Жизнь замечательных детей

Уснуть мне не удалось. Зато к семи утра, когда старшие дети проснулись и стали собираться в школу, а тетя Нина готовила на кухне завтрак, я твердо решила: все, я умываю руки! Finita la comedia! С дивана я не встану. Под одеялом мне тепло и уютно. Можно представить, что ничего не существует: ни этой квартиры, ни детей, ни расследования. Ничего! Если очень постараться, можно убедить себя даже в том, что я сама не существую. Как сказал Эйнштейн, реальность – это всего лишь иллюзия, хотя и очень назойливая.

– Тетя Люся, ты знаешь, где моя красная заколка? – спросил над моим ухом Олин голос.

– Не знаю, – буркнула я, поглубже зарываясь в подушку.

И красных заколок тоже не существует.

– Люсь, ты завтракать будешь?

Это уже Нина Платоновна.

– Нет, – ответила я и отвернулась к стене.

Пусть я трусиха, пусть! Но я не в состоянии встретиться лицом к лицу с проблемой. Я просто ума не приложу, что мне делать! Я молилась, чтобы эта неделя поскорей закончилась, а выясняется, что впереди меня ждет минимум месяц такого же кошмара. Чем кормить детей? Кто за ними будет присматривать? Нина Платоновна скоро уйдет няней в богатый дом. И даже если она предложит мне помощь, чем я оплачу ее труд?

Нет, лучше я никогда не вылезу из-под одеяла!

– Теть Люсь, тебя вызывает в школу Марина Гестаповна.

Я выглянула на свет божий и столкнулась нос к носу с Игорьком. Мордочка у ребенка была несчастная.

– Кто-кто?

– Ну, то есть Марина Остаповна. Мы зовем ее Гестаповной, потому что она злая.

– Это по какому же предмету?

– Это не по предмету, она психолог. У нас было тестирование, и вот…

Он протянул мне свой дневник. Красной ручкой в нем было написано: «Явиться родителям в школу к психологу! Срочно!» Последнее слово было дважды подчеркнуто.

Нет, в этом доме мне определенно не дадут провести остаток жизни под одеялом.

– Признавайся, что ты натворил?

– Честное слово, ничего! Я просто рисовал, как мне сказали. А потом Марина Гестаповна стала кричать, что я выродок…

Глаза у Игорька были честные-пречестные.

Я стала листать его дневник и наткнулась на другие автографы учителей:

«Пел на уроке пения!»

«Не умеет сидеть».

«Смеялся без причины 20 минут!»

«Свистел Петуховой в ухо!»

«Бегал за Петуховой и, взяв палку для открывания фрамуги, крючком развязывал бант на ее голове».

– Эта Петухова, наверное, красивая девочка? – поинтересовалась я.

– А, ничего особенного, – махнул рукой мальчишка, – задавака.

Я решила, что сейчас самое время провести воспитательный момент, и сурово нахмурила брови:

– Слушай, Игорек, прошло лишь полмесяца учебы, а у тебя уже столько замечаний. Я думала, что ты хороший мальчик, а ты, оказывается, первый проказник в классе.

– Нет, я не первый, – грустно вздохнул Игорь, – я только второй. Вот у нас есть Илюшка Бурлаченко, так он – первый. Мне с ним никогда не сравняться.

– Ой, не зарекайся, – рассмеялась я. От моей показной суровости не осталось и следа. – Ну, беги на занятия. Я зайду сегодня в школу.

Ребенок умчался, а я пошла в ванную умываться. Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Сначала поговорю с Ниной Платоновной.

На кухне я съела два сырника и лишь потом собралась с духом для нелегкого объяснения.

– Теть Нин, тут такое дело… – начала я, – сегодня утром звонила Женя, мать детишек…

– Да, я слышала.

– Так вот, они с мужем заболели холерой, и им придется задержаться в Аргентине еще на месяц. Минимум.

Украинка всплеснула руками:

– Господи, да как же их угораздило?

– Понятия не имею. Женя сказала, общались с местным населением. Я теперь думаю: кто присмотрит за детьми, пока они не вернутся? Я не могу, вы сами видите, какая из меня хозяйка, у меня же никакого опыта. А дети маленькие, они в этом возрасте постоянно болеют. Нам еще повезло, что эту неделю обошлось без болячек…

Нина Платоновна ласково взяла меня за руку:

– Люсенька, да я готова за ними присмотреть. Разве же я вас брошу?

Я отвела глаза.

– Понимаете, теть Нин, я вам пока не смогу заплатить. У меня следующая зарплата только в конце месяца. А вы ведь в Москву приехали на заработки…

– Ничего, всех денег не заработаешь, – просто ответила няня.

Я едва не расплакалась.

– Спасибо вам большое! Я, честное слово, не забуду вашу доброту.

– Да будет тебе! – отмахнулась Нина Платоновна, собирая посуду со стола.

Тут я вспомнила про Алексея Невского и его предложение.

– Знаете, теть Нин, мне один знакомый предложил подработать…

Я пересказала ей, в чем заключается операция «Многодетный папаша».

– Я чего опасаюсь: не извращенец ли этот холостяк? С чего это вдруг выкидывать на ветер такие деньжищи? Вдруг он маньяк? Изнасилует нас всех, а потом убьет, а?

Нина Платоновна покачала головой:

– Не думаю. За такие деньги человек может совершенно открыто изнасиловать и убить десяток человек. По крайней мере у нас на Украине. Зачем ему эти сложности – ютиться в тесноте, выносить детские горшки? Нет, скорее всего у него действительно серьезная психологическая проблема.

– Так вы что советуете – соглашаться или нет?

– Это только тебе решать, – ответила няня. – Но на мою помощь можешь рассчитывать в любом случае.