Жизнь животных Том I Млекопитающие

Можно было бы привести бесчисленное множество примеров необыкновенного ума легавой собаки, но кто их не знает? Кому не известны случаи, когда легаш, привыкший к хорошей стрельбе своего хозяина и попавший в поле с плохим стрелком, бросал его после нескольких промахов? Кто не знает хотя бы нескольких примеров необыкновенной верности этих собак и их почти человеческой сообразительности?! Все это хорошо известно охотникам. Нам кажется нелишним здесь обратить внимание только на одну особенность чистокровных легашей, — особенность, о которой почему-то совсем не распространяются в охотничьей литературе. Страсть к охоте у этих собак носит какой-то особенный, облагороженный, поистине спортсменский характер. Легаш любит охоту не из кровожадности, не потому только, что ему доставляет удовольствие задавить птицу или зайца; он любит ее, как спорт. И волк, равно как и всякий хищный зверь, от природы — охотник, может быть, даже в большей степени, нежели легавая собака, но их охота есть промысел, развивающий кровожадные инстинкты. Плохие породы собак не могут окончательно отрешиться от этого инстинкта, унаследованного от диких родичей. Совсем не то мы видим у легавых собак. В их отношении к охоте и к дичи обнаруживается все благородство их страсти и какая-то особая интеллигентность. Среди охотников немало найдется таких, у которых рука не дрогнет застрелить на охоте какую угодно крупную дичь, хотя бы оленя, но они не в состоянии зарезать курицы. Подобно этим охотникам, и хороший легаш чрезвычайно любовно относится к дичи; он ищет и берет ее только затем, чтобы удовлетворить свою охотничью страсть. Лишь только птица поймана, у него пропадают по отношению к ней всякие кровожадные инстинкты, — остается какая-то особая, чисто охотничья любовь. Известны случаи, когда легавая собака, поймав после очень продолжительной погони подстреленного зайца, начинала искать у него блох, не обнаруживая ни малейшей попытки задавить его.

На гладкошерстных легавых собак по складу тела более всего походят гончие (С. f. grajus), которые, однако, отличаются меньшим ростом, низкими ногами и приостренной мордой, — некоторые породы их этими своими особенностями напоминают даже такс. По своим внутренним качествам гончие совершенно негодны для подружейной охоты: специальность их — гон зверя сворой. Они или ловят его, или, по крайней мере, замедляют его бег. Обыкновенно каждую свору приучают к охоте на зверя какой-нибудь одной определенной породы — или только на коз, или исключительно на кабана и т. д. В противном случае собаки, не приспособившиеся ни к какой определенной дичи, гонят зверя менее успешно. Таким путем сложилось несколько пород гончих, из которых оленья собака принадлежит к наиболее крупным. В настоящее время эта порода почти вывелась, так как сами дикие олени исчезли почти всюду в Европе. При хорошем чутье оленьи гончие отличались замечательной быстротой бега; в этом отношении они мало уступали борзым, которые вместе с кровяной собакой и были, по-видимому, родоначальниками оленьих собак.

Из английских пород гончих более других распространены лисьи собаки (С. f. sagax vulpicapus). Эта порода, несмотря на короткие ноги, славится не по росту быстрым бегом. Вместе с тем лисьи гончие очень умны, обладают тонким чутьем и какой-то безрассудной храбростью. В них как бы сосредоточиваются качества многих собак, что весьма естественно, так как лисья гончая получена от смешения очень разнообразных пород.

Ищейка представляет из себя самую мелкую породу гончих. Своими очень короткими ножками и маленьким ростом она несколько напоминает таксу и составляет как бы переход к этой породе. Трудно поверить, чтобы коротконожка-ищейка могла быстро бегать; между тем она очень успешно ловит зайцев. Хотя в отношении проворства она и уступает борзым, но зато превосходит их умом, тонким чутьем и ловкостью; ищейка лучше борзой предусматривает все увертки и прыжки зайца, она не позволяет ему провести себя, и в результате охота этих маленьких собак оказывается не менее успешной, нежели гон борзых. К сожалению, в настоящее время эта превосходная порода в чистом виде, без примеси посторонней крови, составляет большую редкость.

Самая оригинальная и наиболее уклонившаяся от диких родичей порода бесспорно — таксы (С. f. vertagus). В самом деле, ни у одного представителя всего семейства собак, считая в том числе и диких животных, например лису, песца, корсака и других, мы не встречаем такого длинного тела на таких коротких, выгнутых ножках. По странной форме своего туловища таксы скорее напоминают различных животных из семейства куниц. Происхождение этой породы совершенно неизвестно; есть только некоторые основания думать, что первоначально она была получена в Испании.