Самый крупный и вместе непривлекательный представитель собакоголовых обезьян — павиан[243] (Cynocephalus), распространенный в гористых местностях (а отчасти в лесах) Африки, Аравии и Индии. Кроме того, павианы едва ли не единственные обезьяны, которые могут жить на высоте 3–4 тыс. футов выше океана, доходя даже до снеговой линии. Пищу их составляют преимущественно луковицы, корни, клубни, ягоды и мелкие животные, вроде кур, хотя в Вост. Африке павианы нападают даже на мелких антилоп. Подобно прочим обезьянам, это — величайшие грабители полей и садов, настоящие бичи местного населения.
Несимпатичной, даже отталкивающей наружности их вполне соответствует и их характер. «Все павианы, — говорит Шейтлин, — более или менее злы, свирепы, бесстыдны и коварны; взгляд их лукавый, душа — злобная. Зато они гораздо понятливее и умнее многих мелких обезьян. Особенно ярко проявляется у них свойственная всем вообще обезьянам способность к подражанию, так что они могли бы сделаться совсем похожими на людей, но никогда не достигают этого. Защищаются они упорно и с большим мужеством. В молодости павианы способны к приручению, но в старости, когда их ум и чувства притупляются, дурная натура берет свое: они опять становятся непослушными, царапаются, кусаются. Говорят, что на свободе они и умнее, и развитие, в неволе же — более кротки и понятливы. Это семейство, — заканчивает Шейтлин свою характеристику, — называют собакоголовыми, но хорошо бы было к собачьей голове прибавить им и собачий нрав!»
Нельзя не согласиться с приведенными словами. Правда, и у павианов есть хорошие качества, — они привязаны друг к другу, любят своих детенышей, а также кормящего их человека, — но безнравственность и порочность их совершенно затушевывают хорошие черты. Коварство у них соединяется с взрывами страшного, беспричинного гнева: одного неосторожного слова или насмешливой улыбки достаточно, чтобы привести их в бешенство, — и тогда павиан забывает даже того, кого любит.
Человека эти обезьяны обыкновенно избегают, но, в случае крайности, вступают в отчаянный бой с ним, также как с собаками, леопардами и даже львами. Боятся они только ядовитых змей, зато скорпионов пожирают с удовольствием, предварительно вырвав жало.
В сказаниях жителей Аравии павианы играют важную роль. Среди арабов распространено следующее предание. У берегов Красного моря был город Айла, населенный евреями. Последние однажды вздумали заняться в субботу рыбной ловлей и, осквернив таким образом день Господен, оскорбили Аллаха. Тщетно некоторые благочестивые люди противились этому грешному делу, их не послушались. Тогда праведники покинули город. Три дня спустя они вернулись и, найдя ворота запертыми, перелезли через стену. Там их ждало необычайное зрелище: вместо людей, весь город был полон павианами. Некоторые из обезьян подходили к пришельцам и, ласкаясь, грустно посматривали на них. Тогда праведникам пришла в голову мысль, не бывшие ли родственники перед ними. Послышались вопросы: «Скажи мне, павиан, не ты ли мой племянник Ибрагим или Ахмед или Муза?» И, к удивлению, павианы стали кивать головами в знак утверждения. Так, — прибавляет легенда, — и стало известно, что Аллах в гневе своем превратил нечестивцев в отвратительных обезьян.
Весьма многочисленный род павианов (Cynocephalus) заключает в себе несколько видов, как-то: бабуин (Cynocephalus babuin), чакма (C. porcarius), сфинкс (C. sphinx), гамадрил (C. hamadryas), мандрил (C. mormon), дрил (C. leucophaeus), черный павиан (C. niger), гелада (C. gelada), бородатая обезьяна (C. silenus)[244].
Мне удалось близко познакомиться, — к сожалению, только в неволе, — с бабуином, на которого похожи по внешности чакма и сфинкс. Гладкий, ровный мех его сверху — зеленовато-желто-оливковый, внизу — светлее, на щеках — желтовато-бурый. Лицо и уши черновато-серого цвета, верхние веки — беловатые, руки — буровато-серые, глаза — светло-коричневые. Средний рост самцов около 2 футов, при общей длине в 21/4 арш., третью часть которой занимает относительно тонкий хвост. Чакма — значительно больше, неуклюжее и темнее; сфинкс — меньше и приземистее, но сильнее. На лице последнего резко бросается в глаза утолщение скул; мех его — красновато-бурый, с зеленоватым оттенком. Образ жизни и нрав этих трех видов представляют очень много общего.