По образу жизни обе рыбы очень сходны между собой. Они живут во всех морях, омывающих европейские берега, держатся здесь на значительной глубине, и, как только реки более или менее очистятся ото льда, они рано или поздно появляются на них и поднимаются вверх по течению для метания икры. Во время этих странствований они проходят почти весь бассейн реки, так как даже по маленьким речкам поднимаются до тех пор, пока в состоянии[54]. Рыбаки отлично знают этих рыб, которые, плывя близ поверхности воды, производят особенный шум ударами хвоста, который иногда до того силен, что кажется, «как будто в воде находится целое стадо свиней». Финта отправляется в свое путешествие обыкновенно недели на четыре позже алозы, но поведение ее во время странствования совершенно такое же, как у последней. Во время шума, похожего отчасти на свиное хрюканье, готовые к размножению рыбы мечут на поверхности воды свою икру и затем возвращаются в море. При этом большая часть из них до крайности истощается и изнуряется, так что их мясо, которое и без того-то не особенно ценится, едва пригодно для употребления в пищу. Многие из них не переносят напряжения, и иногда встречается большое количество их трупов, которые уносятся течением вниз. В октябре можно видеть молодых рыбок в 5 см, а рыбки в 10–15 см длины попадаются в реках еще следующей весной и затем уже уплывают в море. Пища их состоит из маленьких рыбок и мягкоскорлупных разнообразных животных.
Гораздо важнее алозы и финты европейская сардина (
Сардина, водящаяся главным образом на западе Европы, часто попадается у южных берегов Англии и вдоль всех французских и северноиспанских морских берегов до Гибралтарского пролива[55]. Хотя сардина и прожорливая рыба, но питается она почти исключительно маленькими ракообразными, особенно мелкими креветками, которых тысячами находят в ее набитом желудке. Икру мечет в осенние месяцы; но в иные годы уже в мае попадаются сардины, способные к размножению; таким образом, строго определить время размножения нельзя.
Северная манхэден (
Эта маленькая рыбка появляется летом на восточных берегах Северной Америки от Флориды до Ньюфаундленда бесчисленными стадами, которые не удаляются от берегов далее Гольфстрима, а проникают в бухты и в устья рек, где только найдется солоноватая вода. В прежние времена этих рыб, ловившихся при случае массами, употребляли в пищу, но главным образом они шли на удобрение полей. Однако уже в течение многих десятилетий на это производство стали смотреть серьезнее, и учредилось множество заводов, которые в грандиозных размерах занимаются производством ворвани из этих рыб.
Вырабатывание ворвани Линдеман описывает следующим образом: «Добывание ворвани я видел в солеварне Уэльса на расстоянии одного часа от Саг-Харбура при мысе Цедарь. Большое открытое деревянное здание содержит 12 чанов, которые установлены в первом этаже, тогда как печи расположены прямо на земле. К этим двенадцати чанам посредством железных труб проведена свежая ключевая вода, подающаяся из отдельного громадного бака. Такой бак имеет 1,3 м вышины и около 3,5 м ширины. Внутри здания проходит небольшая железная дорога, которая, спускаясь, доходит до плотин, где причаливают суда с рыбой. На вагончиках, которые притягиваются на веревках посредством паровых машин, рыбу подвозят к краям чанов, поставленных вдоль железной дороги, и сваливают в них. Каждый чан вмещает 20–30 тысяч рыб. Варка, при которой мясо легко освобождается от костей, занимает часть времени. Посредством гидравлического пресса из разварившейся массы выделяют ворвань и затем проводят ее по трубам в большие плоские сосуды; здесь она остывает и затем разливается в бочки. В зависимости от содержания жира из 1000 рыб получают от 12 до 120 л ворвани, в среднем до 25 л».