Жук

– Боюсь, Атертон, я не могу с вами согласиться. Похоже, эта женщина заметила, что вы болтались здесь целый день. Это означает, что она вполне могла заметить и многое другое, что может оказаться весьма интересным для нас. Каких еще перспективных свидетелей мы здесь найдем? Ее дом – единственное строение, находящееся неподалеку от дома, который нас интересует и который мы только что покинули. Мое мнение такое: нам не только стоит подождать пять минут, но и имеет смысл по возможности не обижать и не раздражать пожилую леди. Весьма вероятно, что она может снабдить нас именно той информацией, которая нам необходима.

– Хорошо, если вы так считаете, я готов подождать. Остается только надеяться, что часы на ее камине не отстают.

Прошло около минуты. Не выдержав бездействия, Атертон окликнул кебмена.

– Ну как там? Видели что-нибудь?

– Ровным счетом ничего, – последовал ответ. – Если я что-нибудь увижу, вы услышите выстрелы.

Это были долгие пять минут. Однако в конце концов Сидней, продолжая оставаться на своем наблюдательном посту на дороге, сообщил нам, что пожилая леди, слава богу, начала действовать.

– Она встает. Отходит от окна. Будем молить Всевышнего, что она отправилась отпирать дверь. Это самые длинные пять минут в моей жизни, клянусь богом.

Я услышал неуверенные шаги, раздававшиеся со стороны лестницы. Потом они зазвучали уже в коридоре. Наконец дверь открылась – правда, предварительно хозяйка накинула на нее цепочку. Старуха уставилась на нас через щель шириной примерно в шесть дюймов.

– Не знаю, что вам нужно, молодые люди, но впускать вас всех троих в мой дом я не собираюсь. Я пущу внутрь только вас и вас. – Худой палец указал на Лессингема и на меня. Затем хозяйка ткнула им в сторону Атертона и заявила: – А вот он пускай подождет на улице. Так что, если вы хотите мне что-то сказать, пусть он отойдет подальше.

Видимо, Провидению было нужно, чтобы Атертон испил чашу унижения до дна. Давая понять, что он покоряется решению хозяйки, он снова приподнял шляпу и поклонился чуть ли не до земли.

– Позвольте мне принести вам миллион извинений, мадам, если я каким-то образом неумышленно вас обидел, – смиренно пробормотал он. – Хочу вас заверить, что ни в моих намерениях, ни даже в мыслях не было ничего подобного.

– Мне не нужны ваши извинения. Я не хочу вас видеть, и точка. Вид ваш мне не нравится, говорю об этом прямо. Прежде чем я пущу кого-нибудь в свой дом, вам придется убраться подальше.

После этих слов хозяйка резко захлопнула дверь прямо у нас перед носом. Я повернулся к Сиднею.

– Чем скорее вы уйдете, тем лучше будет для всех нас. Вы можете подождать нас где-нибудь по другую сторону дороги.

Пожав плечами, Сидней издал стон – наполовину притворный, наполовину искренний.

– Если я это сделаю – а ничего другого мне, похоже, не остается, – то это будет первый случай в моей жизни, когда леди не пустила меня в дом! Чем, интересно, я заслужил такую немилость? Если вы заставите меня ждать слишком долго, я не выдержу и разнесу вдребезги логово дьявола, которое мы недавно осматривали!

Переходя через дорогу, Сидней раздраженными пинками то и дело отбрасывал в сторону попадавшиеся на его пути камни. Между тем дверь дома снова приоткрылась.

– Тот неприятный молодой человек ушел?

– Да, ушел.

– Тогда я вас сейчас впущу. А вот ему находиться в моем доме я не позволю.

Хозяйка сбросила цепочку, и дверь отворилась немного шире, чем до этого. Мы с Лессингемом вошли внутрь. Женщина тут же снова захлопнула дверь, заперла ее и набросила цепочку, а затем проводила нас в гостиную на первом этаже. В комнате оказалось не слишком чисто, она была довольно скудно меблирована, однако стулья все же имелись. Хозяйка сразу же усадила нас туда.

– Садитесь, садитесь поскорее, – сказала она. – Терпеть не могу, когда люди стоят. Я от этого нервничаю.

Как только мы опустились на сиденья, хозяйка без всяких предисловий сразу взяла быка за рога:

– Я знаю, зачем вы пришли, знаю! Вы хотите, чтобы я рассказала вам про того типа, который живет в доме на той стороне дороги. Что ж, я вам расскажу – и готова поставить шиллинг, что я едва ли не единственная, кто может это сделать.

– Вы правы, – кивнул я. – Вам в самом деле есть что нам поведать, мадам?

Мои слова вызвали у хозяйки вспышку раздражения.

– Не называйте меня «мадам». Не выношу, когда люди разговаривают так, как вы. Я простая, нормальная женщина, вот кто я такая, и мне нравится, когда другие люди говорят на нормальном языке так же, как я. Меня зовут мисс Луиза Коулмен. Но обычно меня называют мисс Коулмен. Луиза – это только для родственников.