Жорж Милославский. Угнетатель 4 (СИ)

А теперь что? Положено три года на то, чтобы пропавший владетельный сеньор был объявлен почившим. Конечно, если три дворянина не дадут своего честного слова, что они лично видели и доподлинно знают посему о смерти пропавшего. Но в данном случае никто ничего не видел доподлинно. Да, Дорд пошел на абордаж вместе со всеми, тому куча свидетелей. Да, корабль был захвачен, как и прочие. А вот куда делся командующий войском, того никто не видел. Вот он был, а вот его не стало. Утонул, оглушенный ударом? Или выбился из сил, упав за борт и был унесен в море вместе с обломком мачты или куском обшивки лодки? А там и подобрать могли рыбаки, и сидит сейчас, может статься, граф дер Долинол на безвестном островке вместе с рыбаками, пытается им втолковать, что его надобно в Мерсалию везти к королю. А местные недотумки не знают мерсальера и чешут затылки.

Да как не крути, а если он жив, то уж за три-то года найдет способ вернуться в свой замок! У него большие планы на графство. Так что Витору только и остаётся, что присматривать за хозяйством сына и пояснять самым непонятливым — граф в отъезде, скоро вернется из путешествия. Через год или два. Именно в таком плане были расставлены акценты в его приватной беседе с королем. Якобу Третьему на Приста давить нечем и незачем. По всем законам графство есть наследный удел Дорда, так что даже если он не сможет вернуться за эти три года, официально земли и титул унаследует Витор. А потом передаст его вернувшемуся сыну. Лишь бы он вернулся, лишь бы до того, как ляжет в землю сам Витор. Потому как юному виконту, который только недавно научился говорить, такой кусок в своих ручках не удержать.

Привязывать труп к жердине не пришлось — умельцы нашли ровный шест и просто просунули сквозь рукава подобранного матроса. Кажется, он даже был жив к тому моменту. Кинжал в кулак, бечевой привязали, чтоб не выпадал — вполне воинственно смотрится бедолага. Стоим, все ждут моей отмашки: один под дверью, двое в двух шагах от неё с шестом на плечах, я вроде как вскрываю дверь, а по факту колдую над брусом, превращаю его в труху. Ага, вроде нормально вышло, можно подавать сигнал.

Пихаю мелкого парня, скорчившегося у двери, он со всех сил её дергает наружу. Это да, небось у всех кораблей двери наружу открываются, чтоб волной не вбивало их внутрь. Мертвец с ножом бросается в дверной проём и теперь он уже точно мертв с гарантией — его пробивает насквозь водяным копьём. Моё время выйти на сцену, я рывком ныряю в проём между висящим на шесте телом и косяком, прокатываюсь и… и врезаюсь в мага, если это он. Из положения «вареная креветка» луплю куда-то в лицо, в шею своим сильным желанием, чтоб внутри вот этого тела выкипела вода, да побыстрее! Перекат, воздвигаю своё тело на полусогнутые ноги и снова нырок в сторону — страшно неимоверно! А вдруг маг кто-то другой? Вот тот, вжавшийся в угол, к примеру! На-а-а-а! Магией, а потом кинжалом в горло, и вернуться, законтролировать первого! Фу, прямо в рот кровищей брызнуло, гадость какая! А зато меньше вопросов, от чего померли эти, в каюте. На меня всего в красном посмотри и больше не спрашивай.

— Эй, я выхожу!

— Угнетатель, ты что ли?

— Я!

— Один?

— Боитесь, когда страшно? Один.

И я вышел, вышел и заметил, что не так уж и темно вокруг, знаете, такая серая хмарь, когда не получается определить, откуда свет, но кое-что разглядеть можно. Это что, утро наступает? А мы всё еще живы. Кто мы и сколько нас живых — надо посчитать и разобраться.

— Бродяги, кажись у нас получилось!

— Да-а-а-а-ааа!

— Что с мертвяками делать будем, Угнетатель?

— Обобрать и за борт!

— И наших тоже?

— Не, наших можно не обирать, у них нет ничего. Всех примет море, и наших и чужих. Хабар в общую кучу. Огонь не палить, жрачку не разорять, воду и вино не разливать. Корабль наш, у себя в доме гадить дурно.

— Ого, Угнетатель, ты прямо как благородный говорить начал. Али как сотник.

— Моя светлость граф дер Долинол говорит так, чтоб до всех доходило сказанное. Но для вас я навсегда просто Угнетатель. За работу, братцы.

— Он что, правда граф? Тот самый?

— Да хрен его знает, по ухваткам или атаман разбойничий, или граф природный. Поди их различи.

— Это да, один девок хватает, к другому их приводят.

— Угнетатель, а скажи нам, ты просто светлость или их магичество тоже?

— А что, незаметно было? Думали, в самом деле щепой можно замок вскрыть?

— Ядрёна вошь! А я всё гадал, как он лихо двери вскрывает! Твоё сясьтво, во ты жук!

— Я жук, а вы еще с трупами не разобрались. Вот я кого-то на конюшню сейчас велю! — Шутливым голосом пугаю товарищей по несчастью.

— А что ж, самолично пороть примешься?

— Да вон Тетерев стоит, выжил! Он давно в надсмотрщики записывался. Его и попрошу со всем уважением.

— Вот ты и прокололся, графы никого не просят.

— Графьёв обычно и на плантации не продают. Так что нетушки, братцы. Порка это не про вас.

— А у тебя графство большое?

— Вас приветить земли хватит. Вы ж знаете, я Долинол на меч взял. Эх, побыстрее добраться бы до него.

— Долинол, слыхал я, дыра дырой. Кроме шерсти и нет ничего. Даже вина.