Жуков

Помню, мы, члены ЦК, были удивлены, что Пленум, на котором обсуждается вопрос о политической работе в армии, проводится без участия министра обороны, которого буквально за несколько дней до того направили в Югославию. И уж совсем неожиданным было предложение о его освобождении со всех постов. Оказалось, все было продумано. Вот это был настоящий заговор, для которого, по моему личному мнению, не было должных оснований. Все дело в том, что Хрущев боялся огромного авторитета Жукова в стране и за рубежом. К тому же в то время другой видный военачальник — Эйзенхауэр — был избран президентом США, что, видимо, наталкивало Хрущева на грустные размышления. Полагаю, что было бы правильным отменить решение Пленума ЦК в части вывода Г. К. Жукова из состава ЦК КПСС».

С этой просьбой Г. К. Жуков многократно обращался в ЦК КПСС при Л. И. Брежневе. Безуспешно. Что еще сказать о трагедии маршала? С 1965 года его иногда стали помещать в президиумы по торжественным дням, но руководители Главпура тщательно следили за должной тональностью считавшихся общественными отзывов о маршале. Как бы не перехвалили.

В марте 1971 года проходил XXIV съезд КПСС. Г. К. Жуков был избран делегатом от Московской области. Он подтянулся, даже помолодел, предвкушая участие в высшем форуме коммунистов страны. Сшил новый мундир. Но неожиданный удар — маршалу не стоит появляться на съезде. Сообщил об этом по телефону лично Л. И. Брежнев. Георгий Константинович был буквально убит известием. Он на глазах как-то осел, вдруг стало видно — глубокий старик.

В декабре того же года знаменательная дата в его жизни — 75-летие. Прошло незамеченным.

Неизбежны были и встречи Г. К. Жукова с бывшими коллегами, военачальниками, практически единодушно предавшими анафеме товарища.

С годами он снисходительно простил их человеческую слабость. На семидесятилетии И. С. Конева 28 декабря 1967 года жуковские доброжелатели устроили примирение полководцев. Во всяком случае, Георгий Константинович сидел за праздничным столом и произнес достойный тост. Полководцы обнялись, друзья Г. К. Жукова понимающе переглянулись. Но и тут Главпур в лице начальника этого учреждения А. А. Епишева напомнил о себе. Поспевший присутствовать на торжестве К. Симонов потом писал (в 1968 году и посему с привычной для нашего прозаика осмотрительностью не назвал имени):

«Один из присутствующих, считая, что он исполняет при этом свою, как видно, непосильную для него должность, вдруг произнес длительную речь поучительного характера.

Стараясь подчеркнуть свою причастность к военной профессии, он стал разъяснять, что такое военачальник, в чем состоит его роль на войне и, в частности, что должны и чего не должны делать на войне командующие фронтами. В общей форме его мысль сводилась к тому, что доблесть командующего фронтом состоит в управлении войсками, а не в том, чтобы рисковать жизнью и ползать по передовой на животе, чего он не должен и не имеет права делать.

Оратор повторял эту полюбившуюся ему и в общем-то в основе здравую мысль долго, на разные лады, но всякий раз в категорической форме. С высоты своего служебного положения он поучал сидевших за столом бывших командующих фронтами тому, как они должны были себя вести тогда, на войне… При очередном упоминании о ползании на животе Жуков все-таки не выдержал.

— А я вот, будучи командующим фронтом, — медленно и громко сказал он, — неоднократно ползал на животе, когда этого требовала обстановка и особенно когда перед наступлением своего фронта в интересах дела желал составить личное представление о переднем крае противника на участке будущего прорыва.

Так что вот, признаюсь, было дело — ползал! — повторил он и развел руками, словно иронически извиняясь перед оратором в том, что он, Жуков, увы, действовал тогда вопреки этим застольным инструкциям. Сказал и уткнулся в свою тарелку». Убийственное замечание Георгия Константиновича не остановило поток красноречия профессионального говоруна, его речевой аппарат продолжал артикулировать, правда, на другую тему.

Г. К. Жуков в который раз мог убедиться — пуровцы неисправимы. Что до военных, товарищей по оружию, то незадолго перед смертью Георгий Константинович улыбнулся удивительно по-русски и сказал: «Они себя чувствуют, как мокрые курицы, побитые дождем и градом, но я им сказал: я не злопамятный, и не надо передо мной оправдываться».

На исходе седьмого десятка, в 1966 году он съехался с женщиной, по профессии врачом, ровно на тридцать лет моложе его. От них осталась дочь. Жена, появившаяся перед «заходом солнца», скончалась 46 лет 13 ноября 1973 года. Спустя полгода, 18 июня 1974 года, не стало Георгия Константиновича Жукова. Похоронен на Красной площади, у Кремлевской стены.

Наследие полководца — его победы, о которых он успел рассказать в своих мемуарах «Воспоминания и размышления». Многое из написанного мною взято из этих мемуаров, эпиграфом к которым могли бы быть слова, сказанные Г. К. Жуковым на исходе жизни и обращенные к нашей молодежи:

УЧИТЕСЬ! ЗНАЙТЕ, ЧТО НАШИ ВРАГИ НЕ СИДЯТ СЛОЖА РУКИ.