Жизненная сила

Совершенно спокойно и даже с интересом ее возлюбленный смотрел, как кровь струится меж ее широко раздвинутых ног, алая поначалу, но быстро чернеющая в обогащенном кислородом воздухе. Кровь свертывалась, и истерзанная плоть начинала восстанавливаться, восстанавливаться без шрамов и с минимальной болью, которая в более раннем возрасте неизбежно привела бы Уошен к смерти. Теперь же все исчезало, словно ничего и не было.

Мужественный молчал и лишь усмехался в свойственной ему манере мерцания крыльями.

А ей захотелось слов.

- Сколько тебе лет? - Но он не ответил, и тогда она спросила погромче. - Сколько?

Он сказал, используя календарь фениксоподобных.

Мужественному, по человеческим меркам, было немногим более двадцати лет. Что говорило о среднем возрасте. Даже о зрелом среднем возрасте по их меркам.

Уошен нахмурилась.

- Я могу помочь.

- Чем и в чем? - пропел фениксоподобный.

- Я могу заменить твои ДНК на более перспективные в генетическом отношении; липидный обмен будет происходить гораздо лучше. - Она говорила и видела, что эти слова удивляют ее саму даже куда больше, чем его. - Конечно же, эта техника сложная, но она надежна. Родители моих друзей настоящие врачи, они без труда изменят твою плоть, и ты станешь бессмертным.

Раздался странный звук, понятный по холодности и резкости тона даже без переводчика.

- Нет. Никогда, - прорычал фениксоподобный, и его прекрасные золотые перья вздыбились, увеличивая и без того массивное тело. - Я не верю в твою магию.

- Это не магия, - настаивала Уошен, - подобное практикуют многие, не только люди.

- Многие слабы… - последовал ответ.

Уошен чувствовала, что пора пустить в ход последний козырь, и со странным смешанным ощущением сострадания и жалости, приправленным изрядной дозой безнадежного отчаяния, предупредила:

- Изменения в вашей жизни произойдут еще не скоро. И если ты ничего не будешь предпринимать, то навсегда останешься здесь, в этой отвратительной тюрьме.

Молчание.

- Ты никогда не попадешь в другие миры, не говоря уже о собственном.

Раздалось нечто, похожее на свист, и по перьям на плечах фениксоподобного прошла волна.

- Для истинной души достаточно одного дома, - послышалось в наушниках. - Даже если этот дом и тесная клетка. - И опять свист. - Только слабым и бездушным нужны целые эпохи для жизни.

Но Уошен, Белоснежное Перо, не обозлилась и не сдалась. Ее голос оставался уверенным и твердым.

- Следуя твоей логике, я тоже слаба.

- И бездушна, - согласился он. - А, значит, и смертна.

- И ты можешь попытаться спасти меня, не так ли? Лицо фениксоподобного стало на секунду маской, его клюв наклонялся все ближе, и Уошен уже чувствовала на своих губах его дыхание, похожее на ветер. Внезапно на какую-то долгую, бесконечно долгую долю секунды Уошен стал отвратителен его напоенный мясом запах.

- Разве меня не надо спасать? - настаивала она. Зеленые глаза закрылись - и это было ответом. Уошен встряхнула волосами, села и расправила свои крылья.

- Ты не любишь меня?

Мощная гордая песня заклокотала где-то в мускулистой груди фениксоподобного, а металлическая коробка свела все это торжество и страсть на уровень обычных слов.

- Великое Ничто создало меня, и я должен жить лишь один день. Каждый должен прожить лишь один день. Наглый, крикливый и похотливый эгоист, живя второй день, похищает чужую жизнь. Кто-нибудь из рожденных остается без места в этом мире. А если мы живем три дня, похищаем уже две жизни. А если каждый станет жить столько, сколько захочет… миллионы дней… Сколько наций останутся нерожденными?..

Он говорил еще долго, но Уошен больше не слушала его слов.

Она не была больше Белоснежным Пером, она снова стала человеком, молодой женщиной. Встав, она оборвала речь переводчика режущим смехом. Поднявшееся в ней презрение заставило ее выкрикнуть прямо в лицо этому Суперэкземпляру мужественности:

- Знаешь, кто ты?! Тупой, зацикленный на себе индюк!

Коробка какое-то время молчала, справляясь с переводом.

Не дожидаясь, пока переводчик пропоет ее ответ, он оторвалась от растения, расправила механические крыл! и нырнула вперед, не оглядываясь, прямо к темно-синим зарослям наверху, и попутный ветер понес ее к наблюдательной палубе.

Встав на ноги, Уошен отстегнула почти не потрепанные крылья и швырнула их через заграждение, после чего спокойно отправилась домой. И в тот же день, а может быть, в ближайшие месяцы, поинтересовалась у родителей, как они посмотрят на то, если она поступит в Академию Капитанов.

- Это было бы замечательно! - промурлыкал отец.

- Как хочешь, - заявила мать, но ее улыбка говорила о явном одобрении.

О фениксоподобных никаких разговоров больше не было, и Уошен так никогда и не узнала, известна ли родителям эта история. Однако после ее поступления в Академию под влиянием выпитого по этому поводу зелья отец неловко обнял ее и с мудрой убежденностью пьяного сказал:

- Есть разные способы летать, родная. Разные крылья. И мне кажется… ты выбираешь самые лучшие!