Жрец

Проглотив небольшой кусочек, я поморщилась от кислоты и перевела взгляд на устроившегося рядом юношу. Ик-су расслаблено потянулся, подставив лицо мягким лучам солнца и безмятежно глядя на бледные нити размытых облаков, неспешно скользящих над вершинами скал. Положив яблоко, я откинулась на спину, устроив голову на руках и по-прежнему не сводя взгляда с отдыхающего юноши. Сейчас его волосы вновь были собраны в небрежную косу и стянуты почти сливающейся с ней тонкой лентой. Меня охватило вздорное желание коснуться его волос, и, подскочив на ноги и бросив, что скоро вернусь, я забежала в дом, где взяла свой гребень.

Выйдя на крыльцо, я опустилась на покрывало за спиной жреца, но отвлеклась и, удивленно перегнувшись через его плечо, посмотрела на ловкие движения длинных пальцев, складывающих что-то из листа бумаги. Решив все же вернуться к этому после, я села обратно и невесомо провела ладонью по волосам юноши, неловко вздрогнувшего от моего прикосновения. Посмотрев на меня вполоборота, Ик-су недоуменно моргнул, и, фыркнув, я несильно стукнула его по голове, заставив сесть прямо и не вертеться, а после развязала узкую ленту, положив ее рядом.

Пряди волос спутаны, вероятно, юноша их сегодня и не расчесывал, но все же мне удалось расплести косичку, и я задумчиво посмотрела на расческу, думая, с чего лучше начать. Остановив свой выбор на кончиках, осторожно коснулась тех острыми зубьями деревянного гребня. Судорожно выдохнув, Ик-су опустил голову к груди, позволяя мне свободно касаться его. Теперь с каждым проходом расчески волосы становились мягче и все больше напоминали расплавленное солнце, стекающее по плечам юноши. Когда зубья гребня больше ни разу не зацепились, я отложила расческу и провела руками по светлым волосам, касаясь кожи кончиками ногтей.

Перехватив мои руки, жрец трепетно коснулся тыльной стороны ладони.

– Спасибо, Риса, – приглушенно выдохнул он.

– У тебя приятные волосы, я говорила? – протянув юноше ленту, вновь села рядом, с наслаждением вдохнув влажный воздух, наполненный множеством запахов, пробужденных ледяным дождем. Вновь посмотрев на жреца, опустила взгляд на его руки, перебирающие между пальцев причудливо сложенный лист. – Что это?

Жрец с улыбкой протянул мне на ладони бумажный цветок

– В некоторых частях этой империи люди верят, что каждый из пяти лепестков такого цветка символизирует самое важное, что составляет жизнь определенного человека. С обратной стороны на лепестках выводятся краской названия этих вещей или же имя любимого человека. Так же можно написать о том, что ты желала бы видеть в своей жизни. Глупостью, наверное, считаешь все это, да?

– Если веришь в это, то нет.

– Хочешь попробовать? – спросил юноша, протягивая новый лист бумаги.

– У меня руки дрожат, – попыталась возразить я, но Ик-су придвинулся ближе и вложил мне в ладони квадратный лист, попутно начав объяснять, как нужно сложить и закрепить его. От близости жреца, словно бы невзначай поглаживающего меня по волосам, я совсем не могла сосредоточиться и, хоть старалась следовать всем указаниям юноши, цветок у меня так и не получался, а бумага уже порвалась в нескольких местах. Нервно смяв лист, я покачала головой. – Не могу. Давай лучше не будем проверять мое терпение. Видят боги, его не так уж и много.

– Не переживай, – на мои руки легли теплые ладони юноши. – Все получится.

Он вновь повторил все указания, ненавязчиво направляя движения моих пальцев. Как странно: он везде спотыкается и постоянно роняет все из рук, но такой изящной работы я не встречала ранее. Все изгибы и грани его цветка ровные и четкие, сложенные не более одного раза и сплетающиеся в удивительно схожие лепестки. В этот раз при помощи Ик-су мне удалось сложить бумажный цветок, пусть и получившийся немного измятым. Подняв его над головой и заслонив им солнце, прищурилась, разглядывая резкие линии изгибов и рисуя в своем воображении витиеватые пять храмов, где находят приют священные мечты людей.

День уже близился к закату, и в воздухе стала явственно ощутима привычная вечерняя прохлада, легкой дрожью скользнувшая по телу. Бережно опустив бумажный цветок на покрывало возле себя, я с упоением посмотрела на вспыхивающие золотом кроны деревьев. Отсюда казалось, над лесом разливается раскаленная лава, лаская огненным языком стволы и листья, лениво стараясь дотянуться до каменных склонов ближайших скал. Небо окрасилось оттенками фиолетового, словно в неистовой страсти слились голубизна дня и пламя заката. Глубоко вдохнув хрустальный воздух, невольно подумала, что это мой самый нежный и приятный день.