Жизненное пространство

В какой-то мере ученых мне было жаль чуть больше, чем военных, поэтому решительно обновив маскировку, снарядив полностью боекомплект к обоим стволам и переложив гранаты поудобнее, я двинулся в путь. Может, и напрасно: если даже вертолет упал одним куском, не факт, что есть выжившие, а маяк просто включился автоматически. Метки двух ближайших претендентов — наемников и «сечевых» — сошлись на расстоянии в семьдесят пять метров. Дистанция прямой видимости. С юго-запада послышались звуки перестрелки. Ухнул взрыв: кто-то пальнул из РПГ, группы вступили в бой. Пока минус два. Воякам тоже предстояло подключиться, их путь лежал через узкий проход, образованный радиоактивными горами и целой кучей аномалий не самого приятного свойства. Где-то через полчаса их обнаружат снайперы противостоящих групп старателей и потеха пойдет уже на три стороны. Вояки, само собой, запросят поддержку, но вряд ли это возможно: судя по переговорам на общем канале, надвигался Выброс, а в таких условиях машину в воздух никто поднимать не станет. Веселитесь, граждане, веселитесь. Я принял решение вмешаться в ситуацию с вертолетом, ведомый неким инстинктом, что это НЕОБХОДИМО сделать. Своим чувствам я привык доверять: пойду и посмотрю.

Вертушкой оказался гражданский Ми-8 с бортовым номером 044. Видимо, просто упал, как это бывает с вертолетами повсеместно в Зоне отчуждения. Надо отдать должное пилотам: машину они пытались посадить, но вертолет был чем-то серьезно нагружен, и при посадке взорвалась горючка, а следом за ней сдетонировало что-то из груза. Экипаж погиб мгновенно, остатки груза и людей раскидало в радиусе двадцати метров от остова машины. Мало того: затрещал мой датчик радиационного излучения: либо вертушка упала на радиоактивную плешь, либо груз был весьма и весьма «сияющим». Доза в эпицентре в сотни раз превышала допустимую, большинство людей было одето в оранжевые костюмы ученых типа ССП-99 «ЭКО». Такие костюмы хорошо подходят для исследований аномалий и «горячих зон», поскольку на девяносто процентов защищают от радиации и некоторых особо пакостных свойств аномалий вроде «огневки». Это увеличивает шансы людей остаться в живых, в случае если все исчерпывается только излучением и аномальными полями. Мутанты не боятся радиации, а большинство аномалий, смертельных для человека, мутантам — как щекотка. И стая из шестнадцати псевдособов уже поволокла труп одного из погибших за невысокие холмы. Они не торопились, чуя, что люди либо мертвы, либо не могут сопротивляться.

Признаков жизни не подавал никто. Так мне показалось при беглом осмотре места крушения, пока один шустрый псевдособ не подошел к телу ученого с прикованным к левой руке чемоданчиком. «Труп», лежавший ничком, ожил и, выпростав левую руку с «Фортом», выпустил в мутанта три пули подряд. Все мимо. Я вскинул АПБ, расстояние было двадцать два метра по дальномеру, и успокоил собачку. Обе пули вошли в холку, пробив сердце твари. Заметив меня, ученый вытянул руку с пистолетом в моем направлении, но потерял сознание и снова зарылся носом в землю.

Ситуация осложнялась невозможностью подойти к телу. Такой фон убьет меня через два часа максимум. Оставался единственный способ: вытащить на петле ученого из «горячей» зоны и переместить его в канализацию волоком. Остальные, видимо, в помощи уже не нуждались. Что заставило их вылететь во время, предшествующее Выбросу, для меня оставалось загадкой.

Все-таки придется идти под землей: с Выбросом шутки плохи, а пять метров грунта и железобетонных конструкций — это надежное прикрытие. С третьей попытки мне удалось зацепить ученого и затянуть аркан достаточно крепко. Псевдособы поедали трупы людей и своего сородича, не обращая на меня никакого внимания. Бой в отдалении не затихал, к «сечевым» подошло подкрепление, и они теснили наемников. Военные просто отступили, не выдержав давления превосходящих сил противника. Бой перешел в позиционную фазу, и к месту аварии победители выдвинутся еще примерно через сорок минут. Может, через час.

Не прикасаясь к телу, я волок его к колодцу. Преследования я сильно не опасался: на месте крушения следопыты обнаружат кучу следов стаи, и к тому же место, откуда я вылез, скорее всего известно местным старожилам как логово сопунов, слизь которых все еще местами отслаивалась с моего комбеза. Вот и колодец! Плюнув на фон, я обвязал ученого под мышками и начал осторожно, стравливая веревку, опускать его в колодец. Потом спустился сам. Дозиметр буквально захлебывался, костюм ученого сильно «светился». Я подтащил бесчувственное тело к прорыву в трубе так, чтобы вода лилась на маковку его шлема, а сам отошел в сторону, нужно было подождать, когда проточная вода смоет радиоактивную пыль. Я сменил перчатки, которых захватил три пары, и присел на кусок стекловаты, предусмотрительно прихваченный из разгромленной подсобки. Треск счетчика сменился пощелкиванием, а через двадцать минут все вернулось к обычным показателям.