своего воинства — держаться, ибо в противном случае — возмездие неизбежно. Он пролаял по телефону командующим Восточным фронтом: «Русские будут следовать по пятам любой отступающей армии, не давая ей передышки, вновь и вновь атакуя ее, а армия не сможет остановиться, ибо в тылу у нас нет подготовленных рубежей. Тогда фраза «отступление Наполеона» станет реальностью».

24 декабря 1941 года адмирал Канарис, по должности — начальник абвера, прекрасно осведомленный о делах вермахта, писал: «Ужасающие последствия нашей преступной недооценки врага. Генерал Шмундт (адъютант Гитлера) проводит параллель с 1812 годом и говорит, что наступил «момент истины» для национал-социализма. Потери вооружения и снаряжения громадны — уничтожаются или бросаются танки, орудия, самолеты». Канарис открыл причину, по которой гитлеровцы старались удержаться: «Ужасающие последствия принесло наше обращение с русскими военнопленными… Большевики ныне реагируют на массовые убийства в варварское обращение с их товарищами, попавшими в германский плен».

Прежние преступления вермахта умножались новыми. По приказу Гитлера отступавшие фашистские войска, пытаясь затруднить продвижение Красной Армии, оставляли за собой «выжженную землю». Уничтожалось решительно все. Они шли вперед через пожарища древних русских городов, деревень, которые простояли многие столетия, а теперь были обращены в пепел. Отступление немцев завершали «факельщики», поджигавшие и взрывавшие наше народное достояние. Если они не успевали довершить свое подлое дело, немецкая авиация беспощадно бомбила уже освобожденные населенные пункты.

Он понимал, генерал армии Г. К. Жуков, что наши силы пока ограничены, и не замахивался дальше восстановления положения на фронте, существовавшего к началу операции «Тайфун». Если бы Западный и смежные фронты были подкреплены, то на этом направлении было возможно «нанести врагу новые поражения, еще дальше отбросить его от Москвы и выйти на линию Витебск — Смоленск — Брянск».

В Кремле, воодушевленные свершениями войск Жукова, без большого перехода от отчаяния впали в эйфорию. По команде, все. 5 января 1942 года на совещании в Ставке обсуждался план общего наступления на всем фронте — от Ладожского озера до Черного моря. Прибывший прямо с фронта Жуков предложил сосредоточиться только на западном направлении. Он обратил внимание на то, что под Ленинградом и на юго-западном направлении у немцев серьезная оборона, без мощной артиллерии ее не прорвать.

Выслушав Жукова, Сталин спросил:

— Кто еще хотел бы высказаться?

Молчание. План Ставки — наступать по всему фронту — принят.

После совещания начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников сказал Жукову:

— Вы зря спорили: этот вопрос был заранее решен Верховным.

— Тогда зачем же спрашивали мое мнение?

— Не знаю, не знаю, голубчик! — сказал Шапошников, тяжко вздыхая.

Не в первый и не в последний раз Жукову пришлось выполнить приказ, и, как всегда, он был преисполнен решимости сделать все наилучшим образом, хотя видел великие трудности.

«Мы не имели, — писал он, — в распоряжении фронтов полноценных танковых и механизированных соединений, а без них, как показала практика войны, проводить наступательные операции с решительными целями и с большим размахом нельзя. Опережать маневр противника, быстро обходить его фланги, перерезать тыловые пути, окружать и рассекать вражеские группировки можно только с помощью мощных танковых и механизированных соединений».

Директива Ставки от 7 января предписывала окружить и разгромить группу армий «Центр» в районе Ржев, Вязьма, Юхнов, Гжатск. Проведение операции возлагалось на ряд фронтов. 8 января открылось наступление Северо-Западного и Калининского фронтов, приведшее наши ударные армии в глубокий тыл группы армий «Центр», на подступы к городу Великие Луки. Успех объяснялся тем, что здесь у немцев не было значительных сил.

Войска же Западного фронта схватились с главной группировкой врага.