Жизненное пространство семьи. Объединение и разделение

Затем важно иметь в виду, что все находящееся и возникающее внутри психологического пространства мы стремимся контролировать и защищать. Эта дает нам чувство авторства по отношению к своей жизни. В противном же случае мы воспринимаем свою жизнь как сделанную, придуманную и осуществленную кем-то другим, кто выбрал нас в исполнители. С таким ощущением жить очень трудно, и потому в условиях неподлинности, неаутентичности часто возникает стремление самореализоваться в виртуальных и объективно существующих мирах-заместителях – в игре, алкоголизме, мире денег или власти над людьми. В истории и литературе многократно описывался феномен личного одиночества и самоотчужденности тиранов, пытающихся утвердить свою власть над территориями, финансами, другими государствами и людьми. В аспекте психологического благополучия – безуспешно, потому что подчиненные не заменяют семью и друзей, а чужие страны – собственный дом.

Еще одно свойство психологического пространства состоит в том, что не каждый человек о нем задумывается и не каждый знает, чем оно ограничено. Оно есть у каждого, но уловить его трудно, как мы не можем почувствовать вкус воды или запах воздуха. Пространство обычно привычно и прозрачно. Но в проблемных ситуациях оно начинает осознаваться и проявлять себя. Мы вспоминаем о сердце, когда оно болит; о доме – когда не можем в него войти; о сумке – когда ее забыли или она украдена. Границы осознаются, когда возникает сомнение в их прочности.

И потому неудивительно, что самая главная особенность психологического пространства – это целостность границ. Если они нарушаются, человек стремится «залатать» дыры, при этом, возможно, другими средствами по сравнению с теми, что привели к нарушению. А отчего они нарушаются? Это сложный вопрос. Личность динамична. Границы могут открываться изнутри – когда у человека возникает новая потребность. И они могут взламываться снаружи, если потребность или зависимость прививается другими. При этом характерно, что почти любая потребность обладает скрытым, символическим смыслом, который универсален: показать миру, что Я существую, мне многое нужно, я этого добиваюсь. И потому в случае неудовлетворения одной потребности можно попытаться удовлетворить другую, что часто помогает. Вектор самоподтверждения смещается с одного объекта на другой. В психоанализе, когда речь идет о том, что чувства, адресованные одному человеку, направляются на другого, используется понятие переноса, а объект-заместитель называется переходным объектом. Можно сказать, что переходами и переносами отмечено все человеческое бытие.

Каждый человек поддерживает границы своего психологического пространства разными способами и с разной успешностью. Кто-то страстно ищет внешней автономии через захват, внедрение, силу и власть. Кому-то это не нравится, и тогда он предпочитает самоутверждаться, расширяя внутренний мир и внутреннее пространство. У кого-то не получается ни то ни другое, и тогда не умеющий себя защитить человек чувствует себя слабым, уязвимым, ничего не достойным. Однако напрямую мы не можем связать ни аскезу с бедностью и униженностью, ни сибаритство – с полноценностью. Все определяется тем, насколько этот выбор естествен для каждого и каким потребностям в действительности он служит, ведь хорошо известно, что смирение и гордыня – часто две стороны одной медали.

Таким образом, понятно, что взаимодействие людей представляет собой обмен бытийными посланиями, которые символизируют их силу, самоуважение и любовь. Исходя из этого, мы изучили типичные для каждого возраста конфликты – из-за чего и с кем они происходят. Содержание конфликтов отражает состояние личностных границ людей разного возраста и показывает, какие потребности не удовлетворяются и кто кого ущемляет. Материал был получен нами при помощи опроса экспертов-психологов, специализирующихся в психологии развития и психологическом консультировании. Что же мы обнаружили?

Борьба за жизненное пространство

Подавляющее большинство конфликтов действительно касается вопросов личной суверенности в целом или в каком-то измерении психологического пространства. Младенчество – это время формирования образа тела, и язык телесности отрабатывается уже в младенческом возрасте, когда все конфликты касаются биологических потребностей ребенка. Неудивительно, что ответы ребенка на неблагоприятную обстановку неспецифичны: что бы плохого ни происходило вокруг, он реагирует одним и тем же способом – начинает болеть. Основное психологическое напряжение у младенца (эти явления еще трудно назвать конфликтом, поскольку они носят скорее односторонний характер) возникает с матерью – из-за непонимания ею детских потребностей, недостатка ее внимания, плохого ухода или отлучения от груди. На протяжении раннего и дошкольного возраста контроль над собственным телом практически не усиливается; вновь мы встречаемся с проблемами тела в пожилом возрасте, физиология которого опять требует прикладывать усилия для того, чтобы оставаться его «хозяином».