Жора, Иваныч, Саша и Сашенька

Пока шли, пацаны постарше и мужики, не слишком давно отслужившие, напутствовали его, давали дельные советы. А один, положив руку на плечо, сказал: «Санек, если будут спрашивать каменщиков, выходи из строя – не дрейфь! Могут куда отправить – за пределы части. Какому-нибудь генералу дачу строить. Там и жратва будет получше и муштры не будет. Короче, не зевай».

Совет запомнился. После школы Саша успел поработать на стройке и мастерок в руках держал. А, значит, и хлеб свой насущный в армии заработает – как пить дать.

В областном военкомате их еще раз провели по врачам. А затем собрали на большом плацу. Построили, как смогли, после чего один из офицеров стал выкрикивать фамилии и называть подразделения.

Поодаль, напротив полупьяной шеренги призывников, стояли группами «покупатели» – в основном капитаны и майоры с сержантами и старшинами. Саша разбирался в званиях: специально для этого брал в библиотеке литературу. В руках некоторых сержантов виднелись таблички – небольшие куски картона с номерами временных подразделений, куда переходили из общего строя призывники. Первым из них эти таблички сразу же и вручались.

Когда собралась полностью команда, куда попал Саша, один из офицеров – старший, предложил выйти из строя тем, кто не хотел служить в ВДВ. Вышли двое. Здоровый краснощекий сержант их тут же отвел к офицеру военкомата. Остальных построили в колонну по четыре и, минуя высокие ворота, по улице повели к железнодорожному вокзалу.

В вагоне Сашу – Александра Збруева назначили дежурным, потому что он оказался единственным трезвым призывником. Сержант, который поменьше ростом, но такой же коренастый, с рыжими усами, провел инструктаж. В распоряжение дежурного назначили двух застриженных под ноль дневальных. Они были как все, и Саша тут же потерял их из виду. Службу пришлось нести одному.

В какой-то из рейдов по вагону он увидел в рабочем тамбуре трех парней, наплевавших на запрет и куривших здесь – в неположенном месте. Саша сделал замечание и попросил их выйти.

– Смотри-ка, будущий сержант, – заявил сильно поддатый верзила, нагло глядя ему в глаза, – Уже начинаешь жопу рвать? Выслужиться решил? – он грязно выругался.

Саша сдержался и еще раз повторил просьбу – покинуть помещение.

Но не тут-то было.

– А то что? Морды нам всем набьешь? – съехидничал высокий светловолосый парень с красноватым в редких веснушках лицом.

«Истинный ариец», – подумал Саша и улыбнулся: эти трое явно его недооценивали.

– Нет. Зачем же? Просто выведу из тамбура, – он быстро взял верзилу за рукав и приоткрыл двери. По собственному опыту знал – нужно ориентироваться на того, кто сильнее и наглее, чтобы ошеломить остальных, посеять неуверенность. Поэтому и выбрал парня выше и здоровее, но, однако, и пьянее остальных. Перехватил его другой рукой, чуть-чуть надавил в противоположную от двери сторону, и затем, когда верзила автоматически подался вперед, использовал его инерцию, чтобы им же открыть дверь до конца. Оценил ближайшего к себе похожего на карлика – большеголового, с залысинами и свиными бесцветными ресницами – призывника. Его бегающие глазки выдавали недоумение человека, чьи планы расходились с действительностью. Но все же попытку ударить он сделал. Саша нырнул в сторону, показал ему с левой руки в голову и правой с силой нанес удар под дых.

Парень зажмурился, машинально согнулся, и Саша толкнул его на светловолосого. Движение, которое тот совершил, было достаточно быстрым – он попытался задержать руками движущееся на него тело, но в последний момент, изогнувшись каким-то образом в узком тамбуре, уже поднимал руки для стойки. Но не успел. Этого промежутка оказалось достаточно. Ариец упал, предварительно ударившись о вагонную дверь головой.

Спиной Саша мгновенно почувствовал опасность – осознал беззащитность тыла. Резко развернулся и стал в стойку. Оказалось – вовремя. На лице верзилы, показавшемся в дверном проеме, нарисовалась пьяная тупая решительность.

– Ну что, не можешь успокоиться? – в Саше вдруг взыграло злое веселье.

За спиной верзилы появился рослый краснощекий сержант, схватил того за шиворот и рванул на себя:

– В вагон! Бегом! – заорал он, – Твоя фамилия, призывник.

Верзила промямлил фамилию и, протиснувшись в узком пространстве, устремился внутрь.

– Что тут у тебя, Збруев? О-о-о, – он увидел одного лежавшего и одного сидевшего на корточках призывника, – Да ты у нас никак боксер.

– Не-а, я не боксер, – Саше стало неудобно от его восторга, – Я уличник.

– Ладно, уличник, иди – зови капитана.

Разбирались недолго. Этим троим строго-настрого запретили выходить из отсека: в туалет – только с дневальным. Кстати, дневальные тут же нашлись и уже на Збруева смотрели как на начальника. Один из них через полчаса доложил, что пацаны – «ну, эти», собираются его – по приезду в Каунас, на распределительный пункт – «отоварить по полной».

– А ты думаешь, я не знаю, что они не оставят меня в покое? Знаю. Но парочке глотки перегрызть я успею.