Жорж - иномирец 3

Я немного побродил возле чучела, но наткнувшись несколько раз на свежие экскременты животных, хотелось верить, что животных, решил отложить прогулки до утра. У основания чучела я нащупал стул, выполняющий роль трона и уселся в него. Удобно умостившись, не заметил, как уснул. Разбудила меня дикая гроза. Молнии кружили возле деревни, выхватывая на мгновение кособокие домишки, уходящие в землю по самые оконца. Я ждал дождь, но он так и не собрался, потому я решил, что все эти молнии были демонстрацией «божественного» вступления меня в должность, устроенные моим похитителем.

Едва рассвело, туземцы полезли из домов, как тараканы. Пока они не замечали меня, управляясь со своим домашним хозяйством. Сонно бродили по улицам, занятые привычными делами, для которых полное бодрствование не являлось такой уж необходимостью. Жители этого мира были человекообразными, в нашем земном понимании, но создатель зачем-то поиздевался над их фигурами, будто ваял их перед кривым зеркалом. Руки и ноги у них были кривыми, глаза на вылупе, будто изнутри на них давил не помещающийся в черепную коробку мозг. Верхняя челюсть выдвинута вперед, отчего нижняя казалась слишком задвинутой назад. А оттопыренные уши находились ниже линии глаз на пару-тройку сантиметров. Даже со своими непримечательными внешними данными я сразу почувствовал себя совершенством.

Мимо меня прошел сонный мальчик с хворостиной.

— Привет. — Поздоровался я с ним.

Мальчишка резко остановился, посмотрел на меня и принялся тереть свои выпуклые «зенки». Ничего не сказав, он сорвался с места и побежал. Через минуту вокруг меня собралась толпа деревенских жителей разглядывающих меня с интересом и страхом. Я поднялся со своего «трона». Толпа дружно отхлынула от меня на пару шагов назад.

— Прошу любить и жаловать, творец мира сего, сотрясатель небес, хозяин плодородия и вершитель судеб… — В небе театрально громыхнуло. — Явился к вам, дабы напомнить о своем существовании, узнать из первых уст ваши чаянья и помочь тем, кто заслужил это.

В небе снова прогрохотало. Люди подняли головы вверх и увидели на фоне синего неба облачный треугольник с глазом посередине.

— Всевидящее око. — Сообщил я им. — Каждый из вас под присмотром. Все тайное становится явным, а квадрат гипотенузы в прямоугольном треугольнике равняется сумме квадратов катетов. — Добавил я таинственной значимости своим словам. — Ныне и присно и вовеки веков.

Облако советовал говорить, что угодно, но убедительно. Народ это чувствовал. Сказанное с сомнением, зарождало сомнение в сердцах последователей, а это заканчивалось смертью посланника, если тот не успевал выскочить в отведенный ему спасительный мир.

— Корова приболела. — Донеслась до меня первая просьба.

— Молитесь, и будет вам помощь. Или изучайте болезни животных, от ветеринарии толку больше будет, чем от молитв.

Совсем рядом, прямо за забором в землю ударила молния, и раздался гром. Это был намек от моего похитителя, что я отошел от плана.

— Так как вы мои создания, а я ваш создатель, вложивший в вас силы свои и душу, прошу выражать мне достойное почтение, ибо непочтение будет караться… будет караться, — я потерял мысль, — короче, друзья, красноречие не мой конёк, потому буду выражать свою мысль, как умею. Я спустился к вам не просто так, из праздного любопытства. Пришло время дать пинка под зад вашей протухающей в деградации цивилизации. — Я пнул подсохшую коровью лепешку, лежащую рядом с троном. — Я называю этот период «уважение в обмен на прогресс». Передо мной не надо преклоняться больше нужного, всего в меру.

— А барашка прирезать? А кровушки его испить? — Спросил самый роскошный туземец, с ногами изогнутыми колесом, через которые была видна соседняя изба.

— Кровушки не надо. Отныне объявляю войну кровавым ритуалам и ненужным жертвам. Теперь я буду требовать от вас жареное мясо, тушеное, в виде домашних колбас, сосисок, молоко, сметану, кисломолочные штуки для баланса микроорганизмов в кишечнике, салатики на растительном масле, можно алкоголь в незначительных количествах.

— Помилуй нас всевидящий бог, ибо неведомы нам явства, которые ты называешь. — «Колесоногий» туземец бухнулся о земь. Следом и остальной народ пали ниц передо мной.

Я понял, что этот «кавалерист» тут за главного, поэтому обратился к нему, чтобы сразу заручиться поддержкой авторитета.

— Я буду вас учить. — Пообещал я ему. — И с сегодняшнего дня, — я посмотрел на небо. Всевидящего ока там уже не было. На нас сверху взирало обычное облачко, неподвижно висящее на одном месте. — С сегодняшнего дня почтение мне выражать кивком головы, у которого нет шляпы на ней, а у кого шляпа надета, приподнимать ее ненадолго. Женщины могут коротко приседать, этого достаточно. Дети как хотят, могут вообще до совершеннолетия не здороваться. У детей должно быть детство, счастливое босоногое, без всяких обязательств. Уяснили?

Народ что-то замычал. Тысяча лет иных порядков накрепко засели у них в головах.

— Вставайте, кто последний поднимется, тот лох. — Предупредил я.

— Помилуй вседержитель, мы не знаем кто это.