Жизнь замечательных братьев

— Дамы и господа, мне кажется, что детям лучше пойти поиграть, — вежливо обратился к гостям Уолтер Принс; Лестрейндж судорожными глотками пил воду, в воздухе отчетливо пахло Успокоительным зельем. – Иначе наш диспут грозится…

— Вот именно! Рабастан, ты наказан, никакого катания на яхте не будет! – подытожил охрипший Бертольд. – И подарков тоже — ступай к себе в комнату и не высовывайся! – давясь молчаливыми слезами, именинник слез со стула и поковылял к дверям.

— Кто-нибудь еще желает к нему присоединиться? Сиди, адвокат доморощенный! – прикрикнул господин Лестрейндж на старшего сына. – Нет? Тогда дождемся десерта и отправимся в маленькое морское путешествие!

С этими словами Бертольд занял свое место и с наигранным аппетитом принялся уплетать остывшую отбивную. Абраксас Малфой и мистер Розье последовали его примеру, дамы также вернулись к еде, а мрачный как грозовая туча Альфард приказал дрожавшему эльфу налить себе еще вина. Почти никто не заметил, как из зала выскользнула сначала Андромеда, затем Эван, а вскоре за ними увязалась заплаканная Нарцисса. Люциус вопросительно взглянул на отца и вышел следом за будущей невестой.

Горемыка Рабастан сидел на нижней ступеньке и всхлипывал, размазывая слезы по красным щекам. Рядом с ним, неловко согнув ноги, устроился юноша в иноземной мантии: длинное лицо незнакомца выражало смесь жалости и строгости.

— Он теперь… еще побьет меня, когда все уедут! – плакал мальчишка; гость потрепал его по плечу.

— Руди не даст тебя в обиду. Подумаешь, книга! — ободряюще произнес юноша, но тут же сурово добавил: — Вот если бы ты держал язык за зубами, ничего бы не было!

— Так я ведь не знал… А теперь нет ни торта, ни подарков! И где мой китайский огнешар, я его потерял! – пуще прежнего разрыдался младший Лестрейндж.

— Раба, ну хватит нюни распускать, ей–Мерлин. Найдем мы твоего огнешара.

— Обещаешь?

— Слово дурмштранговца! – парень торжественно приложил правую руку к сердцу и поклонился. – О, вот и остальные! Вы что, не любите сладкое?

— Мы не любим, когда взрослые ругаются, — серьезно ответила Андромеда. – А это, — девочка выразительно покосилась на двери зала, — было вообще несправедливо! Дядя гордился бы мной, если бы я захотела стать аврором!

— А maman бы умерла от стыда, — просипела Нарцисса.

— Мама просто ничего не понимает, и ты тоже! – горячо возразила сестра.

— Не начинайте ссориться! – встрял Люциус. – В семье не должно быть разброда мнений, это истощает и губит род.

— Ты только и знаешь, что повторять проповеди своего отца! – выпятила губу Андромеда. – По–вашему, женщина вообще должна держать рот на замке.

— Вы, однако, очень смелы, юная леди! – прищурился иноземный гость.

— Весьма. Но я не принимаю комплиментов от тех, кто не удосуживается даже назвать свое имя! – вздернула нос барышня.

Пока Антонин Долохов (а это был именно он) знакомился с мисс Блэк и остальными согласно всем правилам этикета, забытый товарищами Рабастан сосредоточенно ковырял в носу. Злость на отца постепенно уступала место жгучему желанию напроказить, да так, чтобы шалость надолго запомнилась всем гостям. Младший Лестрейндж уже поднял руку, чтобы потянуть за мантию дурмштранговца, который кивал направо и налево, щелкая каблуками, но тут из обеденного зала появился мистер Принс.

— Как, вы еще здесь? – изумился старый волшебник. – Вам было велено идти в детскую, ну-ка, быстренько! А вы, как я вижу, все же нашли сюда дорогу, — холодно произнес Уолтер, обращаясь к Антонину. – Не стоило пренебрегать моим советом, мистер Долохов – он может превратиться в предупреждение…

— В самом деле? – нагло ухмыльнулся дурмштранговец; притихшие девочки и Эван стали послушно подниматься по лестнице вслед за Рабастаном, но Люциус остановился на площадке, опустив руку на перила.

— По–моему, я достаточно подробно объяснил, почему вам следует держаться подальше от этого замка. Таким как вы, сэр, не место в приличном обществе, особенно среди юных неокрепших умов. Мне известно, в какие силки вы заманили Родольфуса, но поступить так же с Рабастаном я не позволю.

— И что же вы сделаете, сэр? – насмешливо спросил Долохов.

— Если память мне не изменяет, ваш достославный дядя сочинял любопытные статьи и… закончил свои дни в Азкабане?

— Это угроза?

— Пока лишь обещанное предупреждение. Но если я услышу хоть одну… опасную нелепость из уст этого несчастного мальчика или его старшего брата, вам несдобровать. Благо, Бертольд разделяет мои взгляды на интересующие вас вопросы.

— Это шантаж?

— Не забывайтесь, молодой человек. Постарайтесь хорошенько запомнить все, что я сказал – повторять я не стану. Всего наилучшего, — не ответив на ироничный поклон, мистер Принс развернулся и направился обратно в зал. Долохов выругался сквозь зубы и взглянул на площадку, откуда на него завороженно смотрели новые знакомые.

— Ну как, — Антонин легко взбежал наверх, перепрыгивая ступени, и с улыбкой обратился к компании, — вы уже придумали, во что будете играть?